Текст книги "Попутчики (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 47 страниц)

Глава пятая
Брат Полди

Брат Полди дошёл до самого Ранога, что вполне устраивало Врени. Пропустив его вперёд, она, едва миновала ворота, свернула в знакомый переулок и пронзительно свистнула.

– Эй, Гоззо! – крикнула она. Из подворотни выскочил тощенький долговязый мальчик. Врени поймала его за ухо и подтащила к себе. – Дело есть.

– Отстань! – заверещал мальчишка. – Ты за прошлый раз не расплатилась!

– Вдвое заплачу. Заткнись и слушай.

Она отпустила мальчика, тот хихикнул и уставился на цирюльницу.

– Сюда в город монашек зашёл весь побитый.

– Тю, – разочаровался Гоззо. – У таких ничего не вытащишь.

– Да ты дослушай! Я тут увидела, как два монашка подрались, а потом кто-то из них у меня кошелёк свистнул. Вот теперь думаю – этот или другой. Проследить за ним надо.

– У тебя? Свистнул? Смеёшься, что ли?

– И на старуху бывает проруха, – хладнокровно сообщила Врени. – Берёшься или нет?

– А зачем следить? – набычился мальчишка. – Давай я его пощупаю. Если тот, кошелёк – мой. Вот ты за два раза и расплатишься.

Он довольно засмеялся.

– А если не тот, может, ему помощь нужна, – заявила Врени, отвесив мальчишке подзатыльник.

– А ты у нас добрая, – вредно захихикал Гоззо.

Врени одной поймала его за ухо и больно вывернула. Мальчик разразился пронзительным визгом. Второй рукой цирюльница полезла за пазуху и достала монету.

– Держи, – протянула она, отпуская Гоззо. – Пока я добрая. Это за прошлый раз.

Гоззо придирчиво осмотрел монету, укусил, остался доволен и убрал за щеку.

– Вдвое получишь, – напомнила Врени. – Ну? Чего стоишь?

– Монашек? Битый, значит? Сейчас в ворота вошёл?

– Мелкий такой, – пояснила Врени. – Щуплый. Беги давай. Близко не подходи, посмотри, куда ходить будет. Найдёшь меня где всегда, понял?

Гоззо сорвался с места и помчался по улице.

* * *

Врени проводила мальчишку взглядом и пошла в любимый кабак, где по временам собирались школяры – те, которым вечно не хватало ни еды, ни денег – и всяческое отребье. Села в углу, привычно откинулась на стену. Шум вокруг был успокаивающим. Она знала, что никто не станет присаживаться рядом с ней. Может быть, позже, когда она откроет глаза, откинет капюшон с лица, кто-то из завсегдатаев решится поставить перед ней кружку сидра или бокал вина. Она её примет… или нет. Если примет, это будет значить, что Большеногая в хорошем настроении и с ней можно поговорить о деле. Школяры, конечно, редко травят крыс. Но иногда они куда-нибудь да нанимаются… Всякое бывает в весёлом городе Раноге.

Она напряжённо думала. Проклятый монах пока под присмотром. Гоззо, конечно, тот ещё паршивец. Но дело знает. Надо – ночь спать не будет, а выследит. Куда монах пошёл? Зачем? Сколько у неё времени на свои дела? Не мешало бы подзаработать. Кое-что у неё есть, но Гоззо захочет и денег, и пожрать… Да и ходить за монахом, если дело выйдет, тоже на какие-то деньги надо. По всему выходило, нужна работа, да только монах этот… а ну как он куда соберётся, лови его потом…

Как бы к нему ещё подобраться…

Врени откинула капюшон. Перед ней тут же оказалась здоровая кружка сидра. Цирюльница принюхалась. Дрянь, но пить можно. С тем вином, которое наливали в той деревушке… как она называется?.. Как-то на вальд… С тем вином и сравнить нельзя. В Раноге ходили слухи про деревню, где виноградарь продал душу Врагу и с тех пор варит самое сладкое вино во всём Тафелоне. Говорили даже, что у него есть лоза, с которой всё до капли идёт лично на стол Врагу и такого, мол, никакая знать даже не нюхала.

В это охотно верилось.

Цирюльница сграбастала кружку и сделала глоток. Потом подняла взгляд.

– А. Это ты, Одо, – кивнула она. Одо был мелкий воришка, которому нравилось называть себя школяром, но чему он учился, не признавался даже в подпитии. – Чего надо?

– Дело есть, – ответил воришка, пристраиваясь рядом.

Врени хмыкнула.

– У тебя появился дом? И ты успел развести там тараканов? Кого ограбил для этого?

Одо заёрзал на лавке и потянулся приобнять Врени за плечи. Цирюльница сердито на него покосилась и Одо отодвинулся.

– Да ты послушай! Дельце-то плёвое. Я сейчас к одной богатой вдове нанялся…

– Твои делишки меня не интересуют, – покривила душой Врени. Ей уже приходилось пересекаться с Одо по… делам. Бывало это и к добру и к худу, причём поровну.

– Я сказал ей, что лучше тебя никто клопов не вытравит.

– Ты, что же, ждал меня? – нахмурилась Врени. Одо ухмыльнулся.

– Слушок прошёл, что тебя надо снова в наши края ждать.

– Сами по себе слухи не ходят. Говори, кто тебе и что сказал?

– Сепп сказал, – ответил Одо, слегка надувшись. – А ему – Ханк. А кто с Ханком говорил, про это его сама спрашивай. Только его тут нет.

– Да? – подняла брови цирюльница. Ханк был главной местной сплетницей и знал всё обо всех бродягах, нищих и воришках в Раноге. Если ему приплатить, мог рассказать и кое-что про прозревших… половина этого даже была довольно близка к правде. Врени собиралась с ним переговорить как-нибудь потом.

– Никто не знает, – пожал плечами Одо. – Был человек и сгинул. Может, ушёл, может, прибил кто. Он, знаешь, о каких людях болтал? Ух!

Врени как раз знала.

– Ты не спи, Большеногая! – подтолкнул её воришка. – Говорю, дело есть.

– Хочешь обнести свою вдовушку, чтобы я на стрёме постояла?

– Нет! – оскорбился Одо.

– Как мне повезло! – дёрнула углом рта цирюльница.

– Я сам на стрёме постою! – заверил воришка. – Я сказал хозяйке, что от тебя дом будет прям весь в дохлых тараканах, так она тебя впустит и к сестре уйдёт в соседний дом, пока служанка всё не выметет. Ты только в спальню войди, пошарься там, а я служанку отвлеку…

– Пшёл вон, – прервала его Врени и размахнулась кружкой. Воришку как ветром сдуло, но свою долю сидра его рожа всё-таки получила.

Цирюльница задумалась. Деньги на исходе, Ханк пропал… жаль. Она надеялась узнать у него что-нибудь о том, что творится у прозревших и кто из непосвящённых больше всех нос задирает. Врени закрыла глаза и принялась вспоминать, кого и где она может сейчас застать.

Воздух не шелохнулся. Ни скрипа, ни шороха, ни стука. Разве что как-то стало холоднее… только это не воздух, это замерзает кровь в жилах…

– Приблизим Освобождение, сестричка! – раздался беспечный голос.

– Проваливай.

– Приблизим, сестра, – настойчиво произнёс голос.

Врени открыла один глаз и покосилась на неожиданного собеседника.

– Верю в Освобождение, брат, – неохотно отозвалась она.

Вампир сдёрнул с головы бархатный берет и вытянул ноги. Демонстративно принюхался.

– С какими интересными людьми ты встречалась, а, Большеногая?

– Проваливай, Липп, – повторила Вренни. – Мне нечего обсуждать с вашим племенем.

– Какая ты неразговорчивая, – засмеялся вампир.

– Что тебе надо?

– Расскажи, – предложил вампир. – Где была, кого видела, а?

– Проваливай, – уже с отчаянием потребовала Врени. Про этого вампира ходили скверные слухи. Вопреки всем законам и проклятых, и кровососов он имел какие-то странные дела с людьми, то и дело меняя сторону. Доверять ему можно было не больше, чем бешеной гадюке. А стоило запахнуть жареным, как он принимался предавать направо и налево… Традиционно вампиры не вмешивались в дела людей и это единственное, что как-то спасало прозревших от опасной власти этих существ. Врени слишком хорошо понимала, что Липпу достаточно взглянуть ей в глаза, чтобы выведать все тайны и потом выгодно продать.

– Не обижай меня, – клыкасто улыбаясь, попросил Липп.

– Верю в Освобождение, брат! – взмолилась Врени, крепко, как в детстве, зажмуривая глаза. – Не трогай меня!

Липп взял её за руку и бережно поднёс к губам. Врени сперва похолодела. С укусом кровосос сможет вызнать всё её тайны. Но сразу же вскипела, вырвала руку – Липп не сопротивлялся. Врени вскочила на ноги. Шум в кабаке на миг прекратился – а после начался с новой силой. Большеногая славилась своим спокойствием. У Врени как будто помутилось в глазах…

– Сейчас принесу! – испуганно подскочила подавальщица. – Уж простите, госпожа, не заметила, не успела… несу-несу…

Врени села на место и грязно выругалась. Липп исчез. Он был очень сильным вампиром, раз смог заморочить столько народу среди бела дня. Ходили слухи, что он часто пьёт колдовское вино, что одна ведьма с ним по своей воле разделила кровь и что он выжил под губительными для вампиров чарами белой магии. Скрыться от него нечего было и думать.

Ходили и другие слухи, что в какой-то деревне обычный знахарь придумал сбор от вампиров, который не только отпугивал этих тварей, но и не позволял им читать мысли собравшего. Но что было сейчас об этом думать? Где этого знахаря искать? А Липп здесь и он не отстанет.

* * *

Врени осталась в кабаке, вяло помешивая ту остывшую жижу, которую здесь считали кашей, и запивала её пойлом, которое здесь подавали как вино. Дело было плохо. Скоро кабак закроется. А там, на улице, наверняка поджидает вампир. А ночью от него никуда не деться. А…

В кабак вбежал Гоззо. Непривычно испуганный, непривычно серьёзный. Он огляделся по сторонам и бросился к Врени. За ним вошёл… брат Полди. Монашек был бледен, держался за священный знак[9]9
  «…держался за священный знак» священный знак – здесь – знак договора верующих с Заступником, который миряне носят на теле, а духовенство – поверх одежды


[Закрыть], висевший поверх рясы. Взгляд его, однако, был всё так же твёрд и ясен.

– Интересные у тебя знакомства, Большеногая, – промурлыкал Липп у Врени над ухом. – Милый мальчик. Два милых мальчика. Небось, и вкусные тоже…

Брат Полди огляделся и, к удивлению Врени, первым заметил Липпа. Без колебаний шагнул к столу, за которым развалился вампир.

– Куда ты меня привёл? – спокойно спросил он. Потом перевёл взгляд на Врени.

– А, это ты. Значит, и мальчик твой? Зачем ты его за мной послала?

– Как ты его заметил? – недовольно спросила цирюльница, успокоительно хлопая перепуганного Гоззо по плечу.

– Я помог, сестричка, – довольно сообщил вампир.

– Оставь его, – хмуро попросила Врени. Нащупала за пазухой кошелёк, достала горсть серебряных монет и сунула в руки мальчику. – Двигай отсюда, Гоззо. Дальше я сама.

Мальчика и след простыл. Липп проводил его голодным взглядом и вздохнул.

– Присаживайся, – вздохнула Врени. Липп приглашающе взмахнул рукой и Полди уселся, одинаково приветливо кивнув обоим проклятым.

– Как ты с ним связался? – спросила цирюльница.

– Я попросил этого доброго юношу указать мне дорогу к человеку достаточно богатому, благочестивому и уважаемому, – ответил брат Полди. – По его одежде я решил, что он относится к школярскому братству и, верно, знает здешних людей. А он указал, что за мной следят и вызвался помочь.

– Ты хоть замечаешь, что перед тобой вампир? – тихо, чтобы не услышали люди, уточнила Врени.

– Все мы дети Создателя, – невозмутимо отозвался монах и осенил себя священным знаком[10]10
  «…осенил себя священным знаком» священный знак – здесь – движение руки, обводящее фигуру священного знака, символизирует договор верующего с Заступником.


[Закрыть]. Липп зашипел и отпрыгнул подальше. Врени удивлённо моргнула.

– Ты что же – это серьёзно?! – ахнула цирюльница.

– Ты спрашиваешь меня, монаха, упорен ли я в вере? – в свою очередь удивился Полди.

Проклятые переглянулись.

– Ты же сбежал, – напомнила Врени.

– От неправедных служителей, – хладнокровно парировал монах.

Врени быстро соображала. Этот дурачок верит настолько сильно, что может своей верой отпугивать вампира. Она широко улыбнулась и похлопала по лавке рядом с собой.

– Садись сюда, добрый монах, – предложила она. – Ты, верно, голоден?

Она только сейчас сообразила, что Магда не давала монаху есть, пока он лежал в беспамятстве, а в дорогу у ведьмы для них нашлось только по куску хлеба. И этот человек прошагал от парома до Ранога?! Избитый, испуганный и умирающий от голода?!

– Кажется, да, – пожал плечами брат Полди. – Монаху в моей прежней рясе неохотно подавали. К тому же мне не хватало опыта.

– Выпей вина, – вкрадчиво предложил Липп, который так и не рискнул подсесть поближе.

– Не пей, – тут же вмешалась Врени, – иначе тебя никакой Заступник не спасёт от вампира.

– По обету я пью только воду, – пожал плечами монах. – Но, добрая женщина, ты напрасно обо мне беспокоишься.

Он повернулся к Липпу.

– Добрый юноша, ты подшутил надо мной?

– Я привёл тебя туда, где можно поговорить, – пожал плечами Липп. – Зачем тебе благочестивые жители города?

– Не говори, – тут же предупредила Врени. – Ты с ума сошёл? Это вампир. Он тебя обманет и предаст. Если ты начнёшь говорить, он увидеть в твоей голове все твои тайны и обкрадёт тебя. Он и спрашивает-то потому, что не может читать твои мысли.

– Сестричка, так нечестно! – запротестовал Липп. – Я же не рассказываю, кто ты такая!

– Я человек, – холодно ответила цирюльница.

– Знаешь, скольких она убила? – с вызовом спросил Липп.

– Все мы дети Создателя, – напомнил монах. Проклятые поражённо переглянулись.

– Ты меня вообще не боишься? – с детской обидой спросил Липп.

Врени засмеялась и окликнула подавальщицу. Ей пришлось показать кулак и потратить монету, чтобы монах получил не совсем уж отбросы.

– Добрый юноша, – вежливо произнёс монах, вовсю наворачивая принесённую кашу. – Жизнь и смерть человека – в руках Создателя, мы же – песчинки в его жерновах. Милостью Заступника мне открылся свет истины. Вы же пребываете во мраке и это, без сомнения, печально. Но дело моё не касается ни одного из вас. Так ты ответишь на мой вопрос?

– Видала? – повернулся Липп к Врени. – Где ты его нашла, такого интересного?

– В канаве, – пожала плечами Врени. Липп притворяется или действительно случайно вышел на монаха, уловив его запах в её мыслях?.. – Его ограбили.

– А ты у нас добренькая, да? Было что грабить?

– Тощий кошель, – отозвался доедающий кашу монах. – Я переписчик, ищу работу в миру. Покуда у меня нет ничего, кроме рясы и священного знака.

– А как же твоя вера? – хмыкнул вампир.

– Мирянам проповедь нужна боле, чем монахам, – отозвался брат Полди.

Врени смотрела на спасённого ей человека и давалась диву. Она не так много знала брата Полди, но прежде монах не был таким смиренно-елейным. Притворяется? Но вампир действительно не рискует к нему приближаться. Оба притворяются? Полно, зачем?

– Ты боишься, – вдруг прошипел вампир. – Посмотри мне в глаза и попробуй соврать, что это не так.

– Не смотри ему в глаза! – вскинулась Врени.

Полди, однако, проигнорировал её совет. Он поднял взгляд и бестрепетно взглянул в злые глаза вампира.

– Я не боюсь, – твёрдо сказал монах. – Тело моё боится, а я не боюсь.

– Зачем ты его отговариваешь? – обиделся Липп. – Я, может, по-хорошему хочу помочь.

– Это не про тебя рассказывают историю про скорпиона? – уточнила Врени. – Ты жалишь потому, что такова твоя природа.

Липп расплылся в клыкастой ухмылке.

– Спроси свою подружку Магду, – отозвался он. – Я же чую, ты с ней знакома.

– А, так это ты её принёс на встречу? – поняла Врени.

– Как она поживает? – вместо ответа спросил Липп. – Я бы её навестил, да боюсь, Виль меня за это прирежет. С него станется.

Виль. Не Медный Паук.

– Ты его знаешь? – заинтересовалась цирюльница.

– Я жил как-то в их деревне. Подделывался под сына кузнеца. То-то смеху было, когда они всё поняли! Видела бы ты их лица! И с Вилем знаком, и с братцем его и напивался, и его тоже на вкус пробовал.

– Виля?!

– Да нет, дура! Брата его. А Виль – мужик тупой. Никакой тонкости. Как-то после встречи остановил, траву вонючую, которую их знахарь против меня собрал, под нос сунул. Знаешь, какая гадость?! Я глаза тру, голова трещит, кости ломит, а он ухмыляется! Сказал, чтобы я брата его в покое оставил и возле ведьмы не крутился. Больно надо! Всего-то один раз ведьмочку покусал, так она сама предложила!

Врени замутило. Она дала себе торжественную клятву, что когда-нибудь придёт в ту деревню, найдёт там знахаря и возьмёт у него волшебную траву. И если Липп после встречи с ней уйдёт живым, то, значит, она не Большеногая Врени.

– Хорошо Магда поживает, – вслух ответила Врени. – Колдует потихоньку.

– А Виль?

– И Виль хорошо.

– Где ты его видела?

– Пока этому, – кивнула она на монаха, – помогала.

Липп принюхался, но тут же сморщил нос.

– Святостью смердит, – прошипел он сквозь зубы. – Врёшь ты всё, Большеногая. Не может Виль хорошо поживать. Ему старшие братья не верят. Стареет наш Виль. Хватку теряет. Ходят слухи, ему, что не поручи, всё провалит.

– А кто говорит-то? – лениво поинтересовалась Врени. – Может, врут всё?

– Ржаной Пень говорит, – язвительно ухмыльнулся вампир.

– Это не посвящённый, это шлюха, – отмахнулась Врени. – Шкура продажная. Врёт он всё.

– Ну, а что ты скажешь о Глиняном Лбе? – загорячился вампир.

– Одно слово – Глиняный Лоб, – засмеялась цирюльница. – Дурак редкостный. Если и знает что, то всё перепутал.

– Ну, а Кривой Пёс?

– Собака лает, ветер носит.

– А Земляная Тыква?

– А что она говорит?

– А то она говорит, что дружок твой никуда не годится и доверия больше не достоин.

– А ты, небось, сам слышал, – подначила Врени.

Посвящённые обычно не выносили вампиров, хоть по обычаям прозревших и те, и те считались равно приближенными к Освободителю.

– Я умею слушать, – парировал Липп.

– Да уж не сомневаюсь.

Липп покосился на монаха.

– Ты что-то украл, – жёстко проговорил вампир. – И хочешь продать. Не разыгрывай передо мной святошу.

– Я взял то, что принадлежит лишь мне – и Заступнику, – ответил брат Полди. – Это не грех.

– Отстань от него, – посоветовала Врени. – На кой тебе священная книга? Ты её даже коснуться не сможешь.

– А тебе зачем? – хмыкнул вампир.

– А мне и незачем. Меня больше интересует, кто хотел ограбить бедного монаха.

– Кто-то, кому понадобилась священная книга, – расхохотался вампир.

Он хлопнул своих собеседников по плечам и исчез.

Брат Полди оглянулся по сторонам.

– Где он? – тихо спросил монах.

– Не знаю. Наверное, отправился охотиться. А, может, отвёл глаза и подслушивает.

Брат Полди осенил себя священным знаком и забормотал слова молитвы. Врени задумчиво смотрела на юношу.

– Ты это всё серьёзно нёс? – недоверчиво осведомилась она.

– Не совсем, – признался брат Полди. – Но мы все действительно дети Создателя.

– Вера помогает против вампиров, – проговорила Вренни.

Брат Полди поднялся на ноги.

– Мне пора идти, добрая женщина, – заявил он. – Да пребудет над тобой милость Заступника за твою заботу.

– Как?! – поразилась цирюльница. – Ты бросишь меня одну в этом кишащем вампирами городе?!

Теперь пришла очередь Полди удивлённо моргать.

– Ты же с ними одной веры.

– Это значит только то, что у меня нет никакой от них защиты, – раздражённо призналась цирюльница. – А Липп теперь зол на меня.

Брат Полди вздохнул.

– Хорошо, идём со мной. Но Заступником тебя прошу…

– Врени, – подсказала цирюльница. – Друзья и враги называют меня Большеногая.

– Врени. Пожалуйста, не надо никого убивать, пока ты ходишь со мной.

– А крыс?! – возмутилась Врени. – Клопов, тараканов, мышей? Их тоже прикажешь помиловать?

Вместо ответа брат Полди осенил её священным знаком.

* * *

В ночлежке для самых пропащих нищих их пустили в дальний угол. Там не смотрели ни на лица, ни на сословие. Было там тесно, душно и полно клопов. Врени брезгливо прислонилась к стене и закрыла глаза. В полумраке брат Полди не видел её лица. Когда открыла глаза, опустилась на грязную солому.

– Гадость, – тихонько признала она. – Но вампиры сюда не сунутся. Слишком противно. И клопы нам сегодня не страшны.

Брат Полди опустился на колени в ту же солому и принялся читать молитву. Врени отвернулась.

– Кто эти люди? – еле слышно спросил монах, окончив молиться и подсев поближе к цирюльнице. – О которых вы говорили с тем добрым юношей?

– Убийцы, – пожала плечами Врени. – Забудь о них.

– А… тот человек? С которым ты спорила в доме у ведьмы?

– Тоже убийца. О нём тоже забудь. Ты узнал слишком много.

– А… ты?

– Не такая удачливая, – зло засмеялась Врени.

– Как они убивают? – не отставал монах.

– Быстро. Незаметно. Надёжно. Ты что же это, святоша, нанять их решил? А как же вера в Заступника?

– Нет, не нанять, – покачал головой монах.

Врени сердито отвернулась и, не стесняясь мужчины, вытянулась на соломе. Прикрыла глаза и впала в чуткое забытье.

Рядом в соломе возился монашек.

– Врени… – тихо позвал он.

– А? – недовольно открыла один глаз цирюльница.

– А если бы я хотел их нанять, что мне делать?

– Шепнуть кому надо, – проворчала Врени. – Что это ты задумал, а?

– А если я никого не знаю? – настаивал Полди.

Врени рывком села и ухватила монаха за руку.

– Тогда всё. Если ты никого не знаешь, значит, тебе никто не нужен.

– Но как к вам приходят новые люди?

– Нам не нужны новые люди, – отрезала цирюльница. – Ты за кого нас принимаешь?! Думаешь, мы наёмники?!

– А как вы выбираете… – монах замялся, – с кем иметь дело?

– Тебя не касается, – жёстко ответила Врени.

Монах немного помолчал и снова заговорил:

– А почему ты решила мне помогать?

– За что мне это?! – простонала Врени. – Монах, ты собираешься спать?!

– Врени, пожалуйста, ответь мне.

– Ад и преисподняя! – еле слышно выругалась цирюльница. – Хорошо, слушай. Я не знаю. Мы не спрашиваем. Мне передали. У нас есть способы. Тебе лучше не знать.

Она помедлила.

– Те люди к этому отношения не имеют. Это другие… способы. Я шла и мне сказали, где тебя искать. Доволен?

– А… как меня описали? – спросил брат Полди.

Врени закатила глаза, но в полумраке этот жест остался без внимания.

– Тощий. Мелкий. Избитый. В рясе. О том, что ты такая заноза, мне не рассказывали.

– Вас таких много?

– Каких? – прорычала цирюльница.

– Таких, как ты. Которых могли нанять такими способами.

– Много, – сквозь зубы прошипела Врени. – Монах, ты дашь мне поспать?!

– А кому бы ты продала мою Книгу?

– Завтра, – отрезала Врени, вытянулась на соломе и демонстративно завернулась в плащ с головой.

* * *

Брат Полди страдал и духовно, и телесно. У себя в монастыре он привык к простой жизни, но там всегда было тихо и у него была отдельная келья. Здесь же… грязь, вонь, храп… он запоздало испугался насекомых, но пока никаких укусов не чувствовал. Он покосился в темноту, где мерно дышала Врени. Как у неё получалось так спокойно спать, он не понимал. Полди прислонился спиной к стене и принялся молиться, надеясь, что Заступник просветит его разум… или хотя бы поможет скоротать эту страшную ночь. Так он и задремал.

Он проспал утро, когда в узкие щели под потолком ночлежку неохотно залил утренний свет. Проспал пробуждение бродяг и нищих, не слышал, как они зевали, плевались, ссорились и расходились. Врени всё так же спокойно лежала рядом и спала. Проснулась она от того, что к ней шагнула хозяйка ночлежки. Цирюльница сбросила плащ и села. Толкнула в бок монаха.

– Чего тебе, Имма? – неприветливо спросила она.

– Давай, поднимайся, – потребовала хозяйка, жуткая бабища, которая показалась брату Полди чуть ли не родной сестрой цирюльницы. – Мне ещё убираться надо.

– Вот я и гляжу, ты спину наломала, чистоту тут наводя, – пнула грязную солому Врени.

– Много вас таких ходит, – неприязненно ответила Имма. – Хахаля ко мне ещё привела. Где ты его только нашла? Что, справный мужик на тебя не клюнул? Много ли проку от монаха?

Брат Полди удивлённо поднял глаза на женщину.

– Да благословит тебя Заступник, добрая женщина, – произнёс он и осенил её священным знаком. Та даже попятилась.

– Блаженный, что ли?

– Вроде того, – подтвердила Врени. – Святой человек. Так что придержи язык.

– А ты в монашки подалась, а, Большеногая?

– Душу не мешает от грехов отчистить, – усмехнулась цирюльница.

– Ты что – серьёзно?

– Серьёзней некуда. Ты дашь нам поговорить?

– Шашни свои будешь в другом месте крутить, – непреклонно скрестила руки Имма.

– И тебя туда же, – ухмыльнулась Врени.

– В чулан идите, – махнула рукой Имма. – Там намилуетесь.

Врени легко поднялась на ноги и протянула руку брату Полди. Он с трудом встал и только присутствие женщин помещало ему ухватиться за затёкшую поясницу.

– Пошли, – толкнула его в плечо Врени.

– Жратвы не дам, – прокричала им вслед Имма.

– Она назвала тебя Большеногой, она одна из твоих врагов? – уточнил брат Полди, когда Врени впихнула его в чулан. – Почему она нас пустила ночью?

– Кто, Имма? – удивилась цирюльница. – Нет, Имма как раз из друзей.

– А почему вы?..

– А, не бери в голову. Мало ли. Не с той ноги встала. Пустила бы она нас, если бы мы не дружили.

– О чём ты хотела поговорить?

Врени хмыкнула.

– Ты мне скажи, святой человек, зачем ты вчера искал человека «богатого, благочестивого и уважаемого»? Хотел ему свою книжку загнать?

– Я надеялся найти ценителя… – начал было монах, но Врени ответ не требовался.

– Если человек родился дураком, то умного из него не состряпаешь, – заявила она. – Растяпа! Что же, ты думал разжиревшие горожане будут с такой опасной вещью связываться?

Брат Полди нахмурился.

– Говори, что думаешь, – попросил он.

– Ты же в Раноге, городе знаний, дурья твоя башка! Вот и иди в университет! Там люди знают толк в разных хороших книжках, а уж от твоей раздуются как жабы по весне. Потом, заметь – братьям-заступникам университет неподсуден. Приятно, а? Кстати, не думал сюда переписчиком пристроиться?

Полди покачал головой.

– Нет… пока нет.

– Ну, что же.

Врени критически оглядела монаха.

– Вот что, – ткнула она его пальцем, – твой священный знак нужно продать.

– Я лучше умру, – немедленно ответил монах.

– А взамен купи в церкви попроще, – закончила свою мысль цирюльница.

– Мне дали этот знак, принимая в орден! – возмутился брат Полди.

– Вот-вот. Какой же из тебя нищий монах с такой дорогой цацкой?

Врени шевельнулась, размяла затёкшие плечи и Полди вжался в стену чулана, чтобы его не коснулась женская грудь.

– Спрячь хоть, дурья башка, – уже мягче предложила Врени. – И носи попроще.

– Я… ты права.

– Уж конечно. Так ты приди в университет и скажи, мол, у тебя на руках умер твой брат в Заступнике, тоже монах, и в бреду поведал тебе, где хранится реликвия, которую он… ну, скажем, спрятал от нечистых рук. Ты, мол, подумал и пришёл сюда. Чтобы почтить известные по всей стране учёность и благочестие университета. Понял?

– Но это же ложь!

– Ты же не хочешь прийти и сознаться в краже, а, монах?

– Н-нет.

– Тогда считай, что это… иносказание, так это называется?

Брат Полди кивнул.

– Брат Камня умер, родился нищенствующий брат. Так что – умер. И поведал.

Монах нахмурился.

– Зачем тебе это?

– Ах, да, – ухмыльнулась Врени. – И вот когда ты всё это скажешь и заверишь, что сможешь найти реликвию по приметам, ты сострой жалобную рожицу и добавь, мол, в миру у тебя осталась сестра. Вдова. С пятью детьми. И дом сгорел. И вот не можешь ты теперь спокойно жить, потому что всем им спать – ну, совсем негде! И потом на все вопросы отвечай только одно. Как ты за сестрицу тревожишься. А вот домик бы ей справить новый, да коровку прикупить… и тогда тебе больше ничего не надо.

– Но у меня нет никакой сестры!

– Да? Какая незадача? Тогда она на нас не обидится, если мы коровку ей не купим, а?

Брат Полди покачал головой.

– Ты погрязла в грехах и суетности.

– А ты погряз в глупости, – парировала Врени. – Это куда хуже. Сам же хотел спокойной жизни. На что ты её покупать собрался, такой честный?

– Я… Всё должно быть не так!

– Тогда валяй! – сделала широкий жест Врени. – Давай, иди, сделай как должно! Когда ты книжку свою крал, ты думал, дальше всё будет по-честному?

Брат Полди вздохнул.

– Почему ты мне помогаешь?

– Я уже говорила, – огрызнулась Врени. – Решай! Делаем по-моему или ты так и будешь топтаться?

Монах вздохнул ещё горше.

– Пусть будет по-твоему, – обречённо ответил он.

Врени хлопнула его по плечу и вытолкала из чулана. Когда они выходили из ночлежки, вслед им неслись такие откровенные предположения Иммы о том, чем они вдвоём занимались, что брат Полди предпочитал смотреть в землю и мечтал сквозь неё провалиться.