Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 56 страниц)

– Хватит, – оборвал Рихард. – Теперь возьми свежий лист и перепиши это своим почерком.

Он подал ей пачку бумаги, чернильницу и перья.

– Я… не… стану, – выдавила Иона.

На сей раз никто не начал угрожать ей. Все молча ждали, лишь Мартин толкнул Джоакина в бок:

– Гляди, что будет!

Иона попыталась встать из-за стола – но судорога скрутила ее и бросила обратно на стул. Она схватила чернильницу, чтобы разбить о стену, но исказилась в лице, застонала, поставила пузырек на место. Потом сунула левую ладонь себе в рот и укусила с такою силой, что брызнула кровь. Задрожала, стиснула челюсти, едва не разгрызла собственную кисть… И обмякла, уронив окровавленную руку. Другой рукою – чистой – разгладила бумагу, обмакнула перо в пузырек чернил. Рихард заботливо придержал лист, когда она начала писать.

– Что это такое?.. – шепотом спросил Джоакин. По его спине стекали ледяные капли.

– Ульянина Пыль, – пояснил Мартин. – Отличная штука. Прочтешь приказ – исполнишь, как ни крутись.

– Она причиняет такую боль?

– А нечего дергаться! Противишься – больно, подчинишься – хорошо.

Скрипя пером, Иона переписывала текст. Примерно на середине она сделала попытку: бросила перо и начала комкать бумагу. Тут же скорчилась в судороге, выронила листок, застыла, дрожа от внутреннего напряжения. Взяла отточенное перо, с размаху ткнула себе в лицо, затем – в шею. Лед перехватил ее руку и удержал, пока не кончился припадок.

– Все, успокоилась? Пиши дальше.

Иона отложила перо, испачканное кровью, взяла чистое, обмакнула в чернила…

– И это любого можно так?.. – Шепотом спросил Джо.

Мартин хихикнул:

– А ты думал!

– Почему тогда мы не напишем герцогу?

Мартин хлопнул Джо по лбу – мол, дурак ты:

– Кому, по-твоему, мы пишем?

Окончив дело, Иона хотела отложить перо. Рихард потребовал:

– Метки подлинности. Фамильные.

Он встал так, чтобы ни Джо, ни Шейланды не видели, что сделала Иона с листом. Затем подал ей конверт:

– Подпиши его, проставь метки.

Сестра исполнила приказ и выронила перо. Рихард помог ей встать, перевел на койку. Иона еле шевелилась, слабая, как после тяжкой хвори.

– Помогу тебе по-братски, – подмигнул Лед и принялся бинтовать ее руку платком.

Тем временем за стол сел граф Виттор. Поставил перед собою Предмет-яблоко, взял свежее перо и одними губами шепнул какое-то слово. Поверхность яблока размякла: была твердой – а стала вязкой, будто глина. Граф обмакнул в нее перо и стал водить по листу – поверх чернильных слов, начертанных Ионой. Перо оставляло тончайший серебристый след, который минуту спустя пропадал. Когда Виттор окончил писать, лист вернулся к прежнему виду: остался лишь почерк Ионы, а графский – исчез.

– Добавьте для вассалов, милорд, – посоветовал Лед.

– Я плохо их помню, – ответил граф. – Не напишете ли вы?

Лед сменил графа за столом. Когда Шейланд отошел в сторону, Предмет-яблоко остыл и затвердел. Рихард в замешательстве ткнул его пером.

– Какая формула, милорд?

Граф повторил это слово:

– Закирп.

– Я мог догадаться, простите. Закирп!

Яблоко вновь размякло, подставив Рихарду вязкий бок. Лед обмакнул перо и начал писать. Джоакину показалось, что он трижды написал одно и то же – движения повторялись почти в точности. Окончив третий заход, Рихард упаковал письмо в конверт.

Все это время Иона сидела неподвижно, уронив голову на грудь. Она была в сознании, но полностью лишилась сил. Ульянина Пыль выжала ее досуха. Сейчас Джоакин был очень близок к тому, чтобы пожалеть Иону Ориджин.

– Милорды, она скверно выглядит. Может быть, сегодня не нужно ее… в клетку?

– Тебе и не нужно, – ответил Мартин. – Я ее запру, а у тебя другое дельце.

– Какое?

Мартин не ответил, а только подмигнул и занялся Ионой. Граф сказал Льду:

– Благодарю за помощь. Возьмите письмо, и можете идти.

Рихард задержал взгляд на Ионе:

– Сестренка, этой ночью Эрвина не станет. Сладких снов тебе!

И он вышел, а граф подозвал Джоакина. Предложил сесть, одарил радушной улыбкой:

– Сир Джоакин, я хотел сказать, что весьма доволен вами. Мои вассалы сомневались, правильно ли я поступаю, доверяя вам Перст Вильгельма. Но я отвечал: Джоакин Ив Ханна сполна доказал свое мастерство и преданность, он – моя надежная опора.

– Рад служить, – ответил Джоакин. Похвала была приятна, даже немного отвлекла от сочувствия к Ионе.

– Этой ночью произойдут важнейшие события. Без преувеличений скажу: нынче решается судьба всего Севера. И вам, сир, отведена крупная роль в предстоящей сцене. Надеюсь, вы осознаете, сколь многое зависит от вас.

– Так точно, милорд! Я сделаю все, что от меня зависит. Вы не пожалеете, что доверились мне!

– Точно так же и вы не пожалеете о том, что верно служите. Вот вексель на сто эфесов – это ваша оплата за десять дней службы.

В двадцать раз больше, чем получают кайры!.. У Джоакина перехватило дух. Нет, сами деньги не особенно грели его – он до сих пор даже не начал тратить прошлые триста золотых, полученные когда-то от Эрроубэка. Но сумма звучала лучшим из комплиментов. Ни одному наемному мечу в мире не платят таких денег!

– Счастлив служить вам, милорд! Вы очень щедры!

Он схватил бумажку и не глядя сунул в карман. Граф вдруг скривился:

– Простите, сир. Кажется, я забыл подписать вексель. Взгляните, есть ли на нем моя подпись?

Джоакин развернул бумажку.

– Да, вот она… Святые боги!

Вексель как будто ожил. Над его поверхностью поднялся серебристый туман и сложился в слова:

«Ты будешь держать в тайне этот приказ. Ты убьешь Рихарда Ориджина, если он пойдет против графа Виттора Шейланда».

– Как видите, – сказал граф, – я возлагаю на вас крайне ответственное дело. Вы, сир, – моя страховка.

Стрела-6 / Меч-7

19 июня 1775 г. от Сошествия

Герцогство Альмера, окрестности Флисса

Матери Корделии многому стоило поучиться у приарха. Армия, которую Галлард Альмера привел под стены Флисса, выглядела как икона! Даже белоснежный полк Векслера померк бы в сравнении с этим. На полковом знамени сверкала огромная спираль, на флагах каждой роты хмурились лики праотцов, увенчанные золотыми нимбами. В первой шеренге шли не рыцари – главная ударная сила, – а братья Вильгельминского ордена. Поверх доспехов на них были надеты монашеские сутаны, на груди каждого блестел кулак – суровый символ Праотца Вильгельма. Оружие братья несли вертикально, остриями к небу, что придавало войску вид храмовой торжественности. Пение труб усиливало впечатление, ибо они играли не марш и не сигнал к атаке. «Укрепимся трудами и молитвою» – над армией приарха раздавался церковный гимн.

Офицеры северян глядели на врага с крыши трехэтажного дома. То был штаб и наблюдательный пункт в одном лице.

– Холодная тьма, – выронил барон Айсвинд, – тут уж не поймешь, кто святее – мы или они.

Но главного он еще не видел.

С последними нотами гимна альмерцы вышли на позицию для атаки. Прозвучали приказы, войско замерло, темной полосою перечеркнув поле. Центр – идеально ровные шеренги монахов. Фланг – тяжелые рыцари, ударный молот приарха. Тыл – штаб, пестрящий флагами, и конница резерва. От штаба отделилися одинокий всадник в лазурной мантии, на белоснежном коне. Монахи расступились перед ним, всадник величаво проплыл над шеренгами пехоты.

– Сам Галлард, – сказал Гордон Сью.

– Жаль, далеко… – обронил Хайдер Лид. – Один бы славный выстрел…

Недосягаемый для северных арбалетов, Галлард Альмера остановил коня и повернулся лицом к своему войску. Расстояние не давало разобрать слова, но жесты приарха были выразительнее слов. Он привстал в стременах, откинул мантию за плечи и воздел к небу посох. Произнося речь, он потрясал посохом все сильнее и резче. Массивное навершие взметалось и падало с такой мощью, что могло бы крушить черепа. А затем Галлард сделал паузу, поднес навершие посоха к груди и накрыл его второй рукою.

Из-под ладони приарха брызнул свет.

Не белый, желтый или красный, какой могут изливать фонари. А – голубой! Цвет небесной лазури, цвет епископской мантии, цвет имперского герба.

Когда приарх снова поднял посох, над его головой засияла синяя звезда.

Все альмерское войско застыло с разинутыми ртами.

– Он применит Перст Вильгельма?.. – прошипела мать Корделия, голос дрожал от гнева. – Нарушит табу на глазах у тысячи монахов?! Они должны растерзать его!

– Это не Перст, – возразил Гордон Сью. – Галлард не будет стрелять, он хочет вдохновить войско.

И это приарху удалось. Звезда на посохе разгорелась, засияла так ярко, что стало больно смотреть. Потрясая ею, Галлард крикнул так, что услышали даже северяне:

– С нами боги! С нами Вильгельм! Он дает нам силу!

– Славааа! – взревели монахи. – Славааа Праотцу!

Пехотинцы загремели клинками о щиты. Рыцари привстали в стременах, потрясая копьями. Кони заржали, возбужденные близостью боя.

Тогда Галлард взмахнул посохом – и ослепительная синяя звезда указала прямо на штаб северян. Армия Альмеры двинулась в атаку.

– Дешевый еретический трюк, – выронила Корделия.

– Жаль, у нас такого нет, – проворчал Гроза, теребя ус. – Плохо нам Агата помогает: Предметов не дала, войска недосыпала…

– Мда уж, – мрачно выкашлял Эрроубэк.

Армия Галларда внушала тревогу и слаженностью действий, и числом. Прошлая, развеянная в лесу, имела такую же численность, но не показывалась на глаза целиком. Здесь войско развернулось во всю ширину – будто приливная волна надвигалась на городок. Во фронте шли вильгельминцы с ростовыми щитами, за их спинами – штурмовая пехота, третьей линией – стрелки. Очевидно, первая задача пехоты – захватить баррикады и дома на юге Обрыва. Лучники ворвутся в дома, займут крыши и осыплют северян градом стрел. Под их прикрытием пехота войдет в городок с юга. А тяжелая конница тем временем ударит с западного фланга и насквозь пробьет городок, сминая позиии северян.

На дистанции выстрела из лука монахи сомкнули ряды, закрылись стеною щитов – и запели:

– Молитвой к Праотцам станем сильнее…

Хор поражал единством и силой. Гимн звучал размеренно, в такт тяжелому шагу штурмовой пехоты. Никаких «Ура!», «Альмера!», «Слава приарху!». Вообще никаких криков – ровная, уверенная песнь:

– Веру в Вильгельма мы не посрамим…

Гордон Сью отдал приказ, и стрелки выпустили первый залп. Болты громыхнули по щитам. Со своего наблюдательного пункта северяне хорошо видели результат. Трое монахов упали – трое из тысячи! Дыры в шеренге тут же затянулись. Пение даже не сбилось с ноты:

– Крепостью духа, силой закона…

– Залп! – скомандовал Гордон Сью. Ротные повторили приказ.

Стрелки ударили нестройно и поспешно. Монахи за ростовыми щитами, кажется, даже не заметили залпа.

– Вечный порядок мы защитим!..

Между куплетами вклинился звук команды. Позади пехоты лучники боевого братства подняли длинные луки, наложили стрелы.

– Небо! – крикнул Гордон Сью и вскинул щит, прикрывая себя и Корделию.

* * *

Штаб его преосвященства Галларда Альмера представлял собой карету. Вернее сказать – чудовище на рессорах. Четыре двери, восемь окон; задние колеса – в рост человека; лакированные борта усеяны спиралями да Праотцовскими ликами, будто алтари. Запряжена шестеркой коней, все под гербовыми попонами. На крыше, будто на смотровой площадке, три скамьи и два вельможных кресла – не троны, но нечто около. На двух скамьях – телохранители с арбалетами и мечами, на третьей – пара советников (один в епископской сутане, второй – с полковничьими нашивками). Кресло приарха пустовало, а соседнее занимала леди Лаура – молодая жена Галларда. Сложно было понять, зачем его преосвященство взял женщину в поход, но выглядела леди Лаура вполне достойно: целомудренное платье до щиколоток, стоячий ворот, ни тени декольте, волосы убраны в сетку, лицо полно тревоги и надежды. Кроткая спутница великого человека.

Редьяр Тойстоун спешился в тени кареты и утер лоб. Двое суток бешеного марша по пересеченной местности, в июньский зной. Однако, хвала Вильгельму, майор успел. Насколько он видел, битва лишь недавно началась. Тойстоун с адъютантом выехал вперед, а весь блэкморский полк подойдет через час и окажет помощь его преосвященству. Возможно, кто-нибудь из блэкморцев лично пленит Ориджина. Во имя всех Праотцов, это было бы справедливо!

– Господа, я должен увидеть его преосвященство. Где он?

Офицеры штаба ответили странным молчанием.

Майор рявкнул в лицо первому попавшемуся:

– Майор Редьяр Тойстоун, командир блэкморского полка! Извольте назвать имя и чин, и ответить на вопрос!

Офицер вытянулся в струнку, торопливо представился, сказал:

– Виноват, господин майор. Мы немного растеряны: великая благость снизошла на приарха прямо перед боем.

– О чем вы говорите?

– Присмотритесь же, господин майор! Вон там!

Тойстоун увидел это минутой раньше и принял за отблеск солнца в чьем-то шлеме. Отведя глаза, мысленно обругал осла, на чью голову напялено такое. Ведь есть же мудрое правило: чернить затылки шлемов, чтобы не ослеплять блеском задние ряды. Но теперь, присмотревшись, он ахнул. Сиял не шлем, а камень в навершии посоха. Не отражал солнце, а сам источал могучий свет.

– Его преосвящество прочел молитву перед боем, и Священный Предмет в его посохе озарился сиянием! Знак совершенно ясен: Праотцы обещают нам победу!

Тойстоун промолчал в растерянности. Говорящий Предмет в руках приарха… Наверное, это хорошо. Вильгельм послал добрый знак… Прошлый добрый знак случился в тот день, когда Ориджин бросил войско и умчал к Дымной Дали. Спустя сутки нас разгромили, как серпушек.

– Мой лорд-муж избран богами, – раздался девичий голосок. – Он наведет порядок в Империи и вырвет все побеги хаоса.

– Так точно, миледи. Чистая правда!

Тойстоун и офицеры штаба поклонились, но леди Лаура не смотрела на них. Устремив взгляд на поле брани, она обращалась либо к себе самой, либо к мужу, который уже подъезжал.

Предмет в посохе сиял так ярко, что всем пришлось прикрыть глаза руками. Галлард Альмера пальцем коснулся Предмета, и тот потусклел, сохранив лишь легкое свечение.

– Слава приарху! – крикнул кто-то, остальные подхватили: – Слава Альмере! Слава Праотцам!

Приарх спешился, отдал адъютанту коня. Обронил:

– Атака начата по плану. Я удовлетворен…

Он подошел к лесенке, чтобы взобраться на крышу кареты. Тойстоун встал перед ним:

– Ваше преосвященство, позвольте доложить!

– Редъяр Тойстоун, первый блэкморский?

– Так точно!

– Почему вы здесь?

Тойстоун клацнул каблуками, звонко пропели шпоры.

– Исполняю приказ вашего преосвященства! Преследую герцога Ориджина!

Приарх нахмурил брови. Сеть глубоких, черных морщин избороздила лицо.

– Вам был дан иной приказ.

– Никак нет, ваше преосвященство.

– Брат Абель велел вам отойти в Вороново Перо и удерживать дорогу на Алеридан.

– Брат Абель мне не командир, ваше преосвященство. Я подчиняюсь полковнику Блэкмору и вам. Полковник убит. От вас не поступало приказов, кроме одного: настичь герцога Ориджина и не дать ему занять Лейксити. С этой целью я привел первый блэкморский полк. В течение часа он будет здесь.

– Вы оставили полк без командира? Почему не прислали вестового?!

– Меня замещает верный человек – капитан Голд. Я хотел лично получить ваши распоряжения.

Услышать вас, а не какого-то брата Абеля, – имел в виду Тойстоун. Пояснений не требовалось, приарх отлично его понял. Густые брови Галларда Альмера сошлись на переносице.

– Вы совершили ошибку, майор. Ориджина здесь нет, он уплыл в Уэймар.

– Ваше преосвященство, я вижу герцогский вымпел над штабом противника.

– Это обманка. Ими командуют кайр Гордон и полковник Эрроубэк. Ориджин бежал.

Дурная затея – задавать вопросы лорду, особенно – такому, как Галлард Альмера. Однако у Тойстоуна вырвалось:

– Милорд, но тогда зачем вы пришли сюда?!

Почему-то приарх снизошел до ответа:

– Мать Корделия среди врагов. Я схвачу ее и подвергну суду. Она сознается и в шашнях с Ориджином, и в даче взятки Минерве. Она публично признает, что оклеветала меня и рассорила ветви Церкви только ради своей личной выгоды. Это… «священное воинство» с позором уйдет с моих земель.

– Так точно, ваше преосвященство. Простите, что…

Галлард разрубил его извинения, как змею топором:

– Молчать! Конница Лиллидея подходит к Бэку. Пока длится суд над Корделией, Снежный Граф не должен захватить Алеридан. И этого не случится, если хотя бы один полк встанет в Вороновом Пере и перекроет дорогу! Итак, я повторяю вопрос, майор: какого черта вы привели блэкморцев сюда?!

– Виноват, – выдавил Тойстоун. – Виноват, ваше преосвященство…

– Когда подойдет полк… – начал Галлард, но голос офицера прервал его:

– Ваше преосвященство, противник открывает ворота!

* * *

Монахи боевого братства неумолимо приближались к линни обороны. Гимн окончился, и они запели заново, с еще большею силой в голосе. Лучники из-за их спин поливали дождем стрел позиции северян. Дома и баррикады давали хорошее укрытие, кайры почти не несли потерь, но и сами не причиняли врагу особого вреда. Сказывалось малое число северных лучников, недостаточный опыт в стрельбе, а также – грамотное построение противника. Башенные щиты первой шеренги прикрывали большую часть пехоты.

– Тьма сожри луки со стрелами! – Выругался барон Айсвинд. – От них толку – как от ложки для супа. Скорей бы в ближний бой!

Гордон Сью не разделял этого желания. Ближний бой не будет особенно приятен: у северян на этом участке только триста человек – против полутора тысяч монахов. А мещанские дома служат защитой, но и создают опасность. Кайры раскиданы малыми отрядами по разным домам и баррикадам, им сложно перегруппироваться. Враг может стянуть большое число к одной из баррикад – и продавить ее быстрым мощным ударом.

Еще и другое беспокоило капитана. Когда в руке вражеского полководца засиял Предмет, Дольф Эрроубэк совершенно скис. Он не показывал страха, но потерял весь боевой задор. Мрачное настроение полковника передавалось остальным альмерским офицерам.

Гордон Сью принял решение:

– Полковник Дольф, мне нужна ваша помощь.

– Когда появится герцог? – ответил Дольф.

Гордон Сью не моргнул глазом:

– Скоро. До его прихода хорошо было бы выиграть сражение.

Полковник окинул взглядом поле боя. Батальон монашеской пехоты подступал к линии укреплений, уже готовя топоры и крюки, чтобы ломать баррикады. Шесть сотен лучников осыпали городок стрелами. Неполная тысяча рыцарей чертила дугу вокруг Обрыва, заходя во фланг. Полковник не смог понять, над чем шутит Гордон Сью.

– Видите монахов на фронте? – спросил капитан.

– Я не слепой.

– А видите копья в их руках?

– Нет. Зачем им копья, если они штурмуют укрепления?

– Верно, копий у них нет, – усмехнулся Гордон Сью. – А могли бы пригодиться… если б, например, наша конница пошла в атаку.

Дольф Эрроубэк по-новому увидел поле боя. Монахи идут на штурм с коротким оружием – секирами и одноручными мечами. За их спинами расположились стрелки, не прикрытые никем. А большая часть конницы ушла далеко на фланг.

– Хм, – сказал полковник.

– Вы хотели сражаться верхом, – сказал Гордон Сью. – Позвольте себе эту роскошь.

За минуту офицеры Эрроубэка передали приказ. Три сотни альмерцев только этого и ждали – верхом на боевых конях посреди центральной площади Обрыва.

– Альмера! Альмера! – Заорали они, набирая ход вдоль улочек. – Альмерааа!

Странный был крик, ведь с той стороны – тоже Альмера. Но это не смущало рыцарей. Люди Галларда сами виноваты, что бьются за еретика. Истинные альмерцы – под правильным флагом!

– Альмерааа!

Кайры сдвинули телеги, освобождая проходы. Рыцари Эрроубэка хлынули сквозь линию защиты – прямо на вражескую пехоту.

Теперь-то монахи утратили степенность. Они перешли на бег и ринулись к открывшимся дырам. Зажать их, задавить атаку, пока не выплеснулась… Гибельная затея!

Первыми мчали рыцари на бронированных конях. Монахам просто нечем было остановить их. Мечи и топоры ломались о стальные нагрудники, щиты разлетались в щепки под ударами копыт. Длинными клинками рыцари рубили головы направо и налево, а монахи не могли их достать. Перед каждым проходом вырос заслон из сотни пехотинцев – но в считанные минуты был смят, раздавлен, растоптан. Тяжелая конница – страшная сила, если применить ее правильно.

Лучники задней линии начали стрельбу по рыцарям. Они подошли уже на малую дистанцию, стрелы обладали изрядной убойной мощью. То и дело кто-то из рыцарей валился из седла. Но чистое поле – смерть для лучника. Пробившись сквозь заслон пехоты, всадники пришпорили коней и ринулись в поле – прямо на стрелков.

– Альмерааа!

Еще один залп, еще дюжина упала из седел – а затем рыцари врубились в беззащитную мякоть. Лучники бросились врассыпную. Какою бы ни была дисциплина, тут уже нет вариантов: беги, пока жив. Рыцари преследовали их и секли на куски быстрыми взмахами мечей. Фигурки бегущих людей брызгали струями крови, изламывались, корчились, валились в траву…

– Не увлекаться, – предупредил Гордон Сью.

Это Дольф понял и сам. Пару минут полюбовался гибелью вражеских лучников, а затем отдал сигнальщику приказ. К счастью, рыцари умчались не так далеко и услышали сигнал. Часть конницы продолжила давить стрелков, но большинство начало разворот, чтобы вернуться к укреплениям и ударить в тыл монашеской пехоте.

Вильгельминцы оказались в тяжелом положении: впереди линия баррикад, сзади кавалерия кончает с лучниками и вот-вот ударит в спину. Спасение было лишь одно: атаковать. Одолеть баррикады и спрятаться в домах, пока не подоспели рыцари Эрроубэка.

Монахи начали ожесточенный штурм – куда и делась прежняя степенность. Одни швыряли веревки с крюками, цепляли бревна и выдергивали из баррикад. Другие использовали башенные щиты как помосты, чтобы взбежать наверх. Третьи рубили двери и ставни домов. Атака была свирепой, но слишком поспешной. Монахи не успевали стянуть силы на один участок, давили равномерно по всему фронту – и кайры выдерживали их натиск. Тем временем рыцари Эрроубэка уже возвращались.

Гордон Сью нашел глазами Галларда. Это было несложно: епископский посох продолжал светиться. Приарх восседал на крыше кареты вместе с белокурой девицей – с женою, должно быть. Их окружали штабные офицеры и рыцари резерва – все как один белые, блесятщие.

– Эй, святоша, твою пехоту окружают! – Крикнул Гордон Сью. – Братья-монахи под ударом, спаси их, брось рыцарей на помощь!

Галлард медлил, а рыцари Эрроубэка набрали ход и врезались в толпу монахов.

– Альмерааа! Альмерааа!

Возвращаясь, рыцари описали дугу и поскакали вдоль стены домов и баррикад. Они образовали клин, похожий на лезвие ножа. Его острие прижималось к самой линии укреплений и отбрасывало от нее монахов. Те откатывались в поле – и попадали под удары следующих рыцарских волн. Часть вильгельминцев успела влезть на баррикады и ворваться в дома, но их было слишком мало, чтобы одолеть защитников. Кайры рубили монахов или просто скидывали с баррикад – под копыта рыцарских коней.

Гордон Сью приговаривал:

– Ну же, приарх, не расстраивай Вильгельма! Спаси слуг Праотца, пришли же кавалерию!

Наконец, Галлард принял решение. Синяя звезда полыхнула огнем, указав на линию обороны. Затрубили горны, заржали кони, когда шпоры впились в их бока. Триста рыцарей резерва отделились от штаба приарха и двинулись в поле, набирая ход. Только две роты остались при Галларде.

– Насколько я помню слова герцога, Праматерь Агата обещала сотворить чудо? – уточнила Корделия.

– О, да, святая мать!

Капитан открыто усмехался. Агата обещала чудо не когда-нибудь, а именно в этот момент – едва Галлард пустит в дело резервы. Гордон Сью прилип глазами к полю боя.

Лучники были окончательно развеяны. Кто выжил – бежал врассыпную, силясь не попасть под копыта. Пехота продолжала штурм, но захлебывалась кровью. На баррикадах монахов ждали мечи иксов, внизу – бронированные кони Эрроубэка. Тяжелая кавалерия размазывала пехоту по стенам домов.

Однако с юга все быстрее приближаются белые рыцари приарха. Слишком занятые монахами, всадники Эрроубэка не смогут дать достойный отпор. Чудо требуется именно сейчас.

– Пресветлая Агата, от имено герцога и всего Севера прошу: не забудь о нас!

Корделия молилась шепотом, Гордон Сью – громко, оба творили спирали. Приарший резерв разогнался до галопа и атаковал рыцарей Эрроубэка. Удар вышел крайне неприятным: не в лоб, а во фланг, под углом. Многие сразу полетели из седел, других опрокинуло вместо с лошадьми. За минуту добрая треть всадников Эрроубэка оказалась на земле. Остальные развернулись, чтобы дать отпор, – но уже были в меньшинстве.

– Светлая Агата, говорю, как воин с опытом: теперь пора! Самое время!

Но ничего не происходило – кроме самых предсказуемых событий. Ситуация на фронте перевернулась за миг. Только что рыцари Эрроубэка властвовали на поле боя – а теперь они в меньшинстве, окружены, зажаты между конницей приарха и недобитой монашеской пехотой.

– Чуда не будет, – холодно сообщил Айсвинд. – Вы опоздали, капитан. Из-за этого план сорван.

– Я отзываю своих! – рыкнул полковник Дольф.

Его горнист подал сигнал. Рыцари Эрроубэка стали с трудом пробиваться обратно в город.

А сбоку, с запада, надвигался могучий, сотрясающий землю гул. Тяжелое, ритмичное уханье копыт, прорезаемое редким пока еще лязгом стали. Главный отряд вражеской конницы завершил обход – и атакует северян с фланга.

– Лысые хвосты, – процедил ганта Гроза. – Я уже жалею, что нам некуда сбежать!

* * *

Леди Лаура без конца терла глаза платочком – не то пыталась убрать пылинку, не то просто боялась смотреть. Даже звуков, доносившихся с поля боя, хватило, чтобы вся кровь отхлынула от лица девицы.

– Скажите, муж мой… много ли наших погибло?

– Всякий монах Боевого братства с радостью примет смерть во имя Вильгельма! – Приарх бросил взгляд вниз, на майора: – Верно, брат Тойстоун?

Майор давно покончил с привычкой: называть смерть «славною» или «героической». Смерть – всегда дрянь, и единственная радость, с нею связанная, – это когда она приходит не к тебе.

– Так точно, ваше преосвященство.

– Вильгельм не допустит, чтобы их жертва оказалась напрасной!

А вот это правда. Монахов погибло намного больше, чем рыцарей противника, однако выгода есть. Остатки конницы Эрроубэка сейчас двинут назад в Обрыв – и защитники городка откроют для них ворота. Вслед за графской кавалерией ворвется наша. Вкупе с мощным фланговым ударом, это принесет победу.

– Так точно, ваше преосвященство.

И верно: в двух барикадах открылись просветы, люди Эрроубэка устремились к ним – а рыцари приарха двинулись следом. С крыш соседних домов ударили арбалеты, полетели камни. Белые рыцари ожидали этого и прикрылись щитами. С ничтожными потерями они преодолели баррикаду и хлынули внутрь городка. За ними поспешили отряды пехоты, сохранившие боеспособность.

– Оборона противника прорвана! – доложил кто-то неясно кому: приарх и сам отлично видел происходящее.

– Вильгельм ведет нас твердою рукой, – изрек Галлард Альмера и перевел взгляд на западный фланг.

Там его рыцари тоже достигли успеха. С запада городок прикрывала единственная линия защиты: канава в пару ярдов. За нею ожидали две тяжелые роты иксов. Всего лишь двести кайров – против тысячи альмерцев. А канава – не преграда для боевого коня.

Белые рыцари построились волнами, подровняли шеренги, набрали скорость. Передняя шеренга достигла канавы – и легко, без труда перемахнула ее. Прыжок лишь в одном повредил рыцарям: копья неизбежно шатнулись кверху. В тот самый миг, когда копья отклонились от цели, иксы встретили альмерцев. Северяне нанесли удар – и не получили удара в ответ. Почти все альмерцы первой волны рухнули наземь, многие тут же были затоптаны второй шеренгой. Некоторые иксы сломали копья, один или два выпали из седел. Вторая волна белых рыцарей взяла преграду лучше первой – но тоже почти вся оказалась на земле.

Леди Лаура рискнула посмотреть туда сквозь кружева платка, и сразу пожалела об этом:

– Святые боги! Рыцари топчут тех, кто упал! Нужно задержать атаку, им дать время уйти!

Галлард не снизошел до ответа. Тойстоун только усмехнулся: девица!.. Вся соль атаки – в том, чтобы не давать передышки. За второй волной почти сразу шли третья, четвертая. Иксы не успевали отразить такой поток ударов. Некоторые начали падать, строй редел – а альмерцы получали все больше места по ту сторону канавы.

Что лучше всего: иксы первой линии не могли отступить. Развернуть коня под лавинной атакой – значит погибнуть неминуемо. Нужно стоять до последнего, сколько сможешь – это дает единственный шанс. Из передней линии иксов уже упала треть. Остальные держались, но дыры в строю стали слишком велики. Белые рыцари прорывались вглубь Обрыва.

– Хорошо держат удар, – заметил кто-то.

– Северяне, – буркнул другой.

– Их судьба уже решена, – уверенно молвил приарх.

Иксы первой линии падали один за другим, несколько сотен белых рыцарей одолели канаву, звуки боя уже доносились из недр городка.

Как вдруг случилось нечто. Несколько факелов взлетело над канавой – и та мигом вспыхнула по всей длине. Стена пламени встала перед теми рыцарями, что еще не успели перепрыгнуть ров.

Кони дико заржали, когда прямо перед ними из-под земли встал огонь. Передние не успели остановиться, влетели в канаву, превратились в живые факела. Следующие шеренги сбавили ход, свернули в стороны, уходя от пламени. Оненный ров разрубил конницу: половина рыцарей очутилась в городке, вторая осталась снаружи.

И в ту же минуту с фронта, со стены баррикад, раздался грохот. Кучи камней лавинами рухнули с крыш домов, заваливая улицы перед носами пеших монахов. И во фронте, и на фланге иксы применили одинаковую тактику: впустили в город часть альмерского войска – и отрезали от подмоги.

Офицеры штаба переглянулись:

– Что у них в канаве – хворост и масло? За четверть часа прогорит. Да и завалы не выстоят дольше! Через полчаса Обрыв будет наш!

Тойстоун не разделял их уверенности. Больше полутысячи рыцарей ворвались в городок одновременно с двух сторон. Это грозная сила. В чистом поле враг не выдержал бы перекресного удара такой мощи. Но городок – иное дело. Каждая улочка обернется западней: арбалетчики в окнах, камни на крышах, копейщики и алебардщики в боковых переулках. А разогнаться негде, рыцари утратят и скорость, и маневренность. Им придется несладко…

Весь штаб притих, пытаясь по звукам следить за ходом боя. Но северные клинки звенят так же, как альмерские, да и по крикам раненых не различить победителя. Ясно было одно: бой продвигается к центру Обрыва. Это, пожалуй, хорошо…

Тойстоун глянул на часы. Блэкморский полк, оставленный под командованьем Голда, уже должен был подойти. Передовым отрядам давно пора показаться вон на той дороге, выходящей из-за рощи. Однако их нет. Странное дело…