Текст книги "Имперский повар. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Сергей Карелин
Соавторы: Вадим Фарг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 46 страниц)
Она молча кивнула, отвела взгляд и пошла помогать Насте. А я остался стоять, чувствуя себя полным идиотом.
К счастью, разборка мангала и уборка не заняли много времени. Когда с делами было покончено, Вовчик предложил:
– А давайте на концерт останемся? Тут сейчас наши местные лабать будут, «Стальные Гриффоны». Девчонки от них пищат.
Идея была хорошей. Нужно было как‑то развеяться и сбросить это дурацкое напряжение.
На сцене четверо парней в кожаных штанах и с густо подведёнными глазами терзали гитары. Вокалист, смазливый блондин, картинно заламывал руки и выводил что‑то душераздирающее про «осколки хрустальной любви». Толпа девчонок у сцены, как и говорил Вовчик, восторженно визжала.
Я покосился на Вовчика. Он с искренним недоумением смотрел то на сцену, то на фанаток, то снова на сцену. В его взгляде читался немой вопрос: «Серьёзно? Вот от этого они так тащатся?». Я не выдержал и фыркнул. Вовчик тут же прыснул в кулак. Настя с Дашей, стоявшие рядом, тоже захихикали. Напряжение немного отпустило.
Внезапно в нашу небольшую компанию врезался какой‑то крупный мужик. От него несло перегаром и дешёвым пивом. Он пошатнулся и уставился мутными глазами на Дашу.
– Э‑э‑э, красавица… а ты чего такая грустная? – промычал он, протягивая к ней руку. – Пойдём со мной, я тебя развеселю…
Даша отшатнулась, а Вовчик тут же выпятил грудь и шагнул вперёд.
– Эй, ты чего, мужик? Не видишь, девушка не хочет?
– А ты ещё кто такой, шкет? – бык перевёл взгляд на Вовчика. – Щас я тебе рога‑то пообломаю.
Я мысленно застонал. Только драки мне сейчас не хватало. Я шагнул между ними и спокойно, но твёрдо посмотрел пьяному в глаза.
– Господин, – сказал я подчёркнуто вежливо. – Боюсь, вы нас с кем‑то перепутали. Ваш друг, кажется, вас потерял. Вон тот, у ларька с пивом.
Мужик растерянно моргнул и обернулся. У ларька никого не было. Но секундной заминки хватило.
– Идёмте, ребята, – тихо сказал я, и мы, подхватив девчонок, быстро смешались с толпой, оставив «быка» в недоумении оглядываться по сторонам. Когда мы отошли на безопасное расстояние, Вовчик восхищённо выдохнул:
– Ничего себе ты его… А я уж думал, придётся в челюсть бить.
– Драться – последнее дело, – ответил я. – Особенно когда можно просто поговорить.
Даша благодарно посмотрела на меня, и я почувствовал, что лёд между нами начал таять. Этот дурацкий инцидент оказался даже на руку.
Мы постояли ещё минут десять, посмеиваясь над пафосными позами вокалиста, а потом единогласно решили, что на сегодня приключений хватит.
* * *
Вернувшись в пустую, тихую закусочную, мы молча попадали на стулья. Сил не было даже разговаривать. Но нужно было поставить точку. Красивую точку в этом сумасшедшем дне.
– Так, команда, сидеть, – скомандовал я, поднимаясь.
Я достал из холодильника бутылку шампанского, припасённую как раз для такого случая, и четыре бокала. Громкий хлопок пробки прозвучал в тишине как победный выстрел. Я разлил игристое по бокалам.
– Ну, – я поднял свой бокал. – За нас. За то, что мы не испугались. За то, что у нас всё получилось. За команду.
– За команду! – хором ответили ребята.
Мы чокнулись. Пузырьки приятно щекотали нос. Мы сидели, молча потягивая шампанское, и просто улыбались друг другу. Уставшие, вымотанные, но абсолютно счастливые.
– Завтра все отдыхаем, – добавил я, когда мы допили. – Отсыпайтесь, гуляйте, делайте что хотите. Но днём жду всех у себя. Будет сюрприз.
Долго засиживаться не стали. Вовчик, допив свой бокал, засобирался.
– Спасибо тебе за всё, Игорь, – сказал он на прощание. – Это был лучший день в моей жизни.
Он вместе с Дашей вызвали такси.
Когда за ними закрылась дверь, мы с Настей остались одни.
– Как себя чувствуешь, герой? – с усталой улыбкой поинтересовалась сестрица. – Пора бы уже на боковую.
– Шикарная идея, – улыбнулся в ответ я.
– Тогда доброй ночи, – Настя крепко обняла меня и прошептала у самого уха: – И спасибо, что ты у меня есть.
– Тебе спасибо, – в тон ей отозвался я, когда мы отпустили объятия. – Отдохни, я приберусь.
Настя ещё раз мне улыбнулась и направилась к себе, оставив меня в зале.
Я убрал бокалы, протёр стол и ещё раз оглядел свою маленькую, уютную закусочную. Снова достал телефон. Сообщение от Валерии так и висело без ответа. Я вздохнул и набрал текст:
«Привет. Спасибо. День был очень тяжёлый, я смертельно устал. Давай спишемся через пару дней. Спокойной ночи».
Сухо, вежливо, по‑деловому. Никаких обещаний. Никаких эмоций. Я нажал «отправить» и выключил телефон. Разбираться с призраками прошлого я буду завтра. Или послезавтра. А сегодня я просто хочу уснуть с ощущением, что всё сделал правильно.
Глава 18
Пока Зареченск ликовал, в другом конце города, в безвкусной роскоши особняка Алиевых, кипела чёрная злоба. Гигантский плазменный экран, занимавший почти половину стены, транслировал прямой репортаж «Зареченск‑ТВ». Камера поочерёдно выхватывала то довольное лицо повара, то сияющую физиономию графа Белостоцкого, с которым тот обменивался рукопожатием.
– Герой! Они сделали из него героя! – прошипел Мурат Алиев, мечась по комнате в шёлковом халате. Его лицо багровело, а пухлые пальцы сжимались в кулаки. – Этот поварёнок! Этот нищеброд посмел меня унизить!
Он ткнул пальцем в экран, где ведущая, захлёбываясь от восторга, называла победителя «народным поваром» и «кулинарным самородком».
– Я его уничтожу! – не унимался Мурат. – В порошок сотру! Натравлю на него всех! Пожарных! Санэпидемстанцию! Мой человек за пару купюр найдёт у него крысиный помёт даже в солонке! Я закрою его забегаловку!
С этими словами он со всей дури пнул низенький кофейный столик.
Фатима, наблюдавшая за этой истерикой из глубины кресла, не удостоила сына даже взглядом. Ледяная статуя, полная противоположность своему никчёмному, шумному отпрыску. Её тёмные глаза, казалось, смотрели сквозь экран, видя нечто иное. Она молча следила, как повар благодарит свою команду, запросто болтает с графом, как вежливо, но твёрдо отклоняет приглашение на банкет.
Мурат наконец выдохся и замолчал, тяжело дыша, как загнанный кабан. Только тогда Фатима медленно повернула к нему голову. Её тихий голос пронзил тишину.
– Ты – ничтожество, Мурат. Безмозглый шакал, который громко лает и пытается вцепиться в штанину. А этот поварёнок, которого ты так презираешь, оказался волком.
Она сделала паузу, давая словам впитаться в разгорячённое сознание сына.
– На волков не тявкают из подворотни, идиот, – продолжила она, и в её голосе зазвенел металл. – На них ставят капканы. Твои жалкие методы хороши для мелких лавочников. Шум, угрозы, купленные чинуши… Ты видишь лишь его грязный фартук. А я вижу человека, который за один вечер очаровал всех: и чернь, и мастеровых, и даже спесивую аристократию. Такого не сломать пожарным инспектором.
Фатима плавно, без единого лишнего движения, поднялась. Взяла со столика усыпанный стразами смартфон и нашла нужный номер.
– И что ты предлагаешь? – растерянно пробормотал Мурат.
Она приложила телефон к уху, и её тонкие губы исказила змеиная усмешка.
– Алло, дорогой мой? Это Фатима Алиева, – пропела она в трубку голосом, сладким до приторности. – Да, всё дивно, спасибо. Мне нужна услуга. Мне нужны все бумаги по делу Белославова‑старшего. Да‑да, отца нашего «героя». Все его долговые расписки, все тёмные делишки, всё, что вы так любезно помогли нам утаить много лет назад. Поднимите всё.
Она завершила звонок и с тихим стуком положила телефон на стол.
– Забудь о его закусочной, Мурат. Мы ударим туда, где он не ждёт. В его прошлое. Мы похороним его под именем его же отца.
* * *
Поздней ночью, когда город наконец угомонился, я сидел один в своей пустой закусочной. Бутылка шампанского была пуста. Признаться, хотелось ещё, но открывать вторую я не решился. Сейчас следовало собраться с мыслями… хотя, я ведь и без того многое сделал. Так почему бы не расслабиться?
Но шампанского больше не было. Зато нашлась бутылочка кое‑чего иного и лёгкого. Тоже сойдёт.
Я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, пытаясь разложить по полочкам сумасшедший день. Победа, признание, граф, Алиев, интервью, женщины… Голова шла кругом. Особенно из‑за последних. Вряд ли прошлый Игорь испытывал столько внимания от противоположного пола. Но сейчас я получил его по‑полной. Стоило бы воспользоваться, но… с Дашей нельзя. Знаете же поговорку: «Нельзя гадить на том месте, где готовишь». Ну, или как‑то так.
Аптекарша Зефирова? Да, женщина статная и красивая. Да чего греха таить, она была мне симпатична, а я ей, невзирая на возраст. Наоборот, это играло в плюс, ведь она прекрасно понимала, что наша связь (если она появится) будет мимолётной. Мы просто желаем подарить друг другу немного тепла и удовольствия.
Валерия? Тоже неплохой вариант, и можно работать по той же схеме, что и с Зефировой (уж простите, что столь цинично сейчас рассуждаю. Но это больше здравомыслие, чем эгоизм). Но моё прошлое… не знаю, вот не имею особой тяги к этой женщине.
Саша? С ней нам ещё предстоит встретиться, ведь совсем скоро мне надо будет устроить шоу для её родственников. А там как карта ляжет. Но она, вроде бы, не против простых отношений. А именно это мне сейчас и требуется – просто «расслабиться».
Хм, – в голове промелькнула безумная мысль, – может к Травке снова заглянуть? Наш прошлый опыт был потрясающим.
С другой стороны, завтра выходной. А для своей команды я уже кое‑что подготовил. Да, пришлось подсуетиться, учитывая, что я практически не отрывался от основного дела. Но, думаю, оно того стоило.
– Неплохо для новичка, шеф. Очень даже неплохо.
Я вздрогнул и посмотрел вниз. Из‑под стола, деловито отряхивая усы, вылез Рат. В зубах он держал свой трофей – слегка обугленный, но всё ещё вкусно пахнущий кусочек шашлыка, который он, видимо, стянул на площади во время праздника.
– Рат? Ты чего не спишь? Я думал, ты после такого застолья дрыхнешь без задних лап.
– Настоящие разведчики никогда не спят, – важно заявил крыс, кладя свою добычу на пол. Он сел рядом и принялся её изучать. – Я, можно сказать, с докладом. Мои агенты из особняка Алиевых кое‑что разузнали.
Я тут же подобрался и наклонился вперёд.
– И что там? Мурат всё ещё бесится? Готовит новую гадость со своими порошками?
– О, нет, – Рат смешно фыркнул. – На этот раз всё куда серьёзнее. Старая кобра решила действовать сама. Больше не будет этих дешёвых трюков с подкупленными инспекторами.
Он на секунду замолчал, подёргав носом, будто что‑то учуял в воздухе.
– Я поймал новый запах, шеф. Очень нехороший запах. Запах старой пыльной бумаги и дорогих юристов.
Я нахмурился. Что за бред он несёт?
– Это ещё что значит?
Рат поднял на меня свои блестящие чёрные глазки. В них не было обычной крысиной суеты, только серьёзность.
– Это значит, что они больше не метят в твою кастрюлю, шеф. Теперь они метят в твою семью.
* * *
Утро на кухне «Очага» встретило нас тишиной и покоем. Яркое солнце уже вовсю светило, но сюда, в наше тихое царство, пробивалось лишь тонкими полосками сквозь щели в жалюзи. Мы с Настей, как обычно, проснулись рано – жизнь прямо над рабочим местом к этому обязывала. Я сидел за столом, лениво помешивая ложкой в кружке с чаем и глядя, как она, прислонившись к прохладному стеклу окна, молча пьёт воду прямо из бутылки. В её позе чувствовалась глубокая, тихая усталость, словно она до сих пор не отошла от вчерашнего сумасшедшего дня.
Дверь тихо скрипнула, и на кухню, шаркая ногами, ввалилась Даша. Она напоминала зомби из дешёвого фильма: плечи опущены, взгляд пустой, движения медленные и вымученные. Она доковыляла до табурета и буквально рухнула на него.
– Доброе утро, – тихо сказала Настя, отходя от окна.
– Оно не доброе, – прохрипела Даша, кладя руки на стол. – Я чувствую каждую мышцу, о существовании которой даже не подозревала. Мне кажется, мои руки до сих пор пахнут мясом. Если сегодня кто‑нибудь попросит меня что‑нибудь нарезать, я его покусаю.
Я усмехнулся в свою кружку. Не успел я ничего ответить, как дверь распахнулась настежь, и на пороге появился Вовчик. В отличие от Даши, он просто сиял.
– Игорь! Ты видел⁈ Ты видел их лица⁈ – выпалил он с порога, не успев даже поздороваться. – Весь город! Сотни человек! И все они ждали нас! Ждали свои порции, а потом благодарили!
Вовчик плюхнулся на стул рядом с Дашей, которая от его громкого голоса поморщилась, как от зубной боли.
– Мы все там были, Вовчик, – спокойно заметила Настя, ставя бутылку на стол. – И все всё видели. И все устали.
– Устали? Да я!.. Я готов ещё раз так! – парень вскочил, но тут же схватился за поясницу и ойкнул. – Ну, может, не прямо сейчас. Но это было шикарно!
Я улыбнулся, глядя на свою команду. Моя странная, разношёрстная, но такая замечательная семья. Даша, вымотанная до предела, но выполнившая титаническую работу. Вовчик, наш вечный двигатель и источник шума, всё ещё упивающийся победой. И Настя – тихий голос разума, который всегда возвращает нас на землю.
Я допил чай, поставил кружку на стол и хлопнул в ладоши. Звук получился неожиданно резким в дневной тишине. Даже Даша вздрогнула и подняла на меня голову.
– Так, банда, слушай сюда, – начал я. – Первое и самое главное на сегодня: кухня закрыта.
Они вопросительно уставились на меня. Вовчик даже рот открыл, чтобы что‑то возразить.
– Закрыта для всех, – продолжил я, глядя на каждого по очереди. – И для нас в первую очередь. Сегодня никто не готовит, не моет посуду и даже не смотрит в сторону плиты. Ясно?
– Но… как же… – начал было Вовчик.
– Это не обсуждается, – отрезал я. – Вчера вы отпахали так, как не пашут каторжники на рудниках. Вы заслужили отдых. Нормальный, человеческий отдых. Поэтому сегодня мы идём гулять. Все вместе.
Наступила тишина. Мои ребята переглядывались, явно пытаясь найти в моих словах какой‑то подвох. Первой, как и ожидалось, очнулась Настя.
– Игорь, это, конечно, очень мило с твоей стороны, – она скрестила руки на груди, приняв позу «практичного скептика». – Но у меня есть один простой, приземлённый вопрос. А есть мы что будем?
Я хитро прищурился. Вот он, ключевой момент моего плана.
– А нас сегодня кормит город, – загадочно произнёс я. – Я угощаю. Пойдём в интересное место, позавтракаем как люди, а не как повара на бегу. А потом… потом посмотрим.
Интрига сработала. В глазах Даши, до этого абсолютно безжизненных, промелькнул огонёк интереса. Вовчик забыл и про повара, и про больную спину, и теперь смотрел на меня с щенячьим восторгом. Даже Настя не смогла сдержать лёгкую улыбку.
– Так, чего расселись? – я снова хлопнул в ладоши, изображая сурового начальника. – У вас ровно пять минут, чтобы привести себя в порядок! Форма одежды – парадно‑выходная. Ну, или хотя бы просто чистая. Время пошло!
С этими словами я вышел из кухни, оставив их переваривать новость. За спиной я уже слышал, как Вовчик затараторил, обсуждая, куда мы пойдём, а Даша, кажется, впервые за утро тихонько засмеялась. Сегодня я покажу им город. Не тот, который они видят из окна кухни или по дороге на рынок. А тот, ради которого мы вчера так надрывались.
* * *
Мы устроились в «Сладкой жизни» – заведении, которое без лишней скромности величало себя лучшей кондитерской Зареченска. И, надо сказать, пафосная вывеска не врала. Внутри всё блестело и сверкало: круглые столики под белоснежными скатертями, стулья с такими изящно выгнутыми спинками, что садиться на них было страшновато, и официантки в лёгких белых фартуках.
Перед каждым из нас красовалось по тарелке с шедевром местного кондитерского гения. Мне достался десерт в виде замысловатой шоколадной башни, Настя ковыряла ложечкой воздушный мусс, а Даша заказала пирожное, похожее на пушистое розовое облако. Но главный приз за экстравагантность ушёл Вовчику. На его тарелке возлежало нечто нежно‑голубого цвета, щедро усыпанное серебристыми блёстками и увенчанное засахаренной клубникой. Сие творение носило гордое имя «Эльфийский поцелуй».
Вовчик с видом матёрого дегустатора подцепил кусочек десерта серебряной ложечкой, отправил в рот и, задумчиво поработав челюстями, вынес свой безапелляционный вердикт:
– Химия. Чистейшая.
– Вовчик! – тут же зашипела на него Даша, испуганно оглядываясь по сторонам, словно мы замышляли ограбление. – Перестань, это невежливо!
– А что такого? – не сдавался он, перейдя на громкий шёпот. – Я правду‑матку режу. Выглядит красиво, не спорю. Блестит, переливается, глаз радует. А на вкус – ну чисто мыло с блёстками. Наш чизкейк, который мы с тобой, Даш, на днях пекли, в сто раз вкуснее был. Потому что он настоящий! Из творога, а не из порошка «Лунный свет» и красителя «Слёзы дриады».
– Вовчик, мы все в курсе, что наш чизкейк – кулинарный шедевр, – мягко остановила его Настя. – Но мы пришли сюда не для того, чтобы самоутверждаться. Мы пришли отдохнуть.
– Вот именно, – поддержал я её, делая глоток кофе. Кофе, к слову, тоже был отвратительным, с каким‑то жжёным привкусом. – Сегодня мы не повара и не критики. Мы – обычные посетители. Наша миссия – расслабиться, съесть по пирожному и получить удовольствие. Даже если оно немного синтетическое.
Вовчик обиженно надул губы, но спорить не стал. Вместо этого он сгрёб остатки своего «Эльфийского поцелуя», закинул их в рот, проглотил почти не жуя и заявил, что в целом было терпимо. Мы посмеялись, допили свой отвратительный кофе и, оставив на столе несколько купюр, выбрались на залитую солнцем улицу.
И тут‑то всё и началось.
Мы не успели пройти и десяти шагов, как дорогу нам преградила пожилая пара. Мужчина в старомодной шляпе и его спутница, хрупкая, как божий одуванчик.
– Простите, молодые люди, – с сомнением начал мужчина, разглядывая нас. – А это случайно не вы вчера… на площади?..
– Мы! – с гордостью выпалил Вовчик, прежде чем я успел даже открыть рот.
Лицо женщины мгновенно расплылось в доброй, беззубой улыбке.
– Ой, ребятушки! Узнала! Это же вы нас таким мясом вкусным угощали! Спасибо вам огромное! Мы с дедом так наелись, так довольны остались! Век бы вас на руках носили! Дай вам бог здоровья!
Пока мы, смущённые донельзя, бормотали что‑то в ответ, к нам подошёл ещё кто‑то. А потом ещё. Не прошло и минуты, как вокруг нас образовалась небольшая, но плотная толпа. Люди улыбались, махали руками, кто‑то тыкал в нас пальцем и восторженно шептал своим спутникам.
– Гляди, это же тот самый повар, Белославов!
– И команда его! Смотри, какие молодые все!
– Спасибо вам за праздник! Так вкусно было, до сих пор вкус помню!
Реакция моих ребят была предсказуемо разной. Вовчик расправил плечи, выпятил грудь и сиял, как новенький медный таз. Он с энтузиазмом пожимал протянутые руки и даже попытался черкануть пару автографов на каких‑то чеках, пока я не остудил его пыл строгим взглядом. Даша покраснела до кончиков ушей и, казалось, мечтала провалиться сквозь брусчатку. Она неловко улыбалась и пыталась спрятаться то за моей широкой спиной, то за спиной Насти. А вот Настя, в отличие от них, сохраняла олимпийское спокойствие. Она просто стояла, едва заметно улыбаясь, и в её глазах светилась тихая, тёплая радость.
Я кое‑как отвечал на приветствия, кивал, улыбался и благодарил, но сам уже лихорадочно искал пути к отступлению. Такая слава, конечно, щекотала самолюбие, но уж больно она была шумной и навязчивой. Нам нужен был отдых, а не вторая рабочая смена в роли городских героев.
– Ребята, за мной, – тихо скомандовал я и, вежливо, но настойчиво проложив нам дорогу сквозь толпу, решительно нырнул с главной, галдящей улицы в тихий, респектабельный переулок.
Здесь царила совершенно другая атмосфера. Никаких криков, суеты и запаха жареных пирожков. Вместо продуктовых лавок и ремесленных мастерских – сияющие витрины дорогих бутиков, где на бархатных подставках скучали ювелирные украшения и изящные шляпки. Прохожие тут тоже были другими – дамы в элегантных платьях и господа в дорогих костюмах. Они бросали на нашу разношёрстную компанию любопытные, но холодные и сдержанные взгляды, и уж точно никто не собирался бросаться к нам с благодарностями.
– Уф, – с облегчением выдохнула Даша, когда мы отошли на безопасное расстояние. – Я думала, они нас на сувениры растащат.
– А мне понравилось, – честно признался Вовчик, с тоской оглядываясь на оживлённую улицу. – Приятно, чёрт возьми, когда тебя узнают и благодарят.
– Всему своё время, – сказал я, останавливаясь. – И славе, и отдыху. А сейчас у нас по плану культурная программа. Пойдёмте, я вам кое‑что покажу.
