Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 56 страниц)

Искра-6

Конец июня 1775 г. от Сошествия

Фаунтерра, дворец Пера и Меча

На Ворона Короны было приятно смотреть: одет с иголочки, наутюжен, накрохмален, прическа идеальна – волосок к волоску, – а глаза блестят веселым азартом. Он расхаживал по кабинету, взмахивая рукой, словно репетировал речь, и улыбался сам себе. В отличие от Марка, казначей Роберт Ориджин хранил безмятежность: рассматривал синицу, которая возилась на ветке за окном. Такими и застала их Минерва, придя на встречу.

– Доброго дня, господа.

Роберт приветствовал ее поклоном и традиционным касанием пальцев к эфесу. Ворон поклонился раза четыре с таким видом, будто готов был обнять Минерву и расцеловать в обе щеки.

– Ваше величество, знали бы вы, как я ждал этого дня! Когда после двух месяцев в парусном корыте и двух недель на морозе среди гор я, наконец, вошел в натопленную избу, сел на диван и выпил чаю – даже то был не такой счастливый день, как теперь!

– Надеюсь, вы поделитесь своей радостью… с нами.

– О, конечно! – Ворон охватил владычицу и кайра размашистым жестом, будто заключил в объятия обоих. – Источник моей радости – тот факт, что я узнал кое-что и даже кое-кого арестовал. Я непременно должен поделиться этим с вами, владычица, и с вами, славный кайр.

Ворон отвесил по поклону в каждую сторону и продолжил:

– Но если бы я отдал первенство кому-то из вас, а второй узнал бы новости вторым (простите за каламбур), то это могло бы вызвать обиду. А обида столь великого человека, как вы и вы, омрачила бы мою радость, особенно если бы выразилась в действии.

– Ага, – уловил Роберт, – вы хотите сделать доклад нам двоим сразу.

– Точнее и не скажешь! Имеете ли возражения?

– Никак нет, – ответил кайр.

Мира поколебалась. Приятней было бы узнать новости первой, до людей Ориджина. Но тогда не будет уверенности, что она и лорд-канцлер получат одинаковый доклад, а также – что ее версия будет правдивой.

– Не возражаю. Начинайте.

– Премного благодарю! – Ворон поклонился, шаркнув подошвой. – Пожалуй, мне следовало бы начать сотнею-другой слов о том, какие дальновидные меры я принял и сколь умно спланировал эту операцию. Стоило бы рассказать, как я умело совместил анализ документальных источников с агентурной работой, что дало мне возможность выследить объект и захватить в идеально подходящий момент. Но качество моей работы и так не вызывает сомнений, потому я не буду тратить время на лишнюю похвальбу. Лучше предоставлю вам возможность оценить рыбака по его улову.

– Кого же вы поймали?

– Ооо! – Марк всплеснул в ладони. – Мой улов состоит из четырех человек, которых можно условно разделить на пары. Первая пара – люди именитые, увенчанные отнюдь не доброй славой, и отлично знакомые каждому из вас. Вторая пара – темные лошадки, интригующие сокрытой в них тайной. С кого желаете начать?

Роберт уступил решение Минерве, и она сказала:

– Начнем со знакомых.

– Слушаюсь, ваше величество! Сию минуту!

Ворон подлетел к черному ходу, бросил приказ в распахнутую дверь – и двое агентов ввели в кабинет алого гвардейца. Могучее сложение и блестящий золотом мундир составляли контраст с перепуганным лицом и цепями на руках. Никогда прежде Мира не видела гвардейского офицера, закованного в кандалы.

– Майор Бэкфилд?!

– Бывает…

Ворон усмехнулся, наслаждаясь эффектом.

– Так точно, перед вами – майор Кройдон Бэкфилд рода Люсии, собственной персоной. Я арестовал его за попытку похищения трех человек, в числе которых двое аристократов. Убежден, что ваше величество и кайр Роберт предъявят майору и другие обвинения.

Бэкфилд встряхнулся, звякнув цепью:

– Ваше величество, позвольте сказать!

Мира повела бровью:

– Слушаю вас, сударь.

– Я заявляю о неправомочности моего ареста! В ходе конвоирования трех опасных преступников я внезапно был схвачен ищейками этого, так бы сказать, Ворона. Проклятый сапожник атаковал меня, когда я находился при исполнении служебного долга! Требую арестовать Марка Фриду Стенли, а меня освободить!

Ворон хохотнул:

– Все было с точностью до обратного. Наш бравый майор не может находиться при исполнении, поскольку в данный момент не состоит на службе. Под покровом ночи он пытался совершить похищение, но с помощью одного кайра жертвы дали отпор и сами скрутили майора. Всей компанией они задумали акт вандализма: развалить беседку у храма Прощание. Там-то я и принял их под свою опеку.

– Имя кайра? – Уточнил Роберт. Получив ответ, кивнул: – Знаю, хороший воин.

– Майор Бэкфилд, – спросила Мира, – зачем вы разрушили беседку? И с чего вам вздумалось похищать людей?

Майор покосился на Роберта:

– Ваше величество, не хочу называть имен в присутствие посторонних. Я исполнял ваш прямой приказ, или точнее – условия нашего договора. Вы обещали мне кое-что, если я привезу кое-кого…

У Миры вспыхнуло в груди.

– Вы привезли графиню Нортвуд?!

– Он помешал мне! Этот проклятый пес, этот мужик, обманом проникший ко двору! Если бы не Ворон, я…

– …сдох бы, как шакал, – ввернул Марк. – Майор Бэкфилд попал в руки людей, не питавших к нему ни капли симпатии. Он служил им в качестве грубой силы для уничтожения беседки. Когда с беседкой было покончено, майор Бэкфилд был бы убит за ненадобностью, если б не подоспел я.

– Ваше величество, вспомните! – Взвыл майор, потрясая кандалами. – Вы обещали мне покровительство и должность начальника протекции, если я привезу…

– Вы этого не сделали, – отрезала Мира. – В течение полугода вы перехватывали письма из лечебницы, чтобы никто не узнал, где вы спрятали графиню Сибил. По воле случая эти письма попали ко мне. Уже тогда я могла бросить вас в темницу, однако дала вам шанс. Я оказала доверие, попросив вас привезти Сибил ко мне. Доверие не было оправдано.

– Я вез! Они сбежали только благодаря…

Роберт Ориджин кашлянул. Негромко, но так весомо, что все обернулись к нему.

– Ваше величество, я хочу напомнить, кто стоит перед вами. Этот человек повинен в тяжких военных преступлениях. Он снабжал оружием бандитов и заключенных, чтобы использовать их в бою. Он издевался над пленными, замораживая ледяной водой. Глумился над трупами кайров – разрубал их на части и заряжал в камнеметы. Майор Бэкфилд – мерзавец и мясник. Не знаю, чем он провинился перед вашим величеством, и не вижу смысла выяснять. В любом случае, Великий Дом Ориджин требует суда над этим человеком.

Долгую минуту длилось молчание. Бэкфилд сник, не решаясь возразить. Ворон довольно потирал ладони. Роберт снова разглядывал синицу, будто брезгуя смотреть на майора.

Обдумав вопрос, Мира постановила:

– Майор Бэкфилд, вы обвиняетесь в военных преступлениях, обмане императрицы и похищении людей. Вы предстанете перед судом. Марк, позаботьтесь об этом.

– С большим удовольствием, – ухмыльнулся Ворон.

– Но постойте… Я же… ваше величество!

Агенты вывели майора, невзирая на его лепет.

Ворон Короны попросил представить к награде икса, который способствовал поимке Бэкфилда, Роберт согласился без колебаний. А Мира спросила:

– Бэкфилд действительно вез ко мне Сибил Нортвуд?

– Никоим образом. Леди Сибил делала, что хотела, в компании двух друзей. А Бэкфилд с трудом выследил их и очень неуклюже попытался пленить, в результате чего сам был схвачен и поколочен.

– Но… – у Миры пересохло в горле, – где же теперь Сибил?

– Ваше величество, я сразу сказал: нынче прекрасный день. Графиня ждет за дверями!

– Вве… – Мира закашлялась. – Пусть… кх-кх…

– Введите ее, – помог Роберт.

По слову Ворона агенты втолкнули в кабинет леди Сибил Дорину Денизу. И Мира задохнулась, будто комнату заполнил черный ядовитый дым.

За год Мире многих довелось ненавидеть: приарха Галларда, братьев Шейланд, Инжи Прайса, герцога Ориджина, Леди-во-Тьме. Это был богатый год. Если б из ненависти можно было делать вино, бутылки этого урожая стояли бы во всех кабаках. Но одного взгляда на графиню хватило, чтобы все прочие враги обесценились и забылись. Ненависть к Сибил Нортвуд была не вином, а самой ядреной и крепкой косухой. Сваренной из убийства, предательства и лжи, настоянной на медленном яде, перебродившей в холодном мраке кельи. Щедро сдобренной специями: горем, смертным страхом, отчаянием… Один глоток этой идовой смеси – и все остальные чувства потеряли вкус.

На деревянных ногах Мира подошла к заключенной. Сказала:

– Вы.

В местоимение вложилось столько, что Мира не смогла продолжить. Перевела дух, сделала паузу и добавила:

– Леди Сибил Нортвуд.

Имя звучало страшнейшим из обвинений. В нем все: и грохот вердикта, и скрежет цепей, и свист меча над палачом, и ор толпы.

Мира столько раз мечтала об этой встрече. Готовила тысячи слов – стальных и жгучих, ледяных и ядовитых. Хотела сказать: вы убили отца! Моего папу. Любимого, мудрого, надежного, единственного… Уже за одно это, но нет! Вы задумали… Как только можно задумать такое? Я могла бы понять внезапное: в порыве, со зла, с горяча. Но вы долго, холодно, спокойно… Годами готовили меня в жертву! Каждый день, пока я восхищалась вами, подражала, смотрела в рот… Умирала на ваших руках – и ничто в вас не дрогнуло! Все тот же кофе – каждое утро, изо дня в день… Холодная тьма, да человек ли вы? Осталось в вас… хоть что-нибудь?!

Мира готовила тысячи слов – а теперь все они развеялись, как пепел на ветру. Ничто не обладало весом, кроме имени. И Мира повторила, вкладывая в каждый звук силу таранного удара:

– Леди Сибил Дорина Дениза рода Сьюзен. Графиня Нортвуд.

Тогда Ворон Короны осторожно вмешался:

– Ваше величество, должен отметить, что заключенная называет себя Дороти Слай.

– Сибил Нортвуд, – железом припечатала Мира.

Роберт спросил:

– Графиня хочет нас запутать? Притворяется другим человеком?

– Нет, – сказал Марк. – Сведения о новом имени исходят от ее спутников. Сама она не сказала ни слова с момента ареста.

– В каком смысле? Вы ее не допрашивали?

– Допросили трижды, но без пыток. Не услышали ни одного слова.

– Ага, – сказал Роберт.

Мира ощутила горечь. Молчание заключенной отравляло радость мщения. Сибил не стала бы умолять – не та порода, – но могла оправдываться или огрызаться, шантажировать или угрожать. Вместо этого она молчала – и становилась как будто выше Миры.

– Не надейтесь, – бросила Минерва. – Вы не отмолчитесь! Будут пытки, из вас вырвут все!

И тут же устыдилась собственных слов. Это звучало так жалко, мелко, грязно в сравнении с величием чистой ненависти. Мира отвела глаза от Сибил.

– Почему она молчит?

– Возможно, по той же причине, по которой сломала беседку.

– Не понимаю.

Ворон замялся.

– Ваше величество, мне не хотелось портить столь прекрасный день, но вы правы: тут не обойтись без пояснений. В фундаменте беседки была погребена Глория Нортвуд, казненная по приказу владыки Адриана.

– Что вы сказали?..

– Гм. Ваше величество, я не слишком посвящен в подробности, ибо тогда пребывал на севере. Знаю следующее. Когда Дом Нортвуд выступил против Адриана, он приказал замуровать Глорию в каменное основание беседки. В этом, надо полагать, имелась некая символика: в храме Прощание усыпальница императоров, а рядом закопана та, что пыталась стать владычицей, да не смогла.

– То бишь… перед арестом Сибил нашла труп своей дочки?

– Точно так, ваше величество.

– Холодная тьма, – вырвалось у Миры.

– Ага, – обронил Роберт.

Только тогда Мира увидела Сибил Нортвуд. До сих пор ненависть настолько ослепляла ее, что перед глазами стоял идов демон, не живой человек. Лишь теперь Минерва разглядела…

Из Сибил будто выкачали цвет. Лицо выцвело, как старая бумага; глаза потемнели и ввалились, волосы напоминали жухлую траву. Плечи поникли и ссутулились, Сибил едва стояла на ногах.

– Не ждите от меня жалости! – Прошипела Мира.

И сразу поняла ошибку. Графиня не ждала ни жалости, ни милосердия, ни чего-либо еще. Она отсутствовала в подлунном мире. Ее молчание объяснялось не гордыней, а законами природы: мертвое тело без души неспособно говорить.

– Святые боги…

С морозом в сердце Мира поняла: нельзя отомстить графине. Адриан уже сделал все, до самого предела. Уничтожил, стер в пыль, отнял душу – однако оставил существовать. Мира ничего не сможет прибавить, даже если захочет. Если.

Она обернулась к Роберту, прося поддержки, хладнокровия. Северянин поискал слова, но нашел лишь:

– Бывает…

Ворон сказал:

– Полагаю, вашему величеству нужно время на принятие решений.

– Да… благодарю.

– Отправить ее в суд?

– Нет, оставьте при дворе. Мне нужно… разобраться…

Марк велел увести узницу. Она ушла, не видя ничего перед собою. Возможно, Сибил даже не поняла, с кем встречалась.

Чтобы вернуться в норму, Минерва заказала кофе. Выпила две чашки, думая только о кофе, да еще о привкусе, который придают сливки с корицей. Ненависть и жалость отошли на задворки сознания. Порою Мира слышала их. Сибил получила по заслугам, так и надо!.. Нет, так нельзя, только не так… Да она же задумала переворот! Чего еще она ждала? Это еще мягко!.. Мягко?! Она умерла заживо! Одна оболочка, внутри – ничего… Прикидывается!.. Мира глушила голоса мыслями: островной кофе все же лучше шиммерийского. Меньше горчит, не так резко бьет по чувству вкуса, зато раскрывается со временем. А вот сливок нужно меньше – я перелила, от этого возникла кислинка. Кофе!.. – кричал один из голосов. Она травила тебя день ото дня!.. А второй отвечал: зато сдержала слово. Послала в монастырь, но позволила жить, не добила… И Мира снова обрывала их, думая: нельзя портить кофе сахаром. Мое худшее заблуждение – все чашки сладкой дряни, выпитые прежде, чем я познала истину. Кофе с сахаром – это как конь, накрытый одеялом, или меч, завернутый в траву. Даже булочка – уже зачаток ереси. Чтобы подчеркнуть, но не затенить совершенство кофе, нужно лишь маленькое печеньице и стакан чистой воды. Иная закуска – ненужная и пошлая оправа…

Наконец, она вернула покой и попросила Марка:

– Будьте так добры, пригласите следующего заключенного.

Ворон понимал, что совершил ошибку, оглушив Минерву внезапностью. На сей раз он сделал вступление:

– Ваше величество, считаю нужным оговориться. Во-первых, я не уверен, что этого парня можно звать заключенным. Он находился в лечебнице и бежал вместе с графиней Нортвуд. Однако лечебница – не каторга, побег сам по себе не считается преступлением, а ни в чем другом этот юноша не уличен. Даже в разрушении беседки он не принимал личного участия. Во-вторых, должен отметить некоторые его странности. По дороге из Ардена он очень волновался и постоянно просил говорить ему числа.

– В каком это смысле?

– Ну, он говорил: «Скажи мне число!» Я в ответ: «Какое?» Он: «Любое, но со смыслом». Я говорю, например: «Тысяча семьсот пятьдесят», – в том году мой батя умер. Он: «Спасибо», – и успокоится на время.

– Что поделать, душевнобольной. Недаром же лечился в клинике.

– Будь он так прост, не стоил бы внимания вашего величества. Я спросил, увлекается ли он математикой. В ответ услышал философию, мол, математика – жизнь. Я спросил: «Можешь помножить сто пять на сто шесть?» Он перемножил в уме десять пар трехзначных и четырехзначных чисел. И каждый раз выходило верно, я проверял в столбик!

– Талант к вычислениям? – Заинтересовалась Мира. – Будет полезен в министерстве финансов.

– Это верно, по финансам он мастер. В лечебнице графиня звалась белошвейкой Дороти Слай. Но этот Нави понял, кто она такая (хотя и не знал в лицо). После побега что придумал: разослал лордам несколько волн такого смысла: дескать, знаю местоположение леди Нортвуд, скажу за двадцать эфесов. Ему прислали деньги, он собрал – и был таков! А самое занятное вот что. Перехватил я одну из этих волн, прочел – и как-то ощутил по слогу, что Нави знал о перехвате наперед. Не было там ни слова в мой адрес, а все ж не покидала мысль, будто Нави нарочно обращался ко мне. И когда я его взял – ни капли удивления в нем не заметил.

– Его зовут Нави? – Удивилась Мира.

– Точно так.

– А остальные имена?

– Говорит, что их нету. Там, откуда он, у человека лишь одно имя.

– И откуда он?

Марк улыбнулся лукаво:

– Спросите его, ваше величество.

Юноше было лет шестнадцать на вид. Мальчишки бывают дерзки или не по годам циничны, или озлоблены на жизнь, но этот – не таков. Его личико светилось чистотой, как у младенца. Заметив Вечный Эфес на поясе Миры, паренек тут же подбежал к ней и упал на одно колено:

– Ваше величество, я безумно рад встрече! Мечтал о ней все время, пока вы на троне, и вот, наконец…

Он повернулся к Роберту:

– А вы – кайр Роберт Ориджин, казначей? Боги, какая удача! Это счастливейший день!

Мира кашлянула:

– Юноша, вы не бывали при дворе и незнакомы с этикетом. Вы говорите только с моего позволения. Я задаю вопросы – вы отвечаете.

В один миг юноша помрачнел:

– Простите, ваше величество, но я планировал совсем наоборот. Это я должен спросить у вас кое-что. Очень-очень важное!

– Быть может, в конце беседы я позволю вам, но начнем с моих вопросов.

– Это же нелогично! Ваши вопросы будут скучными и шаблонными, а вот мои – лакомство для ума!

Минерва нахмурилась:

– Сударь, незнание этикета не оправдывает столь явной дерзости. Проявите почтение, или вас выведут и заключат под стражу.

– Ваше величество, но это же правда! Вы спросите: как вас зовут? Я скажу: Нави. Вы: а фамилия? Я: нету…

– Гм, – сказала императрица.

Нави зажал себе рот и выдавил сквозь пальцы:

– Пр-ростите…

– Итак, начнем, – Минерва приняла важный вид. – Ваше имя, сударь?

– Нави.

– Есть ли другие?

– Раньше был известен как Натаниэль, но люди забывали такую длинноту, так что я переназвался.

– А полное имя?

– Натаниэль же!

– Я имею в виду: имена матери и бабки, фамилия, прозвище, имя рода.

Юноша потер пальцем переносицу:

– Могу вспомнить маму и бабку, но вряд ли будет польза – вы же их не знаете. А фамилии и имени рода не имею. У нас такое не принято.

– Где это – у вас?

Нави вдохнул поглубже, как перед нырком:

– В подземном царстве.

Повисла пауза, которую Роберт подытожил красноречивым:

– Ага-аа.

– Вы считаете, что прибыли из царства богов? Потому вас отправили в лечебницу?

– Ну вот, уже… – хмуро сказал юноша. – Слишком быстро.

– Что – быстро?

Он насупил тонкие бровки, обретя серьезный и слегка потешный вид.

– Слишком рано мы пришли к дурному повороту беседы. Конечно, я его предвидел, но думал, хоть немного позже… Все от того, что вы первой стали спрашивать. Лучше бы я!

– Помни, с кем говоришь, – приструнил его Роберт.

– Отлично помню! Минерва Джемма Алессандра рода Янмэй, владычица Полари, по прозвищу Минерва Несущая Мир. Беда-то не в ней, а во мне. Я должен доказать вам, что я – тот, кто я есть. И это идовски сложно.

– Просто скажи, кто ты есть, без выдумок.

– Нави. Странник и навигатор, уроженец подземного царства.

– То бишь, как бы… бог?

Он вздохнул:

– Считайте, что я не говорил этого. Хватит с меня Карен. Пускай не бог, а просто – парень из подземного мира. Суть в том, что я не человек.

Мира и Роберт переглянулись. Северянин поскреб затылок, лазурный часовой переступил с ноги на ногу. Ворон откровенно веселился.

Минерва сказала:

– Сударь Нави, я хорошо отношусь к шутникам, да и сама не чужда иронии. Но только что я имела тяжелый разговор, отбивший всякую тягу к шуткам. Прошу вас: говорите серьезно.

– Я предельно серьезен, – ответил Нави. На его лице не было ни тени улыбки. – Наперед просчитывая нашу встречу, я встал перед трудным выбором: сказать правду, которой вы не поверите, либо солгать так, чтобы поверили, но ложь со временем вскроется. Из уважения к вам я выбрал первое – нелегкую правду. Однако ваше недоверие никак не отвечает моим целям. Значит, я должен убедить вас, доказать свою честность, но как?

Нави опасливо осмотрелся. Пока все слушали с любопытством, так что он продолжил более уверенно:

– Беда в том, что у вас, поларийцев, нет ясного представления о богах. Вы не приписываете им никакой определенной черты, однозначного идентификатора, который можно привести как аргумент. Сложно говорю, да?.. Проще: как вы отличите бога от человека? Да никак, нет критерия. Даже Праотцов вы знаете чисто эмпирически: Праотец тот, чье имя входит в канонический список. Никакой общей черты им не приписывается. А я ведь даже не Праотец, а тот… ну, из подземного царства. Как же это доказать?

С каждым его словом интерес Минервы возрастал. Нави явно болен рассудком, и хворь его сосредоточена в мысли: я пришел из царства богов. Но за пределами этого очага воспаления разум юноши чист, остер и гибок. Подтверждая ее мнение, Нави продолжал:

– В лечебнице я переписывал книги. Это очень легкое занятие, оно не требует умственных усилий. Я имел массу времени, чтобы просчитать все варианты доказательств. Зрелищней всего – воспользоваться Священным Предметом. Я мог бы взять любой и привести в действие, попутно сделав что-нибудь полезное для вашего величества. Скажем, эта жара. Полминуты с Предметом – тем, что висит у вас на поясе, – и в комнате воцарится приятная прохлада… Но я уже вижу, как нахмурились брови кайра Роберта. Кукловод очернил всех, кто может говорить с Предметами. Войдя в их число, я настрою вас против себя, потому этот способ отпадает.

Нави с сожалением глянул на Вечный Эфес и переступил поближе к открытому окну.

– Второй хороший метод – возраст. Ваше величество, сколько лет вы мне дадите? Шестнадцать, верно? Штука в том, что десять лет назад, при поступлении в лечебницу, я выглядел так же и имел нынешний уровень интеллекта. Я не старею, если не пожелаю того. Возраст подчинен моей воле… Но это придется доказывать, потребуются свидетельства лекарей и Карен, что заведет нас в тупик субъективности. Оценка: «Выглядит на столько-то лет» – слишком зависима от наблюдателя. Что же тогда?

– Математика, – подсказал Ворон Короны.

– Точно. Я способен вычислить в уме буквально любую величину, которую ученые вашего мира смогут проверить. Я прокладываю идеальные маршруты как для морских, так и для воздушных судов, учитывая законы природы, которые у вас еще не открыты. Этот метод казался очень перспективным, пока я не испытал его на Карен. Сколько б я не проявлял свои таланты, все разбивалось об ее скептицизм: дескать, безумец может быть гением математики.

Нави тяжело вздохнул:

– Вообще, Карен стала мне уроком. Я полагал, что развитый ум всегда стремится к познанию, к открытию новых горизонтов. Будучи весьма разумной женщиной, Карен показала мою ошибку: ровно с тем же успехом интеллект может и противиться новому. Разум критичен, склонен все ставить под сомнение, испытывать выводы на прочность, опровергать. Меж тем, новые знания иногда нужно просто принять на веру.

– Ага, – сказал Роберт довольно выразительно.

– Да-да, простите, я отвлекся. Не стану утомлять перебором остальных вариантов – всего их было двадцать три. А наилучший путь подсказал мне кайр Рейнольд в госпитале Ардена. От него мы с Дороти узнали, что воинов, раненых в гробнице, перевезли сюда, в Фаунтерру. Я могу вылечить любого из них. Выберите случай, где ваша медицина бессильна, и я займусь им.

Здесь Роберт Ориджин проявил интерес:

– А что ты знаешь о раненых воинах?

– Ну, у одного из них смешная кличка – Сорок Два. Если он еще жив, то я мог бы…

– Уточни-ка, приятель: как именно ты его вылечишь? С помощью Предмета?

– А он у вас? – Оживился Нави. – В реестрах значится скальпель… то бишь, Длань Целителя. Я не знал, похитил ее Кукловод или нет. Если Длань здесь, то это сильно облегчит задачу!

Ориджин склонил голову, взгляд стал холодным и колючим, как рапира:

– Ты прекрасно знаешь, что Предмет у нас. Твоя подруга Знахарка принесла его.

– Что?.. Кто?..

– Кукловод повторяется: опять убийца под видом лекаря. Ваше величество, это агент Шейланда. Отдайте его на жесткий допрос.

Лицо Нави побелело, исказившись от страха и досады.

– Боги, какой же я дурак! Влетел в ассоциативную яму! Вспомните, кайр, я же не хотел использовать Предметы! Но без скальпеля лечение будет долгим, тяжелым для пациента, а со скальпелем – одно удовольствие. Я предложил только потому, что так будет проще для самого же Сорок Два!

– Бывает, – оскалился Ориджин. – Иногда и лучшие шпионы попадаются по глупости. Ваше величество, позвольте мне забрать его.

В один вдох случилось несколько событий. Роберт шагнул к Нави, занося руку. Юноша отскочил и спрятался за Минерву. Лазурные гвардейцы ринулись к нему, поймали и поволокли прочь. Но перед тем Нави успел тронуть Миру за руку.

Его лицо изменилось: округлилось в удивлении, а затем вспыхнуло радостным светом.

– Владычица, я докажу! Вы сами можете лечить! Вы инициированы!

– Стойте! – По взмаху ее руки все замерло. – Что вы сказали, сударь?

– Вы инициированы! В ваших жилах течет первокровь! Вы можете говорить с Предметами!

– Не могу.

– Можете! Я знаю, чувствую же!

– Отпустите его.

Гвардейцы разжали хватку, Нави сразу подбежал к Мире:

– Велите принести Длань Целителя, я покажу вам, как с ней работать!

– Вы ошибаетесь, – холодно сказала Минерва. – Знаете, поначалу ваша искренность вызвала симпатию. Но теперь ваши действия кажутся мне хитрой постановкой. Некто знает, что Перчатка Могущества наделась мне на руку, и хочет применить это знание для манипуляций. Но Перчатка не ответила мне. Нет никакой первокрови, вы лжете.

Нави обезоруживающе улыбнулся:

– Вы просто не умеете. Наденьте Перчатку, и я покажу.

– Не надевайте, – возразил Роберт. – Шпион применит Предмет против вас.

– Да будет вам, кайр! Если б я хотел убить, хватался бы за Эфес, а не за руку владычицы! Кстати, всем вам стоит знать: Вечный Эфес – опаснейшая штука в неумелых руках. Законы термодинамики – это не шутка…

Минерва расстегнула сумочку на поясе и вынула цилиндрический футляр, в каких обычно носят свитки. Из футляра на ее ладонь выпал стеклянный стерженек, обернутый тончайшей серебристой фольгой. Коснувшись руки, фольга потекла, будто ртуть. Обволокла ладонь, повторила контуры каждой жилки, сухожилия, морщинки. Рука владычицы покрылась зеркальным серебром.

– Слушаю вас, сударь.

Нави ахнул от восхищения:

– Боги, какая красота! Лишь раз в жизни я видел такое! У нас их давно не применяют, потому и не делают… Но это подлинное чудо!

– Все, что вы можете сказать? – Осведомилась Мира.

– А?.. Нет, конечно, просто залюбовался. Ваше величество, чтобы говорить с Предметом, надо понимать принцип действия. Перчатка Могущества управляет гравитацией. Сначала вы делаете объект невесомым, потом переносите куда нужно, затем возвращаете ему вес. Видите стул? Направьте на него Перчатку, представьте стул легким, как пушинка, и даже легче – как воздух.

Мира скептически глядела на Нави, и он тряхнул головой:

– Посмотрите же на стул! Подумайте о стуле! Представьте, что он плавает в воздухе, как льдинка в воде! Представили?

Она глянула на стул, чувствуя себя полной дурой. Почему я его слушаю? Этот парень сбежал из лечебницы! Или подослан Кукловодом, что еще хуже. Но ладно, стул. Смотрю на стул, думаю о…

Под ее взглядом стул вдруг задрожал – подернулся рябью, какая бывает в жару над раскаленной мостовой.

– Что за черт!..

– Теперь возьмите слово «невесом» и переставьте буквы в обратном порядке.

– Зачем? Ладно… Мо-се-вен?..

На первый взгляд, не случилось ничего. Только рябь вокруг стула сменила оттенок: из прозрачной стала белесой, как метель.

– Он лишился веса, – сказал Нави. – Смотрите же.

Подойдя к стулу, юноша присел и подул на спинку. Стул кувыркнулся и поплыл в воздухе, неспешно вращаясь. Мире перехватило дыхание.

– Быва-ает, – выронил Роберт.

– Теперь контролируйте его. Используйте слово: контроль.

– В смысле, переставить буквы?.. Лорт-нок…

От указательного пальца Миры к стулу протянулся луч. Она осторожно повела пальцем – и стул поплыл вслед за лучом.

– Святые боги!

Мира показала вверх – стул юркнул под потолок. Вниз – брякнулся на пол.

– Янмэй Милосердная, я им управляю! А как… ближе, дальше?

– Просто представьте его движение от себя или к себе. Можете помочь воображению жестом. Согните палец – стул приблизится, разогните – отплывет.

Мира попробовала – все получилось! Стул порхал в воздухе туда и сюда, как мотылек.

– Почему он все время крутится?

– Потоки воздуха и начальный импульс вращения.

– А если я хочу, чтобы летал ровно?

– Примените второй управляющий луч: средний палец, команда «контроль».

Мира сделала это – и новый луч протянулся к ножке стула. Теперь она «держала» его и за сиденье, и за ножку. Пошевелила пальцами – стул крутанулся в воздухе. Управляя двумя лучами, перенесла его к окну, опустила на широкий подоконник.

– А как теперь… чтобы он стоял?

– Команда «отмена контроля» отвяжет стул от ваших пальцев. Команда «весом» вернет ему вес.

– Ялорт-нок анем-то… Мосев.

Стул твердо встал на подоконник, рябь вокруг него исчезла.

Мира выдохнула.

– Святые боги! У меня получилось!..

Нави кашлянул:

– Простите, ваше величество, но если говорить с научной точностью, то получилось у меня. Я научил вас управлять Перчаткой Могущества. Мы можем теперь перейти к той части беседы, где вы ответите на вопросы?

– Одну минуту, – вмешался Роберт. – Длань Целителя может лечить раненых, а ее величество теперь говорит с Предметами. Она сможет исцелить кайра Сорок Два?

– Боюсь, что нет. Нужен не только контроль над скальпелем, а еще и точные знания анатомии. Без опыта и знаний Предмет только навредит. Вот если бы вы доверили скальпель мне…

Роберт замешкался.

– Гм. Я не знаю ваших намерений, юноша…

Тогда Мира вскочила с места:

– А я поверю вам! Дорогой мне человек стал калекой. Если мы поедем к нему, и я дам вам Длань Целителя, – вы сможете?

– Нужно сначала увидеть. Я – навигатор, мои знания медицины неполны… Не поручусь, что исправлю все, но сделаю, что смогу.

– Едемте же!

– Ваше величество, а вопросы?..

– Если вылечите Итана, я – ваш вечный должник. Если нет, я все равно обязана вам за Перчатку Могущества и отвечу на все вопросы. Но сначала помогите Итану.

Нави прищурился, будто высчитывал что-то в уме.

– А вы правы, так будет лучше. Начнем с лечения.

Но Ворон Короны вмешался в беседу:

– Ваше величество, я не хочу нарушать ваши планы, однако имеется еще четвертый визитер. Не примете ли его – то бишь, ее?

– Она может подождать?

– Полагаю, да. Она отсидела двадцать лет в лечебнице. Днем больше, днем меньше…

– Двадцать лет! Ее хотя бы вылечили за такой срок?

– Конечно. Это не составило труда, поскольку она и была здорова.

У Миры кольнуло в груди:

– Еще одна трагичная судьба?

– Меткое определение, ваше величество.

– И вовсе не трагичная! – Вмешался Нави. – Карен – язва, каких мало. Плюется ядом, как змея, всеми помыкает и фунтами жрет булочки… Однако я тоже прошу: примите ее.

Мира не сдержала улыбки:

– После таких рекомендаций я просто обязана с нею познакомиться. Пригласите сударыню!