Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 56 страниц)

– Как думаешь, Хартли, получится? – спросил граф, перебирая пальцами черную шерстку.

«Нет», – покачала головою крыса. Граф переспросил, она настояла на своем. Эдгар Флейм отметил ее мудрость и с тех пор не раз обращался с вопросом. Почти всегда он получал разумный совет – такой, какого в глубине души ожидал.

Что следует знать о Хартли: на ее шейке имеется шрам – след от давнего поединка. При вертикальном движении головы шрам раздражается и причиняет боль. Ответ «да» мучителен для Хартли, потому на подавляющее большинство вопросов она отвечает: «нет».

Июньским утром, неожиданно пасмурным, в укрепленный лагерь северян въехал крохотный отряд из четырех человек. Его командир был одет в сиреневый плащ, наподобие воинов-пустынников; на плече темным пятном выделялась крыса. Знаменосец держал в руках желтый вымпел переговоров, адъютант имел два снаряженных искровых самострела. Четвертым всадником была женщина в шляпке с густой вуалью, она держала поперек седла продолговатый бумажный сверток.

У герцогского шатра послов встретили кайры и потребовали, чтобы адъютант разрядил самострелы. Командир отряда отмахнулся:

– Не нужно этого, я войду один.

Оставив спутников снаружи, он вступил в шатер Эрвина Ориджина.

Граф Леонгарда и герцог Первой Зимы были знакомы, но их отношения вернее всего назвать натянутыми. Такие обычно и складываются, когда один спит с дочкой другого без малейших планов на свадьбу.

Эрвин пожал руку Эдгару и выразил надежду, что им не придется сегодня же встретиться на поле боя. Граф Флейм ответил тем же. Кайр Джемис налил кофе обоим, и полководцы приступили к переговорам.

– Я не хочу ходить вокруг да около, – начал Флейм с такой усталостью в голосе, будто это он, а не Эрвин, провел три сражения за неделю. – Герцог Фарвей наделил меня своим голосом, и я просто скажу все, что нужно. Прежде всего: мы контролируем Алеридан.

Эрвин едва не поперхнулся кофием, альтесса похлопала его по спине.

– Каким образом?!

– Мы вошли в город силами пяти полков, встретили там один батальон приарха. Позвали командира батальона на переговоры и высказали некоторые соображения. Командир не разделил наших взглядов. Мы предложили ему сложить оружие. После недолгих раздумий он согласился.

Эрвин откашлялся.

– Допустим.

– Как вы понимаете, милорд, мы удерживаем перекресток путей с юга на север и с востока на запад. Без нашего позволения ваши войска не пройдут в Степь. Кроме того, мне велено сказать следующее: если мы не достигнем соглашения, я вас атакую.

Эрвин ответил с ухмылкой:

– А мне, граф, ничего не велено, так что я отвечу по собственному желанию. Если нападете, то получите чертей точно так же, как три предыдущих армии. Я не хочу расстраивать Нексию, потому прикажу поймать вас, граф, живьем. А ваши солдаты или сбегут, или подохнут.

Эдгар Флейм уныло погладил крысу.

– Герцог, я лишь передал слова Фарвея. Я не желаю битвы с вами, да и Фарвей не хочет вражды. Он надеется, что вы примете его предложение.

– Какое же?

– Вселенский собор заподозрил Галларда Альмера в ереси. Приарх дал ответ не словами, а оружием. Он даже попытался захватить в плен носительницу диадемы. Очевидно, капитул не простит такого и приговорит Галларда к смерти. Когда Галлард будет казнен, останутся два претендента на власть в Альмере: его вдова Лаура и малолетний племянник Альберт. Просьба Фарвея к вам, милорд: поддержите претензии леди Лауры.

– Дорогой, выпей кофе, – посоветовала Тревога.

Эрвин хлебнул.

– И сьешь конфетку.

– Здесь нет конфет.

– Есть сыр. Возьми кусок побольше и жуй с умным видом. Получишь время обдумать эту наглость.

Эрвин бросил в рот кусок сыра. (Запах взволновал Хартли, и граф угостил ее лакомством.) Наглость – слабое слово, тут требуется что-нибудь покрепче. Власть Блистательной Династии всегда держалась на том, что главные силы Великих Домов уравновешивали друг друга: Север враждовал с Западом, Альмера – с Надеждой. И тут Лаура Фарвей – любимая внучка герцога Генри! – подомнет под себя Алеридан. Чем это конится?..

Если Надежда с Альмерой объединятся в одно герцогство, то сильнее его не будет на свете. Через него проходят главнейшие сухопутные дороги, в его землях производится больше половины всей искровой силы мира, почти половина промышленных товаров. Земля Короны покажется карликом рядом с этим великаном!

Но с другой стороны, это уже фактически случилось. У Эрвина не просят помощи, ибо она Фарвею и не нужна. Требуется лишь признание.

– Милорд, – осторожно начал Эрвин, – приарх Галлард узурпировал власть в Альмере. Истинная наследница – леди Аланис, а в случае ее смерти – лорд Альберт.

– Фарвей согласен на брак Лауры с Альбертом. Это снимет все вопросы.

Конечно. Хитрая Лаура, сумевшая окрутить приарха, и безвольный мальчонка. Любопытно, кто будет главным в их семье?

Тревога шепнула:

– Чернь говорит: муж – голова, жена – шея.

– В данном случае, муж – волосы на затылке…

Граф Флейм почесал шейку Хартли. Крыса отрицательно мотнула головой, граф сказал:

– Да, вижу, что он не согласен. Милорд, мне велено привести вам некоторые аргументы. Во-первых, Дома Надежда и Альмера общими силами поддержат вас на выборах. Скорее всего, это даст вам корону.

– Только Фарвей станет сильнее императора, – мурлыкнула альтесса.

– Во-вторых, мы окажем вам полную поддержку в текущей войне. В частности, я возьму на себя осаду Флисса, а вы сможете уйти на помощь сестре – либо куда пожелаете.

– Мягко стелет, да твердо спать, – ввернула Тревога. – Тоже мужицкая поговорка. Знать бы, откуда это во мне?..

– В-третьих…

Здесь Эдгар взохнул особенно грустно. Предложил крысе кофе, она отказалась, наморщив нос.

– Умница девочка… Эх… В-третьих, милорд, я – не слишком богатый человек. И род мой, пусть и славный, запятнан известными событиями… Но герцог Фарвей обещал хорошее приданое в подарок моей дочери. Очень хорошее – один из искровых цехов Надежды.

Альтесса впилась ногтями в шею Эрвина:

– Что?! Он сватает тебе Нексию?! И слышать не хочу! Ты – мой!

– Нексия… – произнес Эрвин.

– Бесприданница. Внучка бунтарей. Еленовка. Еле-еновка! Женишься на ней – так и знай: умирать тебе нельзя! Попадешь на Звезду – Агата с тебя шкуру спустит!

– Хм, – обронил Эрвин.

Граф и крыса ждали его ответа. Эдгар был хмур. Хартли, кажется, улыбалась.

– Милорд, – заговорил Эрвин, – я высокого мнения о вашей дочери. Но на свет еще не родился тот герцог Ориджин, которого можно заставить жениться путем шантажа.

Граф кивнул, крыса тоже.

– Поймите правильно, герцог. Требование Фарвея лишь одно: от имени Севера и Короны признайте Лауру Фарвей наследницей приарха. Остальные позиции – наш дар. Вы вольны принять его либо отвергнуть. И добавлю еще одно. Магда Лабелин захватила груз очей, которые Совет Пяти обещал Фарвею и вам. Фарвей готов выделить войска для возврата этой потери, а затем отдать вам причитающуюся долю.

– И оставить себе тысячи оружейных очей, – ввернула альтесса. – Что сделает его армию сильнейшей в мире. Дорогой, если б невест выбирали по хитрости, Генри Фарвей был бы идеальной женой. Только он тоже еленовец. Елее-енове-еец!

Эрвин вспомнил Аланис. Что она бы сказала на это? Пожалуй, просто выдрала бы глаза графу Флейму. И зря, это ведь не его задумка. Бедный Эдгар – всего лишь голос. Хм, а ведь странно…

– Постойте-ка, граф. Позвольте задать личный вопрос: не голосу герцога Фарвея, а вам. Как полагаете, отчего Фарвей прислал вас с этой миссией?

Эдгар ответил без тени похвальбы, как-то даже грустно:

– Мой полк – лучший в Надежде. Мы сберегли традиции и выучку воинов Джонаса Лайтхарта. Если кто способен справиться с кайрами, то только мы.

– Тогда почему вы так унылы, граф? Фарвей признал вас сильнейшим из своих вассалов, обещал Нексии безумное приданное. Вероятно, и вас самого не обделил… Но вы смотритесь мрачнее покойника и зовете Фарвея не милордом, не герцогом, а просто Фарвеем. В чем секрет?

– Это вас не касается, – холодно рубанул Эдгар Флейм.

– А по мне, касается сильнее, чем все, сказанное раньше. Генри Фарвей хитер и скользок, я не слишком полагаюсь на его слова. Но вот Нексия ни разу не лгала мне. Если дочь пошла в отца, то вам я в какой-то мере могу доверять.

– И что с того? Решает Фарвей.

Эрвин покачал головой:

– Не согласен. Каждый всегда решает сам. Раз пришли вы, а не лорд Генри, то говорить я буду с вами. Пообещайте мне то, в чем лично можете поручиться. И я пообещаю кое-что лично вам.

– Не понимаю, о чем речь.

– Из ваших предложений мне очень понравилось одно: ваш полк займется Флиссом, чтобы я смог уйти. Недурно также, чтобы кавалерия Лиллидея прошла Алеридан без боя. Взамен и я сделаю вам предложение. Если вас посетит ностальгия по величию Дома Лайтхарт, примите к сведению: я тоже не прочь вернуться в славные былые времена.

Альтесса едва успела толкнуть Эрвина: «Смотри!» – в тот короткий миг, когда глаза графа вспыхнули огоньками. Вдох спустя искры погасли, и Флейм почесал шейку Хартли, а она благоразумно качнула головкой: «Нет, хозяин, не выйдет, безнадега…»

– Поддержите претензии леди Лауры, – повторил граф. – Я возьму для вас этот порт, а Фарвей пропустит на Запад вашего вассала.

– Что ж, – сказал Эрвин, – передайте Генри Фарвею мое согласие.

Он немного скомкал имя, будто подавился им.

– Благодарю, – ответил Эдгар и поднялся с места.

– Думаешь, он понял? – Забеспокоилась альтесса. – Что-то я сомневаюсь. Он не кажется особенно понятливым. Если Хартли ему не объяснит, то намек пропадет впустую!

Флейм не спешил к выходу. Он стоял и глядел на Эрвина сверху вниз, а крыса возилась на плече и покусывала ворот рубахи.

– Милорд, – наконец, произнес граф, – я тоже скажу кое-что лично от себя. Отряд еретиков с Перстами Вильгельма захватил поезд в Надежде. Пустынники остановили его и убили часть мерзавцев, остальные бежали в пески. Сейчас они рыщут где-то между Сердцем Света и Фарвеем, пытаясь прорваться на запад.

– Холодная тьма!.. – Выдохнул Эрвин, осознав значение сказанного.

– И еще. В Алеридане я встретил дочку. У нее пакет для вас от Виттора Шейланда. Она мечтала вас увидеть. Рвалась так сильно, что я не смог отказать. Будьте добры, поговорите с нею, затем верните в мой лагерь. Скажите сами, что она вам не нужна даже с искровым цехом в придачу.

Не дав Эрвину опомниться, граф вышел прочь. А вдох спустя в шатер вошла Нексия – с букетом роз в руке.

Джемис первым выхватил кинжал, закрыв герцога собою. Стрелец припал к земле, скаля зубы. Квентин и Обри не знали об Ульяниной Пыли, но увидели действия Джемиса и не стали рассуждать. За вдох все трое телохранителей изгтовились к бою.

– Милый мой, – выдохнула Нексия, – скажи им, это же я!

Эрвин онемел. Ничего не шло в голову, кроме только имени: Нексия. И еще – слов шута: «Ты убьешь императора! Убьешь. Ты».

В глазах девушки появились слезы:

– Господа кайры ошиблись, я в жизни не причиню тебе вреда! Отзови же их!..

Эрвин вдохнул поглубже, с трудом выдавил из себя:

– Да, конечно… Я просто не узнал сразу…

Нексия двинулась к нему – и остановилась, когда Стрелец издал рык.

– Любимый, что происходит?.. Почему они так?..

– Кайр Джемис, – ломким голосом произнес герцог, – возьмите у Нексии букет, поставьте куда-нибудь.

– Это тебе! Я купила в Алеридане! Везла в карете вазу с водой, чтоб не завяли…

Джемис надел перчатку и двумя пальцами принял букет. С большой осторожностью вбросил в кувшин с водою.

– Благодарю, кайр. Теперь оставьте нас… кх… наедине.

Джемис вздрогнул, будто Эрвин пнул его в колено.

– Милорд, нельзя же!

– Все будет хорошо.

– Нельзя! Я не позволю!

– Кайры, это приказ: уйдите. Все трое.

– Позвольте хоть обыскать ее!

Нексия щелкнула застежкой, плащ упал с ее плеч. Она осталась в летнем платье – тонком, облегающем, под таким не скроешь даже шпильку. Эрвин обшарил ее глазами, и Нексия покраснела:

– Ты соскучился, мой милый?

– Прочь, – сказал он кайрам.

После долгой паузы они покинули шатер. Джемис шел последним, и Эрвин шепнул ему:

– Благодарю за службу.

А Лиллидей сплюнул:

– Тьма бы вас, милорд.

Едва полог упал за ним, Нексия бросилась к Эрвину с раскрытыми объятиями:

– Любимый, я так скучала!

Он отшатнулся, выставив вперед ладони:

– Постой, не нужно спешить!

– Отчего? Ты больше меня не хочешь?!

– Мы не сказали и пары фраз! Присядь, выпей кофе…

Глаза Нексии наполнились слезами:

– Я все поняла. Любви и след простыл.

Эрвин лишился последних сомнений: она под действием Пыли. «Либо свихнулась, – отметила альтесса. – С еленовцами такое случается. Мама Джонаса Лайтхарта была божьей коровкой… Но Пыль вернее.»

– Милая Нексия, – сказал Эрвин, – я очень рад нашей встрече. Счастье просто ошеломило меня, от этого я так растерян…

– Правда?.. Поцелуй же меня! Развей мои сомнения!

Нексия снова ринулась в атаку. Тревога заорала в ухо Эрвину: «Нет!!! Губы смазаны ядом!», и он ответил: «Какая чушь! Она бы сама отравилась…», а Тревога крикнула: «Противоядие!» – и в последний миг отдернула Эрвина из-под удара.

Девушка поникла:

– Так и знала. Разлюбил…

– Послушай, дорогая. Вчера было сражение, мы потеряли много бойцов. Ночью служили отходную. Я не имею права целоваться – это будет кощунством.

– Конечно. В этом вся причина…

С тяжелым вздохом Нексия расстегнула сумочку.

– Что ж, герцог Ориджин, в таком случае я выполню хотя бы дипломатическую роль. Граф Шейланд передал для вас письмо, прошу прочесть.

Эрвин вытер руки платком и будто случайно взял письмо пальцами, обернутыми в ткань. «На бумаге нет яда, – подсказала альтесса, – только Ульянина Пыль.» «Так она хочет убить меня или подчинить?» «Если не выйдет второе, тогда – первое.»

Не глядя на конверт, Эрвин сунул его в карман.

– Милая Нексия, сейчас не время для дипломатии. Позже прочту.

– Прочтите сейчас, милорд!

– Откуда спешка? Письмо отправлено почти месяц назад. Лишний день ничего не изменит.

– Вот потому, милорд, нельзя больше медлить! Прочтите сейчас же, я настаиваю!

Пыль на письме, – убедился Эрвин. Я должен отречься в пользу Рихарда, а если нет, то умереть.

– Дорогая, откуда столько холода? Милорд, прочтите… Я давно уже не милорд для тебя!

– Прости, мой милый, – легко согласилась девушка. – Просто взгляни на письмо, чтобы я была спокойна. А потом побеседуем о чем-нибудь… ммм… более приятном.

Нексия заманчиво облизнула губы, тем самым доказывая, что яда на них нет. А где же в таком случае?..

– Нет уж, сперва я хочу услышать тебя! Зачем мне граф Шейланд, когда ты со мною? Расскажи мне, где пропадала так долго?

– Но письмо…

– Да плевать на него!

Нексия вздохнула.

– Что ж, я не против беседы. Знаешь ли, из-за войны, которую ты затеял, стало очень сложно путешествовать. Мы с Сомерсетом приплыли из Уэймара во Флисс и тут задержались лишь на день – я хотела купить тебе несколько подарков. Затем поехали дилижансом в Алеридан, чтобы сесть в вагон до Фаунтерры. Но там оказалось, на путях то ли пропала искра, то ли еще какая беда – словом, поезда не ходят. А это кофе, да?.. Позволь, я налью. Приятно поухаживать за тобою.

«Смотри в оба!» – шепнул Эрвин Тревоге. «И ты смотри!» В четыре глаза они глядели, как Нексия взяла кофейник и наполнила две чашки. На пальцах девушки не было перстней. Ни крупицы не упало с ее руки. В кофе нет яда.

Меж тем, голос Нексии изменился: сошла на нет слащавость, деланная страсть. Ульянина Пыль затаилась на время, позволил девушке говорить свободно.

– Мы с Сомерсетом решили двинуть в объезд – на юг, в Найтрок, оттуда через Маренго в Фаунтерру. Уже купили билеты, как узнали новость: ты идешь с армией в Алеридан! Люди приарха говорили: «Ориджин несет ересь и святотатство, покушается на саму Церковь». Но я знаю Галларда Альмера, его слова надо воспринимать в зеркальном отражении. Это он – еретик, как раз потому ты и начал войну. Конечно, я поспешила к тебе навстречу! Опросила уйму извозчиков – все ни в какую: нет, мол, на фронт не поедем. Я пыталась их убедить: кайры воюют благородно, в прошлой войне не пострадал ни один извозчик! Все равно, что метать бисер перед свиньями… Извини, здесь так душно. Позволь, я воспользуюсь розовой водой.

Нексия вынула флакон, и альтесса встрепенулась: «Брызнет в лицо! Не дыши!» Эрвин остался спокоен: в ту минуту Пыль не управляла Нексией, голос давал это понять. Девушка брызнула себе на щеки, приятный запах разлился по шатру.

– Что ж, мы решили ждать в Алеридане, как тут новый слух: герцог Ориджин уплыл в Уэймар! Я прокляла все на свете. Зачем Шейланд послал тебе письмо, если собирался начать войну? Зачем уговорил меня ехать к тебе в Фаунтерру, если ты сам должен прийти в Уэймар? Почему политики и интриганы так все запутывают? Это страшно усложняет жизнь простым девушкам! В итоге, я вылядела преглупо, когда сказала брату: «Мы должны вернуться во Флисс и купить каюту в корабле». Сомерсет возмутился: сказал, что не отпустит меня, и лучше нам вернуться домой, в Леонгард, и показать меня лекарю. Сказал, мол, я не в себе и поступаю странно. Милый, разве я странно себя веду?

– Нет, что ты…

Нексия улыбнулась, не скрывая самоиронии:

– Конечно, странно! Я металась по Альмере, как бешеная белка. Но сама обстановка была очень изменчивой, так что я реагировала вполне адекватно. А Сомерсет не желал этого понять. Обвинил меня в женском непостоянстве! В женской – подумай только! Три мужчины затеяли войну и никак не выберут место для битвы – а я, видишь ли, переменчива! Словом, я заявила, что поеду без него. Он сказал, что в ответе за меня, как старший брат, и никуда не отпустит. А я сбежала от него – через окно. Можно было дождаться, когда он уснет, и выйти в дверь – но где тогда драматизм?.. Села в дилижанс, и стоило нам выехать из Алеридана – как тут армия! Чья, ты думаешь?

– Твоего папеньки.

– Конечно! Он-то и привез меня сюда! Правда, он не знал наверняка, что ты здесь. Послушать людей, так ты находился одновременно в пяти местах, причем одно из них – Звезда. Папенька сказал, что имеет план на оба случая: если Флисс занят Галлардом и если тобой. Я понадеялась на второе – и оказалась права. Если речь о войне, ты никогда не обманываешь надежд. Жаль, с любовью иначе.

Это все еще говорила сама Нексия: мечтательность, ирония и светлая грусть не давали ошибиться. Эрвину стало не по себе, захотелось скорее сменить тему:

– Кстати, о папеньке. Не слыхала ли ты от него, будто бы Фарвеи ловят в пустыне еретиков?

– Ты сказал: еретиков? В нашей пустыне, в Надежде?.. Боги, как странно! Пустыня – гиблая безлюдная земля, что еретики там забыли?

«Лжет», – буркнула альтесса. «Нексия или граф Эдгар?». «Кто-то».

– Твой отец сказал мне, что еретики с Перстами Вильгельма захватили поезд в пустыне. А тебе он такое говорил?

– Нет, милый. Прости, это не очень-то похоже на правду…

«Может, она лжет по приказу Пыли?» «Вряд ли. Кукловод не мог предвидеть такие тонкости» «Значит, лжет Эдгар Флейм» «Или просто пожалел дочь, оградив от грязи».

Меж тем Ульянина Пыль в мозгу Нексии вновь зашевелилась. Усыпив бдительность разговором, решила взяться за дело. Голос Нексии стал суше – перемена мала, но заметили и Эрвин, и Тревога.

– Не хочу настаивать, любимый, но все же прочти письмо. В нем может быть что-то важное.

– Виттор Шейланд отправил это письмо, будучи в мире со мной, а теперь мы воюем. Что бы ни было в конверте, оно потеряло актуальность. Остается только сжечь.

Нексия вздохнула:

– Жаль…

Смятение и горечь отразились на ее лице. Движения стали замедлены и угловаты, будто судорога сводила мышцы. Вероятно, она противилась Ульяниной Пыли – но безуспешно. С трудом поднявшись на ноги, Нексия подошла к столику, на котором остался кувшин с цветами.

– Милый, тебе понравились розы?

– Очень.

– Ты даже не взглянул…

«Яд на розах», – постановила альтесса. «На шипах», – уточнил Эрвин, ощутив холодный пот на спине. Если Нексия выхватит стилет и ринется в атаку, он сможет парировать удар. Но если просто хлестнет его охапкой цветов – никакой прием не защитит от царапин!

– Прости, дорогая. Сейчас подойду, рассмотрю их получше.

Он приблизился, осторожно оттеснил девушку от цветов. Сам склонился над букетом:

– Какая красота!

– Я выбирала их несколько часов. Думала только о тебе, вспоминала все наши встречи…

Голос звучал механично, будто производимый музыкальной шкатулкой. Видимо, Пыль применила всю свою силу, чтобы сломать волю Нексии.

Эрвин наклонился, чтобы понюхать розы.

– Не… – начала девушка и осеклась, до скрипа стиснула зубы. Глаза расширились от ужаса.

«Пожалей ее, – попросила альтесса, – делай быстрее». «Согласен. Нечего медлить».

– Спасибо за подарок, любимая, – сказал Эрвин и погладил стебли цветов.

Нексия вздрогнула всем телом, когда он отдернул руку от роз:

– Ой, укололся…

– Где?! Дай взглянуть!

– Мелочь, царапина.

Эрвин сунул палец в рот и принялся сосать.

– Не… – скрипнула девушка. – Нн… Нннн…

Ее челюсти не могли разжаться, глухое мычание продавливалось сквозь зубы.

Эрвин охнул и схватился за горло. Затрясся, будто в судороге. Расширил глаза.

– Что с тобой?!

Вместо ответа он осел на пол. Забил руками по груди, издал жуткий стон. «Кричи», – шепнула Тревога. Собрав остатки воздуха, он издал не то крик, не то вой:

– Кайры, ко мнеее…

Полог откинулся, Стрелец вбежал первым, за ним – Джемис, Квентин, Обри. Герцог лежал на полу, извиваясь в конвульсии. Нексия плакала навзрыд.

– Прочь ее! – Бросил Джемис.

Квентин взял девушка в охапку и выволок из шатра. Джемис и Обри склонились над герцогом.

– Похоже, яд. Мы ничего не сделаем, нужен лекарь.

– Я позову.

– Долго. Несем в лазарет!

Джемис схватил Эрвина за ноги, Обри – за руки. Стрелец, согласно своим понятиям о первой помощи, стал вылизывать герцогу лицо.

– Эй, прекрати! – Отмахнулся Эрвин. – Перестань же, ну!

С трудом освободил одну руку и оттолкнул Стрельца. Пес прекратил лизаться и принял озадаченный вид: мол, даже не знаю, чем еще могу помочь. Кайры уставились на Эрвина.

– Что происходит, милорд?

– Насилие. Меня лижут и пытаются тащить, я сопротивляюсь. Отпустите, наконец!

– Тьма! Вы же больны!

– Ничуть. Я репетировал сцену смерти из «Гибели Надежды». Помните, когда старый лорд выпил отраву, чтобы не попасть в плен…

– Тьма вас сожри.

Джемис бросил герцога и отошел. Такая глубокая обида отразилась на его лице, что Эрвин поспешил пояснить:

– Простите, кайры, я обманывал не вас, а Ульянину Пыль. Нексия была зачарована Пылью и получила приказ: убить меня. История шута Менсона дала мне одну подсказку: действие Ульяниной Пыли исчезает, когда человек думает, что исполнил приказ. Я сымитировал смерть, чтобы освободить Нексию от проклятья.

– Почему не предупредили нас?!

– Когда?

Джемис поразмыслил и хмуро кивнул: верно, некогда.

– Кукловод приказал Нексии убить вас? – уточнил Обри.

– По всей видимости, приказ был таков: заставить меня прочесть одно письмо, а если я откажусь – убить. Цветы обработаны ядом, а письмо от Кукловода – вероятно, Ульяниной Пылью.

– Милорд, как вы поняли, что Нексия под влиянием Пыли?

– Леди Иона предупреждала, – сказал Джемис.

– И Нексия вела себя странно, – добавил Эрвин. – Графиня Флейм с повадками гулящей девицы – этому может быть лишь одно объяснение.

Кайр Обри надел перчатки и взял кувшин с розами.

– Дайте письмо, милорд. Избавлюсь от обоих орудий.

Эрвин покачал головой:

– Цветы заройте в землю, а вот письмо лучше сохранить: Пыль на нем может иметь ценность. Обри, возьмите его, запечатайте в другой конверт, надпишите предостережение.

Герцог не глядя отдал письмо кайру. Тот также отвел глаза от бумаги. Эрвин успокоил его:

– Я назначил вас телохранителем уже в нынешней кампании. Кукловод не знал о вас, значит, это письмо для вас безопасно.

Обри спрятал конверт, а Джемис спросил:

– Милорд, не пора ли показаться Нексии? Она же думает, что убила вас.

Эрвин помедлил с ответом:

– Боюсь, нельзя. Когда приказ исполнен, Пыль теряет силу, но я не знаю, как скоро. Хотя бы некоторое время она должна верить, что справилась с задачей.

– И как нам быть?

– Я обещал вернуть Нексию ее отцу. Так и поступим. Отведите ее в лагерь Флейма, притом делайте самые угрюмые лица, какие сможете. Отдайте графу Нексию и записку от меня.

Эрвин набросал несколько строк:

«Граф Эдгар, ваша дочь пыталась меня убить. Она не виновата, действие Ульяниной Пыли принудило ее. К счастью, я остался жив, однако Нексия этого не знает и думает, что совершила убийство. Оставьте ее в заблуждении хотя бы до нынешнего вечера – это развеет действие Пыли и вернет Нексии свободу воли. Предайте забвению весь инцидент, он – лишь новое свидетельство подлости Кукловода. Наши договоренности остаются в силе.

Э.С.Д., герцог Ориджин»

Когда кайры увели Нексию, он покинул шатер и прошелся по лагерю. Хмурились тучи, моросил дождь, приятный после недель жары. Войско жило своей жизнью. Шрам разводил караулы, Айсвинд выбирал место для полевой кузницы. Хайдер Лид, мрачный, как виселица, знакомился с новыми бойцами своей роты. Гордон Сью и ганта Гроза вели учет лошадей, заодно препираясь. Ганта хотел сотню жеребцов в награду за свой подвиг; Гордон Сью требовал, чтобы Гроза сперва вернул всех коней, которых выпустил в бою… Ничто из увиденного не отвлекло Эрвина от мыслей о Нексии. Казалось бы, все обернулось прекрасно: он спас ее от действия Пыли и уцелел сам. Однако на душе было неспокойно и странно. Альтесса Тревога шла рука об руку с Эрвином.

– Что ты чувствуешь, мой свет?

– Все, что только можно.

– Самодовольство и радость? Могу понять. Твою гибель оплакали три кайра, девица и собака – это приятно.

– Сострадание, – сказал Эрвин, – грусть, ностальгия. Надежда, что мы виделись не в последний раз.

– Постой-ка, милый, откуда столько? Ты же разлюбил ее!

– Не знаю.

– Влюбился повторно? Когда Нексия попыталась тебя убить? Расскажи о том Минерве и Аланис – каждая будет рада вызвать в тебе чувства этим способом.

– Говорю же: не знаю. Чувствую что-то…

– Звучит не слишком страстно.

– Так я – не самый страстный человек на свете. Но Нексия любит меня. Этого не изменило ни время, ни войны, ни Аланис, ни Пыль.

– Женская преданность, и только! Тебе нужно так мало?

– Это редкая штука. До Нексии была лишь Иона.

– И все же: тебе достаточно преданности?

Тревога исчезла, не услышав ответа, поскольку прямо сквозь нее прошагал Шрам.

– Милорд, прибыли гонцы из столицы с письмом для вас.

Их было двое: алый гвардеец особой роты, которого Эрвин знал в лицо, и незнакомый молодой воин из Литленда. Назвав свое имя, молодчик сказал:

– Я привез послание для герцога от леди Ребекки Элеоноры Агаты.

Гвардеец добавил:

– А я прибыл, чтобы подтвердить подлинность послания. Написано леди Ребеккой в моем присутствии.

– Как любопытно. Кайр Квентин, возьмите у курьера письмо и прочтите вслух.

Литлендец нахмурился:

– Милорд, мне велено вручить послание вам лично.

– Сегодня меня уже пытались убить с помощью странного письма. Если вам не по душе мои меры безопасности – езжайте обратно в столицу.

Курьер шмыгнул носом и отдал письмо кайру. Тот вскрыл конверт и зачитал:

«Милорд, вы были правы: мне не все равно. Воротит от мысли, что помогаю вашей игре, а когда думаю о Моране, хочется раскусить зуб. Однако новый Гетт вот-вот родится в Степи. Я могу, я должна помешать этому.

Да будет вам известно, что бригада ереткиов, вооруженная Перстами, не пошла в Уэймар. Они замечены в Надежде, войска герцога Фарвея загнали их в пустыню. Но есть шанс, что еретики прорвутся и достигнут Степи. Я еду, чтобы встретиться с Мораном раньше них.

Рельсовый путь из Фаунтерры в Альмеру восстановлен. Доберусь поездом до Юлианина моста, а там пересяду на лошадь. Где вы – не знаю. Одни говорят, что у Флисса, другие – в Лейксити, третьи – в Уэймаре. Не имею времени искать вас, спешу на Запад. Шлю вам письмо с курьерами, надеюсь, что послание найдет вас. Как можно скорее ведите войско к Юлианину мосту. Если я смогу оградить Морана от еретиков, то пришлю вам известие. Если нет – в Степи появится чудовище. Убейте его любой ценой. Найдите способ. Вы же Ориджин, сожри вас тьма.

Ребекка Э.А. Литленд»