Текст книги "Повелитель Вселенной"

Автор книги: Памела Сарджент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 51 страниц)

33

Перед рассветом за Тэмуджином пришли двое. Сорхан-шира задерживал их перед входом, пока Чимбай и Чилагун надевали на пленника колодку. Тэмуджин улыбнулся Хадаган, и его увели.

Предстоял пир, которым отмечали шестнадцатый день первой летней луны. Сорхан-шира с сыновьями присоединились к другим для жертвоприношения. Хадаган вместе с Хагар на лугу у реки помогали женщинам и девушкам готовить еду. К исходу утра в ямах жарилась жирная баранина.

Для Таргутая возвели войлочный шатер, подпираемый шестами. Вождь уселся там с тремя женами, их детьми, братом Тодгоном Гэртэ и приближенными. Хадаган высматривала в толпе Тэмуджина, но не видела его. Ее отец преклонил колени перед Таргутаем, протянул вождю шарф, чтобы тот коснулся его, а потом повел сыновей и нескольких своих товарищей к одной из ям.

Женщины и девушки сплетничали за едой и питьем. Сорхан-шира, размахивая руками, рассказывал о каком-то сражении. Чилагун заигрывал с проходившей мимо тайчиутской девушкой.

Два мальчика-тайчиута подошли к ним, поприветствовали сулдусов и сели неподалеку от Хадаган и Чахан. Мужчины пели песни и плясали, вертясь и тяжело топая ногами. По берегу бегали ребятишки, трех мальчиков столкнули в Онон, они вымокли и ругались. Пожилые женщины говорили, что им не приходилось видывать такого прекрасного праздника.

– Не повезло пленнику, – сказал один из тайчиутских подростков. – Попировать не удалось.

Он засмеялся.

– Хадаган жалеет его.

– Нет, – возразила Хадаган. – Воинам надо было убить его. Не понимаю, почему они этого не сделали.

«Он лучше вас всех», – подумала она со злобой и взглянула на подростков.

– Вы должны пировать со своими семьями.

– Не груби, – сделала ей замечание Чахан. – Твой отец разрешил им присоединиться к нам.

Хадаган встала и, шатаясь, пошла к роще, от архи у нее расперло мочевой пузырь. Таргутай хлопал в ладоши и пел под треньканье однострунного музыкального инструмента. Молодые боролись. Всем было не до мальчика, который, наверно, только прислушивался к веселью, но не разделял его. Хадаган подумала, а не отнести ли ему украдкой еды, но сторожа Тэмуджина все равно отнимут то, что она принесет.

Хадаган вышла из рощи, перешагнула через какого-то пьяного и вернулась к отцу. Беспокойство за Тэмуджина лишь отравило ей праздник. Она села возле Хагар и заставила себя не думать о мальчике.

Когда солнце склонилось к западу, пир кончился. Те, у кого юрты были далеко, побрели к коновязи. Сорхан-шира вытер руки о халат, встал и посмотрел на своих детей.

Отец и мальчики, шатаясь, пошли к юрте. Хадаган и Хагар шли следом по берегу реки. Старуха опиралась на палку, и казалось, вот-вот она упадет. У реки валялись напившиеся до бесчувствия люди, некоторых тащили под руки и взваливали на лошадей.

Сорхан-шира вошел в юрту и со стоном упал на постель, потом сел, вздохнул и посмотрел на Чимбая.

– Сын, – сказал он, – самое время посетить моего друга-хонхирата и поухаживать за его дочерьми. Через несколько дней поедем и справим помолвку перед праздником обо. Нам обоим пора обзавестись женами, и, может быть, мы привезем какого-нибудь молодого человека, чтобы он поухаживал за твоей сестрой. Подойди, дочка, – позвал Сорхан-шира. – Я не позаботился о твоей помолвке.

– Есть еще время, – сказала она. – Я молода. Может быть, какой-нибудь тайчиут посватается, и я буду жить поблизости.

Отец покачал головой.

– Признаюсь, я этого не ожидал, но ты хорошеешь.

Чилагун фыркнул, стягивая сапоги с Сорхан-ширы.

– Отец, – сказала Хадаган, – ты пьян.

– А тут и пьяный разберется. Вот сейчас нос у тебя слишком длинный, глазки маленькие, губы тонкие и рот кривоват, а лицо приятное при этом. Странно, но я раньше этого не замечал. Наверно, красота твоей матери застила мне глаза. Ее лицо стояло у меня перед глазами, и я думал, тебе вовек не быть такой, но…

Сорхан-шира вытянулся. Хадаган подбросила лепешку в огонь и поставила кувшин рядом с постелью, зная, что когда отец проснется с больной головой и пересохшим горлом, ему захочется кумыса.

– Хадаган Гоа, – прошептал Чилагун, когда она ложилась спать. – Хадаган Красавица.

– Спи, Чилагун, – сказал Чимбай, падая поперек постели. – Дай нашей красивой сестре отдохнуть.

Хадаган тоже легла. В дымовом отверстии виднелось светлое небо, первая летняя луна сияла в небесах. Отец ценил ее только за то, что она хорошо готовила и пряла, но никогда за внешность. Тэмуджин говорил, что она хороша. Глупая болтовня пьяного человека и отчаявшегося мальчишки.

Она погрузилась в сон.

– Сорхан-шира! – позвал мужской голос. Хадаган вздрогнула.

– Сорхан-шира!

Издалека доносились крики. Она побежала к выходу и откинула полог.

Какой-то тайчиут стоял за порогом, на берегу толпились люди.

– Что такое? – спросила она.

– Буди отца. Есугэев сын бежал.

Сердце забилось.

– Как это случилось?

– Он ударил сторожа краем колодки, да так, что тот лежит без памяти. Парень исчез. Да не стой же, девочка, буди отца.

Хадаган ждала у очага. Сорхан-шира, мгновенно протрезвевший от этой вести, отправился с другими на поиски. Братья что-то пробормотали о лихости Тэмуджина и снова завалились спать. Она не могла уснуть и боялась выглянуть наружу, где мужчины, наверно, прочесывали лесок за куренем. В полнолуние подростка легко обнаружить на открытой местности, так что податься, кроме леса, ему было некуда.

Она услышала чьи-то шаги. На пороге вдруг появился отец.

– Ты бы спала, – пробормотал он, направившись к постели.

– Его нашли?

– Нет.

Сердце екнуло. Она проводила отца до постели.

– Но его могут поймать, – добавил Сорхан-шира. – Поищем днем. – Он вздохнул и сел, расстроенный. – Дай Бог ему добраться до убежища его семьи.

– С колодкой и без лошади?

– Что поделаешь.

– Но если его поймают…

– Тихо, – цыкнул он. – Разбудишь всех.

– А что с ним сделают? – спросила она. – Неужели…

– Успокойся, Хадаган, – сказал он, обхватив ее рукой и прижав. – Меня самого распирает от жалости, – добавил он вполголоса. – Он сообразил, что надо прятаться в реке, а не в лесу. Видимо, понял, что в лесу будут искать в первую голову. Я видел, как он прятался в Ононе.

Хадаган прикрыла рот ладошкой, чтобы не вскрикнуть от радости.

– Он под водой прячется, высунув одно лицо, – шептал Сорхан-шира, – колодка его поддерживает на плаву. Я сказал ему, чтобы он там подождал. Больше его никто не видел. Я сходил к другим, а потом вернулся и предупредил, чтобы он не высовывался, пока мы не разойдемся по юртам. Я убедил Таргутая, что мальчик далеко не уйдет и что днем нам повезет больше. Я говорю тебе, чтоб ты только не убивалась. Ты знаешь, что случится со мной, если кто-нибудь узнает, что я сделал.

Он схватил кувшин, прошептал молитву и хлебнул.

– Глупо рисковать из-за него. Я сказал ему, чтоб молчал обо мне, если поймают. Надеюсь, у него достанет мужества попридержать язык. Я сделал все, что мог, но как бы нам не пожалеть об этом.

– Ты хороший человек, отец. Я бы тебя возненавидела, если бы ты выдал его.

– Наверно, поэтому и не выдал. – Он вскинул голову, прислушиваясь к стуку мутовок снаружи. – Вздремнуть не удастся. Надо присмотреть за работой, а потом…

В своих постелях зашевелились братья. Чимбай сел.

– Поймали? – спросил он.

Хадаган покачала головой. За порогом послышались чьи-то шаги. Чимбай вскочил, Сорхан-шира поднял голову.

На пороге появился Тэмуджин с колодкой на шее, при тусклом свете его едва узнали. Мокрая одежда прилипла к телу.

– Я услышал, как взбивают кумыс, и пошел к вашей юрте, – сказал Тэмуджин. – Темно, меня никто не видел.

Сорхан-шира встал и пошел к мальчику.

– Что ты здесь делаешь?

– Мне далеко не уйти. Прошу… Вы были добры ко мне. Помогите теперь, пожалуйста.

– Так-то ты платишь за мою доброту, – сказал Сорхан-шира и потащил его к очагу. – Разве ты не знаешь, что сделают с нами, если найдут тебя здесь? Тебя надо отвести к Таргутаю.

Хадаган подбежала к отцу и вцепилась в рукав.

– Нет!

Сорхан-шира выпустил из рук пленника. Хагар уже проснулась и смотрела во все глаза. Чимбай бросился и стал между отцом и Тэмуджином.

– Ты не можешь его выдать, – запротестовал Чимбай, а его брат поспешил стать рядом. – Если птица вылетела из клетки и прячется в кустах, стоит ли выдавать птицу?

Сорхан-шира стукнул себя кулаком по груди.

– Кусты пооборвут из-за этой птицы.

– Он пришел к нам, он доверяет нам. Можем ли мы его выдать?

Сорхан-шира переводил взгляд с одного сына на другого.

– Что это вы все за этого мальчишку? – спросил он, взглянув на Хагар, словно бы ища у нее поддержки, но старуха молчала.

Хадаган потянула отца за рукав.

– Давай поговорим.

Она повернулась и пошла в глубину юрты. Братья уже снимали колодку с Тэмуджина. Отец сжал кулаки и пошел за ней.

– Чего тебе? – спросил он.

– Не смей его выдавать, – тихо проговорила она. – Мы сильно рискуем, помогая ему, но если ты выдашь его, тебе может крепко достаться. Таргутай Курултух, наверно, захочет узнать, почему он пришел именно сюда, и битьем развяжет ему язык. Вдруг он скажет о нашем добром отношении к нему и о том, что ты видел его в реке.

Отец кивнул.

– Ну и умная же у меня дочка.

Она вернулась к очагу. Тэмуджин растирал руки, Чимбай держал колодку.

– Надо это сжечь, – сказал старший брат.

– Теперь я попытаюсь убежать, – сказал Тэмуджин, взглянув на Сорхана-ширу. – Вдруг удастся.

– Тебя наверняка видели. – Сорхан-шира покачал головой. – Сожгите колодку и спрячьте его. Я выйду и уведу людей от юрты.

Чимбай с Чилагуном разломали колодку на куски, и Хадаган бросила их в огонь. Дерево было сырое, она раздувала костер, чтобы оно загоралось. Когда колодка превратилась в угли, Хагар повесила над очагом котел.

Чимбай караулил у порога, пока Тэмуджин быстро глотал похлебку. Хадаган приходила в ужас от мысли, что с ними сделают, если его обнаружат. Отца за предательство убьют, братьев, возможно, тоже. Ее Таргутай, наверно, пощадит. Не швырнет на поругание воинам, а определит к кому-нибудь из приближенных в рабыни.

– Надо спрятаться, – сказал Тэмуджин.

– У юрты стоит повозка, – предложил Чилагун, – можешь спрятаться в ней.

– Он задохнется под шерстью, – возразила Хадаган.

– Точно, но поэтому-то никто и не станет искать его там.

– Попробую, – сказал Тэмуджин. – Если меня найдут, постараюсь убедить, что заполз туда сам.

Хадаган взяла у него пустую чашку.

– Снятая колодка вызовет подозрение. Станет понятно, что кто-то помог тебе, твоя попытка спасти нас не удастся.

Он внимательно посмотрел на нее. Мальчик готов был подвергнуть их опасности, лишь бы спастись. Он, видимо, продумал все и предвидел, что Сорхан-шира защитит его, что ребята захотят снять колодку, что девочка покраснеет, слушая его комплименты.

– Когда-нибудь я вознагражу вас, – сказал Тэмуджин. – Клянусь.

Чимбай выглянул из юрты и махнул Тэмуджину рукой.

Хадаган проводила его до порога. Близился рассвет. Тэмуджин, крадучись, пошел к повозке.

– Ты пригляди за ним, Хадаган, – сказал Чимбай. – Не давай никому подходить к повозке.

Она повернулась к очагу. Стоит ей сказать несколько слов, и отец с братьями убедятся, что прятать его слишком рискованно. Но она гнала эту мысль, представив себе, как будет горевать, увидев Тэмуджина снова в колодке.

Он знал, как подчинить своей воле людей. Наверно, на горе Тэргюн его благословил сам Тэнгри.

34

Хадаган выложила на камни творог для просушки и стала на колени перед длинным ткацким станом. Чимбаю нужна будет новая сорочка, когда он поедет свататься. Это оправдает ее пребывание у повозки, где прячется Тэмуджин. Тетя похвалила ее за усердие, проходя с другими женщинами доить овец.

Хадаган натянула пряжу, взяла челнок и вдруг увидела Чахан, которая ехала к ней по берегу на рыжем мерине.

– Мы тут собираемся поискать того мальчика, – сказала двоюродная сестра. – Я просила своих подождать, пока я не съезжу за тобой.

– Мне надо работать.

– О, Хадаган, ты можешь сказать отцу, что помогала нам искать.

– Я не могу все бросить на Хагар-эке.

Она раскраснелась от жары, донимавшей ее даже утром. Она представила себе, как парится под шерстью Тэмуджин.

– Ну и побьют же его, если поймают, – сказала, хихикая, Чахан. – А может, он и удерет.

– Пешком он далеко не уйдет, да еще с колодкой. Наверно, он сдастся на милость Таргутая. В конце концов, его же не убили раньше.

– Поехали с нами, – сказала Чахан. – Увидим – загоним его, как зайца.

Для Чахан все это было игрой.

– Его, наверно, уже нет в живых. Кошка поймала мышку и уволокла к себе.

– Кошки не видать. Был бы шум, кровь, – возразила Чахан и подвела лошадь к повозке. Рука Хадаган, державшая челнок, замерла. К повозке подбежала собака и стала обнюхивать колесо… – Ну, ты поедешь или нет?

Собака заворчала. Чахан, нахмурившись, посмотрела на повозку.

– Я же тебе говорила, – сказала наконец Хадаган. – Не могу.

Чахан села на лошадь.

– Наверно, мы его не найдем. Некоторым все равно, убежит он или нет, но если мы его увидим, придется сказать мужчинам.

Чахан уехала.

– Дура, – сказала Хагар.

Хадаган не поняла, о ком говорит старуха.

Сорхан-шира вернулся только вечером.

– Твои братья не вернутся сегодня, – сказал он. – Они с другими молодыми людьми продолжат поиски.

Хадаган дала ему кувшин и села на постель.

– И как долго они будут искать?

– До завтра, по крайней мере. Мне придется поехать с твоим дядей вниз по реке после ужина. Таргутай считает, что мальчику спрятаться на берегу легче, чем на открытой местности, но он хочет, чтобы мы прочесали все.

– Значит, Тэмуджин не может убежать.

Отец вздрогнул.

– Нет.

– Да хранят нас духи, – бормотала у очага Хагар.

Сорхан-шира поел молча и встал.

– Брат хочет выпить со мной после поисков. Ты присмотришь за мальчиком?

Хадаган кивнула. Он похлопал ее по плечу и ушел.

В стане было тихо, только из дальней юрты доносилось пение. Яркая луна плыла в облаках. Хадаган прокралась к повозке.

Тэмуджин выкарабкался и подбежал к Хадаган.

– Долго под шерстью не усидишь, – прошептал он.

– Сиди. Тебя и завтра будут искать.

Он встал на колени и положил ей руку на плечо. Она отшатнулась.

– Хадаган, – сказал он. – Твой отец, хотя и добрый человек, отказал бы мне, если бы не ты.

– Он еще пожалеет, что не отказал.

– Вы с братьями стали моими друзьями. Клянусь, что когда-нибудь вам воздадут великие почести, а ты будешь сидеть рядом со мной.

– Да, – шепнула она, – если мы все не погибнем из-за тебя.

– Я не забуду. Если тебя когда-нибудь будет некому защитить, обратись ко мне, и я протяну тебе руку.

– Не утешай меня, – сказала она. – Во всяком случае нам уже поздно идти на попятный. А теперь прячься.

Хадаган не отходила от юрты весь следующий день. Отца с братьями она увидела только после захода солнца. Когда они садились ужинать, лица у них были озабочены.

– Таргутаю скоро придется отказаться от этой охоты, – сказал Чимбай. – Его люди говорят ему, что мальчик сдался бы, если бы был еще жив.

– Пока мы не убедимся в этом, – сказал Сорхан-шира, – парню придется попотеть в его шерстяной постели. – Хадаган встала и принесла еще один кувшин. – Много пьешь, дочка.

– Я не для себя, папа. Дам Тэмуджину, когда появится возможность вылезти.

Отец ухмыльнулся.

– Мы достаточно сделали для него. Пересидит без еды одну ночь.

Ей не хотелось спорить с ним. Охота скоро закончится. Мальчик уйдет, и им нечего будет бояться.

В ту ночь Хадаган крепко спала и проснулась, только когда услышала привычный шум мутовок. Постель отца была пуста. Она снова закрыла глаза и задремала, как вдруг шум снаружи прекратился.

Сорхан-шира ворвался в юрту.

– Вставайте, – сказал он. Братья Хадаган сели в своих постелях. – Нам велено подождать снаружи. Таргутай приказал обыскать стан.

Хадаган с братьями стояла у юрты. Тайчиуты занимались обыском, продвигаясь к ним. Ей следовало бы догадаться, что Таргутай поищет в жилищах, если мальчика не найдут. Он станет подозревать, что кто-то прячет Тэмуджина.

В отдалении несколько человек спешились у юрты дяди. Двое рылись в сундуках, что были в кибитке, остальные вошли в юрту.

Пятеро тайчиутов подъехали к их жилищу. Хагар вцепилась рукой в плечо Хадаган. Сорхан-шира сидел возле повозки, спокойно заостряя наконечник копья. Руки Хадаган дрожали, она заставила себя успокоиться.

Отец встал и прислонил копье к повозке, когда тайчиуты спешились.

– Теперь здесь посмотрим, – сказал один из них.

– Бесполезно, – откликнулся Сорхан-шира. – Но раз Таргутай приказал, мы подчиняемся.

– Может, и бесполезно, – согласился тайчиут, – и я устал слушать, как ругаются женщины, когда мы ворошим их пожитки.

– Заходи, друг.

Сорхан-шира повел людей в юрту. Хадаган боялась пошевельнуться или посмотреть на лица братьев. Тайчиуты ни за что не поверят, что Тэмуджин заполз под шерсть без ведома Сорхана-ширы.

Она услышала, как в юрте что-то перевернулось.

– …помер уж, – услышала она голос отца. – С колодкой он бы давно попался.

– Тогда бы тело нашли, – откликнулся тайчиут.

– Он, наверно, утонул, – сказал Сорхан-шира. – Лежит себе на дне Онон-эке, опутанный водорослями, или течением унесло.

Что-то грохнуло опять, раздался скрип открываемого сундука.

– И все же, – заметил другой тайчиут, – Таргутай думает, что кто-то сжалился над ним.

Сорхан-шира засмеялся. Хадаган удивилась, как естественно звучит его смех.

– Такой человек заслуживает смерти, – сказал отец.

– Я его сам жалел, – признался тайчиут. – Что-то в нем есть от Есугэя, а багатур был хорошим человеком до того, как бездумно дал себя отравить врагам.

Хадаган услышала, как что-то звякнуло на очаге.

– Признаюсь, я тоже жалел его, – сказал Сорхан-шира. – Это вполне естественно, к тому времени, когда его перевели к нам, силенок у него оставалось мало.

– Хватило, чтобы пристукнуть сторожа.

Сорхан-шира рассмеялся.

– Мальчишка, ростом вдвое ниже этого слабака, сладил с ним даже в колодке. Садитесь на подушки, отдохните немного – вы заслуживаете выпивки за свое беспокойство.

– Мы вернемся и выпьем в другой раз, – послышался бас. – Таргутаю будет спокойней, когда он услышит, что стан обыскали. Тогда закончится охота на этого проклятого мальчишку.

Двое вышли, чтобы обыскать повозки, стоявшие возле юрты. Хадаган не подняла глаз, когда отец вышел из юрты с тремя остальными. Их сапоги промелькнули в направлении повозки.

– Посмотри-ка здесь, – сказал бас.

У Хадаган перехватило горло. Хагар стиснула ее плечо еще крепче.

– Стоит ли тратить силы? – спросил отец. Рука его сжимала копье, он сунул его в шерсть и вытащил.

Трое тайчиутов осклабились.

– У нас приказ.

Они стягивали шерсть с повозки и бросали ее на землю. Сорхан-шира прислонился к колесу, дергал себя за вислые усы, а куча шерсти все росла. Хадаган чувствовала, как сжимает ее плечо рука, и смотрела на застывшее, осунувшееся лицо Чимбая.

Один из тайчиутов вздохнул, выпрямился и отер пот со лба.

– Жаркая работенка, – пробормотал Сорхан-шира, – в такой-то денек. – Тайчиут кивнул. – И напрасная, скажу я вам. Кто может выжить в такую жару да под такой горой шерсти?

Сбросили еще охапку шерсти, скоро повозка опустеет.

– Он прав, – сказал тайчиут двум другим, вернувшимся из юрты. – Тут все.

– В юрте все вверх дном, – пожаловался Сорхан-шира, – а теперь и шерсть оставите на земле.

Тот, что говорил басом, пожал плечами.

– Не могу помочь, дружище. Нам надо закончить засветло.

Все пятеро пошли к своим лошадям. Хадаган взяла отца за руку и сжала.

– Работы много, – прошептал он. – Хадаган, эту шерсть и наши пожитки надо привести в порядок, а потом вы со старой Хагар сварите ягненка. Сыны, пошли со мной. Пора отправлять в путь нашего подопечного.

Сорхан-шира вернулся только ночью и послал Чимбая за Тэмуджином.

– Таргутай разозлился, – сказал он, – но он убежден, что выпорхнувшая птица либо серьезно ранена, либо сдохла. Его также утешило то, что ни один из его сторонников не пригрел несчастного.

Хадаган подумала, что теперь они в безопасности. Тэмуджин станет свободным. Она не верила, что увидит его снова. Жизнь, которую ему предстоит вести, не легка. Тэмуджин может исчезнуть, стать всего лишь еще одним безымянным изгоем, поглощенным степью.

В сопровождении Чимбая вошел Тэмуджин. Лицо мальчика было красным и оцепенелым; удивительно, что жара вообще не прикончила его.

– Собирается дождь, – сказал Чимбай.

Сорхан-шира кивнул.

– Тем легче будет нашему подопечному улизнуть. – Он положил руку на плечо Тэмуджину. – Тебя чуть не убили. Да и нас бы развеяли, как пепел. Сегодня я чуял, как ко мне подкрадывается смерть.

Чилагун дал Тэмуджину два бурдючка с кумысом. Мальчик засунул их за рваный кушак, а Хадаган протянула ему мешок.

– Там вареная баранина, – добавил Сорхан-шира. – Выходи на берег и иди вниз по течению реки. Ты найдешь неоседланную рыжую кобылу под деревьями сразу за второй излучиной. Мои люди подумают, что она заблудилась, а поскольку она старая и яловая, никто не станет ее искать. – Он подал мальчику две стрелы и лук. – Еда у тебя есть, охотиться не надо. Найди свою семью и освободи нас от своего присутствия.

Он не дал, Тэмуджину ни огнива, ни седла. Луком с двумя стрелами не очень-то оборонишься, но Хадаган не возражала. Опасность почти миновала.

Тэмуджин кинул на плечо мешок и протянул руку Сорхану-шире.

– Когда-нибудь тебя вознаградят за то, что ты сделал.

Чимбай и Чилагун по очереди обнялись с Тэмуджином. Светлоглазый мальчик поклонился Хагар.

– Я благодарен и тебе, почтенная. – Он взглянул на Хадаган. – Помни мое обещание.

Она потупилась. Когда она подняла голову, Тэмуджин уже исчез.