Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 56 страниц)

Но дело шло своим чередом. Был назначен эскорт и найден корабль, служанки собрали багаж, Эрвин дал напутствия – и родственные, и политические. Предложил матери провожатого, немало ее встревожив: конечно, сейчас дадут мне железного вояку, вроде Стэтхема… Но провожатым оказался судья. Пресветлая Агата, лучшего спутника и придумать сложно!

Час от часа ее надежда крепла, превращаясь в хмельную радость свободы. После безвылазного года в затхлой больничной палате – на волю, в море, под парусами! О, боги!

Она не посмела бы уехать, если б мужу угрожала смерть. Но благодаря зелью Мартина Шейланда супруг пошел на поправку и точно не собирался на Звезду.

Совесть не позволила бы уехать и в том случае, если б Эрвин просто предложил. «Матушка, не желаете ли отдохнуть, развеяться?» – «Нет, что ты, долг велит мне быть при муже…» Но Эрвин не предложил, а приказал – и за это София была ему безумно благодарна. Все вокруг, даже Десмонд, осуждали поступок Эрвина. Одна София знала, какой бесценный подарок сделал ей сын.

Понадобились все театральные навыки, чтобы скрыть от вассалов свою радость. Десмонд, конечно, расстроился бы, узнав чувства жены. Она горевала изо всех сил, вздыхала в предчувствии разлуки, роняла скупые слезы… Торопила слуг со сборами: «Ох, я бы рада остаться… Как жаль, что приказ герцога не терпит промедлений». Когда поезд тронулся с вокзала Фаунтерры, леди София окончательно поверила в свою свободу. Она чуть не рассмеялась от радости, но вовремя спохватилась: судья-то сидел рядом.

Седой спутник огладил усы, сыграл на чимбуке мелодию в ритм хода поезда. Потом сказал:

– София, желаешь послушать историю?

– Конечно!

– Жена частенько пилила Джека Плотника. Он устал от этого и ушел гулять с друзьями. Вернулся через неделю. Жена уперла руки в бока и говорит: «Ты что, не любишь меня?» Джек отвечает: «Люблю». Она ему: «А где ж ты тогда шлялся? Что это за любовь такая?» Здесь отмечу: у них в доме рос на окне цветок, жена его сильно любила. Так вот, Джек не стал отвечать, а подождал, пока жена уснет. Взял цветок с окна, принес в постель и положил на подушку у носа жены. Она проснулась и возмутилась: «Какого черта он здесь?» Джек говорит: «Ты же любишь этот цветок». Жена отвечает: «Не у меня на голове же!» Джек переставил горшок ей на живот, она снова в крик. Потом – на ноги… Наконец, Джек-Плотник вернул цветок на окно, и тогда жена успокоилась. А Джек взял линейку, измерил расстояние от жены до подоконника и говорит: «Ты любишь цветок в четырех ярдах от себя, никак не ближе».

Спасибо тебе, Агата, путешествие будет прекрасным! Так подумала София и обняла судью.

Двадцать девятого мая в Маренго, когда она уже поднялась на борт «Морской стрелы», среди людей на набережной прошел некий шум. Кто-то с кем-то взволнованно спорил, кто-то куда-то бежал, кто-то вслух читал «Голос Короны».

– Эй, на шхуне! – крикнул прохожий. – Слыхали новости из Ардена?!

– Конечно! Такой ужас! – не моргнув глазом, солгала София. И попросила капитана: – Пожалуйста, прикажите отчаливать.

Как она проводила время на борту? Чудесно, лучше не придумаешь! Наслаждалась видами моря. Мечтала. Придумывала сюжеты пьес и начерно записывала их. Ее каюта (заказанная шиммерийским королем для любимой альтессы) идеально подходила для творчества. Удобное кресло, резной стол, темные стены, синие волны за огромным окном… Если требовалось вдохновение, София беседовала с судьей и экипажем, слушала притчи и байки, наслаждалась наивной добротой моряков. Листала книги или велела Маргарет, чтобы читала вслух. Дышала морским воздухом – таким свежим, пьянящим. Грелась в лучах солнца, какого не бывает в Первой Зиме… И все эти радости были только началом! Сколько диковинок ждали впереди!

Чтобы не смущать кайров, преданных Десмонду, герцогиня изображала горечь разлуки. Кого-то на ее месте тяготило бы притворство, но София радовалась и этому. Она бывала и покровителем театра, и драматургом – отчего теперь не открыть в себе талант актрисы?

Спустя пять прекрасных дней плавания, «Морская стрела» пришла в первый порт на своем маршруте – Мейпл, герцогство Литленд.

* * *

Штаб генерала Уильяма Дейви радует леди Софию и обстановкой, и атмосферой. Военачальник в мундире с перьями и мечами восседает за столом. Перед ним – стопка бумаг самого серьезного вида, писчие принадлежности, две печати – полковая и личная. За его спиной – оружейная стойка: шпага, кавалерийский меч, искровый кинжал. Другая стойка хранит полированные в зеркало доспехи. На стенах две карты огромного масштаба: Литленд и весь Поларис. Масштаб Литленда таков, что, кажется, каждый коровник отмечен. У окна заманчиво поблескивает стол для стратем… С одного взгляда на такие декорации, сразу поймешь: действие происходит в военном штабе.

Да и актер отлично справляется с ролью, хотя она непростая – двойная. Ведь с одной стороны, Дейви – командир экспедиционного корпуса, стоящего далеко от столицы, то есть – суровое военное божество по здешним меркам. А с другой, он – приятель и собутыльник Эрвина, в глазах Софии – почти юнец.

Как приятель сына, он робеет при встрече:

– Здравия… Не ждал… Отчего же не предупредили? Счастье, что я тут, а мог же быть на укреплениях!

Как суровый генерал, вызывает адъютантов – сразу двух – и осыпает градом приказов. Требует для гостей сразу всего: накормить и начистить коней, выделить комнаты в офицерских казармах, принести воды, вина, котлету с кашей, открыть окно – душно. Заодно бросает пару имен: того и этого – ко мне, сейчас же, мигом!

– Расслабьтесь, милый Уильям, – ласково говорит София. – Мы очень ценим вашу заботу, но не нужно таких хлопот. Просто поговорите с нами.

– Разумеется, миледи. Всенепременно!

Дейви исполняет поставленную задачу с предельной точностью: сразу начинает говорить. Как добрались? Что за шхуна? Не было ли волнения на море? Жарко в Литленде, не правда ли? Еще как жарко, солдаты изнемогают. Были случаи обмороков. Ради здоровья личного состава удвоил частоту помывки и позволил рядовым снимать рубахи. Кроме боевого дежурства, конечно. Но и то сомневаюсь: не пошатнется ли дисциплина. Так как же вы добрались?

Леди София наслаждается всей душою: как натурально! В моей новой пьесе действует полководец Юлианы Великой. Найти бы актера, похожего на Дейви!

Засмотревшись и заслушавшись, герцогиня теряет нить беседы. Судья помогает ей – рассказывает подходящую к случаю притчу. Дейви издает конское ржание.

– Виноват. Хотел сказать: смешно пошучено.

– Я не ставил перед собою задачи на шутку, – отмечает судья. – Вы мудры, генерал, если видите смешное в обычных жизненных сценах.

Вбегает адъютант, приносит воду и вино. Вместо «спасибо» Дейви приказывает:

– Вестового на укрепления. Сообщить: меня сегодня не будет. Завтра приеду с проверкой, пусть не думают, что забыл про них.

– Так точно, господин генерал.

– Майору Флаффу отдельно: я о нем не забыл!

– Так точно, господин генерал!

Адъютант исчезает, а Дейви пытается возобновить беседу:

– О чем бишь я… В Мелоранже после войны имеется некоторый разброд. Я убежден: расслабляться нельзя. Орда ушла, но недалеко. За две недели может вернуться, если пожелает. Да и эти события с Кукловодом тоже тревожат. Необходимо поддерживать боеготовность. Но нет – рыцари разъехались по феодам, мещане празднуют победу. Уже месяц празднуют, тьма бы их! Литлендцы – такой народец…

Генерал принимается описывать здешний легкомысленный люд. Судья его поддерживает: в целом надо стараться быть серьезным, ведь за пустым весельем жизнь пролетит – не заметишь. Леди София возражает: не стоит путать легкомыслие и глупость. Самые серьезные люди бывают глупы, а веселые – очень даже умны.

Влетает адъютант, приносит кашу с котлетами. Генерал извиняется:

– Пища простая, не дворянская, зато очень сытная. Отлично восстанавливает силы.

Герцогиня отказывается, а судья берется за вилку.

– София, ты не права. В странствиях коли дают, надо есть. Путник не знает, когда снова перепадет покушать.

Леди София все же оставляет рот свободным, чтобы начать свой рассказ о столичных делах. Но появляется другой адъютант и приводит двух офицеров. Дейви указывает им на гостей:

– Кто это?

– Ваши гости, господин генерал.

– Проклятущие олухи! Таких людей нужно знать в лицо!

Один из офицеров спохватывается:

– Ориджины, господин генерал. Вчера утром прибыли в Мейпл.

– А почему я только сейчас узнал, что вчера утром они прибыли в Мейпл?!

– Господин генерал, порядок доставки информации из Мейпла таков…

– Чхать мне на это! До вечера разработать новый порядок и положить мне на стол. Когда в Литленд приезжают родичи землеправителя, я должен знать об этом в тот же день. Свободны.

Беседа возобновляется, речь заходит о столице… Но на сей раз леди София ощущает принужденность. Она думает: сцена затянулась. Зрители перестают понимать, зачем их кормят этой пустою болтовней. Образ нового персонажа раскрыт, взаимоотношения очерчены, пора переходить к развитию сюжета.

– Любезный Уильям, – говорит она, – я все еще чувствую в вас лишнюю нервозность. Кажется, я угадала ее причину. Вы питаете сомнения на наш счет или, возможно, даже обиду. Но в виду уважения к нам не даете языку воли, а срываетесь на подчиненных. Не молчите, генерал. Эрвин прислал нас сюда именно затем, чтобы ответить на все ваши вопросы и снять бремя непонимания.

– Что ж… – Дейви чешет гладко выбритую шею. – Не обессудьте, леди София. Я не политик, умею говорить прямо, либо никак.

– Иного и не жду.

– Я действительно не понимаю кое-чего. Говоря начистоту, даже многого. Грм. Начну с давнего вопроса: почему в то время, когда Мелоранж стоял в осаде, Эрвин не пришел на помощь?

Отличный вопрос. Один из тех, что уже возникли и у зрителя. Конечно, леди София готова к ответу.

– Уильям, учтите положение, в котором находился мой сын. Прийти вам на помощь означало разбить орду. Но шаваны – такие же подданные Империи, как и литлендцы. На стороне шаванов также имеется правда. Литленды оскорбили их, убив послов на переговорах. Адриан попрал их древние права и свободы. Эрвин не мог от имени Империи нанести Степи еще одну обиду. Он вынужден был ждать, пока осада рассыплется сама.

Дейви тяжело и скрипуче вздыхает.

– Допустим. Скверное объяснение, но лучше, чем никакого. Второй вопрос: почему мне отказывают в заслуженных победах? «Голос Короны» пишет, будто Минерва спасла Мелоранж. Это не так. Какие бы слова она не уронила с язычка, шаваны не ушли бы отсюда без боя. Правда в том, что они трижды начинали штурм и один раз даже ворвались в город. Но мы отбили их атаки. Мой полк. Мои солдаты и городские ополченцы под началом моих офицеров! Степной Огонь ворвался в Мелоранж и получил по носу, именно поэтому он принял условия Минервы. Он уже знал, что не возьмет город без огромных потерь. Почему же гнусный «Голос» не пишет о моих победах?

София вновь убеждается в истине: легко играть, когда партнер дает столько эмоций. От возмущенья генерала она зажигается и сама, слова льются легко и звонко.

– А какую статью о себе вы хотели бы прочесть? Славный генерал Дейви с единственным полком крепко побил сорокатысячную орду. Рыцари Литленда слегка помогли ему – приносили кашу с котлетами. Моран Степной Огонь убежал, поджав хвост. А дура владычица почему-то считает, что это ее заслуга. Она заблуждается. На самом деле, все – идиоты и трусы, кроме Уильяма Дейви!

– Леди София, я же не об этом…

– Воспеть вас тем способом, какого вы хотите, означает унизить ее величество, герцогов Литленд, вождя Морана и сорок тысяч его всадников. Вернувшись в столицу, вы получите заслуженные награды и земли. Но если поднимете шум, вы обозлите нескольких весьма влиятельных людей. Это легко может кончиться новой войною!

– Тихо и без шума. Ну конечно. А все почести пускай достанутся Минерве…

– Генерал, – спокойно вмешивается судья, – что вы сказали бы про вассала, который оспаривает славу собственного сюзерена? Знаете притчу про скакуна и наездника, которые поспорили перед гонкой, кто из них первым придет к финишу? Едва дали старт, конь начал скидывать седока, а тот – хлестать коня и рвать удила. За час оба лишились сил и свалились прямо на старте.

– Грм. Грм…

Дейви яростно скребет шею. Врывается адъютант, и генерал рявкает:

– Вон! В приемной жди!..

Переводит дух.

– Хорошо, господа, тут ваша правда. Имею третий вопрос: что это за письма я получал от Эрвина?

– Я не читала их, Уильям. Насколько знаю, сын приглашал вас вернуться в столицу.

– Это и удивляет! Я – военный, тьма сожри! Что это за форма приказа – приглашение? Не могу понять, меня отзывают или оставляют в Литленде?

– Должна сказать, Эрвин и сейчас передал для вас пакет. Надеюсь, он развеет все сомнения.

Леди София вручает полководцу письма. Он начинает читать, а она думает: вот прекрасный способ подогреть зрительское любопытство. Пауза тянется, зритель хочет знать содержание писем, – ан нет, сиди и терпи неизвестность!

– Как это понимать, миледи? – спрашивает Уильям, подняв глаза от бумаг.

– В точности так, как написано. Этот пакет не шифрован.

– Но в нем противоречивые приказы!

– Мне так не кажется.

– Один из них просто абсурден!

– Позволю себе не согласиться с вами.

– Не пошутил ли ваш сын?

– Вручая мне пакет, он был вполне серьезен. Впрочем, Эрвин умеет шутить и с самым мрачным видом.

Леди София наслаждается диалогом. Какие восхитительно пустые реплики! Зритель должен быть в бешенстве: вместо пояснений – переливание воды. Вот как подогревать чувства зала!

– Что ж, я обдумаю это… – ворчит генерал. – Меня вот что волнует, миледи: когда вы покинули Маренго?

Отлично! Перескок на другую тему, не связанную с предыдущей. Диалог наполняется жизнью, объемом!

– В последний день мая, Уильям.

– Значит, вы не знаете?

– Надеюсь, вы просветите меня.

– Что ж, я постараюсь. Хотя удивительно, что вы не в курсе столь громких событий.

Леди София не выдерживает – бросает взгляд через плечо. Там нет никаких зрителей, только стратемный столик. А жаль.

– Генерал, если вам трудно, то я не стану настаивать. Коль вы жалеете для нас новостей, то будем довольствоваться кашей с котлетами.

– Адриан жив! – восклицает Уильям.

– Что?..

– Еретики атаковали храм Прощание и похитили Предмет владычицы Ингрид. А потом на заседании Палаты…

Генерал излагает все, что случилось на последнем заседании. Показания Менсона, Ульянина Пыль, живой Адриан, низложение, выборы нового владыки, временная правительница Минерва.

Леди София с судьей берут минутку на то, чтобы освоиться с новостями. В театре сейчас был бы антракт. Герцогиня даже позволяет себе съесть котлету. Выиграв за счет трапезы время, она приводит мысли в порядок. Едва занавес поднимается, говорит генералу:

– Новости крайне увлекательны, благодарю вас. И признаться, я рада, что не знала их в момент начала нашей беседы. Вы не можете заподозрить мою предвзятость. Эрвин составил письмо, а я передала его, не зная о том, что Адриан жив. Наше предложение шло от чистой души!

– Верно… – кивает генерал. – Но ваше предложение абсурдно, в нем отсутствует смысл! Позвольте уточнить. В вашем пакете было две бумаги. Одна из них – приказ ее величества Минервы снять оборону Мелоранжа и действовать по моему собственному усмотрению. Вторая – письмо Эрвина, в котором он предлагает мне перебазировать полк… на Север! В долину Майн, что в герцогстве Ориджин!

Вот же оно, спасение для зрителей, – отмечает леди София.

– Все так и есть, любезный Уильям. Но разве это абсурдно?

– Что я забыл в Майне? Какого черта Эрвин хочет услать меня на Север?!

– Думается, в письме указана причина. На Севере неспокойно: бунтует граф Флеминг, нортвудские бароны возмущаются правлением Крейга. Столь мощная сила, как искровый полк, послужит стабильности в регионе.

– Это Эрвину от вас передалось – умение шутить с серьезной миной? Ориджинам нужна помощь искры, чтобы навести порядок у себя дома?!

– Отчего нет? Искровые полки оказывали помощь Лабелинам и Литлендам. Разве Дом Ориджин чем-нибудь хуже?

– У Эрвина есть под рукой генерал Гор, покорный, как собачонка. И крепко битый по заднице генерал Смайл. Пускай пошлет любого из них!

– Как вы сами отметили, Гор и Смайл были побиты в Северной Вспышке. Вы – нет. В вашем лице Эрвин видит надежную силу.

– Или просто уводит искру с юга, чтобы Адриан не пришел ко мне за помощью.

– Напоминаю вам: Эрвин составил письмо до показаний Менсона.

– Да, тьма сожри…

Уильям подходит к карте, ищет взглядом Майн – третий город Ориджина, столицу железных рудников. Майн обозначен так же, как всякий укрепленный город: обрешеченным черным кружком.

– Дерьмо, – говорит Дейви. – Простите, леди София, но иначе не скажу. Дерьмо и есть. Север – не мое дело. Меня должны были вызвать в Фаунтерру.

Подходит тот момент, когда зритель устал слушать, а хочет смотреть.

Леди София жестом просит у судьи сумку. Он снимает с плеча вышитую пастушью торбу. Открыв ее, герцогиня достает кое-что, надевает…

– Генерал, оглянитесь-ка.

Дейви оборачивается от карты – и видит зайца с барашком! На судье – маска с длинными белыми ушами, на герцогине – кучерявая мордочка овцы.

– Вы желаете в столицу, Уильям? – блеет овечка. – Вот вам столица, беее!

– Эй, что это за…

– Столица такая, бееез маски нельзя. Выберите себеее тоже, Уииильям.

Леди София подает генералу еще три маски: зеленая жаба, клыкастый нетопырь, носатая чайка.

– Гор за нетопыря, беее, но подчиняется мишке, а на мундире носит перышко. Смайл за чаечку Минерву, но и за жабку из болот. А там еще лошадки есть и бе-бе-башенки с солнцами… Езжайте в столицу, Уильям, только выберите маску. А лучше возьмите все три – менять бе-бе-будете.

Генерал садится за стол и хмуро теребит маски.

– Ненавижу политику.

– Не любите маски – не выходите на сцену. В столице вам придется играть, на Севере – нет. Честно несите службу, защищайте мирный люд от бунтарей и смутьянов. Ничего иного не требуется. Кто бы ни стал новым владыкой, Гор и Смайл поплатятся чинами: император не потерпит полководцев с двойной лояльностью. Вы же останетесь чисты.

– Если Адриан захочет найти меня, он будет искать здесь.

– Положите руку на сердце, Уильям, и ответьте: вы хотите, чтобы он вас нашел? Вы давали клятву Адриану, но Вечный Эфес – на поясе Минервы, закон – на стороне Палаты, а сила и ваша симпатия – на стороне моего сына. Желаете оказаться перед выбором?

– Леди София… снимите овцу.

Она кладет маску на стол, генерал смотрит ей в глаза.

– Я допускаю, что это дружеский жест со стороны Эрвина. Не могу ответить подлостью, потому обязан предупредить. Я служу Короне, леди София.

– Мы с Эрвином прекрасно это знаем.

– От Майна до Первой Зимы дней пять марша. Если человек, носящий Вечный Эфес, прикажет мне взять вашу столицу…

– Конечно, вы исполните приказ. Милый Уильям, мой сын не называл бы вас другом, если бы считал способным нарушить присягу.

* * *

В эти дни вершились грозные события. Север оплакивал гибель Ионы Ориджин. Вселенский собор осудил приарха Альмера и объявил священную войну. Полумертвый от горя Эрвин вел армию в поход на еретиков. Бригада Пауля прорывалась на юг, вырезая все живое на своем пути…

Но Светлая Агата решила, что герцогиня и судья достаточно сделали ради ее славы и заслуживают отдыха. Праматерь оградила их от бремени знания. Они покинули штаб генерала Дейви за час до того, как офицер почтовой службы принес самые мрачные известия.

Ни леди София Джессика, ни судья прежде не бывали в Мелоранже. Оба сочли это серьезным пробелом в познаниях, который необходимо восполнить. Днями они гуляли по городу, любуясь всякими диковинками: белыми домами из песчаника, цветниками на крышах, пальмовыми аллеями, садами магнолий, простодушными людьми, похожими на детей. По вечерам разделялись, чтобы погрузиться каждый в свою стихию. В Мелоранже имелось три стационарных театра, а уличные актеры давали представления на дюжине площадей. Леди София каждый вечер смотрела по спектаклю, а иногда и по два. Литлендцы совершенно не стеснялись чувств: свободно плакали, смеялись, обнимались и целовались на людях, могли поделиться радостью или печалью со встречным незнакомцем. По меркам Севера или столицы, это было дико: не город, а приют для детей! Но когда дело касалось театра, литлендцы оказывались прекрасными актерами. Столь яркая, выразительная, эмоциональная игра даже не снилась столичной сцене. Леди София пришла в такой восторг, что утратила всякое желание продолжать странствия. Дипломатическая миссия оказалась под угрозой.

Дело спас судья. Несколько дней он расхаживал по трактирам и людным площадям, знакомился с народом, беседовал, пополнял запас притч. Но однажды его занесло к городской ратуше, в которой именно в тот час шло открытое судебное заседание. Даже суровая северная душа порою подвластна ностальгии. Седой не выдержал и зашел послушать. Покинул ратушу мрачный, погруженный в думы и всю дорогу тихо беседовал сам с собою. А за ужином сказал герцогине:

– София, задержались мы тут. Пора заняться делом.

Она грустно вздохнула, признав его правоту.

Следующим вечером они добрались в порт Мейпла и без труда нашли «Морскую стрелу». Рядом с нею покачивались на волнах несколько судов под очень странными флагами: на черном фоне два круга – большой белый и маленький синий. Леди София удивилась:

– Какой лорд ходит под столь тусклым знаменем? Ни красоты, ни величия, ни символики… Не флаг, а задачка по геометрии.

– Миледи, Светлая Агата улыбается вам! – ответил кайр Гленн. – Это флаги адмиралтейства Фольты!