Текст книги "Ковчег изгоев (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 47 страниц)

Лариса. Куницына
Баркентина «Пилигрим». Ковчег изгоев

Примечания автора:

Предысторией данного романа являются роман «Десятый демон» и повесть «Мрачные тайны Луарвига». Они рассказывают о героях, действующих в «Баркентине „Прилигрим“» (Дарья Северова (Лора Бентли), Джулиан МакЛарен и Хок) и приоткрывают некоторые их тайны, но не связаны с ним сюжетно.

* * *

Часть 1

Странное ощущение – возвращаться туда, где ты был когда-то царь и бог, а теперь тебя не узнают даже на пропускных пунктах, и только контрольные регистраторы, порывшись в своих бездонных кибернетических мозгах, находят затерянный файл с записью параметров твоего биополя и открывают перед тобой двери потерянного царства. Я всегда любила Байконур, даже четырнадцать лет назад, когда ушла отсюда, как мне тогда казалось, навсегда. Ещё уходя, я уже тосковала по нему, с болью подчиняясь странной воле звёзд, обрекающей меня на изгнание, где я из богини и полководца должна была превратиться в неведомую никому странницу и затеряться в далеком океане, в котором Байконур – лишь порт на далёком берегу.

Я и позже приходила сюда, и всё с той же тоской поглядывала по сторонам, проходя по его бескрайним взлётно-посадочным полям странной, не узнанной почти никем тенью, лишь гость, случайный пассажир на его звёздных кораблях. Размеренное кипение жизни этого огромного космодрома, уже несколько веков удерживающего звание главных звёздных ворот человечества, теперь проходило без моего участия. Без меня улетали к дальним звёздам корабли, без меня их ждали и без меня встречали, кого с букетами и фанфарами, кого дружеским «С возвращением!». А кого-то так и не могли дождаться, устало глядя в опрокинутую чашу ночного неба, и вспоминая всех и каждого поименно. Тоже без меня. Я выпала из этой жизни. Её подвиги, её труд, её радости и трагедии были здесь и не касались меня там, далеко среди звёзд. И где-то в глубине души я всегда жалела об этом, и это казалось мне несправедливым, ведь и моя душа была вложена в мощный и гармоничный гул этого великого органа. И было время, когда я была здесь своей, меня провожали, меня ждали и меня встречали.

Наверно, я всё равно должна была вернуться сюда. По своей ли воле, по воле ли Судьбы, но я должна была снова влиться в этот мощный поток жизни, чтоб почувствовать себя его частью и снова ощутить в себе всю его благословенную мощь.

Вот с такими мыслями я и шла по узкой зелёной полосе между двумя рядами взлётно-посадочных площадок, поглядывая по сторонам, с радостью узнавая знакомые звездолёты и с любопытством рассматривая те, что появились здесь без меня. Я была счастлива. Я вернулась домой, хоть, по правде говоря, меня здесь давно уж никто не ждал. И все мои пафосные размышления сводились к одной простой истине. Я была здесь звёздным капитаном и командиром образцового подразделения. Я ушла, и моё место заняли другие. И большой вопрос, сумею ли я найти себе новое место в своём покинутом когда-то мире, который уже давно привык обходиться без меня.

И всё равно мне было хорошо, я улыбалась и с наслаждением вдыхала полной грудью горячий сухой воздух, пропитанный запахом степи и раскалённого металла. Впереди, как путеводная звезда, сверкал в бело-голубом знойном небе зеркальный куб, вознесённый на тонкой опоре башни. Мне нужно было туда, откуда видно всё и где когда-то был мой кабинет, кабинет командира поисково-спасательного флота Земли.

Уже когда я подходила к стеклянному подъезду здания управления космодрома, моя эйфория начала потихонечку рассеиваться. С чего я взяла, что меня возьмут, да ещё дадут мне под начало звездолёт? У них, вполне возможно, и вакансий-то нет. Кому нужен отставной пилот, который больше десятка лет не водил ничего кроме маленького катера? Сейчас звездолёты, наверно, так изменились, что я и летать на них не смогу. Вернее, точно изменились, и летать я на них смогла бы, но кто в это поверит? Чёрт! Неужели так уж прямо нужно соваться в поисково-спасательный? Дуй, родная, в грузовой, там примут и обласкают, там точно дадут не танкер, так хоть бот. И летай себе, сколько влезет.

И отворачиваясь от идущих навстречу офицеров по виду старше тридцати, я вошла через распахнутые двери в прохладный холл, наполненный оживлённым гулом молодых радостных голосов. В кафе всё также собирались со своими друзьями те, кто только что вернулся, чтоб обсудить полёты и договориться о скорых встречах здесь на Земле. Традиция, о которой я уже успела забыть. Хорошая традиция.

Я прошла через холл и остановилась у дверей лифта. Двери распахнулись, и из кабины вышел русоволосый капитан в красном комбинезоне с синими наплечниками. Едва скользнув по моему лицу взглядом, он прошёл мимо, аккуратно обогнув меня. Я остановилась, глядя ему вслед. Он не обернулся. Я помнила его совсем мальчишкой, а теперь такой высокий, красивый, уверенный в себе мужчина.

Войдя в кабину, я нажала на нужную кнопку и прислонилась к стене, уныло глядя на свое отражение напротив. На меня смотрела женщина с короткой стрижкой в спортивной голубой куртке, белом свитере из шёлка и чёрных джинсах, довольно молодая, симпатичная, хотя слишком бледная для Байконура. С чересчур серьёзными тёмно-серыми глазами. И не так уж похожая на ту, другую, с роскошной косой, уложенной на затылке в тяжёлый узел, в белоснежном форменном комбинезоне с разноцветьем нашивок и наградных планок на груди, которая всегда имела генеральскую выправку и безмятежное выражение на лице. Да, было бы странно, если б Серж Фидер узнал меня. Моё отражение улыбнулось мне, и дверь лифта распахнулась.

Громов завёл себе адъютанта. Молодой кудрявый лейтенант сидел за небольшим пультом в крохотной приёмной, отгороженной от холла полупрозрачной перегородкой. Увидев меня, он официально поздоровался и спросил, чем может мне помочь.

– Я хотела бы поговорить с командором Громовым, – произнесла я.

– Извините, но командор высшего класса Громов занят, – ответил лейтенант.

«Высшего класса», – повторила я про себя, ощутив легкий укол ревности. Раньше я была единственным командором высшего класса в поисково-спасательном космофлоте. Впрочем, Валера всегда был отличным поисковиком, и эти четырнадцать лет он наверняка пахал, как проклятый, разрываясь между капитанским мостиком на своем дисколёте «Знак огня» и этим кабинетом. В конце концов, командир такого подразделения может быть и адмиралом. И скоро будет, можно не сомневаться.

– С вашего позволения, я подожду, – произнесла я и подошла к окну в самом конце его закутка.

С высоты птичьего полёта космодром, как и прежде, казался огромным листом белой жести, расчерченным разноцветными красками, в маленьких клетках которого поблескивали каплями металла звездолёты. Давно знакомая и любимая картина вдруг навеяла на меня тоску.

Может, не нужно было сразу идти к командиру подразделения. Зашла б сначала в кадровую службу, осведомилась насчёт вакансий, а то, получается, ставлю на былую славу. Громов когда-то был моим подчинённым, я не раз прикрывала его после его «художеств», но всё равно взысканий у него почему-то всегда было столько же, сколько наград. Что я ему скажу? «А помнишь…» Глупо.

– Командор, – раздался сзади приглушённый голос лейтенанта, – к вам командор высшего класса Северова.

Я обернулась. Парень вытянулся, глупо улыбаясь.

– Простите, я вас не сразу узнал.

– Ничего, – кивнула я. – Мне следовало представиться.

Дверь за его спиной распахнулась, и на пороге возник Громов. Он ничуть не изменился, высокий, черноволосый, в красно-синей форме «Знака огня». И под глазами всё те же тени от вечного недосыпания. Валера белозубо улыбался, и его чёрные глаза прямо-таки светились от счастья.

– Заходите, – крикнул он, махнув рукой. – Я сто лет вас не видел! Егор, сообрази чего-нибудь…

– Чего? – опешил лейтенант.

– Кофе будет достаточно, – великодушно сообщила я.

Спустя две минуты мы сидели на диване, возле которого на журнальном столике стояли спартанского вида белые кофейные чашки и такой же кофейник.

– Я сменил обстановку, – кивнул Громов, разливая кофе, в то время как я осматривалась по сторонам.

Всё вокруг было демократичного тёпло-бежевого цвета, мебель из светлого дерева и золотистой кожи.

– Уютно, – кивнула я.

– Я удивлён, что вы зашли, командор, – признался он, подавая мне чашку. – Я знаю, что вы уже несколько лет, как вернулись на Землю, слышал про ваши лекции, даже снимал своих гавриков с полётов и в приказном порядке откомандировывал, что б послушали. Но сам так времени и не выбрал. И вы не заходили.

– Ну, я бывала здесь, на «Эдельвейсе».

– Слышал. Они вас даже катали.

– Да. Именно, катали.

Громов внимательно посмотрел на меня.

– Знаете, командир, я верю в звёздную дружбу, но не верю, что вы зашли ко мне по старой памяти поболтать.

– Я отрываю тебя от дел?

– Нет, – мотнул головой он. – Мои дела подождут, и я с удовольствием с вами поговорю, расскажу, как замечательно работают ваши сыновья, мы вспомним прошлое. Но что-то мне подсказывает, что не это цель вашего визита. Я могу чем-то помочь?

Я отпила кофе и взглянула на него. Он выжидающе смотрел на меня. Громов никогда не любил церемоний, и сразу брать быка за рога было его жизненным кредо. Именно поэтому он был одним из лучших. И ещё потому, что он всегда был надёжен, на него можно положиться во всём.

– Можешь, Валера, – кивнула я. – Я хочу вернуться во флот.

Он опустил взгляд, и я заметила, как напряглись и задрожали его ноздри. Я готова была выслушать вежливый отказ. Я была настолько рада его видеть, просто видеть, что даже вежливое: «Боюсь, что ничем не смогу помочь, но буду иметь в виду», не обескуражило бы меня.

Но он снова взглянул на меня упрямо и слегка обиженно:

– Подразделение я не отдам. Вы не знаете, какой крови оно мне стоило.

Я рассмеялась. Бедный Валера! Он просто не мог себе представить, что я могу вернуться во флот и не на своё место, то есть не мог себе представить меня кем-то кроме командира подразделения и «Эдельвейса».

– Ты не понял. Я вовсе не претендую на твоё кресло. Я в своё время в нём до одури насиделась. Как и не собираюсь выгонять с капитанского мостика «Эдельвейса» своего сына. Вы оба на своих местах, а мне нужно своё. Поэтому я и пришла к тебе за помощью. Дай мне звездолёт, Валера. Всё равно, какой, хоть патрульный катер.

– Меня подвергнут остракизму, если я дам вам катер, – успокоился он. – К тому же это было бы глупо и нерационально. Вам нужен большой звездолёт, – он задумчиво посмотрел в окно. – Понимаете, Дарья Ивановна, статус ваш не позволит мне дать вам всего лишь катер, – проговорил он и встал. – И вообще я не представляю, как я буду вами командовать. Для меня вы – командир.

Я поморщилась.

– Сказал бы прямо, что у тебя нет командирской вакансии.

– Вакансия есть, – устало и печально вздохнул он. – Отличный корабль, чудесный экипаж…

– А что с командиром этого отличного корабля?

Громов стоял, опустив голову, а потом обернулся и по-детски пожаловался полушёпотом:

– У меня забирают Лейда.

– То есть как? – вскинулась я.

Джон летал дольше меня. Его «Спарта» всегда была одним из самых лучших и самых надёжных кораблей подразделения. Лейд когда-то был моим заместителем, и на него я всегда могла оставить подразделение без всяких тревог и сомнений. Чёрт, представить поисковый флот без Лейда, надёжного, спокойного и исполнительного Джона Лейда? Он же величина постоянная!

– А вот так, – Громов развернулся ко мне. – Я – не вы. Это вы, Дарья Ивановна, адмиралов строили. Это вы Хмельнова в коротких штанишках помните и можете одним: «Как тебе не стыдно?» заставить его покраснеть до ушей. А со мной у них разговор короткий. Приказы не обсуждаются. Им нужен образцовый командир для нового поисковика, и мне приказано откомандировать Лейда. И что я буду без него делать? Мне ж теперь из этого кабинета не выйти. Он хоть подменял меня, а теперь… К тому же, вы не представляете, что теперь творится. Вы же всех в узде держали, на длинном поводке, но дальше длины веревки никто не сбежит…

– Кроме Громова, – вставила я.

– Кроме Громова, – согласился он. – А теперь таких громовых полподразделения. И каждый надёжный командир у меня на счету.

– Может, я сгожусь?

– Сгодитесь, – устало кивнул он и сел рядом. – Только вам придётся и подразделение забрать. Не может Северова у Громова в замах ходить. Не бывает такого. Громов рылом не вышел для таких заместителей.

Он отвернулся. Я задумчиво смотрела в окно.

– Валера, я что-то не совсем поняла. Лейда забирают командиром на поисковик. Это что, не твой поисковик будет?

– Нет, – покачал головой он, – создаётся новое подразделение, которое выведено из нашего состава и подчиняется напрямую… – он ткнул пальцем в потолок.

– Кому? – уточнила я.

– Не знаю, – вздохнул он. – Ничего не знаю. Про этот звездолёт никто ничего не слышал, а потом поползли странные слухи, что такого корабля ещё не было. Что-то невероятное. Предназначен для каких-то особых заданий. Инспектора у меня все личные дела перешерстили в поисках командира. Ребята из других подразделений говорили, что у них тоже шерстят.

– А что Лейд?

– В ужасе. Он пятьдесят лет отпахал на своей «Спарте» и знает там каждую микросхему. В его возрасте уже хочется спокойно воевать на старом проверенном Буцефале, а не садиться на Пегаса.

– Но согласился?

– Они сыграли на его дисциплинированности, сказали: «надо». А у него ж в крови: надо, значит, надо, а сам уже неделю из «Спарты» не выходит. Говорят, бродит по коридорам как призрак, с кораблем прощается. Не нужен ему этот триумф современных технологий. Может, кому и нужен, но не ему.

– А где будет базироваться это чудо техники? – неожиданно для себя спросила я.

– Под него, вроде, специально где-то космодром строят. Не на Байконуре, но точно на Земле.

– То есть порт приписки будет Земля, – задумчиво проговорила я и встала. – А что, это бы меня устроило.

Чёрт тянул меня за язык, но слово не воробей. Громов встрепенулся и с отчаянной надеждой взглянул на меня.

– Вы согласитесь? Нет, если вы согласитесь, то они оставят Лейда в покое. Это ведь не для него, это для вас корабль! Баркентина класса «Сенбернар», лучшее, что есть! Не погубите, командор! – вдруг возопил он и, сорвавшись с дивана, рухнул передо мной на колени, заломив руки.

– Кончай, – отмахнулась я. – Может, меня и не возьмут.

– Возьмут! – уверенно воскликнул он, вскакивая и кидаясь к своему столу. – С руками оторвут! Господи, командор, и вам хорошо, и мне, и старине Лейду! – он что-то лихорадочно выстукивал на своём пульте. – Подумайте сами, вам же никак нельзя мне под командование идти. Меня же заживо сожрут. А я не могу подразделение отдать, я ж в него душу…

Он замолчал и резко упал в кресло.

– Адмирал! – выдохнул он. – Оставьте в покое Лейда! Я нашёл вам командира на «сенбернар», лучшего в Объединении Галактики и за его пределами!

– Громов, – раздался до боли знакомый голос адмирала Хмельнова, – вы, извиняюсь, всем уже надоели со своим нытьём, прямо как баба.

– Вы слышали, что я сказал? Я нашёл вам командира.

– Лейд утверждён. Не думаю, что существует кто-то, кто заставит их изменить решение.

– Существует! – уверенно воскликнул Громов и победным движением развернул экран видеотектора в мою сторону.

С экрана на меня взглянуло бородатое лицо, на котором сперва отразилось недоумение, потом злость, потом мелькнуло что-то вроде узнавания и, наконец, из динамиков послышалось растерянное: «Дарь Иванна?»

Всё было слишком здорово, чтоб сразу в это поверить. У меня появился шанс взойти на мостик суперпоисковика, никому при этом, не перейдя дорогу. Я согласна была на патрульный катер, но не отказалась бы и от крейсера. Мне светило что-то покруче, если конечно меня возьмут. Впрочем, адмирала Хмельнова эта возможность заинтересовала не менее, чем меня. При этом заинтересовала – это мягко сказано. Андрей долго и упорно, с мучительным недоверием выяснял, насколько тверды мои намерения вернуться в поисково-спасательный космофлот. Недоверие выражалась в невысказанном: «Не могу поверить чуду!» Он поверил и был счастлив. Счастлив был Громов, который тут же кинулся искать Лейда. Счастлив был Лейд, которого он нашёл в командном отсеке «Спарты». Все были счастливы, пока Андрей, зажав свою радость в кулак, не сказал:

– Возможно, вы рано ликуете, Громов. Решать будем не мы с вами. Где вас можно будет найти сегодня вечером, командор? – он выжидательно смотрел на меня.

В воздухе повисла странная тишина. Громов отвернулся к своему боковому пульту, и что-то не торопясь набирал на резервной клавиатуре.

– Странный вопрос, – я, как ни в чём не бывало, пожала плечами. – Там же где обычно.

– «Эдельвейс» на площадке и «Солярис» тоже, – сообщил Громов, снова повернувшись ко мне. – Все ваши должны быть дома.

– Значит, дома, – кивнула я.

Дома… Легко сказать «дома», только мой дом уже не совсем мой, поскольку моё место там, как и везде, уже было занято. Мой бывший муж женился на другой женщине, и она стала хозяйкой в доме, который когда-то был моим. Я была рада за Сашу, потому что Лена стала куда более прилежной и заботливой женой, чем я. Вот только у меня теперь уже не было своего дома на Земле. Наверно, стоит подыскать квартиру или дом, но это потом, когда будет ясно, где базируется мой звездолёт.

А пока я отправилась знакомым маршрутом к оазису в суровой казахстанской степи, где когда-то больше тридцати лет назад мы с Сашей построили дом неподалёку от Байконура, к которому были приписаны наши звездолёты. Мы разбили вокруг сад и устроили перед домом пруд, в котором цвели мои любимые лотосы. Потом выросли наши сыновья, и мой звездолёт перешёл к ним по наследству. Им тоже было удобно жить недалеко от космодрома, и к одному дому были пристроены ещё два. Если так пойдёт, то лет через сто там будет целый посёлок.

Моя авиетка опустилась на взлётно-посадочную площадку за прудом, и из дома тут же выскочил огромный рыжий колли и бросился ко мне. С десяток лет назад я привезла его сюда вместе с младенцем и обоих подкинула бедному Саше. Младенец вырос и превратился в красивого стройного мальчика с задумчивыми карими глазами и душой Маугли, а пёс остался таким же. Каждый раз я с тревогой заглядываю в его глаза и ищу седину на морде, но он всё также молод и неизменно рад мне.

В сопровождении подпрыгивающей от радости собаки я прошла к дому и остановилась у входа. Странно думать, что это уже не мой дом. Похоже, мне заново придётся строить мою жизнь на Земле. Но здесь мне, по крайней мере, всё ещё рады.

Уже к вечеру большая шумная семья собралась по поводу моего визита за выставленными на улицу столами. Мне наперебой рассказывали новости, стараясь порадовать достижениями детей и внуков, а младший сын Алик категорично требовал, чтоб я немедленно шла смотреть его видеофильм про осьминогов, снятый им на Большом барьерном рифе. Только Саша сидел и задумчиво смотрел на меня. Он по-прежнему чувствовал и понимал меня лучше всех.

– У тебя что-то случилось? – спросил он, уловив момент, когда стало немного тише.

– Нет, всё нормально.

– Мне кажется, у тебя что-то не так.

– Наоборот, всё прекрасно, – улыбнулась я. – Я решила вернуться во флот, сегодня говорила с Громовым и Хмельновым, и, возможно, мне дадут звездолёт.

Наступила тишина, все смотрели на меня, а я прислушивалась, как где-то за домом в подступающих сумерках пробуют голос цикады. Потом раздались радостные крики. Радовались Алик и внуки. Саша всё также задумчиво смотрел на меня, и только на губах у него появилась странная улыбка. Может, он жалел, что не дождался моего возвращения на Землю. И правильно, что не дождался. Я вернулась не из-за него, а из-за другого человека. И из-за Алика. И из-за меня самой.

– Тихо, – скомандовал старший сын Слава, унимая слишком шумные восторги младших членов семьи. – А что за звездолёт тебе дают?

– Пока не дают, но, возможно, дадут, – уточнила я. – Я ещё не знаю, что он собой представляет, слышала только название «Сенбернар».

Слава резко обернулся к Лину, тот ошарашено смотрел на него. Слава поднялся и со словами: «Ну-ка пойдём, поговорим» направился к дому.

– Мам, только не обижайся, ладно, – начал он, когда мы оказались втроём в полутёмном холле. Лин стоял возле дверей, и я видела только его силуэт на фоне тёмно-голубого вечереющего неба, – как капитан капитану, потому что это скажу тебе только я. Тебе не нужно соглашаться на «сенбернар». Это не корабль, это монстр. Это пятипалубная махина с гелиокризом последнего поколения. Нанопередатчик, фау-защита и излучатели «Перун» и «Тор» – это цветочки по сравнению с тем, что там установлено. У нас уже легенды о нём ходят. Крымова приглашали для консультаций по оборудованию, так он после возвращения неделю был сам не свой. Ныл, что хочет то же на «Эдельвейсе», но корпус и переборки не выдержат. Это на «Эдельвейсе»-то! Мам, это очень «тяжёлый» звездолёт, а ты столько лет водила только маломерки. Я слышал твои лекции по пилотажу, они великолепны, но это подтверждает лишь то, что ты отвыкла от больших кораблей. А этот не просто большой, он очень большой. Ты на таких никогда не летала.

– По-твоему, я не справлюсь? – уточнила я.

– Не знаю, – после некоторого молчания произнёс он. – Ты прекрасный командир, но… Я иногда думал, справился бы я? Может, и справился бы.

– Давай махнёмся, – усмехнулась я.

– Меня не возьмут. Они проверяли мою кандидатуру, даже на собеседование вызывали.

– О чём спрашивали?

– Обо всём подряд. Какие книги в детстве читал, в какие игры играл, какие фильмы люблю, отношение к религии, семейное положение. Как в психологическом тесте.

– Ясно, – я присела на диван.

Он сел рядом. Лин всё так же молча стоял у дверей. Я отчаянно пыталась сообразить чем «Перун» отличается от «Тора», а фау-защита от радоновой. О нанопередатчиках я что-то читала, но понятия не имела о принципах их действия. Где-то в глубине души постепенно нарастала паника. Слава был прав: я не готова управлять таким звездолётом.

– Ты обиделась? – с тревогой спросил он.

– Нет, – возразила я. – Просто обдумываю твои слова. А ты что думаешь? – я взглянула на тёмный силуэт возле дверей.

– Я всегда верил, что ты можешь всё, – ответил Лин. – И такой звездолёт должен быть твоим, потому что у лучшего командира должен быть лучший звездолёт.

– Романтик… – вздохнул Слава.

Даже не видя лица Лина, я поняла, что он улыбнулся. Потом он обернулся, высматривая что-то на той стороне пруда.

– К нам гости, – сообщил он.

Кого я никак не ожидала увидеть, так это комиссара Звёздной инспекции Джима Феркинса. Мы никогда не были друзьями, но знали друг друга хорошо. Мне даже было известно, чем занимается его служба в составе инспекции, и потому ещё более странно было увидеть его здесь в этот час. А потом мне вспомнилось неуверенное хмельновское: «Решать будем не мы с вами». Тогда кто?

– Свет, – скомандовала я, и в холле стало светло.

Джим был в форме, такой же изящный и красивый, как раньше, но на сей раз куда более официальный, чем обычно. За его правым и левым плечом шли два инспектора в форме, у обоих замкнутые лица. Они поднялись по ступенькам и вошли в холл. Джим поздоровался со мной и моими сыновьями, его подчинённые сдержанно кивнули. Слава поднялся с дивана и, проговорив: «Не будем вам мешать», вышел на улицу. Лин развернулся и отправился за ним.

– Хмельнов передал нам вашу просьбу, командор, – начал комиссар, подходя ближе, в то время как его подчинённые остались на месте. – Мы её рассматриваем, но предварительно мне хотелось бы поговорить с вами.

– Минуточку, – перебила я, жестом предложив им сесть, но они почему-то его проигнорировали. – Для начала мне хотелось бы кое-что прояснить. Я ничего не просила ни у вас, ни у Хмельнова. Я просила Громова подыскать мне вакансию командира в его подразделении, но готова рассмотреть и ваши предложения, если они у вас есть.

Джим внимательно взглянул на меня.

– Это меняет дело. Видимо, я не понял адмирала. Ну, если такая постановка вопроса имеет для вас принципиальное значение…

– Имеет, – кивнула я.

– Пусть будет так, – согласился он. – В таком случае я должен изложить наше предложение?

– Правильно, – кивнула я, – а я его выслушаю и, если оно меня устроит, выскажу свои условия. Если вы согласитесь, вопрос будет решён.

– У вас есть условия? – ледяным тоном уточнил он.

Я внимательно посмотрела на застывших у дверей инспекторов. Комиссар их не представил. Один среднего роста рыжеватый, рассматривал меня с некоторым недоумением. Наверно, я вела себя слишком нагло, по его мнению. Второй, высокий, черноволосый, скуластый с пронзительными карими глазами внимательно рассматривал меня. Я сразу решила, что из-за него Джим забыл, что мы уже лет сорок как на «ты» и можем спокойно обсуждать любые проблемы, которые возникают между нами или нашими семьями.

– Условия будут, но сперва я хотела бы знать, что вы мне предлагаете, комиссар.

– Хорошо, командор.

Джим достал из кармана маленькую планшетку и, вытянув вперёд руку, нажал на кнопку. Посреди комнаты в пустоте возник звездолёт очень странной и красивой формы. Он был длинным с вытянутым, чуть загнутым вниз носом, похожим на клюв. Его корпус был слегка сужен к концу и переходил в изящный тюльпан с тремя заострёнными лепестками сопел. Спереди и сзади корпус был прикрыт необычными конструкциями в форме треугольника и ромба с треугольными отверстиями, что-то похожее на защитную раму. По бортам внизу тянулись слегка закругленные галереи с рядом окон или имитационных экранов. Корабль был окрашен в цвета песка и охры, и при этом по его обшивке волнами пробегало яркое оранжевое сияние.

Сегодняшними разговорами я была подготовлена к тому, что это должен быть необычный корабль, но, всё же, увидев его, я была поражена. Я поймала себя на том, что брожу по комнате, рассматривая его со всех сторон, хотя он итак вращался, представляясь во всей красе.

Он был просто великолепен, в линиях его корпуса чувствовалась стремительность и изящество, форма была совершенна, пропорции гармоничны. И этот рыжий ореол вокруг… Я просто влюбилась в него.

– Первая баркентина класса «Сенбернар», – произнёс Джим. – Принципиально новая серия поисково-спасательных звездолётов. Пока планируется построить ещё четыре таких корабля. Строительство второго и третьего будет завершено не ранее, чем через два года. Так что пока это – единственный «сенбернар». Ему присвоено имя «Пилигрим».

– Какая у него скорость? – спросила я.

– Средняя – парсек в сутки, – ответил Джим, внимательно следя за моей реакцией. – При подключении резервных двигателей и полном запасе топлива надлежащей марки может дать парсек в час.

– Сколько? – переспросила я.

– Имеется скачковый реактор, – не повторяясь, добавил Джим. – Зона действия ограничена лишь вашей фантазией.

Я молча посмотрела на него.

– На нём можно слетать в другую галактику? – наконец, уточнила я.

– Долететь до другой галактики можно. Вернуться – вряд ли. Все технические характеристики в досье. Прошу вас, Томсон.

Рыжий подошёл ко мне и передал тоненькую папку. Я открыла её. Там были указаны основные характеристики и перечень оборудования. Часть я знала по публикациям в технических изданиях, но большая часть марок и моделей была мне неизвестна. Я закрыла папку и снова взглянула на звездолёт.

– Резерв автономного полёта?

– Не ограничен.

– Эвакуационная способность?

– Проектная – тысяча человек. Но возможно принять ещё пятьсот.

– Вы хотите сказать, что на звездолёте можно разместить тысячу пятьсот человек и полностью обеспечить их жизненные потребности?

– В течение тридцати дней – гарантировано.

– И сколько человек экипаж?

– Тридцать.

– Тридцать на всё?

– Экипаж можно увеличить или уменьшить. Штатная численность экипажа тридцать человек.

– Экипаж сформирован?

– Почти. Некоторые специалисты уже около месяца находятся на звездолёте, осваивают оборудование, вместе с судостроителями доводят его до рабочего состояния. Пусковые испытания заканчиваются через пару дней. Ваше мнение, командор?

Я молчала, глядя на звездолёт. Это была пещера Али-Бабы, летающая Утопия, это было искушение силой и мощью. Но это была ответственность. Если я соглашусь, то этот корабль станет главным в моей жизни. Именно он будет отнимать всё моё время, все мои силы и занимать мои мысли. Это не патрульный катер, которым можно управлять одной рукой. У меня были совсем другие планы, но отказаться значило упустить такой шанс, о котором потом я буду сожалеть всю жизнь.

Трое молча ждали моего ответа.

– Заманчиво… – наконец произнесла я.

– Справитесь?

Я молча взглянула на Джима. В том, что справится Лейд, они не сомневались. Я что, хуже Лейда? Впрочем, обиды по боку. Это не «Спарта» и даже не «Эдельвейс». Если б они были уверены в Лейде, они не пришли бы сюда. Слава прав, звездолёт чертовски «тяжёлый», и одной мне его не потянуть. А что там у них за экипаж? Насколько можно на него положиться? Как его подбирали? Я-то знала, что порой герой с орденами на груди может дать слабину и погубить всех. А мне нужны надёжные люди, для начала хотя бы один. Я сразу поняла, кто мне нужен. Если мне дадут привести его в экипаж, я справлюсь, если нет, я не соглашусь.

– Да, я справлюсь, – кивнула я.

– Теперь ваши условия, командор, – Джим склонил голову, давая понять, что теперь моя очередь раскрыть карты.

– Я хочу взять в экипаж двоих. Это моё единственное условие. В противном случае – я откажусь.

Комиссар непроницаемым взглядом смотрел на меня.

– Экипаж тщательно подобран и проверен, – ответил он. – Мы не можем вносить коррективы.

– Готовы внести в отношении кандидатуры командира, внесёте и в отношении старпома и судового врача, – пожала плечами я.

– Насчёт врача совершенно исключено, – неожиданно возразил он. – В полёте должен участвовать наш кандидат.

– Не проблема. Пусть будет два врача.

Джим нахмурился.

– Ваша кандидатура?

– Джулиан МакЛарен. Он практикует на Киоте в Луарвиге. У него есть рекомендации двух офицеров космофлота и командора миссии Ордена Госпитальеров Орландо Валуа. Я согласна его взять.

– Мы знаем о нём, но нам ничего не известно о его жизни за исключением последних трёх лет. Мы не можем так рисковать.

– Мне известна вся его жизнь, и я не вижу никакого риска. Он мне нужен.

– Допустим, мы согласились, – произнёс комиссар. – Кого вы прочите на должность старпома?

– Командора третьего класса в отставке Родольфо Фалько.

Он обернулся к Томсону.

– Это?..

– Хок, – кивнул тот. – Мы занимались его делом семь лет назад.

– Ясно, – Джим непреклонно взглянул мне в глаза. – Нет.

Я пожала плечами.

– Жаль. Очень хороший звездолёт… Надеюсь, Лейд справится, он отличный командир. А я приму под командование «Спарту», улажу кадровые вопросы и спокойно буду работать с теми, кому доверяю.