Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 56 страниц)

Троица медленно проехала вдоль позиций закатников. Здесь было тесно, полку не хватало простора на Лысом холме. Солдаты толклись чуть не по ногам друг друга. Одни махали лопатами, делая склон холма более крутым. Другие выравнивали площадки над кручей, чтобы было где закрепиться пехоте. Третьи сколачивали частоколы и стрелковые щиты, четвертые несли вахту со взведенными арбалетами. А пятые прямо за спинами у остальных раскладывали огни для полевых кухонь. Такая теснота и полезна, и опасна, – подумал Джоакин. Солдаты сражаются злее, когда некуда отступать. Они сделают все, чтобы не впустить врага на холм. Но если уж кайры прорвутся, тут будет кровавый хаос. Ни отойти, ни перестроиться, ни применить резервы. Первая линия обороны – она же и последняя.

Привстав в стременах, Джо вгляделся в сумрак у подножия холма. Змеистые улочки, лачуги городской бедноты. Гарри Хог рассказывал: там вечная тень от Замковой горы и вечна сырость от воды, стекающей с нее же. А сейчас – еще и тишина: местный люд разбежался в страхе. Ясно даже нищим: именно здесь кайры пойдут в атаку на закатников. Впрочем, пока северян не видать вблизи. Поодаль мерцают огни, слышатся крики, трещит дерево, звенят стекла. Отряды кайров прочесывают город, врываются в дома. Вырезают остатки ополчения, собирают пленных – как живой щит и рабочую силу. Набрав достаточно, погонят перед собой вверх по склону Лысого холма, а сами пойдут за спинами женщин…

– Чему вы улыбаетесь, сир Джоакин? – спросила Хаш Эйлиш.

– И не думал.

– Но радуетесь, я же чувствую.

Он радовался тому, что скоро окажется вдали от замка. По приказу графа кто-то станет жечь живые щиты, крушить осадные башни вместе с костями пленных, сдирать кожу с леди Ионы – но Джо не примет участия во всем этом.

– Я радуюсь мудрости милорда.

– О, тут согласна с вами: граф Виттор – умница.

Джо захотел спросить: почему? Но в такой тесноте не до болтовни – только и следи, как бы не затоптать кого-нибудь. Лавируя между солдатами, он, наконец, пересек лагерь и выехал на спуск. Дорога ушла вниз по склону Лысого холма, а поперек нее встала городская стена.

Повторяя рельеф местности, один участок стены забирался на склон. Этот участок находился много ниже графского замка, но выше всех прочих городских укреплений. Две башни ограничивали его слева и справа, над обеими болтались флаги закатников. Конечно, львиная доля стены уже захвачена кайрами, но этот единственный участок держат солдаты Хориса. Путь на север пока открыт.

Под дороге меж двух частоколов троица съехала к воротам. Тут было много закатников – роты четыре, на взгляд Джоакина. Солдаты на стене и в башнях, и у ворот, все в доспехах, готовые к бою. Раздался окрик часового, Хаш Эйлиш ответила паролем. Мартин сказал:

– Приказ графа! Отпирай ворота!

Часовой доложил командиру вахты. Тот, бранясь, крикнул дозорным на башнях. Получил ответ:

– Снаружи чисто!

Лишь тогда по приказу командира ворота открылись перед путниками. Вынырнув из тени башен, Джоакин пришпорил коня. Бойко зазвенели подковы, стена откатилась назад, мимо понеслись ремесленные кварталы – Хладный город. Джо все время держал наготове Перст и то же самое посоветовал Мартину. Но кайры не показывались: пока им хватало забот внутри городских стен. С каждым шагом прочь от замка, на сердце Джо становилось легче.

Закатница поравнялась с ним, и он спросил:

– Отчего вы хвалите графа?

– А вы?

– Милорд хорошо видит людей, знает, кому что поручить. Опасных заданий я не боюсь, а вот убивать пленных – не по мне. И граф послал меня туда, где будет лучше.

– Благородный мой! – мурлыкнула Эйлиш с явной издевкой. Джо окрысился:

– Коль так, езжайте назад! Посмотрите бойню, насладитесь.

– Ах, заманчиво… Бойни нынче не будет. Кайрам нужно время достроить машинерию.

– Идовы слуги! …Так чем вас порадовал граф?

– Тем, как осадил Рихарда. И тем, что запасной план всегда был главным.

– Почему так думаете?

– Ха-ха. Батальон Флеминга вдруг оказался в десяти милях – вы верите этому? Граф узнал о Флеминге, едва тот вошел из Моря Льдов в Торрей. Но Рихарду не сказал.

Джо вспомнил хитрую усмешку в глазах Шейланда.

– Почему не сказал?

– Потому, что с вами, героями, так и нужно!

Хлестнув коня, Хаш Эйлиш вырвалась вперед, а Мартин нагнал Джоакина:

– Ну, тут она правильно сказала. Вит – голова!

– Так точно, милорд.

– Одно жалко – Иона… уф… – Мартин облизнул губы. – Ну да ладно, авось и нам хватит…

Окончились предместья. Распугав гусей и кур, тройка всадников миновала последние дворы и выехала на тракт. Гибнущий город растаял за спиною.

Тишина обманчива, – напомнил себе Джо и стал смотреть в оба. Держа Перст наготове, выцеливал каждую тень на обочине, каждый стог сена, каждую фигуру в полях. Но фигуры оказывались простыми пугалами, тени – кустами. На сей раз, похоже, тишина не предвещала беды.

Джоакин немного сбавил ход, и спутники последовали его примеру. Нога дивным образом зажила, рана полностью затянулась, но боль еще тревожила мышцы, так что скакать во весь опор было тяжело. Да и коней стоит поберечь: сутки времени в запасе, нет проку в лишней спешке.

– Вы такая умная, когда спрашиваете, – поддел Джо закатницу. – А вот попробуйте сами дать ответ: вам что же, по душе убийство мирных жителей?

Держа поводья одной рукой, она погладила чучело мыши на запястье.

– Славный мой рыцарь, это же вы обстреляли кайров Перстом, после чего они применили живые щиты. Их поступок – круг на воде от камня вашего поступка. По душе ли мне тот факт, что камень, падая в реку, создает волны? Пожалуй, да. Было бы скучно жить в мире, где поступки не имеют последствий.

– Ишь, верткая, – заметил Мартин.

– Не юлите, сударыня! – Бросил Джоакин. – Кайры нарушили все законы войны! Если на то пошло, то еще Иона приказала волкам убивать мирных жителей! А потом еще и предала мужа.

– Ах, вот что вас беспокоит! Сир Джоакин, не волнуйтесь: будь мы женаты, я никогда бы вас не предала.

Краска бросилась ему в лицо, а Эйлиш добавила:

– Это было бы слишком бесчестно – как избить ребенка.

Джо замолчал, пыхтя от гнева. Мартин спросил закатницу:

– Зачем поехала с нами? Ты ж любишь всякую резню, того-сего. Рискуешь пропустить.

– Честно сказать?

– Ну, да. Толку от вранья-то!

– Хочу переспать с Джоакином.

Она осадила коня и спешилась, отошла в сторону с дороги. Оба мужчины остановились и глядели. Трава здесь была скошена, ничто не мешало видеть, как Хаш Эйлиш скинула штаны, присела и помочилась.

– Костлявый зад, – отметил Мартин. – Не мое.

Джо фыркнул и попытался отвести глаза, но не смог. Без тени стыда закатница завершила свое дело, встала, застегнула пояс. Садясь на коня, сказала небрежно:

– Есть и вторая причина. Если вы убьете друг друга, хочу это видеть.

Они переглянулись. Мартин потряс рукой у виска – мол, тронулась баба. Эйлиш пустила коня неспешным шагом, Джо быстро нагнал ее:

– Что вы сказали?

– Пустое, не берите в голову.

– Почему мы должны друг друга убить?!

– За право обладать мною, конечно.

Она усмехнулась, и Джо в ярости поднял нагайку:

– Прекратите паясничать! Не потерплю!

– Люблю грозных мужчин. Вы – мой фаворит. Надеюсь, вы выстрелите первым.

– Тьма сожри!

– Не злитесь, сир, а поймите мои чувства. Это же очень красиво! У каждого – смертельное оружие, от коего нет щита. Первый же выстрел решит судьбу обоих. Долгий пристальный взгляд – глаза в глаза. Две руки, напрягшиеся у бедер. Две пары ног, полусогнутых от напряжения. Как вдруг – решающий миг, вспышка огня… – Эйлиш погладила себе низ живота. – Боги, я хочу это увидеть!

Мартин хлопнул Джоакина по плечу:

– Хе-хе, расслабься, парень. Она шутит, а ты весь того… Смешная баба!

Джо дернулся, стряхнув напряжение.

– Да, потешно, ха-ха. Славно пошутила.

– Если нравится, могу еще, – продолжила Эйлиш. – Город под кайрами, замок падет через два дня. Разве что сработает план графа Виттора, но он ведь уже третий, прежние два провалились… А славный сир Джоакин уехал прочь с Перстом в руке да с первокровью в жилах. Стоит пришпорить коня и исчезнуть в ночи, и беды графа никогда больше не омрачат душу храброго воина. И помеха лишь одна: вы, лорд Мартин.

– Хе-хе, – сказал графский брат. – Забавно.

Его левая рука чуть заметно натянула поводья, принуждая коня отстать от Джо, а правая слегка согнулась в локте. Перст Вильгельма уставился путевцу в спину.

– Милорд, – сказал Джо, – она дура. Я в мыслях такого не имел.

– Ну, да, – ответил Мартин, не опуская оружия.

– Кайры – бездушные звери. Хочу увидеть, как все они сдохнут. А как я увижу, если сбегу?

– Тут ты прав, дружок.

Джо почти чувствовал вокруг себя мерцание прицела.

– Ваш брат и вы – первые лорды, которые отнеслись ко мне по-человечески. Ненавижу всех заносчивых агатовских сволочей. Благодарю богов за то, что вы – не такие.

– Это уж да, агатовцы – дрянь.

– А еще, Эйлиш плоская, как доска. Только гляньте: рябина вместо сисек!

Взгляд Мартина непроизвольно дернулся к ее груди, и Джо рухнул набок. Вспышка, огненный шар умчал в небо. Джоакин перекатился по земле, схватился за спиною лорда. Поймал его ногу, рванул из стремени. Миг спустя Мартин лежал на земле, а путевец сидел на нем верхом, прижав оружейную руку.

– И главный аргумент, милорд: если я хочу бежать, то вот сейчас убью вас и побегу.

Дав Мартину вдох на осознание, Джо встал и помог ему подняться.

– Баба нас дразнит, милорд. Имею такое предложение: снова раскроет рот – отрубим плетью что-нибудь.

– Согласен. Давай ступню.

– Лучше руку с мышью.

Оставшийся час дороги Джо и Мартин говорили о том, о сем. Хаш Эйлиш кротко молчала.

* * *

Лагерь Бенедикта Флеминга стоял на берегу реки, у перевалочного причала. В соседнем поле паслись волы и отдыхали бурлаки после дневного перехода. За шатрами северян шумела река, вычерчивались на фоне неба темные силуэты кораблей.

Часовые ожидали посланников: стоило Мартину назвать себя, как всех троих тут же провели в штаб графа. Своим видом Флеминг больше всего напоминал кузнеца: плечистый, широкий костью, бородища – лопата. Рядом с ним совсем терялся тщедушный седенький священник.

– Мое имя – аббат Хош, – сказал служитель Церкви, – а его милость граф Бенедикт не нуждается в представлениях.

– Я того… очень рад. Здравия вам двоим, – прогундосил Мартин. – Со мной сир Джоакин с Печального Холма и леди Хаш Эйлиш из Сайленса.

– Мы рады знакомству и приглашаем испить вина. Расскажите, как поживает граф Виттор? В крепком ли здоровье…

Граф махнул ручищей, заставив аббата молчать.

– Нет времени на болтовню. Что себе думает Виттор Шейланд?! Он обещал стать гарантом моего примирения с Ориджинами. Но теперь он захватил в плен Иону, а кайры герцога осаждают Уэймар!

– Брат того… Он вам передал кое-что.

Мартин подал конверт Флемингу.

– Бумажки! – Буркнул граф и отбросил письмо. – Сперва скажите на словах: что происходит, тьма сожри?! Виттор хотя бы еще жив? Как он думает выкрутиться?

– Он планирует победить, – невинно обронила Эйлиш.

– Против трех батальонов Первой Зимы?!

– Число врагов не имеет значения. Сами боги на стороне графа Виттора. Он сокрушит любого врага.

Граф свел густые брови:

– Женщина, я позволил тебе говорить за мужским столом, но не стану терпеть хулу! Не тебе судить о богах!

Аббат Хош покивал, глубоко одобрив слова сеньора. Впрочем, закатница не смутилась:

– Милорд, в данном случае воля богов совершенно очевидна. Несколько злодеев скрыли ее от всего мира, лишь потому вы все еще в неведении. Если женский голос режет ваш слух, прочтите письмо, а также выслушайте рассказ лорда Мартина.

Граф помедлил, взвесив, не прогнать ли закатницу. Но Эйлиш приняла такой смиренный вид, что Флеминг смилостивился и сунул аббату письмо:

– Читай.

Священник вскрыл печать и пробежал взглядом строки. Нахмурился, подвинул лампу ближе к листу, внимательно перечитал второй раз.

– Милорд… простите, но вам лучше самому…

– Грм.

Флеминг взял лист в вытянутую руку, затем поднес к самому носу, а после отодвинул на фут. Джоакин прекрасно его понимал: если читаешь нечасто, отвыкаешь от буковок; нужно приладиться, настроить глаза. Найдя наилучшую видимость, граф начал шевелить губами. Каждое прочитанное слово он повторял сам себе вслух, однако не верил даже собственному голосу.

– Что тут говорится?! Он пишет, будто это он…

– Да, милорд, – подтвердил аббат.

– У него есть такая сила?! Откуда?!

– Он пишет: от Праотцов.

– Идова ересь! Богохульство!

Граф скомкал письмо, лист бумаги пропал в его громадном кулаке.

– Говорите, если вам есть, что сказать! А нет – сожгу вас, как еретиков, и пойду сдаваться Ориджину!

– М-да, сейчас расскажу… – выкашлял Мартин. – Можно того, вина? Пересохло внутри…

Он взял у аббата кубок, обильно промочил горло, утер губы рукавом.

– Значит, вот что. Семнадцатый Дар был особенный. В нем оказались не только Предметы. Она вот не даст соврать: первыми в ложе спустились закатники и нашли там…

Мартин говорил добрых полчаса. Сначала робел и путался в словах, но чем больше оживало в нем воспоминаний, тем крепче становился голос, уверенней лилась речь. Гнев, досада, жажда мщения вытеснили робость. Мартин заговорил с жаром, клеймя и ненавидя былых обидчиков.

Перемены произошли и в слушателях. Граф и аббат встретили начало речи с явным недоверием и злостью. Но чем больше подробностей они узнавали, тем шире раскрывались их рты, выше заползали брови. Да что говорить: сам Джоакин был потрясен, хотя и знал уже немало шейландских секретов. Он услышал даже не сказку, а – легенду, как в священном писании. И правдивость ее не вызывала сомнений.

– Три мерзавца решили утаить это от всего мира, – окончил речь Мартин Шейланд. – Чтобы скрыть правду, они прикончили пять человек. Мы с братом чудом остались живы. Если б не Вит, конец бы нам! Но теперь мы всем расскажем, как было. Это наш, того, святой долг!

Граф и аббат долг молчали, переваривая услышанное. И хорошо, ведь Джоакину тоже требовалось привести в порядок мысли. Наконец, Флеминг спросил:

– Лорд Мартин, почему вы до сих пор молчали? Все верующие люди должны были узнать!

– А как мы могли? Нас бы того. Они же поклялись – убить каждого, кто хоть слово.

– Но теперь вы, стало быть, набрались мужества?

– Не только мужества, а и силы тоже. Вит разделал этих трех гадов! Айдена сжег, Адриана скинул с трона, Десмонда сделал калекой. Теперь мы не боимся их, так-то!

– Все эти годы вы боролись за право говорить?

– Ну, да, вроде того.

Граф потеребил бородищу.

– Похоже, вы с братом совершили духовный подвиг. Если все так и есть, как сказано, то вас должны причислить к лику святых. Но чем докажете свою правоту?

– Я того… клянусь, что все так и было.

– Ручаюсь за каждое слово лорда Мартина, – с поклоном добавила Хаш Эйлиш.

Граф повернулся к аббату. Уже по лицу священника было ясно: он поверил всему.

– Милорд, наши гости не лгут, это чистая правда. Все невероятные события последних лет говорят в их пользу. Никак иначе не объяснить всего, что случилось. А главное доказательство – то, что мы с вами видели в Запределье.

– Уфф… – Граф отер лоб, будто внезапно вспотел. – Ваш брат владеет таким оружием?!

– Ну, Пауль же – посланник богов. Он дал Виту все, что нужно для победы.

Граф поднял чашу вина:

– Лорд Мартин, позвольте выпить с вами. Скоро в вашу честь напишут иконы, а я смогу гордиться, что сидел с вами за одним столом.

Наверное, Мартин в жизни не слышал ничего подобного. Он смешался, покраснел, опустил глаза.

– Того, милорд… Будет вам…

– Скромность – неотъемлемая черта святого человека, – сказал Флеминг и брякнул кубком о кубок Шейланда. – За ваше здоровье, милорд, и за успех нашей борьбы.

* * *

Вечер был пасмурным. Темные тучи, налетевшие с Дымной Дали, заволокли все небо и прежде времени погасили солнце. Закат еще только начинался, а казалось – уже ночь. Графский замок и городские стены едва проступали в сумраке.

– Ветер сменился, – заметил Джоакин.

Уже несколько часов его не покидала тревога: успеем ли? Корабли Флеминга шли волоком против течения и ветра. Волы, подгоняемые бурлаками, тащили суда на привязи. Уэймар давно показался на горизонте, но приближался мучительно медленно. Джо стоял на носу флагмана и сверлил глазами город, заклиная: быстрее же!

Но перед закатом ветер сменил направление, моряки поставили паруса. Сначала ветер был слабее течения и лишь помогал волам. Вскоре он набрал силы, и корабли стали обгонять упряжки. Канаты провисли, окунаясь в воду. Прозвучали команды, матросы развязали узлы. Бурлаки остановили волов и стали сматывать веревки, а корабли устремились навстречу реке, разбивая носами волны.

– Теперь ваша душа спокойна? – Спросила Хаш Эйлиш. – Больше не боитесь опоздать на подвиг?

– Подите прочь, – буркнул Джо.

– Не держите обиды, сир. Позвольте мне объясниться.

– Вы уже все объяснили в дороге. Вы – хищница, жадная до боли и смерти. Хотели увидеть, как я убью Мартина, лишь затем и напросились с нами. Рад, что разочаровал.

– Нет же, сир! Вы ничего не поняли, потому и прошу: послушайте.

– Было бы, что слушать.

– Я служу Павшей семнадцать лет. Моя вера столь крепка, что ни страхом, ни страстью ее не разрушить. Но все годы мы, ее слуги, были в меньшинстве. Вынужденные таиться, носить маски, притворствовать – изгои. Сейчас, сегодня – долгожданное время для нас. Скоро все услышат наше слово и узнают нашу правду. Но обратятся ли в нашу веру?

– Меня это не заботит.

– Сир Джоакин, вы – мой проводник в мире тех, кто не верит. У вас чистая душа, не испорченная лишним знанием. Вы видите мир таким, каким видит его простой добрый человек. Вы – душа и голос всех честных парней. Мое сердце поет от счастья каждый раз, как вы делаете выбор в нашу пользу!

Джо избегал смотреть на нее, даже нарочно косился в другую сторону.

– То вы назвали меня гадательной картой, теперь – образцом мужика. Я вам не холоп! Я – носитель Перста Вильгельма, лучший воин графства! А может, и всего мира!

Пальцы Эйлиш ласково коснулись его щеки.

– У вас светлая душа, сир. Вы один здесь такой. Не Виттор, не Мартин, не Лед – только вы. Всякий раз, провоцируя, испытывая вас, я мысленно молю об одном: не сбейтесь с пути! Тогда я буду знать, что наш путь верен!

– Значит, только дорожный указатель? Все остальное – ложь?

Эйлиш повернула его к себе и поцеловала. Долго, сухо и жарко. Так, что все вспыхнуло внутри. Он с трудом отстранился, между ног свербело и жгло.

– Тревога! Враг прямо по курсу!

Джо оторвал взгляд от губ Эйлиш. Уэймарский замок больше не тонул во мраке, а мерцал в рое цветных вспышек. Белыми точками мигали Персты Вильгельма, алыми росчерками отвечали катапульты северян. Ниточки лестниц вскидывались на стены.

– Еще далеко, – шепнула Эйлиш, прижимаясь к нему. Джо крепко схватил ее за ягодицу.

– Простой парень, говоришь?..

Поверх головы закатницы он видел реку. Черные корабли Ориджина цепью преграждали русло. На палубе центрального сверкнул огонь. Горящий снаряд прорисовал дугу и плюхнул в воду справа по борту. Масло растеклось по волнам кляксой огня.

– К бою! К бою!

Топот сапог, скрип тетив, скрежет механизмов… Вражеская эскадра произвела залп. Две дюжины снарядов метнулись к облакам и упали на корабли Флеминга. Соседнее судно расцвело, будто роза: целый парус объяло огнем. Над флагманом полыхнул свет, запах гари прошиб ноздри.

– Огонь на палубе! Горииим!

Джоакин развернул женщину лицом к врагу, спиною к себе, и запустил левую ладонь ей в штаны. Эйлиш выгнулась, подалась к нему, открылась его пальцам. Он стал ласкать ее страстно и зло. Эйлиш застонала, прижавшись задом к его чреслам. Джоакин положил Перст Вильгельма ей на спину, как на упор. Подсветил прицелом вражеское судно.

– Простой парень, да? Смотри!

Три выстрела подряд ударили ниже бушприта, у самой ватерлинии. Огромная дыра открылась в носу, будто пасть. Корабль хлебнул полным ртом и круто зарылся в воду. Фигурки людей посыпались с палубы.

– Смотри же!

Серия вспышек. Второй корабль вспороло вдоль борта, у самой кромки волн. Он повалился на бок, бессильный залп баллист ударил в воду.

– Вот тебе светлая душа!

Он не тратился на дешевые зрелища – не жег паруса, не сеял пожары на палубах. Бил коротко и метко, вскрывая чужие корабли, вливая воду им в брюха. Эйлиш стонала и вздрагивала, от ее движений два выстрела ушли мимо цели.

– Не дергайся, сука.

Джоакин грубо сжал ее, припечатал к фальшборту, правой рукой схватил за волосы. Теперь вспышки пламени возникали у самого ее лица – и уносились к очередной жертве.

Их было слишком мало – вражеских кораблей. Когда последний канул в воду, Джо охватила гложущая жажда: еще бы, еще! Не мог понять, чего хотелось больше: скинуть штаны и взять Эйлиш по-настоящему, на глазах у команды корабля? Броситься в воду, выйти на берег и убивать кайров, пока не сдохнет последний?..

– Причалить! Готовиться к высадке! – разнесся над палубой могучий голос графа.

Судно повернулось, нацелившись носом в замок Шейландов.

На миг Джоакин забыл про Эйлиш. Одна из башен пылала, давая рассмотреть все вокруг. Стены замка облепляла мошкара. Лестницам не было счета – стояли через каждый ярд. Сплошным потоком ползли вверх людишки. Не черные плащи, а простые мещане. Лезли – и сыпались градом. Лезли – и сыпались, изредка прихватывая с собой кого-то из графских солдат. Таран ритмично лупил в ворота, низкий звук ударов долетал даже сюда.

А кайры стояли на склоне, уже не прячась, ждали, когда упадут ворота. Стрелки гарнизона забыли о них – все силы тратились на то, чтоб устоять под бесконечной волной мещан. Замок задыхался, зарытый в человеческое мясо.

– Сволочи, – процедил Джоакин. – Какие же твари!

И тут он вспомнил: надо подать сигнал. Граф Виттор приказывал выстрелить в небо, когда начнется высадка десанта. Подняв руку, Джоакин четырежды плюнул огнем в облака.

То, что случилось потом…

Склоны Замковой горы – исчезли.

Вместе с кайрами, таранами, живыми щитами, улочками, домишками мещан – превратились в воздух.

Где только что были тысячи людей, теперь взгляд падал в ночь, не встречая преграды. Осталась узкая скала, обглоданная, как огрызок яблока. Замок Шейландов все еще венчал ее вершину. Одна за другой от стен отпадали лестницы, лишенные опоры.

– С нами – сила богов! – Взревел Флеминг. – К оружию! На берег!

Блаженный стон Хаш Эйлиш растворился в этом крике.