Текст книги "Ковчег изгоев (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 47 страниц)

– Пища для размышлений. Знаки потом убрали, но, видимо, они всё же сыграли свою роль.

Какое-то время она смотрела на меняющиеся на экране фрагменты. Внизу в небольшом окошке было показано время съёмки.

– Что с ним происходит? – поражённо спросила она.

Как раз в это время его кожа местами начала темнеть и покрываться сеточкой чешуи, а кисти рук и стопы – увеличиваться. Деформация головы стала заметна несколькими минутами позже.

– Что с ним? – воскликнула она.

– Мы не знаем, – ответила я. – Наверно, именно таким образом ваши друзья создают солдат для своей непобедимой армии. Так сказать, совершенствуют природу. Нашим врачам не удалось ни затормозить процесс, ни повернуть его вспять. К чему это привело, узнаете, когда досмотрите запись до конца. Но без меня. У меня и без того полно дел.

Я ушла, оставив её одну. Меня не волновало, как она будет сегодня спать и сможет ли она спать вообще.

Я вернулась к своим делам, но, время от времени, тайком отслеживала, где Джулиан. Как ни странно, но он подчинился приказу и не порывался вернуться к работе. Он провёл какое-то время в бассейне, потом в массажной камере, зашёл в библиотеку и поднялся в зимний сад, где сидел довольно долго, видимо, что-то читал. В ресторан на обед он не явился, но мне не сложно было установить, что в это время он находился в бильярдной. Во второй половине дня он взял в марокканском салоне гитару и ушёл в свою каюту.

Лишь поздно вечером он вдруг спустился вниз и пошёл в тот самый зал, где мы оставили Стэна. До моей вахты оставалось время, и я решила пойти туда и узнать, что он там делает. Он просто сидел у стены на полу, подтянув колени к груди и обняв их руками. И при этом задумчиво смотрел на сидевшего в похожей позе монстра, отделённого яркими полосами света.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, подойдя к нему и присев рядом.

– Думаю, – спокойно ответил он, – думаю, как можно было это сделать. Так быстро. С тех пор, как ты видела его в городе до того момента, как его выбросили из джипа, прошло меньше суток, а они умудрились так перепрограммировать его геном, что он сам перестроился и превратил обычный человеческий организм в совершенную машину для убийства. Заметь, полная функциональность при абсолютном презрении к эстетике. И если эта технология у них отлажена… У нас могут быть проблемы.

– У нас уже проблемы.

– Согласен, – он вздохнул. – Я не понимаю, что они сделали. Не было никаких следов химических веществ в крови, никаких микроорганизмов, ни следа облучения… Ничего.

– А те знаки на его груди?

– Именно они меня смущают. Неужели теперь магия просочилась и в сферу генной инженерии?

– А что, раньше такого не было? Раньше людей с помощью магии не превращали в чудовищ?

– В некоторых источниках действительно… – начал он, но потом махнул рукой, – Кому я пытаюсь втирать очки! Конечно, было. Довольно часто. Но никто никогда не задумывался, как это происходит. Наверно, это всё тоже происходило на генном уровне.

– Но ведь если можно заколдовать, то можно и расколдовать?

– Иногда, – без оптимизма ответил он. – А иногда, как тебе известно, бывают заклятия, которые не снимаются. И есть такие генетические изменения, которые нельзя повернуть вспять. Я, кстати, слышал, что иногда при генетическом перепрограммировании специально ставят блоки, которые препятствуют обратному процессу. И в его геноме я заметил несколько очень странных, наверняка искусственно добавленных участков.

Я с удивлением взглянула на него.

– Ты хочешь сказать, что кто-то уже встраивал что-то в его геном?

– Меня это не удивляет, – ответил Джулиан. – Он же пёс войны. Если в их лагерях из близорукого хлюпика могут сделать волкодава, то там наверняка не обходится без генной инженерии. Технологии общеизвестны и не так уж сложны. Надо же, я так радовался, что на Эрнане, где я учился и стажировался, уделяют максимум внимания именно биоэнергетике, тому, что у меня так хорошо получается, а вот генетика там применяется только для диагностики. И в результате, в такой важной области медицины я оказался полным профаном. Вот уж не ожидал.

– Нельзя объять необъятное.

– Это точно… Но, всё равно, нужно пытаться.

Он поднялся и подал руку мне. Я тоже встала. И тут я заметила пристальный взгляд жёлтых глаз.

– Тебе не кажется, что он нас слушает? – спросила я.

– Скорее всего. Есть одна вещь, которая не подвластна ни генетике, ни магии. Это человеческая душа, естественно, если она достаточно сильная и цельная. У него, как мне кажется, именно такая. Потому я и пришёл. Жестоко оставлять его в полном одиночестве… От этого недолго впасть в отчаяние.

Джулиан поцеловал меня и без споров отправился спать. Слегка придя в себя, он, как хороший врач, вспомнил, что крепкий сон – это лучшее лекарство от тумана в голове и дрожащих рук.

Я же отправилась на вахту. Хок, лениво зевнув, сообщил, что в его дежурство ровным счётом ничего не произошло. Абсолютно. Поэтому у него было время проверить, кто чем занимался в течение дня. Все работали. Удивительно трудолюбивый экипаж подобрался.

Поблагодарив его за службу, я вслед за этим пожелала ему спокойной ночи, но целовать не стала. В конце концов, не стоит вводить в обиход столь странный ритуал сдачи дежурства.

– До завтра, – кивнул он и ушёл, правда, снова обернулся уже на выходе, – Если будет очень страшно, кричи громче. Кто-нибудь услышит…

Ничего страшного не происходило. Призраки не появлялись, по отсеку не гулял пронизывающий сквозняк, перед звездолётом никто не устраивал половецкие пляски. Даже штурмовики сегодня не прилетели, чтоб развлечь меня своим искусством высшего пилотажа.

Я почти обиделась. Нельзя быть такими негостеприимными и оставлять гостей на целую ночь без развлечений. А, может, это затишье как раз и означает, что они готовят что-то грандиозное? Вдруг сейчас вспыхнут прожектора, грянут взрывы и тысяча глоток наступающих космических пехотинцев радостно проорет: «Сюрприз!».

Эти фантазии навели меня на другую мысль. Может, пока мы на баркентине, космическая пехота нам и не страшна, но на этой баркентине мы и заперты. Почему, спрашивается, звездолёт защищён от магических атак, а все эти вездеходы и маломерки в ангарах – нет? Это же так просто!

Я снова вспомнила «Варана», любимый вездеход Джерри Торранса, который тридцать лет бегал по самой аномальной пустыне в том районе галактики, и хоть бы что. У Джерри даже оружие было с тройной защитой. Понятия не имею, что это значило: заговоренное, что ли, оно было? Но факт остаётся фактом. Когда даже наручные часы останавливались из-за перенасыщенной магией атмосферы, его пушки стреляли, как ни в чём не бывало. Значит, можно сделать? Почему не сделали?

Нет, мне будет, что сказать нашему командованию на Земле, когда мы вернёмся! Они услышат всё, что я о них думаю. А потом дел будет невпроворот. Нужно будет довинчивать, докручивать, устанавливать защиту. И неплохо было бы людей подучить, тех, кто не сбежит.

А интересно, есть ли на Земле подходящие курсы? Я так и представила себе программу обучения: демонология, алхимия, история чародейства, начальная магическая подготовка, основы волшебной самообороны, тактика и стратегия колдовской войны. И в конце курса тем, кто переживет экзамены, – сертификат мага квалификационного уровня олух третьей степени…

Господи, бред какой! Я постучала пальцами по сенсорам и посмотрела на экраны. Тёплая южная, безветренная ночь. Кругом тишина и спокойствие. Никто, даже степные суслики не интересуются нашим существованием. Даже как-то непривычно.

Я откинулась на спинку кресла и посмотрела в потолок. Да, старина Лейд, с тебя идёт за то, что я тебя избавила от такого крутого виража на старости лет. Впрочем, ты, друг мой, об этом даже не узнаешь. Летай спокойно на своей старушке «Спарте», лови малолетних угонщиков, вытаскивай крейсера из чёрных дыр, спасай братьев по разуму от кровожадных пиратов. Господи, парень, как я тебе завидую! У тебя тоже работа – не сахар, но на мостике, хотя бы, радисты в пилотов не стреляют…

Вспомнив об этом печальном инциденте, я вдруг почувствовала, что что-то в нём не так. Почему Жаклин Дюбо стреляла в Дэна Кроу? Он парень спокойный. От Булатова и Вербицкого скорее можно ожидать сопротивления, но Булатова всего лишь оглушили, а Вербицкого увели вниз. Всех остальных заперли в отсеках и каютах, никого больше не пытались убить. Зачем же нужно было стрелять в Дэна?

Я начала снова прокручивать события с самого начала. Дэн был на Одеоне в увольнительной вместе с Дюбо и Стаховски. Потом при захвате звездолёта Жаклин выстрелила в Дэна. Именно Жаклин, а не агрессивный Этьен. Жаклин обладала даром телепатии…

Так, сначала. На мостике были Булатов, Вербицкий и Кроу. В отсек ворвались Зира Кхан, Жаклин Дюбо и Доминик Этьен. Этьен ударил Булатова и тот потерял сознание. Вербицкий сказал, что Дэн пытался вытащить оружие. Но у Дэна не могло быть никакого оружия. Табельное оружие хранится в арсенале до особого распоряжения командира или лица, его замещающего. Что ж там всё-таки произошло?

Я вернулась к пульту и послала запрос о записях с камер внутреннего слежения на момент захвата. Как и следовало ожидать, все записи были уничтожены. Тогда я запросила сведения о том, изымал ли кто-нибудь из экипажа в тот день табельное оружие из арсенала? Ответ пришёл тут же. Бластеры получили Дюбо, Этьен и Кхан. У Дэна не было оружия. Он пытался достать что-то другое, что-то, чего не было при нём, когда его вынимали из криогенной капсулы, что-то, что заставило Жаклин выстрелить в него, или что-то, что вызвало у него какие-то мысли или воспоминания, уловив которые, она приняла такое решение.

А, может быть, она, как и Антон, решила, что это оружие? Но, кто знает, может, он действительно знает что-то, что опасно для наших врагов.

Остаток вахты я раздумывала над этой загадкой, пытаясь увязать концы с концами. Скорей всего, Жаклин, которая итак была взвинчена, подумала, что у Дэна есть оружие, и потому пустила в ход своё. Это было логично и понятно.

Моя проблема сейчас снова состояла в недостатке информации. Я не знала, как устранить Голос, Бога Света, армию монстров, космическую армаду противника. Единственное, что я могла сделать, это пойти и убить колдуна. Скорее всего, меня после этого тоже убьют. Армию Бета возглавит Тия. И мой последний подвиг никому ничего не даст. На самом деле нет ничего глупее глупой смерти.

Мне нужно было получить информацию, которая позволит мне устранить все препятствия сразу, И я была бы рада любой зацепке.

Я так ничего и не придумала до того момента, когда на мостик пришёл Окато, чтоб сменить меня.

Я дошла до своей каюты, но так и не открыла её. Мой взгляд задержался на дальней двери. Она манила меня, и я решила, что и без того слишком устала, чтоб тратить силы на борьбу с собой.

Подойдя к двери с номером восемь, открыла её и прошла через тёмную гостиную в спальню, попутно стаскивая с себя одежду. В тишине, я забралась в постель под одеяло.

– Который час? – сонно спросил Джулиан, обнимая меня.

– У тебя ещё есть немного времени до того, как придётся вставать, – мурлыкнула я, – а у меня – до того момента, когда я уже не смогу бороться со сном. Может, мы воспользуемся этим чудесным стечением обстоятельств?

– Легко, – мгновенно проснувшись, шепнул он, и его губы скользнули вниз по моей шее.

Проснулась я в хорошем настроении, но одна. За окном был яркий солнечный день. Какое-то время я лежала, изучая жёлтую степь, заканчивающуюся тёмно-серой стеной ущелья. Ничего больше я не видела. Сообразив, что такое времяпрепровождение вряд ли можно считать полезным и разумным, я лениво выбралась из постели и побрела в ванную комнату.

Стоя под душем, я размышляла, правильно ли, когда командир корабля спит до полудня. Вопрос был чисто риторический, поскольку так или иначе ночные вахты я предпочитала оставить для себя, потому что именно ночью наиболее вероятно проявление агрессии со стороны противника.

Одевшись, я выпила чашку кофе и, не торопясь, вышла из каюты. В коридоре было тихо, но не как ночью. Звездолёт не спал, он жил спокойной размеренной жизнью. Экипаж трудился, все знали свои задачи и занимались делом. Можно было не сомневаться, что Хок уже отрегулировал деятельность экипажа, и он работал четко, как часы.

Мне тоже следовало заняться чем-то полезным, и я направилась к лифту, но неожиданно заметила человека, сидевшего на марокканском диване с книгой. В первый момент я удивилась, что у кого-то есть время читать в самый разгар рабочего дня, и только потом увидела, что это Таро. Он поднял голову и посмотрел на меня.

– Я ждал, когда ты проснёшься, – произнёс он, поднимаясь. – Пойдём со мной.

Не дожидаясь моего согласия, он прошёл мимо и направился по коридору в сторону хвостовой части звездолёта. Совершенно заинтригованная его поведением, я направилась следом. К моему удивлению он вошёл в спортзал и остановился, глядя на раздвижную панель, за которой были скрыты комплекты спортивного оружия.

– Ты не меняешься, – произнёс он, не оборачиваясь. – Помню, когда начался самурайский бум, и все кинулись заниматься восточными боевыми искусствами, ты очень быстро начала делать успехи в кэндо. Сколько лет тебе тогда было, четырнадцать-пятнадцать?

– Столько же, сколько и тебе, – пожала плечами я, пытаясь сообразить, куда он клонит.

– У тебя неплохо получалось, – он, наконец, взглянул на меня холодными, как чёрный агат, глазами. – Я бы даже сказал, очень даже неплохо. У тебя явно были способности, но была и одна слабость: ты никогда не вступала в поединок с теми, кто мог тебя победить. Ты не умела проигрывать, и уходила от поражения, избегая более сильных соперников, а они просто не решались навязывать тебе спарринг.

– Даже ты, – кивнула я, не пытаясь спорить.

– Даже я, – подтвердил он, – хотя мне хотелось. Но я думал, что если мне удастся наказать тебя за твое высокомерие и заносчивость, меня возненавидит весь курс, если не вся школа.

Я рассмеялась.

– Боюсь, что причиной этого явилось бы не моё поражение, а твоё высокомерие и твоя заносчивость, а также любовь и уважение, которое испытывали ко мне мои друзья.

– И это тоже, – согласился он. – Кстати, я тоже испытывал к тебе уважение и любовь, что также мешало мне вызвать тебя на поединок.

– Слушай, Таро, рабочий день в разгаре, а я ещё не была на мостике, так что заканчивай с предисловием. Что ты хочешь мне сказать?

– Я услышал, что не так давно здесь проходил турнир по фехтованию. И ты снова отказалась в нём участвовать.

– И что? – со скучающим видом уточнила я.

– Ты по-прежнему боишься сильных противников?

– Нет, на сей раз, было как раз наоборот. Здесь все что-то скрывают, я тоже решила не торопиться раскрывать свои секреты. Я посмотрела на них и решила, что мне неинтересно.

– Верю, – усмехнулся он. – А как насчёт Белого Жреца? Я видел запись твоего визита в город. Ты приняла вызов. Ты уже знаешь, какое оружие выберешь. Ты, и правда, думаешь, что одного оружия достаточно, чтоб победить такого врага?

– Оружие выбрал он. Но кроме оружия у меня ещё есть сила Духа, – серьёзно произнесла я и для пущей убедительности кивнула. – Да, думаю, что побеждать его я буду именно силой Духа.

– Покажи, как ты будешь это делать.

Он подошёл к панели, оттолкнул её в сторону и сразу отыскал два длинных увесистых меча, имитирующих длинные самурайские мечи катана. Бросив один из них мне, он выпрямил свободную руку перед собой, нацелив вытянутые пальцы в мою шею, а вторую руку с мечом отвёл назад и застыл в изящной стойке. Его чёрные глаза почему-то сразу напомнили мне смертоносную темноту амбразуры.

Меч я поймала и задумчиво смотрела на него. Ладонь его вытянутой вперёд руки развернулась вверх, и пальцы несколько раз согнулись в приглашающем жесте.

Если честно, то, ещё возвращаясь из Бета после разговора со Жрецом, я вспомнила, что уже месяц не бралась за меч. Да и до этого мои тренировки в фехтовальной школе Джерри Торранса в Луарвиге носили, мягко говоря, эпизодический характер. А в фехтовании вряд ли стоит полагаться на былые успехи. Правда, я не знала, насколько опасен в этом смысле Франческо да Альбено. В любом случае, нельзя недооценивать врага, а, значит, следует рассчитывать на то, что он дерётся как дьявол. С одним дьяволом я уже сражалась, и это кончилось для меня плачевно.

Но самым забавным было то, что Таро я боялась куда больше, чем колдуна. Этот детский страх перед сильным противником засел у меня в подсознании. В годы нашей юности, когда все обзаводились самурайскими мечами и не вылезали из додзё, самые лучшие бойцы, достигшие четвёртого, а то и пятого дана, выглядели рядом с маленьким изящным Таро Кацухиро неотёсанными мужланами. Он был лёгок, стремителен и очень силён. Им можно было любоваться, но не долго, поскольку его самые длинные поединки длились не более минуты и заканчивались его блистательной победой, и у меня даже мысли не закрадывалось, что я могу его победить, а проигрывать мне не хотелось. В глубине души я тогда радовалась, что он ни разу не вызвал меня, хотя и было обидно, поскольку это свидетельствовало лишь о том, что я, в силу своих скромных способностей, вообще не представляю для него интереса, как противник.

И вот непобедимый Таро Кацухиро стоит передо мной в боевой стойке и в руках у него отнюдь не бамбуковый меч. Кстати и на мне нет доспехов. Его пальцы снова изящно и призывно качнулись.

– Ты послан мне богами… – пробормотала я и тоже встала в стойку.

Не мудрствуя лукаво, я выбрала вакигамаэ, держа меч с правой стороны, обратив назад, так что лезвие не было видно моему сопернику. На губах Таро мелькнула холодная усмешка, он чуть слышно шепнул: «Хадзимэ» и тут же метнулся в мою сторону. Первые удары я отразила на мышечной памяти и только после нескольких секунд поединка начала соображать, что происходит, а происходило что-то не очень хорошее. Таро с ходу безжалостно пошёл на обострение, а мне едва удавалось сдерживать его напор, не пропуская ударов. Об ответных выпадах не было и речи. Мне вообще казалось, что я что-то вроде деревянной куклы с конечностями на шарнирах, которые ко всему прочему ещё и плохо сгибаются.

«А как, ангел мой, ты будешь биться с колдуном?» – мелькнула у меня унылая мысль, но она и подстегнула меня, выплеснув в кровь хорошую порцию адреналина. Через какое-то время я заметила, что начинаю контролировать ситуацию, и поединок даже начинает мне нравиться. К тому же приёмчики латоми, которым меня научил Джерри, слегка посбили с Таро спесь. И вдруг я сообразила, что наш поединок длится уже больше минуты, а его меч ещё ни разу не коснулся меня. Забавно, но я испытала гордость.

Мышцы тем временем разогрелись. Крепкий сон и пустой желудок пошли мне на пользу. Я начала ускоряться, и мне даже удалось слегка потеснить Таро назад. Потом ещё чуток. Вскоре ему уже пришлось изворачиваться всем телом, уходя от моих выпадов. Он попятился к стене и едва не ударился об неё локтем, а потом вдруг подскочил вверх, но как-то слишком высоко. Перевернувшись в воздухе над моей головой, он пролетел по дуге мне за спину, и, едва я успела обернуться, он снова застыл в знакомой стойке, призывно шевельнув пальцами.

– Чёрт, – возмущенно фыркнула я и снова встала в стойку. Скорее всего, от удивления, но я уже окончательно проснулась и сосредоточилась.

Мы снова сшиблись в поединке, и теперь мне уже совершенно необходимо было его победить. Не из-за обидных детских страхов, а именно потому, что это был мой противник, вполне подходящий по уровню и способностям, подозрительно выходящим за пределы обычных. Я собралась с духом и снова перешла в наступление, постепенно ускоряясь. Я уже не задумывалась о том, что за приёмы применяю, кэндо, латоми, что-то из арсенала гладиаторов Кронвера или забытое бергарское фехтование. Кровь почти кипела в жилах, мышцы трещали от напряжения. Я явно поймала кураж. Но и Таро ускорился. Он двигался так стремительно и легко, что мне приходилось действовать по наитию, поскольку понять, а иногда и просто увидеть, что он делает, было невозможно.

В какой-то момент он вдруг закружился волчком, резко взлетев метра на три, и я почувствовала упругий удар ветра, который оттолкнул меня назад. Освободив тем самым свободное пространство, он, вращаясь штопором, пролетел пару метров, и спокойно опустился в центр площадки, заняв весьма выгодную позицию.

– Ладно, – кивнула я и снова бросилась на него.

Он снова прыгнул и взмыв с распростертыми руками, в одной из которых поблескивал меч, перелетел на несколько метров в сторону, слева от меня.

Он самым наглым образом сбил темп поединка, ошарашив меня своими перелётами. Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтоб снова сосредоточиться на поединке, но после обмена партией стремительных ударов, он вдруг кувырнулся назад, опять отлетел метров на пять и замер в своей излюбленной стойке, а потом, не изменившись в лице, развернул вытянутую руку ладонью в мою сторону, слегка согнул локоть и резко вытолкнул её вперёд. Мощный удар не просто сбил меня с ног, а подхватил и швырнул на стену. Очутившись на полу, я невольно тряхнула головой, приходя в себя после удара, и тут услышала вой сирен.

Таро замер с мечом посреди зала, а вокруг него образовалась круглая клетка из ослепительных жёлтых лучей.

– Они всё-таки работают, – усмехнулась я, поднимаясь на ноги. – Не дёргайся, обожжёшься.

– Что работает? – нахмурился он и коснулся одного из лучей остриём меча.

От этого прикосновения случился маленький взрыв с целым фейерверком белых искр. Он отшатнулся, прикрыв лицо рукой.

– Датчики, которые реагируют на магию, – пояснила я.

– При чём тут магия! – разозлился он.

– А это ты Дакосте будешь объяснять, – рассмеялась я. – Это по его части.

Кстати, Дакоста не замедлил явиться с каким-то подозрительным золотым жезлом наперевес. С ним были Хок и Джулиан.

– Мы наблюдали за вашим впечатляющим поединком, – пояснил мальтиец, наставив жезл на Таро. – И, наконец, решили вмешаться… Вы, оказывается, колдун, командор Кацухиро.

– Я не колдун. Это не магия, – ледяным тоном возразил Таро.

– А что же это?

– Сила Духа, рыцарь, – пояснила я. – Выключите защиту, – и, повернувшись к Таро, опустила меч к бедру и поклонилась, – Аригато.

Он молча опустил меч и поклонился мне в ответ.

Дакоста с явным нежеланием, но всё-таки переключил что-то на своём браслете, и лучевая клетка вокруг Таро исчезла.

– Я б не отказалась от чашки чая… – пробормотала я, положив меч на лавку у стены. – И пары тостов с мёдом. И ещё чего-нибудь такого…

Мы вчетвером устроились за столиком в пустом ресторане. Пока готовился мой поздний завтрак, я задумчиво сидела, глядя, как кружатся в широкой низкой фарфоровой чашке изящные лепестки чая.

– Таро в школе недолюбливали, – сообщила я, оторвавшись от созерцания. – Он был слишком скрытен, слишком легко побеждал, и никто не знал где, как и с кем он тренируется. У него не было друзей, наверно, потому, что ему некогда было их заводить. Сразу после занятий он садился в свой шикарный флаер «Субару» и улетал на восток. В этом была тайна, а дети болезненно относятся к чужим тайнам, которые никак не могут раскрыть. Но дело было даже не в этом. Уже тогда он вступал в поединок, руководствуясь совсем иными целями, нежели мы все.

– Какими другими? – нахмурился Дакоста, метнув настороженный взгляд в сторону невозмутимого Таро, который тоже любовался танцем чаинок в чашке.

– Таро дрался не ради чести, он дрался, чтобы победить. Без вариантов. И многие считали его поведение нечестным. Поэтому его мастерство вызывало не только восхищение, но и некоторое…

– Презрение, – подсказал он.

– Неодобрение, – поправила я. – А потом прошёл слух, что Таро живёт и учится в школе ниндзюцу где-то на небольшом скалистом острове неподалеку от Хонсю. С одной стороны, вроде как стала понятна его скрытность, но с другой, к нему стали относиться ещё более настороженно. Ты ведь не забросил своё детское увлечение? – я повернулась к нему.

– Это не увлечение, – возразил он. – Это страсть. У меня всегда было только две страсти: космос и то, о чём ты говоришь. К сожалению, совмещать их было нелегко. Скорее даже одно исключало другое. Поэтому когда я оказался здесь, я понял, что у меня появился шанс, наконец, воздать должное боевому искусству. У меня было достаточно времени для медитаций и тренировок. А загадочные свойства этого мира лишь усилили мои способности. Я продолжал развивать их. Мне удалось освоить несколько стилей, которые считались полулегендарными, поскольку уже канули в Лету времена, когда люди всецело посвящали себя освоению одного стиля, достигая в нём фантастических высот. Теперь люди живут дольше, но по странному стечению обстоятельств, времени у них куда меньше. У меня его оказалось более чем достаточно…

Голос Таро звучал спокойно и размеренно, а глаза по-прежнему следили за танцем чаинок.

– У меня даже появилось время для того, чтоб попытаться освоить кое-какие приёмы из тех, о которых я узнал из старинных рукописей в библиотеке Шао-Линя.

– На родине предков, – вставила я.

– На родине предков, – подтвердил он. – Монахи говорили мне, что секреты этих рукописей никогда не будут разгаданы, потому что в них слишком много такого, что кажется сказкой. Они предполагают, что это иносказания и загадки. Но на самом деле, это именно то, что там написано. Просто, чтоб сделать это, нужно найти выход энергии одной из стихий и слиться с ней. И тогда с телом начинают происходить такие же чудеса, как и с духом.

– О каких стихиях вы говорите? – уточнил Джулиан.

– Вода и воздух. Именно они помогли мне проникать везде и оставаться незамеченным. Жрец просто не мог засечь нас, потому что нас оберегал дух ветра…

– А огонь? – спросил Хок.

Таро покачал головой.

– Я слишком холодный для него, – потом он поднял голову. – Можете попробовать, старпом. У вас получится.

– Я подумаю над этим.

Таро перевёл взгляд на меня.

– Колдун не будет драться честно. Я просто хотел убедить тебя в том, что как ни красиво звучит слово Бусидо, в этом поединке нужно будет забыть о кодексе чести и драться именно для того, чтоб победить.

– Я поняла, – кивнула я. – Думаю, что мы вернёмся к этому в самое ближайшее время. Мне нужно восстановить форму, а заодно снова припомнить, что противники часто бывают неудобные и безжалостные.

Я невольно посмотрела на Джулиана. Он спокойно улыбнулся.

– Ты же не хочешь биться со мной, так что, тебе повезло, что здесь оказался Таро. Сколько раз вы встречались с колдуном, командор? – с той же улыбкой он взглянул на Таро.

Тот мрачно посмотрел на него.

– Дважды, и если б я был самураем, я бы не был сегодня с вами. Меня спасло только то, что я не скован правилами приличия в бою и не стыжусь смыться, если пахнет жареным.

– Ты с ним дрался? – удивилась я.

– Ему это показалось забавным. Мне – нет.

– В каком стиле он бьётся?

– А в каком ты? Для меня это одинаковые загадки. Он становится невидимым, перемещается, как хочет, может внезапно оказаться за спиной или взлететь и обрушиться на голову, как наковальня. Он может просто исчезнуть и больше не появиться.

– Ага, – кивнула я. – А как тебе показалось, его энергия… Она его собственная, или он использует чужую? Божества или планеты?

– Он окутан какой-то энергетической субстанцией, и это его энергия. Он не использует чужую. Другая энергия приходит извне и действует сама по себе, вне зависимости от него, хотя иногда в согласии с ним.

– А голос? – спросил Хок.

Таро взглянул ему в глаза.

– Голос – это ничто. Никакой энергии. Только голос, который пробирает до дрожи.

И больше он, по своей идиотской привычке вечно скрытничать, ничего не сказал. Совершенно заинтригованная и слегка сбитая с толку я отправилась, наконец, в командный отсек. На мостике дежурил Булатов. Естественно рядом с ним находился Вербицкий, причём, не просто сидел, а что-то деловито набирал на клавиатуре своего пульта. Его пальцы уже не дрожали, но были, по-прежнему, не слишком гибки. Неловко нажав не на ту клавишу, он недовольно мотнул головой и тихо чертыхнулся.

– Не зови, не придёт, – напомнил Булатов, не отрывая взгляда от экрана с пятью разноцветными диаграммами.

– Прости дурака, – отозвался Вербицкий, и, наконец, заметил меня: – Добрый день, командор.

– Добрый день, – кивнула я, жестом пресекая попытку Булатова вскочить и вытянуться во фрунт. – Что у нас плохого?

– Ничего, – пожал плечами он. – Всё тихо и спокойно.

– Правда? – разочарованно уточнила я. – Хотите сказать, что враги смирились с нашим присутствием здесь? Оставили в покое? Или хуже того, забыли о нашем существовании? Жизнь становится скучной.

Они быстро переглянулись, и на лице у Вербицкого мелькнула довольная ухмылка.

– Могу вас обрадовать, кэп. Здесь тихо, зато на орбите наблюдается какая-то возня.

Он нажал кнопку на своём пульте, и на большом верхнем экране появилось странное сооружение из металлических конструкций. Рядом с ним висели в вакууме два ремонтных бота. Между ними и конструкцией сновали туда-сюда небольшие технические роботы, напоминающие пауков с пропеллерами, и люди в оранжевых скафандрах с ранцевыми двигателями за спиной. Ясно было, что над нашей головой проводится монтаж орбитального сооружения, причём проводится в авральном, почти лихорадочном темпе.

– Я думаю: что они задумали? – поделился со мной Булатов. – Но ничего подобного я не видел.

– Неужели? – пробормотала я, глядя на экран. – Киберинформатор, идентифицировать объект на экране.

– Пробовали, – вздохнул Вербицкий.

– Идентифицировать объект не удаётся, – доложил киберинформатор.

– Естественно, – согласилась я. – Он же не достроен. Киберинформатор, идентифицировать объект по конструктивным элементам.

На сей раз, ответ был другой.

– Идентификация конструктивных элементов объекта позволяет определить его как орбитальную коррекционную климатическую станцию «Уить-Муха-Тун», Фаэтон-8, 2305 года выпуска. Смонтирована на 76,3 процента.

На соседнем экране появилось объёмное изображение такой же станции в собранном виде.

– «Уить-Муха-Тун», – со значением взглянул на меня Вербицкий. – Это что, переводится, как «убить муху тут»? Они собираются обрушить на наши головы громы небесные или огненный дождь?

– Скорее наоборот, – озадаченно покачала головой я. – «Уить-Муха-Тун» – это «Небесный щит», призванный корректировать погоду, избегая любых отклонений климата от среднего уровня. Никаких колебаний температуры и влажности, никаких осадков. На Фаэтоне-8 очень стабильный климат, и его население не любит плохую погоду. Они создают такие станции именно для того, чтоб защитить своих переселенцев на других планетах от капризов чужой атмосферы. Я это знаю, потому что ещё пятнадцать лет назад наши ученые получили от фаэтонцев ноу-хау и использовали его для усовершенствования климатических установок на планетарных комплексах Дальней Разведывательной Флотилии. Мои сыновья, которые служили тогда в ремонтных бригадах ДРФ, участвовали в монтаже сигнальных образцов.