Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 56 страниц)

Меч-8

20–22 июня 1775 г. от Сошествия

Уэймар

Около минуты Джоакин вел огонь из окна управы. Минута – это много, если владеешь оружием богов. Огненные шары сыпались градом, наотмашь хлестали по шеренгам северян.

Первыми он убил кайров, окруживших Льда. Затем – арбалетчиков, взявших Льда на прицел. Как бы скоро ни стрелял Перст, несколько арбалетчиков успели спустить тетивы. Но болты не попали в Рихарда – отразились от невидимой преграды, ушли вбок. В ответ Лед хлестнул плетью, скосил полдюжины врагов и кинулся бежать. Серией шаров Джоакин расчистил ему дорогу. Затем подумал: хорошо бы убить офицеров – Блэкберри и того, кто играет роль Эрвина. Но было поздно: минута истекла.

Вражеские стрелки с крыш ударили по Джоакину. Густая тень спасла его от первого залпа. Десяток болтов грохнул прямо перед носом. Подоконник брызнул щепками, стена – каменной крошкой. Стрелки не видели Джо, а метили в место, где появлялись шары огня – то есть, перед его ладонью. Но вряд ли они повторят такую ошибку. Джоакин упал на пол, на четвереньках пополз к двери, махнул Кулаку: «Уходим!» Второй залп прошил комнату. Грохнули стальные наконечники, дырявя шкафы, стены, двери, сшибая с полок учетные книги. Шторы превратились в решето, обрывки ткани и листы бумаги закружились над головой.

– Сучья тьма! – выругался Кулак, получив стрелу меж ребер.

Выхватил меч, распахнул дверь и выскочил в коридор. Третий залп придавил Джоакина к полу. Комната превращалась в подушку для игл. Стрелы и болты лупили в ритме барабанной дроби. Джо полз, как змея, протирая брюхом половицы. Вот он, спасительный квадрат двери. Джо ухватился за косяк, стрела бахнула в дерево у самой ладони, мороз по пальцам. Джоакин рванулся и выдернул себя в коридор, пинком захлопнул дверь. Она брызнула щепой, насквозь пробитая болтами.

В коридоре царил мрак, щепотка лунного света вливалась сквозь далекое окно. В темноте скрежетало железо, топтались ноги, кто-то злобно хрипел. Кулак сражался с кем-то. Темень заставила их сблизиться вплотную, схватиться врукопашную. Пыхтение и скрежет прервал чавкающий звук, один из бойцов издал стон, повалился на пол. Джо не знал, кто выжил – Кулак или грей, пока победитель не сказал:

– Я убил одного.

Голос был незнакомым, Джо хлестнул плетью на звук. Хрустнуло, чавкнуло, упало. Скрипнула дверь, раздались шаги – он хлестнул еще. Поднялся на ноги, пошел сквозь темень, левой рукой держась за стену, а правой – уничтожая любой источник звука. Некоторые враги помогали ему, крича:

– Здесь еще один! Идет к лестнице! Я его слышу!

Другие, напротив, двигались очень тихо. Один подкрался почти вплотную, возник из темноты в каком-то шаге – мертвенный белесый силуэт. Беззвучно взмахнул ножом. Джоакин успел выстрелить – рука сломалась, выронив кинжал. Второй плетью Джо разнес врагу череп.

– Он здесь, я слышу! Окружайте!

Плеть, еще плеть. Никаких огненных шаров, чтобы не выдать себя.

Скрип двери. Нет, не спрячешься, получай плетью.

Стон. Ты еще жив? Нет, так не пойдет. Плеть!

Скрип арбалета. Присесть, прислушаться… Ага, вон там. Плеть!

Вот и лестница – теперь вниз и в задний двор. Резкая боль прошила ногу. Тьма! Стрелок с арбалетом на нижнем пролете. Джо отскочил, осмотрел рану – дрянь. Болт насквозь продырявил икру, кровь течет в сапог.

Стиснув зубы, сунул руку в лестничный проем, вслепую метнул пару плетей крест-накрест. Но не задел стрелка – ни стонов, ни падения тел.

– Ко мне, – скомандовали там, внизу.

В ответ – топот шагов.

– Враг с Перстом на площадке второго этажа. Держать позицию. Не выпускать его.

Джоакин отступил в коридор. Куда деваться? За две минуты они оцепят здание. Беги или умри. Сунулся в комнату, глянул в щель между ставен. Площадь кишит северянами. Больше никаких шеренг, все прячутся за телегами, бочками, углами домов. В любом лоскутке тени шевелится кто-то черный. Бежать, срочно… Он пересек коридор, выглянул в другое окно – на тыльную сторону здания. Идут. Перебежками от дерева к дереву. Два, четыре, восемь… Джоакин подсветил первого контуром прицела. Иного! Давай, браток!

Одного поймал на бегу, сломал пополам. Другой высунул руку с арбалетом и лишился ее. Третий спрятался за слишком тонким деревом. Плеть разрубила врага вместе со стволом, деревце захрустело и рухнуло поперек улицы. Выжившие кайры отступили в сквер – а Джоакин распахнул ставни и прыгнул из окна.

Ааа, идова тьма! Он явно недооценил свою рану. Боль пронзила ногу, кровь так и хлынула в сапог. Джо шлепнулся на четвереньки и не смог подняться. Скрежеща зубами, прополз пару шагов и спрятался за кроной упавшего дерева. Сел, разодрал штанину. Нога пылала и пульсировала, из дырки в икре обильно текло.

– Он за деревом.

Джо оглянулся – из-за листвы ничего не видать. Нужно подняться и пристрелить их… но – нога.

– Держите на прицеле, – сказал тот же голос.

Скрипнула тетива. Шурхнули шаги.

Отодрав лоскут ткани, он стал накладывать жгут. Успеть бы, пока не окружили!

Шаги стали проворней и раздвоились: одни налево, другие – направо. Команд больше не было, офицер раздавал приказы жестами. Слышался только скрип подошв о мостовую. Совершенно синхронный. Слева и справа враги появятся в один момент.

Стиснув зубы, Джо затянул жгут изо всех сил. Завязал. Вскинул руку с Перстом… Влево. Вправо. Куда?..

Шаги затихли. Повисла секунда зловещей, пугающей тишины. Даже с Перстом в руке, Джоакин ощутил себя крольчонком.

Когда ветка хрустнула за спиной, он оттолкнулся и перекатился. Меч лязгнул о камень там, где только что лежал Джо. Двое кайров выпрыгнули прямо из ветвей. Двое других обошли с флангов, держа арбалеты на взводе. Он хлестнул плетью, промазал. Мечник рубанул, Джо закрылся Перстом. Предмет отразил удар, но всю руку будто молнией пронзило, она тряпкой упала на мостовую.

– Перст на правой руке, – сказал кайр.

– Отруби ее, – ответил второй.

Клинок сверкнул над лежащим. Боги, спасите меня!..

Одном кайру снесло череп, шея хрустнула, как ветка. Второму проломило ребра, он упал, цепляясь руками за вмятину в груди. Арбалетчики развернулись – и умерли, так и не сделав выстрела, осели рыхлыми мешками. Лед пересек улицу, быстрым взмахом руки пристрелил кого-то, невидимого Джоакину. Подошел, окинул взглядом путевца.

– Можешь идти?

– Нет, милорд.

– Сдай Перст.

Ни секунды колебаний, ни вдоха на принятие решения. Это было страшно.

– Я… смогу, милорд.

– Три, – сказал Лед.

Джоакин уперся руками, подобрал ноги, начал вставать. Боль полыхнула в ране, нога дрогнула, уронив его на мостовую.

– Два, – сказал Лед.

Джо взял меч мертвого кайра, уперся им в землю, как тростью. Пыхтя от натуги, поднял себя на одну, здоровую ногу.

– Один, – сказал Лед.

Джо поднял раненую ногу – прямую, как палка. Неловко поставил на землю, будто костыль. Оперся, зажмурился от страха, перенес вес тела. Нога выдержала, он сумел сделать шаг.

– Отходим к замку, – скомандовал Лед. – Семинарский сквер, затем Витой проезд.

Беги или умри. Впрочем, бегом это вряд ли назовешь. Джоакин ковылял по-стариковски, втыкая меч в щели мостовой. Лед следовал за ним, прикрывая тыл. В семинарском сквере их атаковал десяток врагов, Джо и Рихард ответили плетьми. С боем прошли аллею перед семинарией, нырнули в узкий переулок, пролезли через дырку в заборе, перебежали двор. Когда вышли на Витой проезд, атаки прекратились. Северяне потеряли их, а может, сочли погоню слишком рискованной. Но Джоакину и так доводилось тяжко. Нога онемела и почти не ощущалась, каждый шаг стоил бешеных усилий – до грохота в висках. Лед шагал за ним по пятам, Джоакин вновь и вновь вспоминал: «Сдай Перст», – и думал об одном: только бы не упасть.

Ярдов за сто до линии обороны, которую держали солдаты Доркастера, Джо все-таки споткнулся и упал. Лед подал ему руку и помог подняться. Дотащил до баррикады, отдал солдатам со словами:

– Раненого – в замок. Остальные к оружию. Атака противника ожидается через десять минут.

* * *

Катастрофа произошла в те часы, которые Джоакин провел в больничной палате.

За два часа северяне заняли портовый район, выволокли из домов всех горожан и убили каждого четвертого. Тела свалили грудой на Купеческом спуске – в поле зрения замковых башен. Куча трупов выросла выше соседних крыш.

Затем кайры построились и начали наступление.

Линия обороны была выстроена умело, с использованием рельефа и особенностей архитектуры. Она состояла из канав и яров, глухих стен зданий, узких улочек, перекрытых баррикадами. Все подходы к ней простреливались арбалетами и баллистами, на крышах чадили смоляные котлы, громоздились кучи камней. Солдат хватало с лихвой: тут были воины Хориса и Доркастера, наемники Перкинса, городская стража и тысячи ополченцев. Весть о резне в портовых районах разлетелась, как огонь. Колокола били в набат, духовые трубы соборов выли песню тревоги. Графские глашатаи носились по улицам: «Северяне идут! Пощады не будет! Все к оружию, или погибнем!» Горожане сбегались к баррикадам. Без доспехов, с примитивным оружием – топорами, молотками, ножами, дубинами. Однако их было много – не меньше десятка тысяч. На баррикадах, со смоляными котлами, с баллистами. Да полк Ориса, да полтысячи графских, да два Перста. А вдобавок – та сила, которую придает отчаяние. Пощады не будет, победим – или погибнем!

Кайры смели их за три часа. Пошли в атаку, встретили ожесточенное сопротивление, отступили. Уэймарцы вопили от радости: «Не пройдете! Смерть северянам!» Но кайры первою атакой всего лишь прощупали фронт. В длинной линии обороны нашли хилые участки, позиции неопытных и слабых солдат. Перегруппировались, перебросили резервы на пару уязвимых точек – и атаковали вновь. Линия обороны треснула в двух местах, в бреши ринулись отборные роты Первой Зимы. По крышам и баррикадам пролетело: «Спасайся! Нас окружают!» Звон мечей и вопли умирающих понеслись со всех сторон. Уэймарцы дрогнули и бросились наутек. Ополченцы, затем наемники и городская стража, затем и опытные воины. Большинству подразделений не хватило дисциплины, чтобы отойти организованно. Ночь, смерть, кровь, ужас. Беги или умри… Тысячи уэймарцев бежали в панике, а кайры преследовали их и рубили в лохмотья. Либо рассекали на мелкие группы, как овец, и брали в плен. Два Перста Вильгельма ничем не могли помочь. Лед и Перкинс убили сотню северян и удержали свой участок обороны. Но линия фронта развалилась на куски, и перстоносцам пришлось бежать вместе со всеми, чтобы не попасть в кольцо. Беги или умри.

Отступающее воинство волной нахлынуло на замок. Все искали спасения в его стенах, но замок не мог вместить и половины. Граф впустил своих людей и воинов Доркастера. Солдаты Хориса и остатки ополчения остались вне стен. Кайры атаковали их с новою силой. Под прикрытием огня и стрел со стен закатники стали отходить. Обогнули графскую цитадель и очутились на Лысом холме, примыкающем с севера к Замковой горе. Тут они смогли закрепиться, удержав северный район – так называемый Хладный город. Все остальное – от Озерного порта до графского замка, от Торрея на востоке до заброшенного монастыря на западе – оказалось в руках северян.

– Джоакин, скажите мне: вы осознаете, что сделали?

Он лежал в больничной койке, ощущая слабость, поти немощь. Хаш Эйлиш гладила его по груди. Ее лицо выражало не то ужас, не то восторг.

– Я не понимаю…

– Что вы сделали этой ночью, Джоакин Ив Ханна?

– Спас Льда и убил много врагов… Человек пятьдесят, наверное.

Она издала пугающий смешок.

– Боги, какая скромность! Вы снова открыли ей врата, сир Джоакин.

– Ей?..

– Перст Вильгельма в вашей руке превращается в ключ. Должно быть, она избрала вас привратником.

– Поясните, сударыня, никак не возьму в толк…

– Лучше я покажу вам. Поднимемся на стену.

– Вряд ли смогу идти.

Джоакин пошевелил ногой и удивился, почти не ощутив боли. Голень под бинтом пульсировала и свербела, но не рвалась на куски. Он встал с койки, осторожно оперся на раненую ногу – она выдержала вес. Джо сделал шаг, второй, третий…

– Можете, сударь, – улыбнулась Хаш Эйлиш. – Идемте со мной. Я хочу видеть ваше лицо, когда вы увидите это.

Замок кишел людьми. Тут было больше солдат, чем вчера, и даже больше, чем перед бунтом Ионы. Стены и башни пестрели лучниками, их полированные шлемы сверкали, как роса. Во дворе солдаты таскали бочки и складывали пирамидой на телеги, составленные перед воротами. Другие раскладывали костры под котлами со смолой, третьи по цепочке передавали на стены ведра с камнями.

– Нас что, штурмуют? Уже?..

– Нет, сир, только готовятся. Когда штурм начнется, он будет… любопытен.

Следуя за Хаш Эйлиш, он поднялся на стену. Попался под ноги солдатам, спешащим по приказу, уступил дорогу, столкнулся с лучником, выругался, с трудом нашел место, где никому не мешал.

– Взгляните, сир.

Он посмотрел в бойницу.

Между замком и ближайшими домами имелось ярдов двести чистого пространства. Посередине этого зазора стоял ряд столбов с телами иониных кайров, весьма уже отвратных на вид. За домами все дворы и переулки занимало северное войско. Тут и там поднимались к небу флаги и древки копий, слышались голоса и звон оружия. Однако увидеть врагов было невозможно: все просветы между домами загораживали щиты. Исключение составлял Купеческий спуск: главный путь, ведущий к замку, оставался открыт. По нему от стана северян к цитадели и обратно двигалась непрерывная цепочка людей.

То были уэймарцы в простых мещанских платьях, либо в гербовых рубахах городских стражников. Они носили мертвецов. Снимали со столбов трупы кайров, складывали в мешки и уносили, а на их место развешивали новые тела, свежие. Некоторые столбы уже сменили обитателей. Джоакин узнал двоих, хотя бургомистру недоставало рук и ног, а у шерифа вывалились внутренности. Цепочка носильщиков ползла и ползла без конца. Тел было много, слишком много. Им не могло хватить столбов, установленных графом. Потому вторая вереница горожан несла бревна и лопаты, копала ямы под новые столбы. Вокруг замка вырастал сплошной частокол, увешанный телами.

– Какое зверство!.. – вырвалось у Джо.

– Вы уже заметили, да?

Голос закатницы прозвучал жутко. Джоакин понял: нет, он еще не заметил того, что имела в виду Хаш Эйлиш. Он понял: лучше бы никогда в жизни этого не заметить. Но…

Одно из тел на столбах пошевелилось. Кайры не добили одного… Нет, двух. Трех… Джоакин присмотрелся, холодея до костей. Святые боги! На столбах висело лишь несколько трупов. Остальные тела принадлежали живым людям. Руками пленников северяне строили забор из других пленников. Складывали бревна с привязанными пленниками на телегу, скрепляли скобами, чтобы сделать таран. А еще – сколачивали осадную башню, обвязав ее основание живыми людьми… Все штурмовое оборудование покрывал слой живой плоти – броня, сделанная из добрых жителей города Уэймара. Мужчин среди них было мало – большинство мужчин носили и вкапывали бревна. Броня состояла из женщин и подростков.

– Я?.. – Просипел Джоакин, готовый задушить закатницу. – Это с-ссделал я?! Как вы с-с-смеете!..

– А кто же еще? Вы открыли огонь из Перста на мирных переговорах. Когда северяне почти уже помиловали и Льда, и горожан.

– Й-йа… я ис-сполнял приказ!.. – Заикаясь, выдавил Джо. – Они не признали ис-сстинного герцога! Они сс-солгали, что не узнают!.. Мне со Льдом пришлось… С-сука!

Хаш Эйлиш нежно тронула его плечо.

– Сир, не подумайте, что я вас обвиняю. Открывать врата – почетное и тяжкое бремя, достойное сочувствия… Я лишь хочу, чтоб вы осознавали свою роль.

Джоакин метался по замку, будто дикий зверь в клетке. Клетка, камера, каменный мешок, выхода нет – вот что он ощущал. Камень и сталь. Заперто. Не вырвешься, не сбежишь. Не уйти от того, что предстоит.

Пленники продолжают строить. Они – рабы, им некуда деться. На глазах у Джо двое пробовали сбежать. Стрелки северян всадили в каждого по болту. В живот, чтобы смерть была болезненной. Потому – строят. Ставят заборы, увешанные женскими телами. Прорезают амбразуры для арбалетчиков. Готовят тараны – три штуки: ударный и два запасных. Над каждым тараном навес – шевелящийся, плачущий. Засыпают ров мешками с песком, кладут настилы из досок. К доскам, конечно, привязаны пленницы – чтобы гарнизон не посмел сжечь настилы. Возможно, их отвяжут перед штурмом – или прокатят таран прямо по телам. Возводят осадные башни. Чтобы избежать лишнего веса, тут используют детей. На каждый ярус – по два-три мальца. Конечно, не сплошняком, имеются просветы. Но от выстрела Перста башня рухнет, погибнут все до единого.

Нет же. Я не стану! Ни за что!

Стоит июньская жара, солнце в зените. Живая броня страдает от жажды. Многие плачут, умоляют воды. Кайрам плевать. Как я мог сражаться за них во дворце?! Они не люди, они даже не волки!.. Но вряд ли кому-либо грозит смерть от жажды: завтра осадные орудия будут готовы, начнется штурм. Пленники погибнут от стрел, огня и плетей.

Ну уж нет! Только не я! Займу позицию во дворе и стану ждать, пока кайры ворвутся. Я перебью их всех уже тут, внутри. Четыре батальона – меньше пяти тысяч человек. Не так и много. За ту ночь мы со Льдом положили полторы сотни! Можно справиться. А не справлюсь – умру, но не сделаю ни выстрела по пленникам. Не дождетесь, твари!

Над станом северян поднимают плакат. Щит из черных досок с надписями белой краской: «Леди Иона Ориджин. Виттор Шейланд. Мартин Шейланд. Носители Перстов». Только это, ничего более, но посыл предельно ясен. Сказано воинам гарнизона: выдайте нам перечисленных людей, и мы отпустим пленников. Лица графских солдат становятся непроницаемы. Многих терзают сомнения: а если – да? У многих родня в городе. Кто-то видит на крыше тарана свою жену, дочь…

Джоакин бы тоже сомневался, если б не одно: честь бывает только у людей, а эти твари – не люди. О какой чести речь! Они подменили герцога актером, высмеяли законного наследника – настоящего героя. Они пустили женщин и детей на обшивку для орудий! Нельзя верить этим существам. Если отдать Иону и Персты Вильгельма – что помешает им вырезать весь город, как свиней? Лишиться двух главных козырей – и что потом? Надеяться на волчье милосердие?! Нет, не бывать!

Но каков тогда выход?..

Джоакин ощутил робкую надежду, когда его вызвали в кабинет графа. Возможно, Шейланд выдумает что-нибудь. За ним святая сила Предметов. Да помогут боги ему – и всем нам!

* * *

Граф Виттор встретил Джоакина и Хаш Эйлиш радушным кивком:

– Вы пришли ко времени, друзья мои. Располагайтесь.

Он указал на два свободных стула между генералом Хорисом и бароном Доркастером. Оглушенный последними событиями, Джо не сразу осознал: ему дали место за столом совещаний, а не за плечом графа. Место офицера и советника, не телохранители.

– Гм… благодарю за честь, милорд.

Они сели. Джо окинул взглядом людей за столом – все были мрачны, как обугленные кости. Доркастер жевал губы, Перкинс оттягивал ворот, будто задыхался, Мартин царапал ножом столешницу, на Рихарда и вовсе тяжело смотреть. Один Хорис был верен себе: деловито уплетал пирог с грибами. Когда Хаш Эйлиш села рядом, генерал отдал ей половину остатка.

– Мы попали в нелегкое положение, – сказал граф. – Часть докладов уже состоялась, но я повторю для опоздавших: потеряна большая часть Уэймара. Под нашим контролем только замок, Лысый холм позади него и Хладный город – ремесленный район на севере. Лысый холм удерживает славный полк наших закатных друзей. Хладный город пока не захвачен потому, что большая его часть лежит вне уэймарских стен, и враг не считает его важным плацдармом. Точно ли я отразил факты, генерал?

Граф обратился за проверкой к Хорису, а не к Рихарду, это стало пощечиной для Ориджина. Генерал-обжора ответил, стряхнув крошки с усов:

– Да, милорд, все так и есть. Я держу Лысый холм и дорогу через него к северным воротам. Мне хватает стрелков и алебардщиков, а склоны холма довольно круты, так что день-второй еще простою. При помощи Перста Вильгельма, глядишь, и третий.

– Каково соотношение сил?

На сей раз Виттор обратился к сиру Рэндолу – кастеляну, назначенному вместо убитого Ионой. Джо мог лишь посочувствовать новому командиру гарнизона: всего неделю назад получил должность – и тут такое…

– Милорд, противник высадил три тысячи восемьсот воинов, из них погибло меньше двух сотен. Нам противостоят три с половиной северных батальона. С нашей стороны… – кастелян замешкался. – Ополчение развеяно целиком. Наемные отряды разбежались, городская стража уничтожена. Сейчас замок охраняют сто восемьдесят воинов барона Доркастера и остатки нашего прежнего гарнизона: двенадцать рыцарей, сорок три стрелка.

– Что у вас, генерал?

Хорис ответил не без гордости:

– Мой полк потерял меньше одной десятой численности. Мы сохранили тысячу семьсот бойцов.

– Вы струсили, – процедил Рихард Ориджин. – При первой опасности сбежали на Лысый холм. Спрятались за замком, как за спиной старшего брата!

В ответ генерал чихнул. Оказалось, с помощью чиха можно выразить и уверенность в себе, и тонкую иронию в адрес собеседника.

Граф спросил:

– Чем заняты волки? Что докладывает разведка?

Разведка была делом Перкинса, и он виновато поклонился:

– Милорд, моих переловили. Держится только скала, а город – под волками. Знаю то, что видно со стены.

– Тоже неплохо, дружище. Что же вы видите?

– Волки согнали овец со всего города. Бараны трудятся: строят осадные башни, тараны, камнеметы. Овечки и ягнята служат живым щитом: их привязывают к башням, машинам, к кровле таранов. Волки прячутся сзади, в укрытиях, стреляют всякого, кто пробует бежать. Среди баранов тоже есть ряженые волки, но распознать их нелегко.

Слушая доклад, Джо скривился от гнева и презрения к северянам. Граф держался хладнокровнее:

– Спасибо, Перкинс. И чем окончится сие действо?

– Штурмом же, милорд.

– Это очевидно. А когда?

Перкинсу не хватало опыта в таких делах. Вместо него ответил генерал:

– Рабочей силы кайрам не занимать. Полагаю, к завтрашнему полдню они достроят все необходимое. Дальше зависит от полководца. Как вы сказали, кто ими командует? Здесь какая-то путаница: то говорят, герцог Эрвин, то говорят, не он.

– Щенок остался щенком, – выдавил Лед. – Не хватило духу прийти самому. Даже ради сестры. Он прислал вместо себя ряженого – какого-то шута в герцогских латах.

– Простите мне такой вопрос, – сказал Хорис, – но я так понял, вы – брат Эрвина, Рихард?

– Нет больше смысла скрывать… Да, я – наследник Первой Зимы.

Никто не выказал удивления. Вассалы графа уже это знали, а офицеры Хориса поняли ночью.

– В таком случае, уж извините, как вы не различили подделку?

– Тьма сожри! Как вы покинули позиции?!

Хорис спросил вполголоса, обращаясь к Эйлиш:

– Вот что делать, если человек отказывается понимать?..

– От вас зависит – сказать, от него – услышать.

– Умница, – генерал отщипнул у нее кусочек пирога и повернулся к Рихарду: – Линия обороны была слишком длинной. Уж и не знаю, каким целям она служила, но вряд ли оборонным. Первой атакой кайры нащупали слабые точки, а таковых хватало, коль вы применили ополченцев. Напали вторично – пробили оборону в трех местах. Причем, напомню, кайры вдвое превосходят нас числом. Я оказался перед выбором: попасть в окружение и погибнуть либо отойти и помочь графу с обороной замка. Насколько вижу по лицу графа Виттора, мой выбор оказался верным.

– Благодарю вас, генерал, – кивнул Шейланд. – Я очень рад, что ваш полк цел и охраняет дорогу на север.

– А теперь, милорд Рихард, все же ответьте: кто командует кайрами?

Лед хрипло вдохнул, подавляя гнев и досаду.

– Этот двойник – не больше, чем кукла. Старшим офицером был Блэкберри, но полководец – не он. Кто-то из задних рядов командовал всеми с помощью сигналов. Предполагаю, что отец или Роберт. Почему ты не застрелил его?!

Лед свирепо глянул на Джоакина, и тот поспешил ответить:

– Милорд, я не заметил того, кто подавал сигналы.

– Дурак! Должен был заметить!

– Я следил за вами, милорд, и теми, кто целился в вас. Прежде всего я был вашим щитом, и с этой ролью справился успешно.

Лед ответил сдавленным глухим рыком. Генерал Хорис заговорил:

– Итак, следует понимать, что армией противника командует один из старших Ориджинов. Я уверен, им хватит опыта, чтобы очертя голову не лезть на штурм. Окончив инженерные работы к завтрашнему полудню, они отложат атаку до ночи. Темнота даст им двойное преимущество: во-первых, усложнит нам прицел, во-вторых, позволит волкам окончательно смешаться с… баранами, как вы называете пленных. В первой волне атакующих может быть всего несколько волков. Ваши стрелки перебьют тысячи мирных жителей, что полностью деморализует гарнизон. А вот вторая волна окажется боевой, либо третья, либо четвертая. Несчетное число живой силы дает большие возможности.

– Проклятые звери! – вырвалось у Джо. Хаш Эйлиш погладила его по руке.

Граф уточнил:

– И вся эта свистопляска случится следующей ночью, верно?

Все, кто смыслил в военном деле, ответили согласием.

– А теперь, друзья мои, дайте мне хороший совет. Как следует поступить, по-вашему?

Первым высказался барон Доркастер:

– Пока можем, надо уходить. Осталась дорога из города – через Лысый холм. Выйдем и двинем на север, в мои владения. Там уже решим, как быть дальше.

Перкинс подал голос:

– Мы надеялись на пляску, а она не задалась. Теперь-то чего наяривать – кабаниться пора. Напоследок можно дернуть редьку…

Кастелян осторожно подал голос:

– Милорд, среди гарнизона очень тревожные настроения. Эта затея северян с мирными жителями… Люди ропщут. Мало кто хочет стрелять в женщин и детей. Поговаривают, милорд, не лучше ли выдать Иону… и вас с братом.

Раздался противный скрип – Мартин процарапал борозду по столешнице.

– Всех, кто говорит, повесить, как селедку. Чтоб не говорили… – Мартин прочертил вторую борозду, поперек первой. Затем окончил: – Ну и это… Ты понял, брат. Пора уже что-то делать.

– А ваше мнение, друзья? – спросил Шейланд, глядя на тот край стола, где сидели Хорис с закатниками и Джо.

Генерал проглотил последний кусок пирога.

– Стоит ли давать советы тому, кто уже построил план?

Виттор Шейланд оскалил зубы в ухмылке.

– Все верно, дорогой Хорис: план есть. Скажем так, я не был уверен во вчерашней затее. Идя навстречу желаниям лорда Рихарда, я дал свое согласие, однако озаботился запасным вариантом. Для него имелось все необходимое, недоставало лишь некоторого количества воинов: примерно одного батальона. Я вознес молитвы богам – и нынешним утром получил известие: приятный мне человек пришел в графство Шейланд и остановился в десяти милях от Уэймара. А с ним, представьте себе, ровно один батальон отменных бойцов.

Вот теперь многие навострили уши. Похоже, только Мартин и Доркастер были посвящены в этот план. Виттор продолжил речь:

– Более всего я благодарен богам за тех людей, что меня окружают. Быть может, я не самый богатый из лордов, у меня мало земель и мечей, но истинное богатство всегда при мне. Эта ценность – вы, мои друзья и союзники! Среди вас найдется человек, идеально подходящий для любого дела. Сумма ваших талантов всегда принесет победу. Вот и сегодня я распределил роли так, чтобы каждый сделал то, для чего создан.

Поочередно обращаясь к вассалам, граф раздал приказы.

– Славный генерал Хорис, вы удержите северные ворота и Лысый холм ровно два дня – не больше, не меньше. Возьмите реванш за прошлую войну, покажите кайрам, как умеют биться сыны Закатного берега! Сир Рэндол, обеспечьте оборону замка. С вашими силами это будет нелегко, тем более полагаюсь на вас. Два Перста Вильгельма придут вам на помощь. Поддержите себя и солдат мыслью: нужно простоять лишь до следующей ночи. Перкинс, друг мой, поддержите сира Рэндола огнем Перста и добрым советом. Лорд Рихард, ваша задача – укрепить оборону насколько возможно и предотвратить штурм ранее назначенного времени. Если придется стрелять по живому щиту – что ж, победа требует жертв. Если воины гарнизона начнут роптать – преподайте им урок дисциплины.

Слова графа пришлись по нутру всем, кроме Льда. Северянин процедил:

– Значит, кастелян командует обороной, а я помогаю? Применяете меня, как серповую фишку?!

– Я не окончил, милорд, – мягко возразил граф. – Мы обладаем еще одним оружием, более мощным, чем Персты. Моя любимая женушка, леди Иона, весьма эффективна против красно-черных плащей. Кто-то из нас должен вывести ее на стену, показать врагам, убедить их в серьезности наших слов. Нужен человек, чья рука не дрогнет, если придется отрезать фунт-другой агатовской плоти. Нужен тот, кто не испытает трепеть ни перед Ионой, ни перед всем северным войском. Если это не вы, милорд, то назовите более подходящего человека.

После паузы Рихард кивнул:

– Я все сделаю.

– Благодарю вас, мой друг! А теперь – главное. Мартин, братец…

– А?.. – младший Шейланд поднял глаза от выемки в столешнице, которую провертел ножом.

– Навстречу нашему доброму гостю, графу Флемингу, я должен послать надежного и знатного вассала. Никто не подойдет лучше, чем мой родной брат. Ты скажешь Флемингу, что его батальон очень пригодится в скором сражении, и пообещаешь щедрую награду. В письме я укажу, что к завтрашнему вечеру граф должен вывести бойцов на определенную позицию и по моему сигналу нанести удар. Тебе ни к чему забивать голову подробностями – все они будут на бумаге.

– Гм… Так я того, могу просто молчать?

– Э, нет. Прочтя мое письмо, граф не поверит глазам. Он спросит: как? Откуда? Возможно ли такое?.. И ты расскажешь ему о том, что случилось в год Семнадцатого Дара.

– Это… Вит, разве можно?.. Тайна ведь!

– Больше нет резона беречь ее. Ты все расскажешь – и граф будет наш. Не забывай, что Флеминг – добровер. Воля Праотцов для него выше всякого земного закона.

– Хорошо, Вит. Оно и лучше! Правда, пусть узнают! – Но вдруг Мартин нахмурился: – А что, я один поеду?

Граф устремил взгляд на Джоакина:

– Конечно, нет. С тобою будет носитель Перста, трижды доказавший свою верность. Нет более надежного стража, чем Джоакин Ив Ханна. Отдайте лорду Рихарду ключ от спальни моей супруги – он вам больше не понадобится.

Путевец отдал ключ с чувством великого облегчения:

– Благодарю за доверие, милорд. Готов выехать немедленно.

И тут раздался голос Хаш Эйлиш:

– Позвольте и мне пойти с лордом Мартином. Я тоже знаю, что случилось в ложе Семнадцатого Дара.

Виттор глянул на Хориса, тот развел руками – мол, не возражаю.

– Если вам угодно, сударыня, – сказал граф.

– Я не обременю вас, сир, – пообещала закатница Джоакину.

* * *

Они покинули замок через тыльные ворота, ведущие на пастбище, погост и Лысый холм. Кайры еще не перерезали этот путь. Склоны замковой горы слева и справа от дороги являли собой непроходимые кручи. Добраться к тыльным воротам можно было лишь двумя способами: захватив замок или скинув с Лысого холма полк Хориса. Теперь Джо в полной мере оценил, как умно поступили закатники. Разместившись на Лысом холме, они обеспечили и путь к отступлению, и подвод резервов в замок. Понимая это, северяне атакуют холм и рано или поздно сковырнут Хориса. Но пару дней удастся выгадать, а больше и не нужно.