Текст книги "Ковчег изгоев (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 47 страниц)

Я лежала в темноте, прислушиваясь к тихому дыханию Джулиана. Его рука лежала на моём плече. Я коснулась его пальцев, он тут же порывисто вздохнул и перевернулся на другой бок. На часах было 5.38 по корабельному времени.

Тихонько встав, я собрала одежду и вышла в гостиную. Одевшись, я заглянула на мгновение в спальню, чтоб убедиться, что не разбудила его. Джулиан спал. Я на цыпочках подошла к двери и, приоткрыв её, выскользнула в коридор.

Злой смех по-прежнему звучал в ушах. Образ калогской ведьмы сливался с образом Тии Абрахам, пытавшейся меня убить. Снова старая магия… Дакоста не знает, что я защищена от неё звёздной кровью. Зира не права. У изгоев есть свои привилегии. Есть вещи, которых они могут не бояться.

Я подошла к своей каюте и распахнула дверь. В каюте вспыхнул свет. Маленькие деловитые роботы-уборщики давно стёрли пентаграмму, накрыли пол новым настилом, проветрили помещение и распылили в нём мой любимый аромат розы.

Я вошла, но не стала до конца прикрывать дверь. Я не боялась, но так было спокойнее. Присев за компьютер, я включила его и быстро отыскала нужный файл. С экрана на меня взглянуло полузнакомое лицо белокурого колдуна.

– Здравствуй, Франческо… – шепнула я, и на губах у меня появилась змеиная улыбка. – Это из-за тебя я здесь. И ты должен за это ответить.

Я снова занялась файлами из досье нашего феномена. Теперь всё выглядело совсем иначе, словно я увидела что-то, чего не видели другие. Всё укладывалось в чёткую давно знакомую схему, и было странно, как это могли не заметить остальные.

Я уже какое-то время слышала из холла голоса, но это не слишком меня интересовало. Дверь была чуть приоткрыта, и несколько человек до завтрака коротали время на мавританских диванах. Но одна фраза, произнесённая красивым звучным голосом, привлекла-таки моё внимание.

– Ну вот, теперь сиди и жди, чего придумают вожди… – проговорил Антон Вербицкий.

– А что ты предлагаешь? – поинтересовался рычащий баритон старшего стрелка.

– А что я могу предлагать? Я парень простой. Моё дело команды выполнять.

– Ну, насчёт простого, ты прибедняешься, – заметил Мангуст. – Тут, дружок, нет простых.

– Мне надоело тут торчать, – признался Вербицкий. – Какого чёрта! У нас лучший корабль во флоте, а мы прячемся от банды недоумков.

– Очень большой и хорошо вооружённой банды, – уточнил Булатов. – И не доказано, что недоумков.

– Скорее, уже доказано, что нет, – вторил ему Мангуст.

– Ладно, – согласился Вербицкий. – Но это не повод отсиживаться в окопе. Мы не на плоскодонке какой-нибудь служим. Мы на «сенбернаре». Мы эту планетку в два счёта можем разнести!

– Не можем, – возразил Булатов. – Там люди, и наше дело их спасти.

– Вот! – воскликнул Антон. – А мы что делаем?

Я встала из-за компьютера и, откатив дверь, остановилась на пороге, прислонившись плечом к косяку. Вербицкий и Булатов сидели на соседних диванчиках, а Белый Волк и Мангуст стояли напротив, подпирая точёные столбики, на которых покоились резные арочные своды.

– Так что вы предлагаете, капитан? – уточнила я.

Антон, как и следовало ожидать, не смутился. Взглянув на меня упрямыми глазами цвета чёрного кофе, он спокойно произнёс:

– Я предлагаю, наконец, делать то, что мы должны делать. Если вы считаете, что мы должны сесть на планету, то мы должны сесть.

– А дальше? – уточнила я, подходя к ним.

– Действовать по обстоятельствам, насколько я понимаю. Или вы не готовы?

– Вербицкий, – угрожающе прошипел Мангуст.

– Я-то готова, – рассмеялась я. – А вот вы? Как ваши руки, капитан?

– Спасибо, что спросили, – хмуро пробормотал он.

– Ладно, сегодня проведём общую диагностику, проанализируем данные с Гимела и, если всё будет нормально, пойдём на планету.

Я заметила чуть заметную удовлетворенную улыбку на губах Мангуста. Белый Волк кивнул.

– У нас достаточно информации? – уточнил Булатов.

– Нет, но всё что есть, мы уже обработали. За новой придётся идти на Гимел. Правда, ещё кое-что могла бы сказать Зира Кхан.

– Думаете, она скажет? – уточнил Белый Волк. – Или нам придётся прибегнуть к ментоскопированию?

– К чему? – вздрогнул Булатов. – Командор, разрешите мне поговорить с ней. Я думаю, что я смогу её убедить. Ментоскопирование – это не лучший метод.

– Я знаю, – вздохнула я. – Мне уже начинает казаться, что информация, которой она располагает, не так важна, как…

– Как что? – раздражённо спросил Вербицкий. Похоже, Зира не вызывала у него сочувствия.

– Как необходимость дать ей шанс всё рассказать самой. Понимаете, капитан, если мы сейчас выудим у неё всё с помощью аппаратуры, она уже не сможет проявить добрую волю и сделать шаг нам навстречу. Ведь такие шаги не делают с пустыми руками. Нужно дать ей шанс вернуться.

– Вы сбиваете «махарты» с лётчиками внутри, а потом жалеете предательницу? – возмутился он.

– Мангуст правильно сказал, здесь нет простых. Путь каждого сюда был сложен и тернист. Многие утратили веру, многие утратили надежду. Наша задача спасать не только тех, кто терпит бедствие в космосе, но и тех, кто с нами рядом. Мы никого никогда не вправе скидывать со счетов. А «махарты»… Это было неизбежно и необходимо. Но я всё-таки думаю, что может, я ошиблась, и был какой-то другой выход, который я в спешке не смогла найти. Я ещё долго буду возвращаться к этому и обдумывать ситуацию, хотя бы для того, чтоб в следующий раз мне не пришлось сделать это снова.

– На вас слишком большая ответственность, командор, – заметил Белый Волк. – Иногда бывают ситуации, в которых выбор не велик.

– И всё же, всё же, всё же… – пробормотала я, поднимаясь. – Идёмте, завтрак наверняка уже готов. Сегодня у нас будет много дел.

– А Зира? – тревожно взглянул на меня Булатов.

– Я поговорю с ней сама. Потом поговорите вы.

Известие о том, что «Пилигрим» возвращается на Гимел, было воспринято экипажем с воодушевлением. Похоже, всем надоело сидеть без дела. Диагностику систем корабля провели быстро и с блеском. Он был в отличном состоянии и готов к дальнейшей работе. Оставалось проанализировать последние данные наблюдений за планетой и околопланетным пространством. Это я поручила Хоку, а сама решила сходить к Зире Кхан.

На сей раз, я пошла к ней одна. Открыв дверь, я вошла в каюту, и дверь гулко захлопнулась за моей спиной. Зира тут же появилась из спальни, решительная и гневная, как богиня Кали.

– Где же ваш ментоскоп? – воскликнула она. – Я не собираюсь ничего рассказывать по собственной воле.

– Очень жаль, – проговорила я, проходя вперёд и присаживаясь на низкий диванчик на резных золочёных ножках, на котором в беспорядке лежали розовые шёлковые подушки с кистями. – Впрочем, у вас есть право на выбор. Я готова признать его за вами и потому оставляю вам ваши секреты. Так или иначе, сегодня после полудня по зависимому времени мы начинаем манёвр к развороту и идём к планете.

– Вас там перебьют, – усмехнулась она, скрестив руки на груди.

– Что ж, значит, это будет символическим актом, братской могилой гомо сапиенсов и высших существ. Я, правда, не уверена, что это поможет победить вам.

– Они все глупцы, у них был шанс стать свободными.

– Да, возможно, – кивнула я, – но они воспользовались своим правом на выбор и сделали его.

– Чтоб быть использованными и выброшенными?

– Я не знаю, что вы слышали обо мне, но не думаю, что кто-то мог обвинить меня в том, что я бросаю своих.

– Вы серьёзно? – скривилась она. – Вы же понятия не имеете, с кем вы столкнулись. Кто они, на что они способны, и почему их так боятся.

– Вы, действительно, так уверены в своей уникальности? – уточнила я. – Вы думаете, что таких, как вы, единицы, и все они собрались здесь? В мире полно людей с необычными способностями. Многие из них работают совершенно бесконфликтно. Правда, многие прячут свои способности, думая, что на них будут показывать пальцем.

– Или что похуже, – кивнула она.

– Или что похуже, – согласилась я. – На самом деле обычных людей не существует. Многие обладают теми или иными способностями в большей мере, чем другие. У некоторых эти способности явно зашкаливают. С каждым годом и десятилетием таких людей становится всё больше. Рождаются одарённые дети, а у тех, кому благодаря достижениям современной науки удалось пережить обычный срок биологической жизни, избежав деградации, которая называлась старостью, открываются совершенно новые и необычные способности. Это уже реальность. Какой смысл это скрывать? Это также глупо, как и прятаться или вставать в конфронтацию с гомо сапиенсами. Этот корабль и этот экипаж может стать прекрасным примером того, как одарённые необычными талантами люди могут жить и работать вместе на благо всех.

– Вы в это верите? – прищурилась она.

– Мне нет дела до лозунгов. У меня есть экипаж, и я хочу, чтоб каждый из его членов раскрылся полностью и при этом чувствовал себя уверенно и комфортно.

– Комфортно… – пробормотала она. – Что вы в этом понимаете?.. Может, вы и искренни, но тогда это просто идеализм. Вы не понимаете, что значит обладать этими, как вы сказали, талантами. Часто это просто проклятие. Вы не можете этого знать… Вы же обычная.

– Спрашивается, отчего же я, как безумная комета, четырнадцать лет носилась по Вселенной, вдали от всех? – проговорила я. Зира удивлённо и настороженно взглянула на меня. – На этом корабле нет обычных людей. У каждого есть своя тайна. Я, как видите, тоже не тороплюсь раскрывать свою. Но я здесь для того, чтоб моя тайна, как и мой опыт пилота, командира и поисковика, могли быть использованы на благо тех, кому я могу помочь.

– Вы тоже? – она испытующе взглянула на меня. – А, может, это просто очередной блеф?

– Думайте, как хотите. Я вас понимаю, но вы меня пока – нет. У вас есть время. Хотя от вас уже ничего не зависит.

Мой радиобраслет призывно пискнул. Я взглянула на экран и увидела Хока.

– Похоже, им тоже надоело валять дурака, – произнёс он. – У нас могут быть гости.

– Иду, – кивнула я, вставая. – Если у вас будет желание присоединиться к нам, вы знаете, как со мной связаться, – произнесла я, глядя на Зиру.

– Я вам не верю, – упрямо мотнула головой она.

Уже подходя к двери, я добавила:

– С вами хотел поговорить Булатов, но, боюсь, у него на это уже не будет времени. Если выкроит пару минут, зайдёт.

Покинув её каюту, я бегом кинулась в командный отсек, ожидая увидеть впереди по курсу флотилию хорошо вооружённых и враждебно настроенных больших военных кораблей, но там ничего не было.

Окато сидел за пилотским пультом, и его пальцы танцевали по панели сканирующего блока. Булатов и Долорес наблюдали за его действиями, развернув кресла у соседних пультов.

Хок стоял внизу у резервного пульта системы наблюдения.

– Где гости? – поинтересовалась я, спускаясь к нему.

– Пока не знаю… – пробормотал он, пройдясь пальцами по сенсорам. – Мы видели, как в северном полушарии Гимела, возле скалистого плато открылся бронированный люк большого ангара. Из него вышел «Фудзивара». Ещё два звездолёта системы «Найтхантер» стартовали из ангаров шестью градусами южнее. Все три корабля поднялись на орбиту, а потом включили экран-поле. Где они теперь, мы не знаем.

– Это плохо, – пробормотала я. – Думаешь, они могли пойти сюда?

– Запросто. Все остальные сектора системы они уже проверили, не были только здесь. К тому же, до этого они шарили демонстративно, а теперь вдруг решили спрятаться.

– Они решительно настроены, – добавил Окато. – Мы заметили, что они используют «Фудзивару» только в очень серьёзных операциях.

– Наверно, у него хорошее экран-поле, – предположил Булатов.

– Не хуже чем у «ночных охотников», которые вышли вместе с ним.

– К тому же, «найтхантеры» – перехватчики, и весьма неплохие, – вспомнила я.

– Но у нас экран-поле лучше, – проговорил Хок. – К тому же мы идём в пассивном режиме. Работают только малые маневровые двигатели. Нас не так просто будет обнаружить.

– А их?

– Я пытаюсь, – кивнул он. – Я очень стараюсь. И, если нам повезёт, то мы найдём их раньше, чем они нас. У них три звездолёта, и они могут сканировать пространство в трёх направлениях. Обшарят сектор с помощью новейших поисковых систем и найдут нас.

– Это всё понятно, вот только зачем.

– Что зачем? – Хок оторвался от экрана и взглянул на меня.

– Окато, третий уровень фау-защиты, – распорядилась я. – Белый Волк, готовьте электромагнитные орудия к работе.

– Третий уровень фау-защиты, – доложил Окато.

– Электромагнитные орудия активированы.

– Это ты зря, – шепнул Хок, снова уткнувшись в экран. – Нас тут же обнаружат по возросшей энергетической активности.

– Нас в любом случае обнаружат, – пожала плечами я. – Так зачем прятаться? Давай выясним, что им нужно. Окато, снимите экран-поле.

Окато быстро взглянул на меня, но беспрекословно выполнил команду.

– Есть, – кивнул Хок. – Я их вижу.

– Где? – я склонилась над нижним экраном с азимутной сеткой и увидела в центре рыженький «Пилигрим», а вокруг него – три небольших звездолёта. Посмотрев на анализаторы сканирующего устройства, я увидела скачущие цифры, замеряющие уровень энергетического потенциала.

– Они готовятся к лучевой атаке, – пояснил Хок.

– Вижу. Только я дважды на одни грабли не наступаю. «Пилигрим» нельзя уничтожить таким простым способом.

– Готовиться к отражению лучевой атаки? – услышала я из динамика голос Белого Волка.

– Нет, – покачала головой я. – Не будем больше проявлять никакой активности. Посмотрим, чего они хотят. Машинное, прогревайте ходовые двигатели. Не станем менять планы из-за внезапной встречи с этими джентльменами.

– Прогреваю двигатели, – доложил Лин Эрлинг. – Готовность пятьдесят три секунды.

– Не торопитесь, время есть.

– Вот они, – проговорил Хок и посмотрел на верхние экраны.

На экранах сперва обозначились контуры, а потом налились цветом и объёмом изображения двух небольших перехватчиков системы «найтхантер». Прямо впереди по курсу на фронтальном экране появился изящный и хищный силуэт «Фудзивары».

– Характеристики? – скомандовала я.

– Стандарт, – ответил Булатов, посмотрев на экраны своего пульта. – Полная готовность к лучевой атаке первого уровня. Радоновая защита активирована.

Последнего следовало ожидать, и всё же я с досадой чертыхнулась. Все наши орудия, в том числе и электромагнитные, были совершенно бесполезны.

– Они запрашивают связь, – сообщила Долорес.

– Давайте через тридцать секунд, – ворчливым тоном проговорила я и поднялась к своему пульту. Возле входа в отсек стояли Таро Кацухиро и Дакоста. Последний явно не понимал всю абсурдность сложившейся ситуации и напряжённо смотрел на меня. Я села в командирское кресло и кивнула: – Связь, пока только визуально.

– Боишься услышать Голос? – бесстрастно поинтересовался Таро.

– Мне кажется, что канал связи, это единственный путь, которым он мог проникать внутрь звездолётов, находящихся под защитой, – я надела наушники, переключила на свой пульт терминал радиосвязи и уточнила: – Добровольно открытый канал.

Впереди, там, где только что сверкал серебряный корпус «Фудзивары», обрисовался прямоугольный экран, на котором проявилось сначала двухмерное, а потом трёхмерное изображение. Сигнал был безукоризненно чётким. Я надела наушники, положила руку на панель управления и снова взглянула на экран.

На меня смотрел молодой мужчина в чёрной поблескивающей форме. У него были светло-русые волосы, правильные черты лица и спокойные голубые глаза. Его губы пришли в движение, и я осторожно прибавила звук.

– …Бартоломео Кортес, командующий флагманским крейсером «Белая Звезда». Приказываю вам немедленно отключить защиту и сдать нам захваченный вами звездолёт, принадлежащий звёздному флоту Гимела.

Я подключила систему голосового анализатора, и вывела его визуальный контроль на боковой экран.

– Вы слышите нас? – осведомился Кортес, не услышав моего ответа.

– Да, я вас отлично слышу, – кивнула я, поглядывая на экран.

– Вы собираетесь подчиниться моему приказу?

– Конечно, нет.

– Тогда мы будем вынуждены…

Картинка на боковом экране резко изменилась. Диапазон звука расширился, занимая едва не всю площадь экрана. Я ничего не услышала. При первой же вспышке я отключила звук и теперь наблюдала за тем, как реагирует анализатор на необычные звуки, передаваемые с «Фудзивары». Их частота постоянно изменялась. Это было похоже на человеческую речь, и всё же это было что-то другое. Что-то, что должно было проникать не просто в уши, а в тело, в ткани, в клетки, заставлять их вибрировать в ответ и синхронизироваться с этим странным звуком.

Кортес спокойно и выжидающе смотрел на меня, я так же спокойно и выжидающе – на боковой экран. Мне нужно было сделать запись наибольшей продолжительности для дальнейших исследований.

Наконец, до него дошло, что что-то не так. Размашистый рисунок на диаграмме сжался до параметров обычного человеческого голоса.

– … нас слышите? – раздался в наушниках его голос.

– Да, очень хорошо слышим, продолжайте.

Он какое-то время молча взирал на меня, потом проговорил:

– Похоже, наши аргументы не кажутся вам убедительными. Мы вынуждены открыть огонь из лазерных орудий. У вас тридцать секунд на размышления.

Экран исчез, и на его месте тут же засверкал в лучах Алефа «Фудзивара».

– Похоже, здесь больше ничего интересного не предвидится, – пробормотала я. – Машинное, основные маневровые двигатели. Управление со штурвала.

– Есть основные маневровые, – отозвался старший из братьев Норгов.

Я выдвинула из пульта штурвал и слегка повернула его. Огромная баркентина с изяществом гоночной маломерки вышла на широкий вираж и, развернувшись, понеслась над кипящей поверхностью звезды. «Браво, детка!» – подумала я, оценив лёгкость управления этой махиной с помощью штурвала. Да и её маневренность вызывала восторг.

– Они стреляют, – растерянно проговорил Булатов.

– Зачем? – пожала плечами я и с пульта запустила ходовые двигатели.

Промчавшись мимо звезды, мы по широкой дуге зашли на планету и устремились к коричневому шарику на средней скорости.

– Похоже, ты заманила джинна в бутылку? – подошёл ко мне Таро. – Очень умно.

– Приятно слышать такую высокую оценку от тебя, – кивнула я.

– О чём вы? – нахмурился Дакоста, подходя к нам.

– Вы же знаете, что баркентина великолепно защищена от любых нападений и воздействия любых видов оружия, – начала объяснять я. – Зачем было посылать сюда звездолёты и устраивать всю эту демонстрацию силы? Они не могли навредить нам, а мы – им. И всё же они появились здесь. Для чего?

– Что б поговорить? – неуверенно спросил он.

– Это общее правило. Звездолёты, встретившиеся в космосе, всегда передают друг другу позывные. Поскольку такие встречи редко бывают случайными, второе неписаное правило обязывает вступить в радиоконтакт, поприветствовать друг друга и выяснить, не требуется ли какая-нибудь помощь. А радиоконтакт предполагает, что оба звездолёта транслируют радиосигналы и одновременно принимают их с другой стороны.

– Я знаю, что такое радиоконтакт.

– Тогда вы должны понимать, что передать можно не только человеческую речь, но и другие звуки.

– Например, Голос… – прошептал он, поражённый внезапным озарением.

– Точно. Обычно при радиоконтакте включают полный звук на весь командный отсек. А звездолёт, как вам известно, управляется именно из этого отсека. Всё ясно?

– Но вы говорили с ним! – недоумённо воскликнул Дакоста.

– Верно, но только с ним. Едва анализатор выдал изменение параметров звука, я отключила аудиосигнал в наушниках. Я ничего не слышала, зато видела, что то, что нам передают, лучше без специальной обработки не слушать.

– Значит, вы так ничего и не услышали? – разочаровано проговорил он.

– Он что, не знает, что киберпилот ведёт запись всех переговоров? – спросил у меня Таро.

– Он специалист в другой области, – пояснила я.

– У вас есть его запись! – воскликнул Дакоста, пораженный вторым озарением.

– Точно, – подтвердила я, – но вы её не получите, по крайней мере, в единоличное пользование. Не хочу, чтоб вы проводили эксперименты на собственной персоне. Рауль, кто у нас может провести квалифицированный аудиоанализ и обработку звука до приемлемых к восприятию параметров?

Хок задумчиво посмотрел на меня и промолчал.

– Окато, – властно произнёс Таро, – пойдёшь с доктором Дакостой и поможешь ему. Если командир Северова не будет возражать.

Он на полтора сантиметра склонил голову, взглянув на меня.

– Не буду, – мотнула головой я. – Поскольку за штурвалом командир, второй пилот может быть свободен. Спасибо за помощь, Окато.

– Как хотите, – проворчал Дакоста. – Но я справился бы и сам.

– Мне тоже интересно, – улыбнулся Хок.

– Давайте в лабораторию, – кивнула я. – Нам лететь ещё пару часов, а к моменту посадки я хотела бы знать, с чем мы имеем дело.

Дакоста, Окато и Хок ушли, а я вернулась к своему занятию. Я вела звездолёт вручную, наслаждаясь скоростью и ощущением тёплого гладкого штурвала в ладонях. Однако нестись сломя голову было ни к чему. Мы итак слишком быстро вышли из-под прикрытия звезды и теперь были хорошо видны с планеты. Снизив скорость, я посмотрела на экран, который наверху лобового окна высвечивал траекторию полёта, обогнувшую прозрачный шар звезды.

– Нас догоняют, – сообщил Булатов.

– Этого стоило ожидать, – пробормотала я. – Пока мы идём на досветовой скорости, вряд ли у нас есть шанс оторваться.

Бросив взгляд на датчики уровня защиты, я переключила картинки камер внешнего наблюдения на обзорные экраны впереди. «Найтхантеры», догнав нас, пристроились с флангов, а «Фудзивара» – сверху.

– Почётный эскорт, – прокомментировал Таро и присел за второй пилотский пульт. – Ты не слишком торопишься? – негромко проговорил он, глядя на экран, где поблескивало днище «Фудзивары». – Может, сначала стоит выяснить, что собой представляет Голос, определить, хотя бы примерно, как от него можно защититься, и только потом садиться на планету?

Я покосилась на него. Булатов и Долорес не слышали его замечания. Или сделали вид, что не слышали.

– Считаешь, что моя кавалерийская атака вовсе не обречена на успех? – усмехнулась я. – Возможно, ты прав. Я часто действую интуитивно, ещё не понимая, что именно делаю, и лишь потом, разложив по полочкам происшедшее, выясняю, что интуиция меня не подвела. Хотя при этом думаю, а что было бы, если б подвела.

– У тебя хорошая интуиция, – констатировал он. – Но от избытка информации ещё никто не умер…

– А от недостатка – случалось, – кивнула я, закончив один из афоризмов, какими набивали наши юные головы в космошколе. – Что предлагаешь?

– Оторваться, включить экран-поле и встать где-нибудь вот в этом секторе.

Он нажал на сенсор на пульте, и перед ним развернулась трёхмерная навигационная карта, в центре которой зеленел азимутной оболочкой шар звезды, а в стороне поблескивал оранжевый мячик Гимела, к которому едва заметно двигались четыре маленькие точки. Он указал пальцем точку в пространстве слева от Гимела на том же расстоянии от Алефа.

– Почему в этом? – поинтересовалась я.

– Потому что он ничуть не хуже других…

Я обернулась к Булатову. Тот уже вопросительно смотрел на меня.

– Курс, – кивнула я.

Он тут же выдал необходимую комбинацию на пульт, а я вдруг поняла, что мне просто лень пересчитывать за ним. К тому же у меня в руках был штурвал, если что подправлю. Подключив экран-поле, я резко увеличила скорость и запустила программу в киберпилот.

Звездолёт легко прошёл по дуге, оставив позади преследователей. Таро задумчиво смотрел, как золотистый огонёк движется по тонкой белой ниточке проложенного курса. Я в это время наблюдала за «Фудзиварой» и перехватчиками. Они резко увеличили скорость и помчались к планете. Похоже, они считали, что мы идём прежним курсом. Пусть немного понервничают, когда поймут, что это не так. А мы сможем снова воспользоваться эффектом неожиданности.

– Нас вызывают на связь, – доложила Долорес.

– Не будем отвечать, – покачала головой я. – Мы же не хотим, чтоб нас обнаружили. Им придётся здорово покрутиться, чтоб опять нас нащупать.

Через какое-то время я поняла, что держаться за штурвал незачем. Баркентина уверенно шла намеченным курсом как раз туда, куда ткнул пальцем Таро. Полёт проходил своим чередом. Наши преследователи барражировали на дальней орбите Гимела, то ли пытаясь нас обнаружить, то ли защищая от нас поверхность планеты.

Таро сидел за пилотским пультом, задумчиво глядя на тёмные, с россыпью мелких бледных звёзд, фронтальные окна. Я спустилась вниз к резервным пультам и бродила вдоль них, временами поглядывая на экраны и показания приборов.

Примерно через час, когда мы уже преодолели треть пути к цели полёта, из динамиков послышался голос Хока.

– Мы закончили предварительный анализ. Я готов доложить о его результатах.

– Не слышу оптимизма в твоём голосе, – заметила я, остановившись.

– А это потому, что его нет, – пояснил он.

– Спускайся, – вздохнула я.

Ещё до того, как Хок вернулся в командный, из радиоотсека вышел Вербицкий и молча присел за крайний свободный пульт. Наверно, слышал наши переговоры и решил поучаствовать в обсуждении. Кому, как ни ему, знать о том, на что может быть способен голос.

Хок был мрачен, как туча. Войдя в отсек, он присел за мой пульт и прошёлся пальцами по сенсорам, подключая к терминалу канал исследовательской лаборатории. На верхних экранах появились какие-то диаграммы, графики и таблицы. Я с сомнением посмотрела на них.

– Это для тех, кого интересуют технические детали, – пояснил старпом. – А если говорить просто и понятно, то Голос обладает полифонией пяти органов. Но помимо слышимого диапазона, он имеет развернутые спектры в инфразвуковом и ультразвуковом диапазонах. Причём частоты подобраны так, что оказывают сильное воздействие на человеческую психику, и полностью исключены те, которые делают это воздействие негативным.

– То есть они могут действовать на подсознание?

– Совершенно верно. Более того, звучание имеет пульсирующий резонанс, который не улавливается на слух, однако, напрямую воздействует на мозг.

– Каким образом?

Хок хмуро взглянул на меня и что-то переключил на пульте. Из динамиков раздался мощный обволакивающий звук Голоса. Я не могла понять, мужской он или женский, высокий или низкий. Вибрирующая волна накатывала, проникая сквозь поры кожи, и медленные чёткие слова проникали в самый центр мозга.

– Откройся мне, доверься мне… Я здесь, чтоб унять твою боль. Я здесь, чтоб дать тебе надежду. Я здесь, чтоб напоить твою душу любовью…

Я вслушивалась в эти слова и не могла заставить себя отвлечься от их смысла. И словно что-то медленно и верно перехватило мое горло, медленно сжимая, и при этом погружая сердце в мутный густой туман, отчего оно стало биться медленными натуженными толчками.

– Выключи, – приказала я.

Хок нажал на сенсор и Голос смолк.

– Это результат многократной фильтровки и обработки, – пояснил он. – В этом виде он практически не несёт опасности для здоровой психики.

– Как же ему можно противостоять? – пробормотал Булатов, отнимая ладони от ушей. На его лице было страдальческое выражение. – Это же готовое оружие для зомбирования!

– Совершенно верно, – подтвердил Вербицкий, задумчиво разглядывая графики на экранах. – И противостоять ему невозможно. И уши, кстати, зажимать бесполезно. Его услышит даже глухой. Он проникает в тело напрямую, органы слуха – это лишь один из каналов.

– И что делать? – резко обернулся к нему Булатов.

Вербицкий задумчиво взглянул на него.

– Я думаю, избегать. Это единственное, что может спасти.

– Но магии в нём нет? – неожиданно для себя спросила я. – Это просто звук?

– Просто звук, – кивнул Хок. – Если об этом звуке можно сказать «просто». И что, по-твоему, значит магия? Может, это и есть магия. Кто издает этот, с позволения сказать, звук?

Я быстро поднялась наверх и посмотрела на графики. Картина была устрашающая, и всё же…

– Чудо, разложенное на атомы и переведённое в формулы, перестает быть чудом, – произнесла я. – Пока ясно одно, может, кто-то из присутствующих на корабле и сможет выдержать воздействие Голоса, но это будет, скорее, исключением. Значит, мы не должны допустить его на борт. Приказываю с этой минуты перекрыть все аудиоканалы внешней связи. Принимать сигналы только в визуальном и графическом виде. Долорес, перепрограммируйте приёмные устройства связи. Извне на звездолёт не должен проникнуть ни один звук.

Я услышала, как тихонько застучали её пальцы по сенсорам.

– Но как-то ведь можно ему противостоять… – задумчиво проговорил Хок, тоже глядя на экраны. – Командор Кацухиро, вы говорили, что слышали Голос и устояли. Как вам это удалось?

Я посмотрела на Таро. Тот опустил взгляд на пульт, хотя не думаю, что его интересовали показания приборов.

– Мне кажется, – тихо произнёс он, осторожно подбирая слова, – что в тот момент в моей душе не нашлось места для того, что он пытался мне внушить.

– Он не единственный, кому это удалось, – напомнила я. – Были и другие, те, кто вернулись от воронки на Землю. Воздействие, которое они описывали, вполне соответствует тому, что мы видим на экранах. Как правило, это были весьма здравомыслящие и опытные люди.

– Значит, с ним можно бороться? – снова спросил Булатов.

– Бороться нельзя, – возразил Вербицкий. – Если ты начнешь бороться, то проиграешь. Можно воспринять или не воспринять. Как приёмник настроен на ту волну или на другую.

– О чём вы говорите? – поинтересовалась я, обернувшись.

– Это звук, – пожал плечами Вербицкий. – Звук имеет волновую природу. Органы слуха человека и крысы устроены по-разному. Человек не слышит то, что слышит крыса. Они улавливают звуки разного диапазона. Инфразвук, имеющий определённую частоту, который безвреден для человека, убивает крысу. Можно услышать, но не воспринять. Блокировка может стоять здесь, – он поднёс неподвижные пальцы к виску, – а, может, здесь, – он опустил руку к сердцу. – Звук – это энергия и носитель информации. Энергия не задерживается там, где её итак достаточно. Информация не усваивается, если она не соответствует уровню того, кто её получает, или просто противоречит той информации, которую данный индивид считает истинной.

– Эти выводы основаны на ваших личных наблюдениях? – уточнил Хок.

– Я без труда могу заговорить большинство из находящихся на этом звездолёте людей, – глядя ему в глаза, проговорил Вербицкий. – Но ни вы, ни командир, ни второй помощник Лю, ни Белый Волк не поддались моему воздействию. Почему? Думайте сами, это уже ваш опыт. Только не забывайте, что мой голос, это бледная тень у подножия горы этого Голоса.

– А вы могли бы устоять? – поинтересовалась я.

– Не знаю, – покачал головой он. – Боюсь, что, нет… Я не отношусь к самодостаточным личностям. Мне иногда нужно, чтоб меня пожалели. И мне не хватает надежды и любви.