Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 56 страниц)

– Вполне возможно, его.

– Не понимаю. Эвриан писал: транспортер – средство передвижения. Но Ориджин и Минерва считают, что Кукловод жаждет получить бессмертие. Их версия мне кажется более логичной. Ради бессмертия можно затеять опасную игру, но ради какого-то транспорта?.. Неужели корабль, даже самый быстрый, стоит такого риска?

– Хе-хе. Ваше величество, простите, но вы узко смотрите на вещи. Следует понять, что это за транспорт, каков его принцип действия. Быть может, он таков, что затмит любой эликсир бессмертия!

– Сомневаюсь… Хм, вы правы… Не о транспорте, а о ветре: он поистине силен.

То не был порыв ветра. Хармон Паула Роджер обрел достаточно свободы, чтобы стащить свои ягодицы со своей же руки. Шатер конвульсивно вздрогнул, а затекшую руку пронзило иглами. Но скоро она отошла, и Хармон потянулся к веревкам на ногах.

– Впрочем, ваше величество, есть и вторая версия на счет деконструкции. Ознакомились ли вы с главою «Вне пространства»?

– Боюсь, еще нет.

– В ней изложены интереснейшие догадки! Видите ли, по мнению Эвриана, феномен распыления свойственен всем Предметам. У некоторых этот процесс происходит постоянно и самопроизвольно, а у других…

Хорошо, что Хармон сидел. Неизвестно, как долго он дремал сидя, но в конце концов шлепнулся на спину – и проснулся.

– Кажется, я слышал храп, – отметил Второй из Пяти.

– Исключено, милорд. Мои шаваны – надежные стражи, они не уснули бы на часах.

– И тем не менее, прислушаемся.

Хармон окаменел, затаив дыхание. Вот теперь – где ж его раньше носило! – обнаружился паук. Щекотливые лапки пробежали по шее, взобрались на подбородок. Дрянь ты паскудная! Хармон выпятил губу и прицельно дунул на паука. Тот, скотина, уклонился от выстрела и перебежал на щеку. Оттуда – на нос. Мучительно захотелось чихнуть.

– Граф, ваша подозрительность переходит границы! Никто там не спит!

– Ваше величество, тише…

Сквозь ткань шатра пробивался очень тусклый свет, и Хармон смог увидеть паскуду. Крупный черный мохнатый паук сидел у него на кончике носа, задницей к торговцу… то бишь, к глазам торговца. Паук переминался с ноги на ногу, умащиваясь поудобнее. В носу неистово свербело.

– Милорд, знаете ли…

– Шшшш!

Паук сделал шаг – и сунул лапку прямиком в ноздрю. Хармон напрягся до последней жилки, сделал над собой титаническое усилие – но не сдержался. Из его груди вырвался мучительный чих, переходящий в стон отчаяния:

– Аааааа-пчхи-уууууу!

– Простите, ваше величество, – сказал Второй. – Вы правы, это не храп, а завывание ветра.

– Вот видите. А теперь ответьте, наконец: по-вашему, Предметы можно уничтожить?

– Такова версия ученых ордена: вынужденная деконструкция ведет к исчезновению Предмета.

Хармон забыл и паука, и сонливость. Хармон сел. Одним движением скинул петлю с ноги, но даже не подумал бежать. Что-что, а последние слова он понял ясно: Предметы можно уничтожить!

– Вы сказали – к исчезновению?

– И я не оговорился. До недавнего времени эта теория были лишь теорией. Но зимой из Запределья вернулся экспедиционный отряд северян. Наш агент из окружения графа Флеминга доложил о том, что видел в Запределье: форт Кукловода исчез, оставив пустое место!

– Я слышал сию байку.

– О, нет, ваше величество, это вовсе не выдумка! Наш агент в высшей степени надежен, его словам можно верить, как святому писанию. В форте Кукловода хранились десятки Предметов, извлеченных из восемнадцатого Дара. Лишь они могли быть причиной того, что видел агент: сферическая область пространства, включающая форт и кусок земли под ним, была мгновенно удалена из нашего мира. Люди впервые столкнулись с явлением деконструкции!

– Вы хотите сказать, Предметы… ммм… уничтожились, разрушились… и захватили с собою в небытие все, что находилось рядом?

– Именно так! Возможность этого явления и предсказывал отец Эвриан!

– Потрясающе! И так можно… деконструировать любой Предмет?

– По словам Эвриана, да. Нужно применить инструмент – деконструктор. Как он выглядит и действует, мы, к сожалению, не имеем понятия.

Владыка сделал паузу. В тишине Хармон слышал грохот собственного сердца. Уничтожение Предметов! Святые боги! Глория-Заступница, это же то, что нужно! Великая тайна, больше не придумаешь! Леди Магда сожрет ее и пальчики оближет!

– Зачем Кукловод уничтожил собственные Предметы?

– Возможен ряд причин. Эти Предметы могли таить в себе тайны, которые Кукловод хотел скрыть от северян. Он мог разрушить форт, чтобы устрашить врагов. Это отчасти удалось, ведь Флеминг переметнулся. Наконец, Кукловод мог просто испытать деконструктор – как ранее испытывал все виды оружия, попавшие в его руки. Вспомните Ульянину Пыль и Менсона на балу.

– Да уж… А как он сделал это?

– С помощью деконструктора, очевидно.

– Вы не поняли, граф. Мы рассуждали о том, какое устройство собирает Кукловод. Если он только сейчас приблизился к своей цели, то как мог применить деконструктор прошлой зимой?

– У меня нет ответа, ваше величество. Быть может, и не деконструктор является его целью. Однако эксперимент с фортом впечатляет своей мощью, а книга Праотца Эвриана бросает луч света на то, как это произошло.

Адриан помолчал.

– Что ж, премного благодарю вас, граф. Наши беседы всегда крайне познавательны. Теперь я должен скорее прочесть упомянутую главу.

– «Вне пространства», ваше величество.

– Я запомню.

Шурша пледами, они поднялись. Владыка проводил графа из шатра. Оставшись вдалеке от чужих ушей, Хармон скинул с себя материю и выкатился из простенка наружу.

Стояла прекрасная ночь, наполненная свежим морским бризом. Мерцала Звезда и лагерные огни, шумели поодаль волны. Хармон расправил плечи, вдохнул полной грудью воздуха с ароматом моря, ветра и горных цветов. Хорошо-то как! Сам спасен, Низа спасена, Магда довольна! Победа!..

– Вот он, шакал! – сдавленно буркнул Косматый и схватил Хармона за шиворот.

– Отведем в сторону, – шепнул Гурлах, – не будем тревожить владыку.

Его оттащили подальше от шатра и для начала отвесили кулаком в пузо. К счастью, Гурлах не имел железных рукавиц, да и гнева ему недоставало. Хармон легко справился с болью, выпрямился и уверенно сказал:

– Оставьте меня в покое, ослы.

– Ты нам солгал! – зашипел Косматый, выхватывая нож. Но спокойствие торговца озадачило шаванов – он заметил это по их позам.

– Не лгал. Не будь вы ишаками, сами поняли бы.

– Поняли – что?

– Зачем мне врать? Чтобы вы мне кишки выпустили?

– Уж мы выпустим, не сомневайся!

– А раньше я будто сомневался! Мне от вранья одна опасность, а толку – никакого. Сами подумайте, зачем?..

– Эээ…

– Но я знаю того, кому есть прямой резон. Если бы по Степи прошел слух, что Адриан переносит туда столицу, половина шаванов встала бы за него горой. Вот и думайте: владыке – двадцать тысяч всадников, мне – вспоротое брюхо. Кому больше толку от вранья?

Двое переглянулись. Гурлах потеребил нос.

– Ты что же… обвиняешь владыку во лжи?

– Он уже врал вам – когда назвал себя Охотником. Почему не может еще раз?

– Но он же знает, что мы не простим!

Хармон усмехнулся:

– Простите как миленькие. Вы ему за деньги служите, а не за громкие слова. Если б слух разлетелся, владыка обрел бы толпы союзников. А не вышло – и ладно, он ничего не потерял. Вы с ним были и без столицы – значит, и теперь останетесь. Доброй ночи, всадники.

Он зашагал к штабу леди Магды, а Гурлах еще крикнул вслед:

– Не ври нам, сын шакала!

Стрела-4

11 июня 1775 г. от Сошествия

Графство Эрроубэк, дорога Бэк – Флисс

Великий Вильгельм, на тебя уповаю. Дай мне мудрости, чтобы увидеть правильный путь, и сил, чтобы твердо следовать им. Укрепи мою веру и сокруши сомнения, направь меня твердой рукою и позволь стать разящим клинком твоим.

Правильный путь не вызывал никаких вопросов. Вот он, путь-то: в четыре конских зада шириной. Покрытия нет, пылища облаками. Ноздри, глаза, глотки – все забито пылью, несмотря на платки и шарфы. Солнце жарит в макушку – поливает, как смолой из крепостного котла. И вонища стоит такая, что птицы дохнут на лету. Батальон северян вместе с обозом хорошенько удобрил обочины, а солнце подогрело испражнения, раскрыв весь букет ароматов. Так что можно не сомневаться: этот путь – правильный. Если идти трудно, жарко и противно, то тебе точно сюда. Всегда так бывает.

И с верою, в общем, дела обстояли неплохо. Праотец Вильгельм велик и непогрешим, его воля свята, удел смертных – служение. Сию веру Редьяр Тойстоун впитал еще послушником в монастыре, задолго до того, как приобрел привычку думать. Монахи-наставники снабдили его простыми ответами на все великие вопросы бытия. С тех пор, если Тойстоун и испытывал сомнения, то только в малых вопросах. Например, в таком: кто из начальства ошибается – генерал или полковник?

Два дня назад разведчики первого блэкморского полка, подчиненные майору Тойстоуну, сообщили новость. Герцог Ориджин подтвердил свою репутацию и в очередной раз поступил непредсказуемо. Объявив приарху Галларду священную войну и одержав победу в первом сражении, герцог уходит из Альмеры! Он не дождался подкреплений из столицы, не развил успех, достигнутый при Бэке, – а развернул свой единственный батальон и двинул на север, во Флисс. Что могло понадобиться ему на берегу Дымной Дали? Да только одно: корабли для переброски в Уэймар.

– Благодарю тебя, пресвятой Вильгельм, – сказал тогда Тойстоун, дважды осенив себя спиралью. Он буквально видел картину: Великий Праотец приходит в покои Светлой Праматери и говорит со всею строгостью: «Агата, это не дело! Уйми своего потомка!» Агата кланяется, лепечет извинения. Закатив глаза, тянется мысленным лучом к разуму герцога Ориджина – и вот, готово: «священный воин» бежит из Альмеры. Наша проблема стала проблемой графа Шейланда.

Майор Тойстоун доложил об этом командиру полка – полковнику Блэкмору, и командиру корпуса – генералу Векслеру, а также послал птицу самому приарху Альмера: «Ваше преосвященство, праотец Вильгельм избавил нас от северной угрозы…» Пятью часами позже из Эвергарда прилетел довольно странный ответ: «Догнать и перехватить. Не дать Ориджину занять Флисс». По причине, известной лишь Праотцам, его преосвященство решил спасти уэймарского банкира. Корпус генерала Векслера ускоренным маршем выступил в погоню за батальоном кайров.

В первые два дня расстояние между армиями сокращалось. Движение северян замедлял обоз, собранный наспех. Изменник Эрроубэк дал герцогу Ориджину такой транспорт, какой смог найти быстро – то бишь, какой попало. Там были и ишаки, и волы, и неисправные телеги. Вся эта братия еле ползла по дороге. Полевые разведчики Альмеры вились вокруг северян, как пчелы над цветами, и каждый час докладывали: неприятель в походном строю, скорость движения низка. Расстояние до противника – пятнадцать миль… четырнадцать… двенадцать… Солдаты генерала Векслера – злые после поражения, оснащенные прекрасными конями – настигали врага.

Но когда между армиями осталось всего пять миль, герцог Ориджин сделал финт. Выбрал из своего обоза самые медленные телеги, запряженные самыми упрямыми животными, и бросил посреди дороги. В каждой телеге северяне сломали хотя бы одно колесо. Образовался затор, альмерцы потратили час, чтобы расчистить его. Возобновив погоню, они обнаружили: кайры прибавили ходу. Расстояние больше не сокращалось: пять миль, час за часом – ровно пять миль.

Альмерское войско встало на ночлег. Северяне прошли еще милю и тоже разбили лагерь. На рассвете альмерцы снялись с места и двинулись в погоню. Северяне дали им пройти милю – и тоже выступили в поход. Армии снова разделял пятимильный зазор.

Альмерский корпус состоял из двух полков – точнее, из полутора: первого блэкморского и недобитого первого алериданского. Блэкморским полком командовал полковник Дэниел Блэкмор, он же – Большой. Алериданским полком, а также всем корпусом – генерал Векслер. Генерал выше по чину, Большой – по феодальной иерархии. Разумеется, у каждого имелось свое мнение.

Блэкмор хотел дословно исполнить приказ приарха: догнать и перехватить. Выбрать на дороге место, удобное для атаки, стремительно настичь врага и разгромить, используя троекратное численное превосходство.

Генерал Векслер остерегался. Ориджин предвидит атаку, недаром хранит дистанцию в пять миль. Пять миль не пройдешь быстрее, чем за два часа. Если мы ринемся в бой, у герцога будет два часа, чтобы развернуть оборону и подготовить засады. А наше численное превосходство не поможет, ведь дорога узка и окружена холмами. Нашему войску негде развернуться. Мы будем атаковать одной колонной вдоль дороги, а северяне займут холмы по флангам и станут расстреливать нас с боков.

– Гораздо лучше довести врага до Флисса, – сказал генерал Векслер менторским тоном, будто читал лекцию по стратегии. – Гарнизон города мал, но удержит северян хотя бы день. В этот день мы ударим кайрам в тыл, прижмем к стенам и перебьем всех поголовно. Надежный, беспроигрышный план.

Большой Блэкмор отважно выпятил челюсть:

– Мы служим его преосвященству, а значит – Праотцам! Промедление преступно, когда сам Вильгельм требует действий!

Генерал пропустил мимо ушей сию пламенную речь, и Блэкмору пришлось выдумывать логические доводы. Губы Большого раздраженно скривились над густой черной бородищей.

– Генерал, я уже докладывал вам. Еще вчера мои разведчики обнаружили вот что: одна рота кайров покинула войско противника и рысью ускакала на север. У Ориджина было шесть сотен кайров, а теперь стало – всего пять! Он ослаблен, как никогда! Ударим же его, пока он слаб!

– Полковник, с Ориджином еще полтысячи всадников Эрроубэка, – отметил генеральский адъютант. Большой Блэкмор испепелил его взглядом:

– Эти не в счет, сожри их тьма! Гнилье тянется к гнилью! Люди изменника – сами изменники! Против нас лишь пять сотен северян, а значит, соотношение – шестеро на одного!

Генерал Векслер поднял бровь, как бы с вопросом: вы идиот, Блэкмор, или только прикидываетесь им?

– Полковник, эта рота, ускакавшая неведомо куда, и представляет опасность. Ваши разведчики должны были следить за нею.

– Так точно, генерал, следят.

– И где рота противника?

Большой процедил сквозь зубы:

– Не могу знать, генерал. От разведчиков не было докладов.

– Не можете знать, но даете мне советы? Я должен слушать поучения слепца?!

– Генерал, это всего одна рота… Какая может быть…

– Вы свободны, полковник. Ждем новостей. Продолжаем марш.

Большой Блэкмор уехал из штаба генерала униженным и злым. Большой имел надежное средство на подобный случай. Желая спустить пар, он вызывал к себе одного из офицеров и орал от души. В данном случае, выбор был очевиден.

– Майор Тойстоун, сожри вас тьма, кто командует разведкой в нашем полку?!

– Я, милорд.

– Тысяча чертей! Вы уверены в этом?!

– Так точно, милорд.

– Значит, вы должны знать все про нашего врага! Где проклятущая рота?!

– Рота Лидских Волков, милорд.

– Я не понял, вы смеетесь надо мной?!

– Никак нет, милорд, лишь уточняю. В батальоне противника четыре роты отборных иксов и две – кайров из города Лида. Исчезла одна из последних.

– Мне плевать, какая именно рота! Вам ясно, майор?!

– Так точно, милорд. Вам плевать.

– Где она?!

– Не знаю, милорд.

– Тысяча идовых чертей! Как это – не знаете?!

– Я послал за Лидскими Волками дюжину разведчиков. Пока что от них не поступало докладов.

– Чтобы до вечера доклад был! Ясно вам, майор? К вечеру я хочу знать, куда делась рота!

– Так точно, милорд.

– На закате! Ни минутой позже!

Майор Тойстоун не имел привычки волноваться. За дюжину лет монашества он крепко усвоил истину: его судьба – в руках Праотца Вильгельма. Это знание весьма успокаивало. К чему волноваться, если тебя опекает некто мудрый, сильный и почти всемогущий?

Но с другой стороны, и расслабляться не стоит. Если бы Вильгельм все делал сам, зачем ему нужны были бы слуги?

– Позови ко мне Оливера Голда, – велел Тойстоун адъютанту.

В составе любого феодального батальона мудрый приарх Галлард Альмера имел своих людей. В рядах первого блэкморского полка людей приарха было двое: бывший монах Тойстоун и капитан наемной роты Голд. Они прекрасно дополняли друг друга. Тойстоун, как командир разведки, владел всею полнотой информации. А Голд имел под началом сотню наемных головорезов, готовых прикончить любого, чья верность вызовет сомнения.

Капитан Голд подъехал к майору, звеня металлом, будто ведро с гвоздями. Как любой наемничий командир, он сгибался под тяжестью показной бравады. Его нагрудник был исписан именами поверженных врагов, а на щите, будто кляксы, пестрели гербы городов, которые Голд якобы взял штурмом. На шее он носил цепь из золотых монет и колец вперемешку. Кольца, якобы, с пальцев вражеских лордов, а монеты – по одной из каждого гонорара. Цепь доходила до пупка и оглушительно гремела о нагрудник.

– Ты звал меня, брат Редьяр? – Вопросил Голд, поддразнивая бывшего монаха. – Сомнения одолевают? Нелегкие думы бороздят морщинами чело?

Тойстоун вертел в пальцах метательный нож. Это движение заменяло ему перебор четок – столь же хорошо упорядочивало мысли.

– Векс и Большой снова затеяли спор. Большой хочет атаковать, Векс – тянуть до Флисса. Мне думается так, что один из этих вариантов порадует Вильгельма, а второй – герцога Ориджина. Что думаешь, брат Оливер?

– Думаю, брат мой, сия дилемма не должна тебя заботить. Боги дали нам целых двух командиров, чтобы морщить лбы по таким вопросам. Уж не хочешь ли ты стать третьим? Побойся, брат мой: три – идово число!

Стальное перо сверкало, крутясь меж пальцев майора.

– Видишь ли, Оливер, наш враг известен милосердием. Он всегда отпускает пленных, отпустил и на сей раз, после битвы у дамбы. Только раненых оставил в замке Бэк – из заботы об их здоровье. Но четверо раненых были всего лишь оглушены. День спустя они оклемались и попросились на свободу. Их отпустили, вчерашним вечером они нагнали наше войско, а нагнав, пришли на встречу с полковником Блэкмором. Я видел, как они беседовали с Большим.

Наемник потеребил цепь из монет.

– Позволь-ка, брат, я уточню. Герцог Ориджин отпустил четверку пленников на день позже, чем остальных?

– Верно.

– Эти четверо состояли в полку Векса?

– Именно так.

– Но, догнав нас, пришли почему-то не к Вексу, а к Блэкмору?

– Чистая правда.

– К тому самому Блэкмору, чьего родича держит в плену Ориджин?

– Ты снова прав.

– А после беседы с пленными Блэкмор настаивает, чтобы мы догнали и атаковали Ориджина?

– Верно, как слово божье.

– Тьма ему под хвост! Ты думаешь, нетопырь купил Блэкмора?

– Купил же Эрроубэка. Мог и повторить.

– Твою Праматерь! И ты говоришь мне об этом, чтобы я…

Голд быстро чиркнул пальцами по шее.

– Нет, брат Оливер, рано. Я не уверен, что Большой переметнулся.

– Как – не уверен? Ты же сказал…

– Я сказал, что он мог переметнуться. Но тут такая штука. Ориджин убегает к Дымной Дали. Видимо, хочет уплыть в Шейланд. Если бы Большой служил ему, то всеми способами задерживал бы нас. Но Большой наоборот: нагнать, разбить! Похоже, он не купился на предложение герцога.

– Или герцог как раз и хочет, чтобы мы атаковали, а сам ставит ловушку.

– Тогда он шел бы чуть медленнее. Ты же видишь: северяне припустили, как бешеные псы. Поди догони!

Голд отер мокрый лоб.

– Уж да… Подустал я от этой скачки.

– Сними нагрудник, проветришься.

– Э, нет! Ориджин всего в пяти милях, в любой час может статься битва! Каков я буду без доспехов, а? Положим, я сражу нетопыря собственной рукой – и он перед смертью даже не поймет, кем побежден?

Тойстоун молча поглядел на сослуживца, пытаясь понять, не шутит ли.

– Скоро въедем в лес, будет прохладнее, – сказал Оливер. И добавил: – Пошли голубя приарху. Опиши ситуацию.

– Дельная мысль, благодарю. Но остался второй вопрос: как быть с пропавшей ротой?

– Хе-хе. Оставить ее там, где она есть! Я бы не расстроился, если бы пропал весь батальон, или даже все северное войско. Только сам Ориджин пусть останется – хочу вписать его имя на свой нагрудник.

– Брат Оливер, мои парни следят за той ротой. Рано или поздно сообщат мне, где она. Я доложу Большому, он – Вексу. Узнав дислокацию противника, Векс построит план атаки. Но с другой стороны, если я придержу доклад, генерал не даст боя до самого Флисса. Ловушка герцога сорвется… если она есть.

Наемник поглядел на бывшего монаха – и рассмеялся, звеня цепью.

– Выходит, брат мой, у тебя – дилемма Агаты? Прям как в легенде, а? Клянусь богами, Ориджин нарочно поставил тебя в такое положение! Сама Агата ему подсказала!

– Ориджин не знает о моем существовании.

– Хе-хе-хе! Ориджин знает все. Даже то, что сейчас ты вертишь ножик вместо четок. Ориджин не знает одного: его сразит капитан Оливер Голд!

Хлестнув коня, наемник покинул приятеля.

Корпус шел дальше, отставая от северян на неизменные пять миль. Палило солнце, пыль тянулась облаками. Поодаль показался долгожданный лес.

* * *

Предыдущая ночь, тридцатью милями севернее

Герцог Эрвин София Джессика прислушался к двум советам своего вассала. Во-первых, оставил позади большую часть войска и с одною конной ротой Лидских Волков двинул на север, к берегам Дымной Дали. Во-вторых, он назначил телохранителей. Стоит отметить: сие действие нелегко далось герцогу. Телохранитель должен всюду сопровождать лорда, а Эрвин знал цену уединению и ощущал неловкость, когда кто-то неотлучно, по пятам следовал за ним. Ладно Джемис со Стрельцом – эти хотя бы вошли в привычку. Ладно Тревога – она красивая. Но кто-нибудь еще…

Впрочем, двух телохранителей он назначил довольно легко: Квентин и Обри – заслуженные иксы, ветераны дворца. Оба пришли в восторг от назначения, но не Джемис Лиллидей.

– Милорд, так нельзя! Квентин – ваш оруженосец, а Обри – адъютант!

– Вот поэтому они постоянно толкутся где-то рядом. Пускай и охраняют меня заодно.

– Но у них есть другие обязанности! Опасность может возникнуть, когда оба будут заняты.

– Я – великий стратег и внук Светлой Агаты. Опасность возникает в избранные мною моменты. Заранее попрошу Квентина и Обри подготовиться.

– И все же, милорд: если оба будут заняты – кто защитит вас тогда?

– Есть вы со Стрельцом.

– Желаете назначить телохранителем меня?

Эрвин задумался. Телохранители нередко гибнут, а Джемисом он весьма дорожил. К тому же, Джемис – сын графа Лиллидея, значит, ценен не только как друг, а и как будущий лорд.

– Нет, кайр. У вас иная задача: вы – критик. Вещий голос будущих неприятностей. Всевидящее око, беспощадное к любым промашкам. Мать говорит: без таких, как вы, невозможно развитие искусства.

– Значит, назначьте кого-то еще.

Случай помог Эрвину с выбором. За час до выдвижения на север герцогу напомнили о вопросе, который надлежало решить. Кайр Артур Близнец, дерзкий мальчишка, в бою нарушил приказ своего командира, барона Айсвинда, и покинул боевые порядки своей роты. Все это – с целью выслужиться перед герцогом. Барон Айсвинд хотел прогнать мальчишку из армии, и справедливо. Но Артур сильно помог Эрвину, возможно, даже спас жизнь. За это следовало бы наградить…

Эрвин сказал Близнецу:

– Даю вам выбор, кайр. Первый вариант: вы покидаете действующую армию и возвращаетесь в Ориджин. В награду за помощь получите сто эфесов и меч, который изготовят по моему заказу. Вариант второй: вы покидаете роту барона Айсвинда, но остаетесь при мне в качестве телохранителя.

Артур был не слишком умел в управлении мимикой, так что Эрвин знал ответ задолго до того, как прозвучали слова:

– Милорд, моя единственная мечта – служить вам! Я не могу и вообразить более почетной судьбы, чем стать вашим щитом!

Эрвин откашлялся.

– Вы очень молоды и не вполне понимаете, о чем говорите. В Запределье и в гробнице Династии мои воины погибли почти поголовно. Во дворце я потерял половину бойцов, в том числе – собственного брата. Быть моим щитом – значит, быть готовым умереть в любую минуту.

– Я готов, милорд! – выкрикнул Артур. – Почту за высшую честь!

– Я не испытываю вас, а говорю, как есть. Квентин и Обри понимают, на что идут. Вы – похоже, нет.

– Все понимаю, милорд! Если умру, защищая герцога Ориджина, то на Звезде буду пировать за столом Светлой Агаты!

– Тьма вас сожри… – вздохнул Эрвин. – Хорошо, будете третьим.

Но и тогда Джемис не успокоился:

– Три – скверное число, милорд. Четверка радует богов, а тройка – Темного Идо. К тому же, этот Артур слишком зелен. Выберите четвертым толкового воина!

Вот тут уступчивость герцога исчерпалась.

– Ладно, пускай будет опытный воин. Служил в личной гвардии герцога Айдена Альмера, удостоился пары танцев с леди Аланис и десятка партий в прикуп с герцогом Ориджином. Назначу четвертым телохранителем сира Михаэля.

– Вы шутите?.. – уточнил Джемис.

– Если б я шутил, то посвятил бы Стрельца в кайры – он будет хорош в двуцветном плаще. Нет, Джемис, я действительно хочу, чтобы Михаэль был со мной до самого Уэймара.

Лиллидей потемнел лицом:

– Милорд, вы не можете так поступить! Это оскорбление, плевок в лицо всем кайрам! Михаэль – чужак и перебежчик! Вы отдадите ему почетную должность?!

Эрвин подмигнул:

– Обязательно отдам, если не прекратите поучать меня.

Джемис сдался и больше не настаивал на четвертом телохранителе. Эрвин не назначил Михаэля своим щитом. Однако все-таки взял с собой, когда во главе единственной роты выдвинулся на север. Так и вышло, что в ходе марш-броска герцога окружали следующие люди: капитан Хайдер Лид, кайр Джемис Лиллидей с верным Стрельцом, телохранители Квентин, Обри и Артур, а также перебежчик из альмерского войска. И еще – святой отец Давид.

– Милорд, позвольте личный вопрос.

Солнце клонилось к закату, ветерок с Дымной Дали приносил долгожданную прохладу, лес приятно благоухал хвоей. Все располагало к беседе, а Эрвин София Джессика больше прочих бесед любил разговоры о себе. Как, пожалуй, и большинство разумных людей.

– Охотно позволяю, сир Михаэль.

– Скажите, милорд, не жалеете ли вы, что расстались с леди Аланис?

Эрвин слегка озадачился и выиграл время с помощью встречного вопроса:

– В каком смысле – жалею?

– Леди Альмера наделена множеством достоинств.

– Какими, например?

Сир Михаэль стал перечислять. За время его монолога кони успели неспешным шагом пройти ярдов пятьдесят. Эрвин ощутил странное чувство.

– Сир, я полагаю, вы ей льстите.

– Ничуть, милорд. Весь двор согласен со мною: леди Аланис называют лучшей невестой в Полари.

– В таком случае, ей льстит весь двор.

– Если вы не согласны, милорд, то не назовете ли имя той невесты, которая превосходит леди Альмера?

– Без труда. Леди Иона благородней и изящней Аланис.

– Она уже замужем.

– Леди Минерва выше родом и титулом.

– Временным титулом, милорд.

– Леди Нексия Флейм умеет любить, как никто.

– Дочь небогатого графа из провинции? Внучка заговорщика, казненного на плахе?

– Леди Ребекка Литленд весела и легка нравом.

– Она же влюблена в дикаря-лошадника!

Странное чувство, испытываемое герцогом, оформилось и обрело название: досада.

– Сир Михаэль, что вы хотите сказать, тьма сожри? Что я поступил неправильно, расставшись с нею?

– Ну, по меньшей мере, половина дворян всего мира завидовала вам. А кроме того, будь леди Аланис сейчас с нами, война шла бы намного легче. Армия приарха встала бы на нашу сторону. И Галлард убегал бы от нас, а не мы – от него.

Джемис Лиллидей вмешался в беседу и внес предложение:

– Милорд, хотите, я прикажу Стрельцу откусить Михаэлю все, что между ног? Тогда вопрос качества невест перестанет его волновать.

Михаэль развел руками:

– Простите, кайр Джемис, но я решительно не понимаю, чем задел вас.

– Мы не убегаем от Галларда. Кайры никогда не убегают.

– Виноват! Я имел в виду: тактично отступаем.

Михаэль окинул взглядом безмятежный лес. Никакой войною здесь и не пахло, рота шла в тишине, нарушаемой лишь пением птиц да болтовней солдат. Остальное войско северян отставало почти на день пути, а за ним по пятам следовал корпус генерала Векслера. Рано или поздно Векслер настигнет кайров и даст бой, и, вероятно, выиграет. Но герцог с единственною ротой будет очень далеко.

– Идиот, – буркнул Джемис. – Не тактично, а тактически. Не отступаем, а перебазируемся на другой фронт.

– На тот, где меньше врагов, – вполголоса обронил Михаэль.

– Довольно, господа! – вмешался Эрвин. – Да, я согласен: с Аланис было бы легче. Я даже признаю ее достоинства как невесты. Но она предала меня, причем дважды. На совести Аланис сговор с Кукловодом и бойня в гробнице. Не желаю больше слышать о ней.

– Простите, милорд…

Эрвин не среагировал, и Михаэль повторил:

– Милорд, простите же!

Вместо ответа Эрвин извлек из кармана хронометр и стал наблюдать за секундной стрелкой.

Кайр Джемис и капитан Хайдер Лид, и тройка телохранителей окружили Михаэля ледяным молчанием. Отчетливо запахло если не дуэлью, то сломанным носом. Отец Давид попытался разрядить обстановку и предложил подумать о ночлеге.

Герцог оставил войско и вырвался вперед с одною ротой затем, чтобы как можно скорее достичь Дымной Дали. Все шло согласно плану: рота уже вступила в Бобровый лес, а значит, к послезавтрашнему вечеру окажется на побережье. Коль так, отчего бы не сделать привал? Вот впереди виднеется место: широкий ручей, мостик, большая поляна на том берегу. Есть и вода, и место для ночлега. А ручей поможет обороняться в случае внезапной атаки. Хотя какая атака, если до врага – день пути?

Джемис побрюзжал о том, что солнце еще не зашло и час-другой можно продолжать движение. Остальные поддержали Давида. Эрвин прислушался к большинству и объявил привал. Греи занялись дровами, рытьем ям для костров и стряпней. Восьмерку самых невезучих поставили часовыми в первую вахту. Эта вахта всегда считалась наказанием: пока остальные едят, ты стой в карауле и глотай слюнки.

– Капитан Лид, – приказал Эрвин, – поставьте сира Михаэля в первую смену.

Телохранители улыбками одобрили решение лорда. Капитан отдал приказ, альмерец отправился на позицию. А Эрвин и его приближенные собрались на ужин за герцогским столом – точней, на расстеленном по земле плаще, заменявшем стол.

Первым заговорил Джемис:

– Воля ваша, милорд, но я не могу понять, зачем вы взяли с собою это существо. Мало того, что Михаэль шпион, так он еще и дурно воспитан. Не только сообщает врагу наше местоположение, а и портит вам нервы.

– Джемис, вы хоть и бывали при дворе, но не усвоили тамошних нравов. Взаимные подначки – обычное дело среди придворных.

– Здесь не двор, милорд. Мы в действующей армии. Михаэль подрывает дисциплину и создает опасность утечки информации.

– Ну, будет. Михаэль служил герцогу Айдену – товарищу моего отца. А Галлард ему противен, как и многим честным альмерским дворянам.

Джемис демонстративно поглядел на небо. Солнце почти зашло, лес укрылся густыми тенями. Последнее зарево брезжило на западе.