Текст книги "Полет к солнцу (СИ)"
Автор книги: Мелания Кинешемцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 45 страниц)
У друзей, кажется, и без того на каникулах не все было ладно. Когда он зашел в купе, на него едва обратили внимание: все, особенно девочки, с состраданием смотрели на Финеаса, который полулежал в углу. Вид у него был изможденный, словно он, как и Альбус, бродяжничал несколько дней.
– А, ты вовремя, – обернулся Гораций, поманив друга пухлой рукой. – У нас, кажется, скоро будут серьезные проблемы. Элла Крейвуд оказалась отнюдь не такой дурой, как мы о ней думали.
– Вот как? – Альбус присел напротив Финеаса. – И в чем же это выразилось?
Тот мрачно усмехнулся.
– На каникулах я не удержался и отправился к Клеменси. Отцу сказал, что буду у Горация. Как раз в это время к Луизе зачем-то заявилась Элла… Она вообще что-то опять набивается ей в подруги. Видимо, прослышала, что я буду там. В общем, она узнала, что меня у Слагхорнов нет, и, разумеется, донесла моему папаше, – Финеас болезненно поморщился. – Тот быстро понял, где я могу быть.
Элфиас погладил его по руке, Лэм смотрел с жалостью. Викки зло насупилась, Айла аккуратно поправила кузену зимний плащ. Альбус немного подумал, соображая, что произошло дальше.
– С Клеменси что-то случилось? – с расстановкой спросил он. Финеас зло улыбнулся.
– Нет уж! С ней теперь ничего не случится, я об этом позаботился. Папаша стал угрожать, что устранит ее – ну что ж, пришлось выдать, что мне все-таки известны некоторые семейные тайны…
Он снова прикрыл глаза, словно борясь с болью.
– Мой брат Сириус – насильник, последователь маркиза де Сада. Имеет по крайней мере двух бастардов. Мой отец заплатил их матерям за молчание. Сам он содержит любовницу из числа учителей – Элеонору Фортескью.
Глаза Викки сверкнули.
– Я знала, что с ней не все так просто!
Блэк кивнул.
– Арнольд Розье был молодым любовником тетушки Элладоры. Чтобы он молчал, отец позволяет ему теперь совращать студенток.
– Довольно, – резко возразил Гораций. – Он все-таки ваш отец.
Финеас тонко усмехнулся.
– Пусть так. Но если он причинит Клеменси или ее семье малейший вред, наши семейные тайны немедленно попадут во все газеты. Я знаю отца, он слишком дорожит репутацией рода, чтобы рисковать из-за меня одного.
– Разумно, – согласился Альбус и поправил очки. – А что с вами сейчас? Вы плохо себя чувствуете?
Айла побледнела.
– Отец наказал меня Круциатусом, – прошептал Финеас. – Кузина дала мне настойку, успокаивающую нервные окончания, так что скоро последствия должны пройти.
========== Глава 59. Порог ==========
В школе Аберфорт демонстративно не замечал брата, но Альбус отнесся к этому равнодушно. Они с братом, в конце концов, и так едва с десяток слов иногда говорили друг другу за неделю, так что разницы в отношениях почти не почувствовалось. Да и не до того скоро стало: ЖАБА приближались, и Альбус с друзьями почти целиком ушли в подготовку к экзаменам.
Не сказать, чтобы экзамены казались таким страшным испытанием: все друзья, кроме Элфиаса, были слишком уверены в своих силах, чтобы бояться. Ребята ждали сложного, но необходимого испытания и готовились к нему. Однако было два существа, о которых следовало позаботиться: Элфиас и Клеменси.
Элф на пороге окончания школы почему-то совсем скис, потеряв всяческий интерес к жизни. Напрасно ребята его тормошили, напрасно Альбус расписывал ему, как в египетских гробницах они махом снимут все Темные проклятия, которые другие не могли одолеть много веков, а Айла звала работать на ферму – она, к удивлению многих, решила связать свою жизнь с магическими животными.
– Фредерик Касл – слышали о таком? Магглорожденный, очень увлеченный натуралист. Он давно уже основал ферму, где выхаживают раненых магических животных, разводят редкие виды, ведут дневники наблюдений… Там найдется место и для меня, и для Ланса. Единороги очень плохо переносят разлуку с тем, кто их приручил.
– И это недалеко от обсерватории! – радостно добавлял Лэм. – Профессор Корнфут меня порекомендовал, и я буду там работать. Сначала, конечно, стану просто настраивать телескопы, а потом… Я отыскал чертежи моего старого летательного аппарата. Наверное, опять попробую его сконструировать. Тогда я кое-чего не учел…
– Только не суй больше туда девочек, – грустно улыбался Элфиас.
– Конечно, нет! – Лэм махал руками. – Я сам полезу. Так оно и лучше для эксперимента. А вы с Айлой будете за зверушками ухаживать… Они милые.
Однако Элфиас не хотел ухаживать за зверушками. Он вообще, кажется, ничего уже в жизни не хотел.
– Я раньше мечтал, что поеду в Лувр – у отца же теперь деньги появились – и увижу подлинник «Джоконды», – сказал он однажды Альбусу. – И побываю в Греции, на Акрополь посмотрю. А теперь… Ничего мне не хочется.
– Почему? – не понял Альбус.
– Не для кого мне развиваться… – вздохнул друг. Значит, дело было все же в Викки.
– Слушай, она замечательная, правда, – Альбус положил другу руку на плечо. – Но не свет же клином сошелся. Тебе в самом деле стоит уехать куда-нибудь. Встретишь гречанку или француженку, – он улыбнулся, – и Викки станет для тебя просто другом. Давай, вместе поедем.
Поездка по Европе и новый визит в Каир казались ему нужными хотя бы потому, что в этих местах путешествовало или жило много англичан. Можно будет одновременно получить новые знания и завербовать сторонников.
Что же касается Клеменси, ребята продолжали заниматься с ней, заменив в этом профессора Кея: его просить о дальнейшей помощи все сочли неудобным. Альбус обучал ее трансфигурации, ЗоТИ, а также потренировался с ней в аппарации – правда, благоразумно не взяв в тот момент с собой никого, кроме Айлы: она единственная смогла бы сохранять спокойствие, если бы подругу расщепило. К счастью, Клеменси научилась аппарировать почти без проблем: ей только немного ссадило кожу на ладони.
– Все, теперь я вольная птица, – смеялась она, пока Айла мазала ей ладонь бадьяном. – Могу хоть завтра отправляться в Лондон. Но нет, мне хочется еще немного подзаработать, побыть с семьей и…
– С Финеасом? – спросил Альбус.
– Да, – вздохнула девушка и снова улыбнулась. Айла серьезно посмотрела на подругу.
– Ты не боишься его семьи?
Клеменси тоже помрачнела.
– Боюсь. И не за себя – за родных. И за него тоже. Правда, Финеас мне сказал, будто нашел, чем держать отца… Но, во-первых, я помню, какой у него старший брат. Во-вторых, не хочу, что Финеас ради меня шел на что-то противозаконное.
– Он не пойдет, – заверил Альбус, и девушка рассеянно кивнула.
– Скажи ему, что мы еще решили, – предложила Айла с улыбкой, и Клеменси спохватилась:
– Ах да! Мы с Айлой будем помогать Викки в защите прав женщин. По-своему, правда. Можно укрывать женщин от домашнего насилия, помогать им находить работу. Можно лечить. Можно писать статьи в газеты; Финеас говорит, что публиковать лучше от его имени: когда пишет мужчина, к этому серьезнее относятся. Викки права: в обществе многое пора менять. Я это после Нэнси поняла… И после Камиллы, – она накрыла ладонь Альбуса своей. Они опирались на согбенный ствол липы, а наверху стоял гвалт и грай – недавно прилетели грачи.
Весна принесла в Хогвартс неожиданные и скандальные события. Ллойд Уизли застал профессора Розье, когда тот, заманив к себе в кабинет Лили Карлайл, откровенно домогался ее. Лишь то, что Ллойд явился на назначенную ему в тот день отработку раньше, чем было назначено, спасло девочку от изнасилования. Обезумевший Розье запустил в ученика Эверте Статум, но тот смог отбить заклятие и убежал с заплаканной подругой к профессору Сполдингу. Декан Гриффиндора, не медля и не советуясь с директором, вызвал авроров. В коридоре прибывших авроров увидела Геспер Гэмп и поспешила донести Блэку. Тот явился объясняться, в то время как Розье закрылся у себя в кабинете и никого не впускал.
В Хогвартсе авроры пробыли несколько часов. Ушли они, правда, без арестованного, но на следующий день первую полосу «Ежедневного пророка» украсила такая статья, что директор запретил выдавать ученикам новый номер. Старостам пришлось оглушать влетавших в зал сов и сжигать газеты, но Альбус не был бы собой, если бы не припрятал одну. По его мнению, статья оказалась скучной: автор со смаком разбирал случившееся с Розье и Лили, строил догадки относительно положения Розье в школе и того, что станет теперь. Директор и Сполдинг бросали друг на друга ненавидящие взгляды. Кей ехидно переглядывался с Галатеей Меррифот и Корнфутом. Элеонора Фортескью беспокойно наблюдала за Блэком. Розье не показывался. Впрочем, Ллойд Уизли и Лили Карлайл, оба сказавшиеся больными, также не выходили из лазарета.
И в тот день с Альбусом впервые за много дней заговорил Аберфорт. Младший брат догнал старшего в коридоре и выглядел куда более сердитым, чем обычно.
– Вот ты мне скажи, честно это, а? Мы с Ллойдом и Лили – друзья. Почему они меня не взяли?
– Куда это? – уточнил Альбус.
– Как куда? Мстить Розье, конечно! Придумал это все Поттер, и Амортенцию Розье мог подлить только он – у него невероятный плащ-невидимка есть. А Лили и Ллойд согласились разыграть спектакль. Только почему они меня-то не взяли?
– Потому что ты дубина, – прошептал Альбус, зажимая брату рот. – Их за такие фокусы могут не то, что выдрать, а выгнать из школы, а ты орешь на весь коридор…
– Да ничего им не сделают, – дернул плечом Аберфорт. – Отец Дональда наверняка все знает. Это они за ту носатую мстят вместе с Джейн? Скорей всего, Амортенцию она сварила. За ее подругу, да?
– С чего ты взял, что была Амортенция? – фыркнул Альбус. – Лили – девчонка симпатичная.
«Хорош зельевар: Амортенцию не учуял».
Аберфорт ничего не ответил, проводив голодными глазами мелькнувшую в конце коридора Лисандру Яксли.
Альбус гадал, не сделает ли Блэк ответный ход, разгласив сведения о процессе над племянником Сполдинга, – но директор промолчал, видимо, не желая портить отношения с семьей Роули. Розье наконец рискнул появиться перед учениками, но стал куда суше, сдержаннее и делал вид, что не замечает студенток – даже первокурсниц. Ллойд, Лили, Дональд и Джейн вели себя буднично, ничем не выдавая причастности к этой истории, так что в душе Альбус не мог не восхититься ими.
Между тем настал и апрель, необычайно в этом году теплый и солнечный. Когда по выходным ребята отправлялись к Клеменси, то почти не бывали у нее в доме: всей компанией шли в лес, чтобы насладиться тонким запахом сырости, послушать щебет птиц, возвращавшихся с юга, и поискать первоцветы. Однажды во время такой прогулки Альбус прислонился к красноватому стволу сосны, от которого тянуло сыростью, старой хвоей и смолой, запрокинул голову и смотрел в небо – немыслимо голубое, слепящее самим видом даже без солнца. Ему вспомнилось: то уже вторая весна, которую не видела Камилла. Первая не отложилась в памяти – кажется, он и сам прожил те месяцы словно в тумане. «Нам бы оставалось потерпеть совсем немного», – подумал он и заморгал: свет весеннего дня стал нестерпимым.
Его кто-то тронул за плечо, вежливо кашлянув. Альбус обернулся: рядом стоял необычайно смущенный Гораций.
– Э-э… Прости за просьбу… Тебя не затруднит превратить вот эти прутики в букет роз? Мелких, белых. У меня почему-то немного дрожат руки.
Небрежно взмахнув палочкой, Альбус отлевитировал букет мелких белых роз прямо Горацию в руки.
– А что это тебе вдруг вздумалось?
– Понимаешь… обстановка располагает… – Слагхорн покашливал, будто давясь словами. Вытер лоб. – Девочки не скоро?
– Да вон вроде платья мелькают.
В самом деле, меж деревьев мелькали платья и накидки девочек, а также черные плащи Финеаса с Лэмми и гороховая куртка Элфиаса. Стало уже видно, что Виктория, как всегда, украсила пояс и шляпку цветами, а Клеменси и Айла пытались смастерить из найденных ими подснежников венок. Едва Викки вышла на прогалину, где стояли Альбус и Гораций, Слагхорн, глубоко вдохнув, шагнул к ней.
– Я давно хотел тебе сказать… – проговорил он, протянул букет и шаркнул ножкой. – Вы… Выхо…
– Ты даешь мне предложение, – утвердительно кивнула Виктория. Гораций так и замер с протянутой рукой. – Я согласна.
Элфиас слегка попятился – под его шагами хрустнула ветка. Клеменси тревожно на него оглянулась. Остальные зааплодировали. Гораций страшно покраснел, а Викки, с лукавым видом склонив голову, прожурчала:
– Предложение вообще-то принято делать, опустившись на одно колено. Но так и быть, прощаю тебе промах, – добавила она, заметив гримасу ужаса, исказившую лицо Слагхорна. Альбус наконец отделился от нагретого солнцем ствола.
– Мне кажется, это стоит отметить, – он хлопнул в ладоши. – Все в Хогсмид!
Клеменси снова оглянулась на Элфиаса, почему-то не приближавшегося к остальным.
– Вы понимаете, мне нельзя в Хогсмид, я могу подвести Финеаса и всех вас… Может, Элф останется? Нам надо бы изгородь поправить…
– Не стоит, – Элфиас наконец обернулся. – Я имел в виду, не сегодня, Клем. Я отпраздную с друзьями их помолвку.
Теперь уже лица вытянулись и у Айлы, и у Финеаса, и у Викки, но отступать было поздно.
…Ребята сняли комнату в «Трех метлах» и посидели в целом неплохо – правда, решительно не знали, о чем говорить. Альбус раз за разом желал Викки с Горацием счастья, Элфиас энергично поддакивал, а Лэм представлял, какие у них будут дети. Остальные же сидели, как на иголках, почти не притрагиваясь к угощению. Жених и невеста натянуто улыбались, Айла потупилась, молча потягивая чай, Финеас вперил гневный взгляд в Лэма и поджал губы, но когда тот принялся рассуждать, что дочка Слагхорнов наверняка унаследует красоту матери и талант к зельям отца, не выдержал:
– Все это очень мило, но вам не кажется, что… хм-м… Виктории и Горацию несколько рано думать о детях?
– Почему? – удивился Лэмми. – Разве о чем-то можно думать только с какого-то момента? Я не знаю, правда, как это случается, но интересно же: вот был ты, и вдруг рядом с тобой какое-то новое существо… Как гомункул!
Жених и невеста немного странно друг на друга посмотрели. Финеас кашлянул.
– Хорошо. Если вы не понимаете намеков, скажу прямо. Тема всем неприятна. Перемените разговор.
И разговор с удовольствием сменили, забыв о грядущей свадьбе: все-таки до ЖАБА оставалось меньше двух месяцев.
Экзамены прошли даже легче, чем предполагал Альбус. Он, не задумываясь, отвечал на любые письменные вопросы, дав волю всем гипотезам, накопившимся за годы учебы, и припомнив все опыты, а на практических экзаменах наслаждался многочисленными превращениями за минуту и эффектными заклинаниями, часть из которых на досуге усовершенствовал. Он, собственно, и не думал об оценках, получая удовольствие от самого процесса – и когда ему вручили через неделю после экзаменов аттестат со сплошными «Превосходно» и множество похвальных грамот, пожал плечами, перехватил все получше, после запихнул в сумку и уже не вспоминал. Некоторые из его однокурсников были более сентиментальны: Лидия Пруэтт шмыгала носом, а Мейбл Росс и Хельга Эббот вовсе утирали слезы – но большинство предпочитало смотреть в будущее. Дональд, перебирая пальцы Джейн, шепотом рассказывал ей, как их повенчают прямо в порту, как они проведут медовый месяц на корабле и приплывут начинать новую жизнь в Индии. Генри был мрачен: сегодня утром он и Ллойд исплевались над письмом Розалин, в котором она сообщала, что через месяц выходит замуж за Дерека Лонгботтома.
– Могла бы и не делать одолжения, – фыркал Ллойд. – Очень мне надо присутствовать на ее свадьбе с этим полудурком!
– А Малкольм нарочно приедет из Индии… – вздыхал Генри.
– Он всегда ее слишком баловал! – резко отвечал старший брат.
Альбус улыбался про себя, представляя, как, будь Ариана здорова и учись она сейчас с ними, Аберфорт яростно отгонял бы от нее поклонников.
Выйдя из Большого зала с аттестатами в руках, друзья внезапно почувствовали такое освобождение, что, быстро переглянувшись, единым духом запели «Марсельезу», а после перешли на «Вересковый мед». Страшно не хватало Клеменси с ее нежным сопрано: она обычно запевала, когда они пели хором. Зато Финеас, призвав скрипку, стал пиликать проигрыш. Одряхлевший завхозов мастифф Джим, проходя с хозяином мимо, добродушно гавкнул, и Альбус потрепал его по холке.
Оставался еще выпускной. Открывать его должны были, как лучшие ученик и ученица потока, Альбус и Айла. Гораций и Элфиас всю неделю, оставшуюся до выпускного, посмеивались над Лэмом, призывая его перестать таить свою ревность, но он, кажется, не понимал, что он имел в виду. Сам он решил не портить бал и постоять в сторонке. Элфиас пригласил Хельгу Эббот, а Финеас – Ирму Амбридж, ничуть не похорошевшую с того времени, как ее дразнили Дециус Малфой и Милдред Хорнби.
– Да, так Клеменси точно не будет ревновать, – хихикала Викки, становившаяся, впрочем, день ото дня бледнее и тревожнее. Она, как чувствовал Альбус, тоже напряженно всматривалась в будущее, гадая, хватит ли у нее сил на то, что она задумала.
Сам же он не сомневался: сил хватит, и ему уже не терпелось, бросив все, вырваться и из школы, и из страны – хоть на время. А там ему мерещился длинный путь, то ли темный, то ли сияющий, но ведущий, несомненно, к всеобщему счастью. Альбус, в отличие от других, не обходил коридоры и окрестности: не хотел снова будить болезненные воспоминания, которые с трудом научился избегать. Пару раз он сходил с ребятами на Астрономическую башню, прокатил девочек на лодке по Черному озеру, улыбнувшись, когда они вспомнили, как он на первом курсе спас Джейн Вэнс.
Они всей компанией навестили в последний раз Корнфута. Тот тоже паковал чемоданы: как объяснил ребятам, давно хотел, когда закончит с их выпуском, отправиться путешествовать.
– Мне есть, на кого оставить приборы, – старик трепал по плечу Лэмми и улыбался, привычно макая бороду в чай. – Да, я вырастил себе преемника. А теперь пора вкусить жизнь, выпить ее полной чашей! Не хотите ли со мной, молодые люди? – обращался он к Альбусу и Лэму, блестя глазами из-под очков. – На что нам еще жизнь, как не на удовольствия? Наслаждение природой, вином, прекраснейшими девами…
От него не ускользнули полные ужаса и недоумения взгляды, которыми обменялись Гораций и Финеас.
– Ах, молодые люди, если у вас в жилах молоко, я не виноват. Но у меня – алая кровь, и она кипит!
«Он прекрасен», – подумал Альбус, улыбаясь.
С Кеем тоже зашли попрощаться, преподнеся на прощание гигантскую банку кофе. Он сердечно поблагодарил, но расстался со всеми довольно быстро, попросив только Альбуса задержаться.
– Вы все еще уверены в своем пути? – учитель посмотрел ученику в глаза, спокойно, прямо и жестко.
– Да, сэр, – коротко ответил Альбус. Кей шумно вздохнул.
– Ну что ж… Когда вас подведут к дементору для Поцелуя, не поминайте меня лихом. Хотя мне хотелось бы видеть вас, к примеру, в качестве своего коллеги: Колдфиш мне изрядно поднадоел своей постной физиономией. Будем надеяться, жизнь даст наконец вам тумака, достаточного, чтобы выбить всю дурь. Ступайте.
Альбус уже не чаял дождаться этого момента, но время наконец пришло. Он вместе с Айлой, нарядившейся в белое платье и украсившей прическу розовыми побегами вереска, стоял в дверях, ожидая начала музыки. Девушка с нежностью смотрела на усевшегося в углу Лэмми. Позади теснились Гораций во фраке и Викки, ради забавы одевшаяся совершенно одинаково с подругой, Дональд с Джейн, опробовавшей светло-голубой цвет, Луиза Монтегю в бархатном розовом платье под руку с Кантанкерусом Ноттом и Гектор Кэрроу с Эллой Крейвуд, не изменившей любви к зеленым оттенкам: она была в чем-то шелковом, фисташковом. Поблизости стоял и Осборн Крауч, пригласивший Лидию Пруэтт: в последние недели учебы он почему-то принялся за ней ухаживать.
Вот раздались первые, бравурные звуки, за которыми полилась величавая, как течение спокойной реки, мелодия. Альбус узнал «Сказки Венского леса». Айла слегка улыбнулась, он взял ее за талию и пошел на круг.
– Сколько лет прошло, подумай…. Когда мы все танцевали первый раз…
– Четыре года, – ответил он.
– Только четыре? – она засмеялась. – Надо же… Какой я тогда дурой была, помнишь? Обиделась на Лэмми, пошла с занудой Лавгудом. Спасибо тебе… Ты вылечил Лэма.
Альбус усмехнулся, опустился на одно колено и позволил ей обойти кругом. На них глазели учителя, по случаю весенней ссоры державшиеся по разные стороны зала.
– Мы поженимся, – продолжала тихо говорить Айла. – Думаю, не сразу – может, через год, – но поженимся непременно. Нам никого больше не надо, кроме друг друга. А раз так, мы должны быть вместе, верно? И Клеменси с Финеасом, мне кажется, поженятся. Он найдет способ… Альбус, что с тобой? Ты что-то побледнел.
Альбус остановился. Внезапно его словно кольнуло в сердце – так, что на короткое время перехватило дыхание. Навалился панический страх: он был готов бежать сию же секунду, сам не зная, куда. Когда боль чуть отпустила, захотелось немедленно вернуться в комнаты Гриффиндора и проверить, все ли в порядке с Аберфортом.
Айла уже тянула его в сторону.
– Давай сядем. Сейчас я сделаю тебе воды с брэнди… Вот так, – она подмешала в воду несколько капель. – Может, выйдешь на воздух? Или позовем миссис Шанпайк? Она тут, поблизости.
– Мне надо в наши комнаты… – пробормотал Альбус.
– Это слишком далеко, – Айла помотала головой.
– Аберфорт… Его проверить…
– Я проверю. Лэм, присмотри за ним.
Айла поспешила к дверям. Викки с Горацием, Финеас, Элфиас, заметив неладное, также прекратили танцевать и окружили Альбуса. Бутылка брэнди оказалась рядом, и он бездумно наливал и пил бокал за бокалом, пока странное оцепенение не уступило места дикой отчаянности. Потом, кажется, он поджег траву на опушке Запретного леса, бросил Редукто Максима в фонтан и летал над округой на фестрале, оказавшемся покорным и выносливым животным. Кто ему одолжил фестрала, осталось загадкой. Директор Блэк после выпускного надолго слег.
…Альбус потянулся и зевнул, протирая глаза. Утреннее солнце освещало убогую комнатенку в «Дырявом котле», которую сняли они с Элфиасом, приехав в Лондон. Лэм обещал уговорить родителей приять его друзей, но на гостеприимство Принцев-старших Альбус особо не наделся.
Ему хотелось думать о скором отъезде, но в голову лезло совсем другое: вчера среди встречающих на Кингс-Кроссе он не заметил мать. Альбус успокаивал себя, что мог просто не увидеть ее в толпе, а показываться ей на глаза после побега из дома точно не стоило бы – и все же снова и снова возвращался мыслями ко вчерашнему вечеру на вокзале.
Элфиас, проснувшийся раньше, куда-то спустился: должно быть, за завтраком. Альбус лениво поднялся и принялся умываться. Уже когда он тер лицо жестким полотенцем, Элфиас явился с подносом, на котором между двумя тарелками с омлетом и двумя чашками кофе лежало письмо.
– Это тебе, – протянул Элф конверт другу. – Ты домашних-то предупредил о своих планах?
Альбус, не слушая, распечатал письмо и пробежал глазами. Мгновенно у горла встал приторный комок тошноты. Писала мисс Бэгшот.
«Твоя мать вчера погибла. Срочно приезжай, нужно похоронить ее и решить вопрос с твоими братом и сестрой. Когда приедешь, зайди ко мне. Покойница пока стоит в моем доме».
========== Глава 60. Глава семьи ==========
Деревня встретила Альбуса туманом и громкими перекличками, как бывает поздним туром. Кто-то ругался с соседями, кто-то гнал пастись коз и коров, мальчишки дразнили собак или дрались – словно ничего особенного не произошло совсем недавно.
Он аппарировал к собственному дому и прежде, чем идти к Батильде, попробовал зайти. Дверь была заперта. Он постучался – ему не открыли. Тогда он замер отпер Алохоморой и вошел.
Первое, что бросилось в глаза – осыпавшаяся штукатурка на потолке и перила лестницы, в которых не хватало одного столбика. Альбус заглянул на кухню: там, к его удивлению, все выглядело так. будто хозяйка несколько минут назад грела кому-то чай и бульон. Он аже дотронулся до кастрюли на столе: та была теплой.
«Может, мисс Бэгшот решила пока пожить у нас? Но где тогда Аб и Ари? И где… мама?» Фоукс тревожно заворочался в клетке. Альбус, поставив его на табурет, вышел в коридор и стал осторожно подниматься по лестнице. Не сразу он решился позвать:
– Аб! Ари! Мисс Бэгшот!
Ему ответили, но вовсе не тот человек, которого Альбус ожидал увидеть. Дверь комнаты Арианы отворилась, и тут же её опять осторожно прикрыли. Перед парнем стояла, убирая под чепец сильно тронутые сединой песочные пряди, миссис Скримджер.
– Ну чего разорался? Чего тебе? Батильда что, не написала, чтобы ты прямо к ней шел?
– Написала, – отмахнулся Альбус: с неприязнью к этой женщине он ничего не мог поделать. – Где Аб и Ари?
– Твой брат у Батильды. Покойница же там, – насупилась миссис Скримджер. – Они похороны готовят. А сестра твоя пока лежит здесь. Только нынче на заре в себя пришла. Я с ней сижу. Батильда как нашла их обеих – её и Кендру – решила сперва, что обеим конец. Только потом заметила, что девочка-то дышит.
Альбус некоторое время постоял, сжимая кулаки, пытаясь не поддаться панике, растущей в груди от картины произошедшего, в которую все складывалось. Кто-то рядом, казалось, вопил от ужаса и боли, но это было не с ним. Следовало уточнить некоторые моменты.
– Мисс Бэгшот нашла их в разных комнатах?
– Я почем знаю! – фыркнула миссис Скримджер. – Ко мне как раз в тот вечер Анджела приехала, её на неделю отпустили. И тут от Батильды сова. Мол, так и так. приходи. Ну, мы пошли обе. Анджела сейчас у Батильды в доме, помогает, а я тут сижу. Если ты насчет авроров, то не волнуйся, там все чин-чином улажено. Батильда с ними разобралась еще раньше, чем меня вызвала.
Альбус поколебался.
– Могу я увидеть Ари?
Собственно, если бы он хотел этого по-настоящему, никакие разрешения ему были бы не нужны – но он колебался и потому мысленно поблагодарил миссис Скримджер, когда она замахала на него:
– Что ты! Еще разволнуешь. Говорю тебе, она едва в себя пришла. Иди отсюда, иди.
Альбус, забрав Фоукса, вышел из дому. Перед тем, как зайти к мисс Бэгшот, еще немного постоял на улице. День был пасмурный, дул прохладный ветерок, тянуло травяными запахами. Альбус снова опустил клетку, присел рядом, погладил птицу.
Он все пытался осознать, что матери больше нет – и почему-то никак не мог объяснить это себе и почувствовать сполна жгучее горе, какое, наверное, должны ощущать люди в таком случае. Он понял в ту минуту одно: он любил мать, несмотря ни на что – так сильно, как мало кого еще любил на свете, кроме, может, Камиллы или брата с сестрой. Все их склоки и безобразный скандал зимой казались ему сплошным недоразумением, которое легко было бы простить друг другу, просто поговорив – а вспоминалось сейчас совсем другое: как мать в детстве читала ему сказки, как смеялась, когда у нее в аптеке он играл с котлами и дощечками, как успокаивала, когда ему уж чересчур влетало от отца. Внутри словно заскулил щенок. Альбус сдернул очки, и на траву закапали слезы.
О том, как она умерла, думать он все еще не хотел.
На сей раз удалось быстро взять себя в руки: в конце концов, его ждали. Поднявшись, он дотащился на конец до дома мисс Бэгшот и постучал. Она открыла без промедлений, едва поздоровалась, указала, куда положить вещи и поставить клетку – и тут же потянула за собой. В низенькой, но непомерно широкой темной гостиной, где по углам валялись вредноскопы и пахли плесенью вазы с давно засохшими букетами цветов, посередине стоял длинный и узкий темный гроб. В нем, в темно-синем суконном платье, укрытая до пояса белым покрывалом, лежала со сложенными на груди руками Кендра – спокойная, отстраненная, выглядевшая куда моложе своих лет. Ей зачесали волосы так, что седина почти не была заметна; лицо истончилось, и следы индейского происхождения проступили на удивление ясно. Альбус почти перестал дышать от жалости и прикусил снова затрясшуюся губу. Подступил к матери, поцеловал в щеку, приложился к руке – и не выдержал все-таки: уткнулся ей в плечо и некоторое время не мог поднять лица. Когда разогнулся наконец, мисс Бэгшот подошла, похлопала по спине.
– Ну-ну. Она, бедная, отмучилась. А ты мужайся. Ты теперь глава семьи.
– Как мама умерла? – хрипло спросил Альбус, отворачиваясь: глаза стало жутко резать.
– Неправильно сработавшее бытовое заклинание, – пожала плечами мисс Бэгшот. – У меня прямо все вредноскопы взвыли. Поэтому я и побежала к вам.
– Сразу к нам? – Альбус покривил рот. – Откуда вы знали, куда нужно бежать?
– На этот вопрос ты можешь ответить и сам, – отчеканила соседка. Помолчав, добавила:
– Я видела, как ты заходил к себе в дом. В таком случае…
– Да, я знаю, в каком состоянии моя сестра, – отрезал Альбус. – Как после сильнейшего припадка. Что вы сказали аврорам? Вы ведь их вызывали?
– Они явились сами. У местного представителя тоже есть вредноскоп, – объяснила мисс Бэгшот немного лениво. – Им я сказала то же, что и тебе. Они не знали, что Кендра была искуснейшей хозяйкой, а твоя сестра находилась в бессознательном состоянии, и они не могли догадаться о её болезни. Я сказала, что девочку оглушило магической волной. Впрочем, сейчас ты можешь вызвать их повторно и сказать им правду.
Альбус воззрился на соседку, а она холодно продолжала.
– Твоя сестра больна, так что вряд ли её ждет Азкабан. Скорее всего, её отправят в специальное отделение в Мунго. У меня есть знакомый, который там работает. Там, помимо заклинаний, применяются маггловские средства: веревки, плети… Пережитки более ранних времен, магглы от этого избавились, а мы – нет. Таких, как Ариана – опасных – держат на цепи, за решеткой. Если ты считаешь, что твоя сестра заслужила это – можешь отправить её туда. Ты глава семьи, в конце концов.
Некоторое время Альбус смотрел в лицо матери. «Мама жизнь положила, чтобы уберечь Ариану от Мунго…» – шептал он себе. – «Да, а сестренка в благодарность убила её, наверняка от какого-то пустяка выйдя из себя», – блеял козлиный голосок. – «Она не виновата. Она не могла себя контролировать». – «Ну и что? Ты подумай: что её поступок значит для вас всех? Где теперь твои планы путешествия? Твой выбор сторонников? Образование? Изменение мира? Все перечеркнула выходка сумасшедшей девчонки! Хотя… У тебя еще есть шанс избежать последствий. Просто один раз послушай голос разума. Как она убила мать, так может убить и вас с Аберфортом. Подумай: с твоими способностями ты мог бы осчастливить мир, а погибнешь из-за какой-то бесполезной куклы только потому, что вовремя не сдал её туда, где ей самое место». Он мотнул головой.
– Где Аберфорт?
– На кухне, – вздохнула мисс Бэгшот. – Они с дочкой миссис Скримджер – ну, ты знаешь её – перекусить решили.
Альбус застал на кухне троих. Аберфорт, с набрякшими красными веками, жадно ел тосты с сыром. В сидящей напротив молодой женщине в грубых очках Альбус не без труда узнал Анджелу, которую не видел несколько лет. хотя она причесывалась теперь, как Джеральдина – убирала белокурые волосы в низкий пучок на затылке – больше сходства между ними не осталось. Анджела, невысокая и худенькая, как подросток, была одета с претензией на строгость и некоторый городской лоск: серое шерстяное платье, черные туфли, явно не такие, в которых удобно ходить по нескошенной траве – и этом красные, распухшие руки со сбитыми пальцами, каких и у Джеральдины не было. Серые глаза смотрели с неприязненной настороженностью. У Альбуса, конечно, и мысли не было её этим упрекнуть – особенно когда оказалось, что за существо сидит рядом с ней. Худенький мальчик лет четырех, черноволосый и черноглазый, был так похож на Блэков, что Альбусу даже показалось, что перед ним – копия директора или Сириуса в детстве.
