Текст книги "Попутчики (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 47 страниц)

– Эти травы завари, – прервала её Врени, кивая на пучок, который Дака продолжала держать в руках.

Девушка снова подозрительно на неё уставилась.

– Это для другой хвори! – воскликнула она. – Эти от солнца, для Увара!

Врени коротко засмеялась.

– Это чтобы кожа заживала, – пояснила она. – Неважно, от чего. Завари, дай остыть, намочи тряпку, чтобы сочилась, и осторожно протирай.

Фатей что-то резко сказал.

– Говори, чтобы она понимала, – нахмурилась Дака. И тут же сама резко заговорила. – Сам, сам! Сам спину будешь мазать? Руки назад растут?! Вижу, вижу! В погреб тайком залезть не сумел! Мужчина! Воин! А ноги из плеч торчат?!

– Полно голосить, – оборвал её снова подошедший к ним Увар. – Иди, помоги Маде и Зарене, скоро обедать, а ты даже кашу из котла не отскребла.

Дака сверкнула на него глазами, вскочила, мотнула головой – косы так и хлестнули по плечам, – и сунула котёл брату.

– На! Закончи за меня!

Тот насупился было, но под строгим взглядом сестры сник, опустился на колени и занялся остатками каши. Всё, что налипло на стенки котла, мальчишка безмятежно отправлял себе в рот. Врени покачала головой. Если у него и ниже спины такое, в самом деле, как в седло сядет?!

Дака требовательно взглянула в глаза Увару.

– И не проси, – скрестил руки на груди наёмник. – Сказал, с местными не драться!

– Ух! – разозлилась девушка и, снова мотнув косами, убежала.

Увар вздохнул.

– Иди к матушке Абистее, – велел он Врени. – Васса кашляет нехорошо.

– Васса?

– Дочка её, – пояснил наёмник. – Пошли, покажу её шатёр.

– Ты тут у каждого над душой стоишь? – спросила Врени.

– Нет, только у тебя, – ухмыльнулся наёмник. – Присмотреться хочу.

Врени пожала плечами.

– Где ваш прежний лекарь-то? – спросила она. – Неужто не было?

– Был, – махнул рукой Увар. – Быть-то был. Только с нами обратно не пошёл. Понравилось ему там, видишь ли. Не силком же его тащить.

– Где – там? – не удержалась от вопроса Врени.

Увар указал рукой куда-то на восток.

– В Серой пустоши, что ли? – недоверчиво хмыкнула Врени, уверенная, что наёмник ошибся с направлением.

– Дальше, – пояснил Увар.

– Что?!

– Что слышала, – хмыкнул наёмник. – Рот закрой, на дуру похожа.

– Через Серую пустошь нет пути, – нахмурилась цирюльница. – Там же ведьмы летают, болота…

Увар расхохотался.

– И ведьмы, и болота. Туда нас Серый провёл. Как уж он с девками этими договаривался, не знаю, а болота он нутром чуял. Одна лошадь только провалилась, да и ту вытащили.

– А назад как?

– Да… девчонку нам Эсм – это лекарь наш старый – вместо себя подсунул. Где взял, не говорит, а она тоже молчала. Вздорная, конечно, но толковая.

– Погоди, там же, говорят, за Пустошью леса, в которых оборотни живут.

– Ага. Оборотни. Туда Серый провёл. Сказал с дороги не сходить и провёл. А обратно недосуг ему было.

– И прошли?

– Как видишь.

– А Пустошь?

– А что Пустошь? Что я, голых девок не видел? Лошадям глаза завязали и прошли.

– А болота?

– А они сами провели. В обмен на девчонку ту, которую нам лекарь наш подсунул. Вон этот шатёр матушки Абистеи.

* * *

Васса оказалась худенькой девочкой, одетой почти так же, как и мать, только без той странной юбки вокруг пояса, и косы не были убраны под платок. Кашляла она и впрямь худо, будто что-то ей мешало и она пыталась от этого избавиться, но тщетно.

– Плохо дело, – сказала Врени матушке Абистее, когда убедилась в своих догадках. – У неё нарыв глубоко в горле. Понимаешь, что это такое?

– Понимаю, – спокойно кивнула женщина. В её глазах засветилось беспокойство.

– Пока маленький, – заверила Врени. – Может сам пройти. Может вырасти. Тогда девочка задохнётся.

У Вассы дрогнули губы, но плакать она не стала.

Врени полезла в свою сумку. В ту проклятую деревеньку её не иначе как сам Освободитель послал. И повезло же ей с братом Полди. Как бы с ним ещё сойтись, чтобы у знахаря потом запасы пополнить? Он же сумасшедший, почти как Марила, только та каркает, а этот над тавлеей трясётся.

– Вот это завари, – протянула она пакетик с толчёнными лесными цветами. – Пусть пьёт. Вот этим пусть промывает. А это – не перепутай – в тряпку заверни и к груди прикладывай.

– Поможет? – спросила матушка Абистея, принимая снадобья.

– Должно помочь, – пожала плечами цирюльница. Если травы с нарывом не справятся, его придётся протыкать и девочка может остаться без голоса. – Надо будет, с ведьмой сведу, та зашепчет. Я хорошую ведьму знаю, людям не отказывает, лес у неё хороший.

Говоря это, Врени в тайне надеялась, что до ведьмы не дойдёт. Уж больно неласково цирюльницу там Медный Паук встретил. Кто его знает, с убийцы сталось туда вернуться. А что, место тихое, кто его там искать будет? Да и следит он небось за лесом вокруг. А ведьма ему помогает с зельями своими.

Врени затянула завязки своей сумки и вышла из шатра. У самого входа её ждал знакомый парнишка. Как его… Иргай, кажется.

– Ты мою сестру лечила? – требовательно спросил он.

– Ещё не лечила, – отозвалась Врени.

– Сама не можешь, ведьме отдашь, да?

– Если понадобится, – пожала плечами цирюльница.

– Мы дома ведьм в мешок сажали и в реке топили, – заявил Иргай. Цирюльница усмехнулась.

– У нас в стране, если ты тронешь ведьму, барон, на чьей земле она живёт, тебя повесит.

Парнишка сплюнул.

– Вы все сумасшедшие!

– Сидел бы дома.

Иргай кивнул на шатёр.

– Вот мой дом.

– Как знаешь. Тебе бы с братьями-заступниками потолковать, глядишь, возьмут к себе. Это монахи, которые ведьм ловят. И всех, кто верит неправильно.

Иргай снова сплюнул.

– Увар сказал, чтобы я за твоей лошадью присматривал, – заявил он.

– Присматривай, – разрешила Врени.

– Ты… как тебя звать? Большеногая, да? С Дакой поговори. Пусть научит, как на коня садиться. Спину лошади сбила.

– Зачем? – удивилась Врени и кивнула в сторону повозок, окружающих лагерь. – На телеге места не найдётся?

– Увар сказал, их тут оставим, – отозвался Иргай. – Быстро надо. Верхом поедем.

Врени сглотнула. Парнишка заухмылялся.

– Сестру не вылечишь, пожалеешь, – посулил он.

* * *

Клос приехал после обеда, когда шатры были уже убраны и лагерь казался не полотняным городом, а полем, по которому туда-сюда слонялись люди. Как оказалось, большинство наёмников было родом из Тафелона. А вот женщины все пришли с отрядом с востока из каких-то далёких земель. Дака сказала, что раньше Увар был вовсе против того, чтобы брать с собой женщин, но на восток он взял жену и после этого запрещал уже не так решительно.

– Расскажи, – попросила Дака, пока они вместе с Мадой в расшитой бисером жилетке и Зариной, которая заматывала грудь длинным шёлковым шарфом, с холма следили за приближающимися рыцарем и оборотнем, – кто он, этот Клом? Клос? Что такое рыцарь?

Врени пожала плечами.

– Рыцарь – значит, его посвятили в рыцари. Ну… воин. В тяжёлых доспехах. Благородный.

– Это что за слово? – спросила Мада.

– Это значит, что его отец был рыцарем или бароном или графом. И отец отца. И отец матери. И…

– Мы поняли, – засмеялась Зарина.

Дозорный, который с того же холма следил за дорогой, шикнул на них.

– А ещё считается, что рыцарь защищает слабых. Сирот, вдов, девиц…

– Всех? – засмеялась Дака. – Вот так ездит и защищает?

– Обычно рыцарских, – хмыкнула Врени. – Не лжёт, заботится о чести… Не обманывает, не предаёт… Храбр, щедр…

Дака произнесла какое-то слово на незнакомом языке и девушки закивали головами.

– А этот как?

– Один из сыновей графа цур Вилтина, – отозвалась Врени. – Муж дочки и наследницы барона цур Фирмина. У графа владения побольше, чем у барона, но цур Фирмина очень уважают. Он ушёл сражаться в святые земли и оставил вместо себя дочь.

– Вот так дочь и оставил? – всплеснула руками Зарина. – А муж чего?

– А муж у папаши жил, – пояснила цирюльница. – У них… у благородных то есть… бывает, если нужны наследники, то после их рождения муж и жена вместе не живут.

Девушки обменялись несколькими словами на своём языке.

– Гляди, как руку держит! – заметила Дака. – Он ранен!

– Похоже на то, – вздохнула Врени. – Куда его тянет…

– Нам-то только хорошо, – сказала Дака. – Застоялись мы тут.

Она кивнула цирюльнице и припустила с холма обратно в лагерь. Мада и Зарина последовали за ней. Врени осторожно спустилась следом, опасаясь переломать ноги.

Когда она вернулась в лагерь, Дака уже отыскала Увара и сообщила, что к ним едет «тот самый Серый» и не один. Врени-де его узнала.

– Беги, скажи Енаю, чтобы в них не стрелял, – велел Увар и пошёл кричать на своих людей, чтобы выстроились в хоть какое-то подобие порядка.

* * *

– Эти, что ли? – спросил Клос, с коня созерцая разномастную толпу – свой будущий отряд.

– Эти, твоя милость, – согласился Вир, осматривая людей Увара. Большинство он знал, но не всех.

– А чего у них на головах такое?

– Это чтобы друг друга узнавать, – ответил Увар, подходя ближе. Клос смерил его взглядом. Он успел растрясти больную руку и сейчас был не в духе.

– А пёстрые они зачем? – продолжал ворчать рыцарь. – В глазах рябит!

– Во-во, – кивнул Увар, в свою очередь изучая Клоса, – рябит.

Рыцарь скривился.

– Других людей я тебе не достану, – нахмурился Вир.

– Не надо, – отмахнулся здоровой рукой рыцарь. – Ты… как тебя?

– Увар, – подсказал Вир.

– Увар, – повторил Клос. – Ты у них главный? Вир сказал, ты на него работаешь.

– Когда на него, когда не на него, – пожал плечами наёмник. – Всяко приходилось.

– Знаешь, для чего тебя сейчас нанимаю?

– А так не вы нанимаете-то. Будто не знаю, что у вас своих денег нет.

– Сейчас нет, завтра будут, – пожал плечами Клос и тут же скривился от боли.

– Куда вам ехать-то, – хмыкнул Увар.

Клос покосился на Вира.

– Время уходит, – пояснил оборотень. – Нам надо в Дитлин поскорее приехать.

Увар только головой покачал.

– Ты мне, Серый, скажи, у графа цур Вилтина сыновей девать некуда? То старшенький его на меня бросался, теперь вот этот, не отлежавшись, в путь рвётся.

– Это кто на тебя бросался? – насторожился Клос.

– Арне, так его звали, – признался Увар. – Ему, видишь, не понравилось, что мы его в плен взяли.

– Это ты когда моего брата в плен взял?!

– А тогда и взял. Лет семь назад, а, Серый?

– Так это из-за тебя…

– Из-за меня это, твоя милость, – перебил рыцаря Вир. – Из-за меня.

– Я говорил, обращайся ко мне попросту, – оборвал его Клос и повернулся к Увару. – Собирай своих людей. До вечера надо в Вилтине оказаться.

– Так всё готово, ваша милость, – отозвался Увар.

– Тогда едем!

Глава пятая
Наёмники (продолжение)

Врени подобралась поближе к Увару, чтобы узнать, о чём они будут говорить, но её потянула за руку Дака, которая до того собирала в дорогу себя, брата и ту часть общих запасов, за которую отвечала.

– Пошли, – сказала девушка, – я для тебя припасла. Пусть они говорят. Сигнал не проспим.

Врени ничего не оставалось как послушаться. Не могла же она сказать, что старший брат спросит потом, о чём слепые договаривались с оборотнем. Дака привела её к навьюченому пожитками мулу, возле которого на земле лежало два свёртка.

– Держи, – протянула она один цирюльнице. Это оказалась стёганая куртка вроде тех, которые надевают под доспехи. – Это старшего брата. Тебе впору будет.

– Это ещё зачем? – нахмурилась Врени.

– Держи, – настаивала Дака. – Обидишь.

Сама девушка развернула второй свёрток. Там оказалась такая же куртка, но меньше и явно перешитая на женщину. Врени огляделась. До того легко одетые девушки все оделись в такие куртки и спрятали волосы под войлочные шапочки.

– Поедем, я рядом буду, – продолжила Дака. – Что скажу, ты делай. Поняла?

– Поняла, – покорно согласилась Врени.

Прозвучал сигнал. Иргай подвёл к Врени двух лошадей, бурую с белыми пятнами и гнедую. Уздечка бурой была привязана к седлу гнедой.

– Эта – твоя вчерашняя, – ткнул он в заднюю лошадь. – А эту тебе Увар даёт.

Цирюльница пожала плечами.

– Очень щедро, – пробормотала она, усаживаясь в седло гнедой. Она привыкла передвигаться пешком, редко – на телегах, и теперь верхом чувствовала себя неловко и неумело. Тело, уставшее после ночной поездки, отозвалось болью.

– Не так! – подъехала к ней на соловой кобыле Дака. Девушка как-то по-особенному держалась в седле, Врени такого и не видела даже. – Ты выпрямись. Руки опусти. Вот так! Держись за мной!

Врени повиновалась. Наёмники один за другим, по двое, по трое выезжали на дорогу. Дака выждала, пока вперёд пройдёт около половины отряда, потом тронула свою лошадь и подала Врени знак следовать за ней. Следом на дорогу выехали остальные девушки, Фатей, матушка Абистея с дочерьми и младшим сыном, мальчишкой ещё младше Вассы.

– У Увара хороший отряд, – болтала Дака, – по-всякому умеют. На лошадь не смотри, на дорогу смотри! Люди добрые, щедрые, ты без подарков не останешься, если сейчас повезёт. Ты спину-то не гни.

– А правда, вы через леса оборотней шли? – спросила Врени.

– А тебе кто сказал? Увар? Он врать не любит. Правду сказал.

– Как?!

Дака расхохоталась.

– Ой, я слышала, да. Там, перед лесами. Ой, страшно! Там много людей их боится, да. У вас тоже боятся?

– А ты нет? – огрызнулась Врени.

Дака захохотала ещё громче.

– Фатей, Фатей! – позвала она. – Расскажи Большеногой, как ты оборотня встретил!

Врени осторожно обернулась на едущего за ними мальчика. Он ехал, привстав в стременах и, кажется, совсем не уставал от этого.

Фатей ответил на своём языке. Дака снова засмеялась.

– Говорит, чего там рассказывать! Ночью поймали, когда мясо пытался утащить. Фатей поймал. Щенка ещё. Ну, как щенка. Когда обернулся, оказалось – ровесники.

– А как вы поняли, что это оборотень?

– Увар понял. Увар умный! Сказал – знаю я их породу. Сказал – или он превратится или мы хвост отрубим.

– У нас, если кто обидит оборотня или его родню, того они выследят и убьют, – осторожно сказала Врени. Ей приходилось видеть деревни, где побывали эти твари. Убивали-то они не всех, только жить после их визита в деревне было уже нельзя. Они не успокаивались, пока люди не бросали дома, земли, всё своё добро и, босые, оборванные, уходили в другую деревню или просить помощи у города или сюзерена. Медленно или быстро, но оборотни уничтожали деревню, скрываясь, подчас надолго, когда туда являлись кнехты, а потом появлялись снова. И снова. Пока деревня не вымирала. А потом об оборотнях снова никто ничего не слышал.

Фатей что-то сказал, гордо выпячивая тощую грудь, Дака ему со смехом ответила, сзади что-то прокричала Зарина, от чего мальчик залился краской и сник.

– Нас тоже если обидеть, найдём чем ответить, – заверила Дака и повернулась к брату. – Я ещё туда вернусь, где ты в погребе попался. Я им – ух!

* * *

Дорога, прямая на карте, петляла между холмами и пригорками. Врени постепенно приноровилась и теперь с интересом крутила головой. Они ехали в Вилтин, но зачем? Врени искренне надеялась, что Клос не решил захватывать отцовское графство. За это их всех повесят, всех, до единого.

– А почему Большеногая? – спросила Дака, обрывая мысли цирюльницы.

– Сама не видишь? – огрызнулась Врени. Дака расхохоталась. – Меня зовут Врени.

– Хорошо, – одобрила Дака. – Врени – хорошо. А расскажи мне про Серого, Врени?

– А что рассказывать? – удивилась цирюльница. «Он – оборотень» так и застыло у неё на губах.

– Что он за человек? Увар о нём странно говорит. Вроде любит, а вроде не любит.

– Ну, тут уж не знаю. Человек как человек. Из благородных. Шателен – то есть хранитель замка… был тут разрушенный замок. Теперь его старший брат Клоса охраняет. А Серый теперь замок одного барона охраняет… тестя Клоса.

– Тестя?

– Отца жены.

– А! – обрадовалась Дака и сказала что-то на своём языке. – И хорошо охраняет?

– Замок стоит.

– Это хорошо. Какой он воин?

– Хороший, – хмыкнула Врени. Она мало что разглядела той ночью, когда на дом Фирмина напали проклятые, но Вир там где-то точно был. – Хитрый.

А ещё он меняет шкуру.

Всегда держит своё слово. Или никто не успел пожаловаться…

И всегда что-то замышляет…

Например…

Самострелы…

– А вам самострелы не приносили? – спросила цирюльница.

Дака переспросила. Врени кое-как описала оружие и Дака закивала.

– Видела, да. Увар сказал – хорошее! Часть Серый принёс. Часть хмурый мастер, с ним женщина была маленькая.

– Это Хрольф. Он…

Тоже оборотень.

– Хороший мастер, – закончила цирюльница.

– Хороший, – кивнула Дака. – Ещё мечи приносил. Харлан сказал – хорошая сталь. А Стодол, его старший сын, сказал, что женщина не человек. Волком на нас смотрела.

Врени пожала плечами.

– А Увар услышал и сказал, нам дела нет, он мастер хороший. И велел лагерь лучше стеречь. А ты их знаешь?

Цирюльница заколебалась, но решила промолчать. Прозревшие не выдают слепым тайны друг друга. Можно убить. Но не выдать тайну.

– Немного, – скупо ответила она.

Дака смерила её взглядом, в котором явно сквозила подозрительность, но ничего сказать не успела. Передние кони начали останавливаться. Запоздало пропел рожок.

– Фатей! – приказала Дака. – Узнай.

Мальчишка соскользнул со спины своей лошади и побежал вперёд. Вскоре вернулся.

– Винхо с Анте встретили, – сообщил он. – С дороги сойдём и привал сделаем.

– Привал – хорошо, – отозвалась Дака и спрыгнула с коня. – Зачем с дороги сойдём?

– Деревня, – коротко ответил мальчик.

Дака кивнула, а Врени задумалась.

Деревня, значит. С дороги сойдём. А им не привыкать тайно ездить.

Оставалось только надеяться, что Вир не втравил её во что-то такое, за что бароны вешают простых людей.

– Ты после привала лошадь смени, – посоветовала Дака. – Твоя головная[41]41
  Головная лошадь – та, на которой едет всадник, в то время как заводная идёт, привязанная к головной.


[Закрыть] устала уже.

Врени сползла с коня. Болели ноги, болела задница, болело всё. Она бы лучше по дороге пешком отшагала, чем так.

* * *

Они отдохнули и снова пустились в путь. До вечера оставалось уже недолго. Фатей, который во время привала крутился где можно и где нельзя, рассказал, что разведчики присмотрели место для лагеря на самой границе графства Вилтин (он, правда, сказал «Вирти») и там они остановятся на ночь. Эта новость очень обрадовала цирюльницу, гораздо меньше радовало, что для этого надо снова сесть на лошадь. Тем более, что бурая лошадь оказалась весьма капризного нрава. Если вчера ночью, может быть, из-за оборотня, может, по другой причине, она спокойно шла, то сегодня то и дело норовила начать приплясывать.

– Ты ей покажи, что ты главная, – советовала Дака. – Лошадь слушаться должна, а ты что ей позволяешь?

Фатей сзади прокричал что-то, чего Врени не поняла, но по тому, как прыснула со смеху Дака, догадалась, что обидное. Цирюльница стиснула зубы.

– Ну, хлыстом её ударь, – не отставала Дака. Врени послушалась и лошадь заплясала ещё сильнее. – Не так! И руки не задирай!

Цирюльница собиралась ответить, как впереди послышался звон. Она привстала в стременах. Кто-то, ругаясь, осаживал свою лошадь, кто-то смеялся, кто-то грозился.

– Котёл отвязался, – хладнокровно заявила Дака. – Так котёл звенит. Фатей, Фатей! Ты котёл привязывал?

Мальчишка что-то ответил. Дака отозвалась на том же языке и повернулась к цирюльнице.

– Сказала ему, помалкивай.

Врени хмыкнула.

* * *

Вечером, когда они добрались до места ночёвки, Врени сползла с лошади, с радостью передала поводья Иргаю и больше всего на свете хотела умереть. Но к ней подошёл Вир, весьма хмурый и чем-то недовольный. Под его взглядом цирюльница сама собой поднялась на ноги и покорно пошла туда, где уже успели раскинуть шатёр для рыцаря Клоса.

– А чего вы хотели? – удивилась Врени, когда осмотрела воспалившуюся рану и выслушала, как Клос её получил. – Господину бы неделю ещё лежать, а не мчаться, очертя голову.

– Вир! – рассердился рыцарь. – Или убери от меня эту негодную девку или я прикажу её повесить!

– Да как вам будет угодно, – издевательски поклонилась цирюльница.

– Успокойся, твоя милость, – поморщился оборотень. – Где я тебе другого лекаря найду?

– Ты бы палача взял, – съязвил Клос.

Врени вздохнула.

– Я вас перевяжу. Постарайтесь поберечь руку. И вам стоило бы…

– Заткнись! – оборвал её рыцарь.

* * *

Тот же разговор повторился и в два следующих вечера. Клосу становилось всё хуже и хуже, как хуже становилось и измученному дорогой Фатею. Мальчишка, впрочем, храбрился… рыцарь тоже, только он, в отличие от Фатея, мог себе позволить оскорблять лекаря. А вот Вассе снадобья помогли и это не могло не радовать. Врени приноровилась держаться верхом, ставить вместе с Дакой и остальными девушками шатры и другим полезным вещам, без которых предпочла бы обойтись.

Они проехали графство Вилтин насквозь, всё так же избегая встречи с местными жителями. Сколько Врени знала, замок графа находился южнее, чем их дорога, так что её опасения не подтвердились. Впрочем, дела были и так хуже некуда. Ей так и не удавалось подобраться поближе к Увару, Виру и Клосу, когда они обсуждали что-то хоть сколько-нибудь важное. Дака, твёрдо уверенная, что разговоры мужчин слушать бессмысленно, всегда уводила Врени, стоило цирюльнице только подобраться поближе. Но понятно было, что Вир вызвал своих наёмников не для того, чтобы прогуляться с раненым Клосом по его родному графству. Прозревшим не запрещалось вмешиваться в дела слепых. Ходили слухи, что лет семь назад Медный Паук примкнул к самозванцу и никто ему слова не сказал. Но вот таким, как она, освобождённым, участвовать в захвате и разграблении… чего-то. Они клялись, что будут помогать людям, по мере сил защищать их от жестокости, лжи, насилия… а теперь?

Если она сбежит, Вир её поймает. И дальше будет только хуже.

– Ты Клоса лечишь, – завела разговор Дака. – Что он за человек?

Врени задумалась. «Такой же гад, как все рыцари» мало что сказало бы девушке.

– Упорный, – сказала цирюльница. – Смелый. Гордый.

– Смелый – это хорошо, – кивнула Дака. – Тебе он не нравится?

Цирюльница пожала плечами.

– Его лечить – как Фатея, – пояснила она. – Только на Фатея ты кричишь, а на Клоса кричать некому.

– Фатей ещё глупый, – заступилась за брата Дака. – Он вырастет.

– А Клос уже вырос, – мрачно буркнула Врени. Дака расхохоталась.

Она варила мучную кашу, щедро приправляя её салом, как Врени подозревала – не купленным, а украденным у крестьян в той деревне, где избили Фатея. К себе Дака редко кого подпускала во время готовки, но для цирюльницы непонятно почему делала исключение. Цирюльница даже подозревала, что девушка следит за ней, нарочно удерживая возле себя.

– А зачем вы с Уваром увязались? – спросила Врени. Теперь уже Дака пожала плечами и отвела взгляд.

– Мир повидать хотели, – коротко ответила она. – Люди у Увара хорошие.

* * *

Обычно Врени за день так выматывалась, что падала без сил и беспробудно спала до самого утра, когда её с шутками расталкивала Дака. Один раз, правда, её среди ночи поднял Вир, потому что Клосу стало хуже, рыцаря трепала лихорадка. Цирюльница едва сумела унять жар, но утром рыцарь снова был в седле, мрачный и недовольный больше обычного.

В этот раз она проснулась среди ночи и вышла из шатра. В лагере было непривычное оживление. Вечером было объявлено, что с утра они никуда не едут и могут отдыхать как угодно. Увар, правда, добавил что-то насчёт пьяных рож и чтобы не попадались. А ещё Врени заметила, что на этот раз они выбирали место для лагеря тщательней, укрывались от чужих глаз старательней и караульных было назначено вдвое против обычного. У костра сидели наёмники и что-то булькало в котелке. Врени подошла ближе как раз тогда, когда котелок сняли с костра и кинули туда какие-то травы. Цирюльница принюхалась. Большую часть из них она знала и часто использовала, когда лечила не слишком больных людей. А совершенно здоровые наёмники разлили заваренные травы по кружкам. Врени подсела к ним. Кто-то пихнул ей в руки кружку с горячим напитком. Все молчали, только Иргай рассказывал какую-то жуткую историю про живого мертвеца, не то вампира, не то ещё какую нечисть, которого называл непонятным словом на своём языке. Мертвец притворялся человеком, нападал на людей и спал в гробу, в котором его в конце концов и сожгли. Врени какое-то время слушала, прихлёбывая горячий напиток, потом встала, пихнула кому-то опустевшую кружку и отошла от костра.

Перекинувшись парой слов с караульными, отошла по нужде в кусты, а, возвращаясь, немного заплутала. Находить свой шатёр среди многих таких же ей было непросто и цирюльница не раз плутала вечерами по лагерю. Дака даже привязала к её шатру голубой шарф, чтобы проще было. Но на этот раз Врени поняла, что ей повезло. Плутая, она вышла к шатру Клоса, из которого доносились негромкие мужские голоса.

– Сколько людей мы потерям? – спросил Клос.

Ответили очень тихо, потом послышался глухой удар и Клос яростно произнёс:

– Нет! Так не годится!

– Есть другой путь, – произнёс Увар.

Врени, не останавливаясь прошла мимо, потом повернула и снова прогулялась мимо шатра.

– Твоя честь-то не воспротивится? – услышала она усмехающийся голос главаря наёмников. – У вас, у благородных…

Из шатра выглянул Вир.

– Кыш, Большеногая, – велел он.

Пришлось уйти.

* * *

Наутро настроение в лагере изменилось. Многие проснулись поздно и никто не мешал им отоспаться. Запретили жечь костры. В разные стороны направили разведчиков. Когда они вернулись, всем запретили подходить к шатру Клоса и там о чём-то разговаривали Вир, Клос, Увар, разведчики и ещё несколько наёмников, которые, как цирюльница заметила, пользовались большим уважением у остальных.

Потом ушли Вир с Уваром. Вернулись они уже ближе к вечеру, снова скрылись в шатре Клоса, а после был отдан приказ собираться. Врени заметила, что наёмники, до того казавшиеся беспечными, сделались сосредоточенными и собранными. Будто вовсе другие люди. Напряжение, с утра царившее в лагере, выродилось в деловитость, с которой были сложены все припасы и извлечены оружие и доспехи. Врени предпочла бы разглядеть, что там у них есть, например, она заметила, что Харлан с сыновьями носит другое оружие, чем большинство наёмников, но Дака то и дело отвлекала её, спрашивая то одно, то другое, то прося о помощи. А то предлагая помочь сама, например, ненавязчиво напоминая, что надо бы лекарства приготовить, тряпки на перевязки и вообще, мало ли что понадобится.

Затем отряд разделился. Часть осталась в том, что ещё недавно было лагерем, большинство выехали, и с ними ехал одетый в тяжёлый доспех Клос. Врени не хотелось думать, в каком состоянии будет его рана после таких подвигов, но упрямый рыцарь отказался слушать её советы. Врени огорчённо повернулась к Даке, но та её не понимала. Глаза девушки горели как у кошки и вся она была напряжена, будто перед прыжком.

– Он мужчина, – сказала Дака, как будто это всё объясняло. Врени махнула рукой.

– Что они собираются делать? – спросила цирюльница.

– Не знаю.

– А нам что делать?

– Ждать, – равнодушно ответила девушка. – Фатей, Фатей! Ты куда собрался?! Не дорос ещё! Я кому говорю! А ну, вернись!

Махнув рукой цирюльнице, она умчалась возвращать в лагерь брата.

Ожидание делалось невыносимым. На землю легли сумерки, когда в лагерь примчался один из наёмников (Врени не помнила его имени) и, обменявшись паролем с караульными, велел ехать за ним.

Цирюльнице показалось, что напряжение превратилось в движение, как если бы кто-то отпустил натянутую тетиву. Готовые ехать люди вскочили на лошадей, выехали на дорогу и поскакали по ней в сторону, как оказалось, деревни. Там их встретили остальные наёмники, успевшие согнать местных жителей в пару сараев и занять кабак.

Врени вместе с остальными пришла на площадь. Пока шла, она оглядывалась по сторонам. Деревня была бедная, да что там – по-настоящему нищая. Граф цур Дитлин обобрал людей до нитки, едва оставляя им посевное зерно, чтобы было хоть что-то на следующий год. Покосившиеся крыши, облупившиеся стены домов, облезлые тощие собаки… Цирюльница была готова спорить, что скот такой же жалкий, да и запертые в сарае люди не лучше.

– Не шуметь! – велел Увар, когда они собрались на деревенской площади. Гудящая, переговаривающаяся толпа разом замолчала. Это было странно. До сих пор Врени не воспринимала всерьёз Увара с его суетливостью, небольшим ростом и вечными волдырями. И другие, кажется, относились к нему так же. Никто не стеснялся спорить и даже ругаться. А теперь замолчали. – Людей не бить. Из сараев не выпускать. Кто попробует бежать – убивать. Кто попробует попасть в деревню – ловить или убивать. Ждите тут. Потом пришлём за вами. По погребам не лазить, чужое добро не трогать! Все поняли?

– А что ты на Фатея смотришь?! – возмутилась Дака. – Он один по погребам лазил?! Казарь будто не лазил?! Аким будто не лазил?!

Казарь и Аким были сыновьями наёмников, женатых на единоплеменницах матушки Абистеи.

– А кто их на это подбил?! – возмутилась мать Акима.

– Тихо! Лазали все. Попался Фатей, – отрезал Увар и так тяжело посмотрел на Даку, что она замолчала.

– Всё ясно? – спросил главарь. Дождавшись утвердительного гула, он повернулся и пошёл к собирающемуся отряду.

Врени впервые видела, как наёмники собираются – теперь стало ясно – захватывать графство. Похоже, Клос задумал взять замок, как его там… Вардула…

Каждый знал, что ему делать. Пятеро остались в деревне вместе с женщинами и детьми, остальные ушли на юго-восток, в сторону замка.

Матушка Абистея отдала несколько коротких приказов на своём языке – и Мада с Зариной захлопотали вокруг очага в кабаке, разбирая свои и захваченные припасы.

– Ждать, – ответила Дака на растерянный взгляд Врени. – Не бойся, Увар умный. Он знает, что делает.

– Они собираются штурмовать замок! – почти простонала цирюльница. – Совет баронов велит отрубить Клосу голову, а нас всех повесят!

– Пусть сначала поймают, – фыркнула Дака. – А почему совет баронов? У вас нет… как вы это зовёте? Короля?

– У нас был Дюк, – нехотя ответила цирюльница. – Он умер, когда на свете не было даже моего деда. А теперь нами правят бароны и графы. Каждый своими владениями и вместе они правят страной.

– А мы сейчас где?

– Мы сейчас в графстве Дитлин.

– А где граф?

– Говорят, его убил Клос.

– Тогда чего ты боишься?

– Закон запрещает захватывать замки баронов. Это нарушение священного мира, объявленного в стране.

Дака пожала плечами.

– Увар умный. Он знает, что делать.

Врени нисколько не успокоилась, но Даке стало не до неё. Она хватилась Фатея и убежала его искать. Вскоре девушка вернулась, одной рукой держа брата за ухо, а другой – лук, который выглядел так же странно и чуждо, как и одежда девушки. Впрочем, в Тафелоне луков почти не было.

– Я тебе разрешала его брать? – ругалась Дака, затаскивая брата в кабак. – Я тебе разрешала его брать? Унаследовал?! Ты ничего ещё не унаследовал! Сопляк! Не дорос! Я кому сказала – тихо сиди! А ты что?! Сторожить! Кого там ты будешь сторожить?! Ты его натянуть не можешь! Иди сюда! Садись! С места сойдёшь, я тебе! Врени, проследи, прошу тебя!