Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 56 страниц)

– Откуда ты знаешь, как лечить синяки?

– Славный, если б тебе доставалось столько же, как мне…

Он стал хвалить ее, а Низа отмахнулась:

– Не трать слова на глупости, а лучше расскажи: что тут случилось? Я совсем запуталась: император воскрес или Охотник умер? Мы сдались путевцам или они нам?

Теперь была очередь Хармона произнести речь. Он повел обстоятельный рассказ, изредка прерываясь на стоны и охи. Когда монолог окончился, Низа нахмурила брови, погрызла палец, обдумала ситуацию и сказала:

– С Адрианом, вроде, понятно: когда он упал в реку, то не умер, а выплыл. Чтоб его не убили, ушел скитаться по Степям и новое войско набирать. С путевцами тоже ясно, да не совсем: Адриан – владыка, но у него только ган Бирая, а у Лабелинов – два полка. Кто главнее – не пойму. Но первый вопрос для меня: что мы с тобой теперь будем делать?

Хармон, лучась от самодовольства, пояснил:

– Владыка вернется в столицу, женится на Минерве и снова сядет на трон. Ему понадобятся всякие придворные, министры, вельможи. Я стану министром небесного мореходства, а ты – моей… – он запнулся, когда внезапно, само собою на язык прыгнуло слово «жена», – …моей помощницей.

– Славный, а министр – это кто?

Хармон пояснил.

– А чашник при дворе – это тот слуга, который наливает вино?

– Он самый.

– Как ты успеешь и то, и другое? Думаешь, владыка будет пить совсем мало?

Хармон рассмеялся:

– Наивная моя девочка! Чашником он меня назвал только затем, чтобы спасти от Лабелинов. Видишь ли, лорды не имеют права обижать слуг императора. Адриан хотел защитить меня, потому фиктивно назначил слугой.

– А фиктивно – это как?

Он пояснил.

– Адриан поступил великодушно, – сказала Низа и тут же нахмурилась, почуяв подвох в собственных словах.

– Не думаю, что дело в великодушии. Адриан знает, что я буду ему полезен, потому сохранил меня и приблизил. Девочка моя, Адриан – большой любитель прогресса, всех этих новшеств, чудес науки. А я – единственный в мире владелец великого изобретения!

– Значит, владыка уже назначил тебя министром?

– Еще нет, но дело за малым. Мы с ним просто не успели поговорить наедине.

Чего скрывать: Хармон получил много удовольствия, произнося эти слова. Он, Хармон-торговец, запросто поговорит с императором, еще и наедине! Вот что значит – стать любимцем богов! Отрекся от Светлой Сферы, поклялся жить по правде – и сразу успехи посыпались градом! Даже три удара барона, будь он неладен, можно считать успехом. Хармон год в страхе бегал от Лабелинов – а теперь получил три тычка, и все окончилось. Он под личной защитой императора – кто посмеет тронуть!

Благостные мысли убаюкали Хармона.

– Низа, дорогая, принеси-ка нам чего-нибудь перекусить, а потом будем спать ложиться.

– Конечно, славный. Я лягу тут, рядом, вдруг ночью тебе станет хуже.

Он аж покраснел от удовольствия. Правда, Низа добавила: «Вот здесь, на полу» – но и то приятно. Она ушла за едой, а Хармон погрузился в сладкие мечты и задремал.

Разбудил его звук открывшейся двери: в келью вошел владыка Адриан, сопровождаемый Хагготом и братом Викентием.

– Ваше величество, – воскликнул Хармон, поспешно садясь и роняя с пуза припарки.

– Не вставайте, – благодушно махнул Адриан. – Я зашел всего на минуту, чтобы познакомить вас с братом Викентием.

– Мы знакомы, ваше величество, – кивнул Хармон.

– Да, но вы не знаете того, что брат Викентий служит здесь келарем. Пока мы стоим в Обители-у-Бездны, вам с ним предстоит тесно сотрудничать.

Хармон насупил брови, стараясь понять. Келарь – это, вроде бы, монах, который заведует амбаром и съестными припасами. Хорошо, но что мне до этого?

– Ваше величество, простите, я никак не возьму в толк: что мы будем делать вместе с Викентием?

Адриан назидательно воздел перст:

– Я бы хотел, чтобы вы овладели началами придворного этикета. Не нужно задавать слишком долгих вопросов. Если вы не поняли приказа, скажите только «ваше величество» вопросительным тоном. Я растолкую то, что сочту нужным.

– Но вы же не узнаете, о чем я хочу спросить!

– В этом и суть. Придворное общение подразумевает, что император знает все. А если вы все-таки думаете, будто я чего-нибудь не знаю, то начните со слов вежливости: «изволите видеть» или «честь имею сообщить».

– Эммм…

– Благодарю за науку, – подсказал Адриан.

– Благодарю за науку, ваше величество, – поклонился Хармон, насколько можно поклониться сидя. – Изволите видеть, я не совсем понимаю, над чем мы будем работать вместе с Викентием.

– Ваша непонятливость не делает вам чести. Конечно, над подачей снеди на императорский стол.

– Э… как… ваше величество?..

Владыка печально развел руками:

– Мне ясна ваша озадаченность, ведь обычно этим делом занят штат из тридцати двух слуг. Но в походных условиях и при столь малом дворе, какой имеется сейчас, придется вам справляться втроем. Брат Викентий будет выделять припасы, полковой повар леди Магды – готовить, а вы – подавать на стол. И, разумеется, пробовать все, что ем я.

В этот момент раскрылась дверь, и Низа вошла с подносом, распространяющим весьма приятный запах. Увидев Адриана, она оцепенела.

– Сударыня, – сказал владыка, – я очень рад, что вы присоединились к нам.

Низа покраснела, наморщила переносицу, но так и не нашла слов для ответа.

– Простите, я не знаю, что сказать.

– Главное: не говорите, что вам приятно, – это само собой разумеется. Скажите просто: «ваше величество».

– Ваше величество, – поспешно выпалила Низа.

– Ваш покровитель, славный Хармон, назначен моим чашником, но боится не справиться. Я хочу, чтобы вы помогали ему в деле подачи на стол.

– Я могу, – Низа пожала плечами.

– Для меня честь, – подсказал Адриан.

– Не скажу, что это большая честь, – возразила девушка. – Но лучше, чем мыть полы или танцевать голой.

Владыка одарил ее усмешкой:

– Даже если назначение не сильно вас радует, все равно ответьте: «для меня честь» или «рада служить вашему величеству». Того требует этикет.

Она помедлила.

– Это как сказать «тирья тон тирья», если пришлось убить кого-нибудь?

– Почти.

– Тогда – для меня честь, ваше величество. Но… можно спросить?

Адриан кивнул.

– Я буду помогать славному подавать на стол, вот только одного не понимаю. Разве это входит в обязанности министра?

– Министра, сударыня?..

Хармон истово замотал головой и прижал палец к губам. Но Низа, к сожалению, не смотрела на него.

– Славный сказал мне, что вы сделали его чашником фик… понарошку. А на самом деле, он будет служить министром воздушного мореходства.

Император расхохотался во весь голос. Викентий и Хаггот вторили ему. Хармон готов был провалиться сквозь землю прямо в царство богов.

– Милая сударыня, – начал Адриан, утирая слезы с глаз, – проситься на высокую должность – тончайшее искусство, на постижение которого требуются годы. Пока вы не стали опытным царедворцем, никогда не просите должностей. Просто никогда этого не делайте.

Низа покраснела от подбородка до ушей. Хармон промямлил:

– Ваше величество, простите ее…

– Ее? – усмехнулся Адриан и вышел прочь.

Брат Викентий задержался, чтобы сказать Хармону:

– Император хочет завтракать в восемь, в трапезной. Амбар – слева от ворот, а полковая кухня – у южной стены. И вот, возьмите список любимых блюд владыки.

* * *

Несколько дней Хармон Паула вертелся, как игла в руках швеи. Причем швеи, слепой на оба глаза и больной трясучей лихорадкой. Нельзя перечислить, что именно у Хармона не ладилось, поскольку не ладилось все.

Адриан был занят круглые сутки: допрашивал Второго из Пяти и монахов, делал построения войск и переучеты оружия на складах, совещался с Магдой, смотрел в Бездонный Провал, читал священные тексты. Чего он не успевал никогда – это заказать Хармону желаемую трапезу. Торговец вынужденно выбирал блюда из списка любимых, и никогда не угадывал. Адриан язвил за столом:

– Кто, кроме лесных хрюшек, ест грибы на завтрак?.. Гуляш в жару – это прекрасно, если вы больны, и лекарь велел пропотеть… Омлет с козьим сыром – находка для разведчика! Можно подать ароматический сигнал!

Вместе с Адрианом трапезничали леди Магда и Хьюго Деррил. Барон не уставал обстреливать Хармона такими взглядами, что бедный торговец спотыкался и ронял миски с подноса. За столом владыки питались и его новые гвардейцы – Бирай с дюжиной шаванов. Почему-то Хармон был обязан кормить их тоже. Правда, шаваны не были переборчивы в еде, зато ржали по-конски при каждом его неуклюжем движении. А неуклюжих движений Хармон совершал примерно столько же, сколько движений вообще.

На кухне дело шло не лучше. Поваром оказался отставной вояка рыцарского званья, он боготворил барона Деррила – и, соответственно, презирал торговца. Повар как мог портил Хармону жизнь. Если Хармон рано приходил с заказом, повар гнал его прочь: «Не стой над душой, каналья!» Если поздно – кричал: «Какой заказ? Все уже сварено, подавай что есть!» Если Хармону все же удавалось разместить заказ, повар всегда отвечал: «Где я тебе это возьму?» Ответ мог с равным успехом значить как: «Все продукты есть, сейчас сварю», – так и: «Ничего нет, беги на склад, выпрашивай!» Леди Магду и барона Деррила обслуживали ординарцы, повар сначала подпускал их к котлу, лишь затем торговца. Однако император должен был получить свое блюдо первым, так что ординарцы шествовали чинно и важно, а Хармон несся сломя голову, чтобы их обогнать. А после подачи каждого блюда следовало еще одно мучение: дегустация. Хармон должен был отведать всего, что ест император, но ни в коем случае не из тарелок Адриана. Владыка, конечно, ждать не желал, так что Хармон метался, как ужаленный: приносил, ставил блюдо перед Адрианом, кланялся, бросал черпак пищи в свою тарелку, проглатывал с прытью голодной свиньи и галопом уносился на кухню, за новым блюдом. А шаваны ржали ему вслед: «Быстрее, министр, не опоздай в министерство!» О его карьерных мечтаниях знали уже все, от ганты Бирая до последнего наемника из Святых Страусов.

Низа помогала торговцу, как могла. Она взяла на себя две нелегкие задачи: убирать и мыть Адрианову посуду, а также – с рассветом будить Хармона и вытаскивать из постели. Низа помогала и на кухне: сумела наладить общение с поваром и растопить его ледяную душу. Больше того: женским чутьем она порою угадывала, чего именно хочет владыка в данный час при нынешней погоде. Правда, она никогда не пробовала большинства блюд из списка, но по самому звучанию слов ухитрялась выбрать подходящее. Однако успехи Низы не сильно облегчали жизнь Хармону. Все вокруг заметили, что помощница чашника расторопнее и ловчее, чем он сам. Над ним стали смеяться еще чаще: «Недолго тебе в министрах ходить! Тебя уволят, девку назначат!»

Чем и когда питался сам Хармон? Ясно, чем: объедками со стола владыки, разделенными на двоих с Низой.

Впрочем, гадкая его должность давала одно преимущество: Хармон знал, что делается на совещаниях. Все офицеры наемников были южанами, а леди Магда – пускай не шиммерийка, но тоже любила поесть и выпить. Император, в угоду вкусам двора, проводил военные советы за столом – как правило, ближе к полуночи. Не сказать, что Хармон особенно радовался своей привилегии. К вечеру он уже валился с ног и мечтал только о мягкой перине, ан нет, снова скачи галопом, носи вино для ненасытных глоток. Но одного не отнять: он узнавал военные новости из первых уст.

На советы собирались такие люди: Адриан с гантой Бираем, леди Магда с бароном Деррилом и три командира наемных бригад со своими старшими офицерами. Наемничьи вожди представляли ту еще картину. «Лучшая забава – люди», – говаривал когда-то Хармон Паула. Сейчас он славно позабавился бы, если б не был загнан, как почтовый конь.

Один наемный отряд звался полком Пасынков. Командовал им коренастый дородный южанин, отрастивший на себе все виды волос, какие только можно встретить на человеке. Усы срастались с бородой, борода – с бакенбардами, пышная седая грива спадала на плечи и заплеталась в четыре косицы, а под рубахой на груди темнели густые кудри. Этот тип носил булаву, отделанную каменьями, и называл себя Папой – либо Строгим Папой, когда нужно полное имя. Ко всем, кто ниже его чином, Папа обращался: «сынок».

Бригадой Святого Страуса командовал некий капитан Уфретин. У него были совершенно дикие глаза, сплошь покрытые красными жилками, глядящие сквозь собеседника куда-то вдаль. Хармон не видел случая, чтобы Уфретин смог минуту просидеть не шевелясь. Он подергивался, почесывал грудь и предплечья, теребил пуговицы, болтал вино в кубке, пока оно не расплескивалось, а тогда начинал рисовать пальцем в лужице.

Третий вождь – полковник Хорей, командир Палящего Солнца, – выглядел достойным пожилым аристократом. Белоснежный мундир, сверкающие пуговицы, застегнутые вплоть до воротничка, изящная шпага, карманные часы на цепочке. Полковник Хорей был бы светлым пятном среди наемничьей своры, если б не два обстоятельства: беспросветно тоскливое лицо и старая альтесса. Ну да, это Шиммери, тут все ходят с любовницами – но обычно выбирают таких, чтобы не стыдно показать. Селина, альтесса Хорея, давно позабыла тот день, когда еще могла притвориться девушкой. Страсти в ней сохранилось так мало, что язык не поворачивался назвать ее любовницей. Скорей, это был адъютант в юбке. Они с полковником умели общаться взглядами, что, похоже, бесило остальных.

На первом совещании владыка Адриан сообщил: захваченного искрового оружия хватает, чтобы оснастить целый полк. Хорей тут же заявил, что это должен быть его полк, ведь он – лучший в Шиммери. Леди Магда потребовала искру для своего путевского полка, ведь это она захватила очи. Уфретин и Папа не имели аргументов, потому стали спорить особенно громко. Адриан прервал хаос взмахом руки и сказал:

– Нецелесообразно оснащать искрой один полк целиком. Полезней будет выделить в каждом батальоне по две или три роты, блестяще вооружить и обучить их, и сделать ударным ядром. Это сильно повысит боевую эффективность каждой части.

Все согласились с ним, но тут обнаружилась проблема: кто станет обучать искровиков? И сам Адриан, и все присутствующие офицеры умели обращаться с искровым оружием. Но – с благородным: шпагами, кинжалами, самострелами. Главное орудие пехотинца – искровое копье, а никто из офицеров его в руках не держал. Адриан сказал, что отставные имперские солдаты иногда идут на службу в наемничьи бригады. Нет ли здесь таких? Хорей первым вспомнил в своем полку нескольких бывших искровиков. Папа и Уфретин сказали: у нас, мол, тоже такие имеются. На следующий день был назначен смотр.

Смотра искровиков бедняга Хармон, конечно, не видел. Он вообще мало что видел, кроме тарелок с пищей и тарелок без пищи. Но судя по тому, что услышал на совещании, смотр имел успех. Владыка Адриан отобрал дюжину опытных копейщиков, имевших дело с искрой, и назначил их инструкторами. Каждый получил для начала по пятьдесят учеников, так что через месяц армия Адриана и Магды получит уже шестьсот искровиков. Впрочем, главный разговор шел не об этом.

Владыка Адриан окончил серию допросов – и узнал нечто. Нечто касалось Бездонного Провала и деятельности тайного ордена, говорящих Предметов, Звезды и еще – каких-то садовников. Нечто было настолько… Великим ли? Радостным? Обнадеживающим? Тут в точности не понять, поскольку Адриан так и не раскрыл сути. Он сказал:

– Это великий секрет, и пока будет лучше не посвящать вас в него. Но это меняет все понимание прогресса! Мы стремились к одним идеалам – а оказалось, можем достичь намного, намного большего! Скажу метафорически: всю жизнь я мечтал подняться на гору, а теперь оказалось, что я способен взлететь в небеса!

Офицеры не сразу приняли его азарт. Леди Магда сказала:

– Если ваше величество говорит о небесном шаре, то не ждите от него многого. Он даже корову не поднимет.

А ганта Бирай благодушно заметил:

– Мы все знаем, владыка, что ты можешь взлететь. Давеча уже летал на Звезду, теперь вот вернулся.

Но Адриан весь пылал вдохновением. Глаза сверкали, голос звенел:

– Как жаль, что не могу прямо сейчас раскрыть вам тайну! Поверьте же: садовники завещали нам такие знания, которые сделают нас равными богам! Тайный орден шел к этому семнадцать веков, хранил светлую истину, обогащал ее крупицами знаний – и вот теперь весь Поларис стоит на пороге великого свершения! Хотя и не знает того.

– Хочешь сказать, – уточнил ганта, – этот Второй из Пяти и его прихвостни делали что-то хорошее?

– Видят боги, да! Мы все падаем в пропасть, а тайный орден трудится ради того, чтобы вместо падения мы взмыли к вершинам! Максимиановские монахи – святые люди! Они не только несут на себе огромное бремя, но еще и вынуждены беречь тайну, жить в сумраке, становиться изгоями, не получать никаких почестей за свои труды! Завтра я освобожу Второго из Пяти и всех его монахов, чтобы сделать их своими почетными гостями!

Барон Деррил обронил угрюмо:

– Если они такие святые, то зачем нужна секретность?

Лицо Адриана на миг затуманилось печалью:

– Истина, известная ордену, велика и прекрасна. Но в мире слишком много глупцов, неспособных понять ее. Раскрывать тайны мироздания тем, кто к ним не готов, – все равно, что метать бисер перед свиньями.

– Мда уж, дураков хватает, – сказал Уфретин, почесывая шею.

К несчастью, тут владыка пожелал выпить за здравие храбрецов, не боящихся истины. Он потребовал такого вина, какого не было за столом, и Хармон ускакал в погреб, и пропустил кусок разговора. Когда вернулся, беседа уже сменила русло. От теорий перешли к практике: как же достичь прекрасного и великого будущего, обещанного Адрианом? Владыка сказал: для этого нужно как можно скорее попасть в Фаунтерру и снова возвести его, Адриана, на престол. Затем встретиться с другими магистрами ордена и объединить все усилия. Поймать одного человека, который сможет дать Адриану и его союзникам власть над Предметами. А Предметы, в свою очередь, позволят за считанные годы сделать остальное. Уже для наших детей станет явью то, что сейчас – выше самых несбыточных мечтаний!

– Ура! Слава Янмэй! – Заорал Уфретин, заразившись куражом владыки.

– Ваше величество, – спросил Хорей, – как быть с Ориджином? Я полагаю, он не разделяет ваших целей и окажет сопротивление.

Владыка одним взмахом руки отмел преграду:

– Ориджин – несущественен!

– Дааа! – Подхватил Уфретин. – Мой Фури выклюет ему глаза!

– Не побоимся этих сынков! – Добавил Папа.

Хорей переглянулся с альтессой и скромно произнес:

– Виноват, ваше величество, но Ориджин опасен…

– Может, и опасен, – ухмыльнулся владыка, – но не существенен. И Ориджин, и Кукловод – карлики в сравнении с теми титаническими событиями, которые потрясут наш мир! Спустя пару лет нам будет смешно вспомнить этих двоих. Мы со стыдом забудем волнения, вызванные Северной Вспышкой!

Леди Магда спросила:

– Значит, когда мы завершим завоевание Шиммери, ваше величество легко уничтожит Ориджина?

Адриан скривился так, будто услыхал редкую глупость:

– Не вижу смысла ни в том, ни в другом деянии. Шиммерийцы уже дали нам все, что требовалось: очи. А Ориджин и Кукловод займутся взаимным истреблением, пока мы будем вершить великие дела!

– Ваше величество, я считаю…

– Ах, миледи, прошу: расскажите завтра, что вы считаете. Нынешнее совещание затянулось, довольно на сегодня. Господа, пусть вам приснятся сияющие дали, путь к которым ждет нас!

Владыка удалился. Уфретин и Папа вышли следом, совсем пьяные от восторга.

Селина что-то молча сказала Хорею, а тот шепнул леди Магде:

– Миледи, мой вам совет: не дайте сияющим далям ослепить вас.

Магда ухмыльнулась:

– Я примусь за великое будущее только после того, как разберусь с дерьмовым настоящим.

– Боюсь, его величеству нет дела до настоящего. По крайней мере, до вашего настоящего, миледи.

Магда не то хмыкнула, не то хрюкнула:

– Его величество просто смотрит в даль! Ясное дело, что сначала надо разбить Ориджина. Владыка не может этого не понимать.

– И в этой связи, – вставил барон, – меня смущает план его величества. Кем бы ни был Кукловод, разве он…

Тут Деррил заметил, что Хармон не слишком расторопно уносит кубки.

– Ты почему еще здесь?! Пшел вон, мерзавец!

* * *

Третье совещание резко отличалось от предыдущих. Адриан пришел не один: сперва в трапезную вторгся порыв ледяной метели, затем влетела черная грозовая туча, озаренная вспышками молний, а уж потом вступил владыка.

– Пускай тьма сожрет всех мятежных псов! – с этими словами Адриан бросил на стол письмо.

Все по очереди прочли его, ухитрился взглянуть и Хармон, пока наливал Бираю вина. То было послание из столичной обители ордена, адресованное Второму из Пяти. Под непонятной строкой шифрованных знаков шел перевод на человеческую речь, выполненный Вторым:

«Еретики напали на Прощание. Ограблена усыпальница Ингрид, похищен Предмет. Ориджин объявил войну Кукловоду.

Суд установил, что тело Адриана таковым не являлось. Вероятно, Адриан жив. Палата проголосовала за его низложение. Адриан назван тираном, еретиком и преступником. Минерва у власти временно, будут выборы нового владыки»

Известия потрясли офицеров. Один лишь капитан Уфретин нашел, что сказать:

– Вот сволочи, ваше величество!

– Мало назвать их сволочами, капитан. Нашу Империю рвут на части две банды отъявленных злодеев. Одна посмела вторгнуться в святая святых, осквернить и ограбить могилу моей матери! Этим мерзавцам не должно быть места под луной! Но тем временем вторая банда заседает в Палате, прикидываясь лордами. Низложить законного императора, получившего власть от богов и Праматерей? Избрать нового владыку?! Если это не бред безумца, то – циничный преступный замысел, который погубит всю страну!

– Смерть гадам! – заорал Уфретин. Шаваны и наемники (за вычетом Хорея) охотно его поддержали.

Адриан заговорил, меряя зал тяжелыми шагами:

– Вчера у нас могли быть сомнения в планах, но сегодня любые колебания – преступны. Наш святой долг – немедленно выступить на Фаунтерру и разгромить это злодейское гнездо! Мы выступим скорым маршем в Сюрлион, где захватим корабли и двинемся в столицу. Когда две банды схватятся между собой, мы ударим им в спины и уничтожим обе. Всякому злодею, кто пытается погубить Империю Полари, мы ответим огнем и железо!

– Слава владыке! Слава Янмэй!

Все забыли и про вино, и про Хармона. Торговец тихонько стоял под стенкой и наблюдал. Он заметил, как люди разделились на два лагеря. Шаваны и Папа, и Уфретин, и даже барон Деррил вспыхнули жаждой крови. Приказ Адриана громить злодеев они приняли с восторгом и тут же унеслись мыслями в будущие планы. Уфретин вызвался устроить налет на портовый Сюрлион, захватить корабли и удержать до подхода основных владычьих войск. Папа обещал призвать под свои знамена не меньше трех тысяч новых солдат:

– Ваше величество, наемные мечи Юга испокон были дружною, братской родней. Да, распри между нанимателями вынуждают нас скрещивать клинки между собой, но душами-то мы едины. Ради святого дела защиты Империи каждый свободный воин с радостью обнажит меч. А я, Папа, разошлю вестовых ко всем своим сыновьям и велю им собраться в Сюрлионе. Ваше величество ахнет, когда увидит в сборе всю мою дружную семью!

Ганта Бирай тоже предложил помощь:

– Не буду врать, владыка: Степной Огонь скорей откусит себе руку, чем станет сражаться за тебя. Но есть в Степи знатные ганты, не слишком довольные Мораном. Один из них – ганта Корт. Я пошлю к нему человека и попробую убедить его встать на твою сторону. Моран сейчас хром и слаб – отличное время сменить вождя!

Барон Деррил попросил слова:

– Ваше величество, я пошлю шифрованное сообщение моему сеньору. Герцог Лабелин подготовит для вас дополнительные войска, они будут ждать в Грейсенде. Каждый честный рыцарь Южного Пути с радостью обнажит меч во имя вашей победы!

Леди Магда кашлянула. На нее не обратили внимания, и она кашлянула более настойчиво.

– Миледи желает высказаться?.. – рассеяно бросил Адриан, глядя в карту Полариса.

– Да, ваше величество. Я имела иной план и хотела бы его осуществить. Мне думается, будет лучше завершить завоевание Шиммери, захватив главные города – Оркаду и Лаэм. Очевидно, скоро сюда явится этот гов… его высочество принц Гектор. Лишившись столицы и армии, он будет вынужден сдаться. Мы сдоим с него столько монет, сколько сочтем нужным, а затем подпишем мир. И тогда, покончив с одной войной, начнем другую. Так будет лучше с точки зрения стратегии.

Полковник Хорей одобрительно кивнул, но остальные удивленно воззрились на толстуху.

– Миледи, – сказал Адриан, – не ваше дело – рассуждать о стратегии. Вы несведущи в военных вопросах, так оставьте это опытным полководцам.

Магда возразила:

– Ваше величество, победа над Шиммери нужна была мне затем, чтобы получить деньги, очи и наемных солдат. Я планировала со всеми этими трофеями прибыть в Южный Путь и вернуть свои земли, завоеванные Ориджином: выкупить их, если нетопырь назначит приемлемую цену, или отбить их, если цена окажется непомерной. Но, ваше величество, я прошу прощения, однако…

Магда пожевала губы и шмыгнула носом, набираясь духу для следующих слов:

– …однако я не планировала атаковать Фаунтерру!

Адриан остановился прямо над нею, смотря на толстуху сверху вниз, давя ее к полу чугунным взглядом.

– А я не планировал падать с моста в вагоне поезда. Рыскать по Империи с отрядом шаванов, спать на сырой земле, якшаться с колдуном, рисковать жизнью! Я, тьма сожри, не только в планах, а даже в кошмарных снах не видел дня, когда мне сообщат, что меня… низложили! Судьбе чихать на ваши планы, миледи. Судьба требует действий, и мы их предпримем. Завтра мы выступим в Сюрлион, а оттуда – в столицу!

Хармон Паула получил немалое удовольствие, глядя в этот миг на Магду Лабелин. Ее лицо покрылась пунцовыми пятнами, рыхлые щеки задрожали, рот округлился по-рыбьи.

– Желаете возразить, миледи? – осведомился Адриан. И отвернулся от нее, не ожидая ответа.