Текст книги "Полет к солнцу (СИ)"
Автор книги: Мелания Кинешемцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 45 страниц)
Тараторя, Клеменси увлекала Альбуса вглубь вагона, пока не остановилась перед нужным купе. Там его радостно встретили Виктория, Элфиас и Айла. Последняя уже переоделась в школьную форму, а вот Викки не спешила, желая, видимо, вдоволь нахвастаться новым темно-синим бархатным платьем. Лэмюэль сначала прихода Альбуса не заметил: стоя у открытого окна, он выслушивал последние напутствия старшего брата. Филипп Принц холодно ронял:
– Смотри у меня: если снова будешь хулиганить, то на каникулах получишь по голове лично от меня, притом как следует. Сколько на тебя жалоб! На меня столько не писали. Если к розгам ты бесчувственен, придется делать с тобой то, чего ты по-настоящему боишься.
– Хорошо, хорошо, – кивал Лэмми. – Только ты там упыря не обижай, ладно? Его кормить надо. И я ему там одеяло оставил, оно же все равно старое, в дырках – ты не отбирай, а то холодно скоро будет…
Брат только сердито цыкнул сквозь зубы, погрозил пальцем и отошел. Лэмми, наконец, обернулся и радостно ахнул, увидев Альбуса.
В следующие полчаса, пока поезд отъезжал от станции и устремлялся прочь из Лондона, в купе стоял невероятный галдеж. Каждый расспрашивал другого, как тот провел лето, и, не слушая, начинал рассказывать сам. В конце концов Виктории все-таки удалось привлечь общее внимание: она стала демонстративно перебирать открытки с видами Вены.
– Это знаменитый Штефансдом – Собор святого Стефана, – показала она остроконечное, рвущееся ввысь здание. – Альпы и Дунай… А вот Хофбург – резиденция Габсбургов. Венская опера – родители, правда, меня туда не взяли. Зато мы были в таком ресторане! – она чуть закатила глаза. – Нас пригласила мамина подруга. Мы заказали стейк – мама говорила, ужасно дорогой, в переводе на наши деньги три галеона за штуку…
«Сколько? – Альбус едва удержался, чтобы не присвистнуть. – Да нашей семье этого бы хватило на месяц!»
Виктория же продолжала, с наслаждением погрузившись в воспоминания:
– Но он явно того стоил! Настоящая мраморная говядина, прожарен на углях, в печи, с розмарином, medium well, и так тает во рту, такой сочный… Даже не с чем сравнить!
Альбус почувствовал, как кислота приливной волной омывает желудок. Он, прикрыв глаза, видел, почти чувствовал запах этого стейка, сок из которого стекал по ножу, которым Альбус его резал. Он клал в рот кусок за куском, и тот без сопротивления растворялся, оставляя нежный мясной привкус, полный сока и аромата.
Альбус громко вздохнул – чтобы просто один раз насладиться таким шедевром, ему надо было продать почти все учебники и одну из мантий.
– А за научные работы могут платить? – спросил Альбус громко. Ему одновременно хотелось, чтобы Виктория продолжала говорить о стейке, и чтобы она немедленно прекратила, может и невольно, дразнить его и без того мучающийся от голода желудок. – Понимаешь, Викки, – продолжал Альбус, – или я немедленно съем этот стейк, или сделаю его из тебя. Ну нельзя так вкусно рассказывать!
Виктория смолкла, удивленно хлопнув ресницами.
– Альбус, но я же просто хотела, что бы вы представили…
– Ты добилась своей цели, – спокойно прервала ее Айла. – Ребята, вот домашнее печенье, угощайтесь. Кстати, Альбус: за научные работы иногда дают премию, если выиграешь какой-нибудь конкурс.
Виктория, откусив кусочек печенья, явно успокоилась.
– Альбус, стейк из меня делать бесполезно. Мясо у меня не мраморное, розмарина у тебя нет, и уголь надо где-то добыть…
– Тебя спасло только это, – улыбнулся он, – печенье помогло чуть-чуть сбить голод.
– А разве тебе не дали ничего с собой? – удивилась Викки. – У нас у всех сэндвичи, достань свои и успокойся.
Айла сильно покраснела, Клеменси кашлянула, словно подавившись.
– Я только собрал сухарей, – мрачно признался Альбус. – Вот и все, что у меня есть. Только бы после распределения не стали тянуть с ужином, я просто не выдержу.
– У меня тоже сэндвичей нет, – успокоил его Лэмми. – Вдвоем можно и потерпеть, правда?
– Может, объединимся и отберем у тех, у кого есть? – предложил Альбус. – Ребята, мы умираем!
– Так мы же вам так дадим! – вздохнул Элфиас. – Стоило только попросить. Викки, а ты зря начала. Никто из нас не может себе позволить бывать в таких ресторанах, так что нам даже лучше и не думать, как там кормят.
– Ну, прикоснуться-то хоть мысленно можно, – задумчиво произнес Альбус, оценивая сэндвич, который ему протягивал Элфиас.
– Можно, – согласилась Клеменси. – Но, Викки, не удивляйся, если тебя сочтут бестактной избалованной хвастуньей.
У Виктории задрожал подбородок, она зло прикусила губы, быстро заморгала.
– Я хотела, как лучше… Я не виновата… что вы завидуете! Я думала, вы мои друзья…
– Так мы же и есть друзья, – удивился Лэмми. – Не реви. Хочешь, про упыря расскажу?
– Отстань ты со своим упырем! Сумасшедший! – Виктория вскочила и выбежала из купе.
Некоторое время ребята растерянно переглядывались. Клеменси встала и пошла к двери, но Элфиас остановил ее.
– Нет уж, хватит. Ты и так ей все высказала, что думаешь.
– Как будто я одна, – Клеменси пожала плечами. – По-моему, все хороши.
– Все, – Элфиас убрал наполовину доеденный сэндвич. – Я ее приведу.
Минут через пятнадцать он вернулся, и не только с Викторией, но также с Финеасом Блэком и Горацием Слагхорном.
– В нашем купе поздравляют Кантанкеруса Нотта, – ворчливо объяснил Гораций. – Вы не слыхали? Его отец боролся против обязательного присутствия грязно… э-э, магглорожденых в Попечительском совете школы. И добился своего, однако же. Теперь Кантанкерус отмечает победу отца с Сириусом и прочими его приспешниками.
Финеас, покраснев, аккуратно примостился на свободном краешке скамьи.
– И все-таки я не понимаю, – Клеменси холодно приподняла брови. – Чем мы мешаем? За что нас так ненавидят и называют грязью?
– Ну не все же, – попробовал успокоить ее Альбус. – Только чокнутые вроде Нотта и его друзей.
– Позвольте, – взмахнул Гораций пухлой и мягкой, почти женской ручкой. – Не стоит навешивать ярлыки, не разобравшись в вопросе толком. У чистокровных есть довольно веские основания, чтобы не любить магглорожденых.
– Может, не будем об этом? – довольно резко вмешалась Айла.
– Нет, отчего же, – остановила ее Клеменси. – Мне интересно послушать, что же это за основания.
Гораций вздохнул.
– Ну во-первых… Вы ведь помните про инквизицию? Конечно, настоящие колдуны и колдуньи в лапы палачей не попадали, но сам факт преследования за волшебство сыграл против магглов.
– Но это же было давно, – возразила Клеменси. – Магглы сейчас совсем другие…
Альбусу отчего-то вспомнились мальчишки, которые хотели сжечь Ариану. С них-то и начались все несчастья в семье. Гораций сделал нетерпеливый жест.
– Пожалуйста, не перебивайте меня. Так вот, далее. Многие волшебники боятся, что магглорожденные могут разгласить их секреты магглам.
– На это есть Статут секретности, – Клеменси слегка прищурилась.
– Я уже просил, чтобы вы меня не перебивали. Вот, кстати, вы только что продемонстрировали еще один недостаток магглорожденных. Они не слишком знают наш мир, но лезут вперед со своим мнением, зачастую не имея на то достаточно оснований. Ну и наконец, непонятно, откуда у магглорожденных берется магия. Одни считают таких, как вы, бастардами волшебников. Другие думают, что вы каким-то образом крадете магию.
– Но как? – Клеменси рассмеялась. – Как магию можно украсть? Любой первогодка знает, что это глупо.
– Тем не менее, очень уважаемые волшебники считали и считают, что это возможно.
– Ну, значит, они просто ослы, – заявил Альбус. – И все уроки прогуливали, если не понимают элементарного. Магия – это энергия, ее украсть нельзя.
– Все же версия с бастардами кажется мне более правдоподобной, – негромко начал Финеас. – Магия не может появиться из ниоткуда, и украсть ее, как правильно заметили, тоже невозможно. Отчасти, может быть, так называемые магглорожденные – действительно полукровки. Отчасти… Вы ведь знаете про сквибов? Знаете, что их в основном переселяют в маггловский мир? Но магия ведь может проявиться у их потомков.
– Сквибы или бастарды – чистокровные волшебники презирают тех и других, – меланхолично протянул Слагхорн. – А если прибавить к этому все, о чем я говорил выше, думаю, теперь вы сами все понимаете, мисс Йорк.
– Может, и понимаю, – Клеменси чуть опустила ресницы. – Но это не значит, что буду мириться.
– И правильно, – поддержал Альбус. – Потому что притеснять таких, как ты – себе во вред. Если магглорожденных не будет, то и чистокровные волшебники скоро повыродятся, а перед этим станут больными и уродливыми. Так всегда бывает с теми, кто женится на родственницах.
Финеас снова покраснел и опустил глаза, Гораций с брюзгливым видом пожал пухлыми плечами и попросил у Айлы разрешения угоститься печеньем. Она разрешила – впрочем, очень холодно, вслед за чем обняла Клеменси. Повисло неловкое молчание, которое лишь минут через десять решила разбить заскучавшая Виктория. Она снова принялась рассказывать по Вену, на сей раз в подробностях описывая праздник у Эстерхази. По ее словам, оказалось довольно скучно. Дочери барона Эстерхази, тринадцати и четырнадцати лет, очевидно, сочли ее маленькой глупышкой и общались исключительно между собой, а сын их родственников, ужасно своевольный, хотя и хорошенький мальчишка лет десяти, норовил ею командовать.
На сей раз компания Альбуса добралась до Хогвартса не на лодках: старосты рассадили всех по каретам, которые тронулись сами по себе, хотя в них не были впряжены лошади. Альбус, конечно, знал от матери, что на самом деле повозки тащат невидимые кони – фестралы, похожие на обтянутые кожей скелеты с крыльями. Ему было даже жаль, что ни он, ни его друзья пока не могли их увидеть.
Если в прошлом году пришлось томиться, слушая про церемонию распределения, то на сей раз сначала ждали, когда приведут, наконец, первокурсников, затем – пока распределят их всех (Альбус попробовал наблюдать, но среди них не оказалось никого, кто мог бы заинтересовать его). Потом настало время для речи директора. Как и в прошлый раз, Блэк усилил голос Сонорусом:
– Так как за последний год дисциплина среди учеников значительно ухудшилась, я счел нужным с одобрения Попечительского совета ввести новые взыскания. Отныне, помимо основного наказания розгами, будет в качестве профилактики назначаться дополнительное, исполняемое десять дней спустя после основного. Содержание находящихся в карцере урезывается до одного куска хлеба в день. Список того, что считается нарушением, можно найти в уставе школы. Желающие из мальчиков-старшекурсников могут подать заявление на должность помощника завхоза.
– Правильно, – зло хохотнул Патрик Диггори. – А то Спэрроу совсем из сил выбьется. Профилактические порки…
Малкольм молчал, но его лицо, как и у его сестры и брата, выражало омерзение. Анджела окинула зал быстрым взглядом.
– Посмотрите-ка, кое для кого, видимо, это шанс!
Действительно, некоторые хаффлпаффцы и слизеринцы перешептывались явно заинтересованно и даже спорили между собой, кто лучше подойдет на эту должность и какое испытание придется пройти. Джейн, обернувшись туда, куда указывала Анджела, с презрением сморщила носик. Зато Дональд упоенно продолжал расписывать, что могут сделать с арестованными индийскими сектантами.
– Я бы их, как восставших сипаев, привязал к пушкам и выпалил! Бах! Куски мяса!
– Фу, – покривился Альбус. – Ты хоть аппетит другим не порти, а.
Во время речи директора он, чуть не скуля, сосал последний сухарь, и едва на столе появилась еда, живо придвинул к себе, как всегда, несколько блюд, но от реплики Поттера и представившейся картинки его чуть не вывернуло.
– Тебе испортишь аппетит, пожалуй, – оценивающе посмотрел Дональд на сооружаемый Альбусом забор из тарелок.
– Но сипаев правда так казнили, – холодно вставила Джейн, принимаясь за любимую жареную картошку.
– Вообще-то это мерзко, как по-твоему? – обратился Альбус к девочке, но она только пожала плечами.
– По-моему, с людьми, которые убивали женщин и детей, нельзя иначе, – девочка пожала плечами. – Прежде чем жалеть зверей, пожалей тех, кого они съели. Так мне всегда говорили и отец, и мистер Сполдинг.
После ужина Альбус отделился от толпы гриффиндорцев, шедших в спальни, и сделал знак Лэмюэлю. Тот быстро последовал за ним в один из пустых классов.
– Что-то хотел спросить? – пролепетал Лэмми: его немного смаривало, устал с дороги.
– Да. Расскажи мне про того старика – ну, который у тебя боггарт. Когда он к тебе приходит и что делает?
Лэмми по-птичьи склонил голову набок.
– Ну… Он приходит, когда я – не я… Когда другие говорят, что я лежу и дергаюсь. Первый раз он сказал, что покажет мне, что будет. И я как будто полетел… Или упал… В общем, я не касался земли. А потом он увел меня из дому и стал говорить так странно – я не понимал ни одного слова. И привел он меня в такое место… – Лэм зажмурился и тряхнул головой.
– Это было страшное место, да?
– Нет. Оно было неправильное, непонятное. Это место… Там все пустое, понимаешь? Пустые дома, пустые магазины… Всегда сумерки, но никогда не стемнеет. Нет солнца. Все по отдельности кажется обычным, а вместе… Нет, я не могу объяснить. Как будто деревья стоят не так, как в жизни, все не так… Словно кто-то никогда мира не видел, был слепым… и пытался создать мир только по рассказам. Когда я всматриваюсь, то чувствую, что схожу с ума. Потом я попытался убежать, а вместо этого побежал назад. Хотел крикнуть, но ничего не получилось. Понимаешь, там все ненастоящее, все – обман. Нет ничего, от чего можно было бы начинать думать. Кажется, что на земле лежит камень – а оказывается, что это картошка. Кусаешь ее – а это гриб. Вроде бы вода должна быть жидкой, а она прилипает к рукам. Иногда, мне казалось, что-то вверх падало. Потом начинаешь думать, что и тебя-то на самом деле нет, что ты только придумал, что ты есть, а на самом деле и выглядишь иначе, и мысль это не твоя, и вообще не мысль, а случайный набор знаков. Не помню, как я убежал, но помню только, что он хотел привести меня в какое-то место внутри того места. Не помню, куда именно. Но я отчего-то понял: если я туда шагну, то навсегда там и останусь, больше ничего нельзя будет сделать.
– И как ты вырвался?
– Подожди… Я пытался сказать себе, что я – это я, что мир – это… Словом, вода – это вода, книга – это книга, но у меня все никак не получалось. Все расплывалось, я не мог там вспомнить ничего из реального мира. Тогда я подумал, что и мира-то нет, что только здесь я, наконец, вижу, что просто себе врал. Почти успокоился, смирился… А потом стало страшно, очень. И тогда я просто крикнул себе, что хочу, чтобы я правда существовал, что хочу, чтобы была правда, и чтобы было так, что есть что-то определенное. Понял, что просто хочу в это верить.
– И что тогда?
– Тогда все вокруг закружилось, начало меняться… Я почти ничего не помню… Только помню, что хотел верить, что реальность есть, и все… Потом я очнулся… Хотя знаешь, я и теперь иногда сомневаюсь… Вдруг он прав? Вдруг все – обман?
Альбус натужно засмеялся.
– Даже если и так, то какая нам разница?
Лэмми передернуло.
– Я боюсь, что если он снова придет, он заберет меня в то место, и я уже не вернусь. Не смогу вырваться. Сил не хватит.
Альбус положил ему руку на плечо.
– Ты поэтому боишься своих припадков? Поэтому всегда просишь не бить по голове?
– Да… Да.
Его вдруг захотелось прижать к себе.
– Хочешь, – Альбус прищурился, – я тебе открою один секрет? Ты ведь никому не скажешь? Обещаешь, да? Мою сестру тоже хотят забрать. Ее уже забирали. Но она всегда возвращается. А ведь она младше тебя и гораздо слабее.
– Что, она тоже его видела? Это был он?
– Да. Она мне его описала. Это точно он, и он забирает ее в такое же странное место, и говорит так, что она ничего не понимает.
Лэмми некоторое время расширенными глазами глядел на мечущуюся по стене тень от ветки тополя, стучавшей в окно.
– Если, получается, я не один… Он приходит ко многим и всех куда-то тащит… Его ведь надо остановить, да?
– Для этого сначала надо понять, кто он. Предлагаю поискать в Запретной Секции. Должно же там что-то быть?
– Давай! Только как мы туда попадем?
– У меня есть план.
========== Глава 17. Нарушение запретов ==========
На самом деле никакого плана у Альбуса на момент разговора с Лэмми не было, но он точно знал: в ближайшее время придумает, что делать. Прежде всего, он обратил внимание, что дверь в Запретную секцию заперта самым обыкновенным замком: видел как-то, что мисс Джоркинс открывает дверь для какого-то старшекурсника с пропуском обыкновенной Алохоморой. Значит, надо просто суметь ночью потихоньку прокрасться, не попавшись Спэрроу или какому-нибудь припозднившемуся преподавателю. Гораздо важнее ему казалось определиться, что именно они с Лэмом будут искать. Кем мог быть старик, приходящий к больным детям и уводящий их в абсурдное место? Точнее, их души – ведь тела оставались, где были. «Очень возможно, это какой-то темный волшебник… Наверное, должна быть книга о самых сильных из них. Или же он еще не успел прославиться, но использует какое-то заклинание или обряд, позволяющий ему проникать в чужой разум. Конечно, это темная магия высокого уровня – по ней тоже наверняка есть книги. И еще надо проверить про темных существ…»
Между тем жизнь в школе шла своим чередом. Дональда и Генри взяли в квиддичную команду, соответственно, загонщиком и ловцом. Генри, кажется, больше волновался, чем радовался: боялся подвести брата и его друга – зато Дональд с компанией праздновал так, что сломал у стола в гостиной ножку. Дерек Лонгботтом, впрочем, с остальными сидел нехотя и улыбался натужно. Ему, видно, сильно досталось дома за плохую учебу: он вернулся подавленным и испуганным. В первый же вечер он допоздна засиделся в гостиной с Розалин Уизли, и потом их часто видели вместе в библиотеке или в уголке гостиной: открыв учебник, девочка что-то тихо и терпеливо Лонгботтому втолковывала.
– Мистер Джордан сказал, что будет рад видеть и тебя, – обратился к Альбусу Патрик Диггори, полюбовавшись на разгулявшегося Дональда.
– Но мне же это неинтересно, – Альбус дернул плечами и стал перелистывать газету, забытую кем-то из старшекурсников в кресле.
– Ты зря игнорируешь квиддич, – Патрик потер рукой подбородок. – Даже если ты не собираешься связывать со спортом свою жизнь… Квиддич, во-первых, – отменная физическая нагрузка, помогает оставаться в форме. Во-вторых, – он покосился на бродившую по гостиной с подругами Розалин, – девушки любят квиддичных игроков. Еще пара лет, и это станет для тебя поважнее трансфигурации или заклинаний. Поверь, я знаю, о чем говорю.
– Я плавать люблю… – сказал Альбус задумчиво.
Патрик расхохотался.
– Ну не станешь же ты, в самом деле, раздеваться перед юными леди. В общем, подумай, время еще есть.
Альбусу оставалось только пожать плечами.
На должность помощника завхоза был выбран Алфорд Стоун, шестикурсник-хаффлпаффец, весьма плюгавый с виду. Впрочем, говорили, на испытании – надо было дать тридцать ударов розгами манекену – он очень хорошо себя показал. Стоун был полукровка из бедной семьи, вечно подвергался насмешкам за плачевные оценки и неумение летать на метле; когда его взяли на работу, он, возможно, пережил триумф первый раз в жизни. Правда, если раньше над ним только смеялись, то теперь стали высказывать и омерзение. Альбус слышал однажды, как Сильванус Кеттльберн, Герберт Бири и Хельга Эббот рассуждали, что им теперь стыдно делить комнаты с «палачом».
Учителей между тем волновало иное. Однажды, идя на завтрак, Альбус услышал разговор Арнольда Розье и Галатеи Меррифот. Учителя стояли у окна в пустом коридоре; профессор Розье, опираясь одной рукой о стену, задумчиво смотрел на молодую женщину.
– Да, в общем-то, главное, что им грозит – обвинение в браконьерстве, – глухо говорила Меррифот. – От действий секты, в общем-то, никто не пострадал. Но хранение шкуры, крови и зубов дракона… Откуда они только это взяли?
– Интересно, будут ли распродавать то, что у них отобрали, – Розье приподнял брови. – Я ради такой ценности готов съездить в Индию посреди учебного года.
– Ценности? Я понимаю, зубы, кожа… Но кровь? Вам кажется, ей можно найти применение в зельеварении?
– Применение? Вряд ли, – Розье едва не зевнул. – Зелья с кровью – это давно устарело. Нет, я могу шутки ради задать особо любознательным ученикам эссе на тему использования крови дракона, хотя не думаю, что даже Дамблдор или Слагхорн с ним справятся. Разве напрягут фантазию, придумают что-нибудь и получат заслуженный «Тролль».
– Если кровь дракона вам не пригодится, зачем ее покупать?
Розье чуть заметно усмехнулся.
– Не будем об этом, вы вряд ли поймете. Как, кстати, мисс Меррифот, идет написание вашей работы?
– К сожалению, даже в Греции осталось слишком мало материалов, – вздохнула она. – Три сестры, могущественные волшебницы Эвриала, Сфено и Медуза, занимались темной магией. Две из них, возможно, успели создать крестражи – во всяком случае, они обрели бессмертие. Но темная магия изуродовала их до такой степени, что они превратились в чудовищ-каннибалов. В итоге к ним пришлось подослать наемного убийцу, хотя ему удалось уничтожить только одну из них. Примечательно, насколько пропитана, если можно так выразиться, темной магией была плоть этих сестер: даже после убийства Медузы ее голова некоторое время сохраняла смертоносные свойства.
– Тот самый взгляд?
– Да, тот самый взгляд, от которого все каменеют. По-моему, знаменитый взгляд на самом деле был заклинанием, поизносившимся невербально, но тогда как…
– А как же легенда о том, что Медуза была несчастной соблазненной девушкой? – произнес Розье, странно играя голосом.
– Разве одно мешает другому? Разве не могут несчастные соблазненные девушки стать темными волшебницами? Профессор Розье, прекратите, – вдруг сказала Меррифот строго и холодно. Альбус с удивлением заметил, что рука слизеринского декана лежит у нее на талии. – Вы довольно глупы, если считаете, что такая дурнушка, как я, будет рада любому вниманию и стерпит неучтивое обращение. Отойдите от меня.
Розье смущенно отступил и, прищурившись, посмотрел вслед Меррифот, гордо удалившейся в зал.
Альбусу ужасно хотелось потом расспросить профессора Меррифот о взгляде Медузы и о том, что такое крестражи, но он сообразил: не стоит выдавать, что он подслушивал разговор учителей.
В ту же ночь они с Лэмми отправились в Запретную секцию. Встретились у дверей библиотеки, на цыпочках прокрались внутрь, живо открыли замок, потянули дверь так осторожно, что она даже не скрипнула. Лэмми, достав из кармана баночку, запустил в нее синий огонек.
– Отлично, – Альбус нашел лестницу и приставил к полкам. – Смотрим, что нам может помочь…
Приглядевшись, он выдернул с полки один за другим несколько томов.
– Ты смотри здесь, – он отдал Лэмюэлю часть книг. – А я полистаю эти.
Первое, что перед ним оказалось – «Сто наитемнейших волшебников в истории». То, собственно, что он и искал. От волнения прикусив губу, Альбус раскрыл книгу.
Волшебники почему-то были указаны не в алфавитном порядке.
– Моргана Ле Фэй, – прочитал он и поморщился: у женщины с красивым и жестоким лицом не могло быть ничего общего с взлохмаченным стариком. Перевернул страницу. Дальше показалось интереснее. – Герпо Омерзительный, – снова пришлось вздохнуть, – скрещивал куриц и жаб. Змееуст, один из первых создателей василиска. Также создал первый известный науке крестраж… Опять крестраж, – вспомнился разговор в коридоре. – Что это за штука такая? Лэм, может, то, что тебя преследует, называется «крестраж»?
– Не знаю, – откликнулся Лэмми. – Я вот тут наткнулся на описание скорлупы, на которой можно подняться в небо…
– Времени не теряй, чудак, – сердито оборвал Альбус. – Потом про скорлупу почитаешь. Кто там у нас дальше? Григорий Льстивый, создатель елейной мази – мимо… Мервин Злобный, изобретатель множества темных проклятий – кто знает, годится или нет. Людвиг Иероним Мария Кюхбауэр – один из величайших магов Средневековой Европы. В различные времена был известен также как Дункель, Оливер Розендорфер и Кармадон – Совиная Голова…
Он перебрал множество имен, но нужного так и не нашел. Пару раз взгляд цеплялся за строчки: к примеру, Амброзий Тит Лукциор, он же Эмилио Габриэль де Висконти, предполагаемый вампир, римский патриций, позднее неизвестно как оказывавшийся при дворах правителей эпохи Возрождения. Однако наиболее любопытным казался все-таки Герпо с загадочным крестражем.
Они засиделись почти до предрассветного часа, так что, возвращаясь в комнаты, Альбус одновременно опасался, как бы не наткнуться на завхоза и не врезаться в колонну: до того слипались глаза. Но слово «крестраж» все-таки неотступно вертелось в голове. На портрете Герпо вовсе не был похож на боггарт Лэмми, однако его хотя бы можно было назвать стариком.
За завтраком Альбус накачивался кофе. Лэмми дремал, положив голову на локти, пока Айла и Клеменси его не растолкали. Быстрые зеленые глаза Виктории живо осматривали по очереди то Альбуса, то подруг.
Мысли шевелились вяло. Конечно, не терпелось узнать, что такое крестраж, и узнать как можно быстрее, чтобы не отвлекаться на лишние поиски. Но ведь не пойдешь в библиотеку посреди уроков – тем более, материал наверняка опять же в Запретной секции. Мальчик рассеянно посмотрел на стол преподавателей. Розье что-то шептал директору, насмешливо поглядывая на профессора Меррифот. А если…
К счастью, ЗоТИ было в тот самый день. Едва досидев до конца занятия, Альбус подошел в профессору Меррифот, заполнявшей клеточки в журнале.
– Вы что-то хотели спросить, мистер Дамблдор?
– Да, – Альбус слегка сглотнул. – Профессор, что такое крестражи?
Толстые брови Меррифот поползли вверх, рот удивленно приоткрылся.
– Зачем… Откуда вы вообще узнали это слово?
– В коридоре болтали два старшекурсника, и что-то такое мелькнуло, – не раздумывая, соврал Альбус.
– А кто это был? – лицо учительницы стало холодным.
– Я же не знаю всех старшекурсников по именам, – он развел руками.
Уголки ее губ приподнялись – улыбкой это нельзя было назвать.
– Вы понимаете, о чем спрашиваете? Даже сам Годелот…
– Который написал «Волхование всех презлейшее»? – все-таки вчерашняя ночь не прошла даром.
– Совершенно верно. Так вот, даже он отказывался давать о крестраже какие-либо сведения. Даже ему это было противно.
Дело оборачивалось все интереснее.
– И что же это за штука, раз она противна даже темным магам?
– Не всем, – мрачно ответила Меррифот. – Некоторые ею пользуются. Но это… Это падшие люди, отщепенцы волшебного мира.
– Она помогает воровать души других? – Альбус решился перейти к делу.
– Нет, – профессор немного удивилась. – Странное предположение. Хотя с душой крестраж связан, да. Если коротко, то пользуются им люди, готовые на все, только бы не умирать. Они разрывают собственную душу и с помощью особого обряда вкладывают ее частицу в какой-либо предмет.
– Разрывают душу? – искренне удивился Альбус. – Это как?
– Умышленным и хладнокровным убийством. Короче говоря, это способ достичь бессмертия через чужую смерть. Вы, надеюсь, понимаете, насколько это мерзко?
– Понимаю, – кивнул Альбус удрученно. Загадочный крестраж оказался вовсе не тем, что требовалось им с Лэмми.
Альбусу казалось, что они с Меррифот говорили довольно тихо и не привлекали внимания, однако тем же вечером, когда они с ребятами, как всегда, собрались в пустом классе, оказалось, что это не совсем так. Первое, о чем спросил Гораций Слагхорн, было, откуда Альбус все-таки узнал про крестражи.
– Я, конечно, не так глуп, чтобы поверить в разговор старшекурсников. Так откуда? Неужели ты добрался до Запретной секции?
– Допустим, так, – Альбус спокойно усмехнулся. – Ты побежишь доносить?
Остальные уставились на него.
– В Запретную секцию? – Элфиас распахнул глаза. – Почему ты нам ничего не сказал? Это же опасно! Мы пошли бы с тобой…
– Дело касается только меня и Лэмми, – ответил Альбус важно. – Я не могу вам рассказать.
– Может, если вас что-то интересует, стоило спросить у преподавателей? – слегка нахмурилась Айла. – Зачем нарываться на наказания лишний раз?
– Погоди-ка, наш Принц тоже с тобой ходил? – в голосе Виктории звенели насмешка и обида одновременно. – И молчал… Да он не так прост, как кажется! Ну-ка, отвечай: ты понимаешь, что поступил не по-дружески?
Лэмюэль молчал, и Викки с досады ущипнула его, за что тотчас получила легкий шлепок по руке от Айлы.
– А вы нашли, что искали? – спросила Клеменси, молчавшая до сих пор. Альбус удрученно покачал головой.
– Придется идти снова. Нет, помолчи, – он сделал знак Айле. – Мы не можем рассказать учителям. Во-первых, они или не поймут, или не поверят, а во-вторых, я не хочу, чтобы они узнали некоторые подробности о Лэмми… И о моей семье.
– А если мы попробуем тебе помочь? Или ты и нам не хочешь рассказывать?
– Извини, Айли: не хочу.
Айла строго кивнула, Клеменси выглядела растерянной, зато Викки самоуверенно дернула подбородком:
– Хочешь ты нам рассказывать или нет, но я хочу побывать в Запретной секции.
– Тебя так влечет к темной маги? – меланхолично спросил Слагхорн.
– Не больше, чем тебя. Это же не я подслушивала про разные, – она перешла на грассирование, – кгестгажи.
– Но в самом деле, зачем тебе? – тихо удивился Лэмми. – Мы все равно тебе не расскажем, в чем дело, и ты нам не поможешь.
– А кто сказал, что я хочу вам помогать? – Виктория вздернула брови. – Я просто хочу побывать там, где бывать запрещено.
– Чтобы потом побывать у завхоза? – Гораций поправил галстук-бабочку. – Лучше выпроси разрешение у Корнфута. Он настолько полоумный, что способен его выписать.
– Но гадюка Джоркинс не настолько полоумная, чтобы пускать учеников по любому разрешению. Решено, мальчики: я иду. Когда вы собираетесь в следующий раз?
Три дня спустя, когда Альбус и Лэмюэль в темноте встретились у дверей библиотеки, Виктория уже ждала их там, притом не одна. Рядом подпирал стену Элфиас.
– Я решил, что так надо, – объяснил он Альбусу. – Должен же кто-то покараулить дверь, пока вы ищете. В случае чего я просигналю, что идут.
Так и сделали: Элфиас остался у дверей, а остальные прошли вперед. Виктория удивленно приподняла брови, с любопытством осматривая полки с томами, и не спеша стала прохаживаться, а мальчишки принялись за дело.
– Смотри, – Лэмми посветил палочкой. – «Управление сознанием магов и магглов»… Может, это нам подходит?
В следующую секунду толстенный том был у них в руках. Альбус открыл оглавление.
– Простейшее воздействие: Конфундус… Воздействие с помощью Империо… С помощью зелий… Не то. Ага, вот: как насылать галлюцинации.
