Текст книги "Ковчег изгоев (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 47 страниц)

– Доктор, тут, похоже, по твоей части, – проворчал он.

Шульца с налёту затащили в кабинет к Дакосте, и тот принялся за дело. Парень снова заорал, как будто его режут, что и подвигло старпома подключить к делу Джулиана, в целительский дар которого он свято верил, поскольку убедился в нём на собственном опыте.

– Терпи, – жёстко проговорил Дакоста красному как рак, измученному курсанту. – Сейчас введу обезболивающее, и будем вправлять.

– Может, позволите мне, доктор? – деликатно предложил Джулиан, хотя я подозревала, что в случае отрицательного ответа, он просто отодвинул бы препятствие между ним и его пациентом в сторону, например, в дружеские объятия Хока. Но Дакоста не стал ломаться. Видимо ему не нравилось, что больной слишком громко кричит, а у Шульца были здоровые молодые лёгкие.

– Он весь ваш, доктор, – произнёс Дакоста, на полсантиметра склонив голову.

Джулиан ответил столь же сдержанным поклоном и опустился на колени рядом с носилками. В кабинете нависла гнетущая тишина, прерываемая лишь тяжёлыми вздохами травмированного стажёра и испуганным перешёптыванием его товарищей.

Джулиан осторожно разминал ногу Шульца, который страдальчески морщился. Потом развернул его и тихонько спустил ноги с носилок.

– Попробуй встать… – проговорил он.

– Вы с ума сошли? – поинтересовался Дакоста. – У него вывих стопы. Или думаете, вы своими манипуляциями вправили сустав и восстановили ткани?

Джулиан обернулся, взглянул на него и поднялся, потом отошёл от носилок на несколько шагов и в упор взглянул на Шульца.

– Встань и иди…

Курсант испуганно замотал головой.

– Встань и иди? – усмехнулся Дакоста. – Вы уж не Господа ли замещаете?

Джулиан даже не повернул голову в его сторону. Он повелительно смотрел в глаза Шульцу и вдруг резко скомандовал:

– Штейт ауф!

И тот вскочил, пошатнулся, но устоял на ногах.

Джулиан протянул к нему руки ладонями вверх. Зачарованно глядя ему в глаза, Шульц сделал один маленький шаг, потом второй, третий… и положил свои ладони на его.

– Хорошо, – кивнул Джулиан. – Болит?

– Да.

– Пройдёт, – он подступил ближе и, привычно перекинув руку курсанта себе на плечи, усадил его обратно на носилки. – Сейчас наложим повязку и – в каюту. Неделя постельного режима, при необходимости разрешаю вставать и ходить по каюте. Через неделю придёшь в спортзал на разработку. Три недели освобождения от работы. Потом посмотрим.

– На компьютере он работать может? – забеспокоился Хок.

Джулиан усмехнулся.

– Доктор Дакоста прав, у парня был вывих стопы. Руки и голова в порядке. Можешь задействовать его, но в каюте.

Дакоста сумрачно смотрел на него исподлобья огромными прозрачными глазами.

– Фокусник…

Уже вечером того дня, я заметила, что в ресторане на Джулиана поглядывают с дружескими улыбками и приветственно кивают.

– Ты становишься популярным, – поддразнил его Хок.

– Значит, я всё ближе к осуществлению своей мечты, – съязвил Джулиан.

А ночью мне приснился сон, как будто я иду по длинному тёмному коридору, на стенах которого горят факелы. Кругом тишина, и я слышу лишь звук своих шагов, а потом замечаю впереди белую тень. Я приближаюсь к ней и вижу большого белого волка с золотисто-карими глазами. Он красив той самой первобытной загадочной красотой, какой бывают красивы молодые звери с мощными лапами, широкой грудью и большой лобастой головой. Он смотрит на меня, и в его глазах я вижу сомнение и нерешительность. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к окну-бойнице. Я вижу там прозрачный чёрный свет Вселенной и звёзды, много звезд, ярких и не очень, далёких и тех, до которых не так сложно долететь, голубых, жёлтых, белых и красных, и даже изумрудных. Я краем глаза продолжаю наблюдать за волком, который всё так же нерешительно стоит в нескольких метрах от меня.

– Знаете, капитан-командор, – задумчиво произношу я, глядя в окно. – Я очень люблю волков. Не знаю почему, но мне кажется, что они ближе нас и к земле, и к небу. И ещё я люблю людей. Просто потому что они заслуживают любви. И у меня нет никаких причин плохо относиться к тем, кто является волком и человеком одновременно. Когда-то давно, я читала про русского князя Вольгу Всеславовича, только уже забыла каким княжеством он правил. Когда он родился, сотряслась земля, взволновалось море и завыли все волки в лесах. Так написано в летописи. А ещё там написано, что когда он уже стал мужчиной и воином, на его княжество напали враги. Его дружина стала лагерем, и ночью, когда его воины спали, князь рыскал вокруг серым волком… – я усмехнулась. – На разведку ходил, значит. Не помню, чем там дело кончилось, но меня тогда поразило это умение принести пользу Отечеству столь необычным способом. Знаете, славяне ко многим вещам относились иначе, чем другие европейские народы. У них в сказках герои то в сокола, то в медведя, то в волка обращаются. Наверно, они чем-то были похожи на индейцев…

Боковым зрением вижу, что волк стоит смирно и, вроде как, слушает.

– Я это всё к тому, капитан-командор, – говорю я, – что вся проблема в принятии или неприятии какого-либо факта, а восприятие вытекает из традиции, слишком глубоко впечатанной в сознание. Так вот, моё сознание, моё подсознание и мой личный опыт подсказывают мне, что оборотничество является даром, который может быть использован во благо, нужно только дать ему возможность для этого. Я также полагаю, что оборотни хоть и имеют отличия в психическом плане от обычных людей, всё же, безусловно, могут являться не просто членами общества или, скажем, экипажа звездолёта, но и вполне могут стать верными помощниками и иногда хорошими друзьями. Только эти отличия всё же присутствуют, и в этом основная проблема. Оборотни бывают двух видов: те, что в образе зверя сохраняют человеческое сознание и человеческую душу, и те, которые трансформируются полностью. С последними требуется особый вид коммуникаций, и при этом всё же могут возникнуть сложности в общении, особенно в человеческом коллективе. Я ясно объяснила, в чём именно заключается проблема, капитан-командор?

Я повернулась. Золотисто-карие глаза снежного зверя смотрели на меня мудро и задумчиво. Волки часто смотрят так, для этого им не нужно иметь человеческую душу. Потом он сделал ко мне небольшой шаг, потом ещё один. Белые лохматые лапы переступали, и он приближался. Остановившись в полуметре, он поднял голову и сел, глядя на меня снизу вверх. Я опустилась на одно колено, и наши глаза оказались на одном уровне. Я невольно любовалась этим удивительным зверем, его мерцающими золотом глазами и густой шерстью. А он вдруг приподнял и протянул мне правую лапу. Я подала ладонь, и мощная тяжёлая лапа опустилась сверху. Я осторожно сомкнула пальцы и произнесла:

– Добро пожаловать в экипаж, Белый Волк.

Мне очень хотелось потрепать его по густой белой гриве, но так нельзя поступать с офицером своего корабля. И с волком тоже. Я разжала пальцы, он опустил лапу, поднялся и, развернувшись, ушёл по коридору, а я смотрела ему вслед…

И всё равно это было бредом. Можно было сколько угодно бунтовать против истины, призывать на помощь воспоминания, прошлый опыт и говорить: мы не такое видали. Не важно, потому что то, что было раньше, тоже было бредом. И вся моя жизнь сплошной бред. Разум уже смирился с этим, потому что проснуться никогда не удается. Пустой номер. Нужно только смотреть по сторонам и воспринимать всё правильно, то есть как обычный нескончаемый бред, а, значит, ничему не удивляться и жить спокойно, потому что бред тем и хорош, что к нему всегда удаётся приспособиться. Такая уж гибкая штука эта человеческая психика…

Об этом я думала утром, проснувшись в своей широкой постели. За окном был космос, за тонкой стеной круглая белая ванная с всякими там душами и массажами, которую можно было принимать, глядя опять же в космос, потому что ванну кто-то по странной прихоти поставил именно у единственного в каюте окна, как и кровать. Наверно, именно так принимала ванны герцогиня Мальборо. С видом на Вселенную и давая Вселенной свой собственный вид. Почему нет, если есть, что показать?

Я припомнила свой сон, на удивление чёткий и приятный. Потом у меня в душе зашевелилось беспокойство. А был ли это сон? Вчера поздно вечером я ходила в реакторный отсек, чтоб обсудить с Бомбадилом некоторые технические детали, в частности, оптимальные полётные режимы. Мы поговорили неплохо, а потом он вдруг свернул на свою ботанику и совсем задурил мне голову какими-то рододендронами. Я вышла из отсека слегка ошалевшая и поднялась на четвёртый уровень, чтоб зайти к Джулиану. Я точно шла по этому коридору. А вот был ли там волк? Сон и реальность ненавязчиво наслаивались друг на друга. Может, я просто прошла по коридору, пытаясь отделаться от проблем полива и пересадки, засевших в моих усталых мозгах, даже не заметив этого короткого путешествия. А, может, всё-таки увидела впереди белую тень.

Так и не решив, было ли это сном или явью, я вылезла из постели, прошла в ванную комнату и залезла под душ. Контрастные холодные и горячие струи, которые упруго били в тело, кое-как прогнали остатки дремоты, и я, уже совершенно рационально всё обсудив с собой, решила думать, что мне это приснилось. А, решив так, я сразу успокоилась.

Одевшись и приведя себя в порядок, я отправилась завтракать и застала в ресторане необычное оживление, которое исходило от стола, за которым разместились стрелки. Они что-то бурно обсуждали и даже, невиданное дело, смеялись. Остальные поглядывали на них с любопытством, кое-кто даже улыбался.

– Что происходит? – спросила я у Хока, поскольку всегда считала, что основной обязанностью старпома является всё знать и немедленно обо всём докладывать командиру.

– А что? – не понял он, а потом покосился на стрелков. – По-моему, всё нормально. Наша программа в действии. Народ расслабляется и учится быть счастливым. Это ж здорово!

– Наверно, – кивнула я и оглянулась на двухместный столик, где сидели Булатов и Вербицкий.

Они как раз и улыбались, поглядывая на стрелков. Им теперь можно улыбаться, самое страшное для них позади. Они переступили свой Рубикон и остались живы и в экипаже. Я обернулась к стрелкам и снова вспомнила свой сон. Вы вообще часто видели смеющегося индейца? Именно это невероятное зрелище я видела в этот момент.

Белый Волк заметил, что я на него смотрю, и что-то сказал своим товарищам. Они закивали. Он встал и направился в нашу сторону.

– Нет, что-то происходит, – усмехнулся Джулиан, поднося к губам чашку с кофе.

Белый Волк подошёл и остановился возле нашего столика, продолжая улыбаться.

– Доброе утро, командир, старпом, доктор, – произнёс он. – Мы с ребятами подумали и решили кое-что предложить. Обычно стрелки отвечают не только за состояние вверенного им оборудования, но и за боеспособность и физическую подготовку экипажа. Раньше мы как-то упускали из виду этот момент, потому что работы по наладке систем и доводке оборудования было невпроворот. Но сейчас мы свободны и можем начать. К тому же это поможет сближению членов экипажа.

– Что вы предлагаете? – поинтересовался Хок, его ноздри слегка подрагивали.

– Мы предлагаем устроить в спортзале, например, сегодня после обеда, дружеские соревнования и, возможно, мастер-класс по историческому фехтованию. Но нам нужно согласие и, если не участие, то хотя бы присутствие командира баркентины.

– Прекрасная идея, – кивнула я. – Заодно посмотрим, кто на что способен.

– Тогда сегодня в три?

– Да.

– Господа офицеры и сержанты, – громко проговорил он. – Сегодня в три часа в спортзале состоится блицтурнир по фехтованию. Всех желающих принять участие или посмотреть, приглашаем.

Оживление в зале возросло. Теперь уже улыбались все, кроме тех, кто с мрачным видом восседал за столиками оппозиции.

– Похоже, будет забавно, – усмехнулся Джулиан, взглянув на Дакосту в упор.

– Ты о фехтовании? – уточнил Хок.

– Не только. Кажется, кое-кто заметил, что упустил бразды правления. Им придётся действовать, или скоро они окажутся не у дел.

Я взглянула на мальтийского рыцаря. Он мрачно смотрел на Белого Волка, а потом обернулся к нам. Взгляд у него был суровый и, я бы сказала, недобрый.

– Посмотрим, – проговорила я и с улыбкой кивнула ему.

Честно говоря, я никогда не относилась серьёзно к какой-то там оппозиции на звездолёте. Не могло быть у меня в экипаже никакой оппозиции. Не могло! Потому что никогда не было. Что за оппозиция, и на какой почве она могла бы возникнуть? Это абсурд. На звездолёте работать надо. Крутишься, как белка в колесе, жизнью рискуешь. Разве есть время для каких-то оппозиций? Именно поэтому я спокойно восприняла всю эту мышиную возню, считая её играми, затеянными от скуки, которые прекратятся, едва появится настоящая работа.

После завтрака я пошла в свой отсек, заглянув попутно в командный. Там на вахте скучал лейтенант Кроу. Кивнув ему, я удалилась к себе и снова села за компьютер, решив использовать время затишья для углубления своих знаний в части технического оснащения корабля.

Было уже около одиннадцати, когда неожиданно задняя дверь отсека отворилась, и на пороге появился Дакоста, такой же мрачный, как раньше, но к тому же ещё и решительный.

– Мы можем войти? – поинтересовался он. За его спиной стоял ещё кто-то.

– Пожалуйста, – разрешила я.

И они вошли. Их было человек десять, которые плотной толпой заполнили мой скромный кабинет. Здесь была вся оппозиция, правда, Джонни Лю держался в стороне, явно не собираясь ни в чём участвовать, и техник Тилли Бом постарался тут же нырнуть за чью-то спину. Кроме того, здесь была Тутта Йохансен и младший радист лейтенант Жаклин Дюбо. Последним вошёл Джулиан и остался у дверей, скрестив руки на груди и опершись плечом о косяк.

Вперёд вышел Дакоста и уже что-то хотел сказать, как вдруг противоположная дверь распахнулась, и на пороге появился Хок.

– Что здесь происходит? – угрожающим тоном спросил он.

– Сейчас выясним, – проговорила я, разворачивая кресло к визитёрам. – Слушаю вас, доктор.

Дакоста выпрямился, расправил плечи и будто даже прибавил в росте пару сантиметров.

– Мое имя Елизарий, – произнёс он чётко и звучно. – Я маг высшей категории, доктор алхимии и кандидат оккультных наук. Я должен был командовать этим кораблём, потому что на «Пилигрим» возложена особая миссия, о которой вы, командор, судя по всему, не знаете. Я не стал командиром только потому, что у меня нет опыта командования звездолётами. Лейд должен был управлять кораблем, а я – руководить миссией. Не знаю, почему Совет Духовной Безопасности одобрил эту странную рокировку в экипаже. Боюсь, что они допустили ошибку. Но я её не допущу и не позволю поставить под удар нашу миссию.

– Это что, бунт на корабле? – уточнила я и посмотрела на Хока.

Он вздёрнул бровь, но промолчал. На его губах появилась странная улыбка, которая мне понравилась и не понравилась одновременно. Он не растерялся, и это было хорошо. Хуже было то, что он явно знал, что делать, но что именно?

Дакоста не заметил его реакции. Он смотрел на меня.

– Это не бунт. Я просто хочу расставить все точки над «i». Я хочу, что б вы поняли, командор. Ваша задача – это управление кораблём с целью обеспечения его жизнедеятельности и доставки его экипажа в пункт назначения. Возможно, вы опытный капитан, но совершенно не сведущи в иных сферах деятельности нашего экипажа. Я не позволю вам вмешиваться в них.

– Что это за сферы? – поинтересовался Хок.

– Вас они не касаются, старпом. Ваша задача помогать командиру корабля в выполнении его работы. Честно говоря, вы заняли моё место. Я должен был быть старпомом и осуществлять руководство при выполнении заданий.

– Я думал, что вы врач… – проговорил Джулиан.

– Я врач, алхимик и маг, я эксперт по демонологии и чародейству. В экипаже действительно предусматривалась должность врача. Только одного. И занимать эту должность должна была Вергилия.

– Вергилия?

Бетти Фелтон кивнула.

– Это моё магическое имя.

– Вергилия тоже обладает необходимыми знаниями, чтоб занять место врача в нашем экипаже, – произнёс Елизарий. – Но из-за вас, МакЛарен, ей пришлось довольствоваться местом кока. Я нахожу это оскорбительным, но она не тщеславна и философски смотрит на вещи. Кстати сказать, кока в экипаже первоначально не было.

– Отлично, – проговорил Хок. – Оборотень, сирена, ясновидящая, человек-компьютер, парочка магов… Наверно, это не все секреты этого замечательного экипажа. Что же у нас за миссия?

– Если вам не сказали, значит, она вас не касается, – ответил Елизарий. – Но командир должен знать.

Он перевёл взгляд своих огромных серых глаз на меня.

– Видимо, мне хотели доставить удовольствие разобраться во всём самой, – усмехнулась я. – И, кажется, я начинаю понимать. Последнее время проявления магической агрессии против землян за пределами нашей системы случаются настолько часто, что закрывать на это глаза стало просто глупо. И было решено создать группу реагирования, отвечающую требованиям столь… необычной задачи.

Я повернулась к Хоку. Он улыбнулся шире.

– А я уже думал, что попал сюда случайно.

– Случайностей не бывает, – я снова повернулась к Дакосте. – Запомните, доктор. Командую на баркентине я. Власть командира на корабле ограничена только уставом и кодексом этики. Никакого давления и неповиновения на корабле я не потерплю. Советую вам сразу унять свои амбиции. В противном случае… – я изобразила очаровательный оскал, – мы с вами не сработаемся.

– Вы просто не понимаете, что происходит, – спокойно возразил он. – Конфликт на корабле погубит всё дело.

– Я не допущу никаких конфликтов. Экипаж должен работать как единое целое. Это нелегко, но я помогу вам.

– Конфликт неизбежен, если вы не примете наши правила игры. У истоков проекта стояли я и Вергилия. Мы подбирали и готовили экипаж. Мы выбрали Лейда и всё ему объяснили. Он струсил в последний момент. Но Совету Духовной Безопасности не терпелось начать игру, и они поспешно ввели вас, понадеявшись на ваш богатый опыт звёздных путешествий. А вы привели с собой этих двоих, один из которых занял моё место, а другой – место Вергилии. Комбинация, которая должна была стать залогом успеха, оказалась нарушенной. Вы всё поставили под удар. Только из-за вашего глупого упрямства мы можем проиграть. Вы даже не подозреваете, какие соперники нам противостоят.

– Игра… Проиграть… – проговорила я. – О какой игре вы говорите?

– Сложной игре, которая отражается на иных сферах бытия. Мы, как блуждающее королевство, как войско избранных, вступили на тропу войны. Но нас ведёт слепой военачальник. Если проводить аналогии, то всё должно было быть так. У нас был мудрый король, который делит власть со своими советниками. У него под рукой был главнокомандующий, – он приложил бледную узкую руку к своей груди, – и волшебница, которая призвана обеспечивать магическую поддержку, – он указал на Вергилию. – Наше войско невелико, но каждый воин обладает даром, возвышающим его над другими, и потому стоит многих. Король сидит на троне и управляет нашей маленькой страной, но войну ведём мы. И что получается теперь? Ваш главнокомандующий, – он пренебрежительно кивнул на Хока, – смыслит только в крепостных укреплениях и обеспечении провиантом. А волшебницу вы загнали на кухню. Мы можем победить?

– Обязаны, – заверила я. – Ваша королева имеет опыт боевых действий и способна встать во главе войска. Своему главнокомандующему я верю куда больше, чем колдуну, который начинает с предъявления нелепых ультиматумов. Что касается магической поддержки, то, как медотсек, так и кухня находятся на этом корабле. Я с удовольствием предоставлю вам свободу действий, если вы докажете, что вам можно доверять. В противном случае, нам придётся обойтись без вас. Через пару лет со стапелей сойдут ещё два «сенбернара». Можете взять под командование по одному. Если вам дадут.

– Это ваше последнее слово?

– Это мой ответ.

– Я предупредил вас… – он развернулся к двери.

– Стоять, – приказал Хок. Дакоста обернулся. – По уставу вы должны спросить у командира разрешения уйти.

– Разрешите идти? – взглянул на меня тот.

– Нет, – покачала головой я. – Мне необходимо знать, что вы намерены теперь делать?

– Выполнять свой долг.

– Звучит двусмысленно.

– Я не собираюсь поднимать бунт. Мы все будем выполнять свои функции и нашу работу. И попытаемся сохранить то, что мы начали делать вместе.

– Хорошо. Можете идти. Все…

Он задумчиво смотрел на меня.

– Скажите, командор. Зачем вы привели с собой этих людей? МакЛарена я не знаю, да с ним итак всё ясно. Но о Фалько я наслышан. Ни один командир не взял бы его в экипаж, тем более старпомом.

– Что вам ясно относительно меня? – уточнил Джулиан.

– Всему экипажу известно о связывающих вас романтических отношениях. Я думаю, что ваше присутствие нам не помешает. Занимайтесь медициной, а я займусь своими непосредственными обязанностями.

Джулиан подошёл и взглянул ему в глаза.

– Вы врач и вы будете заниматься именно этим. Что же касается ваших аналогий… Трон заняла королева и ей решать, кто будет при ней алхимиком и магом. Не советую ввязываться в соперничество. Вы проиграете, и не по причине наших отношений. Вы предупредили королеву, я предупреждаю вас. Я буду внимательно следить за вами. Я – её щит и могу оказаться её мечом. И очень острым.

Он отошёл. Дакоста проводил его пристальным взглядом.

– Что касается меня, – проговорил Хок, – то здесь тоже всё просто. Я здесь, потому что готов сражаться под знамёнами моей королевы и отдать за неё жизнь. Но весьма недёшево.

– Спектакль окончен? – поинтересовалась я. – Можно опускать занавес? Или для остроты сюжета устроим резню и отметим финал драматичной сценой аутодафе? Все по местам! На всякий случай ознакомьтесь с перечнем своих обязанностей на корабле. МакЛарен и Дакоста, вас это касается в первую очередь. Убирайтесь! Старпом, останьтесь!

Все потянулись к выходу. Джулиан и Дакоста вышли одновременно, обменявшись ледяными взглядами. Хок задумчиво смотрел им вслед.

– Спасибо, старпом, – ядовито процедила я. – Такой поддержки я от тебя не ожидала. Нужно было выхватить меч и встать у трона… Вместо того, чтоб прекратить этот дурацкий фарс, ты его поддержал.

– Ты поняла, что только что произошло? – тихо спросил он.

– Да. Я поняла, что мы, наконец, получили ответ на столь долго мучивший нас вопрос. Мы поняли, зачем мы здесь.

– Колдун может оказаться проблемой.

– Если вы и дальше будете играть в рыцарские игры. Здесь не средневековый замок. Это звездолёт. Это, чёрт возьми, мой звездолёт! И я не позволю устраивать здесь балаган. Этот мальчишка с кучей странных дипломов возомнил себя Мерлином, а вы позволили ему наслаждаться этой игрой. Джулиан как всегда устроил показательные выступления в классе провокаций. Но ты! От тебя я этого не ожидала!

Он пожал плечами и вздохнул.

– Извини, повеяло чем-то родным. Я присмотрю за Дакостой и Фелтон.

– Присмотри за своим другом, – возразила я. – Он, в отличие от этих двоих, не умеет жить в нашем мире. Он почувствовал себя в родной стихии, он увидел родные черты шестнадцатого века, интриги у трона, борьбу за влияние, соперничество и козни. Думаешь, как он к двадцати семи годам умудрился стать придворным алхимиком одного из князей церкви? В результате удачного распределения после выпускных экзаменов или выиграл конкурс?

Хок обернулся и настороженно взглянул на меня.

– Я не подумал об этом.

– Подумай. А с Дакостой я разберусь сама.

– Почему ты не показала ему свой огненный меч?

– Разве он показал мне свою волшебную палочку?

– Но это бы всё упростило.

– Я не ищу лёгких путей, – усмехнулась я. – Красивого еврейского юношу с паранормальными способностями ещё ждёт много сюрпризов со стороны трёх чужаков, окопавшихся в его летающем королевстве. Дай бог, чтоб они оказались для него приятными.

Хок улыбнулся.

– Я говорил тебе, что индеец – оборотень.

– Хочешь посмеяться?

– Ну?

– Младший астронавигатор, похоже, умеет проходить сквозь стены. Так что привяжи ей гирю к ноге.

– Чёрт… – прорычал Хок.

– Иди, работай, – распорядилась я и демонстративно повернулась к своему пульту.

Оставшись одна, я выключила экран и откинулась на спинку кресла. Мне хотелось смеяться, но это слишком напоминало истерику. Только теперь всё сложилось из маленьких осколков в одну картину, с которой на меня взглянуло что-то странное и жутковатое. Я поняла, зачем был построен этот летающий дворец. Я поняла, зачем собрали здесь этих людей. Я даже поняла, почему они отдали баркентину мне. Только я, по-прежнему, не знала, кто всё это сделал. Дакоста упомянул о каком-то Совете Духовной Безопасности, но я никогда не слышала о таком. Кто эти люди, наделённые такой властью, что могут творить такие дела? Они вслепую кинули меня на этот корабль, они отобрали штурвал у своего фаворита Дакосты и, хоть он с самого начала в деле, не дали ему информацию обо мне, Хоке и Джулиане. Они, словно, двигают фигуры по шахматной доске, перемещая их по своему усмотрению, играют в игру, сложную игру, отражающуюся в других сферах бытия, и при этом бросают в эту игру несработанный, неподготовленный, разобщенный экипаж под командованием зарвавшегося мальчишки, который желает править страхом и принуждением. Разве они могли выиграть?

Если я узнаю, кто стоит за этим, если я увижу этих людей, я много чего скажу им. Но пока нужно исправлять то, что можно исправить. Треть экипажа пока не со мной, а именно экипаж – это самое главное. Мне нужно создать костяк, группу надёжных и преданных нашему делу и звездолёту людей, на которых я смогу положиться. Пока у меня есть только Джулиан и Хок.

В связи с этим задуманный стрелками турнир выглядел очень удачной идеей. Именно поэтому я пошла в три часа в спортзал, намереваясь внимательнее присмотреться к своим подчинённым. Когда я вошла, турнир уже начался. Собрались все, кроме вахтенных. Зрители сидели на прозрачных пластиковых скамьях, выдвинутых из стен, и даже на полу. Дальняя стена была раскрыта. За ней оказался целый арсенал холодного оружия, которое попарно было развешано на обтянутой чёрным бархатом стене. Я осторожно прошла за спинами зрителей и присела на скамейку рядом с Хоком. Он с профессиональным интересом наблюдал за поединком, происходящим в центре зала.

Там кружилась пара женщин из стрелковой команды. Высокая рыжая амазонка Тия Абрахам холодно щурила свои зелёные глаза. Её соперница – маленькая хрупкая Митико Хитомаро, с тонким фарфоровым личиком выглядела спокойной и невозмутимой. Они бились на коротких, чуть изогнутых саблях, по сабле в каждой руке, и двигались легко и быстро, так что оружие молниями сверкало в их руках. Я тоже вскоре поймала себя на том, что высматриваю в действиях соперниц какие-то хитрые приёмы, не слишком думая о том, кто победит. А они бились всерьёз. При этом я вдруг услышала, как зрители начали выкрикивать «Митико! Митико!», поддерживая маленькую японку. Тия, которая была выше и, возможно, сильней, явно проигрывала сопернице в ловкости и быстроте, но мастерства ей тоже было не занимать. В какой-то момент она развернулась и резко нанесла удар. На светлом рукаве Митико появилось красное пятно.

– Прекратить! – крикнула я, вскочив. – Что за товарищеский турнир с острым оружием?

Они замерли в центре.

– Это царапина! – воскликнула Митико.

– Оружие тупое, – пожал плечами Белый Волк.

– Покажите! – приказала я.

Мне подали все четыре сабли. Они действительно были тупые. К девушке тем временем подошёл Джулиан и осмотрел рану.

– Порез глубиной около сантиметра. Возможно, нанесён не лезвием, а острым когтем.

Я посмотрела на Тию. Она холодно улыбалась, глядя на меня.

– Значит, так, – произнесла я. – Будем исходить из того, что на этом звездолёте нет обычных людей. Вы это знаете, и я это знаю.

Вокруг стало тихо. Зрители напряжённо переглядывались.

– Каждый из вас одарён и обладает уникальными способностями, которых нет у других, – продолжила я. – Давайте определимся сразу, данный турнир имеет целью проверить ваши необычные качества и выявить возможности их применения против других членов экипажа, или это дружеский турнир, в котором использование необычных дарований следует расценивать, как неспособность честно выиграть, прилагая лишь силы, которыми располагают в равной степени оба противника?

Ответ был ясен. Какое-то время все прибывали в состоянии шока, поскольку вдруг во всеуслышание прозвучало то, что каждый из них тщательно скрывал ото всех, причём прозвучало как-то буднично в отношении к правилам какого-то импровизированного турнира. Ничего, пусть привыкают к этой мысли. Я и не ожидала, что они сейчас вдруг кинуться раскрывать свои секреты.

– Тия, – проговорил Белый Волк. – Тебе засчитывается поражение.

– Продолжайте, – кивнула я и вернулась на место.

Следом вышла вторая пара стрелков, которые выбрали самурайские тэны. Их поединок был интересным, равным и честным. При этом Хок несколько раз оборачивался ко мне, когда в числе привычных приемов кэндо вдруг неожиданной искрой блистали необычно сложные для выполнения, но очень красивые и эффективные приемы латоми, фергийского фехтования, постепенно входящего в обиход землян с подачи нашего общего друга Джерри Торранса. Именно таким приёмом одному из противников удалось обезоружить другого, и поединок закончился.

– Мангуст, – проговорил Белый Волк, приглашая лейтенанта на бой, но тот неожиданно повернулся в нашу сторону.

– Извините, командир, позвольте сегодня мне выбрать другого соперника, если он не побоится выйти.

– Это твоё право, – согласился Белый Волк.

Мангуст подошёл ближе и проговорил:

– Пора показать, на что ты способен, Хок. Выходи, если не страшно. Заодно сразу всё и решим. Разом.

Хок зло улыбнулся и встал, снимая куртку. Белая футболка с короткими рукавами обтянула его мускулистые руки и торс.

– Ого! – раздался откуда-то женский голос.

– Да, старпом у нас ничего, – усмехнулась Бетти Фелтон.

Хок мягкой тигриной походкой вышел вперёд.

– Выбор оружия за мной, Мангуст.

– Я знаю, что ты выберешь то, чем тебе стыдно будет проиграть, – ответил тот. – Мне тоже нравятся кинжалы.

Они подошли к чёрной стене и сняли с крючьев тяжёлые длинные кинжалы, больше похожие на короткие мечи. Встав друг против друга, они на мгновение замерли и неожиданно без всякого сигнала и предупреждения кинулись друг на друга. Мангуст двигался легко и быстро, как пламя. При этом его движения были точны и красивы. Но и Хок ему не уступал. Я и не подозревала, сколько пластичности и энергии скрывается в его теле. Теперь он напоминал не тигра, а пантеру, или, может, древнего воина инков, танцующего ритуальный танец, так выверены и сильны были его движения. Сразу стало ясно, что они оба бились в одном стиле, и были примерно равными по мастерству, при этом очень спокойны и расчётливы. Я вдруг поймала себя на том, что начала сравнивать их, и пришла к выводу, что они похожи. Одного роста, телосложения, правда, у Хока была более выражена мускулатура и чуть шире плечи, зато у Мангуста руки были длиннее, и он с успехом пользовался этим, не подпуская Хока слишком близко. Но Хок явно наращивал обороты, он двигался всё быстрее, его кинжал всё чаще сверкал в опасной близости от горла Мангуста. В какой-то момент ему удалось перехватить инициативу, и он стал теснить противника в угол, а Мангуст вдруг извернулся, выскользнул и попытался зайти с фланга. Это было удивительно, но Хок, словно заранее просчитал этот манёвр и встретил его с холодной усмешкой, изящно сменив позицию. А в следующий момент он внезапно упал на колено, крутанулся на нём и оказался сбоку от Мангуста. Тот изогнулся, уходя от кинжала старпома, отскочил в сторону в почти балетном па, внезапно завертелся на месте и, мгновенно приблизившись к Хоку, обвил его, как лиана обвивает дерево. При этом одна рука Мангуста оказалась под грудной клеткой старпома, а вторая с кинжалом – у его горла.