Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 56 страниц)

Карен усмехнулась:

– Откройте.

Нави издал глухой рык и отвернулся к стене. Дороти бросилась на защиту и осыпала Карен упреками, но та лишь развела руками:

– Вы оба поступаете нелогично. Нави сам признает, что умеет не так уж много, но оскорбляется, если то же самое говорю я. А вы, миледи, считаете его богом, но опекаете так, будто он – младенец.

– Леди Карен, предлагаю вам выйти на прогулку. Вы вчера так наслаждались свободой – ступайте и получите новую порцию счастья. Быть может, это сделает вас добрее.

Карен подняла брови:

– Выгоняете меня, чтобы побыть наедине?! Как пикантно…

Направляясь к двери, она спросила:

– Кстати, о старении. А почему вы решили оставаться юношей? Сами жалуетесь на побои – будь вы крупнее и старше, эта проблема исчезла бы. Впрочем, что это я! Рукопашный бой – столь же низкое ремесло, как езда верхом. Истинный бог берет свое не силой, а умилением.

Она убралась, и Дороти стала утешать друга. Обозвала Карен еретичкой, старой дурой, упрямой козой – и Нави слегка оттаял.

– Вот послушай, я узнал чудесную новость, но из-за этой… личности не успел рассказать. Представь себе достижение науки: банк Фергюсон и Дей внедрил пересылку денег по волне! Передаются не банкноты и не чеки, а шифрованное сообщение: такому-то человеку нужно выдать такую-то сумму. В любой город, где есть волна и отделение банка, можно переслать деньги за минуту. Здесь вносишь на счет, а там адресат получает!

Но мысли Дороти были заняты иным.

– Постой-ка, ты раньше сказал о Предметах, давай вернемся. Говоришь, Светлая Сфера – простая штуковина?

– Ну да, не вижу в ней ничего сложного.

– Стало быть, ты можешь говорить с нею?

– Тоже мне наука.

– А с другими Предметами?

– Конечно, я же бог!

Дороти вдохнула поглубже:

– А… меня научишь?

– Хм… – Он поскреб подбородок. – Прежде, чем учить, тебя нужно инициировать. Технически это несложно, но вот расчеты весьма громоздки.

– Расчеты?..

Нави нежно взял ее за плечи.

– Ты очень хорошая, я дорожу тобой и люблю… ну, в хорошем смысле. Ужасно не хочется причинить тебе зло, потому нужно просчитать все последствия инициации – не пойдет ли какое-то из них тебе во вред? А последствий очень много, и они трудно предсказуемы.

– О чем ты говоришь?..

– Например, о мятеже Ориджина. Несколько инициированных парней применили Персты Вильгельма – и разразилась большая война, император лишился трона, столица попала в руки агатовцев. А это лишь первая волна последствий, грядет вторая – куда более масштабная. Дам тебе силу говорить с Предметами тогда, когда точно высчитаю, что это ничем тебе не грозит.

– А когда ты это высчитаешь?

– Ряд важнейших переменных, нужных мне, известны лишь герцогу Ориджину, и, возможно, владычице. Я должен побеседовать с ними.

– Что ж, ладно… – Дороти вздохнула. – Но сам-то ты уже можешь говорить с Предметами! Давай найдем Предмет, способный разыскать Глорию!

– Насколько я знаю, таких не существует.

– Но Предметы могут все!

– Отнюдь нет. Даже внутри сферы сила Предметов ограничена, а здесь, на вашем витке, они и вовсе слабы. Поначалу я сильно удивлялся, что вы придаете им столько значения.

– Мы – смертные?.. Но как же не придавать значение! Предметы – ваши дары! Вы, боги, шлете их нам в подарок!

Нави почему-то промолчал.

– Эй, постой! Я в чем-то неправа? Предметы – не дар?!

– Как бы тебе сказать…

– Скажи честно! Я все пойму!

– В давнее время, около двух тысячелетий назад, была группа очень… хм… одиозных богов. Впрочем, почему была? Такие и сейчас есть. Словом, эти боги, чьи мотивы мне понять трудно, установили традицию: посылать вам, так сказать, дары.

– А в чем подвох? Почему тебе сложно понять их?

– Дороти, если ты дашь дочери агатку, она купит леденец и будет счастлива. Если дашь эфес, ей придется его разменять, а значит, показать кому-то. После этого дочку могут обокрасть. Если же ты дашь ей искровый арбалет, украшенный золотом и жемчугом, то она совершенно точно будет избита и ограблена, а защититься не сможет, поскольку не умеет стрелять.

– Ты хочешь сказать, боги дают нам слишком много?

– Или слишком мало – как посмотреть. У вас накопилось изрядное количество Предметов, но ужасно недостает знаний.

– Знаний о том, как говорить с Предметами?

– Это – в последнюю очередь. Сперва вам нужно понять те законы мироздания, которые вы еще не открыли. Затем – развить свою мораль, а главное – личную ответственность.

При слове «мораль» Дороти испытала слабость. Показалось, что ее душу тяготит некое давнее преступление, и, может, даже не одно. Беспамятство защищает от мук совести, но рано или поздно она вспомнит все…

Они заказали обед, и за едою Дороти расспросила, что думает Нави о принципах морали? Согласен ли он с учением Праматерей, верно ли они передали людям слова богов, ничего ли не напутали?

Нави ответил, что Праматери – большие умницы, и что редкий знакомый ему бог столь же нравственен, как были они.

Дороти живо заинтересовалась: какие бывают боги, какая у них царит мораль и как они ее нарушают? Может ли бог совершить преступление? Если да, то что с ним делают?

Нави сказал: он знает по меньшей мере одного бога-преступника, и при тех возможностях, которыми владеют боги, один злодей – это уже очень много.

Но развить эту тему он не успел. Дверь распахнулась, и на пороге возникла Карен. Ее глаза блестели от слез, щеки горели лихорадкой.

– Я нашла его!

В голосе звенело столько чувства, что, кажется, воздух заискрился.

– Я нашла, слышите! Он жив!

Меч-1

Ночь на 28 мая 1775 г. от Сошествия

Уэймарский замок

То был дурацкий приказ. Пожалуй, худший из возможных. Граф – мастер интриг и гений финансов – показал себя полным тупицей в тактике.

– Лучники, по кайрам – залп!

Жажда мести аж звенела в голосе Шейланда. В каждой букве: «Умрите, твари! Я хочу видеть, как все вы сдохнете прямо сейчас!» Уж конечно, граф ждал совсем не того, что последовало за приказом.

Северян было тринадцать, не считая Ионы. На них – пластинчатая броня, поножи, наручи, наплечники. Шлемы, конечно, – куда без них. А стрела – не Перст Вильгельма… Из тринадцати легли только трое. Еще несколько получили ранения, но остались на ногах. Один вдох понадобился им, чтобы осознать: граф нарушил слово, а Перст Вильгельма больше не стреляет. Осознав, они схватили Иону под руки и ринулись к воротам – до сих пор раскрытым настежь.

– Стреляйте! – закричал Шейланд, аж дрожа от досады. – Стреляйте, убейте их!

Он даже не уточнил, кого именно бить. Ясное дело, Иону лучше взять живьем, это стоило сказать стрелкам. Но северяне отступали грамотно: коробочкой окружили госпожу, защищая от стрел. Бежали пригнувшись, спрятав головы и шеи, подняв плащи, чтоб усложнить прицел. Двое тяжелых латников со щитами шли в конце, прикрывая спины отряда. Графские лучники осыпали северян стрелами. Тоска, а не стрельба: из десяти воинов упала только пара.

Они почти уже достигли ворот, когда подал голос Мартин Шейланд:

– Эй, надвратная! Кидайте невод!

Джоакин слыхал о таком, но прежде не видел. Что-то открылось в арке ворот, и на головы северян выпала проволочная сеть. Разряд щелкнул кнутом, сверкнуло так, что побелело в глазах. Переднюю тройку накрыло неводом и убило наповал. Еще одного зацепило, он свалился на колени. Иона с остальными замерла от неожиданности, на миг став хорошей мишенью. Последовал залп и убил лишь одного – того, на коленях. Но все прочие получили ранения, даже Иона. Стрела пробила ей ногу ниже колена. Графиня упала, попробовала встать – и не смогла. Воин взял ее на руки, но вдох спустя рухнул, обливаясь кровью. У стрелков имелись-таки арбалеты, болт продырявил шлем и голову кайра. Трое выживших ринулись к госпоже, она приказала что-то, взмахнув рукой – бегите. Они, конечно, не подчинились. Согнулись над ней, чтобы поднять, унести. Тогда она сделала нечто – резкое, быстрое движение, стальной блеск. И обмякла, уронив руки.

– Она что… – начал граф, щурясь в попытке разглядеть.

Трое северян стояли еще миг, а потом бросились бегом. Иона осталась лежать, и теперь Джо видел причину – рукоять ножа, торчащего в груди.

– Она что… убила себя?..

– Да! Так-то! – С неожиданным азартом вскричал лорд Мартин. – Эй, лучники, не зевай! Добейте троих ублюдков!

Спустя лишь несколько секунд раздался ответ:

– Готово, милорд. Все лежат.

Братья Шейланды переглянулись. Мартин встряхнул Виттора за плечи, сверкая глазами от восторга:

– Победа! Мы их сделали!

– Чертов дурак… – выдохнул граф и бессильно обвалился на стену.

Мартин подхватил его, с помощью Джо втащил в комнату, уложил на тахту.

– Вит, что с тобой? Сердце схватило?.. Пошлю за лекарем. Эй, лекаря сюда!..

– Это конец… – простонал Виттор очень тихо, только Джо с Мартином и могли разобрать. – Мы погибли…

Мартин выпучил глаза, разинул рот:

– Брат, ты чего?! Мы всех убили до единого! Даже чертову суку!

– Дурак ты… – с горечью выронил граф. – Поди прочь.

– Куда?..

– Не знаю. Плевать… Порядок в замке наведи, раз такой бодрый.

– Я того… Вит, обидно как-то.

– Пошел! – рявкнул граф. Махнул рукой на Джо: – Этого тоже забери, да и прочих. Оставь Берта с Рейнольдсом… и закатников.

Хаш Эйлиш и Лахт Мис были уже рядом, будто предвидели графские слова. Подошли Берт и Рейнольдс – те два рыцаря, что защищали графа в попытке бегства под землей. Мартин обиженно цокнул ртом, отвернулся от брата и хлопнул Джо по плечу:

– Ты кто, помощник Гарри Хога?

– Да, милорд.

– Ну, Гарри помер. Будешь теперь моим помощником. Идем, поможешь прибраться.

Они вышли во двор, сопровождаемые дюжиной рыцарей – тех, что гасили пожар. Вышли, огляделись. Паскудно было во дворе, победой и не пахло. Смердело гарью и кровью, тут и там кто-то стонал или клянчил о помощи. Кто-то рыдал так уныло, что хотелось придушить, но не разобрать было, где он. Люди бродили неприкаянные, шарахаясь от мертвецов. Стрелки торчали на стенах, боясь сойти во двор.

Мартин откашлялся и заговорил так, чтобы слышали даже лучники:

– Эй, люди! Все уши – сюда, слушать меня! Мы победили, ясно вам? Слава графу!

Кто-то откликнулся: «слава» – весьма неуверенно. Мартин продолжил, как ни в чем ни бывало:

– Северная сука предала вашего лорда, моего брата! Клялась быть верной женой – а потом вот, сами видите! Хотела убить мужа, а графство взять себе. Но не на того нарвалась! Моего брата Виттора поцеловали боги! У него есть говорящий Предмет – Перст Вильгельма! Северяне думали, что могут безнаказанно. Но нет, сами боги защитили нас! Теперь им конец, а мы празднуем! Всем вина! Слава графу!

Теперь откликнулись бодрее: «Слава!» Кто-то отважился спросить:

– Милорд, значит, у нашего графа есть Перст Вильгельма?

– И не один. Боги щедро одарили Виттора! Вы служите святому человеку, негодяи! Виттор не хотел пускать в ход оружие богов, но вы же, овцы, ничего не можете. Вот графу и пришлось самому!..

– А это часом была не катапульта?

Мартин выпучил глаза:

– Кто спросил?!

Голос шел из стайки выживших копейщиков. Пред гневом лорда солдаты шустро расступились, обнажив того глупца, который ляпнул про катапульту.

– Чеддер? – узнал Мартин. – Иди сюда, баран.

– Милорд, простите, я не хотел ничего такого…

– Видишь вон того дохлого кайра?

– Вижу, милорд.

– Подойди к нему и нагнись.

Чеддер подошел к трупу, наклонил голову, cкривился так, будто хотел вывернуть желудок.

– От чего он помер?

– У него дыра в груди, милорд. Насквозь прожженная.

– Катапульта делает такое?

– Нет, милорд.

– А стрела?

– Тоже нет, милорд.

– Возьми двух баранов себе в помощь, поднимите этого дохляка и прибейте к воротам замка. Пусть каждый слепой увидит, какое оружие есть у моего брата!

Желающих помочь Чеддеру не нашлось, но милорд послал рыцаря, и тот живо разыскал пару добровольцев. Мартин тем временем накинулся на замковую челядь:

– А вы чего застыли?! У брата сердце схватило от подлости жены. Он лежит у себя и пьет лекарство, а когда выйдет – тут все должно блестеть! Шевелитесь, ну!

Мартин быстро поделил обитателей замка на отряды, каждому назначил дело и придал рыцаря для надзору. Все завертелось. Две дюжины стрелков сносили раненых в казарму и помогали лекарю их бинтовать. Дюжина копейщиков собирала трупы и передавала в ведение похоронного мастера Сайруса, который все больше оживлялся с каждым покойником. Незамужние горничные утешали вдов. Конюхи собирали оружие и обломки, полотеры отмывали двор. Парни из надвратной башни получили награду за ловкий бросок невода и ушли за ворота, чтобы приволочь в замок тела трех последних кайров. Священник и дьякон поясняли всем сомневающимся, что Персты Вильгельма боги дали графу Шейланду за то, как искренне он заботится о своих людях. Старший из рыцарей – он носил прозвище Кулак – сводил учет оставшихся в строю солдат и срочным порядком назначал новых командиров. Рыцарь по имени Айви получил от Мартина приказ:

– Проверь всех северян. Если кто жив – прикончи.

– С удовольствием! – ответил Айви и взялся за дело.

Теперь заняты были все. Лорд Мартин обратил внимание на Джо – последнего, кто остался рядом.

– Ну, парень… Я вижу, ты очень ничего. Хочу, чтобы ты мне служил. По душе мне такие люди.

– Милорд, это обдумать надо.

– Чего тут думать? Заплачу хорошо, будешь как сыр в масле. Если имеешь желания – все получишь. Моим парням все можно!

Джоакин обдумывал не условия найма, а совсем иные материи. Только что, при его живейшем участии, на Звезду улетела леди Ориджин. Рано или поздно герцог узнает о смерти сестры – и, конечно, явится с войском. До того дня нужно выбрать: исчезнуть без следа или остаться с Шейландами, полагаясь на силу Перстов и божью помощь. То был непростой выбор, и не сейчас его делать, когда голова еще гудит от пыла схватки.

– Милорд, позвольте, я до утра подумаю, – сказал Джо и добавил, чтобы сменить тему: – Вы так мастерски раздали приказы. Вижу, вам доводилось командовать войском.

– Неа, – мотнул головой Мартин, – на войне не бывал. Зато охоту люблю, у меня егерей много – тоже, считай, армия.

– На кабана ходите? На волка? Медведя?

– На всех, – ухмыльнулся Шейланд.

К ним подошел сир Айви – тот, кого послали добивать.

– Милорд, нужно уточнить приказ. Графиня еще жива. Ее тоже добить или нет?

Нож вошел под левую грудь Ионы – если не в сердце, то очень близко. Джо назвал бы такую рану смертельной, однако северянка еще дышала: рукоять едва заметно двигалась при вдохе.

– Жива, значит?.. А крови много.

– Это его кровь, – Айви указал на кайра с пробитой головой. – У нее почти не течет.

Верно: из-под лезвия кинжала кровь едва пробивалась наружу. Клинок закрывал собой рану.

Мартин присел на корточки и заглянул Ионе в лицо.

– Ну, ты жива? Слышишь меня?

Она не пошевелилась. Мартин пальцем поднял ей веко:

– А ну-ка, посмотри!

Зрачок закатился под лоб, глаз белел слепым пятном.

– Она без сознания, милорд.

– Жаль, жаль… А если так?

Мартин пошевелил рукоять кинжала. Если это и вызвало боль, то недостаточную, чтобы Иона очнулась.

– Осторожней, милорд, – предупредил Айви. – Вытащите нож – она истечет кровью.

– Думаешь?

Мартин расплылся в ухмылке – не то мстительной, не то жадной. Ухватил нож покрепче, явно готовый потянуть.

– Милорд, не стоит, – сказал Айви. – Она – ценная заложница. Герцог много за нее заплатит.

– Правда?

– Истинная правда, – подтвердил Джо. – Отдаст что угодно.

Странно: эти слова лишь придали Мартину решимости. Казалось, чем выше стоимость Ионы, тем приятнее убивать ее. Шейланд издал радостный смешок и потянул кинжал на себя.

Айви схватил его за руку.

– Милорд, это жена графа. Пусть он решит, как быть.

Мартин моргнул:

– Думаешь, Виттор не простит меня?

Джоакин добавил:

– Она пыталась умереть, чтобы избежать плена. Разве вы хотите исполнить ее желание?

– Пф…

Мартин выпустил нож и поднялся. Поставил ногу на горло Ионы, пару вдохов постоял, наслаждаясь моментом. Сплюнул:

– Ну, ладно.

Шаркнул подошвой сапога по ее шее и приказал Айви с Джоакином:

– Найдите носилки, перетащим к Виту.

* * *

Граф Шейланд заперся в кабинете с парой телохранителей и послами Закатного Берега. Он велел открыть лишь после того, как Мартин дважды пояснил, в чем дело. Айви и Джо внесли в кабинет умирающую Иону.

Граф изменился в лице. Сперва мелькнуло нечто вроде надежды, но сменилось злобой, когда он рассмотрел жену поближе.

– У нее нож в сердце, тупицы.

– Но она того, дышит! Сам посмотри. Наверное, промахнулась.

– Ей все равно конец! Выймем клинок – она помрет.

– Послушай, Вит… – Мартин понизил голос, но в тиши кабинета его прекрасно слышали все. – У тебя же есть лечильный Предмет… Помнишь, когда у меня зуб загноился…

– И кто лечил тебя этим Предметом? Цирюльник Гарри? А где он сейчас – помнишь?!

– Разве ты сам не умеешь?..

– Замолкни уже, – рыкнул Виттор на брата и повернулся к послам Закатного Берега.

Лица закатников не выражали удивления. Мартин не выдал никакой тайны, послы прекрасно понимали, что граф владеет разными говорящими Предметами.

– Милорд, – сказала Хаш Эйлиш, – мы только что обсуждали те затруднения, с которыми вы столкнулись. Согласитесь: если леди Иона вернется к жизни, это заметно исправит положение. Например, она сможет собственной рукою написать брату о том, что одолела вас, и чтобы он приезжал в Уэймар праздновать победу. В лучшем случае, вы заманите герцога в ловушку, а в худшем – выиграете массу времени. Герцог нескоро распознает подлог.

Мартин добавил:

– Или отвезем ее в Первую Зиму и обменяем на несколько Предметов. Каких-нибудь сильных, которые нам пригодятся.

Граф помотал головой:

– Будто я не знаю, как применить заложницу. Тьма, я знаю двадцать способов, но заложница нужна живой! А это – труп!

– Неужели сила Предметов…

– Нет! Предмет может заживить рану, но не поднять мертвеца! Вытащим нож, я заживлю кожу, но внутри кровь будет течь. Я не знаю, как добраться туда, и как успеть… Я не хирург, тьма сожри!

Виттор резко отвернулся от Ионы, замкнулся в себе, скрестив руки на груди. Хаш Эйлиш продолжила, как ни в чем ни бывало:

– Между тем, если бы вы проявили способность залечивать столь страшные раны, то показали бы тем самым свое величие и божье благословение, лежащее на вас. Такая сила могла бы склонить в вашу пользу некоторых союзников…

Шейланд глянул на нее исподлобья:

– Вы требуете, чтобы я исцелил Иону? Я не могу этого, смиритесь!

– Очень жаль.

Упала тишина, полная скрытых намеков и тайных угроз, потому неприятная Джоакину. Он отошел в дальний угол, стараясь не думать о скверном. Но некоторые факты были слишком очевидны, чтобы их не осознать.

В столице Закатного Берега, в четырех днях марша, стоит армия генерала Ориса. Она – не ровня батальонам северян, но все же – самая значительная сила на триста миль вокруг. А о том, что случилось в Уэймаре, как проявил себя граф, стоит ли сражаться за него или против – обо всем этом Орис узнает из рассказа своих послов: Хаш Эйлиш и Лахта Миса.

Не приходя в сознание, Иона закашлялась. Звук напоминал бульканье, изо рта брызнули алые капли.

– Время истекает, – отметила Хаш Эйлиш. – Легкие вашей жены наполняются кровью. Ей осталось никак не больше часа.

– Вы должны быть со мною! – прошипел граф Шейланд. – Тьма сожри, на моей стороне – бог! Вы поклонялись ему двадцать лет. Отвернетесь от меня – предадите вашу веру!

Лахт Мис поднял железную руку. Жест вышел внушительным, как взмах меча.

– Не ему, а ей, милорд. Поймите правильно: вы впечатлили нас, но пока не убедили. Мы хотим увидеть вашу полную силу. А также поговорить непосредственно с ним. Решайте, милорд, выбор за вами.

Хаш Эйлиш погладила Иону по щеке, и оба посла вышли прочь. Едва закрылась дверь, братья накинулись друг на друга.

– Вит, не будь дураком! Ты знаешь, я бы первым прикончил ее, но она, того, нужна нам! Думаешь, она случайно зарезалась? Нет, чтобы нам насолить! Без нее будет трудновато!

– Чертов болван, нам в любом случае конец! Очнись, посмотри вокруг! У нас дюжина рыцарей и полсотни косых стрелков. Это все, тьма тебя, больше никого! Пауль за полмира отсюда, вассалы разбегутся, когда Ориджин придет. Союзников не будет – все узнают, как нас выпотрошили сорок северян! Мы так слабы, что никого не будет с нами!

Виттор глянул на жену с ненавистью, поднес руку к кинжалу, как прежде брат. Мартин закричал:

– Ну нет же! Верни ее, есть же способ!

– Оно не стоит того.

– Но закатники…

– Оно того не стоит! Так и так – конец!

На стук обернулись оба Шейланда:

– Какого черта?!

Дверь открылась, на пороге показался Кулак – старший из уцелевших рыцарей. Вид он имел весьма озадаченный.

– Милорды, простите, срочное известие. Боюсь, не очень хорошее. Послали парней за тремя телами кайров, что выбежали в ворота… И нашлось только два трупа. Видимо, третий прикинулся мертвым, чтобы не стреляли, а потом поднялся и ушел.

– Вы послали за ним?

– Куда, милорд?

– В голубятню, болван! Он попытается отправить письмо!

– В которую голубятню? Их в городе больше десятка.

– Пошлите в… – начал Виттор, но схватился за голову и простонал: – Шлите куда угодно, конец один!

– Простите, милорд?..

– Вон. Вон с глаз!

Кулак исчез, и Айви следом за ним. Тяжелый, болезненный, мутный взгляд графа упал на Джоакина, и тот уже подался к двери, ожидая услышать: «Ты тоже – прочь!» Но почему-то прозвучало иное:

– Кайр доползет до голубятни и пошлет письмо. Послезавтра герцог узнает, что мы убили его сестру. Через десять дней здесь будет их авангард. Я прав, а?

Джоакин склонил голову:

– Боюсь, что да, милорд.

– Скажите честно: вы хотите сбежать?

– Ну… я подумывал об этом. Но можно ли убить Ориджина и спрятаться хоть где-нибудь?

Виттор выдохнул:

– Мда.

Тогда Мартин взял брата за плечи и подтащил к Ионе. Заставил нагнуться и посмотреть ей в лицо.

– Что ты видишь, ну?

– Мартин, какого…

– Что ты видишь?

– Чертову стерву, которая нас погубила.

– Э, нет! – Мартин улыбнулся широко, искренне, радостно. – Ты видишь дохлого Ориджина! Мы ее разделали. Мы стоим, а она лежит! Остался ее брат – и все!

– Но его войско…

Мартин рассмеялся:

– Плевать же на войска! Мы убили Ориджина, видишь? Один готов, второй на очереди! Половина дела!

Такой неистовый азарт, такое пьяное торжество исходили от Мартина, что даже Джоакин ощутил нечто вроде веры: Ориджины погибнут просто потому, что они – зло, а злу нет места под луной.

Граф Виттор встряхнулся, открыл умывальник, плеснул холодной водой в лицо. Взъерошил волосы, потряс головою, сказал:

– Ладно… Ладно, брат. Попробуем.

А Мартин, смеясь, повернулся к Джоакину:

– Ты того, подожди снаружи. Сейчас тут решим, потом с тобой.

Джо вышел, закрыл за собой дверь. В коридоре ждал Айви. Спросил:

– Как там дела?

– Графа сильно пробрало, – ответил Джо.

– Не удивительно. Родная жена чуть его не убила.

– Но лорд Мартин сумел его успокоить.

– Лорд Мартин – молодчина. Он никогда Ионе не верил, сразу почуял, кто она есть. Вот что значит – бывалый охотник.

Джо согласился. Айви еще поглядел ему в лицо.

– Знаешь, я вспомнил тебя. Ты здесь был прошлой весной и нарвался на драку. Мы тебя отделали.

– Точно, было такое.

– Не держи зла. Ты тогда был – петух петухом.

– Твоя правда, – пожал плечами Джо. – Поможешь мне с Гарри?

Они сказали по нескольку слов над телом цирюльника. Проверили руку, не нашли Перста – очевидно, граф уже забрал оружие. Подняли Гарри и снесли вниз, ко входу в темницу. Возле входа имелся навес, под которым хозяйничал мастер Сайрус. Копейщики приносили ему мертвецов, мастер строго требовал отчета: кем был покойник, как звался, кто может подтвердить его личность? Когда два свидетеля опознавали очередное тело, Сайрус укладывал его в тот или иной ряд: один ряд – для слуг, другой – для солдат, третий – для северян. На грудь каждому мертвецу мастер прикалывал листок с номером и именем, под этим же номером вписывал покойного в журнал.

– Цирюльник Гарри Хог, – сказали Джо и Айви.

– Вы знали его в лицо? Можете заверить, как свидетели?

– Конечно, можем.

– А сами как зоветесь?

Они назвали себя, мастер вписал в журнал и покойника, и свидетелей. Велел:

– Кладите его туда, в ряд со слугами.

– Он был не просто слуга, – скрипнул Джо. – Гарри владел Перстом и сражался, как лев. Если б не он, мы бы не выстояли. Устройте ему самые лучшие похороны!

Мастер Сайрус возразил:

– Коли Гарри – цирюльник, то, значит, слуга. А слуги лежат в том ряду, согласно порядочку. Но вы не думайте, молодой человек, что я его не уважаю. Цирюльник заботится о внешности человека, о состоянии тела, которое неминуемо отразится на душе. Он делает, считай, одно со мною дело, и я отдаю ему почет, как мастер мастеру. Кроме того, сам граф доверял Гарри, а это тоже многого стоит. Заверяю клятвой, что ваш друг Гарри Хог получит достойнейшее погребение. Его душа на Звезде запоет от радости, увидев, как мы ублажили его тело.

Джо ответил словами благодарности. Еще раз попрощался с мертвым другом и зашагал прочь. В груди было душно, в горле – комок. Он шел, не разбирая дороги, руководясь единственным правилом: избегать мертвых тел. Благо, большинство из них уже очутилось под навесом.

– Сир Джоакин…

Теплые сухие пальцы коснулись его запястья. Хаш Эйлиш пристроилась рядом, будто они – парочка, гуляющая где-нибудь… ну, там, где гуляют парочки.

– Вы не позаботились о своей ране.

Он вспомнил – и правда. После боя наспех перевязал платком, а потом забыл.

– Чепуха.

– Хотите, я займусь ею?

– Да мелочи, царапина.

– А зря, я многое умею.

Как-то невзначай они забрели за арсенал. Здесь не осталось трупов, потому не было и тех, кто их собирает. Тишина и пустота.

Хаш Эйлиш остановила его и повернула к себе, приблизилась к его лицу.

– Я не в настроении, – рубанул Джо, отстраняясь.

– Для чего?

– Барышня, я потерял друга. Может, кто-нибудь и хочет развлекаться после такого, но не я.

– Вы ошиблись в моих намерениях, сир Джоакин. Я желала всего лишь беседы.

Он пожал плечами:

– Вам бы лучше побеседовать с графом. Для этого вас прислал генерал Орис, а не для шушуканья со мной.

– У вас доброе сердце, Джоакин Ив Ханна.

– И что с того?

Она погладила его по шее. Это было щекотно… и возбуждающе, тьма сожри. Джо снова отшатнулся.

– Хотите, я вывезу вас?

– В каком смысле?

– Экий вы глупый… Я вас хочу. А вы в беде. Герцог Ориджин придет сюда, возьмет замок и повесит весь гарнизон. С другой стороны, если попытаетесь уйти сами, вас схватит и повесит лорд Мартин. Ведь если он позволит сбежать вам, то через день сбегут все.

– Не думаю, – огрызнулся Джо. – Много вы понимаете.

– Не важно, что вы думаете. Вас повесят независимо от хода ваших мыслей. А у вас такие… – она опустила взгляд ниже его пояса, – красивые глаза. И сердце доброе. Мне жаль вас терять. Граф выпустит меня, поскольку хочет союза с Орисом. А я найму вас на службу – и выведу, как своего солдата.

Она положила ладони ему на грудь.

– Вы мне дадите одну ночь. Сделаете все, что я прикажу. А потом – кое-что из того, что я запрещаю. Такая цена, сир Джоакин.

Теперь она отстранилась сама и склонила голову, ожидая ответа.

В голове все спуталось. Все мысли ринулись вместе, ничего не разобрать. Он сказал:

– Вы думаете, графу конец? Я не хотел обидеть, вы приятная женщина, просто не время. И это неправильно – убегать при опасности. И Ориджины…

– Иными словами, вы меня не хотите?

– Нет, я…

– Не хотите настолько, что лучше погибнете, чем отдадитесь мне?

– Тьма! Да вы совсем не так поняли! Я не знаю, хочу ли вас. Может, и хочу, но только похотливый безумец стал бы думать об этом, когда вокруг гибнут люди! И если вы намерены уйти прямо сегодня, то я…

– Что – вы?

– Не поеду с вами. И дело совершенно не в вас. Граф Шейланд – первый лорд, кто был со мной действительно добр. Честно помог мне, без подвоха. А Ориджины – редкая дрянь, подлецы и убийцы, мнящие себя какими-то… сверхлюдьми. Я не брошу графа именно сейчас, когда он схватился с ними. Потом, если выживу, сделаю с вами все, чего нельзя… или что можно… как вы там сказали?

Хаш Эйлиш рассмеялась и быстро, мельком поцеловала его в губы.

– Благодарю, сир Джоакин. Вы дали то, чего я хотела.

– Один поцелуй? Всего-то?..

Хохоча, она погладила его по щеке. Без страсти, снисходительно, слегка обидно.

– В гадательных картах есть такая фигура – дурачок. У него пустая голова, зато доброе открытое сердце. Он принимает решения сердцем, поскольку больше нечем. В простых ситуациях, где имеется логичный ответ, дурачок всегда ошибается. Зато в сложных, где мудрецы дают маху, дурачок попадает в цель.

Джоакин выпучил глаза:

– Это я – дурачок? И вы хотели, чтобы я решил… победит Шейланд или Ориджин? Тьма, я что для вас, карта из колоды?!

– Не зазнавайтесь, – подмигнула Хаш Эйлиш.

Она попятилась с явным намерением исчезнуть, но наткнулась на Айви, возникшего за ее спиной.

– Миледи, милорды зовут вас. Джо, тебя тоже.

* * *

Войдя в кабинет графа, Джоакин сразу заметил перемены. Кинжал исчез из груди Ионы, как и стрела из ноги. Она была бледна, словно снег, и дышала так слабо, что не приметить глазом. Но Джо повидал достаточно трупов, чтобы понять: она – не труп. По крайней мере, пока.

Другая перемена случилась в самом графе. Он восседал в кресле, вальяжно откинувшись на спинку. Вместо прежнего одеяния теперь на нем был траурный черный костюм. Над теменью платья маячило призрачное белое лицо графа. Он усмехался.

– Господа, мне пришлось переодеться. Моя леди-супруга, видите ли, при смерти. Следует выглядеть подобающе.

Закатники склонились над Ионой. Хаш Эйлиш потрогала жилу на шее, затем откинула простыню и осмотрела грудь. На месте ножа остался вздутый алый рубец. Кровотечения не было и в помине.

– Ваше искусство, граф, вызывает восторг!

– Пустое, – Шейланд небрежно развел руками. – Как верный муж, я просто обязан был сделать все для спасения супруги. Но, к сожалению, моя душенька потеряла ужасно много крови. Жизнь бедняжки сейчас в руках богов.

– Пускай же они будут милостивы!

Лорд Мартин, стоящий за плечом брата, уточнил с ухмылкой:

– К нам.

– Господа, вы удовлетворены? – осведомился граф.

– Сделанное вами выходит далеко за грань возможностей медицины, – уважительно кивнул Лахт Мис. – Но мы надеемся, что вы исполните и вторую нашу просьбу.

Вместо ответа граф выдержал паузу и повернулся к Джоакину, иронично поднял бровь:

– Ну, сир Джоакин с Печального Холма, вы собираетесь бежать?

Он пожал плечами:

– Бежать не намерен. Могу уйти, если не договоримся.

– Желаете геройски погибнуть в борьбе со злом? Или уповаете на победу?

– Не вижу причин умирать, милорд.

– Откуда такая уверенность?

– От Предметов, милорд. Герцог Ориджин – всего лишь человек, и отнюдь не самый сильный. На вашей стороне нечто гораздо большее.

– Хе-хе. Вот тут вы правы, сударь. Даже не представляете, насколько.