Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 56 страниц)

Свидетель-2

23 мая – 2 июня 1775 г. от Сошествия

Руайльд и Маренго, Земли Короны

В тот день оба спутника Дороти начали вести себя странно. То бишь, они никогда не являли собою образчики душевного здоровья, но теперь все переменилось: вместо привычных странностей обнаружились новые.

Карен заявила, что нашла мужа. Вскричала: «Я нашла его, он жив!» – с таким лицом, что ясно было: она точно нашла и именно мужа, да притом своего. И еще, похоже, сопутствует этому какое-нибудь драматическое обстоятельство: например, супруг Карен завел новую жену и четырех альтесс; или смертельно захворал, и остаются считанные часы, чтобы повидать его. Любая разумная женщина – например, Дороти – на месте Карен рассказала бы все друзьям, чтобы с их помощью легче пережить драму. Карен поступила наоборот: закрыла рот на замок и не добавила больше ни слова. Ни единого! То есть, конечно, она поведала о своей прогулке, как наслаждалась свободою, глазела на корабли, как зашла в церквушку, как читала, сидя в кофейне… Но о муже – словно отрезало! Нашла – и все тут, ни к чему разжевывать.

Дороти, задетая таким поведением, спросила ехидно:

– Надо полагать, миледи теперь покинет нас? Устремится в раскрытые объятия счастья?

– Не надейтесь. Я буду с вами, пока не выполню две миссии. Я должна помочь вам, Дороти, найти дочь, а вам, Нави, – избавиться от пагубной привычки считать себя богом.

Далее Карен спросила, может ли помочь чем-нибудь прямо сейчас. Например, она готова нанести визит в сиротский приют. Одна баронесса в Руайльде содержит такой, Карен могла бы узнать, не доставлена ли Глория туда, а также получить адреса других сиротских домов Короны. Что до Нави, на прогулке Карен выдумала три новых прекрасных аргумента против его божественности. Не желает ли он услышать?

И Нави, и Дороти сочли за благо услать Карен подальше. Да, миледи, вы очень нас обяжете, если навестите приют для сирот. Расспросите хозяйку обо всех девочках, доставленных в прошлом году, и о других приютах, составьте список адресов и имен хозяев. Мы будем очень признательны! Карен исчезла, и Дороти спросила у Нави:

– Это же не поможет, правда?

– Вероятность того, что Глория находится в каком-либо сиротском доме, меньше двух процентов.

– Но тогда… как же найти ее? Ты говоришь: в приютах ее нет, Предметы не помогут, Нортвудам писать не стоит, богов спросить нельзя… Какой бы путь я не предложила, ты все отвергаешь. А что же делать?

– Вчера я придумал один способ и сегодня его испробую.

– Прекрасно! Как поступим?

Вот тут Нави проявил свою странность: оставил Дороти в гостинице, а сам ушел. Ничего не объясняя, точно как Карен. Сказал лишь одно: «Лучше будет мне самому проверить, а ты жди здесь».

И это было лишь начало, дальше стало хуже!

Вечером Карен рассказала хоть что-то: баронесса – милая пожилая дама, Карен легко с нею поладила, повидала всех девочек-сирот, узнала все адреса. Нет, Глория не здесь, и вряд ли в каком-либо еще приюте. Судя по рассказам Дороти, дочке лет шестнадцать, а это очень много. Уже к четырнадцати годам приюты стараются избавиться от воспитанниц: либо подыскивают им женихов, либо устраивают на какую-нибудь службу. Крайне маловероятно, чтобы Глорию взяли в приют, даже под давлением влиятельных злоумышленников.

То был отрицательный результат, но все же хоть какой-то. От Нави же Дороти не получила ничего! Он отбылся общими фразами, наспех поел и лег спать. Следующим днем встал спозаранку – и снова ушел один! А вечером – опять не сказал ни слова!

Дороти не стерпела:

– Тьма сожри, мы ищем мою дочь! Я понимаю, что ты намного умнее меня, и вообще, ты – бог, но ты не смеешь держать меня в неведении! Ты говорил, что признаешь мораль Прародителей. Софья Величавая, покровительница матерей, не простит тебе такого поведения!

Нави развел руками:

– Милая Дороти, я не хотел тебя обидеть. Просто мои расчеты показывают, что тебе лучше оставаться в гостинице.

– Но не во мраке! Я хочу знать, что с Глорией!

– Как только что-либо узнаю о ней, тут же сообщу тебе, клянусь. В данный момент я занят не Глорией, а тобой.

– Что?..

– Я решил, что дополнительные сведения о тебе помогут нам эффективней искать Глорию.

– Какие-такие сведения?.. Эй, стой, куда ты! Не смей спать, пока не ответишь!

Нави сослался на какие-то очень сложные формулы и на неточные выводы, о которых говорить пока рано, – лег и отвернулся к стене. Карен подмигнула Дороти с намеком – мол, чего еще ждать от безумца, – и тоже улеглась в постель. Дороти пыталась поговорить хотя бы с нею, но Карен увлеклась чтением и лишь роняла односложные ответы.

Утром, как и следовало ждать, Нави ушел один. А перед тем еще и запретил Дороти покидать комнату!

– Вероятность проблем возрастает втрое всякий раз, когда ты оказываешься на улице.

– Ты же говорил, что Бэкфилд уехал в Арден и не вернется!

– Так и есть. Установив, что в Ардене нас нет, он решит, что мы запутали следы и уехали в другой город. Низка вероятность, что нас будут искать тут – в исходной точке нашего пути.

– Тогда почему мне нельзя выходить?!

– Черт возьми, Дороти, ты знаешь экспоненциальный закон распределения?

– Экспо… что?..

– А хотя бы нормальный закон?

– Не слыхала о таком.

– Умеешь брать интегралы? Вычислять дисперсию?

– Святые боги, о чем ты?!

– Если не знаешь простейших вещей, то как я тебе объясню? Сиди в комнате и жди!

Он ушел, и Дороти не нашла иного выхода гневу, кроме как наброситься на Карен:

– Это вы его испортили, миледи! Вы его затравили, вот он и озлился!

Карен ответила:

– Хорошо, что вы не в духе. Я должна вам кое-что сказать, и это вас расстроит. Но раз вы и так уже расстроены, то вред будет невелик.

– Что еще?!

– Я рассуждала о Глории. Вы помните, что она пропала – значит, был момент, когда ее разлучили с вами и отправили в неизвестное место. Мы полагали, что это место – темница, но меня посетила другая идея. Тот, кто запихнул вас в лечебницу, был человеком с жестоким нравом и извращенной фантазией по части наказаний. Темница – слишком скучно для такого мерзавца. Я подумала… о борделе.

– Как вы смеете!..

– Умерьте гнев и подумайте трезво. Вы – леди, стало быть, ваша дочь – ухожена, манерна и, к тому же, дворянской крови. Поместить ее в дом терпимости – столь же прибыльно, сколь и унизительно для вас обеих. Это удачная смесь наказания с выгодой. Да и найти ее будет сложно, ведь борделей – множество.

Когда миновал шок, Дороти осознала, что в словах Карен имеется логика. Но верить не хотелось.

– Постойте… бордель же не темница, оттуда можно сбежать! Глория вернулась бы домой!

– Полагаете? Представьте город, удаленный и от Фаунтерры, и от Нортвуда. Представьте дом терпимости в каком-нибудь злачном районе. Суровая хозяйка, несколько охранников, запуганные девушки без денег, без имен, документов. Выйти-то можно, но страшно – если поймают, накажут. А если не поймают – как добраться домой? Поговорить с кем-то – а кто поверит, что ты дочь леди? Станет ли кто-то спасать шлюху лишь потому, что она соврала, будто родилась в дворянской семье?

– Холодная тьма! Это не может быть правдой! Моя бедная Глория…

– Я тоже надеюсь, что это неправда. Но стоит проверить гипотезу. Как сказал бы Нави, тут вероятность больше нуля.

Но возникла трудность: как проверить-то? Домов терпимости много, никакого общего списка нет. Нет даже единой инстанции, заведующей ими. В одном городе борделям покровительствует глава воровской гильдии, в другом – бургомистр или шериф, в третьем шлюхи образуют собственную гильдию (порой она даже представлена в магистрате). Невозможно найти шлюху, если не знаешь хотя бы того, в каком она городе. А как найти город?

Размышляя в две головы, придумали несколько способов.

Можно поймать и допросить Бэкфилда – он, вероятно, знает. Но, во-первых, теперь неясно, где сам Бэкфилд. А во-вторых, кто из троицы будет допрашивать – худосочный Нави, изможденная Карен или добрячка Дороти? С последним тезисом Дороти поспорила: я прекрасно умею злиться, отчего и не позлиться, когда нужно. Но в итоге согласилась: да уж, опыта в допросах не имею никакого.

Можно поехать в столицу и оттуда попытаться проследить путь Глории. Если ей вынесли приговор представители Династии, то наверняка это случилось в Фаунтерре. Но для Дороти путь в столицу заказан, да и Карен не горела желанием ехать туда – видимо, вновь найденный муж находился далеко от Фаунтерры.

Можно нанять кого-нибудь и послать на поиски: методично обходить все бордели в городах, связанных с Фаунтеррой рельсами или прямыми дорогами. Но сколько денег и времени понадобится – страшно представить! И как настрадается Глория за это время…

В итоге дамы не нашли ничего лучше, как дождаться Нави. Можно расстелить перед ним карту Полариса и попросить: вычисли, в каком городе наилучшие условия для шлюхи. Он надпишет: здесь столько-то процентов вероятности, там – столько-то. А потом ехать и искать в городах с наибольшими шансами.

Для этого плана требовалась карта, и Карен вызвалась купить ее.

– Тьма, не оставляйте меня надолго! Я измучаюсь дурными мыслями!

Карен исполнила просьбу и вернулась быстро, но принесла с собой не только карту, а и свежий выпуск «Голоса Короны» – и села читать.

– Поговорите со мной! – требовала Дороти. – Будто вы не начитались в лечебнице! Каждый день по десять часов над книгой!

– Миледи, последние полгода это была одна и та же книга. «Розу и смерть» я помню наизусть, могу повторить дословно хоть в прямом, хоть в обратном порядке. Но знаете, я слегка соскучилась по всем остальным произведениям литературы.

И уткнулась в страницы, глухая к упрекам. До вечера Дороти совсем извелась, представляя жизнь дочки в доме терпимости. Правда, в лечебнице у Дороти была соседка, Аннет. Она очень даже радовалась забавам с пьяными матросами. Может, и Глория такая же?.. Но, тьма сожри, неизвестно, что хуже: дочь, страдающая в борделе, или дочь, которая там счастлива!

Наконец, вернулся Нави, и Дороти бросилась к нему:

– Какова вероятность, что моя Глория сейчас в борделе?!

– Отлична от нуля, – признал Нави.

– Вы предсказуемы, боже, – выронила Карен, не отрываясь от чтения.

– Насколько велика? – потребовала Дороти. – Процентов… пятьдесят?

– Меньше.

От сердца слегка отлегло.

– А меньше тридцати?

– Из нынешних данных, двадцать два процента.

– Фуф, спасибо! Но… это все еще довольно много. Надо проверить эту возможность! Мы купили карту, можешь посмотреть на нее и сказать: в каком городе находится тот бордель, куда янмэйцы… ну… могли послать Глорию?

Нави удивился и щелкнул себя по лбу:

– Зачем карта? Я же бог навигации, она у меня тут!

– Ты что, помнишь положение всех городов Полариса?!

– Только городов?.. Я помню абсолютно все, что изображено на карте масштаба один к двуста тысячам. Желаешь проверить?

– Да… Нет! Хочу, чтоб ты сказал, в каком городе Глория!

Тут Нави замешкался.

– Прости, но в данном вопросе тебе больше помог бы бог любовных утех. Видишь ли, у нас в подземном царстве нет борделей, да и в Поларисе я их не посещал. Для вычислений мне не достает эмпирических данных, полученных опытным путем.

– А ты мог бы сходить в какой-нибудь бордель и приобрести… ну, этот, эмпирический опыт?

– Ради жалких двадцати двух процентов вероятности? Нерациональный расход времени, не вижу смысла!

– Ради моей дочери! И ради меня!

Карен буркнула из-за книги:

– Оставьте, это ниже его достоинства. Вот если б с Праматерью – тогда ладно. А со смертными девицами – фи, какая мерзость!

Нави вскричал:

– Да что вы накинулись! Только пришел – а тебя сразу в бордель! Обидно же! Даже не выслушали!

Обе дамы уставились на него:

– Выслушать? Вы готовы нарушить молчание?!

Нави вздохнул:

– Все еще немного рано, но сегодня точность вычислений возросла, так что… Ладно, слушайте.

Большую часть минувших двух дней Нави потратил на изучение поларийского судопроизводства. Прочел описания всех процессов, какие нашел в библиотеке, изучил своды законов и процессуальный кодекс. В подземном царстве он не общался с богом юстиции, потому не знал, насколько справедливой является судебная система Империи Полари, вот и стал исследовать вопрос своими силами. Он пришел к выводу, что на окраинах Империи царит произвол, но в Короне и центральных землях решения судов выносятся с соблюдением правовых норм, и, как правило, исполняются в точности.

Из этого вытекает логический вывод. Если янмэйцы сослали Дороти и Глорию без постановления суда, то это действие противозаконно, и его можно обжаловать. Нужно подать иск против майора Бэкфилда – и он почти наверняка будет удовлетворен. Дороти и Глория получат свободу!

С другой стороны, если суд приговорил Дороти к ссылке за некое преступление, то в архивах должны быть материалы дела. А в деле будет сказано, когда, где и за что судили Дороти с Глорией, а также – куда именно сослали дочь! Да, освободить ее будет нелегко, но можно хотя бы навестить для начала.

Тогда Нави посетил суд и зарылся в архивы. К печали своей обнаружил, что в здешнем архиве есть записи только о местных делах, а общеимперский учет ведется в Фаунтерре и дублируется в Маренго. Нави познакомился с одним молодым законником и узнал от него, что можно послать в Фаунтерру запрос по волне, и в ответ пришлют выписку из архива. Но нужно указать имя подсудимой, а протекция наверняка читает все волны, так что это рискованный метод. Лучше самим поехать в архив, и из двух городов Маренго – явно менее опасный.

Слова «суд», «материалы дела», «процессуальный кодекс» испугали Дороти. Прежде она чувствовала себя жертвой злодеев, правда была на ее стороне, врагом являлась горстка людей – пусть и очень влиятельных. Но теперь она ощутила, будто вся судебная машина давит на нее с силою искрового тягача.

Нави с улыбкой встряхнул ее:

– Ты не понимаешь! Это прекрасные новости! Подумай сама: либо дело было, либо нет – третьего не дано. Если не было, то вы с Глорией свободны, никто не смеет вас преследовать! А если было, то мы найдем в архиве всю информацию – в том числе и о Глории!

– Но как мы найдем?.. Я же не знаю даты суда, я даже не уверена в собственном имени!

– Мы знаем предостаточно. Ты из Нортвуда, но была задержана столичной гвардией. Твоя Праматерь – Сьюзен, у тебя есть дочь Глория, ты арестована в прошлом году, а сослана после Дня Сошествия. По этим параметрам я легко найду тебя!

Дороти вопросительно глянула на Карен. Та пожала плечами:

– Кто я такая, чтобы спорить с богом.

– Вы думаете, он неправ?

Карен повернулась к Нави:

– Сударь, у вас имеется эмпирический опыт участия в войнах?

Вопрос был легок, но Нави отчего-то помедлил.

– Смотря что ты понимаешь под войной. Примерно половину жизни я бьюсь с Темным Идо.

– О, конечно… Нет, я веду речь о человеческих делах. Вы бывали в осажденном городе? Видели панику, изрубленные трупы, горящие дома?

– К счастью, нет!

– Тогда вряд ли вы понимаете, как работает судебная система во время осады. А в декабре минувшего года Фаунтерра находилась именно в этом состоянии. Вряд ли все чиновники так уж скрупулезно вели записи.

Нави хмыкнул:

– Разумеется, я учел этот фактор. Удивлен, что и тебе хватило ума… Во всех изученных мною делах от начала следствия до исполнения приговора проходило больше месяца. Если Дороти сослали в декабре, то арестовали ее не позже ноября, а тогда северян еще не было в столице.

Карен подняла бровь и одарила Нави неожиданной улыбкой. А затем вернулась к чтению.

* * *

Ночью Нави потребовал чисел.

Холодная тьма, Дороти успела забыть, как это бесит! А стало-то еще хуже, чем в лечебнице: Нави разбудил ее посреди ночи!

– Ты одурел?! Какие числа, тьма сожри! Я спать хочу!

– Прости, пожалуйста! Прости… Я тоже хочу спать, но не могу. Мысли кипят, мозги плавятся. Успокой меня – дай число!

– Но ты же обходился без чисел с самого побега!

– Тогда я был занят вычислениями. Просчитывал побег как таковой, вероятность встречи с судном, маршруты для капитана, методы поиска Глории… А теперь все рассчитано, и я голодаю. Скажи число!

– Ну, например, сто пятнадцать.

– Нет, фу же! Ты разучилась!.. Мне не походит число без смысла. Скажи число со значением, но скрой, что оно значит. И я смогу вычислять, какую роль это число играет в твоей жизни.

– Боги, как же сложно с тобой!

– Нет, очень легко. Вспоминаешь любое число – но не сочиняешь из фантазии, а именно вспоминаешь.

– Ладно, десять.

– Десять пальцев?! Ты смеешься?!

– Середина ночи, черт возьми! Я сплю! Разбуди Карен.

– Э, нет! У нее слишком…

– Острый язык? Ты ее боишься?

– Хотел сказать: у нее слишком числа неинтересные. Твои лучше. Ну же, пожалуйста!

– Уффф… Ладно, пять. И еще три. Три – это один плюс два.

– Ух ты! Любопытно! Спасибо большущее!

Он чмокнул Дороти в щеку, засмущался и убежал.

Следующим днем они сели в поезд до Маренго. Карен изображала знатную госпожу, Нави и Дороти – ее слуг. С ролями справились отлично: Карен язвила и помыкала всеми вокруг, Нави записывал в блокнотик потраченные деньги, Дороти таскала котомки. Когда поезд тронулся, Карен послала Дороти за булочкой, потом – за другой (первая слишком сладка), потом за кофе, потом – за сливками (кофе слишком черен). Нави она приказала постелить ей постель, затем убрать (передумала ложиться, глупо спать среди дня), затем узнать, есть ли в поезде «Голос Короны», затем – составить жалобу в управление рельсовых дорог: отчего в поезде не продают «Голос»? На ближайшей станции нужно выйти, подать жалобу, зайти в книжную лавку, купить свежий «Голос», а еще – за май прошлого года, не перепутать, тот выпуск, где о летнем бале. Когда все было исполнено, Карен изобразила улыбку:

– Хорошо, на сегодня я насытилась.

– У тебя отлично получилось, – похвалил Нави. – Мне кажется, важные дамы так себя и ведут.

– Да она просто издевалась над нами! – вскричала Дороти.

– Если б издевалась, я бы попросила число.

– Мегера!

– А кстати… я действительно хочу услышать число. Одно определенное. Ммм… по-вашему, на сколько лет я выгляжу?

– На семьдесят, – буркнула Дороти. – Когда впервые вас увидела, подумала, что вы умерли пару лет назад.

– По меркам царства богов, – ответил Нави, – тебе может быть сколько угодно. Но, на мой взгляд, чтобы так сильно устать от жизни, нужно прожить хотя бы столетия четыре.

– Л-лааадно… – протянула Карен. – А если не секрет, что меня старит?

Дороти не питала жалости:

– Да все.

Нави поправил:

– Все, кроме мозгов. Ум у тебя сравнительно живой.

– Благодарю за ответы. Теперь, я думаю, вы можете… выйти вон.

– Как так?

– Ну, это же господское купе. Я – леди, а вы – слуги. Если кто-то заметит вас здесь, возникнут подозрения.

Они убрались в смежную комнатенку, и Нави сказал:

– Кажется, мы с нею слишком…

– Она заслужила!

Впрочем, когда полчаса спустя Дороти заглянула в купе, Карен спокойно читала о летнем бале и вроде бы даже посмеивалась.

А перед сном Нави сказал Дороти:

– В Руайльде ты познакомилась с пятью мужчинами, выпила две чаши вина и одну ханти.

– Прости?..

– Ну, твои ночные числа. Пять и два плюс один. Я построил несколько версий, что они могут означать, и выбрал самую вероятную. Просто хочу показать тебе, что я делаю с числами.

– Знаешь… это потрясающе! Я же могла выбрать любые числа из жизни. Количество моих лошадей, любовников, городов, где бывала, деревень во владении моей семьи… Но ты угадал – речь о Руайльде и выпивке.

Он пожал плечами, ничуть не удивившись.

– Ожидаемая погрешность этой версии – ноль пять сигма. Ты же не знаешь, что такое сигма, да?.. Ноль пять сигма – это значит, правда где-то рядом с моими словами, но вряд ли я точно попал в цель.

– Ты снова угадал. Правда рядом: пять было кабаков, а не мужчин. И я не смешиваю напитки, потому два плюс один – это число песен, а не кубков.

– Дважды спела одну песню и раз – другую?

– К сожалению, нет. Все три раза одну и ту же. Сначала проиграла спор, и пришлось петь, а потом дважды повторяла на бис.

– А мне споешь?

– О, нет, уволь! Только не эту! То была «Леди и медведь», ужасная вульгарщина! Терпеть ее не могу.

– А я даже не знаю такой песни…

– Ничего не потерял, уверяю тебя. Она про какую-то северную бабу, которая плясала с мишкой, а потом с мужиком, а мишка их приревновал… Это еще и плагиат, между прочим. В народе давно уже ходила подобная, а сейчас переделали слова. Кошмар!

– Хм… Очень любопытно. А ты не знаешь, почему в народной песне изменили слова? Ну, что вдохновило менестреля?

– Сиськи, конечно! Что ж еще вдохновляет стихоплетов! В народной песне леди была худая и юная, считай девочка. А в теперишней – такая здоровая бабища с…

Дороти тронула свою грудь:

– Еще крупнее меня, в общем.

– Весьма интересно… – выдохнул Нави и ушел в себя.

– Нави, что с тобой? Это же песня, а не число. Над чем призадумался?

– Иногда стоит поразмышлять и над песней…

* * *

Маренго встретил их весенним ливнем.

Дождь в мае прекрасен, как молодость. От него расцветает душа, расправляется грудь и легко верится, что в мире нет ни грязи, ни сомнений. Кроме того, ливень дает повод надеть плащи.

Беглецы переоделись еще в купе и поменялись ролями сразу, едва сошли на перрон. Из Руайльда выезжала склочная барыня с секретарем и мужичкой; в Маренго прибыл обеспеченный юноша с грымзой-гувернанткой и горничной. Едва они сели в экипаж, извозчик засыпал Нави советами. Молодой лорд пускается в морское путешествие? Едемте в порт, там есть чудесный плавучий отель, чтобы дождаться корабля. Не в путешествие, а на отдых? Тогда в гостиницу на заводи. В заводи вода – лазурная, как слеза младенца! Или нет, как плащ у гвардии майора! Ах, желаете повидать город? Что ж вы сразу не сказали, тогда в парк миниатюр! Он и сам по себе – знатная диковинка, и до Дворца Тишины рукой подать. А в нашем дворце, между прочим, совсем недавно гостили ее величество с лордом-канцлером! И не только они, а еще пророк из Шиммери и главная колдунья из Дарквотера! Вы не знали? О-о, тогда едемте долгим путем, чтобы я все успел рассказать!

Нави зачем-то спросил, где отделение банка Фергюсона-Дей, и почему-то выбрал гостиницу не возле банка, хотя и не далеко от него – в нескольких кварталах. Поселившись, приказал дамам сидеть в номере, а сам собрался в архив. Обе женщины возмутились:

– Нави, я хочу на волю! Увидеть город, он прекрасен, я бывала здесь когда-то!

– А я хочу в порт, сударь. Тут стоит военный флот Короны. Мой муж был морским офицером.

– В каком смысле – был? Ты же сказала, он жив!

– Верно, жив.

Нави пристыдил обеих:

– Вы хотите остаться на свободе и найти Глорию, а не можете вытерпеть день в гостинице! Извозчик говорил, что сюда наведывается владычица. Ты, Карен, говоришь, что здесь стоит флот. Значит, город набит морской пехотой и гвардией! Сидите и носа не высовывайте, пока я не позволю.

Он ушел, и Карен уткнулась в чтение. Но позже, когда Дороти начала ныть от скуки, отвлеклась и сказала:

– Миледи, вам не кажется, что это как-то глупо? Зачем Нави прибыл сюда?

– В подлунный мир?! Я тоже задаюсь этим вопросом! Не может быть, чтобы только ради нас с вами. Наверное, ему суждена великая миссия. Нави собирает числа и читает книги – значит, накапливает знания. А когда накопит достаточно, сотворит нечто невероятное!

Карен вздохнула:

– Холодная тьма, сколько можно!.. Нет, миледи, я не о пришествии божества в мир смертных. Я о Маренго. Сбежав из лечебницы, никто из нас не поехал к себе домой. Вы просто не помните, где ваш дом. Я хочу к мужу, но… по веской причине не могу. А Нави почему не едет?

– Его дом – в подземном царстве.

– Ладно, положим, он в это верит, как и вы. И допустим, у него есть миссия в мире. Он упоминал, что хочет побеседовать с Минервой и герцогом Ориджином. Так что же ему мешает? Приехал бы в столицу и сказал: «Я – бог, проведите меня к лорду-канцлеру!» Полагаю, его бы впустили на прием – хотя бы затем, чтоб позабавить герцога.

– Но он же помогает мне искать Глорию. А я не могу в Фаунтерру!

– Миледи, вы мыслите узко, в этом ваша беда. Вы со своей Глорией появились зимою, а Нави в лечебнице десять лет. Десять лет, миледи! И что бы я о нем не думала, в одном он точно мастер: в побегах. Он давным-давно мог сбежать, явиться во дворец и спросить кого угодно!

– Но раньше был другой владыка…

– Тем лучше! Адриан был фанатиком науки, а Нави – гений вычислений. Они бы мигом поладили.

– Ммм… А что, если Нави интересует именно Минерва?..

– И именно Ориджин, и именно вы! Миледи, я не знаю, кем были вы десять лет назад, но Минерва с Ориджином были детьми. Нави мучился в палате, ожидая, пока они вырастут и смогут ему ответить?! Боги, ну даже в этом случае – зачем терпеть процедуры! Вырвался бы, примчал в Первую Зиму, обыграл герцога Десмонда в стратемы раз двадцать, передал привет от Агаты из подземного царства – и стал бы личным гувернером молодого лорда. Мог бы спрашивать хоть целыми днями!

– А если он про это не подумал?

– Годами мечтал расспросить двух человек, но так и не придумал, как с ними связаться?! Миледи, он слаб рассудком, но не настолько же!

Дороти разозлилась:

– Тьма сожри, миледи, к чему вы ведете? К тому, что Нави глуп?! Мы давно знаем, что вы так думаете! Не нужно лишних аргументов.

– Вы не правы. Я полагаю, Нави глуп не во всем. В некоторых делах – например, в работе с информацией – он весьма умен. Скажу больше: он – раб информации и чисел. Отсюда рождается моя догадка: Нави сбежал именно сейчас потому, что некие числа приказали ему сделать это. Вы помогли ему, дали сил и вдохновения, но подлинная причина не в вас. В мире нечто изменилось совсем недавно. Некие числа сменили свое значение. Раньше жизнь в лечебнице устраивала Нави, а теперь – перестала.

Когда Дороти уяснила смысл сказанного, ей сделалось не по себе.

– Хотите сказать… поиски Глории – только ширма? Нави обманывает меня, а сам идет к своей цели?..

– Думаю, он не так плох. Он действительно любит вас и найдет Глорию, если сможет. Но помните: это не единственная его цель и даже не главная.

– А главная – какова?..

– Его спросите, мне это неведомо. Я знаю одно: в прошлом году этой цели не было. Зимой в мире что-то изменилось. Весной он узнал об этом – из болтовни санитаров и матросов, а может, из ваших чисел. Тогда он начал действовать.

* * *

Нави не особенно умел скрывать эмоции. Обыкновенно он даже не старался. Однажды Дороти высказала догадку, и он подтвердил: да, в подземном царстве не принято скрывать свои чувства. Боги медицины давно выяснили, что подавление эмоций вредит нервам, потому богиня-мать учила Нави: делись любой печалью, не держи на душе груза.

Словом, Дороти быстро заметила неладное. Нави вернулся тихий и унылый, не проявил никакого аппетита, а сразу слег в постель. Дороти стала допытываться: что же случилось? Нави сказал одно: в архиве не нашлось ничего интересного, да и вообще, архив был закрыт, придется завтра пойти снова.

– Но где же ты был так долго?

– Ну, там и сям… Немного посмотрел на город…

– А почему грустишь?

Нави замолчал. Карен предположила:

– Наш друг кому-то рассказал о своей божественности, и не встретил должного понимания.

Она почти попала в цель. После долгих расспросов Нави признал, что повздорил с парой дворянских отпрысков. Он всего лишь спросил, как пройти в ратушу, а они высмеяли его за дурное произношение и незнание города. Нави не был бы Нави, если б стерпел такое. Он ответил, что знает Маренго лучше их. Может хоть сейчас назвать площадь города, численность населения, дату основания и ежегодный доход, а они – два надутых индюка – только и знают, где ратуша. А это, между прочим, совершенно неважные сведения, для города ни капельки не важно, где именно заседает бургомистр! Тогда один из грубиянов сказал Нави: «Я знаю нечто большее: каким концом шпаги колоть противника. Не угодно ли вам ответить за ваши слова?» Нави опешил: «Это что, как бы, то есть… на дуэль?!» Те двое очень обидно рассмеялись. Сказали: или дуэль, или проси прощения за свою грубость. Нави ответил, что драться не станет, поскольку не обучен, а извиняться тоже не будет, поскольку виноваты – они. И тут дело повернулось совсем плохо. Лорденыши спросили: «А с чего это вы одеты по-дворянски, но оружия не носите и фехтованию не обучены? Не мошенник ли вы, сударь?» Нави сказал: он такой чистокровный дворянин, что им и не снилось! Быстро выдумал какое-то пышное имя, назвал род – Елены, и город – Леонгард. А они возьми да и спроси:

– Каков же ваш герб?

До чего глупая традиция – рисовать гербы! Никакого от них толку, один пафос да бахвальство! За восемнадцать лет в Поларисе Нави так к ним и не привык, потому сейчас не смог сочинить быстро. Замялся, задумался. Лорденыши увидели, что он готовится солгать, а он увидел, что они увидели. Тогда бог навигации… взял и сбежал. Шусть между лошадей поперек улицы, прыг в переулок – и наутек. А теперь он здесь, униженный и негодующий. Как только носит земля таких мерзких наглых скотов!..

Дороти стала утешать его словами, а Карен принесла чаю с пирожным. Нави с сомнением принял ее дар:

– Карен, ты же не любишь меня… Зачем носишь сладости?

– В знак уважения и одобрения, сударь. Вы сделали то, чего обычно избегаете: признали реальность. Могли бы сказать: «Мне плевать на ваши шпаги, колите, я бессмертный!» Это бы кончилось прескверным образом. Но вы поняли, что лучше сбежать. Я искренне рада.

Инцидент был улажен, Нави вернул душевный покой.

Но странное дело: ни вечером, ни ночью, ни утром он не просил чисел. Как будто двое задир дали множество пищи его уму.

Несколько последующих дней Нави провел в архиве. Уходил утром, приходил вечером – задумчивый и довольно молчаливый. Видимо, поиск документов оказался долгой историей. По крайней мере, Нави больше не встревал в конфликты – и на том спасибо, ведь Дороти сильно испугалась за него.

Одно грустно: заняться было нечем. Дамы хотели выйти на прогулку, но получили строгий запрет. Стали было обсуждать поиски Глории, но вышел пустой разговор: важнейшие сведения хранятся в архиве, и пока Нави их не нашел, обсуждать нечего. Попытались сыграть во что-нибудь, да только общих игр у них не нашлось. Дороти любила карты да кости, а Карен приучена к сильно умственным забавам, вроде стратем или нитей времени. Но вот Карен в порыве вдохновения сочинила прекрасную тему: что теперь носят в свете? И не только в смысле одежды, а и вообще: какие прически в моде, какие запахи, как на счет пудры, теней, румян?..

Дороти, несмотря на все процедуры, сохранила нужные знания, и стала просвещать подругу. Сперва учинила допрос: что Карен помнит о моде? Та перечислила: платья с кринолином, жесткие корсажи, парики с шиньонами, белила на щеках – тихий ужас! Еще при владычице Ингрид все эти кошмары пропали с глаз долой, а владычица уже лет восемь как мертва. Дороти стала сыпать советами, но их было слишком много, и половины новомодных словечек Карен вовсе не знала, только хлопала ртом: «Простите, миледи… Не могу понять, миледи…». Тогда Дороти сменила тактику: вместо конкретных советов рассказала общую суть. В юности Карен модной считалась непрактичная внешность. Все эти парики, неподъемные платья, душные корсеты, хрустальные каблуки – в такой одежде дама на улице не протянет и дня. Пешком не пройдет и квартала, в узкие двери не втиснется, да что там – на простой табурет не сможет сесть. В этой вычурности и виделась прелесть: аристократки – не то, что мужички, они не созданы для простой жизни. Весь наряд подчеркивает: эта дама рождена во дворце, и только там может существовать.