Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 56 страниц)

Свидетель-4

Середина июня 1775 г. от Сошествия

Арден, Земли Короны

Арден встретил беглецов идовской жарою. Стоячий воздух был сух и тяжел от безветрия, почти ощутим наощупь. Выходишь на улицу – упираешься в стену зноя. Над мостовыми поднималось зыбкое марево, деревья блекли и никли листвою к земле. Все зверье искало укрытий: макаки плескались в фонтанах, псы выкапывали ямки, чтобы лечь брюхом в сырую землю, козы тыкались в двери домов – просились в тенек. Все окна стояли распахнуты, все экипажи обзавелись тентами. Люди прятались под шляпы и зонты, обмахивались веерами, пыхтели, утирая платочками лбы.

– Ах, жара! Я не одета для такой погоды! – воскликнула Карен, сойдя с поезда. – Позаботьтесь о багаже, милейший, и наймите экипаж до «Мариона». Только «Марион» – других приличных гостиниц нет в этой глуши!

Милейший Нави – нынче он играл роль слуги – занялся котомками и извозчиком. «Марион» был единственной гостиницей в городе, которую вспомнила Карен, и одновременно – самой дорогой. Нави одобрил выбор: в таком роскошном месте не станут искать беглецов из лечебницы. Но доехать оказалось не так легко, ведь по дороге Карен раз пять останавливала экипаж.

– Продают веера и зонтики! Остановите, мне нужно и то, и другое… Стоп, куда же вы едете? Разве не видите шляпную лавку? Туда необходимо зайти!.. Скажите, что это за очередь? Лимонад?.. Конечно же, я хочу его! Правда, очередь настораживает. Милейший, будьте так добры, купите пинту лимонада, а после ищите меня вон в том ателье…

За четыре часа они посетили полдюжины лавок, приобрели дюжину дамских вещей, трижды напоили Карен лимонадом – и, наконец, достигли гостиницы.

– Я дома!.. – сказала миледи, входя в прохладу мраморного холла. Слуги ринулись навстречу, и она тут же нашла дело каждому: – Принесите воды. Накройте нам стол на террасе. Подайте свежий номер «Голоса». И проводите нас в номер! Нужны покои на верхнем этаже, окнами на запад. Никакого востока, терпеть не могу раннее солнце!

Все живое в «Марионе» зашевелилось, движимое желанием угодить знатной даме. А Карен вызвала управляющего и спросила:

– Любезный сударь, скажите мне, хорошо ли протекция следит за вашим заведением? Сколько агентов? Нельзя ли поселить одного в соседней комнате со мною?

Управляющий растерялся:

– Миледи, в связи со всеми этими событиями немало агентов побывало в Ардене. Но сдается мне, они уже разъехались. И квартировались не здесь, а в местах попроще.

– О, боги, это ужасно! Я надеялась на достойную защиту, а ее нет и в помине. Ночью я не смогу спать! Что, если еретики нападут вновь?

Управляющий показал двух охранников «Мариона» и двух патрульных констеблей, которые целыми днями околачиваются в гостинице, поскольку здесь прохладно. Миледи не сочла такую защиту действительно надежной, но все же слегка успокоилась и позволила проводить себя в номер.

Там Карен встретили угрюмые лица и тяжелые взгляды друзей. Она стушевалась:

– Что с вами?.. Неужели я одна наслаждаюсь путешествием?

И Дороти выплеснула лавину праведного гнева: бедная Глория страдает! Томится в мрачной келье какого-то монастыря, пока Карен покупает веера и распивает лимонад! Нави добавил от себя: он, мол, тоже ждал от Карен больше целеустремленности. Особенно после той ночной беседы, когда он раскрыл ей, какую тяжкую борьбу ведет.

– Да, конечно, вы против Темного Идо, я помню. Бой, в котором решается судьба мира… Вы вспотели и расстегнули воротник.

– Что в этом странного, когда такая жара?

– А у вас, Дороти, капли пота стекают… право, мне стыдно сказать, куда.

– Какая ко всем чертям разница?! Меня волнует только дочь!

– Лучше бы волновал внешний вид. Это Арден, господа. Сей городок я прекрасно помню, он за двадцать лет ни капли не изменился. Думаю, что и за последние три века. Здесь живут опрятные, тихие, милые люди, боящиеся чужаков. Недавнее побоище только укрепило их страхи. В этом городе мы заметны так же, как галеон посреди пустыни. Как вы собираетесь искать Глорию, не вызывая подозрений?

– Вы же сами только и делаете, что привлекаете внимание!

– С точки зрения арденцев, – поучительно изрекла Карен, – приезжие бывают двух сортов: одни – опасные злодеи, другие – чудаки. Я сделала все, чтобы выглядеть чудачкой.

Стук в дверь прозвучал ответом на ее слова.

– Я только на минуту, миледи, – пролепетал управляющий. – Хотел доложить, что вам накрыто на террасе, как просили. А кроме того, я разыскал одного агента протекции! Он живет в нашем квартале, за три дома. Желаете, познакомлю вас?

Карен на полном серьезе записала имя и адрес агента и выразила радость: теперь будет к кому обратиться за защитой. Управляющий ушел, весьма довольный своим успехом. А Карен сказала:

– Повторю вопрос: друзья мои, как вы думаете искать Глорию?

Их ответы подтвердили худшие подозрения Карен: разумного плана не было и в помине. Дороти уповала только на упорство: она станет обходить все храмы и монастыри в городе, вытрясать душу из каждого священника и аббатиссы, пока не выйдет на след дочери.

– Либо пока вас не арестуют – то бишь, примерно до ужина… Нави, что думаете вы?

Мысли бога навигации витали там же, где и все последние дни: на иных витках вселенской спирали. Никакого плана он не имел, а вместо ответа задал вопрос:

– Карен, ты была знакома с Адрианом?

– Двадцать лет назад, его высочество как раз пересел с пони на лошадку. Нави, Адриан не поможет. Если знаете какой-нибудь божественный способ поиска, то самое время поделиться с нами. Боги, храмы, священники – вы состоите в близких связях, разве нет? Иногда прямо так и говорится: храм – обитель божья.

Нави хмыкнул и снова ответил вопросом на вопрос:

– А есть ли в Ардене военный госпиталь?

– Что ж, в таком случае, предложу свой план. Пускай я буду знатной дамой, а вы, Нави, – сиротой, моим воспитанником. Вы обидчивы и болтливы, чем ужасно мне досаждаете. Я хочу от вас избавиться.

– Звучит правдоподобно, – признал бог.

– В Ардене имеются две духовных семинарии. Мы с вами посетим обе. Я выясню, какое пожертвование нужно сделать, чтобы вас приняли, несмотря на поздний возраст. А вы встретитесь с семинаристами, угостите их элем и заведете расспросы о студенческом житье-бытье. Если верить «Мемуарам слуги божьего», которые я переписала в тридцати копиях, житье в семинарии – не сахар. Студентам запрещено примерно все на свете, в том числе – получать посылки от родных. Потому семинаристы всегда нищи, голодны и охочи до вина. Но сейчас – лето. Вместо занятий, их отправляют в город – творить богоугодные дела. Знаете, какие именно?

– Никогда не учился в семинарии.

– А вот какие: ходить по храмам и монастырям, предлагая свою помощь. Уборка, мелкий ремонт, перепись книг, курьерские поручения – кто что умеет. Раздайте студентам по монете – и получите целую армию разведчиков, которые только и делают, что ходят из храма в храм.

– Карен… тьма, да ты умна!

– Разве прежде это подвергалось сомнению?..

Впрочем, план Карен не учитывал одного фактора: Дороти.

– Я тоже предприму кое-что. Карен, дайте мне денег: отправлю волну приарху Галларду Альмера.

– Зачем? – удивилась Карен.

– Не нужно этого делать, – мотнул головой Нави.

– Я вспомнила, – сообщила Дороти, странно краснея, – Галлард Альмера был моим… другом.

– Он не знает, где Глория.

– Как ты можешь знать?!

– Ну… Еще из Маренго я отправил несколько волн: в Эвергард приарху, в особняк Нортвудов в Фаунтерре, имперскому казначею Роберту Ориджину и первому секретарю владычицы Дориану Эмберу. Все волны имели одинаковое содержание: я предлагал сообщить, где находится Глория. Просил за сведения двести эфесов, причем двадцать – авансом. В ответ я получил четыре волны-векселя общим счетом на восемьдесят золотых. Перевод от Нортвудов сильно запоздал. Я успел подумать, что Глория у них. Но оказалось, Нортвуды просто долго разбирались с тем, как работает волна-вексель.

– Что все это значит?! – встрепенулась Дороти.

– Разве не очевидно? Никто из названных не знает, где Глория. Потому их заинтересовали сведения о ней.

– Либо, – отметила Карен, – Глория все-таки у приарха, а он прислал деньги лишь затем, чтобы узнать, как много вам известно.

– Возможно, но маловероятно. Если Глория у приарха, а я ему же предлагаю купить сведения о ней – значит, я дурак и ничего ценного не знаю. Не было бы смысла платить мне.

– Но почему ты не рассказал сразу?

– Милая Дороти, я же ничего не добился. Зачем тревожить тебя попусту?

– Ладно… Что ж… – Дороти поколебалась. – Я все-таки напишу приарху! Он хотя бы поможет с поисками в храмах!

– Не нужно, – с напором повторил Нави и подал подруге свежий «Голос Короны». – Боюсь, ты не следишь за новостями. Приарха подозревают в ереси, герцог Ориджин и Церковь Праматерей ведут против него священную войну. Хм… Как вообще война может быть священной?.. Неважно. Существенно то, что Галларду не до тебя, а волны, посланные ему, наверняка читает протекция. Написав ему из Маренго, я тем же вечером покинул город. А отсюда мы сбежать не сможем.

Дороти, как и прежде, полностью доверяла богу. Он запретил писать – значит, так и нужно. Но один вопрос не давал ей покоя:

– Что, тьма сожри, я буду делать? Вы пойдете на поиски… а я?

– Вы будете сидеть сложа руки, – ответила Карен. – Прилагать все усилия, чтобы никому не попадаться на глаза и не мешать мне и Нави.

– Тьма, да я не высижу и часа! Плевать на опасность, я сама пойду искать!

Карен попыталась ее образумить, но потерпела неудачу. С мольбою глянула на Нави: боже, помоги! И он помог:

– Дороти, прошу, сделай для меня кое-что. Это очень важно. Назовись северянкой, женою кайра. Обойди городские больницы и узнай, куда доставили бойцов, раненых в усыпальнице. Скажи, что ищешь мужа. Тебя никто не заподозрит.

И снова Дороти не смогла ему отказать. Хотя удивилась:

– Зачем это тебе?

– Еще до лечебницы я знал одного кайра из Первой Зимы, его звали Гордон Шамвей. Если смогу найти, он замолвит за нас словечко и поможет вывезти Глорию из Ардена.

– Гордон Шамвей? Странное имя для северянина.

– Уж какое есть. Говорил, его бабка приехала из Шиммери, у нее было именьице около Оркады. Наверное, оттуда и фамилия.

Вместе они продумали легенду: в каком подразделении служит «муж» Дороти, в каких битвах прославился и все тому подобное. Дороти о нем целый месяц не слыхала, даже не знает, был он в том злосчастном отряде или нет, потому очень волнуется. Если кто из кайров получил ранение и остался в Ардене – нужно обязательно его расспросить.

После обеда Дороти исчезла. Нави и Карен стали продумывать свой семинарский план. Карен спросила:

– Вы ведь солгали ей, верно? Нет никакого Гордона Шамвея?

– Нет.

– Хорошо, что вы заняли ее делом, но дурно, что снова врете. Видите ли, лживые боги не упомянуты ни в одном священном тексте. Вы подрываете основы веры.

– Карен, не будь такой. Я же сказал почти правду: мне действительно нужен раненый кайр. Не обязательно Гордон Шамвей, любой подойдет.

* * *

Художественная литература годится не только для развлечений. План, который Карен взяла из книги, начал работать на славу. Семинаристов легко было найти: в храмах – с метлой или ведром краски, в скверах – с зеленым яблоком и священным писанием, в дешевых харчевнях – над мискою жидкой похлебки. Легко было их опознать: выдавали узкие черные сутаны и голодные глаза. А разговорить – и того проще: предложи кружку эля – и дело в шляпе.

Как выяснилось, многие семинаристы – не дураки поспорить. Прочтя полсотни книг, каждый из них мнил себя невесть каким философом, а нет на свете лучшего места для философии, чем залитый пивом стол в дешевом трактире. Бог навигации не гнушался споров со смертными. Подсаживался к компании в черных сутанах, угощал их выпивкой и закидывал удочку:

– Братья, вы ведь знатоки писания? Помогите мне с одним вопросом. Никак не могу понять: Праотцы были богами или нет?

Что бы ни ответили семинаристы, он начинал отстаивать обратное. Если говорили: «Конечно, Праотцы ведь пришли из подземного царства!» – Нави возражал, дескать, подземное царство населяют многие существа; будь там одни боги – что бы они кушали, на ком бы ездили, кем бы землю пахали? Если же семинаристы говорили: «Праотцы не боги, а посланники богов», – Нави уходил в глубины: по сути, нет разницы между пославшим и посланным. Ведь главное в любом послании – идея, а все, кто охвачен одною идеей, равны друг другу в научном смысле. Например, Агата изложила свою дилемму смертным, но суть этой дилеммы до нее высказывал некий бог, но и он не придумал ее, а лишь заметил, – так есть ли разница между Агатой и тем богом? Оба – носители одного знаний!

Семинаристы напрягали все содержимое своих черепов, чтобы достойно отразить атаку. Несмотря на это, Нави легко одолел бы их, если б не совет Карен: «В конце спора поддавайтесь. Смертные вечно сомневаются в себе, потому безумно любят побеждать». Потрепав оппонентов час-другой, Нави нехотя отступал и признавал их правоту. Семинаристы хлопали его по плечам, утешали: «Э, брат, поносишь сутану года три – тоже наберешься ума!» Так он становился их приятелем и мог позволить себе просьбу:

– Братья, помогите, я сестру ищу. Мачеха умыкнула ее в какой-то монастырь. Только и знаю: она в Ардене…

Эти добрые души соглашались помочь и бесплатно. Нави все же совал им в руки глории:

– Вам нужнее, чем моей мачехе-скряге. Видели б вы ее: старая змея, жало вместо языка. Такую и могила не исправит! Сестренка была в сто раз красивее мачехи, вот она ее и умыкнула…

Прошла пара дней – и дюжина новых приятелей Нави уже искала следов по арденским храмам. Изо всех сортов служителей церкви семинаристы были самыми безобидными существами. Они не возбуждали подозрений, им сочувствовали, их жалели. Они собирали сведения быстрее, чем куры – рассыпанное просо. Недели не прошло, как начали поступать новости.

В Четырехглавой Глории ее нет. Точно нет, спиралью клянусь! Она же Глория, как Праматерь, ее бы все запомнили.

В Симеоне, который у парка, никаких девиц. Там одни монахи под обетом безбрачия. Я спросил: может, служанкой? Мне сказали: девиц не держим даже в слугах! От них одно смущение ума!

В Люсии Прекрасной тоже нет. Там аббатиса добрая, я с ней поговорил напрямую – ни Глории, ни кого-то похожего. Аббатиса даже в бумагах посмотрела: нет, извини.

В аллейной церквушке нашел одну Глорию! Слушай описание… Что, не твоя? Давай вместе сходим, поглядишь!..

С каждым отрицательным результатом Нави становился все мрачнее. Больно и грустно было видеть: он переживал пуще, чем сама Дороти. Бывшая графиня вычеркивала храмы с карты города – и говорила убежденно:

– Все меньше их остается! Скоро уже найдем! Милый Нави, не знаю, как и благодарить тебя. Ты душу мою спасаешь!

Нави бледнел, отвечал невпопад, прятался. Говорил о странном, избегая темы поисков: то о нравах Династии, то о реформах новой императрицы, то о Леди-во-Тьме. Рылся в книгах, якобы ища каких-то чисел…

Когда Дороти ушла по делам, Карен спросила его:

– Мы не найдем Глорию, верно?

Он аж вздрогнул. Карен взяла его за руку:

– Я не упрекаю вас. Понимаю, почему вы скрыли Дороти. Но мне-то можете сказать.

– Есть вероятность, что найдем… – пролепетал Нави.

– Какая?

– Шестьдесят семь процентов.

– Это же много! – удивилась Карен. – Отчего вы сам не свой? Шансы весьма хороши.

– Я боюсь, – сказал Нави.

– Полноте! Вы не стареете и не болеете, вас трудно убить, вы предвидите все на свете… И я не дам вас в обиду. Ну, по мере своих сил.

– Боюсь не за себя.

– За Дороти? Боитесь не найти ее дочь?

Но Нави закрылся и оборвал разговор.

Друзья из семинарии несли новые и новые сведения.

Монастырь Эмилии – пусто, никаких следов.

Обитель Тишины – нелегко было туда попасть, Вильгельмом клянусь! Но я пролез – нету Глории.

В резиденции кардинала много женской прислуги. Потратил три дня, чтобы все проверить. Прости, твоя сестренка не там…

Тем временем Дороти обошла все арденские больницы – их имелось только четыре. Госпитали в Ардене не пользовались спросом. Большинство добрых горожан избегали подобных заведений, справедливо считая их рассадниками хворей. Если имели деньги, то приглашали на дом лекаря частной практики или цирюльника; если не имели, то старались вовсе не болеть. Первые два госпиталя обслуживали тех отчаянных парней, кто все же готов был рискнуть, рассмеяться опасности в лицо и лечь на больничную койку. Казалось бы, среди этих смельчаков самое место кайрам – но нет, здесь Дороти потерпела неудачу. Третья больница предназначалась для стариков, бездомных и малоимущих. Там творился кошмар, сплетенный из грязи, нищеты, хвори и смерти. Вряд ли лорд-канцлер бросил бы своих воинов в такой дыре. И верно, о кайрах там слыхом не слыхивали. Наконец, четвертый госпиталь был военным. Остался от тех славных времен, когда в Ардене еще пребывал двор, а с ним – гвардейские полки. Сейчас госпиталь мог похвастать прекрасным светлым зданием, тремя лекарями (один даже окончил университет) и дюжиной пациентов. Среди последних обнаружился кайр.

Он лежал в палате уже почти месяц. На улицу не выходил, кроме закрытого больничного двора, и женщин не видел, кроме двух медсестер отнюдь не первой свежести. Меж тем, стояло жаркое лето, Дороти оделась сообразно погоде, а кайр почти уже выздоровел… Эти обстоятельства так повлияли на ход событий, что раненый воин в первую же минуту беседы поймал Дороти за руку и усадил на койку рядом с собою.

– Ты пришла куда нужно, красавица! Если ищешь кайра, то перед тобой – не просто кайр, а Рейнольд из Майна, боец иксовой роты. Мне позволено носить черный плащ с крестом – не хочу хвастать, но это многое значит! И к слову, я уже совсем окреп.

Ладонь раненого сама собой переместилась на голую часть ножки Дороти. Северянка поспешила уточнить:

– Я ищу своего мужа, храбрый воин. Надеюсь, вы мне поможете.

Это его ничуть не смутило:

– Я и собираюсь помочь тебе, красавица! Помогу как надо, и не раз.

– Мужа зовут Гордон Шамвей, он кайр из Первой Зимы.

Северянин мигом отрезвел.

– Ах, вот как! Сразу бы сказала. Что ж, отвечу, если знаю. Твой Гордон в какой роте служит?

– Роту запамятовала, а батальон – первый, отборный.

Воин аж подскочил:

– Гордон из вымпельного батальона? Капитан Гордон Сью?!

Дороти не знала полного имени искомого кайра и на всякий случай кивнула.

– Пресветлая Агата! Ты – жена Гордона Сью?! Да он же лучший офицер в нашей части! Герцог дал ему два чина за год, трижды благодарил перед строем!

Дороти смущенно покраснела. Кайр Рейнольд заверил ее, что она достойна такого славного мужа, и пусть не волнуется – с Гордоном Сью все в порядке, ведь он той ночью не был в усыпальнице. А после атаки еретиков герцог спешно поднял батальоны и бросил в поход, потому Гордон и не успел написать жене. И пускай Дороти знает: Рейнольд и в мыслях не имел – подкатывать к женщине другого икса.

Она расстроилась: если Гордон в походе, то Нави не сможет с ним связаться. Да и стыдно стало за обман. Чтобы скрыть свои чувства, Дороти спросила о бое в гробнице. Тут уж посмурнел кайр и рассказал следующее.

Ему той ночью сильно повезло: остался на часах снаружи храма. Заметив чужой отряд, он бросился в собор, чтобы сообщить герцогу. Враг всадил ему в спину болт – обычный, не вильгельмов. Так что кайр пролежал пару часов, потерял много крови, но выжил и не стал калекой. Три недели в госпитале – и почти уже здоров, скоро вернется в строй. Но тем, кто успел сойти в гробницу, очень тяжко пришлось. На своих ногах вышли только двое: сам милорд и Джемис Лиллидей. Еще трех вынесли живыми, но на них и смотреть было больно. Сорок Два, сын полковника Хортона, выглядел так, словно его положили на наковальню и расплющили молотом. А другие… Впрочем, красавица, зачем тебе такие ужасы? Милорд отомстит еретикам, Агатой клянусь!

Дороти спросила: выжили те трое раненых? Кайр не знал ответа. Они лежали тут лишь одну ночь, потом их вагоном увезли в Фаунтерру, к лучшим лекарям. Дороти обещала помолиться за них. И спросила еще:

– А ты своими глазами видел еретиков? Все о них говорят. Что за звери такие?

Раненый поведал, сверкая глазами от ненависти: сам – почти не видел, упал с болтом в спине, только и заметил, как эти пробежали мимо. Но милорд много о них рассказывал. Милорд говорил: еретики зовут себя бригадой, как подмастерья какие-нибудь или бандиты. В большинстве, говорил милорд, они и есть бандиты, сброд. Сильные, хорошо вооруженные, но без роду и чести. Вот командир бригады – дело иное. Этого зовут Пауль, и он – прирожденный убийца. Для него нет разницы: женщина, ребенок, раненый, старик – любого скосит и не моргнет. А самого Пауля убить очень трудно: герцог всадил арбалетный болт ему в кость – и Пауль вытащил голой рукою, будто Темный Идо дал ему сил! И еще в бригаде есть такой – Лед, правая рука Пауля. Он – офицер и мастер боя. Родом с Севера и, по всему, из хорошей семьи. Пускай же проклянут его боги! Как мог северянин опуститься до такого?!

Дороти слушала с отвисшей челюстью. До сего дня слухи о еретиках не очень ее трогали. Потеря дочери и дружба с богом – этого довольно, чтобы занять все мысли. А еретики – где-то далеко и лично ее не касаются. Но тут волнение и ярость воина сообщились ей, Дороти и сама загорелась гневом:

– Идовы черти, а не люди!

– Это уж точно. Но я слышал, как герцог поклялся: не опускать меч до тех пор, пока вся бригада не улетит на Звезду! А там уж пускай Ульяна решает, как быть с их гнилыми душами.

Дороти пожелала удачи и кайру Рейнольду, и герцогу, а затем вернулась к Нави.

Тот выслушал ее, ловя каждое слово, и сказал:

– Не знаю, как и благодарить. Ты очень помогла мне.

– Твой Шамвей – Гордон Сью? – уточнила Дороти.

– Должно быть, – сказал Нави. – Я забыл, как его по матушке.

– Значит, он в походе. Очень жаль! Ты не сможешь с ним связаться…

Нави погладил ее по плечу:

– Все равно, ты сильно помогла мне, правда! Большое спасибо!

И помрачнел, когда стал перечислять проверенные нынче храмы. Несколько крестов легло на карту города. Глории нет здесь и здесь, и здесь. Круг поиска – все уже.

* * *

– Уйду по делам, – сказал Нави, надевая башмаки.

Дороти встрепенулась:

– Я с тобой! Свободна и хочу помочь!

Карен преградила ей путь:

– Нет уж, с богом пойду я. Вы не одеты, не чесаны, у вас грязная голова и вы похожи на графиню, приговоренную к смерти.

– Останьтесь обе, – велел Нави.

Дороти послушалась, а Карен только сделала вид. При первом случае она вылетела из комнаты, догнала Нави на улице, взяла под руку.

– Согласно легенды, вы – мой слуга. Я вас не отпускала.

– Карен, у меня дела.

– Какие?

– Мои собственные.

Она повисла на его локте.

– Любезный, дайте один ответ и ступайте. Я вам нужна?

Он выпучил глаза:

– Конечно. Ты моя подруга и помощница, как Дороти, даже умнее… Почему ты сомневаешься?

– Я ничего не делаю. Ничем не помогаю ни вам, ни Дороти. Вы сказали: я должна быть тихой и ничего не знать, поскольку у вас – дилемма Агаты. Видят боги, я стараюсь.

– Спасибо тебе.

– Но всем видом вы даете понять: нас ждет нечто скверное. Ходите сам не свой, киснете, бормочите под нос. Извольте видеть, в моей жизни уже была такая ситуация. Мои родные и муж вместе сотворили кое-что – и вместе же отправились на плаху. А вот в чем сходство ситуаций: тогда я тоже ничего не знала!

Карен выпустила руку Нави.

– Мне мучительно ощущать, как вы движетесь к пропасти, и снова ничего не знать и быть бессильной. Выбор за вами: либо дайте мне помочь вам – либо я уйду. На сей раз я не стану терпеть неведение.

– Дилемма Агаты… – выронил бог.

– Да тьма ее сожри! Я не прошу у вас чисел, планов, деревьев с ветками. Просто дайте помочь! Вы же сейчас идете куда-то – идемте вместе!

Нави закатил глаза, производя вычисления. Затем сказал:

– Я ищу штукатуров и каменщиков.

– Зачем?

– Ты обещала не спрашивать о планах.

– Обещала. Хорошо, будем искать молча. Я помогу вам. Знаете, у меня нюх на каменщиков и штукатуров. Стоит хоть одному пройти мимо – почувствую за квартал. Когда отец начинал строить форт или бастион, он всегда говорил: «Дочь, прогуляйся по городу и вынюхай мне сотню самых лучших…»

Нави улыбнулся – как-то мельком, устало.

– Еретики разгромили усыпальницу. Куча каменщиков заняты ремонтом. Хочу с ними поговорить.

Храм Прощание окружал тенистый парк с аллеями, фонтанами, парочками влюбленных, обезьянами, косулями и агентами протекции. Опасаясь последних, Нави и Карен не стали подходить к самому храму. Наняв извозчика, они проехали вокруг парка, присматриваясь к окрестным пивным. В какую-то из них мастера зайдут отдохнуть после трудового дня – понять бы только, в какую.

– Я плохо знаю нравы каменщиков, – пожаловался Нави. – Помоги выбрать: какое заведение им понравится?

– Плохо знаете – отчего же? Разве боги не читают прямо в душах людей?

Нави обиделся:

– Ну зачем ты снова?.. В подземном царстве не бывает каменщиков, вот я их и не знаю.

Карен извинилась:

– Простите, не хотела задеть. Говоря по правде, я тоже редко общалась с каменщиками. Знаю одно: деньги у них водятся, но в небольшом количестве. Нам нужен не роскошный трактир, но и не самый грязный.

Поразмыслив, добавила:

– Я где-то читала, что у камня есть душа. Мастер бывает похож на материал, с которым работает. Найдемте же трактир скромный, но с душою.

Бог ответил язвительно:

– Меня возмущают смертные, не знающие логики. Душа – не отличительная черта мастеров. Она имеется у всех людей.

Карен парировала:

– Трактир с душою – это метафорическое выражение. Вы не используете метафор? А как на счет гипербол, эпитетов, метонимий?

Извозчик хмуро оглянулся на седоков:

– Барышня, простите покорно, у меня от вашего спора уши вянут. Ищете каменщиков – так и скажите. Вон кабак «Железный рог», там они собираются…

Незадолго до вечерней песни Карен и Нави расположись в «Железном роге». Заняли столик, достаточно укромный, чтобы беседовать без опаски. Заказали вина. Каменщики еще не появлялись, следовало подождать – так не сидеть же молча.

– Скажите, Нави, отчего вас заинтересовали еретики?

– Я – бог, они – слуги Темного Идо. Что тебя удивляет?

– С точки зрения теологии, вы правы. Но зная лично ваш характер, впору удивиться. Никогда прежде вас не волновала ересь. А также происки Темного Идо, нравственный облик человечества, битва хаоса с порядком. Вы фокусировались лишь на своем ремесле: навигации. Как вдруг – такая широта интересов!..

Он возразил:

– Темный Идо волнует меня все годы в подлунном мире. Но до недавнего времени я считал, что люди надежно защищены от него. Вы, смертные, успешно отражали атаки хаоса, сами не зная о том. Ваша вера, уклад жизни, ваш миропорядок выстроили крепкую стену на пути врага.

– Как вдруг сия стена дала трещину, – ввернула Карен. Бог не заметил язвительности ее слов.

– Именно так. Открылась брешь, через которую Темный Идо сможет вторгнуться в ваш мир. Теперь я обязан остановить его.

– Лично вы?

– Ну, да. Вряд ли боги пришлют кого-нибудь мне на помощь.

– И каким оружием вы располагаете, чтобы сокрушить владыку хаоса? Не поймите превратно, я чужда всякого богохульства… Но, знаете, на моих глазах вы были избиты раз шесть – как правило, голыми руками. Однажды вас обратил в бегство щенок овчарки.

Нави щелкнул себя по лбу:

– Интеллект – единственное подходящее орудие в борьбе с хаосом. Любое другое Темный Идо повернет в свою пользу и направит против тебя самого.

Карен усмехнулась:

– Прочтя подобное в книге, я восхитилась бы мудростью автора. Пожалуй, даже заучила бы фразу, чтобы выдавать за собственную. Но в реальной жизни, уж простите, это звучит потешно.

Нави глянул на нее обиженно и зло.

– А позволь, и я спрошу. Все не могу понять: как ты ко мне относишься? Мы знакомы много лет, я ни разу не причинил тебе вреда. Я спас тебя из темницы, вывел на свободу, снабдил деньгами. В конце концов, я умнее всех, кого ты когда-либо знала!.. Тьма сожри!.. Почему ты все время насмехаешься надо мной?

Конечно, Карен ответила бы новою насмешкой. Иные варианты даже не пришли бы на ум, если бы не «тьма сожри». Нави очень странно произнес эти слова: выделил паузами с двух сторон, будто брань далась ему с трудом.

Отчего-то усмешка сползла с губ Карен.

– Мой отец говорил: «Ум, счастье, мораль – выбери себе два из трех». Нельзя иметь все три одновременно. Умный и нравственный человек будет несчастен, жизнерадостный добряк окажется глупцом. Но вы, сударь, – исключение из правил. Верно: вы умны и удивительно нравственны, и добры даже к чужакам, и притом – я не раз видела вас счастливым. Это сочетание – самое удивительное, что в вас есть. Большее чудо, чем талант к вычислениям и юношеская внешность. Я смогла бы даже поверить, что вы святы… если б вы сами с такою глупой настойчивостью не называли себя богом!

Он вспыхнул и раскрыл рот для ответа, Карен жестом велела молчать.

– Ужели вы не видите, насколько это нелепо? Вы наймете воина, который кричит: «Я храбрый герой, великий мастер меча»? Дадите денег парню, который заявляет: «Я честнее всех на свете»?!

Задыхаясь от обиды, Нави процедил:

– Но ты же сама спросила!

– О чем вы?

– Ты меня спросила на корабле. Кто вы, сударь? Я ответил честно. Я не хвалился. Просто решил не лгать. Вы с Дороти – мои друзья, я вам поверил.

Карен подняла бровь:

– Не хвалился? Знаете, сударь, если кто-нибудь заявляет, что он бог, сложно в этом не увидеть похвальбы!

На глазах у Нави выступили слезы.

– Да пойми же ты! Быть богом – паскудство. Ничего в этом хорошего нет! Выбирал бы, кем быть, – стал бы епископом или министром, вот у кого славная жизнь. Но я – бог… тьма сожри, так уж вышло! И я должен победить проклятущего Идо! Потому что…

Он сглотнул и окончил едва слышным шепотом:

– …больше некому.

Эту самую минуту избрала ватага каменщиков, чтобы войти в «Железный рог». Нави уткнулся в стол, пряча мокрые глаза. Карен онемела в растерянности: ее никогда не учили кого-либо утешать. А шестеро мастеров расположились за большим столом, скинули к стене котомки с инструментом, крикнули знакомому трактирщику:

– Вечерочек, дружище. Давай нам как всегда…

Им подали крепкий эль и сало с перцем, потом – бобовую похлебку. Нави не обращал на них внимания. Карен сказала ему:

– Ну же, к чему так волноваться?

Сказала:

– Право, не стоит.

Сказала:

– Полноте!

На этом ее арсенал утешений исчерпался, а Нави так и не вынырнул из пучин. Со вздохом Карен поднялась и сама пошла беседовать с мастерами.

– Доброго здравия вам, господа каменщики.

Словно по команде они подняли к ней глаза и прекратили жевать. Самый младший по инерции хрустнул корочкой сала, сосед строго толкнул его в бок. Воцарилась угрюмая тишина.