Текст книги "Попутчики (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 47 страниц)

Глава седьмая
Испытание

Высшие посвящённые учили своих младших братьев и сестёр не только резать младенцев и не задавать лишних вопросов. В долгое и подчас жестокое обучение входило ещё умение вызывать у себя полную отрешённость от мира. Прозревший в таком состоянии казался безучастным к своей судьбе, к происходящему вокруг него… он не боялся, не чувствовал боли или жалости. Его можно было резать на кусочки – он не дрогнет, не закричит и не выдаст себя. Можно пытать при нём его друзей, близких – он не пошевелится, не отведёт взгляда. Это состояние не было отуплением, напротив, свободный от страстей разум был готов действовать, перебирал возможности к спасению и мог воспользоваться малейшей лазейкой. Каким бы плохим учителем ни был Ржаной Пень, это умение он во Врени вколотил как следует и к дому Дитлина цирюльница подошла с таким отрешённым лицом, что с неё в пору было писать святую. Она не питала надежд по поводу своей участи. Иргай поймал её у самого перелаза. Он знал, что она собиралась сбежать. Учитывая войну… вряд ли наёмники погладят её по головке и скажут, что всё понимают.

Иргай уже собрался втолкнуть в двери свою пленницу, как вдруг послышался ужасный крик. Врени чуть не растеряла свою отрешённость. Не от громкости, разумеется, а от того, кто закричал.

– Врени! Сестрица! – вопила Марила, углядев цирюльницу с другого конца улицы. Не успел никто и глазом моргнуть, как сумасшедшая налетела с криками и карканьем.

– Кто такая? – нахмурился Иргай, отталкивая Марилу.

– Кто такая?! Кто я такая?! Да ты кто такой?! Что она тебе сделала?! Ты знаешь, кто она такая?!

– Она предательница, – отрезал Иргай. – Уходи. Я тебя не знаю.

– Меня знает баронесса! – возмутилась Марила.

– Я не знаю никакой баронессы, – отмахнулся Иргай. – Уходи пока жива.

– Пока я жива?! Да я… да ты… да я только закричу, от тебя одни косточки останутся!

Иргай не выдержал. Увар велел наёмникам не ввязываться в драки с местными, к тому же Марила была столь явно безумна, что поднимать на неё руку казалось юноше позором.

– Кто она такая? – встряхнул он за плечо цирюльницу. Врени не ответила. – Откуда она тебя знает?! Отвечай?!

– Ты что с ней сделал?! – громче прежнего закричала сумасшедшая. – Почему она у тебя такая?!

– Он ничего не делал! – вылезла вперёд Дака. – Она сама такая стала!

– А ты кто такая?! – повернулась к ней Марила.

– Я Дака, – растерялась девушка. – Я пришла с Уваром.

– Увара я знаю! – обрадовалась Марила. – Ему мой брат мечи и самострелы продал. Знаешь его? Хрольф.

– Хрольфа не знаю, – пожала плечами Дака. – Издалека видела.

Иргай что-то резко произнёс. Дака мотнула головой и косы хлестнули по её плечам.

– У нас подходить к чужим не принято, – пояснила она Мариле, как будто кто-то требовал у неё перевода. – Ты знаешь Врени? Кто она тебе?

– Знаю! – заявила сумасшедшая. – Она сестра моя названная. Она мне ноги лечила. Браслетик подарила, хочешь покажу? А что это у тебя такое красивенькое?

Иргай шагнул вперёд и хлопнул Марилу по тянущимся к застёжке рукам.

– Не твоё, – коротко сказал он.

– Фу-ты-ну-ты, – скривилась сумасшедшая. – Жадина! Отпусти Врени!

– Старшие пусть решают.

Как раз в этот момент в доме Дитлина открылась дверь и появился Берток, один из старших в отряде Увара.

– Вот ты где, – сказал он, хмуро глядя на Иргая. – Кто тебе разрешил уходить?

Юноша вспыхнул и кивнул на Врени.

– Эта сбежать хотела, – пояснил он.

Берток покосился на Врени, потом его взгляд наткнулся на Даку. Лицо наёмника помрачнело.

– Живо в дом. Все трое.

– Эй! – запротестовала Марила. – Она ни в чём не виновата!

– А ты кто такая? – спросил седой наёмник.

– Я – Марила. Я дура её милости, которая теперь её светлость!

– Какая ещё светлость? – не понял Берток.

– Нора цур Фирмин, – надулась Марила. – У неё ещё муж такой смешной. Клосом кличут. Она не велела над ним шутить, представляешь?!

– Клос, говоришь… иди-ка ты, дура её милости. Не до тебя сейчас. Видишь, война.

– Да ты… да я… да…

Марила неожиданно развернулась и побежала прочь. Врени вяло удивилась. В то, что сумасшедшая ей поможет, она, конечно, не верила, но и то, что Марила так быстро отступилась, было странно.

– В дом, – приказал Берток. – Эту в подвал, сам иди к отцу. Дака пусть идёт к Абистее. Только вас сейчас не хватало.

Иргай втолкнул Врени в дом. Дака замешкалась.

– Что же ты молчишь?! – спросила она Иргая. – Что же ты не сказал?! Мы Врени где видели?!

– Где вы её видели? – остановился Берток.

Иргай многословно ответил на своём языке, потом кивнул на Врени и добавил:

– Она их знала. Сговориться пыталась.

– Покажешь дорогу, – решил Берток. – Эй! Большеногая! Что молчишь?!

– А что говорить? – с трудом разлепила губы Врени. – Врать прикажешь?

– Кто были те люди?

– Мразь, – так же бесчувственно уронила цирюльница. – Воры и убийцы.

– Что у тебя за дела с ними?

– Приходилось встречаться.

– Зачем бродила по городу?

– Повидать кой-кого хотела.

– Зачем?

– А это уж моё дело, – хладнокровно ответила цирюльница. Надо, наверное, было что-то врать, объяснять, что к чему, но желания изощряться не было. Иргай видел её у перелаза. Это не объяснить, не оправдать. А, может, она просто слишком устала. Какая разница, когда умирать? Братья-заступники возьмут город, их много и они никогда ничего не делают без подготовки, значит, стянули сюда достаточно сил.

– В подвал её, – решил Берток. – Дыру покажешь и к отцу. Пусть сам тебя выдерет. Удумал тоже, по городу перед сражением одному ходить. А ты…

Дака мотнула косами и сверкнула бешеными глазами. Все в отряде знали, что пороть девиц из её народа невозможно – часа спокойны не будут, сперва обидчика зарежут, потом сами зарежутся.

– Иди к Абистее, – вздохнул Берток. – Пусть она сама с тобой поговорит.

* * *

Для любви время было неподходящее и всё же Нора была счастлива, заполучив мужа целым и невредимым. Рана его практически зажила, а сам он неуловимо и в то же время ощутимо изменился. Стал как-то… старше? Сильнее? Она провожала мальчика, который только играл в рыцаря. К ней вернулся мужчина.

– Отдохни, – предложила она, когда слуги ушли, унеся с собой и пропылённую потную одежду рыцаря, и бадью с грязной водой после мытья.

Клос усмехнулся.

– Разве что самую малость, – сказал он, привлекая к себе жену. – А то штурм проспим.

Нора с довольной улыбкой прижалась к нему.

– Надо ехать сейчас в ратушу, – задумчиво сказал Клос… – Пошли пока кого-нибудь к барону цур Ерсину, чтобы он приехал туда же и собрал там капитанов остальных отрядов.

Нора послушно поднялась и, выглянув в коридор, кликнула слугу. Отдав все приказания она вернулась к мужу и хотела снова сесть рядом с ним, но он её остановил.

– Ты ничего мне рассказать не хочешь? – спросил он жену.

– О чём? – не поняла Нора.

– Самые твои ближние слуги – вампир и оборотень, – пояснил рыцарь. – Странновато для верной дочери церкви.

– Это всё отец! – вспыхнула баронесса.

Клос понимающе кивнул.

– Твой батюшка всегда был странным человеком, но, говорят, в людях не ошибался. Тогда расскажи мне о том, чего он не знает.

– Я не понимаю…

– А я уверен, ты меня прекрасно поняла с самого начала, – настаивал Клос. – Думаешь, муж у тебя такой дурак, что им можно вертеть как угодно? Ну?

– Я не…

– Я жду правды. Пока ещё – жду. Ну?

Нора вздохнула.

– Я изучаю чёрную магию, – призналась она и даже зажмурилась от страха. Сейчас Клос встанет и скажет, что не будет защищать жену, добровольно принявшую на себя проклятье.

Клос расхохотался.

– Всего-то? – весело спросил он. Нора осторожно приоткрыла сначала один глаз, потом оба. Её муж по-прежнему сидел на постели, а не стоял в дверях, и весело ухмылялся. – Я уж думал… погоди, и как ты её изучаешь? Пляски всякие нагишом, свальный грех…

Нора побагровела от гнева.

– Нет!

– Тогда зачем ты этим занималась? – поднял брови рыцарь.

– Я хотела власти, – неохотно призналась баронесса. Клос снова расхохотался. – Мне надоело, что в совете меня оскорбляют, называют безродной девчонкой и не хотят прислушиваться к моему мнению.

– И как? – уточнил рыцарь. – Много ли власти ты получила?

Нора раздражённо передёрнула плечами.

– Учитель говорит, что учиться надо постепенно, – раздражённо призналась она. – Заставляет меня повторять логику, арифметику, геометрию, учить древние языки…

Рыцарь отмахнулся.

– Потом обсудим твои занятия и твоего учителя. А сейчас…

Договорить им не дали. В коридоре послышался громкий крик, споры, звук поспешных шагов…

И вот дверь в покои Клоса распахнулась. В комнату влетела взъерошенная Марила, за которой проскользнул брат Полди.

– Это что же такое творится, а, сестрица баронесса?! – подбоченилась Марила. – Это за что же люди твоего муженька Врени-то схватили?! Где он ещё таких выкопал – как есть чучела и одеты не по-нашему, и говорят как телега скрипит! Меня к тебе пускать не хотели!

– Ты кто такая? – поднялся на ноги Клос. Он смутно помнил эту странную женщину, но не обращал прежде на неё внимания.

– Я Марила!

– Это моя дура, – тихонько пояснила Нора, делая сумасшедшей знаки, чтобы уходила. – Брат Полди, зачем ты пришёл?

– Марила сказала, что Врени схватили, – пояснил монах, – и я пришёл, чтобы ручаться за её доброту и чистые помыслы.

Клос молча поднял брови.

– А ты кто такой?

– Я из ордена братьев Камня, – слегка поклонился монах, – отцу-приору… я хотел сказать, легату святейшего папы отцу Сергиусу было угодно приблизить меня к себе.

– Он книжки рисует! – вылезла Марила. – Он Книгу Врага написал! Страшную!

– Я понял, – кивнул рыцарь. – Монах, малюющий картинки в книжках, и сумасшедшая. И вы ручаетесь за моего лекаря. А что с ней случилось?

– Её человек схватил! – пояснила Марила. – С луком! Странным таким! И с ним ещё девка с косами. Как зыркнет! Как головой мотнёт! Косами так по плечам и хлещет! Говорит, Врени предательница! А это неправда!

– Ваши люди, господин Клос, – вежливо сказал брат Полди, едва Марила замолчала, – заявили, что Врени пыталась сбежать через дыру в стене, но её остановили какие-то преступники, которых расстрелял ваш человек, когда они пытались убить Врени. Ваши люди утверждают, что она обманула того самого вашего наёмника и скрылась и он с трудом её выследил. Им кажется, что она пыталась кому-то продать ваши секреты.

«Господин Клос» передёрнул плечами и покосился на жену. Та ответила ему не менее растерянным взглядом.

– Эта женщина – не мой вассал, – сказала Нора.

– И не мой, – кивнул Клос. – Её нанял Вир, чтобы она поставила меня на ноги перед боем. Дело своё знает, но угрюма и сварлива. Вир часто ловил её на подслушивании. И она всё норовила уйти одна из лагеря. Харлан говорил, что его сын Иргай не доверяет ей, а у Иргая, хоть он и молод, чутьё на людей.

– А вы ей заплатили?! – ткнула в него пальцем Марила. Клос растерялся ещё больше.

– С ней Вир разговаривал…

– Не заплатили! – торжествующе выкрикнула Марила. – Зачем она на вас даром работать будет?!

– У нас война, – нахмурилась Нора.

– У вас война, – поправила сумасшедшая. – Она-то тут при чём? Ты и сама, сестрица твоя светлость, хоть бы медяк Врени дала! А когда она у тебя раненых перевязывала? А ты спросила её, хочет ли она пленников лечить?

– Но они же и её тоже пришли убивать, – растерялась Нора.

– Что же, ей каждого, кто её не любит, лечить?!

– Вейма выделила ей долю в добыче, – припомнил вдруг Клос.

– И где теперь эта добыча? – не отставала сумасшедшая.

– В Вилтине, – раздражённо ответил рыцарь.

– А Врени о ней знает?! А ты обещал, что отдашь?

– Об этом знает каждый в отряде! – рассердился Клос. – Нора! Убери от меня свою дуру!

– Не знает, не знает, не знает! – запрыгала на одной ножке Марила.

– Врени – самая добрая и честная женщина из всех, кого я знаю, – мягко произнёс брат Полди, что в устах монаха звучало по меньшей мере странно. – Она никогда не отказывала в помощи больному или раненому, никогда не бросала дела на полпути, всегда проявляла доброту, милосердие и сострадание к ближнему. Её угрюмый нрав не обманывает никого, кроме неё самой. Если Заступник не освещает её пути, то я и не знаю, кто мог бы уповать на Его помощь. Врени неспособна ни обмануть, ни предать, она верна более, чем если бы её связывали обеты и клятвы.

– Какая пышная похвала, – нахмурился Клос. – Мне недосуг сейчас разбираться. Сейчас я иду в ратушу, потом на стены, а потом… потом будет видно. Нора, ты идёшь со мной?

* * *

Врени наскоро обыскали и втолкнули в какую-то комнату в подвале. Цепей и кандалов здесь не было, что уже радовало, но не было и окна. Ничего не было, кроме ржавого ведра в углу. Как только дверь захлопнули, стало темно как в преисподней. Цирюльница села на пол и погрузилась в себя. Снаружи доносились крики, издалека было слышно Марилу, Даку, каких-то кнехтов, слуг и наёмников Увара. Они ругались и кричали, кто-то ходил туда-сюда мимо дверей… Безнадёжно. Не стоило и думать о спасении. Врени и не думала. Все звуки скользили по краю её сознания, едва ли отражаясь в нём.

Не сейчас.

Сколько прошло времени?

Она не знала. Один раз открылась дверь и ей принесли еды и питья, освещая темницу принесёнными из коридора факелами. Кто принёс? Врени не заметила и этого. Зато заметила, что их было двое и нечего и думать свалить вошедшего с ног и проложить себе путь к свободе.

Время текло, текло и текло…

Шаги за дверью остановились, послышался женский голос, после чего шаги удалились и заскрипел тяжёлый засов. Цирюльница лениво подняла голову. Перед ней стояла Вейма в своём чёрном платье. Пламя факела за её спиной придавало вампирше тревожно-алые контуры, так что она казалась выходцем прямо из Преисподней.

– Нас никто не слышит, – тихо сказала Вейма. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

Под злобным взглядом угольно-чёрных глаз отрешённость, в которую закуталась цирюльница, дала трещину. Сердце сжалось в груди.

– Верю в Освобождение, сестра, – выдохнула Врени.

– Приблизим Освобождение, сестра, – кивнула Вейма.

Её взгляд проникал в самую душу, заставляя снова проживать ту злополучную прогулку по Сетору, разгромленный кабак, бандитов у перелаза… За мгновение до воспоминания о побоище вампирша отвела взгляд и фыркнула.

– Ты сглупила, – жёстко произнесла она и Врени поняла, что надежда была напрасна.

– Зачем ты пришла? – хмуро спросила цирюльница.

– Тот смешной мальчик с луком болтает, что ты хотела предать нас, – пояснила вампирша. – Я пришла узнать – кому.

Врени пожала плечами. Предательницей она себя не чувствовала. Её верность принадлежала одному человеку и это был не Клос, не Увар и уж тем более не Вейма.

– В любом случае, ты не успела, – заявила вампирша. Врени снова пожала плечами. – Я не видела твоего учителя и не знаю, где он и что с ним. Ты ничего не хочешь мне больше сказать?

– Верю в Освобождение, сестра, – произнесла цирюльница.

– Но я – нет, – холодно заметила Вейма и шагнула назад. Дверь захлопнулась и Врени оказалась в кромешной тьме.

Время потекло дальше – тягуче и медленно, как патока. В нём вязли звуки, доносившиеся из коридора, и крики, которые, видимо, звучали над головой, на первом этаже, и снова принесённая еда, и что-то тащили со сдавленными ругательствами, и снова шаги, шум, снова крики и…

А потом всё стихло. Шаги в коридоре, которые цирюльница ощущала так остро, как будто они проходились по ней, исчезли. Врени поднялась на ноги, нашла ощупью дверь и прижалась к ней ухом. Ничего и никого. Впервые за ту вечность, которую она провела, полностью забыв о себе.

Она села на пол и сняла башмак. Какие глупые они здесь! Кто же, обыскивая, не снимает башмаки?! Засов был деревянный. Врени сняла правый башмак. В нём была спрятана пилка – не такая уж и маленькая! – припасённая цирюльницей как раз на такой случай.

Ржаной Пень учил её и этому, учил, запирая в самых тесных и неудобных местах и грозя, что не выпустит, если сама не выберется на волю. Приноровиться было трудно, пилку держать было неудобно, но Врени, сжав зубы, работала, время от времени прерываясь на то, чтобы прислушаться. Снаружи было тихо. Кто-нибудь достаточно хитрый мог бы двигаться одновременно с шумом, замирая, когда цирюльница переводила дух. Кто-нибудь достаточно хитрый мог к ней подобраться.

Но чутьё говорило Врени, что дом был пуст. Ни одного человека не осталось на всех его этажах и от этого почему-то было жутко.

Ещё одна вечность, покороче, пожалуй, предыдущей, прошла за работой. Врени открыла дверь, разминая натёртые пальцы. Там было липко: где-то она рассадила руку до крови, но это не имело значения. Они забрали её сумку, забрали ланцет и бритву… надо было…

Пламя факелов испуганно дёрнулось, когда от стены отделилась тень. Врени пробрало холодом, хотя встреченный… человек?.. был ниже и легче её. Тень отвесила ей танцующий поклон.

– Приблизим Освобождение, сестра! – задорно поприветствовал её знакомый голос.

– Липп?! – ахнула Врени.

– Сестричка… – укоризненно произнёс вампир.

– Верю в Освобождение, брат, – поспешно отозвалась проклятая. – Как ты сюда попал?!

– Пригласили, – подмигнул Липп. – Я прибыл с важной новостью… ты не это ищешь?..

Одной рукой он протягивал сумку цирюльницы. Врени жадно её схватила. Обыскали, конечно, всё перетряхнули, но, кажется, ничего не пропало, даже заветный мешочек с чёрным порошком в потайном кармане. Потом она подняла взгляд на вампира и наконец разглядела во второй его руке свои ланцет и бритву. Схватила и их. Липп молча ждал, пока она рассуёт нехитрое своё оружие по одежде.

– Что за новость? – наконец спросила цирюльница.

– Братья-заступники пошли на штурм на рассвете, – пояснил вампир. – Им удалось быстро подобраться к городу.

– И тебе поверили?!

– Сестричка! Конечно, поверили, это чистая правда!

– А почему ты сейчас здесь?

– Ты же не думаешь, что я буду сражаться со всеми на стенах? – подмигнул вампир. – Я ускакал передать послание отцу Сергиусу.

– И удрал?

– Ты как-то странно ко мне относишься, – засмеялся Липп. – Я всё передал. И вернулся.

– Зачем?

– За тобой, разумеется.

Врени попятилась, пока не упёрлась в стену.

– Зачем?!

– Кое-кто хочет тебя видеть, – подмигнул вампир. – Пошли, тут недалеко.

Цирюльница бросила на вампира косой взгляд, который рассмешил его ещё больше. Он стоял за дверью и слушал, как она пытается выбраться. Он пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей.

…но он нашёл и принёс ей сумку…

Врени решительно зашагала за вампиром, который вывел её через конюшни, аккуратно отворив, а потом заперев укреплённую дверь.

– Куда ты меня ведёшь? – спросила Врени, когда Липп зашагал по улице дальше. Вокруг никого не было и только издалека доносился тревожный шум… то ли крики, то ли звон, то ли грохот…

– Увидишь, – небрежно бросил вампир через плечо. – Не отставай. Я укрываю нас мороком, а это непросто днём и в чужом городе. И не пытайся сбежать, мне лень тратить на тебя лишние силы.

Пожав плечами, цирюльница повиновалась. Делать было нечего, с вампирами не поспоришь.

* * *

Липп привёл её к разрушенному кабаку, тому самому, где она была… вчера? Сколько прошло времени, она не знала. С издевательским поклоном пропустил вперёд и остановился в проёме с сорванной дверью. Врени вошла и не поверила своим глазам. За столом, который кто-то удосужился поднять и заново водрузить на козлы, сидел…

Сердце пропустило удар.

Старший брат пустил по столу монету, та покатилась по кругу. Врени подошла и прихлопнула монету ладонью.

– Верю в Освобождение, брат, – хрипло сказала цирюльница. Она всё ещё не верила в чудо.

– Жду Освобождения, сестра, – знакомо отозвался друг и наставник. Он помедлил и стянул капюшон. Поднял лицо к ученице, впервые в жизни позволяя разглядеть себя. Он оказался… обычным. Узкое лицо, холодные голубые глаза, длинный тонкий нос, губ не видно под рыжеватыми усами. Человек как человек.

– Я думала, тебя отправили к Освободителю, – сказала Врени, садясь напротив прозревшего.

– Ещё не время, – отозвался он.

– Ты послал… этого?

– Эй, я всё слышу! – возмутился вампир от дверей.

– Попросил тебя привести, – слегка улыбнулся старший брат.

– Зачем?

– Дело есть.

Врени подняла ладонь и посмотрела на монету. Серебро. Немой[49]49
  Немая монета – то есть монета без надписей, только с изображением


[Закрыть] вейский гоккир с вычеканенной раскрытой ладонью. Это означало простое дело, на один день, даже меньше, без особенной подготовки и стараний.

– Кого убить? – без улыбки спросила Врени.

– Твоего знакомца, – отозвался прозревший. – Рыцаря Клоса.

Врени отдёрнула руку так, словно монета раскалилась от одних этих слов.

– Липп тебе немного поможет, – пояснил старший брат, не замечая реакции женщины. – Сделает так, что они забудут, что поймали тебя за побегом. Подойдёшь, скажешь, что хочешь передать важную новость… он на стенах сейчас. Главное – не дай ему свалиться или вскрикнуть. Успеешь отойти прежде, чем они спохватятся.

– Зачем? – в упор спросила цирюльница. Старший брат покачал головой.

– Он не младенец. Не дитя, не женщина, не больной. Это дело тебя не опозорит. Он стал опасен для нас. Слышала? Его называют «ваша светлость». Придёт время – и мы будем говорить про него «его высочество»…

Он помедлил, глядя на некрасивое лицо ученицы своими холодными голубыми глазами.

– Или не придёт, – усмехнулся он. – Благодаря тебе. Мы не можем позволить Тафелону вернуть Дюка.

– Мы?!

– Мы. Прозревшие. Ты знаешь, что только в Тафелоне мы можем ещё ходить свободно, не боясь, что лучших из нас сожгут на костре? К тому же тебе ли его жалеть? Он не заплатил тебе за помощь, а вскоре, того и гляди, велит повесить.

Врени глубоко вздохнула, а после толкнула монету по столу в сторону наставника.

– Нет, – твёрдо сказала она. – Я этого не сделаю.

Он толкнул монету обратно.

– Речь идёт о твоём посвящении, ученица. Тебе пора научиться послушанию.

Врени встала, вызывающе взглянула на вампира, который так и стоял в дверях.

– Нет.

– Ты отказываешься от высшего посвящения? – поднял рыжие брови наставник.

– Не такой ценой.

– С посвящением не торгуются, – нахмурился старший брат. – Или ты пройдёшь испытание и примешь высшее посвящение или не пройдёшь – и примешь малое.

Малое посвящение означало немедленную смерть. Проповедники налагали его особым обрядом и, если человек, скажем, больной или смертельно раненный, не умирал сам, его морили голодом до скорой кончины. Убийцы давали малое посвящение ударом ножа, который убивал тело и освобождал душу.

Врени расправила плечи. Снова покосилась на Липпа.

А ещё малое посвящение мог дать вампир – высосав всю кровь своей жертвы. И это редко бывало приятно.

Убей Клоса, предлагали ей. Убей – или умрёшь.

– Я готова, – сказала Врени спокойно. – Надеюсь, ты убьёшь меня сам.

Она не сказать чтобы так уж любила рыцаря. Пожалуй, он ей даже был неприятен. Но вложить все свои силы в исцеление, в то, чтобы вернуть силу его рукам – и перечеркнуть это ударом ножа… долг лекаря – лечить. Если ты лечишь – ты не убиваешь.

– Нет, – покачал головой старший брат. – Это сделает он.

Липп клыкасто ухмыльнулся и облизнулся так выразительно, что Врени невольно сглотнула.

– Я давно этого хотел, – заявил вампир, глядя на цирюльницу с откровенной страстью. С голодом, от которого Врени невольно попятилась. – На этот раз твой дружок не прервёт нас своими молитвами.

– Решайся, – подтолкнул цирюльницу старший брат. – Ты ещё успеваешь взять задание.

Врени взяла монету. Задумчиво подкинула её на ладони, а после запустила в вампира. Тот текуче уклонился, скользнул к цирюльнице и крепко – будто не пальцы, а кандалы сжались – взял её за запястья.

– Ты сделала выбор, – промурлыкал Липп. – Я рад.

Врени бесполезно рванулась, тщетно пытаясь уклониться от смертельного поцелуя вампира. Холодные губы коснулись её шеи… и ничего не произошло.

Когда перед глазами развеялся туман и перестали прыгать звёздочки, Врени потёрла шею. Ничего. За столом по-прежнему сидел старший брат, а вампир так и стоял в дверном проёме. Будто и не было ничего. Будто почудилось.

– Что же, – спокойно произнёс старший брат. – Это испытание ты прошла. Такое решение будет стоить тебе твоего дара.

– Дара? – не поняла цирюльница.

– Ты не можешь быть лекарем и убийцей одновременно, – терпеливо пояснил прозревший. – Ты выбрала жизнь. Так тому и быть.

– Но… – замялась Врени.

– Хочешь передумать? – поднял рыжие брови старший брат. – Ещё не поздно.

– Нет!

– Тогда продолжим.

– Но Клос!..

– А что Клос? – удивился прозревший. – Он сейчас на стенах. Ты знаешь, что штурм уже начался?

– Уже?! Но говорили же… три дня…

– Ошиблись, – коротко ответил прозревший. – Братья-заступники – хитрые твари. Но наш разговор ещё не закончен. Садись.

Врени послушно вернулась за стол. Старший брат отцепил от пояса флягу, открыл, сделал глоток и протянул ученице. Врени отпила. Вино было отвратительное, кислило и даже, кажется, горчило. Она вернула флягу наставнику.

– Я знаю, – мягче, чем прежде, заговорил старший брат, – как ты устала. Ты хочешь уйти отсюда, вернуться на дорогу, быть свободной…

Врени не заметила, как вампир скользнул ей за спину, ощутила только холодное прикосновение его рук. Липп положил пальцы ей на виски и начал мягко массировать голову… шею… плечи…