Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 56 страниц)

Роман Суржиков
Люди и боги

Свидетель-1

20–22 мая 1775 г. от Сошествия

Руайльд, Земли Короны

Когда людям предлагается принять что-либо на веру, они поступают одним из двух путей. Первые легко верят сказанному даже при отсутствии доводов. Вторые требуют аргументов и спорят тем сильнее, чем больше доказательств приводится. Так случилось и теперь. В полном согласии со своими характерами, Дороти верила, а Карен жаждала аргументов.

«Белая пантера» пришла в Руайльд, опередив преследователей где-то на три часа. «На три с половиной», – утверждал капитан Лу-Арамон, «На три ноль семь», – возражал Нави. Так или иначе, три часа в запасе точно имелись, и беглецы распорядились ими следующим образом. Наняв извозчика из порта, как можно быстрее доехали до рельсовой станции и купили билеты на ближайший поезд (он следовал в Арден). Беглецы запомнились извозчику тем, что дали целых две агатки сверху, а кассиру на станции – небольшим скандалом, который с душою исполнила Дороти. За пять минут до прибытия поезда беглецы растворились в толпе и покинули станцию через боковой выход. Пешком миновав три перекрестка, они очутились в ткацком квартале. Там, в лавке ношеного платья, они приобрели кое-какую одежду, затем взяли экипаж до храма Елены-Путешественницы, откуда прошли еще квартал – и снова оказались в порту. Беглецы сняли комнату в гостинице «Свежий бриз», расположенной прямо на набережной, и через окно наблюдали за тем, как швартуется к пирсу шхуна преследователей. Первыми с нее сошли на берег майор Бэкфилд и лекарь Финджер. Несколько раз они терялись из виду, но в конце концов обнаружились среди экипажей, ожидающих седоков. Опросив нескольких извозчиков, они прыгнули в коляску и умчались – надо полагать, на рельсовую станцию. Нави прикинул: за час майор узнает, что беглецы взяли билеты до Ардена, и еще час спустя сядет в почтовый дилижанс (поскольку следующий арденский поезд пойдет только завтра). Таким образом, через два часа преследователи покинут город – и наступит безопасность. Но до тех пор лучше не покидать гостиницы, так что можно заказать ужин в комнату, или…

– Значит, ты родился в подземном царстве?! – выпалила Дороти.

Нави удивленно воззрился на нее:

– Неужели тебе понадобилось больше суток на такой простой логический вывод?

– Я захотела спросить сразу, едва ты сказал. И не только об этом! Но остерегалась говорить на корабле – мало ли, сколько там ушей. А теперь-то можно!

– Ах, вот что… Знаешь, не совсем верно называть наше царство подземным. Но да, я родился в мире богов.

– А к нам ты пришел с Севера, как Праматери? Через Запределье, да?

– Нет. Я воспользовался, как бы это сказать, магическим порталом. Вошел в своем мире, а вышел – в вашем.

– Подумать только!.. А ты бог чего? Математики, да?

– Вовсе нет.

– Как – нет?! Ты считаешь быстрее всех на свете!

– Поверь, в сравнении с богами математики мои способности к вычислениям довольно скромны. Я – бог навигации.

Дороти просияла:

– Это была моя вторая догадка! Значит, ты можешь проложить любой маршрут? Откуда угодно – куда угодно?

– Разумеется. При условии, что буду знать координаты пункта назначения.

– И маршрут в подземное царство?

– Конечно.

– И даже… – Дороти собралась с духом, – в мир Темного Идо?!

Улыбка Нави слегка померкла:

– К сожалению, да. Туда попасть проще, чем ты думаешь.

– Уфф!

Дороти встряхнула головой, будто хотела высыпать переполнявшие вопросы.

– А скажи, ты сразу родился богом навигации? То есть, ну, с самого детства все знал?

– Нет, конечно. Богам тоже нужно учиться, а кроме того – инициироваться.

– Это как?

– Хм… сложно объяснить. Ну, войти в сферу, стать светлым или темным, или казуалом… Прости, я не знаю, как сказать проще.

– Ничего себе! Ладно, в этом я потом разберусь. А правда, что ты бессмертный?

Нави помедлил:

– Не совсем. Я не могу… вернее, не планирую умереть от старости или болезней. Но существуют способы убить меня. Прости, я не хотел бы их называть.

– Конечно, конечно! Но ты не стареешь, да?

– Старею лишь когда чувствую в том потребность. Если хочу, могу сколько угодно оставаться в одном возрасте.

– Значит… тебе не шестнадцать?

– Боюсь, что нет.

– А сколько?

Нави нахмурился:

– Послушай… вообще-то, в нашем мире такие вопросы считаются бестактными.

– Ой!..

Дороти покраснела, прижав ладони к губам.

– Прости, я слишком увлеклась… Тьма меня сожри! Наверное, все мои вопросы были ужасны, а ты просто терпел! Извини, пожалуйста!

– Да нет, ничего.

– Не подобает же так говорить с богом! Я должна сначала поблагодарить тебя. Потом исповедаться и помолиться, да? Но только я не знаю молитвы богу навигации! Можешь мне подсказать?..

– Не нужно мне молиться, пожалуйста! Ты меня только засмущаешь. Если хочешь о чем-то попросить – проси нормально, обычными словами.

– Но я точно должна поблагодарить! Спасибо тебе, боже, что спас меня из заточения в клинике и помог обрести себя, и указал мне мое число – семь. Без тебя я бы погибла во тьме. Ты дал мне так много, что я не знаю, чем… Хочешь, я внесу подаяние в твой храм? Только скажи, где он!

– Насколько я знаю, в Поларисе нет моего храма.

– Святые боги, это нужно исправить! Я начну сбор пожертвований!

– Нет, пожалуйста, это совсем ни к чему.

– Как – ни к чему? Храм должен быть, я займусь этим!

– Право, не стоит!

– Я почти уверена, что знакома кое-с-кем из высшего духовенства. Как только вспомню имя этого человека, сразу же пойду к нему с требованием. Пусть выделит средства на строительство собора! А кроме того, надо подумать о создании монашеского ордена.

– Не-ет!

Нави схватил Дороти за плечи:

– Пожалуйста, будь так добра, говори со мной просто! Как с обычным человеком, твоим другом. Если будешь молиться и строить храмы, я убегу обратно в клинику!

– Но ты же – бог!

– Тьма сожри, я не бог статуса или эгоизма, или мужского самомнения! Мне ни к чему все эти почести. Я люблю вычислять, строить маршруты и общаться с людьми – больше ничего!

– Но ведь…

– Нет!

– Ладно.

Ущемленная в своем благом порыве, Дороти на время умолкла. И тогда слово взяла Карен:

– Сударь, взгляните: вон там здание портового управления. На его крыше имеется башенка, а на ней – часы. Они показывали половину шестого, когда мы причалили.

– Вернее, пять – двадцать восемь.

– А когда причалила шхуна майора, стрелки указывали восемь пятьдесят.

– Вероятно, так и было. Я не обратил внимания.

– А я обратила, сударь. Мне думается – хоть я и не мастер в вычислениях – что майор отстал от нас на три часа двадцать две минуты, и это заметно ближе к прогнозу капитана, чем к вашему.

Нави свел брови:

– Ты права, но говоришь об этом так, будто хочешь меня обидеть.

– О нет, сударь, и в мыслях не имела подобного. Я лишь стремлюсь прояснить для себя кое-что. Прежде мне думалось, что божественное знание является непогрешимым. Если бог говорит, что шхуна придет через три часа семь минут, то она прибудет именно тогда – ни минутой раньше или позже.

– Карен, в чем ты меня обвиняешь? Я сделал прогноз исходя из имевшихся данных, и он был довольно точен. Но формулы включали в себя переменные, носившие случайный характер, из-за чего результат расчетов содержал погрешность.

– Сударь, каюсь, я не многое поняла из вашего объяснения. Но одно уловила: вы способны допустить ошибку в вычислениях.

– И снова ты говоришь как-то обидно. Если бы ты хорошо знала математику, то понимала бы: любой действительно сложный расчет всегда содержит погрешность. Вычислитель стремится лишь к тому, чтобы погрешность была минимальна. Неужели это так удивительно?

– Нет, не это. Меня удивляет тот факт, что вы вообще производите расчеты.

Нави выпучил глаза:

– А как же их не производить?! Как можно жить без вычислений?!

– Но если вы, сударь, являетесь богом, то способны обратиться к высшему знанию и мгновенно выяснить все, что нужно. Любой смертный мог взять камни, инструменты, замесить раствор, попотеть несколько месяцев и сложить мост. Праматерь Янмэй прославилась тем, что построила мост, не прикасаясь к нему руками. Так же любой смертный может взять карандаш и счетную таблицу, перемножить числа в столбик и получить результат. Нужно ли быть богом, чтобы сделать это?

Нави ответил, поджав губы:

– Ни один смертный не способен произвести такие расчеты, как я, тем более – в уме!

– Однако отличие лишь в скорости вычислений. Это количественная разница, а не качественная. В юности я тоже имела талант: запоминала стихотворения быстрее любой моей сверстницы. Но дает ли это право зваться богиней поэзии?..

Тут Дороти вступилась за друга:

– Миледи, ваше недоверие унижает не только Нави, но и вас саму!

– Отчего же? Праматерь Агата учила людей мыслить критически. Я привела бы полдюжины цитат, но Нави и сам их знает, поскольку переписывал «Мгновения» вместе со мною.

– Однако ваши вопросы оскорбительны!

– Миледи, этот молодой человек в течение десяти лет изводил вопросами и меня, и всех соседей по цеху. Думается, я заслужила право спросить его о чем угодно.

Нави указал на позднее время и на необходимость позаботиться об ужине. Карен снисходительно улыбнулась: мол, я все понимаю, сударь, бояться расспросов – это так божественно! Он сказал:

– Ладно, на один ответ еще хватит времени.

– На один? Премного благодарю за щедрость! Будьте так добры, скажите: что вы делали в царстве богов?

– Извини, это было давненько, я уже мало помню… В основном, делал то, что полагается: строил маршруты, водил корабли.

– То бишь, служили штурманом? Ох, прошу прощения, божественным штурманом.

– Ну, да.

– А вы летали бесплотной тенью в подлунный мир? Дарили поларийским ученым вдохновение на открытия, мореплавателям – смелость для дальних путешествий? Вы создавали океанские течения, что помогают судам ходить быстрее? Или усмиряли штормы, рвущие снасти? Или разгоняли облака, мешающие капитанам видеть путеводную Звезду?

– Ммм… я уже сказал, что плохо помню юность… но, вроде бы, ничего такого.

– Тогда, быть может, у вас имелся любимец? Легендарный герой, полный отваги и дерзости, прославленный среди людей, но смиренный пред лицом богов? Вы полюбили его и взяли под свое покровительство, оберегали от причуд судьбы. С вашей помощью этот герой достиг таких вершин, что прежде не снились смертным. Например, маркиза Фарадея часто называли любимцем морских богов. Не ваша ли ладонь лежала на его плече?

– Насколько помню, я таким не занимался. У нас вообще не приветствуется фаворитизм, считается правильным давать всем равные возможности.

– Стало быть, вы просто водили суда? То есть, простите, священные суда, озаренные высшей благодатью?

– Карен, это уже не первый вопрос, и даже не третий.

– Приношу извинения, о божественный лоцман. Не смею дольше занимать ваше время, тем более, что ответ и так ясен.

Беседа сильно удручила Нави. Дороти, как могла, утешила его. Принесла из харчевни любимую им куриную ножку, услала Карен за горячей водой, чтобы больше не мучила расспросами. Когда доставили воду, позволила Нави первому принять ванну, а на ночь уступила ему лучшую, господскую кровать. Их номер состоял из двух комнат: в господской имелось просторное ложе под балдахином, а в клетушке для слуг – узкая двухъярусная койка. Нави роскошно устроился на мягком и вскоре засопел, а Карен и Дороти кое-как улеглись на нарах. Впрочем, Дороти без труда уснула бы и там – в лечебнице привыкла к любому неудобству, – но возмущение прогнало сон. Она поворочалась так и этак, поискала в себе душевных сил, чтобы извинить Карен, но не нашла их – и тычком снизу разбудила соседку.

– Миледи, неужели вам не совестно?

– Я старше вас двоих и выше родом, но сплю на самом неудобном месте. Совестно должно быть вам.

– Я не об этом, тьма сожри! Вы обижаете Нави! Мы обязаны ему свободой и жизнью, а вы вместо благодарности подвергли его допросу!

Карен промолчала у себя на верхней койке. Дороти пнула ее снизу:

– Не смейте игнорировать меня!

– Я просто жду, миледи, когда вы выскажете все обвинения. Хочу ответить на них скопом.

– Тьма сожри, одного уже достаточно, чтобы вы сгорели от стыда! Но пожалуйста, вот еще: вы не верите ему! Открыто сомневаетесь в нем, хотя Нави не раз и не два доказывал свои невероятные таланты!

– Услышала вас. Что-нибудь еще?

– О, да! Нави юн и раним, вы могли это заметить! У каждого из нас свои недостатки. Я потеряла память, вы – ленивая грязнуля, у Нави – тонкая душа. Нужно быть снисходительными друг к другу, а не бить по больному!

– Как это мило с вашей стороны… Желаете еще добавить?

– Главное, миледи! Он – бог! Вы что, идова еретичка, чтобы так говорить с богом? Желаете на костер?! Я это легко устрою, раз уж сплю под вашими ягодицами!

– Миледи, я напугана. Позвольте мне теперь ответить.

– Уж будьте добры! Имеете ли хоть какое-то оправдание вашим поступкам?

– Да, и вы его прекрасно знаете.

– Ума не приложу!

– Подумайте.

Дороти пнула верхнюю койку с такой силой, что скрипнули доски. Карен перегнулась через край:

– Леди Дороти, попробуйте окончить мою реплику. Я так обращаюсь с Нави потому, что он… далее идет одно слово, угадайте его.

– Он бог, а вы еретичка!

– Это пять слов, а нужно одно.

Дороти выбросила руку и ловко поймала Карен за волосы:

– Еще одна насмешка, и я сдерну вас оттуда.

– Безумец!

– Что?..

– Сумасшедший! Вот недостающее слово. Нави – блаженный. Малахольный. Мозги набекрень. Клопы в голове. Мамкино горе. Выпал из колыбельки, стукнулся темечком. Желаете еще метафор?..

Дороти отпустила соседку и удивленно разинула рот:

– Вы все еще верите…

– В его безумие? А что должно было разрушить мою веру?

– Я здорова, и вы здоровы! Нас запихнули в лечебницу силой!

– Нас – да. Но Пэмми в полнолуние бьется о стену головой – либо чужой, либо своею, коль чужой не имеется. Бикус жрет экскременты – трижды был пойман. Сара Сандерс слышит голоса умерших. Причем они звучат в ее животе, Сара сгибается ухом к пупку, чтобы лучше расслышать. А Вильгельм из Мейпла верит, что он – Праотец Вильгельм. Одно время повадился постреливать Перстом в тех, кто ему не нравился. Выставит указательный палец и орет: «Фшух – ты горишь! Пламя, пламя!» Однажды сильно взбесил медбратьев, и палец ему сломали. С тех пор Вильгельм не стреляет, а пишет священный труд. Только он безграмотен, потому вместо букв рисует крестики.

– Миледи, сколько бы ни было на свете безумцев, Нави – не из их числа! Он – гений с ясным и чистым умом!

– Конечно. Именно поэтому он зовет себя богом, не может вспомнить собственное детство и плачет от самых простых вопросов. Я уж молчу об одержимости числами.

Дороти замешкалась. Она верила в Нави нерушимо и свято, но все же фанатичкой не была и могла понять: рациональные доводы – на стороне Карен. Дороти стала искать аргументы, но сразу не нашла, а Карен тем временем нанесла еще один удар:

– Миледи, я признаю, что Нави весьма одарен, и в вопросах навигации почти гениален. Потому я вполне понимаю ваш восторг. Но и вы должны понимать: одаренность не исключает сумасшествия, а часто даже наоборот, сопутствует ему. Гениальность и безумство ходят рука об руку – неужто вы не слыхали этого?

Дороти тяжко вздохнула:

– Ладно уж, спите. Сегодня я слишком утомлена, чтобы переспорить вас.

– Э, нет, миледи, теперь мой черед. Вы свои претензии высказали.

Дороти поперхнулась словами:

– Пф-что?! Я вытащила вас из лечебницы, где вы гнили заживо! Я гребла в шлюпке всю ночь, пока вы упражнялись в остроумии! Вам хватает наглости…

– Он все еще любит меня. Он все еще меня любит! Миледи, вы же солгали об этом?!

– Я вас спасла!

– Тьма! Умоляю, наслаждайтесь своим милосердием, гордитесь собою сколько угодно, впишите великодушие в родовой герб и передайте его потомкам. Но сейчас я требую правды. Вы солгали – стало быть, знаете, что он меня не любит?

– Ммм… Нет.

– Вы ничего о нем не знаете?

– Уффф… Да, ничего. Я просто угадала. Подумала, давняя любовь еще может расшевелить вас.

– Вы не знаете судьбы моего любимого?

– Нет.

– И даже не понимаете, кто он?

– Нет, миледи.

Карен сделала паузу, чтобы спуститься с верхней койки. Обулась, встала во весь рост над соседкой, откинула волосы с лица.

– Миледи, именем Праматери Елены я возлагаю на вас ответственность. Вы извлекли меня из лечебницы и вытащили в большой, враждебный, забытый мною мир, где я имею лишь одну цель: найти любимого. Вы обязаны помочь мне.

Тогда Дороти тоже поднялась на ноги.

– Вы знаете, миледи: я должна найти дочь.

– Вне сомнений. И я буду помогать вам по мере сил. Но, найдя дочку, вы не посмеете бросить меня. Мы будем вместе, пока я не узнаю судьбу моего мужа.

– И пока я не найду Глорию.

* * *

Будучи на борту «Белой пантеры», Нави продал капитану еще два навигационных секрета, так что деньги у беглецов имелись. Также они придумали способ передвигаться, не запоминаясь свидетелям. Всякий, кто увидит лорда или леди со слугами, сохранит в памяти вельможу, но упустит число и возраст слуг. Рассказывая потом о событии, свидетель может и вовсе не упомянуть слуг, ведь зачем о них говорить – и так понятно, что при вельможе имелась какая-то свита. Потому беглецы обзавелись каждый двумя комплектами платья (господским и холопским), и решили во всяком новом месте сменять «господина». Роль вельможи будет исполнять то Карен, то Дороти, то Нави, так что в памяти свидетелей будет всегда оставаться лишь один человек, притом разный. Правда, добыть господскую одежду оказалось нелегко. Платья горничных, передники, чепцы, скромные серые плащи имелись в лавках готовой и ношенной одежды; но где найдешь наряд, достойный леди, еще и по фигуре? Карен и Дороти, переодевшись служанками, оббегали полгорода без успеха. Но затем в порт удачно зашло шиммерийское судно с грузом шелков – и, как водится у южан, с дюжиной готовых платьев, для иллюстрации достоинств ткани. Там беглецы раздобыли искомое.

Гораздо хуже, чем с деньгами и одеждою, дело обстояло с планами. У каждого из троицы имелась своя цель, и цели противоречили друг другу.

Дороти мечтала найти дочь. Она вспомнила и внешность дочки, и манеры, и голос, и, конечно, имя – Глория. Но не могла оживить в памяти, что и когда разлучило их, а предполагала так: дочь, подобно матери, попала в немилость к янмэйцам и очутилась в какой-либо темнице. Однако темницы есть в каждом замке, замков в Поларисе – сколько рыбы в воде, и десятая часть из них принадлежит янмэйцам. Где искать, у кого спрашивать, как самой не попасться в ходе этих расспросов?..

Карен искала мужа. Но, раскрыв ложь Дороти, преисполнилась пессимизма и начала думать, что супруг мертв. Собственно, так же она думала и в лечебнице. Теперь, выбравшись, она должна разыскать могилу любимого и узнать, как он умер. Муж, по словам Карен, был весьма знатен, но искать его в фамильном склепе вряд ли стоит. При том, как относились к нему родичи, тело могли отдать собакам или выкинуть в реку. Но если уж начинать поиски от места последней встречи, то таковая случилась в Фаунтерре.

Визит в столицу горячо поддержал Нави: он, как и прежде, мечтал встретить императрицу с лордом-канцлером и задать ряд вопросов. А раз уж Карен такая знатная – ведь ты же знатная, да, правда же? – то не составит труда войти во дворец! Но как быть с Дороти? Ее-то в Фаунтерре наверняка арестуют.

Логичным решением казалось – разделиться, оставить Дороти в провинции и поехать в Фаунтерру вдвоем. Но это никому не пришлось по душе. Карен боялась остаться наедине с безумцем; Дороти горевала от разлуки с другом; Нави заявил, что в больших городах его частенько хотят побить, и Дороти сможет защитить его, а Карен – нет. Нави сказал:

– Для решения этой задачи требуется собрать больше данных, – и пошел в городскую библиотеку.

Карен предупредила:

– Сударь, читайте медленно! Если увидят, как вы глотаете книгу за пять минут, то завтра о нас узнает весь город.

– Я – простой человек, да, Карен? Никаких отличий от смертного! – мстительно буркнул Нави и ушел.

Дамы впервые за долгое время оказались предоставлены себе. Это изрядно сбило их с толку.

– Наверное, надо пойти порасспрашивать… – без уверенности сказала Дороти.

– Только осторожно, – добавила Карен.

Они подумали, что люди больше будут откровенничать с одинокой женщиной, и разошлись каждая в свою сторону. Вечером встретились в гостинице, чтобы поделиться успехами.

Дороти по какой-то неведомой причине оказалась весьма привлекательна для моряков. Прямо как магнит для железа или мед для медведя! Она получила дюжину предложений отправиться вместе в разные порты мира, в том числе на Фольту. Последний морской офицер так ловко ее заболтал, что она спохватилась уже в кубрике бригантины и чудом вырвалась на свободу. Дальше Дороти предпочла вести расспросы подальше от порта – но и тут встретила трудности. О чем, собственно, спрашивать? «Вы не знаете, в какой темнице моя дочь?» Ясно, что не знают. Нужно задавать такие вопросы, что простые люди, не агенты протекции, могут знать ответы. Но таковые не приходили на ум Дороти. Она с горя выпила вина в пяти разных кабаках, завела три десятка знакомств, выиграла на петушиных боях, проиграла в кости, трижды спела «Леди и медведя» – раз на спор, два на бис, – с кем-то поцеловалась, кому-то другому влепила затрещину, и наконец убралась восвояси, провожаемая половиной квартала.

Карен вышла на улицу с намерением расспросить каждую собаку. Идя по набережной, она увлеклась необычным чувством: свободою. Вокруг было множество людей, но никто ее не знал и не замечал. Не было ни лекарей, ни медбратьев, ни чокнутых; никто не требовал вернуться в цех и взяться за перо; никто не грозил процедурами. Можно идти, куда захочешь, смотреть на что вздумается. Можно остановиться и стоять на месте, глядя на море, слушая скрип снастей и крики чаек, – и никто не заорет: «Чего стоишь без дела! Труд – основа терапии!» Можно подойти к булочной и вдохнуть аромат корицы, тянущийся от двери, – никто не упрекнет: «Жажда запахов – происки болезни. Получишь у меня процедуру!» Можно зайти внутрь и купить булочку. Купить! За деньги! Ощутить в пальцах прохладную гладкость серебра, щелкнуть монетой о прилавок – как двадцать лет назад, как в прошлой жизни! Сказать: «Не нужно сдачи», услышать: «Ох, спасибо, сударыня, вы так щедры!» Получить булочку, завернутую в бумагу. Ее завернули потому, что ты можешь взять ее с собой и съесть когда угодно. Святые боги, когда угодно и где угодно! Карен думала скормить булочку чайкам, ведь купила ее только ради удовольствия совершить покупку, но внезапно почувствовала этот… она и слово-то почти забыла: аппетит! Уселась на пирсе и стала жевать, глядя, как швартуется красавец-галеон торгового флота. До чего же было… так… так!..

До вечера леди Карен гуляла, ела, пила чай и кофе. Прошла общим счетом больше пяти миль, посетила почти десяток булочных, чайных, кофейных, закусочных. Кроме продавцов, она не говорила ни с одним человеком, поскольку имела такое право – не говорить ни с кем. Одновременно с Дороти она вернулась в номер, пьяная от свободы.

Уроженец подземного царства пришел часом позже и застал дам, распевающих дуэтом рыцарские баллады.

– Простите мне бестактный вопрос: вы свихнулись?!

Естественным путем разгорелась дискуссия. Нави обвинил спутниц в безделье и праздности. Они возразили, что бездельем тут и не пахнет, они провели день с огромною пользой и обрели ужасно ценную штуку: ощущение свободы. Нави сказал, что всякие эмоции и чувства – это абстрактные явления, их нельзя считать добычей. Дамы ответили, что он попросту эмоционально глух, что ставит под сильное сомнение его божественную природу. Истинный бог велик во всем, в том числе и в чувствах! Оскорбленный до глубины души, Нави ушел спать в комнатенку для прислуги.

Утром Дороти терзалась виной: и от того, что обидела друга, и потому, что так явно согрешила на глазах у бога, ведь всякий знает: праздность – зло. Она долго искала способа подступиться к Нави, загладить свой проступок, но никакой хорошей идеи не приходило на ум, она злилась на саму себя и угрюмо молчала. А Нави, как ни в чем не бывало, повел длинный рассказ о новостях – и даже не вспомнил проступок подруги! Этим он проявил столько великодушия, что Дороти испытала прилив восторга и веры.

Любопытно: в том же самом действии Карен увидела противоположный смысл. Нави избегает обсуждения конфликта потому, что не уверен в себе, а сомнение в своих силах – черта смертных, не богов.

Поведал же Нави вот что. Много лет назад первым человеком в Полари, кто помог ему, стал добрый библиотекарь города Уэймара. С тех пор Нави питал симпатию к людям этой профессии, полагая: мир книг возвышеннее мира реального, кто живет в книгах, тот менее испорчен душою. Вчера Нави разговорился с местным библиотекарем – и не ошибся: тот оказался милейшим человеком. Нави блеснул начитанностью, вызвал доверие книжника и стал выспрашивать новости. А когда библиотекарь отвлекался, Нави читал разные выпуски «Голоса Короны» – нарочно втрое медленней своей обычной скорости, потому дело растянулось на весь день. «Голос Короны» не доходил до острова Фарадея-Райли, и новостей, неизвестных беглецам, накопилось изрядное множество. Нави начал рассказ с восстания Подснежников, а окончил самыми свежими событиями: войною в Шиммери и судом в Фаунтерре. О последнем Нави отозвался с пренебрежением:

– Право, этот суд сильно переоценен. Протоколы заседаний печатают в каждом выпуске «Голоса», но на мой взгляд, все это – показуха. Во-первых, подсудимый обвиняется в том, что зарезал владыку Адриана – которого Палата уже признала преступником и деспотом. Тогда зачем судить? Могли бы благодарность выписать, что избавил мир от злодея. А во-вторых, сам подсудимый довольно мелок: придворный шут, зависимый от наркотического снадобья, прежде уже судимый за какой-то заговор. Разумеется, всякий заслуживает правосудия, но зачем трубить повсюду о столь незначительном человеке? Я думаю, ответ один: владычица Минерва хочет подчеркнуть свою справедливость и делает из процесса показательное представление.

Дороти согласилась с Нави и не проявила к суду интереса. Взамен расспросила о новостях Нортвуда – давеча Нави предположил, что она оттуда родом, и это походило на правду. Слова о Севере отзывались теплом в душе Дороти. Однако Нортвуд теперь не радовал процветанием. Он оказался под властью Крейга Нортвуда – старшего из сыновей графа, – а тот покинул родную землю и прочно засел в столице. Там он пировал за счет военных трофеев и наслаждался званием главнокомандующего, которое пожаловала ему Минерва; графство Нортвуд тем временем погружалось в смуту. Армия Крейга в ходе войны сожрала немалую долю бюджета, земля обеднела, мужики и бароны объединились в своем недовольстве – а успокоить их некому. Средний сын графа, Хорас Нортвуд, сидит наместником в Клыке Медведя, но не пользуется большим уважением. Один бунт уже вспыхнул в марте, Хорас не без труда подавил его. Следующий может стать фатальным. В нескольких днях плаванья находится Беломорье, тамошний граф Флеминг уже восстал против герцога Ориджина. Он может поддержать мятежных баронов Нортвуда, чтобы впоследствии получить ответную помощь. Словом, в северных землях назревает хаос.

Дороти с болью выслушала это. Но затем мелькнул проблеск надежды:

– Нави, по твоим вычислениям, я – знатная дама из Нортвуда, верно?

– Именно так.

– И моя Праматерь – Сьюзен, как у графов Нортвуд?

– Верно.

– Быть может, я состою с ним в каком-то родстве, хотя бы далеком?

– Вполне вероятно.

– Значит, Крейг Нортвуд может меня знать! А раз меня, то и Глорию! Ты говоришь, он пользуется влиянием в столице. Давай пошлем ему письмо, пускай поможет с поисками!

– Мне думается, это не лучшая идея.

– Отчего же?!

– Во-первых, как видишь, у Крейга масса собственных проблем. Во-вторых, имеется один фактор… он вероятностный, расчет тут не точен, потому я не хочу говорить прямо…

Нави покосился на Карен, а та спросила с невинным выражением:

– Сударь, к чему эти утомительные поиски? Не получить ли вам знания напрямую, из божественного источника?

– Я уже говорил тебе: это невозможно.

– Но, я уверена, существуют боги, которым это доступно. Скажем, бог знания или богиня-покровительница детей точно должны знать, где сейчас Глория. Свяжитесь с ними и спросите!

Нави опустил глаза:

– Я не могу.

– Как же так? Вы прибыли через магический портал. Откройте же новый и пошлите сквозь него почтового голубя!

– Не получится.

– Отчего? Голубь слишком грязен для мира богов? Тогда освятим стрелу с помощью молитв, привяжем к ней письмо, и…

– Нет, говорю же! Не выйдет! Нужна сфера!..

– Сфера – это Священный Предмет?

– Да нет же, почему все путают!.. Светлая Сфера, которая Предмет, – это просто искатель, такая штука, чтобы находить другие Предметы. Глорию им не найдешь и портал тоже не откроешь. А я говорю о сфере, которая… черт… которая везде, в которую входят при инициации, становятся светлыми или темными… Неужели так сложно понять!

Обе женщины разом кивнули.

– Ладно… Скажу проще. Сфера – это такой магический воздух, аура, заполняющая все царство богов. В ней возможно любое волшебство: найти пропавшего, связаться с кем угодно, открыть портал и пройти в любую точку. Но на вашем витке спирали сферы нет! У меня здесь есть только те силы, которые я принес с собой.

Нави щелкнул себя по лбу.

– То есть, – уточнила Карен, – вы способны считать в уме, быстро читать книги и выглядеть молодым. Никаких других талантов от вас ждать не следует.

– Верно.

– Что ж, по крайней мере, вы не разверзнете подо мною бездну, когда снова обидитесь.

Нави залился румянцем:

– Карен, я требую: прекрати свои насмешки! Ты знаешь меня десять лет, и я не постарел ни на день за это время! Разве такого аргумента мало, чтобы поверить в мои силы?!

Карен пожала плечами:

– Колдуны из Дарквотера умеют прикидываться не только юношами, а и деревьями, и даже жабами. Но не считают себя богами.

– Какие же вы невежи! – вскричал Нави. – Навеять гипноз – простейшее дело, если цель не умеет защищаться. А преодолеть старение – это победа над природой, великое торжество разума!

– О, конечно, как же я не учла! То, что делают смертные, – по определению просто. Но все, что творит бог навигации, – плод великого таланта. Дети рыцарей с пяти лет ездят верхом, я научилась в восемь, а вы до сих пор не умеете. Но держаться в седле – это же примитивное дело, богу не к лицу столь простые навыки!

– Чертовы кони – вонючие, опасные, ужасно медленные твари! Десять миль в час – вообще не скорость! Это даже стыдно называть перемещением в пространстве! Зачем нужна кобыла, если в любой момент можно открыть портал и…