Текст книги "Попутчики (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 47 страниц)

Лонгин взмахом руки предложил магам из других стран подойти поближе.

– Полагаю, мы нашли объект для натурного эксперимента, – сказал он коллегам. – Я, кажется, догадался, как тот сапожник это проделал и могу повторить. Приступим!

Он обошёл вокруг пленного мага, поднял с земли палку и начертил что-то на земле.

– Итак, можно считать очевидным, что… ну, примерно вот это…

Раздался кошмарный чавкающий звук, истошный крик, который ещё долго звенел в ушах баронессы. Она почувствовала, что её мутит и подкашиваются ноги. Нора не обладала чувствительностью Веймы, но у неё на глазах только что человека вывернули наизнанку… ночной воздух наполнился смрадом.

– Фабьен, вы возьмётесь отвезти это нашему другу Гатвину в Ютанию? – всё тем же спокойным тоном спросил Лонгин, делая какие-то странные заворачивающие жесты. Запах постепенно уменьшился. – Полагаю, он найдёт это любопытным. Ещё один… экземпляр для изучения.

– Как вы это сделали? – спросил Просперо. – Я долго изучал ваши записи с того случая, но так и не смог добиться повторения.

– Я пришлю вам записи по этому поводу, когда приведу их в порядок! – живо отозвался Лонгин. – Здесь есть несколько тонкостей, я понял их только благодаря нашим уважаемым коллегам.

Он поклонился в сторону волшебников из Чёрной башни, причём его поклон в равной мере относился как к живым, так и к мёртвому.

– Конечно, в чём-то они правы, – светски заявил Лонгин. – Не стоит отрываться от практики. Никто из нас не решался проделать столь опасные опыты над собой, на которые пошли наши коллеги… Мы определённо их недооценивали…

Богато разодетый Сотирих повернулся к сбившимся в кучу магам Чёрной башни.

– Я надеюсь, вас убедила наглядная демонстрация преимущества теории? – спросил он.

Липп почесал макушку.

– Ты ничего не замечаешь? – шепнул он Норе.

– Н-н-нет, – дрожащим голосом ответила она. Учитель открывался перед ней с новой, неизвестной стороны. – А т-т-ты что-то чувствуешь?

– Я имел в виду, что они говорят каждый на своём языке, а мы их понимаем, – ответил вампир. – А так… Ну, например, когда Лонгин выиграл, эти вот перестали двигаться, хотя живые.

– Убедила, – проворчал один из магов Чёрной башни.

Нора не поняла, что сделал Сотирих, но только скованные маги снова смогли двигаться.

Лонгин потёр руки и сделал приглашающий жест. Из воздуха прямо перед ними соткался большой шатёр. Вход в него был откинут и Нора увидела накрытые яствами столы.

– Прошу вас, – сказал Лонгин. – Я полагаю, незачем ждать, явятся ли белые волшебники. Мы все устали, поволновались и бокал вина будет нелишним.

На столах действительно стояли кувшины с вином, а среди них – блюда с тонко нарезанным мясом, с яблоками в меду и с какими-то неизвестными Норе лакомствами. Над столами летали голубоватые огоньки.

– Как вы всё это успели? – ахнула Нора. Лонгин поднял брови.

– У меня был целый день на подготовку, ученица. Проходите, проходите. Это не пир, здесь вам никто не предложит места за столом – ни высокого, ни низкого. Вы вольны сесть где угодно.

Нора, слегка робея, вошла под полог шатра. Её спутники последовали за ней. Липп напряжённо принюхивался, а приор что-то соображал, поглядывая то на огоньки, то на столы, то на волшебников. Маги из Физанта, Хларии, Рикании и Терны, не колеблясь, вошли в шатёр. Когда входил Просперо, идущий последним, Лонгин извиняющимся голосом произнёс:

– Надеюсь, вы проявили достаточную осторожность? Я… э-э-э… зачаровал этот шатёр так, чтобы он… хм… причинял вред моим врагам, пытающимся сюда проникнуть. Сами понимаете, это вынужденная мера и я уверен…

Один из магов Чёрной башни, который как раз собирался пройти, замешкался и второй его толкнул в спину, прошипев:

– Ты глупец, это же…

Договорить он не успел. Лонгин топнул ногой, маги Чёрной башни оттолкнули что-то невидимое и отпрыгнули назад, погнав что-то столь же невидимое перед собой.

Лицо Лонгина перекосила напряжённая улыбка. Он стоял посреди шатра, опустив руки, и даже не оглянулся, когда позади него лопнул на столе кувшин и вино залило стол. Его ожидания оправдались. Волшебники Чёрной башни замедлились… замерли… Он снова устало вздохнул.

– Я полагаю, дальнейшее можно не обсуждать? – повернулся он к своим товарищам из других стран.

Фабьен поморщился.

– Их тут пятеро… в Чёрной башне больше учителей, я полагаю, и нету.

– Давно пора их всех разогнать, – кровожадно возразил Одэлис из Рикании.

– А кто возьмёт на себя обучение будущих магов? – заспорил Просперо из Терны.

Они так посмотрели на Лонгина, что тот попятился и защитным движением вскинул руки.

– Нет-не-нет! – запротестовал волшебник. – Я могу наведаться туда, посмотреть, что и как… но постоянно там не поселюсь! У меня даже нет учеников, которых можно туда отправить.

– А это? – кивнул на Нору Сотирих.

– Она ещё не освоила даже азов, – поморщился маг. – Об остальных и говорить нечего.

– Во даёт! – прошептал Липп. – И ведь не соврал.

Фабьен громко, на показ вздохнул.

– Ну, молодой Жофруа, пожалуй, достаточно терпелив для такой работы… или Ферранд…

– Я мог бы отправить сюда Улиеса, – предложил Одэлис. – За последние семь лет он не написал ничего стоящего, но в наши письма вникает.

Просперо покачал головой.

– Я готов потратить некоторое время, – пробормотал он. – Но при условии, что вы поедете со мной. У нас останется время на то, чтобы заняться вашей последней идеей.

Лонгин только махнул рукой.

– Я не могу, – сказал Сотирих. – Я обещал поехать к Маелджи, помочь восстановить его огненных муравьёв. Но могу уговорить его принять несколько учеников после вашего обучения.

– Дело ваше, – ответил стремительно мрачнеющий Лонгин. – Липп!

Он, казалось, достал из воздуха одну за другой две тщательно закупоренные фляжки и кинул вампиру. Тот ловко поймал их.

– Примешь мой дар? – спросил Лонгин. – Это хорошее вино, я выпросил его в Латгавальде. Думал, приберечь для пира, но…

Вампир нахмурился, припоминая то, что он слышал о чёрных магах. Что-то ему подсказывало, что лишний раз у них лучше ничего не брать, даже если ты вампир.

– Чего ты хочешь? – так и ничего не придумал он.

– Эти, – кивнул волшебник на скованных магов Чёрной башни. – Мне нужны их знания.

– А марать ручки не хочешь, – неприятно улыбнулся вампир.

Волшебник развёл руками.

– Нет времени. Решай скорее. Ты представляешь, каких усилий стоит держать под контролем пятерых волшебников?

– Не представляю. Но всего две фляжки…

Лонгин засмеялся и отвернулся от вампира.

– Всё, что касается их планов, завтра, в письменном виде, – бросил он через плечо. – И, может быть, я подумаю о ещё одной фляжке.

У Липпа перекосилось лицо.

– Ты имеешь в виду – что они собирались с тобой сделать? – уточнил он. Голос вампира слегка дрожал от волнения.

Лонгин удивился.

– Да? Какая новая мысль. Я вообще-то имел в виду, что эти сапожники собирались делать с учениками. Но…

– Посмотри лучше, почему они напали, – предложил до того молчащий приор. Лонгин смерил его взглядом и благодарно кивнул.

– Что-то вроде этого, – согласился он.

Вампир спрятал фляжки за пазуху. Руки его тоже слегка дрожали.

– Три полных фляжки хорошего вина, – возбуждённо сказал он приору. – Вы представляете, что это?!

– Нет, сын мой, – покачал головой приор.

– Это… это… я потом объясню, – пообещал вампир и устремился к пленным магам.

– Хорошее вино – это заколдованное вино, отец, – пояснила Нора приору. – Виноград для него собирают с заговоренной лозы. Его используют на тайных колдовских обрядах. Мне говорили, что у вампира, который выпьет хорошего вина, возрастают силы. Редко кому удавалось выпить больше пары глотков за раз. А тут – три фляжки.

– Это очень щедро, – согласился приор.

– Мне нужен был результат, – раздражённо пояснил подошедший к ним Лонгин. Он утратил своё вальяжное спокойствие и властную уверенность в себе. Руки его дрожали от пережитого напряжения, одежда была смята и порвана, по лицу стекал пот. – Проклятье!

– Вы же победили, – робко сказала Нора.

– Победил?! – взвился волшебник. – Победил?! Да в гробу я видал такие победы! Проклятье, этот сапожник чуть не убил меня!

– Но вы же справились, – не удержалась баронесса.

– Справился?! Я справился только чудом! Вы думаете, я на кого эти ловушки ставил?! На этих сапожников?! Я ждал белых волшебников! Проклятье, я так надеялся наглядно доказать, что чёрная и белая магия представляют собой единый континуум… Мои ловушки настроены были на противоположность наших заклинаний. Конечно, я учитывал, что они не используют теорию ограничений… проклятье! Я думал, мне конец там придёт. А где я мог тренироваться?! Где, я вас спрашиваю?! Разве с такой женой потренируешься?! Проклятье, проклятье, проклятье! Теперь мне ещё возиться с этой проклятой дырой! Кто их сюда тянул?! Сидели бы у себя, мучили бы детишек, бездари!

Нора попятилась, вспоминая, как Вейма её предупреждала о вздорном характере учителя.

– Ты имеешь в виду Чёрную башню? – заинтересовался приор.

– Да! Эту трижды проклятую дыру на краю света! Какой дурак её вообще там построил?! Какой сапожник решил там людей учить?! Я уж не чаял оттуда убраться! А теперь, что, всё снова?!

– А чем она так плоха? – не отставал приор. Лонгин вздохнул, понимая, что слушатели его настроения не разделяют и даже не понимают, о чём идёт речь.

– Местом, – пояснил он немного спокойней. – Серая пустошь – нехорошее место. Там от Корбина тянутся болотистые места, а дальше на восток всё было сожжено и вытоптано во время смуты Ублюдка несколько поколений назад. Когда там поселились маги, они принялись колдовать… сами видите, на что похоже волшебство людей, которые упорно не хотят учитывать теорию ограничений… и ещё некоторые важнейшие теории. Впрочем, тогда их и не было. Это их немного извиняет. Словом, болота отодвинулись от озера и переместились ближе к башням. Ещё и меняют расположения топей и бочагов, причём совершенно непредсказуемо. Теперь там нельзя ни пройти, ни проехать. Представляете, что приходится жрать ученикам?! Нас кормили отбросами! И мне теперь придётся ехать…

– А как доставляют эти отбросы? – заинтересовался приор.

Лонгин отвлёкся от предстоящих ему страданий.

– Как-как… – проворчал он. – Там по краю дорога проходит… Ещё не до конца заброшенная. Ведьмы… тех учат в Бурой башне… строго говоря, это кухня и спальни над ней. Они выдумали какую-то мазь, которой натираются и летают под Пустошью. Я не понимаю, зачем они это сделали. Вне Пустоши летать невозможно, какой смысл учиться этому возле башни?! Где они собирались это использовать?! Ещё задолго до меня они заметили, что, если навести страх на лошадей и людей, то нетрудно растащить припасы с какой-нибудь несчастной телеги. Белые маги – нет, всё-таки какая жалость, что они не прибыли! – конечно, пытались этому помешать. Ханжи. Еду-то трескали. Чего не понимали, так того, что их белые молнии пугают ещё больше. К концу драки половина лошадей успевала утонуть в болотах. Хоть бы раз головой подумали. Понятно, после этого к нам ни купцов, ни крестьян даже на край Пустоши не заманить.

Он покачал головой.

– Белая магия в первую очередь разработана для противодействия чёрной магии, – совершенно спокойно пояснил он. – Вообще, волшебство лучше всего применяется именно против волшебства и его носителей. К материи волшебство приложить очень трудно. В лучшем случае получится изменить некоторые свойства.

– Но ты достал фляги из воздуха, – напомнил приор.

Лонгин мальчишески ухмыльнулся.

– Иллюзия, – сознался он. – Основы обучения. Сам понимаешь, это безопасней, чем сразу возиться с материей. Почти всё, что вы сегодня видели – это иллюзии. То, что происходило на самом деле, увидеть нельзя. Это…

Он резко отвернулся от своих собеседников и подошёл к Фабьену.

– Он всегда такой? – спросил приор ошарашенную Нору.

– Н-н-не настолько, – призналась баронесса.

К ним подошёл Просперо.

– Я вас не поприветствовал, брат Матео, – сказал он приору. Тот какое-то время вглядывался в волшебника, потом кивнул и поправил:

– Отец Сергиус. Я вас не сразу узнал из-за иллюзии.

– Отец? – удивился Просперо. – Давно я не интересовался, что в мире творится. Вас можно поздравить с рукоположением?

– Вы знакомы? – удивилась Нора.

– С кем я только не был знаком, – усмехнулся приор.

– Вас, наверное, поражает случившееся, – сказал Просперо. – Но это – результат долгой и тщательной подготовки. Не давайте обмануть себя порывистости моего друга. Он всегда просчитывает свои действия. Мы разработали определённую систему… недостаток теории, конечно, в том, что не получается быстро ответить на враждебные действия. Но сугубые практики вроде наших скоро покойных друзей… Они могут придумывать новые заклинания, но в их основе старые методы. А мы много поработали именно над тем, чтобы найти принципиально новые методы.

Речь Просперо чем-то очень напоминала речь Лонгина и Нора спросила:

– Он был вашим учеником?

– Нет, что вы! Но мы много работали вместе.

– И в чём состояла подготовка? – уточнил приор.

– Как – в чём?! Мы уточнили все слабые места во всех наших теориях, ограничениях, поправках, леммах и теоремах! Исчертили всё поле. Конечно, некоторые думали, что они не решатся напасть вот так открыто… Но и я, и Лонгин настаивали. Я его понимаю – кому охота ждать удара в спину? Ведь он живёт совсем недалеко от Серой пустоши! Мне кажется, ему не стоило писать белым магам, предлагая вместе разрабатывать обобщённую теорию. Они, конечно, проигнорировали, а их соседи…

– Соседи? – зацепился приор.

– На Серой пустоши рядом стоят Белая, Чёрная и Бурая башни, отец, – пояснила Нора. – Там учат белых и чёрных волшебников и в Бурой башне колдунов и ведьм.

– Колдуны – не то же самое, что и волшебники? – тут же спросил приор.

– Нет, отец, – нетерпеливо ответила Нора.

– Отец Сергиус говорит с тобой без заклинаний, которые помогают понимать чужие языки, – со смешком заметил подошедший к ним Липп. – В Рикании слова другие.

– О! – оживился Просперо. – Ты закончил? Тогда мне пора.

– Куда пора? – растерянно спросила Нора.

Липп положил руку ей на плечо и заставил отвернуться от входа.

– Ты же не думаешь, что они мило поулыбаются и отпустят своих врагов? – хмыкнул он. – Это чёрные волшебники. Я так подумал, тебе не понравится, что они там задумали.

– А что они задумали? – пересохло в горле у Норы. Она даже забыла возмутиться его наглости.

– Я так понял, они собрались обратить время вспять, чтобы получить тела разного возраста, а потом повторить тот фокус с выворачиванием, – беспечно ответил вампир. – Эй, Нора, ты же не Вейма! Не надо падать в обморок!

Глава вторая
Передышка

Врени сидела на ступенях ведущей в подвал лестницы и молча злилась. Ей не нравилось происходящее. С утра за ней послал старик Клеменс и велел быть наготове. Мол, её помощь понадобится, чтобы приводить пленников в себя после пыток. Цирюльница не имела ничего против работы, но она категорически возражала против того, чтобы с ней так обращались. Нора не платила ей ни медяка, её только пускали спать и кормили, она не обязана работать на этих людей, она не обязана оставаться тут, она…

Да куда она денется, если ей на совете баронов сказали, чтобы не вздумала даже уезжать. Не то чтобы за ней следили, конечно. Но и старший брат говорил, что задание её не закончено.

Врени казалось, что все вокруг сошли с ума и Марила с её проказами и карканьем из всех ещё самая здоровая. Вот давеча наткнулась на чёрного волшебника из Ранога. Она его немного знала в лицо, ну, а он её, конечно, не узнал. Когда Врени его увидела, он высокомерно требовал у слуги, чтобы тот позвал её милость в таблиний. И пошёл туда сам. Видать, не первый раз тут: в таких домах не было специальных комнат для чего-то. Большой зал – можно гостей принять, можно совет собрать, можно все углы какими-нибудь статуями устроить. Маленькая комната – можно спальню, таблиний этот, да хоть кладовку. Слуга поклонился и побежал. Конечно! Безумие вокруг просто пугало. Вампиры дружат с оборотнями, монахи дружат с палачами, чёрные маги приходят в гости… замечательно, просто замечательно! И приор этот… как его… посланец, глядите-ка, самого святейшего папы! Конечно, замечательно. Просто чудесно. Приор ими играет как хочет, а они все рты поразевали. Понимает он и прощает всех, видите ли. Купил всех, все ему в рот заглядывают, а что завтра будет, и не думают. Да где это видано, чтобы человек вот так вот, по доброте такие деньжищи на ветер кидал, разбрасывал, не считая?! Хоть один задумался, что однажды приор с них спросит?

По лестнице застучали шаги. Врени едва успела отскочить – мимо неё чуть ли не пролетел чёрный маг. Сунулся туда-сюда, рванул на себя дверь, из-за которой доносились стоны и неразборчивые вопли.

– Вот ты где! – закричал маг. – Мне с тобой поговорить надо! Сейчас! Немедленно!

Слегка удивлённый приор вышел к нему.

– Это важно? – с кроткой улыбкой спросил он. Врени, ставшую невольной свидетельницей этого разговора, аж как-то перекосило. Этот человек только что с палачом допрашивал своих врагов, а теперь, ишь, улыбается. И не стыдно ему лицемерить. Мучает братьев по вере, а с проклятым любезничает. Какой же он после этого монах?!

– Важно, – подтвердил маг. Врени показалось, что он сейчас затопает ногами.

Приор только кивнул и повёл волшебника в ту дальнюю кладовку, где недавно запирали одеревеневших вампиров. Дверь за ними закрылась.

Врени вернулась к своим мрачным мыслям, как вдруг подвал сотряс вопль:

– Нет! Нет! Я говорю – нет, нет и нет!… Пять лет?! Ты спятил?! Нет!… Да я и года не просижу в этой дыре!… Да мне плевать!… Да сожги ты хоть весь Тафелон!… Нет, я сказал, нет! Ни за что!… Деньги?! Деньги?! Ты решил меня купить?!… Ты мне угрожаешь?!… Я сказал, нет! И не проси! Нет! Ни за что!

Дверь кладовки распахнулась с треском… но ничего не произошло. Врени не слышала, что говорил приор, но вскоре они оба показались в конце коридора и волшебник совершенно спокойно объяснял монаху:

– Еда для всех трёх башен… вино, разумеется… для учеников можно и сидр… потом, одежда… ты бы видел, в каких лохмотьях нам приходилось щеголять!.. нет, простого полотна достаточно. Это надо доставлять постоянно… И, конечно, компенсацию пострадавшим… не думаю, что нравы учеников трёх башен так легко унять. Первое время потребуется немало денег на одни только извинения. Кроме того, конечно, книги… О книгах всегда забывают… Книги дороги… я составлю список всего необходимого… не удивлюсь, если башни уже разваливаются…

– Составь список, – кивнул приор. – Сейчас обратись к Братству Помощи, они возьмутся доставить и еду, и всё, что ты посчитаешь нужным.

Лонгин дружелюбно кивнул ему и как ни в чём ни бывало направился к лестнице, но вдруг остановился.

– Ах, да! – спохватился волшебник. – Совсем забыл. Почтенный Маелджи прислал…

Он порылся за пазухой и извлёк оттуда обрывок пергамента.

– Вот, возьми. Впиши вот сюда и сюда имя, рост и вес, хотя бы приблизительно… расположение звёзд… хм… ну, наверное, дату рождения кого-нибудь из твоих пленников, которых ты не боишься потерять. И прикрепи ему на лоб. Пусть кто-нибудь запишет, что произойдёт после… ах, да! Сначала его надо… ну, хотя бы поцарапать.

– А что это? – поинтересовался приор.

– А, это очень старое заклинание, его придумали задолго до того, как в святые земли пришли лельфы[36]36
  Лельфы – народ, властвующий в святых землях. Обычно о них говорят просто «неверные».


[Закрыть]. Оно должно усилить последнее из пережитых человеком ощущений… Его применяли, чтобы насладиться музыкой или распознать, нет ли в еде яда… Но оно же может усилить и боль… Я не очень уверен в расчётах… Если мы ошибаемся, может остановиться сердце… поэтому испытай его на том, о ком не будешь жалеть. Я бы остался и попробовал откорректировать… но мне попросту некогда… если мы не поторопимся, эти юные сапожники увеличат Серую пустошь вдвое своими стараниями.

Врени посторонилась, стараясь сделаться незаметной. С её ростом это было не так-то просто. От доброжелательной беседы мага и приора просто мутило. «Ненужные пленники»! Повернись судьба иначе – и она могла бы оказаться среди этих самых ненужных пленников и на ней могли бы испытывать заморские чёрные чары. Волшебник пришёл мимо неё, даже не замечая. Это было на него похоже, он так же вёл себя и в Раноге, и на встречах: не видел никого и ничего, если это не входило в круг его интересов.

А вот приор таким не был. Врени даже ощутила к нему что-то вроде признательности, когда монах, проводив волшебника, повернулся к ней и участливо спросил:

– Тебя что-то расстроило, дочь моя?

– Отстали бы вы от меня… отец, – грубо ответила она. – Вам мало, что под вашу дудку все пляшут? Теперь ещё и этот. Не знаю, чем вы его купили и для чего, но со мной такое не пройдёт.

– Я ничем его не покупал, – как будто даже удивился приор, – я никого не покупаю. Я предлагаю людям то, в чём они нуждаются, и прошу их помочь в ответ, только и всего.

– Мне ничего не надо, кроме свободы, – уныло сказала цирюльница.

– Свободы травить клопов, ночевать на грязной соломе вперемешку с крысами? – поддел её приор.

– Да! – огрызнулась Врени. – Не надо, монах. Не играй словами. Ты хитрый, я знаю. Ты кого угодно обманешь и я тебе ни на медяк не верю.

– Но я никого не обманывал, дочь моя.

– Не юли… те, отец. Я кое-что знаю ведь и о вас тоже. Зачем вы велели моим братьям избить бедолагу Полди? Он готов отдать за вас жизнь, а вы его предали. И вам ведь не стыдно смотреть ему в глаза.

– Отдать жизнь, – вздохнул приор. Он вдруг показался Врени страшно усталым… и старым. – Отдать жизнь… В юности мы думаем, что сделаем это, шагнув навстречу вражеской стреле… А в старости понимаем, что отдаём жизнь, посвящая каждое её мгновение выбранному делу.

– Если под стрелу успел выскочить другой дурак, – вставила Врени. Приор засмеялся.

– У меня есть немного времени. Пойдём, найдём брата Полди.

– Зачем? – подозрительно спросила цирюльница.

– Пойдём, дочь моя, – настаивал приор. – Ты ведь хотела… справедливости.

– Уже не хочу, – мрачно буркнула Врени, послушно следуя за приором.

* * *

Они нашли брата Полди во дворе. Он стоял позади небольшого садика, у самого обрыва, которым заканчивался двор, и смотрел вниз, на реку. Услышав шаги, обернулся с вежливой улыбкой, которая стала шире и искренней, когда он разглядел тех, кто к нему подошёл.

– Отец Наркис! Врени! – сказал он. – Смотрите… Разве не прекрасно то, что сотворено Создателем?

Врени равнодушно мазнула взглядом по утопающей в осеннем золоте долине.

– Все Его творения прекрасны, – согласился приор. – Я помню, ты и в монастыре уходил и вот так вот любовался дикими местами.

Полди ответил почти что детской улыбкой.

– Мир велик и прекрасен, отец. И горы, и реки, и люди…

Врени вытаращилась на него как на невиданное чудо.

Там, в подвалах оставшегося за их спинами дома, люди стонали от нестерпимой боли. Стоящий рядом с ним человек их допрашивал. Враг его побери, этого святошу недавно ещё хотели жестоко убить! Люди – прекрасны?! Она не ослышалась?!

– Врени так не считает, – кивнул на неё приор с улыбкой.

Цирюльница внутренне ощетинилась. Брат Полди тоже кивнул.

– Она много общалась с дурными сторонами мира и уже не может видеть хорошие, – пояснил монах своему приору.

– Я не могу?! – взвилась цирюльница. – Я не могу видеть?! Да ты спятил, монах! Ты слеп, а я не могу видеть?!

– Врени, пожалуйста, – терпеливо произнёс брат Полди. – Позволь себе увидеть…

– Замолчи! – рявкнула цирюльница. – С меня хватит твоих проповедей! Да чтоб ты знал – всё, во что ты веришь – это обман! Сплошное надувательство!

Полди удивлённо заморгал.

– Что стряслось? – обеспокоенно спросил он. – Тебя кто-то обидел?

Врени взвыла.

– Да ничего не стряслось, ты, недотёпа! Меня никто не обижал. Ты, ты, балбес, обманут! Вот этим своим «отцом» обманут! Да другой на твоём месте молился бы сиротой остаться с таким «папашей»!

– Отец Наркис, что-то случилось? – ещё больше заволновался брат Полди.

– Как же вы мне оба надоели, со своим лицемерием и глупостью! – выкрикнула Врени, но вдруг увидела, что в глазах монаха стоят слёзы. – Извини.

– Прости её, – наконец заговорил приор. – Она полна беспокойства и тревоги за тебя.

Цирюльница заскрежетала зубами.

– О чём Врени говорила, отец Наркис?

Приор вздохнул. Врени даже показалось, что он совершенно не лицемерит. Просто немолодой усталый человек, которому предстоит нелёгкий разговор. Она потрясла головой, чтобы наваждение пропало.

– Врени очень рассердилась, когда узнала, что разбойники, напавшие на тебя перед вашей встречей, сделал это по моему приказу, – спокойно пояснил приор.

Брат Полди застыл в крайнем изумлении. Его лицо дрогнуло…

– Зачем? – тихо спросил он.

– Мне пришлось поручить тебе дело, которое могло оказаться непосильной ношей, – проникновенно ответил приор. – Я боялся, что ты сломаешься, не выдержав тяжести того, что на тебя возложено. Это был жестокий, но вынужденный шаг. Если бы ты сломался в начале пути… Я мог бы ещё всё исправить. Но я не мог бы тогда рискнуть тобой так спокойно, как я сделал, зная, что ты не подведёшь, не предашь и не свернёшь с пути.

Врени заскрежетала зубами. Проклятый приор представлял своё предательство чуть ли не как честь для несчастного монаха!

– И если бы я… сломался? – уточнил Полди.

– Я приказал позаботиться о тебе, – ответил приор. – Я не собирался причинить тебе вред, но был только один способ убедиться, выдержишь ли ты все опасности и тяготы, которые тебе предстояли.

– Я понимаю, отец, – тихо сказал монах.

– И ты ему веришь?! – встряхнула его Врени. – Опомнись! В этой истории правда одно – он ради своих тайн и интриг приказал тебя изувечить! Сколько я намаялась, чтобы тебя вылечить! Ладно раны, тебя ж трясло днём и ночью, ты перепугался до беспамятства! Это, по-твоему, можно простить?!

Брат Полди вежливо высвободился. В его глазах мелькнуло что-то вроде улыбки.

– Если бы он этого не сделал, я бы не познакомился с тобой.

Врени аж задохнулась от злости.

– Понимаю, я был скорее обузой…

– Заткнись, – оборвала его цирюльница. – Нечего тут. Ты не был обузой. Не болтай глупостей, будь добр. Я тебе о том, что твой замечательный духовный отец приказал избить тебя ни за что ни про что.

– Я тебя понял, – терпеливо ответил монах.

– И всё?!

– Врени, пожалуйста. Ты же можешь понять. Отец Наркис может потребовать мою жизнь – и я буду счастлив отдать её.

– А в старости ты поймёшь, что отдавал её каждое мгновение, – издевательски процитировала приора Врени.

– Мне всё равно, лишь бы моя жизнь служила бы вере, – отозвался монах.

Врени махнула рукой и отвернулась, собираясь идти прочь. Её удержал приор.

– Что? – хмуро спросила цирюльница. – Тебе непременно надо, чтобы я сказала: «Ах, как же вы были правы, отец»?!

– Нет, дочь моя, – мягко ответил приор. – Я только хотел сказать тебе, что в этом нет ни лицемерия, ни обмана. Брат Полди отдаёт себя и свою жизнь по собственной воле, а не потому, что я его перехитрил. Я ни от кого не прошу больше, чем он может дать.

– Тогда, может, отпустите меня?! – предложила Врени. – Я устала. Я до смерти устала. Я не телохранитель. Я привыкла жить сама по себе. Я не хочу лечить запытанных вами людей, которые всё равно умрут.

– Но они пришли убить нас, – напомнил приор. – И тебя тоже.

– Мне плевать. Убейте их, я не против. Но лечить тех, кого завтра убьют, лечить кого пытают… Мне противно.

– Почему убьют? – удивился приор. – Если они раскаются, я первый буду просить оставить им жизни.

– И ты им поверишь?!

– Я готов рискнуть, если это поможет спасению человеческой души, – ответил приор.

Врени сплюнула.

– Добренький!

– Но я не держу тебя, дочь моя, – продолжал приор. Врени уставилась на него в немом изумлении. – Если хочешь, я поговорю с её милостью, кажется, это она запретила тебе покидать город?.. Я освобождаю тебя от исполнения задания. Ты справилась лучше, чем я мог надеяться. Что ещё?.. Тебе, кажется, не заплатили? Хорошо, я заплачу тебе столько, чтобы ты ни в чём не нуждалась…

– Ты меня не купишь! – вскипела Врени.

– Не хочешь, уходи без денег, – отступил приор и цирюльница окончательно смешалась. – Ты честно и верно служила, твоя смекалка спасла наши жизни. Я надеялся, что смогу попросить тебя о помощи ещё не раз, но, раз тебе это противно…

– Не играй словами!

– Умолкаю, – в защитном жесте поднял руки приор. – Одним словом, ты свободна.

Врени растерянно отступила.

– Но старик Клеменс… он ждёт меня…

– Я ему объясню.

– Он не справится один…

– Ничего, постарается.

– Но Марила…

– Я попрошу Вира поговорить с её братом.

– Но её милость…

– Я же сказал, с ней я тоже поговорю.

– А… – растерялась Врени.

– Ты свободна, – повторил приор.

Врени сделал ещё один шаг назад. Желанная свобода была так близко… но почему-то имела противный привкус. Как будто её столкнули с этого обрыва… как те крестьяне, которые хотели проверить, умеет ли она летать… а она не умеет. Цирюльница повернулась к брату Полди.

– Я буду вспоминать тебя, – серьёзно произнёс монах.

– Только не в молитвах, – попросила Врени, улыбаясь одними губами. На душе было паршиво. – Прощай!

– До встречи, – мягко поправил брат Полди.

Этого Врени вынести уже не могла. Она отвернулась и опрометью бросилась через двор.

* * *

Нора пребывала в смятении. Она долго спала и сны её были ужасны, а, когда проснулась, ей доложили, что «снова пришёл муж волшебницы» и он «просит уделить ему время». Баронесса прикинула, что может иметь в виду под этой вежливой формулой её наставник, наскоро оделась и побежала в таблиний. Встреча с волшебником была не самой приятной. Он проверил её знания в логике и остался не удовлетворён.

– Вы никогда не постигнете магии, ваша милость, если не будете отличать «все» и «некоторые»! Как вы собираетесь править Тафелоном, если не можете сделать простейший логический вывод?!

– Но я делала…

– Да?! Вы считаете, если некоторые мыши белые и некоторые белые существа ядовиты, то некоторые мыши могут быть ядовиты?! Вы ведь так сказали!

– Но… некоторые… может быть… так безопасней…

– Нет, нет и нет! Когда мы говорим «некоторые» в двух предложениях подряд, мы вообще не можем сделать никаких выводов, понятно?!

– Да, учитель…

– Это не потому, что я учитель, а потому что логика – логика этого не позволяет! Вы слышите, ваша милость?! Логика! Запомните, если вы не будете понимать законов логики, вас однажды так же вывернет наизнанку, как того сапожника!

Разнеся её знания в пух и прах и посулив проверить при следующей встрече, Лонгин умчался куда-то в глубины дома, оставив молодую баронессу приходить в себя. Ей предстояло принять решение – или бросить занятия магией или освоить эту проклятую логику. Ещё неизвестно, что хуже.

Размышляя обо всём этом, Нора шла по крылу, в котором располагались господские покои, как вдруг дверь в её собственные открылась, оттуда высунулась взлохмаченная голова её мужа. Клос что-то прокричал вслед торопящемуся слуге.