Текст книги "Полет к солнцу (СИ)"
Автор книги: Мелания Кинешемцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц)
Альбус улыбнулся, складывая письмо. Фамилия потомков Кадма – это уже кое-что. Да и Батильда Бэгшот… отчего бы, в самом деле, ей не написать?
Между тем Большой зал наполнялся студентами. Профессор Корнфут, преподаватель астрономии, проходя мимо Альбуса, крикнул:
– Юноша, вы помните, что у нас сегодня занятие? Ровно в полночь жду!
Мальчик заурчал от удовольствия. Астрономия с первого же раза ему понравилась, а учитель вовсе мог бы стать любимым. Высохший старик с седой растрепанной бородой и беспокойными глазами, в первый раз он дожидался учеников – у гриффиндорцев урок проходил в паре с рейвенкловцами – у входа в Астрономическую башню. Показывая им путь, он закатал выцветший подол фиолетовой мантии, мешавшийся под ногами, и ученики полюбовались его кальсонами в розовый цветочек и стоптанными остроносыми башмаками. Прыгал он по ступенькам, как кузнечик, и очень скоро прокричал детям чуть ли не сверху:
– Молодые люди, что же вы мешкаете! В вас мало рвения к знаниям! Вперед, звезды нас ждут!
На башне он парами приставил их к телескопам.
– Громоздкие штуки, чуть не со средних веков остались, а новые попробуй у Блэка выпроси! Вот скаред, скажу я вам, совершенно ничего для развития науки не делает. Да, я же не представился. Эверард Фальрик Теобальд Летард Бомбаст Эбенезер Корнфут. Попрошу мое имя запомнить, его вы должны будете назвать, придя ко мне на отработку.
Дональд с приятелями подавились смехом. Осборн Крауч скорчил кислую рожу. Многие его товарищи, однако, наблюдали за Корнфутом с любопытством. Альбус вспомнил, как отец рассказывал, что чудак-астроном в самом деле не ставил Превосходно студенту без того, чтобы тот наизусть не затвердил его имя.
– Что вы видите сейчас, дорогие друзья?
– Небо, – выдохнул Лэмюэль, припавший к телескопу с благоговением. – Множество звезд, которые гораздо ближе, чем обычно… Там ведь такое расстояние, что его нельзя мерить в обычных милях, верно?
– Ну почему же, все относительно, – Корнфут развел длинными тощими руками. – То есть для магглов так оно и есть, но мы, волшебники, просто бездарно упускаем данные нам возможности. Мы тратим их ни на что! Вот мы совершенствуем метлы. Что толку от метел? Они переносят на небольшие расстояния. Нет чтобы использовать возможность летать и сконструировать звездолет! Или развивать возможности аппарации. Мой дедушка вот попробовал аппарировать на Луну. Ему тогда было сто лет, да-да.
– Почтенный возраст, – с уважением сказал Альбус. – И достойная смерть.
– Рад, что вы цените, – просиял Корнфут.
– Сэр, – подняла руку Айла, – а правда, что планеты и звезды могут влиять на судьбу?
– Чушь, – фыркнула Виктория. – Судьба человека определяется качествами его характера и ничем больше. Линии на руке могут показывать судьбу, но не более.
– Линии? Ты веришь в хиромантию? – фыркнул Альбус. – Вот она-то полный вздор. Мало ли, как у кого сморщена кожа на руке – что от нее зависит?
– А что может зависеть от планет, которые так далеко от нас? Да и зачем им на нас влиять? У них нет души, им не может до нас быть никакого дела.
– Да при чем тут душа, при чем тут дело? Они обладают физическими свойствами, Солнце тоже, Солнце светит на них, их свойства меняются, а Земля попадает под влияние их излучения…
Он совсем недавно что-то прочитал о влиянии планет, и это показалось ему интересным.
– Замечательно! – Корнфут хлопнул в ладоши. – Вы, юноша, к следующему уроку сделаете… Нет, не люблю доклады, скучно. Вот что: вы составите для нашей мисс Скептицизм рассказ о том, как планеты влияют на ее судьбу. А она, в свою очередь, попробует погадать вам по руке. Не забудьте мелочь!
…Альбус хлопнул себя по лбу. Чтобы выполнить задание, следовало спросить у Виктории дату ее рождения, а между тем он при каждой встрече об этом забывал – да, признаться, стараниями девочки встречи были краткими. Не медля, Альбус бросил недоеденный тост с беконом и в два прыжка очутился у стола Рейвенкло, где Виктория с подругами пила какао. Айла и Клеменси переглянулись, видимо, колеблясь, стоит ли его расспрашивать.
– Когда ты родилась? – выпалил он. Девочка удивленно подняла брови, быстро сообразила, в чем дело.
– Двадцать шестого ноября.
– Отлично! Значит, под влиянием Меркурия. Ты большая эгоистка. Пожалуй, вечный ребенок. Любишь путешествовать, да? Твой любимый день недели – среда. Ты человек приземленный, практический, верно? И еще тебе надо беречь легкие…
– Довольно, довольно! – Виктория замахала руками. – Я думала, ты подождешь до урока. У меня слабые легкие, это правда, я люблю путешествовать и мне везет в среду, но об остальном я сама не рискнула бы судить. Кстати, чтобы было по справедливости, давай сюда руки. Я тоже тебе погадаю.
Засмеявшись, Альбус протянул ей ладони.
– Так, – Виктория нахмурила темные брови. – У тебя отменное здоровье, ты проживешь долгую жизнь, хотя несколько раз подвергнешься смертельной опасности… Видишь эти обрывы? Но они соединены, так что все обойдется. Ты рискуешь однажды сойти с ума. У тебя будет много детей, и ты умрешь не своей смертью.
– Не верь ей, Альбус! – вмешалась Клеменси. – Викки как-то мне нагадала, что я выйду за принца, но полюблю убийцу. Представляешь? – она рассмеялась, тряхнув кудряшками.
– А я не боюсь, так что мне все равно, верить или нет, – заявил мальчик гордо.
Айла, насупившись, нервно опустила чашку. Видно, ей Викки предсказала что-то не очень приятное.
– Ты росла с цыганами? – спросил Альбус у Виктории. Она рассмеялась.
– Нет. Мой отец – посол магического сообщества Британии. Он служил во Франции последние годы. Просто мама увлекается хиромантией, у нее об этом были книги.
После первого же занятия Лэмми выпросил у Корнфута список дополнительной литературы и принялся его штудировать. Увлеченность сыграла с ним злую шутку: он читал ночь напролет, даже лежа в постели, подсвечивая себе Люмосом, пропустил сигнал к подъему, не явился на завтрак и на урок заклинаний прибежал в весьма неподобающем виде, то есть, собственно, в ночной рубашке. Едва Альбус смог растормошить его, растолковав, что он не одет, как в класс вошел преподаватель. Сперва профессор Сполдинг потерял дар речи.
– Это… Это что такое? – как назло, декан с утра поругался с директором и был в скверном расположении духа. – Неслыханная наглость! Такого не было еще никогда! Никто себе этого не позволял! Сейчас я вам покажу… – он замахнулся тростью.
– Не надо! – вскричала, вскочив, Айла, а Альбус напрягся, готовясь перехватить трость, когда Лэмми, издавая бессвязные и бессмысленные звуки, сполз со стула и спрятался под партой. Декан, хмыкнув, опустил трость.
– Только ради вас, мисс, – насмешливо сказал он. – Но в следующий раз выберите более достойный объект сочувствия. Достаньте его! – резко приказал он Альбусу. Тот неохотно заставил Лэмми подняться.
На мальчишке не было лица; он посинел, губы тряслись, пальцы беспорядочно дергались. Айла, не сводя с него глаз, медленно села; Клеменси стала гладить ее по руке, наблюдая за учителем, как канарейка – за котом. Сполдинг сжал трость.
– Вы, я смотрю, не только нахал, но еще и трус. Вы самое ничтожное и омерзительное существо, которое я когда-либо видел. Тридцать розог! Мистер Дамблдор, проводите его переодеться и сопроводите к завхозу. И не вздумайте увиливать: мы с мистером Спэрроу ведем отчеты и сверяем их. Вам же будет хуже.
Альбус вывел Лэмюэля из класса под презрительные смешки половины ребят. Лэмми постепенно успокаивался, хотя его губы еще дергались, и он не мог говорить, не заикаясь:
– Ч-ч-что? Я… н-н-не понял… И-и-испугался.
– Он не собирался тебя бить, – Альбус слегка похлопал его по плечу. – Он замахнулся просто так. Но тебе назначены розги.
– Да? Н-н-ну, это н-н-ничего… Н-н-ничего… Я вот б-б-боюсь очень, когда п-п-по голове б-б-бьют…
– Поглупеть боишься, да?
– Н-не. П-просто тогда уже как буд-дто я – не я. Шум в ушах… И-и-и я ничего не понимаю, как-к-к не в себе…
– А тебя часто били по голове?
Лэмми развел руками.
– Д-да, и р-ругались родители часто. Р-ругаются. Хорошо, что я их теперь не слышу.
– Может, не пойдешь к завхозу? – в горле стало горько.
– Т-тебе тогда достанется.
– Ну, я-то крепкий.
– И я крепкий. Это все ничего…
Оставшееся время уроков на душе было пасмурно. Придя в Большой зал на обед, Альбус искал глазами Лэмми и почти не удивился, когда тот не показался. «Лежит, наверное, бедняга». Подбежал встревоженный Элфиас, пришлось рассказать, что случилось. Сидевшая рядом Джейн слушала их с неодобрением: ей не нравилось, что кто-то смеет критиковать профессора Сполдинга и не собирается входить в его затруднительное положение.
– Мальчики, меня послали за вами, – раздался за их спинами насмешливый голос Виктории. Оба обернулись.
– Что-то случилось? – недоверчиво спросил Элфиас, оглядывая кружевной воротник девочки и изящный бант в ее медовых волосах.
– Начать с того, что из-за чокнутого Лэмми Сполдинг еще и снял с факультета баллы. Староста у нас – вспыльчивый человек… В общем, когда Принц вернулся от завхоза, Джордан дал ему подзатыльник.
– Его нельзя бить по голове, – процедил Альбус сквозь зубы.
– Предупреждать надо, – отмахнулась Виктория. – Наш Спящий Красавец закричал, будто его режут, и убежал. Мои сердобольные подружки отправились его искать. И вот сейчас я шла на обед, когда ко мне подлетела Клеменси и послала за вами. Профессор Корнфут зовет нас пить чай и собирать телескопы. Айла и Рубашечник уже у него. Да, советую прихватить хотя бы тостов: каков будет чай у Корнфута, вы можете догадаться.
…Покои профессора Корнфута показались Альбусу очень приятным местом. Правда, на полу были разбросаны стеклышки – оказалось, что это линзы, Лэмми и Айла, сидя в углу, уже разобрали часть из них по горкам и вряд ли собирались прерывать работу, – печенье в вазочке посреди стола покрылось плесенью, а сахар профессор, раскладывая по чашкам, просыпал на стол и бородой смел на пол. Да, ну и в одном из кресел торчала пружина, а у другого была сломана ножка… Но зато было очень много книг, телескопы, разобранные по частям, карты звездного неба по стенам – и компания собралась хорошая.
– Телескопы нуждаются в усовершенствовании, – ворчал старик, развинчивая очередную трубку. – И если у директора нет денег, мы управимся сами!
– Вы знаете, как это делать, сэр? – спросила Клеменси, вертя в руках две линзы: кажется, она пыталась поймать у них солнечный луч, чтобы вышла маленькая радуга. – Или есть инструкция?
– Никаких инструкций! По-настоящему полезное можно сделать только по наитию. Правила губительны для живого разума, запомните это, друзья мои!
«Это надо передать Колдфишу», – Альбус потер сточенную резьбу на одном из корпусов. Пожалуй, если бы в школе преподавали только астрономию, он был бы рад.
========== Глава 9. Полет к солнцу ==========
Библиотека! После каморки Корнфута и Астрономической башни, то было третье место на земле, которое Альбус был готов назвать раем. Там было много книг. Очень много книг. И можно было без ограничений брать и читать практически любую. Правда, была какая-то Запретная секция, в которую пускали только с письменного разрешения преподавателей, притом с третьего курса, но Альбус не унывал, надеясь, что найдет способ пробраться и так. Еще была противная библиотекарша мисс Джоркинс, не дававшая засиживаться над книгами всю ночь и умудрявшаяся нарочно выбрать момент, когда полностью погрузился в чтение, чтобы объявить, что библиотека закрывается. Но Альбус опять-таки не унывал: приучился, когда было настроение, приходить с утра, да так весь день и сидел, пожевывая тосты, перелистывая страницы и урча от удовольствия.
Как-то раз рядом с ним сели слева Финеас, а справа Виктория – не самое неприятное соседство, но оно заставило отвлечься от интереснейших «Боевых орудий гоблинов». Альбус вспомнил, что планировал расспросить о Гонтах кого-нибудь из слизеринцев: Батильда на письмо не ответила, а они могут что-то знать о потомках своего Основателя. Тем более, Финеас Блэк, кажется, не слишком был увлечен занятиями: он рассматривал какую-то карточку, положив ее между страниц, и улыбался.
– Белвина, моя сестра, прислала колдографию, как я просил. Полюбуйтесь. Она такая хорошенькая!
«Кто угодно будет хорошеньким, если так нарядить. Ариана выглядела бы куда лучше», – подумал Альбус, разглядывая маленькую девочку в присборенном шелковом платьице, всю в буклях, с королевским видом восседавшую в небольшом креслице. За спинкой кресла стояли мальчики, темноволосый и белокурый, оба очень важные.
– Мои младшие братья, Арктурус и Сайнус, – указал на них Финеас. – А у вас есть братья или сестры?
– Есть, – сухо ответил Альбус. – Брату сейчас восемь, сестре семь.
– Как хорошо! Значит, ваш брат – ровесник Арктуруса, а сестра всего на год старше Белвины? Будет замечательно, если они подружатся.
Внутри что-то сухо царапнуло. Раньше Альбус не задумывался об этом, а сейчас остро ощутил, что никогда не проведет Ариану за руку по коридорам Хогвартса, не будет помогать ей с уроками и защищать от обидчиков… Она, наверное, попала бы на Хаффлпафф. А могла бы и на Рейвенкло, у нее неплохие способности. Маггловские мальчишки всего ее лишили.
– Моя сестра не приедет в Хогвартс. Она больна.
– Прошу прощения, – Финеас покраснел, будто в самом деле в чем-то провинился.
«Он смущен и будет рад сменить тему», – проблеял в голове козлиный голосок. И Альбус так и сказал:
– Сменим тему. Вам что-нибудь известно о Гонтах?
Финеас слегка опешил. Виктория бросила быстрый взгляд в их сторону.
– Зачем это вам? То есть… Извините. Да, известно, конечно. Это самый почтенный из чистокровных родов магической Британии. Они соединили в себе кровь одного из Певереллов, Кадма, и самого Салазара Слизерина. Они… м-м-м… Очень ревностно относятся к чистоте крови, и поэтому с начала девятнадцатого века перевели детей на домашнее обучение.
– То есть? – не понял Альбус. – Как одно связано с другим?
– Очень просто, – фыркнула Викки. – Они считали себя несоизмеримо выше всех, кто не считает возможным рисковать здоровьем потомства, ради глупых предрассудков женясь на кузинах. Да и вообще, кажется, они считают себя выше всех на свете, и это только потому, что один из их предков умел шипеть так, чтобы змеи его понимали.
– Да, Салазар Слизерин был змееустом, – попытался смягчить тон беседы Финеас. – И Гонты унаследовали его дар. Кроме того, они хранят реликвии: медальон Салазара Слизерина и кольцо с тем самым воскрешающим камнем, что был подарен Кадму Певереллу самой Смертью.
– Так, а где они живут?
– Около Нортвуда, насколько я знаю, там их родовые земли. Живут они уединенно…
– Да уж, они никому не рады, даже Блэкам, – вновь вмешалась Виктория. – Всех считают недостойными себя. А знаешь, из-за чего они перестали учиться в Хогвартсе? На Слизерин редко, но попадают полукровки. Их обычно травят, не давая жизни, на этом все и заканчивается. Но год, когда в школу пошел сын Элайвора Гонта, на Слизерин попали двое магглорожденных – Эдвард Принц, пращур нашего Рубашечника, и еще одна девочка. Элайвор чуть не взорвался от возмущения, – Викки расхохоталась. – Он написал министру магии, директору школы, послал письмо в газеты… Он не мог пережить, видите ли, что его драгоценный сынок будет не просто ходить на одни уроки с грязнокровками, но и делить с ними спальню! Он явился в Министерство, пошипел там по-змеиному, потом забрал из школы сына, а заодно и старшую дочь – и все. Больше Гонты в Хогвартс не приезжали. Большая потеря для всех! Наконец все отдохнули от их безумного высокомерия и безмерной жестокости. Они ведь были очень богаты, им не смел перечить никто. К счастью, кажется, сейчас они обеднели.
– Вы так ненавидите их, будто они вам лично что-то сделали, – тихо заметил Финеас.
– Ненавижу? Ничуть! Могу сказать, что Эдвард Принц оказался их ничуть не лучше. Жадный, хитрый и безмерно жестокий. Взял за себя девицу из Гойлов, безобразную дурищу, из-за ее приданого, стелился перед ее родственниками, а мальчика-воспитанника загнал побоями в гроб и дочь довел до самоубийства. И его потомки не лучше, во всех Принцах есть что-то зверское. Но Гонты… Помилуй, они смешны!
– Смешны? – Финеас поднял брови. – Но вы же не…
– Считать себя выше всех из-за пары старых побрякушек и довольно забавного умения – в самом деле смешно, – констатировал Альбус. Финеас не решился больше спорить.
На «Боевых орудиях гоблинов» снова сосредоточиться не получилось, и Альбус решил отправиться на обед. У Финеаса, видимо, были такие же планы. Они шли рядом молча, пока не услышали быстрый перестук каблучков. Из-за угла задыхаясь, выскочили Геспер Гэмп и Элла Крейвуд. Чуть не сбив мальчиков с ног, они пустились вниз по лестнице.
– Что случилось? – крикнул Финеас им вслед. Альбус заглянул за угол и жестом подозвал слизеринца.
К стене прижималась бледная от волнения Клеменси, а рядом с ней профессор Сполдинг тряс за плечо Луизу Монтегю. Видимо, та опять дразнила Клеменси вместе с подругами, и Сполдинг их застал. Впрочем, рейвенкловка, кажется, расправе над противницей была не особенно рада.
– Ты, забалованная кукла, – шипел учитель, сжимая плечо девочки. – Что ты из себя представляешь без родительских денег и влияния, а? Хотел бы я забросить тебя куда-нибудь в трущобы Лондона без волшебной палочки и без гроша в кармане. Вот там бы я на тебя посмотрел! И ты считаешь, что чего-то стоишь, только потому, что привыкла отлично одеваться и жрать за чужой счет? Потому, что твои родители выпили достаточно чужой крови и набили сейфы чужими деньгами? Ты считаешь, что поэтому тебе все можно?
Луизе, кажется, было очень страшно, но она упрямо вздернула подбородок.
– Я не нарушила ни одного правила. Ничто не запрещает ставить грязнокровок на место.
Хлоп! Она немедленно получила пощечину, и еще одну, и еще. Финеас рванулся вперед, но Альбус его удержал: за несколько встреч Луиза успела ему стать достаточно отвратительна, и он был не прочь, чтобы наглую девицу кто-то поставил на место. Однако руку Сполдинга все же остановили: Клеменси, задыхаясь, повисла у него на локте, удерживая от очередного удара.
– Ему это так не пройдет, – прошептал Финеас пораженно. – Отец обо всем узнает…
– То есть вы считаете, что она не сделала ничего плохого? – Альбус зло сжал его плечо. Финеас смутился.
– Что бы она ни сделала, он не имел права поднимать на нее руку. Она леди, а с ними так нельзя.
– Свинья она, а не леди, – фыркнул Альбус. Между тем Сполдинг понял, что Клеменси не удастся стряхнуть, и с неохотой отпустил Луизу. Та в ярости затопала ногами:
– Мерзкая грязнокровка! Мне не нужна помощь от такой, как ты! А вы, – она ткнула пальцем в Сполдинга, – вы работаете здесь последний день!
Она рванулась прочь, Клеменси побежала за ней, и Финеас, с неожиданной силой вырвавшись, умчался следом. Альбус поколебался: ему не хотелось оставлять приятельницу в компании двух слизеринцев, однако все тот же козлиный голосок нашептал, что если он вмешается сейчас, то только все напортит. К крайнему его удивлению, Клеменси управилась сама. Она не делилась, что такого сказала Финеасу и Луизе, но маленький Блэк не пошел жаловаться отцу. И Луиза Монтегю, видимо, никому не пожаловалась. С Геспер и Эллой она с того дня не разговаривала, обидевшись, что они бросили ее в минуту опасности, а дружить стала с Камиллой Фарли – очень тихой черноглазой девочкой с гладким тяжелым узлом русых волос. Как-то, приглядевшись, Альбус узнал в Камилле девочку, в тележку которой врезался на платформе.
Хотя сентябрь перевалил за середину, погода по-прежнему стояла изумительная. По утрам ударяли небольшие заморозки, оставлявшие белую корочку на траве и запах подмерзших яблок в воздухе; он смешивался с запахами сосен и прелых листьев, и воздух бодрил с одного глотка. Желтизна трогала листья нежно, и сквозь них, истонченных осенью, ярко просвечивало солнце.
Преступлением было в такой день оставаться в замке – особенно, если выдался выходной. В воскресный день школьники высыпали на улицу, едва закончился завтрак. Об уроках не хотелось думать.
Компания Альбуса вышла за порог в полном составе, но быстро разбилась: девочки убежали искать последние цветы и яркие опавшие листья, а мальчики уселись на траву у озера и довольно вяло – от солнца и воздуха их размаривало – болтали о новой затее профессора Корнфута. Задумка с телескопами удалась ровно наполовину, некоторые не получилось даже собрать заново, но учитель не унывал. Он решил при помощи учеников внести поправки в изрядно устаревшие, по его словам, карты звездного неба.
Вода, колеблемая ветром, билась о днища еще не убранных лодок. Генри Уизли отцепил одну из них, помог усесться сестре и Джейн Вэнс и начал старательно грести, вывозя их к местам, заросшим кувшинками: девочки, видно, хотели взглянуть, не осталось ли цветов.
– По-моему, он все-таки малость не в себе, – вздыхал Элфиас, пытаясь смастерить кораблик из подорожника. – Ухода за стариком никакого.
– Зато карты у него интереснее, чем в учебнике, и в половину телескопов теперь лучше видно, – возражал Лэмюэль.
– Да, потому что мы с Айлой и Клеменси протерли от пыли стекла и вставили обратно… Ого!
Вода плеснулась необыкновенно шумно. Элфиас подскочил, указывая на озеро, Альбус, почти задремавший, увидел, как лодка, пару минут назад скользившая по поверхности, плавает кверху днищем. Вот около нее показалась рыжая голова… Вот вторая – с Розалин смыло шляпку… Джейн не было. Альбус без раздумий скинул мантию и бросился вплавь.
Джейн все же вынырнула – видимо, ее откинуло на пару ярдов от лодки, – и забилась, отчаянно крича. «Она не умеет плавать, – сообразил мальчик, – и этак быстро обессилеет». И точно, через несколько минут Джейн снова ушла под воду. Когда Альбус добрался до места, где она появлялась, то заметил в темной воде лишь что-то, похожее на колеблющиеся бурые водоросли. «Волосы». Ухватил, потянул, нащупал в воде плечо, подтолкнул. Девочка вынырнула и закашлялась. Альбус оглянулся: к перевернутой лодке приближалась другая, Малкольм с приятелем гребли изо всех сил. Поддерживая Джейн, мальчик поплыл к берегу.
Он тоже выдохся быстро: не ожидал, что маленькая, хрупкая, как тростинка, Джейн окажется такой тяжелой. Должно быть, платье и накидка, намокнув, тянули вниз. Все же он плыл, пока не понял, что сможет достать до дна. Тогда он подхватил девочку на руки (она потеряла сознание) и понес. Он был благодарен Оскару Фенвику, который, отделившись от кричавшей толпы на берегу, все же рискнул войти в воду и забрал у него ношу. Шатаясь и отдуваясь, Альбус опустился на тонкую полоску песка и с минуту выравнивал дыхание. Потом обнаружил, что Элфиас уже извелся, тряся его за плечо.
– Что? Как ты? Я чуть не чокнулся, думал, она утянет тебя на дно… Ты совсем сумасшедший, даже не разулся! Снимай ботинки, из них надо вылить воду! Сейчас я найду твою мантию.
Альбус бросил бессмысленный взгляд на причаливавшую к берегу лодку со всеми Уизли, отодвинулся подальше от воды и стал возиться с мокрыми шнурками.
– Идиот! – закричал рядом Элфиас. – Ты зачем это сделал? Альбус, этот сумасшедший отдал твою мантию Вэнс!
– Так Вэнс мокрая, – растерянно ответил Лэмми.
– Он тоже мокрый, бестолочь, – махнул Элфиас рукой. Лэмми, присев рядом, протянул Альбусу собственную мантию, которую тот, к сожалению, не смог даже надеть: она была ему безнадежно мала. Но тут подоспела Анджела и живо обсушила Альбусу одежду.
…До вечера все пострадавшие оставались в Больничном крыле; Альбус тоже был причислен к таковым, хотя и без всяких, на его взгляд, оснований. Его, Генри, Розалин и Джейн укутали в одеяла и заставили выпить перечное зелье, из-за которого повалил из ушей пар. Потом, правда, выдали по чашке горячего бульона, что пришлось мальчику по вкусу гораздо больше. Джейн к бульону не притронулась: очевидно, нервное потрясение слишком сильно на нее повлияло. Она молча лежала, глядя в потолок, и изредка вздрагивала. «Наверное, зря к ней не пускают никого. Ее лучше расшевелить», – подумал Альбус и попробовал заговорить с девочкой, но она зажала уши и уткнулась в подушку.
– Оставь ее, – посоветовала Розалин. – Ей потом станет лучше. Все-таки, подумай, она чуть не погибла… Если бы не ты.
Генри сердито поджал губы.
– Вы же знали, что может всплыть гигантский кальмар. Зачем было затевать такое?
Его сестра растерянно пожала плечами.
– Но мы же не знали, что он всплывет именно в этом месте. И что ему вообще вздумается сегодня подниматься.
Всех их, кроме Джейн, выпустили к ужину. Альбуса у дверей Большого зала поджидала вся его компания: Клеменси бросилась его обнимать, Айла повторяла, что он поступил, как настоящий мужчина, а Викки шутила, что теперь, пожалуй, ему придется спасаться от поклонниц. За факультетским столом его встречали как никогда приветливо: ему зааплодировали куда более бурно, чем в день распределения, а старшие мальчики так и норовили пожать руку. Дональд сидел мрачнее тучи, но молчал. Зато Анджела сама пододвинула ему лучшие куски запеканки.
– Профессор Боунс присудила Гриффиндору пятьдесят баллов, – с гордостью сообщила она.
– А почему не профессор Сполдинг? – удивились Лидия. Оскар посмотрел на девочку строго:
– Потому что присуждать баллы своему факультету – недостойное подыгрывание. Оставим это слизеринцам.
Лидия покраснела. Остаток вечера прошел в обсуждении грядущего матча по квиддичу и судьбы шляпок Розалин и Джейн. Их удалось выловить и обсушить, однако они оказались безнадежно испорченными. Решено было, украсив их сухими цветами, установить над камином как памятник гигантскому кальмару.
Когда Альбус выходил с ужина вместе с друзьями, профессор Сполдинг догнал его и отозвал в сторону. Некоторое время учитель молчал, пощипывая длинный ус.
– Сегодня вы оказали мне личную услугу, – проговорил он, наконец. – Мисс Вэнс – дочь моего друга и сослуживца, крестница моей покойной жены… Джемма очень любила ее и не перенесла бы, если бы с этой девочкой что-то случилось. Поэтому позвольте вас поблагодарить.
Альбус, не зная, что ответить, просто кивнул. Сполдинг спохватился:
– Но это не значит, что с сегодняшнего дня вы на особом положении! Никаких поблажек для вас я делать не собираюсь. Имейте это в виду. Ступайте.
«Поблажек? – фыркнул Альбус про себя. – Мне и не нужно было».
Джейн подошла к нему на следующий день перед завтраком и долго мялась, видимо, не зная, что сказать. Наконец сделала реверанс, прошептала «Благодарю» и спешно отошла в сторону.
…Альбус так и не узнал, что после ужина в Больничное крыло к Джейн прокралась Нэнси Стюарт. Принесла пирогов и кувшинчик с соком – большую часть пирогов, правда, съела сама, у Джейн все равно не было аппетита – и долго, долго рассказывала про самых страшных грабителей и убийц Лондона, пока наконец лицо Джейн не оживилось.
– А про сыщиков слышала что-нибудь?
– Сыщики, – поморщилась Нэнси. – Шпики. Ну ладно, расскажу тебе про Джека Уичера, Принца ищеек…
Урок полетов состоялся через несколько дней, после обеда. Накануне было такое же занятие у Хаффлпаффа и Рейвенкло; Элфиас неплохо себя продемонстрировал, а вот у Лэмми метла только перекатывалась по траве. Виктория потом долго передразнивала, как он в такт поворотам метлы покачивал головой. Викки имела право дразниться: сама она носилась, как стрекоза, и инструктор даже выразил сожаление, что директор запретил брать девочек в квиддичные команды. Клеменси тоже, неожиданно для себя, взлетела и смогла управляться с метлой весьма ловко, но так переволновалась, что еще долго после приземления нервно хихикала. У Айлы успехи были значительно хуже, но все-таки и она поднялась над землей.
По ночам лили дожди, но днем ясная погода еще не сдавал позиций, и трава успевала подсохнуть. И все же старенькие, потрепанные метлы, лежавшие на ней, выглядели жалко. Альбус даже усомнился, каждого ли из первокурсников они смогут поднять в воздух – к примеру, не сломается ли древко под толстяком Слагхорном?
Ставить гриффиндорцев в пару со слизеринцами определенно не стоило: ожидая преподавателя, они успели поцапаться между собой. Кантанкерус Нотт заставил плеваться слизнями Оливера Хоупа, а хрупкий и по-девичьи нежный с виду Гектор Кэрроу наложил Риктумсемпру на Нэнси Стюарт. Слизни полезли изо рта уже у него: Джейн достаточно оправилась, чтобы заступаться за подругу. Дональд просто полез на Нотта с метлой наперевес, и они бы покатились по траве, если бы в ту же минуту воздух не разрезал громкий свист. Невысокий, поджарый и верткий человек выбежал на поляну и несколькими жестами утихомирил всех.
– Джеймс Джордан, бывший ловец. Я проведу перекличку, и приступим, – он достал список, быстро перечислили учеников, на каждом на секунду задержал цепкий взгляд.
– Встать к метле, вытянуть правую руку и скомандовать «Вверх!»
Кажется, многим его инструкции не требовались. Дональд и Генри, живо поднявшись, стали разгоняться. Нотт, ухмыльнувшись, тоже оседлал метлу и стал подниматься все выше. Гектор вскоре очутился рядом с ним, и они насмешливо поглядывали на Горация, упавшего с метлы и валявшегося на траве (Луиза тщетно пыталась его поднять), на Нэнси, которую Джейн успокаивающе гладила по руке: та тряслась от страха. И на Альбуса тоже, потому что он пока не торопился выполнять указания Джордана.
– Я сказал, скомандовать метле подняться вверх, а не устраивать гонки, мистер Поттер и мистер Уизли, и не считать ворон, мистер Дамблдор.
Альбус пропустил замечание мимо ушей. Ему интереснее было наблюдать, как почти одновременно поднялись в воздух Джейн Вэнс и Камилла Фарли: маленькие, легкие, в черных платьях и с горящими на солнце волосами похожие на быстрых ос. Прищурившись, он увидел, как осеннее солнце, всегда более яркое в стылом воздухе, обожгло глаза, и неожиданно ощутил порыв столь мощный, что сам не помня, как, мгновение спустя уже оказался в воздухе, стремительно набирая высоту.
Ощущение было непередаваемым.
Ему казалось, обжигающе горячий воздух заполнил его целиком и расширился далеко за пределы тела. Прильнув телом к древку метлы, он ускорился и взял вверх, и уже через полминуты завис над замком, замерев в восхищении. Только теперь он увидел свой удел во всей полноте и величии.
«А достоин ли ты быть здесь главным? Стоишь ли ты такого замка?» – язвительно поддел он себя и тут же ехидно улыбнулся.
«Сейчас проверим, чего ты стоишь, Альбус Персиваль Вулфрик-Брайан-Да-Хватит-Уже-Имен-Дамблдор», – и с этими словами, сделав полукольцо между башен замка, устремился на бешеной скорости вниз, ускоряясь все стремительнее.
