Текст книги "Попутчики (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 47 страниц)

Глава одиннадцатая
Побег

Магда сидела в седле и по-прежнему безучастно смотрела между ушей своей лошади. Мысли её бешено прыгали. Всё складывалось даже лучше, чем она надеялась. Обвинения, которыми бросался Флегонт (оказывается, после рукоположения он звался отцом Менлиусом) и которые выдвигала «дочь рыцаря Бертильда» были слишком суровы, чтобы цур Ортвин решился их разбирать. Он отправил обоих в Сетор под охраной десяти своих кнехтов, ведь там Флегонта могли узнать бароны и особенно его единокровная сестра, глава совета баронесса цур Фирмин. Симпатии цур Ортвина были на стороне Магды и всё же он дал ей понять, что ей следует доехать вместе с отрядом до Сетора, где – если её слова подтвердятся – обвинение отца Менлиуса будет с неё снято как заведомая ложь предателя и заговорщика. Ведьма не спорила. Её всё устраивало. Что до разбойника, висельника и убийцы Медного Паука, то его также везли в Сетор. Рыцарь цур Ортвин настоял, чтобы Магда отдохнула у него в замке, и отряд отправился в путь только на следующее утро. Это тоже устраивало ведьму. Она больше никуда не спешила. Говорят, что проклятым Враг ворожит, поэтому и удаются их гнусные замыслы. Кто бы ни ворожил ведьме сейчас, она молилась ему, молилась истово, но беззвучно. Дурное предсказание Денны уже сбылось: Магда попалась Флегонту. Теперь оставалось надеяться на удачу Виля: в свою ведьма уже не верила. Она шла против всех законов: проклятые не спасали проклятых. Одна жизнь ничего не стоила для прозревших и, потом, если в беду попадал более слабый, то считалось, что он заслужил свою участь, зачем рисковать ради него, а если провалился более сильный, то что уж тут поделаешь?.. Но когда-то Виль спас Магду и, что важнее, он был ей нужен.

– Колдуешь, ведьма, – подъехал к ней Флегонт. – Ты рано радуешься. Впереди монастырь моих братьев. Тебе придётся дорого заплатить за моё унижение!

– Это начало увещеваний? – холодно покосилась на него Магда. – Когда будет предложение покаяться?

– Для таких, как ты, нет покаяния, – выплюнул Флегонт. Ведьма даже удивилась силе его ненависти.

– Семь лет назад, – тихо сказала она, – ты разговаривал спокойней.

– Тогда ты ещё не пролезла в постель к моему отцу, – прошипел священник.

– И кому же из нас ты завидуешь? – подняла брови Магда. Флегонт задохнулся от злости. Державшийся неподалёку от них кнехт подавил смешок. На суде ведьма высказалась хлеще, намекая, что Флегонт потому-де осуждает её союз с бароном, что в его ордене приняты другие формы любви, те, от которых дети не рождаются.

– Мерзкая тварь, – пуще прежнего зашипел священник, – я вобью твою грязную клевету тебе в глотку!

– А, – кивнула Магда спокойно, – так ты из тех, кто может позволить себе смотреть на нагую женщину, только если одежды с неё сорваны перед бичеванием? Говорят, есть девки, ублажающие и таким образом.

Флегонт с рычанием занёс хлыст. Магда повернула голову и бесстрашно посмотрела ему в глаза.

– Ну же! Ударь! – приказала она. – Тебе ведь хочется.

– Эй! – не выдержал кнехт. – Ты, отец, держись подальше от дамы, слышишь?! А ты, госпожа, плюнь, не отвечай ему. Видишь же, что он, как собака кидается!

Флегонт с проклятиями отъехал в сторону.

В середине дня они заехали на постоялый двор, где потребовали отдых лошадям и еды себе. Флегонт, казалось, успокоился, а вот Магда начинала волноваться. Западнее был монастырь братьев-заступников и, хоть дорога пролегала южнее его, оттуда вполне могли выехать и отбить и Флегонта, и пленника. И её. Кто знает, удастся ли ей что-то сделать в плену? А если они отберут Виля, а её оставят с кнехтами Ортвина? Сам Виль, казалось, нисколько не интересовался собственной судьбой и Магда восхищалась его выдержкой. А вот Куно с трудом сдерживался, чтобы не подскочить к батраку и не закричать, мол, чего не узнаёшь, это же я! Чтобы отвлечься, он вовсю болтал с кнехтами Ортвина. Те одобряли его драку с монахами и даже уверяли, что с такими способностями нечего делать в трактире. Прямая дорога, мол, в кнехты! Там научат, задатки-то добрые!

Магда молилась. Молилась, когда обедала, молилась, когда садилась в седло, чтобы ехать дальше, молилась, когда начал накрапывать холодный осенний дождик. Враг ли услышал её просьбу, Заступник ли сжалился, да только вскоре хлынул такой ливень, что ведьма едва могла различить хвост шедшей впереди лошади. Перекрикивая шум дождя, кнехты решили возвращаться на постоялый двор. Ведьма тайком вздохнула с облегчением.

* * *

Виля на постоялом дворе скупо накормили чёрствым хлебом, связали поверх сковывающих руки цепей и втолкнули в кладовую, где к потолку были подвешены колбасы. Отца Флегонта связывать не стали, но заперли в отдельной комнате, прозрачно намекнув, что его бегство будет признанием вины. Остальных братьев-заступников не сторожили, только отобрали оружие ещё в начале пути. Отдельную комнату получила и Магда, но отправляться в неё не торопилась. Она медленно, не чувствуя вкуса, поела, а после подошла к очагу, будто бы согреть озябшие руки. Колдовские травы, те, что уже не раз сослужили ей свою службу, высыпались в огонь из рукава. Противоядие Магда сварила ещё дома, крепче обычного, чтобы не успело выдохнуться, и сейчас незаметно добавила в кубок с подогретым вином. Вкус был ужасающий, но ведьме было не до этого. На ночь постоялый двор заперли, закрыли окна, чтобы в дом не шёл холодный воздух. Сонный дым постепенно окутывал общий зал. Плохо, что Флегонт отдельно, эдак он и не уснёт вовсе, но второй возможности может не быть. Пересиливая себя, Магда глотнула ещё своего разбавленного зельем вина. Не спать! Держаться! Заметив, что сон окутывает собравшихся в зале людей, ведьма мягко осела на пол. Она спит. Её околдовали вместе со всеми…

Конечно, околдовать нескольких людей сложнее, чем одного, и всё же зелье сработало. Не могло не сработать. Удивлённые возгласы стали всё тише, глуше… Наконец они умолкли. Магда выждала какое-то время, поднялась и подсыпала в огонь ещё немного своих трав. Уже ни от кого не скрываясь, глотнула противоядие. Сняла башмаки и тихо обошла постоялый двор. Все были в сборе и спали, даже слуги. Магда тихо прокралась в кладовку, где хранили колбасы. С трудом отодвинула засов. При тусклом свете свечи перерезала верёвку, которой Вилю связали руки и ноги. С трудом усадила спящего батрака, разжала ему челюсти и влила в рот бодрящего зелья. Он проглотил, но не просыпался. Магда заставила его выпить ещё, а после наотмашь отвесила оплеуху.

– Просыпайся! – прошептала она ему на ухо.

Виль проснулся, да так, как ведьма и не ждала вовсе. Он взметнулся как гадюка и схватил свою спасительницу прежде, чем она успела заметить его движение. Цепь, не брякнув, обвилась вокруг её шеи, и Виль опрокинул Магду на пол рядом с собой.

– Тихо, – почти нежно шепнул он. – Без шума, понял?.. Поняла?

Магда похолодела. Виль никогда так с ней не разговаривал. Такой тон у него был, когда он допрашивал своего врага. Ничего хорошего этот тон не сулил.

Цепь на её шее слегка ослабла. Виль зажал ведьме рот и с той же опасной ласковостью произнёс:

– Если будешь вести себя тихо, останешься в живых. Поняла? Кивни.

Магда послушно кивнула.

– Теперь мы встанем и выйдем во двор. Будешь дёргаться, придушу. Кивни.

Она снова повиновалась. Они прошли мимо спящих людей во двор и там Виль, наконец, освободил её рот. Магда закашлялась.

– А теперь отвечай, кто ты, – предложил ей убийца.

– Дурак ты, Виль, – бросила ведьма вместо этого. Грязь холодила босые ноги. – Вот и освобождай тебя после этого.

– Маглейн? – удивился батрак, но цепь на шее ведьмы не ослабил. – Ха! А я-то думал, зачем ты в лапы к святошам полезла! Совсем жить надоело?

– Пусти! – дёрнулась Магда и снова закашлялась: цепь больно врезалась в горло.

– Тихо, Маглейн, не спеши. Ты, я вижу, для них что-то значишь, а? Рано мне тебя отпускать.

Ведьма закатила глаза.

– Они проспят до утра.

– А, так ты их усыпила? – приятно удивился Виль и отпустил, наконец, ведьму. – Хоть какая-то от тебя польза.

– Виль, послушай…

– Не трать слов, Маглейн, не надо, – отмахнулся батрак. – Что тебе нужно? С девчонкой твоей что?

Магда вздохнула.

– Виринея увезла её в Белую башню.

Виль хрипло засмеялся.

– Вот тебе, Маглейн, и дружба с белыми магами. Доигралась?

– Виль, я прошу тебя. Я на колени встану, если хочешь. Всё, что скажешь, выполню. Верни мне дочь!

– Ишь ты! – хмыкнул батрак и обошёл вокруг ведьмы. – Ишь ты! Как жареным запахло, так сразу Виль!

Магда снова вздохнула. Ноги мёрзли, прохватывал холодный ветер.

– Пошли в дом, – предложила она. – Всё равно никто до утра не проснётся.

Колдовские травы тем отличались от обычных лекарственных, что действие их определялось желанием ведьмы – если та правильно их зашептала.

На пороге она остановилась, оторвала клок у сорочки и тщательно вытерла испачканные в грязи ноги. Виль, поганец, даже не думал отвернуться.

– Запри дверь, – приказал убийца. – Вдруг кто-то ночью нагрянет.

Обошёл зал, заглядывая каждому спящему в лицо.

– Эй, а главный святоша где?

– Его заперли отдельно, – ответила Магда и кинула перепачканный лоскут в очаг.

Виль ушёл и вскоре вернулся.

– Хорошие у тебя травки. Спит твой святоша. И все спят.

– Ты его не убил?

– А зачем? Мне за него не заплатили.

О присел на лавку и хлопнул по ней ладонью.

– Садись, поговорим.

– Погоди, – покачала головой Магда.

Она сходила в свою комнату и принесла свёрток, припрятанный на дне её сумки.

– На, – протянула она. – Переоденься. Держи, тут деньги, железки твои. Не знаю, на что они сгодятся, но решила взять. А, и вот.

Она вытащила тот самый, заговоренный ею когда-то нож Виля.

– За ножик спасибо, – хмуро ответил батрак, – но я тебе свои тайники не показывал.

– Арне нашёл, – пояснила ведьма. – Ещё в тот раз. Унюхал.

– Фу, плохой оборотень, – поморщился убийца. – Чужие портки нюхать, фу!

– Он умер, – без выражения сказала Магда.

– Хоть что-то приятно слушать, не придётся самому возиться, – оживился батрак. – Кто ж его так? Твоя белая подружка?

– Она. Он пытался отстоять Эрну… а она сделала его обратно человеком. Он умер от ран… Тех, которые… От той раны, которую ты нанёс.

– Не надейся, не зарыдаю, – фыркнул Виль. – Туда ему и дорога. Значит, теперь уже и папаша Виль стал хорош, а, Маглейн?

– Заткнись, – отозвалась Магда и принялась снимать повязку с левой руки. Рана только-только затянулась… не дай Освободитель кровь снова прольётся… – Иди сюда, к очагу. Руки протяни.

В левой руке у неё под кожей была спрятана ёж-трава, та, что ломает любое, даже самое крепкое железо. Ведьма наложила руку на оковы и закусила губу.

Это было больно.

– Хорош, Маглейн, отпускай.

Ведьма с трудом разжала руку. Посмотрела на перепачканные кровью кандалы. Выглядело так, будто их раскрыли зубилом. Оторвала ещё один лоскут от сорочки и вытерла кровь. Подобрала с полу испачканную солому и кинула лоскут вместе с соломой в очаг. Виль хмыкнул.

– Дура ты, Маглейн. Всё бы тебе колдовать.

Он унёс кандалы в кладовку и прихватил оттуда колбасу.

– Оставайся здесь, – приказал он, – дряни своей, вон, понюхай, чтобы не заподозрили.

– Подожди! – взмолилась ведьма. – А Эрна?!

– Потом поговорим.

Он шагнул за порог. Ведьма оставила дверь такой, какой она была до того, как убийца заставил её выйти во двор, убедилась, что в зале не осталось следов её прогулки, и высыпала в очаг ещё немного колдовских трав. Опустилась на пол и глубоко вдохнула усыпляющий дым.

* * *

Пробуждение было неприятным. От смешения противоядия и снотворного болела голова. Кто-то кричал, кто-то бегал, кто-то ругался.

– Да разбудите же вы эту ведьму! – потребовал Флегонт. – Пусть скажет, куда она девала преступника!

Магду потрясли за плечо. Она с трудом разлепила глаза, в них как будто насыпали песку. Поднялась и огляделась по сторонам. Проснулись ещё не все, некоторые только-только начали шевелиться.

– Проклятая ведьма! – выплюнул ей в лицо Флегонт. – Отвечай немедленно, куда…

– Вы его выпустили? – удивлённо спросила Магда. Седой кнехт отвёл глаза.

– Первым хозяин проснулся, – пояснил он. – В кладовку сунулся, а там!.. От его криков один из этих встал, ну, и…

– А что там? – немедленно спросила ведьма, с трудом поднимаясь на ноги. Тело одеревенело и озябло. – Что случилось? Почему… почему всё… так?! Как я здесь уснула?

– Как?! – взвыл Флегонт. – Ты ещё спрашиваешь?!

– Украли! – подхватил хозяин постоялого двора. – Украли все колбасы из кладовой! А я говорил! Говорил, не надо его сюда запирать!

– Кто украл? – растерянно спросила Магда, прижимая пальцы к вискам. – Какие колбасы?

– Да тот душегуб, которого монахи везли, – пояснил седой кнехт. – Исчез вместе с колбасами. В кладовой теперь пусто, только кандалы валяются. Сбил кто-то, пока мы тут валялись.

– Заступник, какой ужас! Вы же сказали, он убийца! И теперь он на свободе?!

– Лошадь у Мориса увёл, – кивнул седой кнехт на огорчённого товарища. – Видать, далеко собрался.

Флегонт схватил ведьму за плечи и больно встряхнул.

– Не строй из себя невинность! – рявкнул он. – Это твоих рук дело, ведьма!

Морис оттащил священника.

– Не тронь её! – потребовал седой кнехт. – Вы сами плохо следили за своим пленником, почему госпожа должна за него отвечать?!

– Я ничего не понимаю! – воскликнула Магда. – Нас кто-то усыпил?! Всех? Заступник, нас могли зарезать во сне!

– Брось своё притворство, – потребовал Флегонт. – Ты лучше всех знаешь, как это было проделано. Семь лет назад ты точно так же сбежала у меня из-под носа!

– Семь лет назад, – парировала Магда, – ты обманом захватил Ордулу.

– Но ты оттуда сбежала, – настаивал Флегонт. – Тебе помогло колдовство и сейчас ты прибегла к нему же.

– Госпожа, объяснись, – попросил седой кнехт.

– Отец Менлиус, – охотно начала Магда, – когда его звали ещё братом Фленонтом, – захватил Ордулу, в которой я жила тогда милостью барона цур Фирмина. Брат Фленонт назвал меня ведьмой и приказал запереть в дровяном сарае, не дав ни еды, ни питья, ни постели. Он собирался меня пытать, чтобы я донесла на его милость барона цур Фирмина. Ночью, когда шайка примкнувших к самозванцу разбойников, перепилась, один добрый человек сбил с двери сарая доски и вывел меня наружу. Вижу, отец Менлиус уже не боится признаться в своём преступлении.

– Мы обшарили всю округу, – напомнил Флегонт. – С собаками! Тебя же и след простыл! А позже у нас сбежали заложники – и тоже из-за твоего колдовства!

– У тебя всё время кто-то сбегает, отец, – неодобрительно произнёс седой кнехт. – Занимался бы ты своим делом.

– Надо немедленно пуститься на поиски, – вместо ответа потребовал священник.

– У меня приказ рыцаря цур Ортвина, – покачал головой седой кнехт. – Велено довезти до Сетора тебя и госпожу Бертильду. Мне нет дела до твоего пленника. Если он тебе так дорог, твоим людям надо было его лучше стеречь.

– Мы никуда не поедем, пока не вернём пленника, – настаивал Флегонт.

– Воля твоя, отец, – покачал головой кнехт. – Не поедешь сам, повезём силой.

В это время одним из последних растолкали Куно. Когда ему растолковали, что случилось, он просиял и расхохотался.

– Так им и надо, братьям-заступникам! – заявил мальчишка. – Нечего было к честным людям на дороге приставать!

К нему подскочил Флегонт.

– Ты что-то знаешь, мальчишка! Говори! Куда вы дели еретика?

– Ничего я не знаю! – буркнул Куно. – Ты совсем спятил, монах! Ехал бы себе, сам бы сторожил своего еретика, глядишь, сейчас никто не мешал бы за ним гоняться.

Неизвестно, что ещё бы наговорил Флегонт, но дверь распахнулась и в дверь вошёл воин, одетый так чудно, что все присутствующие уставились на него во все глаза. Были на нём странные просторные штаны в жёлто-сине-алую полоску и такая же накидка поверх доспеха. Голову пришедшего венчал чёрный берет, украшенный ярким пером.

– Эй! – позвал он. – Хозяин! Подавай на стол всё, что есть в твоей лачуге! Принимай гостей!

В открытую дверь Магда увидела человек двадцать, одетых точно в точно такие же полосатые наряды, только без перьев на берете. Видимо, какой-то отряд, но какой и чей – этого ведьма не знала. Флегонт, увидев их, переменился в лице.

– Мир тебе, добрый человек, – поприветствовал он воина. – Ты из гвардии святейшего папы?

– Да, отец, – со странным шипящим акцентом ответил воин. – Я вахмайстер Тебес.

– Я отец Менлиус из святого ордена братьев-заступников, – представился Флегонт. – Вас послал сюда не иначе как сам Заступник! Нам нужна ваша помощь! Эти миряне препятствуют исполнению святого долга. Они защищают ведьму, которая помогла сбежать опасному еретику…

Он осёкся. В дом вошёл невысокий монах со смуглым лицом.

– Мир тебе, – приветливо поздоровался монах с Флегонтом и повернулся к кнехтам и Магде. – Мир и вам, добрые люди.

– Мир тебе, – без особой радости проговорил Флегонт. – Кто ты такой?

– Я посланец святейшего папы отец Сергиус, – еле заметно улыбнулся монах. – Продолжай. Что ты говорил про еретика? Не того ли самого, который убил заложника из Нагбарии?

– Его самого, – настороженно ответил Флегонт.

Монах отвернулся от него и повернулся к Магде.

– А ты, дочь моя…

– Я Бертильда, дочь рыцаря Криппа цур Лотарина, – представилась Магда, не решаясь ни лгать, ни говорить всю правду. – Мы с моим слугой совершали паломничество на север, в храм святого Зераса, чтобы помолиться за благополучное возвращение его милости барона цур Фирмина, в чьих владениях мы живём. Братья-заступники напали на меня в Ортвине, пытались похитить и обвиняли перед людьми в страшных грехах.

– Она ведьма, – настаивал Флегонт. – Чёрной ворожбой она усыпила всех на постоялом дворе и освободила пленника, которого мы везли на допрос в монастырь святого Агостона.

– Усыпила, говоришь? – заинтересовался отец Сергиус. – Как она это сделала?

– Я не знаю, как это произошло, отец, – вмешался седой кнехт, – но мы почувствовали странный запах, а потом все стали слабеть и засыпать один за другим. Проснулись на рассвете, а пленника нигде не было.

– А ты…

– Я Отто, десятник кнехтов славного рыцаря цур Ортвина, – представился седой кнехт. – Мы сопровождаем благородную госпожу Бертильду и отца Менлиуса на суд в Сетор, чтобы их рассудили бароны.

– Усыпила, говоришь… – задумчиво повторил отец Сергиус. – В городе Сеторе на дом баронессы цур Фирмин напали разбойники и с ними были братья-заступники. Прежде чем напасть, они пытались усыпить нас с помощью сонного дыма. Вы всегда прибегаете к нему для своих дел, отец Менлиус?

– Братья-заступники никогда…

Отец Сергиус от него отвернулся.

– Я так и думал, – сказал он пришедшему с ним гвардейцу. – Они похитили преступника, чтобы он не мог разоблачить их на суде баронов. Арестуй всех братьев-заступников на этом дворе, сын мой. Сколько их тут?

– Восемь, отец, – ответил Отто.

– Прекрасно. Это их телега стоит во дворе?

– Да, отец.

Магда не верила своим ушам. Явился какой-то священник и… что?… арестует брата-заступника?.. С каких пор святоши воюют со святошами?! Хотя… помнится, брат Полди… что-то там было…. Магистр… как его… Эртвин… но ведь это братья-заступники всех сильнее, разве не так?..

– Возвращайся домой, дочь моя, – посоветовал ей отец Сергиус. – Сейчас неспокойные времена, неподходящие для паломничества, что до барона цур Фирмина, то твоя мольба уже услышана и вскоре он вернётся домой.

Что-то шевельнулось в душе ведьмы. Что-то…

Барон.

Алмарик.

Вернётся домой.

К ней.

Увидит, какого сына она ему родила.

Нет.

Да.

Нет.

К кому бы он не вернулся, но только не к ней.

Она просила его не уезжать…

– Ты не рада? – поднял брови папский посланец.

– Рада, – кивнула Магда.

– А кто ты ему, дочь моя? – немедленно спросил отец Сергиус.

– Она его девка! – вмешался Флегонт. – Распутная ведьма, которая приворожила барона и склонила к своим грязным обрядам.

Куно в стороне что-то шепнул насчёт зависти и кнехты расхохотались.

– Позавтракаем и двинемся дальше, – решил отец Сергиус. – Отто, передайте вашему господину, что отца Менлиуса будет судить святая Церковь.

Отто обрадованно поклонился.

– Отец! Господа! – запричитал хозяин, когда на него, наконец, обратили внимание. – Душегуб-то, которого монахи с собой везли, украл все колбасы из кладовой! Мне вас и накормить-то нечем!

– Вот беда-то, – живо откликнулся отец Сергиус. – И ничего не осталось? Кашу тоже душегуб сожрал?

Кнехты расхохотались.

– Иди, иди, сын мой. Подай что есть, хоть бы и самой простой пищи.

Магда почувствовала на себе пристальный взгляд монаха и отвернулась.

Всё получалось даже лучше, чем она смела мечтать.

Виль свободен, её никто ни в чём не подозревает…

– Дочь моя, мы можем поговорить? – вежливо спросил её папский посланец.

Магда настороженно кивнула. Ничего она со святошей обсуждать не хотела. Но откажи-ка такому, когда у него отряд из двадцати человек и они даже братьев-заступников арестовывают!

В зале гвардейцы деловито вязали братьев-заступников и Магда провела монаха в свою комнату. Куно, тоже насторожившись, пошёл за ними.

– Это твой слуга? – приветливо спросил отец Сергиус, кивая на мальчика.

– Слуга, – подтвердил мальчик.

Монах осенил его священным знаком.

– Как тебя зовут, сын мой?

– Я Куно. Моя мать держит трактир в Латгавальде в Фирмине.

– Подожди нас здесь, – сказал монах.

Они вошли в комнату Магды, в которой та даже не ночевала.

– Дочь моя, – вежливо произнёс отец Сергиус, – должен спросить тебя… поверь, не в целях осудить и не из праздного любопытства… Правда ли то, что кричал о тебе этот юродивый?..

Магда вспыхнула.

– Я барона не привораживала, отец.

– Нет, я хочу узнать, не называют ли тебя во владениях барона цур Фирмина ведьмой.

У Магды мучительно сжалось сердце. Сказать правду? Солгать? Будет ли этот странный человек проверять? Она уже почти решилась солгать, но что-то в цепком взгляде монаха удержало её.

– Меня называют ведьмой Магдой, отец, – призналась она.

– Кто-нибудь может подтвердить твои слова?

Магда поперхнулась. Ведьма признаётся в том, кто она есть, и святоша требует доказательств?! Или мир сошёл с ума, или небо упало на землю, или наступил конец света, а она и не заметила?!

– Куно, – буркнула ведьма. – И Флегонт… отец Менлиус. В Латгавальде – кто угодно.

– Тогда, полагаю, это написано о тебе.

Он протянул ведьме письмо… буквы все знакомые, её учили писать и читать, но она не могла разобрать ни слова!

– Позволь, я зачитаю, – мягко предложил отец Сергиус. – Это написано на церковном языке, неудивительно, что ты ничего не поняла. Полагаю, тебе неинтересно будет слушать про предательство братьев-заступников…

– Предательство?!

– …поэтому… Ага, вот это…

Признаюсь тебе, что, отправившись в священный поход, надеялся обезопасить свои владения и свою семью от происков ордена. Но их предательство, поставившее под удар всю армию, заставляет меня опасаться за своих близких. Передаю твоему попечению мою дочь Нору цур Фирмин, которую я назначил регентом в своих владениях и передал ей своё место в совете. Также вверяю твоим заботам Бертильду цур Лотарин, дочь рыцаря Криппа цур Лотарина, проживающую недалеко от моего наследственного замка Ордулы, известную в моих владениях под именем ведьмы Магды. И с ней её дочь Эрну, рождённую вне брака, и сына Леона, которого Бертильда родила мне и которого воспитывают как своего ребёнка мои вассалы шателен Ордулы Вир и его жена Вейма. Если воля Заступника мне не вернуться домой, то этим письмом я признаю своего сына Леона своим законным сыном и доверяю моей дочери Норе выделить своему единокровному брату долю в наследстве такую, какая полагается для чести младшему сыну барона. Этим же письмом я утверждаю, что сыну моему Леону не полагается ни замка, ни доли в земельном владении, ни места в совете баронов. Матери же его, Бертильде, завещаю свою любовь и дом, в котором она проживает, а также часть леса вокруг него, в полную собственность для неё, её дочери и прочего потомства, за исключением нашего общего сына. Этим письмом я объявляю свою волю: в Фирмине ни Бертильда, называемая ведьмой Магдой, ни её дочь Эрна, ни другое, сколь угодно дальнее потомство не могут преследоваться за занятие колдовством, покуда оно служит для процветания моих владений.

У Магды вырвался протяжный всхлип и она закрыла лицо руками.

– Он никогда не говорил мне, – призналась она, с трудом подавляя слёзы. – Он… он…

– Он жив, дочь моя, – успокоительно произнёс монах. – После этого письма я получил ещё несколько. Он жив и в добром здравии. Что с твоими детьми?

Магда сглотнула.

Лгать столь высокопоставленному священнику, посвящённому бароном во все свои тайны было опасно.

– Мой сын… его отвезли в Вилтин… У графа воспитываются внуки… сыновья Норы… её милости Норы… Вейма отвезла Леона туда.

Отец Сергиус кивнул.

– А твоя дочь?

– Моя дочь… моя дочь… она… с ней… её… волшебница Виринея увезла её в Белую башню.

Монах кивнул. Слава Освободителю, он не стал расспрашивать дальше.

На мгновение мелькнула мысль рассказать странному монаху о том, что дочь похитили, что её нужно спасти, что…

– Возвращайся в Фирмин, дочь моя, – успокоительно произнёс отец Сергиус. – В своё время барон к тебе вернётся.

Он осенил её священным знаком и вышел из комнаты. Магда услышала, как он спрашивает Куно, правда ли Бертильда и ведьма Магда – одно лицо и может ли он утверждать, что колдовство её служит на пользу Фирмину и подтвердят ли это другие жители владений. Мальчик отвечал неохотно, но всё подтвердил, и легат вышел в общий зал.

– Куда теперь? – тихо спросил Куно.

– Домой, – пожала плечами Магда. – Только не через Корбинан.

– А…

– Молчи! – взмолилась ведьма.

Они вернулись в зал вслед за легатом и услышали, как тот рассказывает кнехту Отто, что на западе страны начинается война и что по дороге они встретили барона цур Абеларина, который собирался напасть на Фирмин, едва соберёт войска, и так его вразумили, что он остался с основной частью отряда штурмовать монастырь братьев-заступников.

– А вы сюда подались, отец?.. – почтительно спросил кнехт, не решаясь прямо спросить, зачем отец Сергиус тут оказался.

– Мы получили сведения, что братья-заступники перехватили убийцу северного заложника, – пояснил папский посланник. – Боюсь, мне не хватило терпения ждать их под стенами монастыря…

– И теперь вы будете искать того душегуба? – нахмурился Отто.

Магда заподозрила, что кнехт боится, как бы искать Виля не приказали ему. Она быстро взглянула на Куно. Тот сидел, опустив взгляд, и старательно делал вид, что ответ его не интересует. Слишком старательно. Отец Сергиус покачал головой.

– Исчезновение этого человека, когда он находился под надзором братьев-заступников, да ещё при помощи колдовства, которое они уже использовали в своих делах после того, как я получил доказательства, что их орден нанимает разбойников из числа проклятых для своих преступлений… Это само по себе подтверждает их вину. Я не буду отвлекаться от своего дела ради его поимки. Придёт время и они мне сами всё расскажут. К тому же он только орудие.

Магда с трудом подавила вздох облегчения.

– Вы можете вернуться домой, – предложил отец Сергиус, – но я бы попросил вас проводить госпожу Бертильду до… как называется твоя деревня, дочь моя?..

– Латгавальд, отец, – ровным голосом ответила ведьма. Только ей десятка кнехтов не хватает в провожатых!

– До Латгавальда, – заключил монах.

Отто охотно согласился и Магда сглотнула. Десяток кнехтов не приведёшь к себе в лесной домик и не попросишь натаскать воды… может быть, ей заехать в замок?.. В Ордуле её знали, барон даже предоставил ей комнату, в которой она почти никогда не бывала… В Ордуле даже знали её настоящее имя и, конечно, в каких отношениях она была с бароном…

– Я не знаю как вас благодарить… – начала она, но и Отто, и монах отмахнулись от неё неискренних благодарностей.

Делать было нечего. Оставалось только надеяться, что ей удастся отделаться от непрошеных доброхотов, а там уже Виль найдёт её сам.