Текст книги "Попутчики (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 47 страниц)

История четвёртая
Волшебство

Глава первая
Волшебник

Наутро после помолвки Марилы с нагбарцем Виринея и Арне возглавили, как собирались, отряд аллгеймайнов, и уехали на восток страны. Вейма переселилась из дома Фирмина на постоялый двор на другом конце Сетора, а отец Сергиус приступил к увещеванию пленников – пока без помощи старика Клеменса.

Днём в двери дома Фирмина постучался одетый во всё чёрное горожанин и заявил, что он муж волшебницы, которая приехала в Сетор по просьбе совета баронов.

– Так ведь она уехала, господин, – отозвался стоящий на страже Кривой Ланзо.

– Уехала? – расстроился горожанин.

– Так на рассвете, говорят. Она у нас и не жила, только заходила на совет. Она нашла убийцу в зеркале! Теперь ловить уехала!

– А… куда? – нерешительно спросил горожанин.

Стражники пожали плечами.

– Откуда нам знать? Может, её милость знает.

– Может быть, я могу поговорить с её милостью, вашей баронессой?

Стражники переглянулись.

– Позовите госпожу Вейму, – предложил Конопатый Удо.

– Она уехала, – напомнил Ланзо.

Они снова переглянулись.

– Тогда господина Вира? – с сомнением произнёс Удо.

Ланзо кивнул и Аццо ушёл. Горожанин терпеливо ждал, пока за ним не пришёл Вир.

– Лонгин, – кивнул оборотень. Горожанин сдержанно поклонился.

– Я к её милости, – пояснил он. Оборотень смерил его изучающим взглядом.

– Только тебя тут не хватало, – проворчал он. – Пропустите. Я его знаю.

Волшебник нервно потёр руки и прошёл в дверь.

– Позови её в таблиний, – попросил он оборотня, когда они поднимались по лестнице. Оборотень оскалился:

– Я тебе не слуга.

– Пошли слугу, – пожал плечами Лонгин. Баронесса взяла с собой кнехтов из Ордулы, а тех, которые охраняли её дом в Тамне, оставила там. Поэтому эти люди не признали в нём того же человека, который приходил к её милости, чтобы рассказать ей о планетных сферах и древних языках. Не то чтобы Лонгин специально таился. Но осторожность не помешает.

* * *

– Учитель? – поприветствовала его Нора, заходя в собственный таблиний. Волшебник сидел в её кресле и терпеливо ждал. – Но Виринея уехала…

Лонгин протянул ей руку, которую баронесса почтительно поцеловала. По обычаям проклятых она должна была оказывать учителю даже больше уважения, чем если бы он был её отцом.

– Я знаю, – торжествующе рассмеялся Лонгин. – Не представляете, ваша милость, до чего трудно найти место во всём Тафелоне, где я не рискую наткнуться на собственную жену.

– Но… Тогда зачем вы приехали?

– Как зачем? На турнир, ученица.

– Но турнир давно закончился…

Лонгин отмахнулся.

– Меня не интересует тот, который закончился. Что нам до копий, мечей и стрел? Я приехал на настоящий турнир!

– Вы хотите сказать…

Дверь отворилась и в таблиний сунул любопытный нос приор.

– Мне сказали, к тебе пришёл муж волшебницы, дочь моя? – спросил он, входя и притворяя за собой дверь. Взгляды приора и Лонгина скрестились. – Я слышал о тебе. Ты чёрный маг… и наставник её милости в волшебстве.

Сидящий в кресле волшебник лениво шевельнул бровью.

– Это лестно. Тем более, что я о тебе никогда не слышал.

Нора покраснела, как будто её застукали на чём-то непристойном.

– Это отец Сергиус, он… он посланник святейшего папы и…

– Тем более лестно, – кивнул маг.

– Он знает про Вейму, – с отчаянием произнесла ученица волшебника. – И про нас всех. Он… он думает, что в этом нет ничего плохого!

– Я рад, – кивнул волшебник. – Я всегда именно так и говорил: нет ничего плохого.

– Так ты учишь её милость заклинаниям? – спросил приор.

Лонгин скривился.

– Пусть подмастерья учат заклинаниям. Я преподаю основы преобразования вселенной.

Он бросил косой взгляд на лицо баронессы, на котором промелькнуло что-то похожее на разочарование.

– Хотя её милость, наверное, предпочла бы учиться у подмастерья, – скептически произнёс он. – Вечная ошибка новичков – хотят побольше власти и поменьше учиться.

– Учитель! – запротестовала баронесса. – Я стараюсь!

– А вы упражнялись в логике с нашей последней встречи? – спросил волшебник. – Нет? Уверен, языкам вы тоже внимания не уделяли. Я давал вам книгу по теории ограничений, вы её читали? Убеждён, вы забыли её в своём доме в Тамне.

– Неправда, она со мной! – запротестовала Нора, которая побоялась оставлять такое опасное свидетельство своих занятий в доме, где то и дело снуют местные слуги.

– Когда я объяснял вам симпатические принципы подобия и близости на примере расплавленного воска, вы спросили как навести порчу, – безжалостно напомнил волшебник.

Баронесса окончательно сникла.

– Подумать только, – ни к кому особенно не обращаясь, произнёс Лонгин, – имея в руках теорию, позволяющую переносить свойства крохотного макета на сколь угодно большое строение, просить преподать пошлые заклинания!

Тут заинтересовался приор:

– А какого рода свойства?

Волшебник пожал плечами.

– Теоретически – любого. Практически… Мой коллега из Физанта[33]33
  Физант – богатая империя на пути к святым землям, славится своей культурой.


[Закрыть] добился неплохих результатов в частных случаях, но только я доказал существование общего правила.

– И каково общее правило? – не отставал приор.

– О, это очень просто. Примем, что для любого большого тела, чья величина стремится к бесконечности, найдётся во всём подобное малое тело, чья величина стремится к исчезновению. Тогда я утверждаю, что можно доказать на всём диапазоне размеров существование философского квадрата, исчерпывающе описывающего переход свойств с одного тела на другое. Доказательство занимает всего дюжину дюжин страниц и в будущем я жду, что её милость сможет привести его по памяти. Но для простоты примем это как истину. Тогда, построив философский квадрат и указав значение первой в цепи переменной, мы можем рассчитать то количество магической силы, которая потребуется для преобразования.

Волшебник победно оглядел слушателей.

Нора покорно кивнула. Теория магической науки ей не давалась, но она по собственному опыту знала, что задавать вопросы учителю значит провоцировать лавину новых объяснений.

– И каково практическое приложение вашей теории?

– Расчёт точного количества силы, которую надо влить в заклинание, – просто ответил маг. – Это предотвратит и несчастные случаи, и неудачи, когда маг влил недостаточно силы в нестабильное заклинание, и ситуации, когда излишки возвращаются к волшебнику слишком резко и наносят вред его здоровью. Мой коллега из Физанта доказал действие этой теории на примере использования стенобитного заклинания. Однако ограничение Бодача-Драдха пока ещё никем не обойдено.

– Что за ограничение? – тут же полюбопытствовал приор.

– Согласно ограничению Бодача-Драдха, количество магической силы, которая требуется для изменения судеб многих людей, растёт экспоненциально в зависимости от их количества и этот коэффициент необходимо умножить на количество силы, требуемое на совершение исходного заклинания. Иными словами, я с некоторым трудом могу разрушить стену пустующего замка, но если в нём обороняются люди… К счастью, дополнение Баши-Кродшайла-Аршца ограничивает действие… эээ ограничения только сиюминутными изменениями. Другими словами, даже если разрушение пустующего замка в дальнейшем повлияет даже на судьбы целой страны, это не потребует больше сил, чем разрушение никому не нужного или даже специально построенного для опыта замка. Но для масштабного натурного эксперимента этого недостаточно… Потому-то волшебство требует тайны и уединения.

– Вы говорили о турнире, – сменил тему приор.

– Ах, да! – спохватился волшебник. – Следующей ночью состоится магический турнир.

Он довольно потёр руки.

– Виринея прекрасная женщина, – зачем-то заверил он приора, – но к некоторым вещам относится излишне… строго. Когда я понял, что она непременно отправится на поиски убийцы, я списался с коллегами со всего мира и предложил им ристалище под Сетором для проведения турнира. Было очевидно, что здесь её какое-то время не будет. Даже если она захочет проведать, как у меня дела… Всё равно не бросит взятое на себя дело. Это существенно упростит применение некоторых… особенно интересных методов. Виринея почему-то всегда протестует против практики. Коллегам я, конечно, написал, что нам подойдёт это место, потому что там произошла дурная смерть и убитый ещё не похоронен.

Он снова потёр руки.

– К нам приедут гости из Физанта, Рикании, Хларии… Даже из Терны! Жаль только, из святых земель никого не будет. Воины священного похода вместе с неверными разрушили знаменитый Шёлковый мост, по которому почтенный Маелджи спускался со своей Хрустальной горы. Он написал, что у него вдоволь еды и бьёт источник сладкой воды, так что мы можем не волноваться за него и за его разработки. Он занимается огненными муравьями. Я ему писал, что без строгой теории его результаты так, тьфу! Но разве он послушал? Муравьи вышли из-под контроля и сожрали всё запасённое зерно. Я прислал ему свои расчёты, так что припасы он восстановил, а вот муравьёв ему придётся создавать заново. Хе-хе. Такое случается с теми, кто пренебрегает теоретической подготовкой.

– Ты списался с коллегами и они приедут сюда завтра? – переспросил приор.

– Ну да, – рассеянно кивнул маг.

– Так быстро?

– Разве? – удивился волшебник. – Ну, может, и быстро… Я мог бы объяснить принцип, по которому это осуществляется… Примем, что…

– Не надо, сын мой, – поспешно прервал его приор. – Боюсь, я не обладаю достаточной подготовкой, чтобы вникнуть в твои объяснения.

– А где ты учился? – немедленно заинтересовался волшебник.

– В университете в Акаладе, в Рикании, – отозвался приор.

Лонгин наморщил лоб, припоминая.

– А! Я слышал, там обучают знающих лишь тривиум и не добиваются знания квадривиума[34]34
  Тривиум и квадривиум – составляющие семи свободных искусств. Тривиум включает в себя грамматику, логику и риторику, квадривиум – арифметику, математику, музыку и астрономию.


[Закрыть]… поэтому неудивительно…

– Ты совершенно прав, сын мой, – усмехнулся приор.

– Я могу дать тебе книги, – оживился волшебник. – К тому же в раногском университете лучший в мире факультет свободных искусств и ты быстро восполнишь свои пробелы, если начнёшь посещать их лекции.

Нора в ужасе смотрела на учителя.

– Я обязательно займусь этим позднее, сын мой, – пообещал приор, – если дела позволят мне задержаться в Тафелоне.

Волшебник пожал плечами и, казалось, потерял к собеседнику всякий интерес.

– Ваша милость, вам следует подготовиться к турниру. Конечно, вы и близко не подошли к тому уровню, на котором могли бы позволить себе участие хотя бы в самой малой роли. Но вам будет полезно присутствовать. Избавьтесь от светлых красок в вашей одежде и от всего, что может сковывать движения. Простое платье, плащ с капюшоном – этого будет достаточно.

– Неудобная одежда помешает колдовать? – уточнил приор.

Волшебник усмехнулся.

– Нет, она помешает убегать, если придётся скрываться… или если заклинания выйдут из-под контроля.

– То есть вы всё-таки используете заклинания? – дотошно спросил приор.

Лонгин потёр руки.

– Вы придаёте слишком большое значение простому слову. Что такое заклинание? Некая форма, словесная или графическая или объединяющая эти и другие формы выражения… я мог бы выразить заклинание музыкой, расположением звёзд и планет, сочетанием чисел… для этого и необходим квадривиум, к слову сказать… Но формулы не имеют смысла, если маг не держит в голове все ступени их выведения. Разумеется, в конечном итоге всё сводится к обмену заклинаниями… особенное искусство состоит, конечно, в скорости их плетения…

Он по-мальчишески хихикнул.

– Однажды один, прости Освободитель, сапожник, явился, зазубрив самые действенные заклинания, а доказательства даже смотреть не стал. Думал, так получится быстрее. Получилось, не спорю. Никогда не видел, чтобы человека с такой скоростью выворачивало наизнанку. Его потом к себе коллега из Ютании[35]35
  Ютания – страна на северо-западе, лежащая за Хларией через пролив


[Закрыть] забрал. Он как раз занимался изучением строения живых тварей и всё не решался попробовать на человеке. У них там в Ютании особенно не забалуешь, чуть что – и сжигают.

– Он… – сглотнула Нора, наконец догадавшись, что учитель имел в виду, – умер?

– До сих пор не доказано, чтобы человек мог жить внутренностями наружу, – сухо ответил волшебник. – Любопытный эффект. Мы так и не поняли, как именно он его добился.

– А скажи, сын мой, – спросил приор, – все ваши… исследования носят такой… разрушительный характер?

Волшебник развёл руками.

– Особенность специализации. Строго говоря, магия, и чёрная, и белая, строится по одним и тем же законам, но разрушительная как правило подпитывается… скажем так, неприятными переживаниями… названия придумывались в тёмные времена. Я думаю, белые маги могли бы достичь не менее интересных результатов, но они предпочитают размениваться на мелочи, помощь больным и дурацкие гадания. Я уговаривал Виринею подтянуть квадривиум и заняться своей областью всерьёз, но…

Он безнадёжно махнул рукой.

– Боюсь, она не заинтересована в развитии белой магии как точной дисциплины.

Приор задумался. Казалось, ему не даёт покоя какая-то мысль.

– А почему вы собираетесь именно в Тафелоне? – спросил он.

– Ну, во-первых, не только здесь. Семь лет назад мы собирались в Физанте, а ещё за семь лет до этого нас принимал почтенный Маелджи в святых землях. Тогда он ещё не добился своего успеха с муравьями и эти маленькие твари были там повсюду – в одежде, в еде, в постелях… брр… А во-вторых, здесь самое лучшее место: нет запрета на чёрную магию и близость Серой пустоши тоже не повредит.

Он радостно потёр руки.

– Хотя мы не собираемся устраивать зрелище, как эти ваши вояки, но на сей раз турнир будет состоять из нескольких частей. Сперва мы сообща сразимся с магами Чёрной башни, затем придёт время для личных вызовов… Если я хорошо их изучил, то потом нагрянут белые маги – вот тогда от ристалища мало что останется. Эти зануды почему-то всегда стараются нас разогнать.

– А почему не в Серой пустоши, учитель? – спросила Нора.

Волшебник скривился.

– В Серой пустоши любой сапожник – великий маг, – объяснил он. – Там колдовало столько поколений магов и ведьм, что теперь в заклинания не требуется вливать силу для того, чтобы они исполнялись, всё есть в воздухе, в земле, в воде… повсюду. И никогда не случается, чтобы магическая сила возвращалась после неудачного волшебства или чего-то ещё в таком роде. Маги Чёрной башни считают это своим преимуществом, но я вам скажу – колдовать у себя дома каждый дурак сможет. Серая пустошь хороша только чтобы обучать детишек. Они взмахнут руками, увидят результаты и сразу поверят, что у них талант к магии.

Нора уныло кивнула. На то, чтобы учиться в Чёрной башне она, дочь и наследница барона, пойти не могла.

Дверь чуть приоткрылась, пропуская Липпа.

– Мне сказали, что Нора пошла в таблиний, – небрежно пояснил он, не делая даже попытки изображать почтение перед её титулом. – А, Лонгин! Приблизим Освобождение, брат! Ты всё ещё раскладываешь пространство по планетам? Когда конец света?

Волшебник беззаботно засмеялся.

– Приблизим Освобождение, брат! – отозвался он. – Что вспомнил. Я уже семь лет этой темой не занимаюсь.

– А я думал, за это время ты сможешь освободить нас всех, – поддразнил его вампир.

Лонгин махнул рукой.

– На самом деле разложение пространства по планетам есть способ вычислений, а не вещественного разрушения. Я просто сыграл на невежестве тех, кто меня слушал, они всё равно ни слова не поняли из того, что я тогда нёс.

– То есть ты этого не можешь? – засмеялся вампир. – А страху-то нагнал!

– Почему не могу? – удивился маг. – Если взять за основу теорию самоорганизованных разрушений, то легко доказывается, что высвобождение искры материи пойдёт по закону Гортада, то есть по той же схеме, по которой происходит землетрясение. Однако натурный эксперимент…

Он развёл руками.

– Вы можете посетить турнир вместе с её милостью, – неожиданно предложил волшебник, когда тишина очень уж затянулась. – Но, Липп, предупреждаю, туда почти наверняка явятся белые маги. Это обеспечит турнир изящным завершением… к тому же вам будет на что посмотреть.

Лонгин повернулся к приору:

– Обычно магия не очень зрелищна сама по себе, особенно чёрная магия. Вот белые – те да, не могут отказаться от украшений. Они считают, что волшебный дар был им дан для противодействия чёрной магии и сам белый цвет – доказательство божественного предназначения. Мы не кидаемся молниями и довольно-таки редко превращаем людей в лягушек, поэтому на наших турнирах бывает скучновато для посторонних. Однако… для наших гостей мы кое-что припасли… правда, решили на этот раз отказаться от запрещённых заклинаний.

– Это те, которые убивают? – беспечно поинтересовался вампир. Волшебник коротко засмеялся.

– Нет, это главным образом те, которые производят различные неэстетичные эффекты. Они запрещены главным образом для использования в помещении, но мы решили, что стоит вообще ограничить их применение… я разумею такие, например, которые заставляют человека исторгнуть содержимое. Его разработали в древности в Физанте, чтобы обыскивать рабов на алмазных копях… но сегодня его действие сводится в основном к тому, чтобы унизить противника… и доставить работу прислуге.

Волшебник повернулся к бледной как мел ученице.

– Так я вас жду, ваша милость, в полночь на ристалище.

Он дружески кивнул вампиру и приору и вышел.

* * *

Нора очень боялась идти, но ослушаться не осмелилась. Если бы она нарушила приказ учителя, он мог бы просто отказаться её обучать, а ей ещё больше, чем прежде, хотелось овладеть тайнами чёрной магии. Она упросила Липпа позвать Вейму, но вампирша, которой сородич пересказал весь разговор с чёрным магом, ответила, что знает она эти «неэстетичные эффекты». Если в самом деле придётся убегать, её бесчувственное тело не прибавит им скорости. К тому же отец Сергиус уже начал «увещевание» пленников и от него попахивает немногим слабее, чем от палача.

Другой сложностью был, конечно, муж баронессы, который после нескольких разговоров с ней, с приором и с Виром, стал проводить ночи в её, баронессы, покоях. Это, разумеется, было прекрасно, но как отлучиться на ночь? Проблему решил, разумеется, Липп, взявшийся усыпить Клоса так, чтобы он не заметил ночного отсутствия жены. Нора была бы благодарна вампиру, если бы он, издевательски улыбаясь, не предложил ей поделиться каплей крови, тогда он, дескать, сможет не просто усыпить Клоса, но и создать иллюзию того, что они с женой разделили ложе.

И вот Нора дрожала на холодном ветру в сопровождении вампира и легата. Никогда собственные занятия магией не казались ей столько странными и противоречащими всем законам естества. Ей, будущей правительнице Тафелона, в простой одежде пробираться за город, чтобы увидеть своими глазами – что?!

И всё же она пошла.

Липп, несмотря на кажущуюся беспечность, был напряжён и сосредоточен, приор, как всегда, полон любопытства.

На ристалище было тихо. Нора уж было подумала, что это дурацкая шутка, но вот они обогнули оставшуюся неразобранной трибуну и увидели Лонгина. Тот, присев на корточки, что-то чертил палкой на земле, бормоча себе при этом под нос. Увидев ученицу, он встал, наскоро затёр рисунок и подошёл к ней.

– Тут никого нет! – против воли резко заявила баронесса. Ей на мгновение показалось, что волшебник сыграл с ней дурную шутку. Лонгин потёр руки и усмехнулся.

– Хозяева всегда приходят первыми, ваша милость, – заявил он. – Терпение. Мага делает терпение, ваша милость. Скоро они появятся.

Он был прав. Взвихрился воздух и на ристалище опустился пышно одетый толстяк.

– О, мой коллега из Хларии, – обрадовался Лонгин. – Почтенный Фабьен, рекомендую. Непревзойдённый знаток теоретической алхимии. Доказал возможность преобразования твёрдого тела в мягкое, аморфное и наоборот – без изменения теплового состояния.

Раздался удар грома и к ним как будто бы из пустоты вышел высокий и тощий волшебник с неожиданно круглым лицом.

– А это, конечно, Просперо из Терны, – кивнул Лонгин. – Вы не знаете его, отец? Рекомендую. Один из немногих уже универсальных специалистов. Практически все заклинания выражает на языке музыки – большой оригинал.

– А это, – кивнул волшебник себе за спину, где, казалось, ещё мгновение назад никого не было, – конечно, Сотирих из Физанта.

Сотирих выглядел особенно необычно: он был в расшитых золотом одеждах с высокой конической шапкой на голове, напоминающей женские эннены.

– И Одэлис из Рикании, – указал в другую сторону Лонгин. Пока он представлял гостей, над ристалищем загорались холодные синеватые огоньки.

Лонгин усмехнулся, знакомым жестом потёр руки и добавил:

– Я должен вас предупредить, что это, так сказать, их учёные имена, у себя дома они известны совсем иначе… да и внешность их… немного иллюзорная. Обычная предосторожность при визите в чужие страны. Однако таланты их настоящие. Жаль, коллега из Ютании не сможет приехать. У них там, кажется, появилась какая-то зараза и ему приходится прилагать все усилия, чтобы его не заподозрили в отравлении колодцев. К слову сказать: детские шалости. Ни один уважающий себя маг не будет размениваться на такие примитивные штучки. Что до появления моих коллег… я думаю, вы понимаете, это тоже иллюзии. Маленькие слабости больших людей.

Он ещё раз потёр руки, подошёл к другим магам и затеял с ними оживлённую дискуссию.

– Мне это нравится! – засмеялся вампир. – У них весь турнир будет состоять в одних разговорах?

Нора нерешительно улыбнулась.

…они ударили без предупреждения, в спины стоящих кружком и переговаривающихся волшебников. Тёмные тени соткались из ночного воздуха не хуже вампиров, одновременно вскинули руки и… это было похоже на порыв ветра, чёрного удушающего ветра, ломающего кости, забивающего дыхание и…

И ничего не произошло. Беспечно спорившие маги разбили круг за мгновение до удара, рассыпались по ристалищу и…

Зазвучала музыка, резкая, отвратительная, лишённая всякой гармонии и, казалось, отдающаяся в самой глубине тела.

и…

Почва под прибывшими магами стала как будто размягчаться.

Они принялись тонуть, проваливаться – по щиколотку, по колено, уже погружались по пояс…

Как прозвучал резкий приказ на незнакомом Норе языке и земля словно бы вытолкнула волшебников обратно. Музыка смолкла.

Ещё одно слово – и из вытоптанной почвы ристалища вдруг полезли побеги – гибкие, длинные, извивающиеся и, как Нора с содроганием заметила, колючие. Они принялись подбираться к ногам защищающейся стороны, но несколько ростков подползали и к баронессе с её спутниками. Липп с размаху ударил ближайший побег каблуком, но это только спровоцировало рост новых растений.

Наступившая тишина была гнетущей, но вдруг её разорвал уверенный голос Лонгина:

– Поскольку лемма Пелле утверждает, что магия есть явление дополнительное к натуральному течению жизни, следующая из неё теорема Энцо гласит, что любой запущенный волшебством процесс может быть обращён вспять. Если мы примем значение переменной, равной…

Маг говорил ещё долго, бестрепетно глядя на опутывающие его ноги колючие стебли. А потом всё разом закончилось. Стебли съёжились и принялись уползать обратно под землю.

– Как-то небыстро это у них происходит, – пожаловался Липп. – Не могу поверить, что они всякий раз вот так ждут, пока противник закончит болтать.

– Это же турнир, – отозвался приор. – Возможно, у них так принято.

– Это?! – выдавила из себя Нора. – Это – турнир?

– Ты же видишь, что они аккуратны и соблюдают очерёдность ударов, дочь моя, – отозвался монах. – В серьёзной схватке всякий предпочёл бы добить противника, пока он обездвижен.

– Брр, – поёжилась баронесса.

– Ты всё ещё хочешь изучать магию, сестричка? – с издевательским сочувствием спросил её вампир.

Нора пожала плечами. Больше всего на свете она хотела бы оказаться у себя дома в своей постели и не думать ни о каком чёрном волшебстве.

Со стороны той самой трибуны, где убили заложника, вдруг сгустилось что-то вроде багрового туманного облака, поднялось в воздух и пролилось на нападавших кровавым дождём. Нора, на которую упало несколько капель, взвизгнула – они были горячее кипятка и обожгли нежную кожу баронессы. Липп заковыристо выругался.

Кто-то из нападавших поднял руку – и облако растаяло в воздухе.

– Нечисто, – покачал головой один из магов. – Вы задели собственных союзников.

Лонгин пожал плечами.

– Вы победили, – легко согласился он. – Откровенно говоря, я предпочёл бы начать с аргументированной дискуссии.

Прибывшие рассмеялись. Лонгин осуждающе покачал головой.

– Я вижу, в Чёрной башне по-прежнему пренебрегают теоретической подготовкой? – грустно произнёс он. – В таком случае наше собрание не имеет смысла… Но, раз мы здесь…

Он поклонился одному из своих гостей.

– Почтенный Просперо, я имею честь бросить вам вызов.

– Конечно, – засмеялся волшебник из Терны. – Что на этот раз?

– Разумеется, вопрос дискретности пространства и времени.

– Вы меня без ножа режете! – всплеснул руками волшебник из Терны. – Я был уверен, что в моих доказательствах нет никакой ошибки!

– Ха! – воскликнул Лонгин. Он поднял руки и воздух перед ним начал заполняться незнакомыми Норе значками и символами.

Значки какое-то время висели, а после заострились и полетели в сторону его противника. Тот отмахнулся, значки замигали и выстроились в другом порядке.

– Чувствую, это надолго, – вздохнул Липп.

Лонгин с волшебником из Терны о чём-то горячо спорили, символы, которые они чертили в воздухе, то и дело меняли свою форму, положение, летели то в одну, то в другую сторону…

Приглашённые Лонгином маги разошлись и тоже заспорили между собой. Дискуссии их были, пожалуй, более зрелищны, чем дискуссии в университете, но совершенно не похожи на то, что можно себе представить при словах «турнир волшебников».

Это длилось долго и Нора успела окончательно расслабиться и заскучать. Лонгин и маги из других стран увлечённо спорили, волшебники из Чёрной башни так и стояли единой группой с накинутыми на головы капюшонами и чего-то ждали. Наконец светящиеся значки закрутились вокруг Лонгина и его противника в сверкающий смерч, Просперо вскинул руки и закричал:

– Ладно, твоя взяла. Признаю, признаю!

Значки погасли.

– Вы слишком быстро сдались, – разочарованно отозвался Лонгин. – Но, я полагаю, непрерывность можно считать доказанной. Я пришлю вам свои записи на эту тему, вы сможете внимательней изучить мои аргументы. Если у вас найдутся новые возражения…

Просперо с энтузиазмом ответил и маги пустились в не менее увлечённое обсуждение, в ходе которого вокруг них то появлялись какие-то загадочные фигуры, то вдруг звучала громкая, ни на что не похожая музыка.

– Мне это надоело! – вдруг выкрикнул один из магов Чёрной башни. – Лонгин! Я, Вензеслос, волшебник, бросаю тебе вызов.

– Ты? – с неохотой прервал разговор Лонгин. Он повернулся к вызвавшему его волшебнику, смерил взглядом и разочарованно отвернулся. – Зачем? Ты мне не соперник. Возвращайся к себе, гоняй детишек по Пустоши.

– А я считаю, что это ты мне не соперник, – прошипел Вензеслос. – Повернись или я убью тебя в спину!

– Ах, вот как! – лениво протянул Лонгин. – Так чего ты хочешь в случае победы?

Один из порхающих в воздухе огоньков подлетел ближе к Вензеслосу и осветил неприятную гримасу на его лице.

– Твою жизнь, конечно. И жизни тех, кого ты притащил с собой.

Он кивнул на Нору и её спутников.

– А вот теперь становится весело, – пробормотал Липп. – Как-то у них быстро всё поменялось.

– У тебя нет ничего для меня, – скучающе ответил Лонгин. – Ну… скажем так: если я выиграю, ты станешь преподавать теорию в Чёрной башне. Хотя бы старшим из учеников.

– Ты сначала выиграй, – захохотал Вензеслос.

– И вылижешь мои сапоги, – добавил Лонгин. – Ты, безмозглый червь, сапожник…

Договорить он не успел. Нора не могла толком разглядеть, что сделал Вензеслос, но как будто сама смерть прокатилась от одного мага к другому. Лонгин не стал защищаться, произносить заклинания, призывать себе в помощь силы природы, он просто отскочил в сторону. Смертоносная волна покатилась дальше, опасная, невидимая человеческому глазу. Просперо переглянулся со своими товарищами и они… сделали что-то, Нора не могла ни разглядеть, ни понять, но волна угасла.

Вензеслос только рассмеялся и, воздев руки, создал огромную тучу, которая погасила большую часть горящих в ночи огоньков. Она поползла в сторону Лонгина, который стоял, казалось, не в силах ей что-то противопоставить. В воцарившемся полумраке Нора видела напряжённое лицо своего учителя, который, медленно отступая, не сводил глаз с тучи и что-то бормотал себе под нос…

И когда туча уже почти настигла Лонгина, поглощённые ею огоньки вдруг засияли ярким светом. От них протянулись лучи, которые разрезали тучу на части… Лонгин произнёс короткое слово – и туча пропала. Вензеслос перестал улыбаться. Он топнул ногой – и земля задрожала. От ног волшебника Чёрной башни к Лонгину поползла трещина – не медленно, как давеча туча, а стремительно. Кажется, ещё чуть-чуть – и учитель Норы провалится через эту трещину прямо в преисподнюю. Лонгин отскочил в сторону, но трещина разветвилась и вторая ветвь устремилась за ним, как недавно первая. Лонгин уже ничего не бормотал. Его лицо было бледным, испуганным и напряжённым. Он то и дело прыгал, избегая трещин, они ветвились, земля дрожала и, казалось, с ристалища не спасётся никто. Нора, забыв про всё, вцепилась в холодную руку вампира, приор рядом с ней молился. Товарищи Лонгина, волшебники из других стран, сгрудились на дальней стороне поля, но трещины подползали и к ним. А сам Лонгин… Лонгин оказался на крошечном островке. Он тяжело дышал, двигался с трудом и даже не пытался колдовать. Вензеслос неторопливо подошёл к нему. Нора поняла, что на этом её жизнь оборвётся. Зачем она явилась сюда?! Зачем она связалась с чёрной магией?! Зачем…

– И кто из нас жалкий червь, Лонгин? – глумливо спросил Вензеслос. – Ты проиграл. Твои книжки и теории не помогут против настоящего мастера.

Лонгин не шевельнулся. Не попытался ничего сказать или сделать. Он просто стоял и смотрел на победившего врага.

– Ты давно – кость в горле, – продолжал Вензеслос. – Твои шашни с белой магией нельзя терпеть. Ты…

Лонгин по-прежнему не двигался.

– Погоди, – шепнул Липп. – Он не так боится…

Всё случилось само собой. Как будто нечто взметнулось с земли и окутало глумящегося Вензеслоса. Трещины сомкнулись. Лонгин устало вздохнул.

– Ты жалкий сапожник, Вензеслос, – безо всякого торжества произнёс он. – Ты даже не читал моей книги по теории ограничений.

Он оглянулся по сторонам.

– Полагаю, дискуссия не состоится.

Вензеслос бился в сковывающих его путах, что-то шептал, пытался двигать руками, но всё напрасно. Лонгин внимательно его осмотрел, покачал головой.

– Я передумал, – сказал он, – можешь не лизать мои сапоги. Непохоже, чтобы ты мог начать преподавание теории. Поэтому…