Текст книги "Полет к солнцу (СИ)"
Автор книги: Мелания Кинешемцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)
Продолжая бормотать, он лениво пошел по классу, раздавая спички.
Альбус давно хотел проверить на практике все то, что прочитал в учебниках.
Вообще, учебники ему не очень-то нравились: слишком мало в них было написано по делу, слишком много было ненужных подробностей, повторов и разъяснений. Все это можно было сказать намного короче и яснее.
Перед ним лежала спичка; как и иголка, она была формой материи, лишь состоящей из другого вещества. Конечно, спичку проще превратить в карандаш, чем в иголку, но видимо, авторы учебника считают детей слишком глупыми, и поэтому подбирают предметы по форме, а не по сути. Альбус мысленно проделывал куда более сложные превращения, взмахивая в воздухе пальцем, и уже половину урока сгорал от нетерпения. Наконец…
…Альбус всмотрелся в спичку, сконцентрировавшись мысленно на ее сути, произнес формулу, приказав материи измениться и принять форму и сущность иголки. Результат не заставил себя ждать.
Кажется, магия не такая уж и трудная штука? Главное, иметь достаточно сил и понимать ее законы, знать, чего именно ты хочешь добиться, видя суть вещей. Магия – не черный ящик, а наука, вполне поддающаяся изучению…
– Что это еще за самоуправство? Кто вам разрешил? Я же сказал: начинать только по моему сигналу!
– Хорошо, я могу и обратно, – взмахом палочки Альбус вернул спичке – или иголке? – первоначальное состояние. На желтоватом лице профессора выступили пятна.
– Минус пять баллов с Гриффиндора за наглость. Это что-то беспримерное…
Ворча, он отошел в сторону. Альбус помог Элфиасу, у которого спичка лишь приобрела металлический блеск, и скучающе осмотрелся. Если превратить спичку в иглу и обратно так легко, почему прочее должно быть сложнее? Вот, к примеру, лист бумаги…
Пергамент превратился с большущий лопух, затем перо стало павлиньим, а вместо чернильницы возник стакан из толстого стекла. Учитель тем временем, обойдя класс, вернулся к парте Альбуса и Дожа.
– Что это еще такое? – в рыбьих глазах впервые мелькнула жизнь, но лицо покраснело сильнее. – Вы это все сами сделали? Кто вам разрешил?
– А что мне было делать еще? – довольному Альбусу хотелось заломить руки за голову, и он сдерживался лишь из нежелания дразнить профессора сильнее.
– Вы… Вы… – Колдфиш сглотнул. – Я доложу директору и декану. Пока пять баллов Гриффиндору за удачное превращение и минус десять за нахальство, переходящее все границы.
На заклинаниях, конечно, Альбус сел вместе с Лэмми. Учитель немного опаздывал, и Лэмюэль радостно поделился тем, что его удивило больше всего.
– Знаешь, с орлом на двери можно здорово поговорить! Я вчера нарочно вышел, он задал мне загадку, я ответил и попросил еще…
– А ты разве не знал, что на двери вашего факультета будет орел? – Альбусу мать, конечно, давно об этом рассказала.
– Нет, – Лэмми хлопнул глазами. – Вся моя семья училась на Слизерине, кроме тети Хельги, но она давно умерла. Принцы вообще почти всегда учились на Слизерине…
– И норовили примазаться к настоящим чистокровным, – фыркнул с соседней парты Осборн Крауч. – Про вашу гнусную семейку все наслышаны. Лезете в богатые гостиные, но вечно оказываетесь в Азкабане.
Сосед Осборна, белоголовый Мелвин Лавгуд, покраснел и поспешил перевести разговор:
– Тебе, наверное, достанется, что не туда попал?
Лэмми отупело посмотрел в пространство, словно не понял вопрос. В эту минуту в класс и вошел учитель.
Профессор Сполдинг прихрамывал, однако выправку держал безукоризненно. Холодно пробежав глазами парты, где уселись рейвенкловцы, он куда более благосклонно посмотрел на гриффиндорцев и ловко перехватил трость, на которую опирался.
– Всем слушать внимательно! Наш предмет – хлеб с маслом для любого волшебника. Вы можете отставать в трансфигурации, в зельеварении, в ЗоТИ – и не сомневаюсь, что отстанете с этакой свиристелкой – но если вам не даются заклинания, то вы вообще не вправе считать себя волшебником.
– Сэр, – Альбус поднял руку. – А что такое заклинания? В чем их суть?
– Ну и тупой, – хмыкнул Дональд, и Ричард с Оливером прыснули в кулаки. Профессор Сполдинг внимательно на него посмотрел:
– Вы, видимо, не нашли учебнике определения, не так ли? Что ж, попробую восполнить пробел, хотя, что поразительно, об этом вообще никогда не спрашивают. Таковы люди! Большинство – покорное стадо, которое послушно будет повторять, даже не задумываясь, чему их учат… И это правильно! И казни подлежит тот, кто задумается, потому что он бунтарь и разрушитель – да-с! Но я вам отвечу, – он покрутил длинный ус. – Заклинания – это воздействие магической энергии, направленное на преобразование окружающего мира и предметов в нем. Для выполнения заклинания волшебнику требуется иметь запас магической энергии, средство ее канализирования, то есть волшебную палочку, а также магическая формула, придающая магической энергии определенную форму.
– Простите, сэр, – спросила Айла Хитченс. – А как же беспалочковая магия? Получается, канал в виде палочки нужен не всегда?
– Еще одна, подлежащая смертной казни, – хохотнул Дональд. Джейн Вэнс снисходительно усмехнулась. Айла не обратила на них никакого внимания, вперив большие темные глаза в лицо учителя.
– Мистер Поттер, – раздельно проговорил профессор Сполдинг. – Я ношу с собой трость не только потому, что хромаю. Те из вас, кто на уроках перейдет границы дозволенного, почувствуют ее на своих плечах. Подумайте об этом. Теперь вы, мисс. Вам не стоит торопиться. Беспалочковой магией владеют лишь немногие, очень могущественные волшебники, и вам все равно не достигнуть, да и не нужно достигать их уровня.
Айла покраснела и потупилась. Альбус пришел на помощь.
– А как же эльфы, сэр? Гоблины? Они обходятся не только без палочек, но и без заклинаний. Получается, им достаточно собственной энергии и концентрации на результате? Почему они так могут, а мы – нет?
– Сын убийцы захотел трости, – буркнул Дональд в кулак, вслед за чем получил тростью сам – так, слегка.
– Вас предупреждали, мистер Поттер. А вы, мистер…
– Дамблдор, сэр.
– Да, так вот. Не отвлекайте остальных от темы урока. Можете подойти после занятия, я порекомендую вам дополнительную литературу. Вас, мисс, и прочих, кому интересно, это тоже касается. А теперь закончим с теорией и перейдем к практике.
С заклинанием починки – Репаро – справился почти весь класс, кроме Ричарда Вуда и Нэнси Стюарт – гриффиндорки, худенькой девочки с прямыми черными волосами и костистым носом. Альбуса удивила затаенная злоба, с какой Нэнси посмотрела на за секунду ставший целым карандаш Джейн Вэнс. Та, кажется, попробовала объяснить отстающей, как следует действовать, но получила резкий ответ и обиженно поджала губы.
Профессор Сполдинг сдержал обещание и после уроков на клочках бумаги написал для Альбуса, Айлы и нескольких ее одноклассников названия книг, которые рекомендовал как очень интересные. На выходе из класса Альбус получил сумкой по спине от поджидавшего его Дональда и дал сдачи, угодив противнику в голову. Ричард Вуд, желая поддержать Поттера, съездил между лопаток Лэмми. Тот только охнул и потер хребет, но уже через полминуты смеялся вместе с Альбусом, вспомнившим какую-то забавную историю о не в меру надменном гоблине – такие любил рассказывать отец.
Другую стычку Альбус, уже расставшись с Лэмюэлем, торопившимся на травологию, увидел издали, но пока приближался, она уже завершилась. Дурнушка Клеменси Йорк, видимо, отбилась от подруг, и заметив, что девочка одна, ее окружили слизеринки.
– Привет, грязнокровка, – бросила Луиза Монтегю, загораживая Клеменси дорогу. – Чье присутствие ты собралась отравить на сей раз?
– Не ваше дело, – рейвенкловка попыталась проскользнуть, но Луиза и шагу не дала ей ступить.
– Ты не слишком вежлива, грязнокровка. Может, подучить тебя манерам?
– Сначала выучитесь им сами, – по голосу Клеменси Альбус с удивлением понял, что она улыбается. – Мои родители – достойные люди, а настоящие грязнокровки тут вы.
Слизеринки, растерянно переглянувшись, прыснули.
– Докажите, что это не так, – с вызовом бросила Клеменси и шмыгнула было между ними, но Геспер Гэмп подставила ей подножку. Девочка упала, Альбус засвистел, отвлекая внимание на себя. Слизеринки обернулись и фыркнули. Клеменси, живо поднявшись, вприпрыжку, громко распевая, удалилась. Луиза с подругами, прежде чем Альбус успел подойти к ним и пригрозить как следует, отошли в другой коридор. Мальчик едва вспомнил, что ему нужно идти следом: ЗоТИ проходило вместе с Слизерином.
Он думал, что успеет поговорить с нахалками серьезно до того, как придет учительница, но профессор Меррифот вошла в класс до звонка. Вблизи она оказалась еще некрасивее – особенно портили лицо густые брови, нависшие над маленькими глазами. Впрочем, Финеас Блэк, попросивший позволения сесть рядом с Альбусом, заметил кое-что еще.
– Она неуверенна в себе, – прошептал он соседу. – Ей никто не рад, и она это чувствует.
Альбус не мог судить, насколько Финеас прав в отношении учительницы, однако некоторые из гриффиндорцев явно ей рады не были. Так, Джейн Вэнс смотрела на молодую женщину с холодным презрением, а Нэнси Стюарт – все с той же непонятной злобой и завистью. Приглядевшись, Альбус отметил, что Нэнси с особой ненавистью рассматривает новенькую, из прекрасного сукна, мантию учительницы, в то время как Джейн все время смотрит ей в лицо.
Между тем профессор Меррифот провела перекличку и уголками губ улыбнулась классу.
– Мы с вами будет учиться защищать себя и других от темных искусств – а по сути, хотела бы уточнить, от темных сил в принципе. Как вам кажется, что относится к их числу?
– Заклинания, которые используют темные волшебники? – предположил Генри.
– А темные волшебники – те, кто пользуется темными заклинаниями? – съязвил Альбус. – Замкнутый круг получается.
– Чем смеяться над товарищем, дайте свое определение, – предложила учительница. – Или хотя бы зачитайте из учебника.
– Я думаю, темные заклинания используют более вредоносную энергию, – предположил Альбус.
– Замечательно. Пять баллов Гриффиндору. Но чем определяется степень вредоносности? – в глазах учительницы заиграли веселые огоньки, и лицо ее столь отталкивающим уже не выглядело.
– Возможно тем, насколько губительно оно для энергии жизни? Ведь все, что является живым: растения, люди – живет за счет энергии жизни, как пишет Уоффлинг. Может, темная магия уничтожает напрямую эту энергию? Что же тут может быть непонятного? – возмутился Альбус, не удержавшись.
– А может, все гораздо проще? – подняла руку Джейн. – Есть список непростительных заклятий, за которые сажают в Азкабан. Есть и другие, которые причиняют явный вред. При чем тут энергия? Есть то, что разрешено, и то, что запрещено. Думаю, энергия – это слишком, – она вновь с презрением прищурилась, – теоретизировано.
– А почему то или иное заклятие могут запретить, вы не задумывались? – сердито обернулась к ней учительница. – Почему они причиняют вред?
– Глупости это все, про причинение вреда, – покривил губы пухлый Слагхорн. – Вред можно причинить самым обычным бытовым заклятием.
– А ведь верно, – кивнул Альбус. – Мой отец убил трех магглов Экспульсо.
– И он этим еще хвастается, вы видели?! – выкрикнул Дональд. – Да твоего папашу повесить публично надо с тобой вместе! У магглов так бы и сделали.
– Я привел пример, а не хвастался, чугунная ты голова, – вздохнул Альбус.
Ричард и Оливер засвистели, Джейн демонстративно засмеялась. Слизеринцы злорадно переглядывались, что-то шепча друг другу. Финеас почему-то покраснел, профессор Меррифот также залилась краской.
– Прошу тишины, – отрезала она, переждав шум. – Мистер Дамблдор, по сути верно, но я попросила бы вас впредь не спекулировать на семейной драме. Это безнравственно.
– Она права, – прошептал Финеас. – Пощадите своего отца и не треплите лишний раз его имя. Я думаю, он все же неплохой человек, да?
Альбус сердито дернул плечами:
– Гораций сказал верную мысль, а я вспомнил пример! Если бы я привел пример другого человека, логически была бы разница?
Голубые глаза Финеаса расширились.
– Но это же ваш отец! Неужели вам не больно даже думать о том, что с ним произошло, о том, где он сейчас?
Альбус со злостью отодвинулся.
– Нет, не больно, – бросил он с вызовом.
Лицо соседа отражало все большее непонимание.
– Вы… никогда его не любили?
Альбус закатил глаза.
– Вы можете в принципе отличить разговор о нем от разговора о конкретном явлении? А именно о том, что Экспульсо может убить человека?
– О любом другом – могу, но это же ваш отец! Как можно говорить о нем в таком контексте и с таким хладнокровием?
Наверное, Альбус ударил бы его, так Финеас разозлил тупостью, но Галатея Меррифот пришла на выручку.
– Мистер Дамблдор, мистер Блэк, не отвлекайтесь от темы урока. Я вижу, вам слишком интересно друг с другом. Мистер Дамблдор, пересядьте к мистеру Слагхорну.
На сей раз Альбус не замедлил подчиниться. Перетащив вещи, он с жаром обратился к толстяку.
– Но вы-то, сэр, поняли мою мысль?
– Я вас понял, – ответил Слагхорн.– Но не ждите того же от Финеаса, он неглуп, но слишком уж сентиментален и раздражающе привязан к собственной семье. А семья у него приличная. Три брата и сестра, да еще отец… Ну, вы знаете. И самое идиотское, что он их любит.
Урок продолжился вполне мирно, хотя через некоторое время Гораций обратился к Альбусу снова:
– Думаю, вы не обидитесь, если я спрошу. Как все-таки ваш отец убил тех магглов? Как ему удалось убить простым Экспульсо сразу трех?
– Я не знаю точно… Кажется, они бежали близко друг к другу… Думаю, их отбросило головами на камни, – Альбус пожал плечами. Крыжовниковые глаза толстяка с интересом прищурились, однако больше он ничего не спросил.
Остаток урока несколько разочаровал Альбуса. Он ожидал, что они сращу приступят к борьбе хотя бы против пикси, однако они всего лишь законспектировали параграф, получили задание на дом и разошлись. Досадно – но тем приятнее было встретиться вновь с Элфиасом и Лэмми, чтобы вместе прогуляться до Большого зала. Они и в библиотеку сговорились идти вместе.
У самых дверей зала мальчишек неожиданно остановил Сириус Блэк. В его компании Альбус с некоторым удивлением отметил и двух первогодок: Кантанкеруса Нотта и Гектора Кэрроу. Были и мальчики постарше, особенно выделялся один, с гладкими светлыми волосами, руку которого Гектор сжимал с особенным доверием. Сам же Сириус некоторое время молчал, рассматривая Альбуса и его спутников с головы до ног.
– У вас дело? – наконец спросил Альбус (его стало раздражать, что кто-то мешает приступить к обеду).
– Да. Мне кажется, тебе стоит перевестись к нам, на Слизерин. У себя на факультете ты не встречаешь понимания, и это естественно: там правят бал магглолюбцы вроде Поттера. Ты еще не убедился в их грубости и тупости? В отличие от них, мы можем воздать твоему отцу и тебе должное.
– Моему отцу уже воздали должное, – процедил Альбус.
– Ты считаешь, за свой поступок он в самом деле заслуживает Азкабана? – Сириус поднял бархатистые черные брови, Кантанкерус и Гектор переглянулись с преувеличенным удивлением.
– Считаю. Он убил. А что за это положено по закону, наша Джейн вам лучше расскажет, – не желая больше наслаждаться одним запахом тушеного мяса с картофелем, Альбус вклинился прямо в компанию слизеринцев и протащил Лэмми и Элфиаса за собой.
========== Глава 8. Завхоз и астроном ==========
Первая учебная неделя промелькнула почти незаметно. Альбус не сидел подолгу над книгами: ему было достаточно понять принцип явления, а остальное запоминалось само собой. Иногда, поняв все на уроке, он и вовсе не открывал больше материал до следующего занятия. Ему интереснее было вместе с друзьями исследовать Хогвартс и его окрестности.
Кроме Элфиаса и Лэмми, Альбус иногда успевал за перемену поговорить еще с Айлой Хитченс и Клеменси Йорк. Обе были девчонками неглупыми, не удовлетворялись школьной программой и вместе с Альбусом часто выводили учителей из терпения дополнительными вопросами – так что и после уроков находилось, что обсудить. Клеменси к тому же была всегда в хорошем настроении, а смеялась так заразительно, что даже вечно серьезная Айла улыбалась, и темные печальные глаза немного светлели. Но подруга Айлы и Клеменси, Виктория Уркварт, относилась к компании Альбуса настороженно и ревниво. Если ей не удавалось ничем занять девочек самой, она стояла немного в стороне и наблюдала за разговором, насмешливо прищурив яркие зеленые глаза. Альбус вовсе не был против: на Викторию всегда было приятно смотреть, и пару раз она отпускала довольно остроумные шутки относительно учителей.
В них в самом деле было немало смешного. Арнольд Розье, преподававший зельеварение, к примеру, объяснял увлекательно и просто, но слишком любил отвлекать учеников разговорами во время практики: пару раз из-за этого вышел взрыв. Профессора Бинса, привидение, Альбусу было жаль – надо же, как заработался человек, – что не мешало беззастенчиво спать на истории магии. Профессор травологии, Эбигейл Боунс, крупная и крепкая женщина средних лет, тайком от учеников и коллег курила трубку. Преподаватель астрономии вообще был верхом чудачеств… Впрочем, о нем лучше рассказать позднее.
Был и еще один человек, о котором студенты шутили с особой злостью и которого ненавидели сильнее, чем профессора Колдфиша и даже чем директора – а директор Блэк даже среди слизеринцев не пользовался особенной любовью. Завхоза Эндрю Спэрроу не мечтали убить, кажется, только первокурсники, и то лишь в первый учебный день.
Первый раз увидев его, Альбус не понял сначала, что в нем особенно ужасного. Жилистый, с графитного цвета волосами, стриженными ежиком, с моржовыми усами, завхоз важно шествовал по коридору, держа на поводке огромную собаку. В холке его пес превосходил иных второкурсников, а каждая из его лап была толще мужской руки. Сам же Спэрроу отличался лишь лоснящимся блеском сальных волос и редким самодовольством в крошечных свинцовых глазках – да еще руками, мозолистыми и какой-то неприятной формы. Он прошелся среди учеников не спеша, быстро, но внимательно осмотрел каждого из них, и, крикнув: «Я вас насквозь вижу! А у Джима отличный нюх!», скрылся за углом. Целую минуту после его исчезновения все молчали.
По-настоящему познакомился с ним Альбус вечером того же дня. Староста Оскар Фенвик похоже, был особенно не в духе и принялся придираться, едва мальчик уселся за стол:
– Опять ты поспорил с профессором Колдфишем! И профессор Боунс недовольна поведением в ее теплицах. Ты лишил Гриффиндор пятнадцати баллов!
– И принес двадцать, – Альбус набил рот тостами и ответил невнятно.
– Не сметь разговаривать с набитым ртом! Можно подумать, ты воспитывался в хлеву! Ты позоришь нас не только на уроках, но и за столом. Набираешь еды, словно голодный, так еще и… Ну-ка выпрямись!
Оскар с силой ударил Альбуса по лопаткам.
Тот, мгновенно вскипев, дал сдачи – да так удачно, что угодил прямо в нос. Фенвик со стоном закрыл лицо руками, потом взревел и бросился бы на мальчика с кулаками, если бы Малкольм Уизли не схватил его сзади.
– Не трогай его! Стыдно драться с первогодкой. Ему и так сейчас достанется, видишь, Сполдинг уже идет сюда.
Декан приближался к ним быстро, как только мог. Альбус с вызовом смотрел на его прямую фигуру; он не позволил себе сопротивляться, когда Анджела разжала его пальцы и вытащила палочку, хотя и не понимал пока, зачем она это сделала.
– За мной, – коротко приказал декан.
– Простите, может, он ответит лично перед вами? – осторожно спросил Малкольм.
– Он ответит, как полагается. Мистер Дамблдор, я жду.
Дональд с приятелями сиял. Остальные гриффиндорцы потупились, глядя в тарелки. Альбус спокойно вышел вслед за учителем.
Они долго шли молча, спускались все ниже, пока наконец не остановились у дубовой черной двери где-то в подвале. Декан обернулся, и Альбус не нашел ничего лучшего, чем улыбнуться.
– Так-так! – пораженно пробормотал Сполдинг. – Отменное злонравие, вижу. Вы исчерпали мое терпение, сэр. Я понимаю, что у вас от природы дурные наклонности, однако не думайте, что их будут поощрять. Их вырвут с корнем! Ступайте сюда.
Он распахнул перед мальчиком дверь и втолкнул Альбуса внутрь. В тесной комнатенке Эндрю Спэрроу трудился над картофелем с говядиной, запивая ужин элем и заедая краюхой хлеба; великан Джим лежал смирно, с вожделением глядя на торчащую из мяса кость.
– Оставь пока ужин, Эндрю, сейчас разомнешься, – бросил Сполдинг вместо приветствия.
– Что, умника привел? – завхоз вытер блестящие от жира усы.
– А как же! Испорченный, безнравственный мальчишка. В одну неделю все нервы мне измотал.
– Так ты бы давно сводил его ко мне. Через пару раз станет тени своей бояться. Я и не таких до заикания доводил.
Джим между тем положил Альбусу лапы на плечи и щедро облизал лицо. Мальчик потрепал собаку по уху.
– Джим, фу! – приказал завхоз, и собака отошла. – Я только что спас тебе жизнь. Этой весной Джим загрыз одного наглеца насмерть. Но потом я его пущу подлизать твою кровь, можешь не сомневаться. Сколько ему, Эрни?
– Для начала, думаю, двадцати хватит, – зевнул декан. – Ну, я пойду ужинать. Рассчитываю на тебя.
– Иди. А ты ступай за мной! – завхоз за руку протащил Альбуса в соседнюю комнату. Там стояла скамья, ведро с прутьями, и еще что-то болталось в углу – Альбус не успел разглядеть, что именно. Завхоз велел ему раздеться и лечь. Пришлось подчиниться. Затем мальчик ощутил, как невидимые веревки притиснули к доске его руки и ноги. Хорошо, что рубашку разрешили не снимать совсем, и он успел набить рот тканью: радовать Спэрроу криками он не собирался. Завхоз возился у ведра, бормоча:
– Ай, жаль, директор не прикажет отделывать таких хлыщей публично! Тогда-то вы бы сто раз подумали, прежде чем устраивать пакости и дерзить учителям. Неохота потом при всех штаны снимать, а? Но ты и сейчас получишь у меня отменный урок. Я из тебя выбью гордыню и баловство. Получи!
Мастером можно быть в разном деле. Мастерство Эндрю Спэрроу, видимо, заключалось в том, чтобы с четвертого удара рассечь кожу. Альбус удержался от криков и стонов, но когда завхоз его отвязал, первым делом незаметно утер заливавшие лицо слезы.
– Одевайся, да я тебе еще кое-что покажу, – завхоз зажег свечу и посветил в угол. Альбус обернулся: с потолка свисали длинные цепи с разомкнутыми кольцами на концах.
– Вас, первокурсников, почему-то щадят, хотя, по мне, чем больше боли вы испытаете с самого начала, тем для вас полезнее. За серьезные провинности после розг я заковываю учеников в эти цепи и подвешиваю за лодыжки, – в глазках завхоза появился плотоядный блеск. «Вот стану министром магии и первым делом засажу тебя в Азкабан, – Альбус вздрогнул от ненависти. – И запрещу бить детей совсем».
– А потом увожу в карцер, и там, закованные в кандалы, бесстыдники вроде тебя сидят по несколько дней…
Мальчик пожалел, что отдал палочку и не может уложить Спэрроу на месте.
На лестнице у подвала его ждали, сидя на ступеньках, Элфиас и Лэмми. При его появлении оба вскочили, Элфиас бросился к Альбусу и очень аккуратно обнял.
– Ты… как? Ты ничего?
– Пойдемте на улицу… На воздух куда-нибудь, – Альбуса мутило, то бросало в жар, то пробирала дрожь. Лэмюэль кивнул, но Дож замахал руками:
– Ты что! На тебе лица нет. Тебе надо лечь, мы тебя проводим до гостиной.
У портрета, охранявшего вход в гостиную, его сдали с рук на руки Анджеле, очевидно, давно тут торчавшей. Она вернула Альбусу палочку, но пройти не дала: вцепилась в плечи и принялась отчитывать:
– Тебе досталось за дело. Ты просто неблагодарный! Скажи-ка, кто еще с тобой будет возиться, прививая манеры? Оскар старался ради тебя же, и как ты ему отплатил?
– Ты со мной обращаешься нормально – так и я не дерусь, – насупился Альбус; он чувствовал себя совершено обессиленным.
– Тебе не понравилось, что Оскар тебя стукнул? Мог бы и потерпеть, не такой уж ты нежный! Детей аристократов воспитывают точно так же, их родители платят гувернерам за то же самое.
– Пусть платят, – Альбус назвал пароль и вошел в гостиную.
На него почти не обратили внимания, только Дональд издевательски засвистел и крикнул:
– Эй, Дамби, садись-ка к нам! Мы приготовили место, правда, не очень мягкое… – он хлопнул по деревянному сиденью пустого стула. Ричард и Оливер захохотали.
– Уймись, Поттер! – крикнула Джейн, гулявшая по гостиной под руку с Нэнси Стюарт.
Розалин Уизли вместе с Мейбл и Лидией пила за столиком у лестницы чай. Когда Альбус проходил мимо них, одноклассницы остановили его, погладив по рукам, а Розалин сунула в ладонь какой-то пузырек и прошептала на ухо:
– Если помазать раны, станет легче. Это бадьян.
Ее советом Альбус охотно воспользовался, тем более что в спальне мальчиков пока никого не было. Затем он разделся и лег, едва прикрыв ноги одеялом.
…Альбуса разбудила боль: по ранам на спине резко ударили. Удар сразу повторился, мальчик дернулся, но не смог подняться: его голову и руки прижимало к подушке что-то плотное. Воздуха не хватало. По бокам, по спине, по ногам с силой били.
Он все же смог засунуть руки под подушку: там лежала его палочка. Очевидно, ему кто-то накинул на голову одеяло и так держит. Если удастся его отшвырнуть или оглушить, Альбус сможет сопротивляться и остальным нападающим. Он успел разучить несколько заклинаний, которые могли помочь в драке – Петрификус Тоталус, Импедимента, Экспеллиармус, – но боялся, что для их применения не хватит места.
– Получи еще, ублюдок убийцы, – прошипел Дональд и ударил по рассеченной коже. – Что-то ты много о себе мнишь. А так тебе сладко? А так? А так?
Альбусу удалось выставить кончик палочки.
– Петрификус Тоталус! – прошептал он, попытавшись воспроизвести нужное движение, и секунду спустя понял: сработало. Одеяло больше никто не держал. Альбус резко выпрямился и, не глядя, ударил.
Ему удалось выпалить Импедиментой еще в одного из нападавших – кажется, он снова попал. Двое других навалились на него, опрокинули на кровать, и пришлось заработать кулаками. Кто-то взвыл, и вдруг зажглись свечи в люстре. Дерущиеся замерли.
– Отлично! Замечательно! – раздался сонный и злой голос Малкольма Уизли. – Так кто тут, Генри, кого бил?
– По-моему, и так понятно, – ехидно ответил приятель Малкольма, видимо, разбуженный встревоженным Генри вместе с братом. – Кто сверху лежит, тот и наваливался. Да и вряд ли этот парнишка – сумасшедший, чтобы нападать на четверых. Лонгботтом, а ты что тут делаешь?
В растянувшемся на полу парне – видимо, он и держал одеяло – Альбус узнал Дерека Лонгботтома, тщедушного, прыщавого мальчишку-второкурсника. Тот, кажется, был изгоем среди однокурсников и с удовольствием присоединился к Дональду, когда тот показал, что готов его принять.
– Помогать пришел, – откликнулся Малкольм насмешливо. – Кто-то же должен держать, пока остальные бьют. Напасть на избитого… Ну и позорище. Такого на Гриффиндоре еще не было. Думаю, на это и слизеринцы бы не пошли: у них есть какие-то понятия о чести, в отличие, видимо, от вас.
Лицо Дональда потемнело.
– Не сметь! – взвизгнул он. – Не сметь нас сравнивать со змеенышами!
Малкольм выкрутил ему ухо.
– Не сметь тут подавать голос после того, как покрыл факультет стыдом и позором, – зашипел он. – Ты его травил, – он показал на Альбуса, – из-за отца? Считал, что ему на Гриффиндоре не место? Так вот, он пока не сделал ничего, что было бы недостойным гриффиндорца. А ты, маленькая мразь, сделал.
– А я считаю, мы правы! – выкрикнул плотный Оливер, утирая кровь со скулы. – Его отец – убийца магглов, а я магглорожденный. И я ненавижу его из-за его отца.
Выдохнув, Альбус сполз с кровати. Генри уже несколько раз спросил, как он себя чувствует, но Альбус только отмахивался. В конце концов Малкольм послал брата принести мазь понадежнее.
– Что нам делать с этими паршивцами? – обратился Малкольм к приятелю. – Отвести к декану? Написать их родителям?
Дональд побледнел, но вздернул подбородок и промолчал.
– Не надо, – встрял Альбус. – Взрослых привлекать незачем. Это наше личное дело.
Оба старшекурсника посмотрели на него с удивлением и уважением, Дональд позеленел от злости.
– А ты прав, – проговорил Малкольм медленно. – Молодец, парень. Не любишь жаловаться? Это правильно.
«Им понравилось, – прошептал в мыслях Альбуса противный козлиный голосок. – А Дональд теперь побоится тебя задевать, потому что у него перед тобой должок».
Альбусу не всегда требовалось много времени, чтобы выспаться. Хотя снова лечь спать он смог только около двух часов ночи, в семь утра, заслышав сигнал к подъему, живо открыл глаза и быстро собрался. Чувствовал он себя, конечно, довольно паршиво, но давно привык не обращать на боль особенного внимания. Все заживает, и это заживет.
В Большой зал еще только стягивались самые ранние пташки. За преподавательским столом хмуро пил кофе директор, да желтый, как лимон, профессор Сполдинг массировал виски, да в стороне от них быстро ела овсянку профессор Меррифот. И за столами учеников было практически пусто. Одновременно с Альбусом в зал вошли Айла, Клеменси и Виктория. Айла и Клеменси приветливо поздоровались с мальчиком и, может, заговорили бы, но Виктория, ревниво заблестев глазами, возвысила голос:
– Катрин Рамбуйе завела салон, где собиралось самое утонченное общество Парижа. Его посетительницы называли друг друга «моя драгоценная»…
Судя по тону, ей очень хотелось завести у себя нечто вроде такого же салона. Клеменси и Айла, кажется, заметили помятый вид мальчика: у Айлы вытянулось лицо, Клеменси подалась вперед и уже хотела что-то спросить – но Альбус не собирался распускать перед девчонками нюни. Махнув рукой, он подсел к Анджеле, чинно отрезавшей кусочек от сосиски. Та отвернулась, показывая, что все еще сердится.
Зато сегодня ему пришло два письма: от родных и от Джеральдины. Мать пеняла, что про его распределение узнала только от миссис Скримджер, которой написала Анджела. «Впрочем, – писала она, – я рада, что ты попал на Гриффиндор. Стало быть, в тебе больше от отца, чем я предполагала». Аберфорт делился новостями о погоде, козах и найденной на чердаке метле. Ариана просто надеялась, что у него все хорошо. Джеральдина написала о вещах поинтереснее.
«Помню, ты интересовался Певереллами. Мне удалось узнать кое-что, и ты не поверишь, от кого. Кажется, у тебя учебник по истории магии авторства Батильды Бэгшот? Мы учились еще по другой книге, но эта куда интереснее. Так вот, Батильда Бэгшот, оказывается, живет в Годриковой Впадине! Я ее встретила вчера, на кладбище, когда навещала могилу отца. Так вышло, что мы разговорились, и я рискнула спросить про Певереллов: может, она что-то знает? Она мне сказала, что у Антиоха, старшего брата, потомков не осталось, а вот потомки Кадма породнились с Салазаром Слизерином – помнишь, один из основателей Хогвартса – и сейчас носят фамилию Гонты. Камень вроде бы остался у них. Но семейка жуткая, Батильде даже говорить о них было противно, так что больше узнать ничего не удалось. Поспрашивай там у своих или попроси в библиотеке подборку газет, если хочешь – может, что-нибудь найдешь».
