Текст книги "Ковчег изгоев (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 47 страниц)

Часть 5

Они провели нас какими-то катакомбами длиной в несколько километров, по известным только им приметам выбирая путь среди запутанного лабиринта ходов. В конце пути мы вошли в высокую пещеру, в потолке которой были видны трещины. Сквозь них проникал дневной свет, и потому было светло и уютно. К этой пещере примыкали ещё две, следующие друг за другом. В них одна стена отсутствовала, и пол заканчивался резким обрывом, поэтому обе пещеры казались широкими террасами, выдолбленными в отвесной скале. Из этих пещер открывался вид на плоскую равнину внизу, на другом конце которой стоял странный город из каменных башен. Там были только башни, сложенные из тёмных валунов, копьями врезающиеся в жёлтое небо.

Я на мгновение задержалась, увидев этот странный пейзаж, а потом прошла за Таро в небольшой закуток дальней пещеры, где на лохматых звериных шкурах лежал бледный Мангуст. Верхняя оболочка его скафандра и куртка были сняты, а грудь туго забинтована серыми тряпками, на которых в трёх местах проступали кровавые пятна.

Увидев нас, он подался вперёд, и его глаза на какое-то время ожили.

– Командор, – прошептал он лихорадочно. – Тия… Она убила Тайса и пыталась убить меня. Она с этими людьми…

– Я знаю, – присаживаясь рядом, проговорила я.

Положив руку ему на плечо, я заставила его снова лечь, и он бессильно распластался на шкурах. Подсев к нему с другой стороны, Джулиан начал снимать повязку. Дакоста стоял в стороне, глядя на Мангуста остановившимся взглядом. Хотелось верить, что его потрясли слова раненого, а не его вид.

– Я подвёл вас… – прошелестел Мангуст, глядя на меня потускневшими глазами.

– Нет, – возразила я. – Мы беспокоились о вас и рады, что вы живы.

– На корабле всё в порядке?

Я поймала взгляд Джулиана и кивнула.

– Всё хорошо. Поберегите силы, они вам понадобятся.

Джулиан рывком снял повязку и открыл три зияющие обугленные раны. Дакоста тут же отошёл. Джулиан какое-то время напряжённо смотрел на раны.

– Плохи мои дела, доктор? – попытался улыбнуться Мангуст.

– Пока вы живы, надежда есть, – ответил тот, пододвигая ближе свою сумку. – Значит так, я обработаю раны и сделаю перевязку. А дальше, вам самому придётся бороться за свою жизнь.

– Это ничего… – прошептал он. – Я живучий…

Джулиан открыл сумку и посмотрел на меня.

– Я справлюсь сам.

Я вышла. Белый Волк присел рядом со своим другом на то место, откуда поднялась я, и взял его руку в свою.

Дакоста стоял на краю террасы, скрестив руки на груди, и мрачно смотрел на странный город вдали.

– Он не выживет, – произнёс он. – Удивительно, что он вообще ещё жив.

– Что предлагаете?

– Ничего, МакЛарен всё делает правильно. Врач не должен сдаваться, пока пациент жив… Чёрт, я не могу избавиться от мысли, что это моя вина.

Вряд ли он нуждался в утешении, поэтому я промолчала. Какое-то время я вглядывалась в город на другой стороне равнины, а потом увидела, что над ним в белёсой дымке кружат то ли огромные птицы, то ли похожие на них летательные аппараты.

– Что это за город? – спросила я, обернувшись.

К нам тут же подошёл Таро и встал рядом.

– Это и есть их гнездо. Оттуда выползает всё зло, и там умирает любое добро. Они называют его Бет, Врата Храма. Мы зовем его змеиным гнездом.

– Так кто же всё-таки они?

– Светлые… Во главе у них стоит Жрец Света. У него есть паства – покорные и верные рабы. У него есть армия, которую он использует как пушечное мясо. У него есть Голос, который может свести с ума любого.

– Сколько их?

– Много. По нашим наблюдениям не меньше пяти тысяч.

– Откуда столько?

– Они прибывают сюда с каждым звездолётом, привозящим оружие, припасы и топливо, и уже не могут улететь назад.

– Почему?

Он перевёл на меня взгляд холодных, как чёрный агат, глаз.

– Воронка. Они все заперты здесь, как и мы. Стоит любому звездолёту приблизиться к выходу из этого пространственного мешка, как появляется эта воронка и засасывает всё обратно. Чем ближе звездолёт прорывается к выходу, тем сильнее гравитационное поле. Они уже наловчились пользоваться этим. Как только в зоне действия воронки появляется звездолёт, они посылают к выходу свою посудину и воронка засасывает гостя, которого они тут же берут на абордаж. Звездолёт присоединяется к их флоту, а людей они «просветляют», а если те не поддаются, что бывает нечасто, просто отправляют в цепях в катакомбы или казнят на радость своему стаду баранов. – Но нас они не встретили у входа, – заметил Дакоста.

– Это потому что они знали, кто мы и у них уже тогда был другой план, – предположила я и снова взглянула на Таро. – Чего они хотят?

– Власти, – пожал плечами он. – И выбраться отсюда.

– А этот Голос? Какого рода воздействие он оказывает?

– Он появляется в центре головы и пытается пробиться в сердце. Он обещает покой и свободу, забвение боли. И, наверно, дает всё это, если светлые считают себя свободными и счастливыми, и готовы глотку перегрызть за своё божество. Пять членов моего экипажа попало к ним, и двоих мне пришлось убить собственными руками, потому что иначе они бы убили меня.

– А противостоять этому голосу можно? – спросила я.

– Да. Нужно просто не соглашаться на его предложение. Не откроешь – не войдёт.

– Так просто?

Он какое-то время задумчиво смотрел на меня.

– Это совсем не просто. Это даже невозможно. Есть совсем немного людей, которые устояли.

– А ты слышал этот Голос?

– Да, несколько раз, но он никогда не говорил именно со мной.

– А теперь скажи, – я развернулась к нему. – Это может быть гипнотическим воздействием? Этот голос может быть генерирован машиной или человеком?

– Это голос божества, – совершенно серьёзно возразил он. – Ты можешь считать меня сумасшедшим. Может, я, и правда, сошёл с ума среди этого безумия, но я знаю, что это не человек и не машина. Это сущность.

– Светлая или тёмная?

– Она зовет себя божеством Света. От неё, как я знаю, исходит свет. Но её приспешники творят зло, и вокруг него бурлит Тьма. Поэтому я скорее умру, чем соглашусь уступить ей.

– Ты видел это божество? – прошептала я, пораженно глядя на него.

Он печально посмотрел мне в глаза.

– Я видел. Я ходил в этот город, я поднимался по ступеням храма и, никем не замеченный, прошёл среди золотых колонн. Я подошёл к алтарю из мерцающего хрусталя и увидел его… Оно сияло не как солнечный свет, а как горные вершины, покрытые снегом в лучах солнца, как гребни волн, мерцающие радужной пеной, как ветви сакуры весной, как цветы хризантем летом. И тогда я услышал этот голос. Он звал и успокаивал, он манил и обещал так много… Я развернулся и ушёл.

– Почему? – глядя ему в глаза, спросила я.

– Потому что за пару часов до этого они сожгли заживо Джеймса Окленда, который сказал «нет» этому «божеству Света».

Он снова посмотрел на город вдали. Я обернулась к Дакосте, внимательно слушавшему наш разговор.

– Ну, доктор? Идеи есть?

– Думаю, что это может быть магия, но не исключено и то, что это мистификация.

– Мистификация? – переспросил Хок, который сидел неподалеку на перевернутом ящике и тоже прислушивался к разговору. – Вы не знаете, на что способна Тьма, когда хочет добиться своего. Командор… – обратился он к Таро.

– Зовите меня по имени, – перебил тот. – Здесь другая жизнь. Здесь нет званий.

– Хорошо, так даже лучше. Скажите мне, Таро, здесь есть магия?

Тот удивлённо взглянул на Хока, а потом на меня.

– Твой старпом в своём уме? Командор третьего класса спрашивает что-то о магии?

– Здесь нет званий, как ты справедливо заметил, – произнесла я. – Его зовут Хок. Того парня, что вы подобрали – Мангуст, а того, что сидит рядом и держит его руку, – Белый Волк.

– Белый… – Таро обернулся на старшего стрелка и подошёл ближе, потом вернулся ко мне. – Это шутка?

– Он оборотень, – уточнила я. – Чему ты удивляешься? Разве не слышал в детстве от папы сказки о белой лисице, которая превращалась в прекрасную девушку? У нас есть белый волк, который превращается в симпатичного парня.

– А вы летаете? – он с иронией взглянул на Хока.

– Нет, но иногда пикирую. Ответьте на мой вопрос и не беспокойтесь за нашу психику. Мы должны знать, с чем имеем дело.

Таро какое-то время задумчиво смотрел на него, потом перевёл взгляд на меня.

– Ты очень изменилась…

– Очень… – согласилась я. – И порой мне кажется, что это уже не я. Для меня эти четырнадцать лет тоже не были триумфальным шествием по ковровой дорожке, усыпанной розами и лилиями. Не думаю, что в твоём мире есть что-то, что может меня удивить или напугать. Ответь, это магия?

– Я не знаю другого объяснения тому, что здесь происходит, – наконец ответил он.

Джулиан вышел из закутка, сдергивая с рук тончайшие перчатки. Вид у него был мрачный.

– Ну, как? – повернулся к нему Хок.

– Если б мы были в современном медицинском центре, я бы за неделю поставил его на ноги. Ему нужен регенерационный раствор, подключение к реанимационной аппаратуре. Лёгкие повреждены, большая кровопотеря, и хуже всего то, что у него уже просто нет сил бороться за свою жизнь. Белый Волк и Митико разговаривают с ним, потому что если он потеряет сознание, то уйдёт навсегда. Но он всё равно постоянно проваливается в беспамятство. Это всё только изматывает его.

– А ты не можешь помочь ему так, как помог мне? – спросил Хок.

Джулиан вздохнул.

– Я уже сделал всё, что мог, но, боюсь, что этого недостаточно.

Следом из закутка появился Белый Волк.

– Он умирает? – спросил он.

– Вы же видели, что у него три лучевых ранения грудной клетки. К тому же он обессилен борьбой за жизнь в самом начале.

– Мы нашли его в лесу у подножия горной гряды, – сообщил Таро.

– От того места до гор несколько километров, – пробормотал Белый Волк. – Он, и правда, живучий.

– Странно, – проговорил Джулиан, оглянувшись на равнину, но, похоже, даже не заметил город вдали. – Он уникален. Зачем-то он появился на свет, почему он должен так рано уйти?

– Но если ты сделал всё, что мог… – начала я, но он вдруг резко обернулся ко мне.

– Нет, не всё… Есть ещё одно средство. Доктор, – он взглянул на Дакосту, – ваше мнение, его можно спасти?

– То, что он ещё жив, это – чудо.

– Правильно, – согласился Джулиан. – А чудеса так просто не случаются. Таро, у вас есть чистая питьевая вода и сосуд, которым вы можете пожертвовать?

Тот кивнул и приказал Томашу, принести пластиковый стакан и котелок с водой. Джулиан вернулся в закуток и снова присел рядом с Мангустом. Его грудь была перевязана белыми широкими бинтами, но на их фоне бледное лицо раненного казалось голубовато-серым.

– Держись, Мангуст, – пробормотал Джулиан, расстёгивая свою куртку и доставая из внутреннего кармана странный потемневший футляр. – Ты ещё не всех своих змей задавил. Ты только начал. У тебя всё впереди.

Он открыл боковую дверцу металлической капсулы и вынул оттуда плоскую бутылочку прозрачного стекла. Положив её рядом, он извлек из сумки контейнер, открыл его и выбрал из набора самую длинную и тонкую иглу. Открыв флакон и глядя на просвет, он опустил иглу внутрь и, едва острие коснулось верхнего края похожей на обычную воду жидкости, достал её обратно.

Опустив иглу в стакан с водой, он аккуратно закрыл бутылочку, спрятал её в футляр и убрал в нагрудный карман. Потом он какое-то время тряс стакан, после чего вылил две трети воды на камни и снова долил его. Так он делал раз за разом, сливая большую часть воды и снова наполняя стакан. Лишь однажды он отвлекся, заметив, что Мангуст перестал дышать.

– Эй, эй, мальчик, не время спать, – проговорил он, похлопав его по щекам. – Потерпи немного, я сейчас помогу тебе.

Мангуст с трудом открыл мутные глаза и слепо уткнулся взглядом в потолок пещеры. Джулиан продолжил своё занятие, поглядывая на пациента. Рядом сидел Белый Волк и уговаривал Мангуста держаться, время от времени тормоша его.

– Кажется всё… – пробормотал, наконец, Джулиан и, приподняв голову Мангуста, осторожно влил содержимое стакана ему в рот.

Тот вдруг захрипел и выгнулся.

– Что с ним? – рванулся к нему Дакоста. – Дайте ему обезболивающее!

– Он сейчас потеряет сознание, – проговорил Джулиан, положив руку на бледный лоб раненого, мгновенно покрывшийся испариной.

И тут же Мангуст замер и как тряпичная кукла опал на шкуры. Джулиан поднялся и подал стакан с иглой Таро.

– Уничтожьте или спрячьте там, где никто это не найдёт. И то, и другое смертельно опасно.

– Что вы ему дали? – спросил Дакоста.

– Слёзы дракона, – устало ответил Джулиан. – Один из самых опасных ядов, но в очень малых дозах он может спасти жизнь, потому что приводит организм в состояние сильнейшего стресса и заставляет его бороться. Ни на одной из планет, где известен этот состав, официальная медицина не решается его применять. Слишком велик риск передозировки. Если ему суждено выжить, то это его спасёт.

– А если вы убили его?

– В таком случае он был мертв ещё до этого.

– Вы сумасшедший, МакЛарен! – в ярости воскликнул Дакоста.

– Добро пожаловать в реальный мир, коллега, – язвительно улыбнулся Джулиан и прошёл мимо него.

Ночь накатилась так же быстро, как обычно. Какое-то время острые шпили города чёрными силуэтами выделялись на золотом, быстро темнеющем небе, а потом он исчез, и лишь через какое-то время на башнях зажглись яркие огни, как россыпь оранжевых звёзд.

– Красиво… – пробормотала я, глядя вдаль.

– Приманки Тьмы никогда не бывают отвратительны, – заметил Джулиан.

Мы прошли в большую пещеру, в центре которой хозяева разожгли костёр. Я присела на перевёрнутый ящик, глядя в настоящий огонь, и снова подумала о Мангусте.

– Как дела у нашего друга? – спросила я.

Джулиан посмотрел на свой браслет и удовлетворённо кивнул.

– Началась регенерация.

– Ты уже научился использовать браслет и для таких целей? – улыбнулась я.

– Я всегда быстро учусь пользоваться тем, что облегчает мне жизнь.

Дакоста, который откровенно дулся полдня, тоже взглянул на свой браслет и начал что-то переключать.

– Да, регенерация идёт, но она существенно замедлилась последние два часа.

– Организм истощён. Ему нужны резервы, – пожал плечами Джулиан.

– Биовитал?

– Пожалуй, но не больше одного кубика.

– Этого не хватит.

– Хватит, если делать каждый час по одной инъекции. Я выхаживал многих и знаю, что подпитку нужно давать постепенно. Тогда организм будет регенерировать спокойно и уверенно.

– Не лишено смысла, – Дакоста поднялся. – Пойду, поставлю инъектор.

Он вышел. Джулиан посмотрел ему вслед и увидел в темноте ночи оранжевую россыпь огней.

– Не боитесь, что ваш костёр тоже виден оттуда?

– Нет, – ответила Долорес, зябко ёжась. – Террасы закрыты маскировочным полем.

– У нас не так плохо с техникой, – сообщил один из близнецов, я никак не могла понять кто из них Ник, а кто Мик. – Мы часто ходим на кладбище звездолётов и тащим всё, что можно отвинтить или отрезать.

– Что это за кладбище звездолётов? – поинтересовался Хок.

– Это ущелье, на дно которого они сбрасывают ненужные или не подлежащие восстановлению звездолёты, – ответил второй близнец. – Они и не подозревают, что мы знаем проход на дно ущелья. Конечно, корабли уже безнадёжно испорчены, и с них снято всё стоящее, но там можно найти осветительные приборы, всякие провода и тросы, даже микрочипы для анализаторов. Однажды мы даже сняли оттуда почти не повреждённый телескоп и теперь можем видеть, что происходит над нами и, при удачном расположении планеты, – возле выхода из мешка.

Дакоста вернулся и присел на своё место. Неожиданно я заметила движение возле входа в пещеру. Посмотрев туда, я увидела высокую бледную женщину в чёрном комбинезоне, покроем напоминающем самурайские доспехи. Её чёрные волосы были уложены в высокую причёску. Очень медленно она подошла к костру и протянула к нему руки. Все молча смотрели на неё.

– Призрак… – тихо произнёс Джулиан, подходя ближе.

– Наша Чёрная дама, – подтвердила Долорес. – Она приходит почти каждую ночь, чтоб погреться у костра. Сначала мы боялись, а потом привыкли. А вы, похоже, не боитесь призраков?

– Я не боюсь ни человеческих душ, ни астральных проекций, – ответил он и, остановившись рядом с незнакомкой, осторожно поднёс руку к её голове. – Вы пытались вступить с ней в контакт, поговорить, спросить, зачем она здесь?

– Конечно, – кивнул Окато. – Но она не отвечает. Просто постоит здесь, выходит на террасу и уходит дальше в темноту, – он печально вздохнул. – Как ушла три года назад. Её звали Ребекка Ву, она была помощником по науке на «Фудзиваре». Она устала и сдалась. Но они почему-то убили её. И она вернулась к нам. Вот так.

– Теперь я верю, что здесь есть магия, – пробормотал Дакоста.

– Чем ближе к этому змеевнику Бету, тем больше этой магии, – проворчал Томаш.

– Бет… – повторил Джулиан, задумчиво рассматривая печальное лицо Чёрной дамы. – А звезду они называют часом не Алеф?

– Да, – настороженно посмотрел на него Окато.

– А планета, конечно, Гимел?

– Совершенно верно.

Джулиан обернулся к Дакосте и вопросительно взглянул на него.

– Доктор МакЛарен имеет в виду, что именно этими буквами древнееврейского алфавита обозначались Солнце и Земля, – пояснил тот. – А карта Таро старшего аркана «Двери Храма», которая чаще интерпретируется как Жрица, обозначалась буквой Бет или Бейт.

– Что это за карты? – нахмурилась Долорес.

– Это карты для гадания. Считается, что они изначально представляли собой «Книгу Тота», состоявшую из 78 золотых пластинок, на которые были нанесены некие таинственные знаки.

– Карты Таро, безусловно, имеют связь с Каббалой, – добавил Джулиан, – книгой, в которой зашифрованы многие тайны древней магии, наука о Боге, о Человеке, о Вселенной. Она была написана теми же буквами.

– Значит, это древняя магия? – спросил Окато.

– Каббалу исследовали и комментировали христианские мистики, – возразила я. – Её язык считался магическим и использовался в ритуалах на протяжении многих веков после того, как исчезли люди, говорившие на этом языке в повседневной жизни.

– И всё равно это полезное открытие… – начал Дакоста, но Чёрная дама медленно повернулась и пошла к выходу на террасу. Мы молча провожали её взглядами, а она дошла до конца площадки и растворилась во тьме. – О чём я говорил? – пробормотал мальтиец. – Ах, да… Это полезное открытие, потому что мы теперь знаем, какой вид магии может здесь применяться. То есть это магия, которая основана на Каббале и использует древнееврейский алфавит.

– Вам она известна, и вы думаете, что это вам поможет, – произнёс Джулиан и подошёл к нему. – Боюсь, что всё не так просто. Вы говорите о ритуале, а ритуал – это лишь карта волшебной страны. Но ведь есть те, кто знают дорогу и без карты, – он опустился на корточки и его глаза оказались на одном уровне с глазами Дакосты. – Вспомните, начинающий маг бормочет заклинания, боясь сбиться и упустить что-то из таинственных формул, он напрягается до испарины, стоя в тщательно начерченной пентаграмме, и всё это лишь затем, чтоб извлечь огонь. А кто-то… – он поднял руку и щёлкнул пальцами, – уже не нуждается в столь сложных манипуляциях и без труда получает желаемое.

Дакоста молча смотрел на маленький язычок пламени, появившийся между его скрещёнными пальцами.

– Это фокус?

– Простой, если знать секрет, – Джулиан дунул и огонек погас. Он развернул пустую ладонь и показал Дакосте. – Я всё это к тому, что все эти знаки могут ничего не значить и быть использованы только для создания антуража таинственности. На их месте могли быть руны Одина или шумерская клинопись. В последнем случае вы бы сказали, что мы имеем дело с последователями Мардука и Иштар или вовсе начали бы искать разгадки в эпосе о Гильгамеше? Боюсь здесь всё куда сложнее.

– Странные у тебя врачи, – заметил Таро, подойдя ко мне.

– Это их хобби, – пояснила я тоном «не бери в голову». – Они оба рыцари-госпитальеры, правда, из разных Орденов.

Он задумчиво кивнул. Джулиан поднялся и посмотрел на него.

– Вот что меня больше всего интересует, так это их божество.

– Оно настоящее, – заверил Таро.

– Не спорю… Но если мы хотим справиться с ними, мы должны уничтожить их божество.

– А божество можно уничтожить?

– Если его можно заточить, то его можно и уничтожить. Я впервые встречаю божество, столь привязанное к одной пространственной нише, к одному измерению. Вряд ли это говорит о его неуязвимости и всесилии.

– А вы встречали много божеств?

Джулиан молча развернулся и отошёл.

– Судя по всему, твои люди не собираются сидеть здесь четырнадцать лет, – обратился ко мне Таро.

– Нет, – покачала головой я. – Конечно, нет.

Он вопросительно посмотрел на своих товарищей и, видимо, получил молчаливый, но единодушный ответ.

– Хорошо, – произнёс он, присаживаясь рядом. – Я, как только увидел тебя, понял, что ты здесь неспроста. Ты всё равно не будешь сидеть в пещере и утешаться комариными укусами. Тебе всегда удавалось развернуть Фортуну лицом к себе. И я готов поверить, что ты и твоя странная компания сможете изменить хоть что-то и сейчас. Мы поможем вам, даже если это будет стоить нам жизни.

– Тем более что это трудно назвать жизнью, – добавил Окато.

– С чего начнем? – спросила Долорес.

Джулиан снова обернулся.

– Я хотел бы увидеть это божество.

– Это опасно, – заметил Таро.

– Просто укажите мне путь, и я пойду один.

– Нет, я отведу вас.

– Я тоже пойду, – поднялся Дакоста.

Джулиан вопросительно взглянул на Хока.

– Не думаешь же ты, что я отпущу тебя одного, – проворчал тот.

Они оба взглянули на меня.

– Да, мне тоже интересно, – кивнула я.

– Если мы пойдем большой группой, это привлечёт внимание, – проговорил Таро. – Четыре-пять человек, не больше. Пойдём завтра днём, постараемся попасть в Храм на богослужение. Они открывают ворота рано, чтоб работники могли уйти в горы и на поля, но в полдень они собираются на свои моления. Смешавшись с толпой, мы можем попасть в Храм и увидеть его. Уйдём, когда они будут возвращаться на работы.

Решив так, мы улеглись на матрасы, расстеленные у стены, и постарались заснуть.

Утро было бледным и холодным. Поднявшись со своего ложа, я увидела, что Джулиан всё ещё спит. Наверно, ему снилось что-то хорошее, потому что его черты разгладились, и на губах появилась лёгкая полуулыбка. Последнее время я замечала, что ему всё чаще снились хорошие сны, а кошмары становились всё реже. Он утверждал, что это моя заслуга.

Какое-то время я нежно смотрела на него, а потом заметила задумчивый взгляд Таро, обращённый на меня.

Встав, я потянулась и прошлась по пещере и, выглянув на террасу, увидела высокого человека, закутанного в шкуры. Подойдя ближе, я убедилась, что это Мангуст. Он стоял, глядя на равнину, где в серой дымке уже прорисовывался силуэт города. Заметив меня, он обернулся. Его лицо было землисто-серым, а глаза тусклыми.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я.

– Знобит… – прошептал он.

На террасу вышел Джулиан. Мангуст посмотрел на него долгим измученным взглядом.

– Знаете, доктор, мне почему-то не хочется вас благодарить, – произнёс он.

– И не надо себя заставлять, – Джулиан положил ладонь ему на лоб и тот закрыл глаза. – Есть хотите?

– Меня тошнит от одной только мысли о еде.

– Значит, вы о ней всё-таки думаете, – он отнял руку, и открывшиеся глаза Мангуста стали куда более ясными. Достав пенал с пищевым концентратом, он выкатил одну горошину на ладонь Мангуста. – Глотайте, вашему организму сейчас нужны силы. Уже к вечеру будет легче.

– Вы встали? – из большой пещеры появился заспанный Дакоста. – Кто позволил вам встать?

– Пусть делает, что хочет, – остановил его Джулиан.

– Я хочу лечь…

Мангуст, медленно переступая, прошёл в свой закуток и осторожно лёг. Дакоста начал что-то переключать на панели своего браслета, видимо, проверяя показатели его жизнедеятельности.

– Со мной всё в порядке, – произнёс Мангуст. – Я даже могу рассказать о том, что там произошло.

– Только постарайтесь не напрягать слишком сильно лёгкие, – напомнил Джулиан.

Тот кивнул и посмотрел на меня. Я подошла ближе и присела рядом.

– Мы спустились на планету, – начал он. – Всё шло нормально. Мы приблизились к тому, что считали звездолётом, и Тия сказала, что нам нужно разделиться и зайти на засаду с разных сторон. Я попутно решил взглянуть на «Орфей» и сделал небольшой крюк в сторону. Тут я и увидел, что никакого звездолёта нет. Были деревянные козлы, на которые уложен кусок обшивки, а наверху вырублены ветки деревьев, чтоб в просвет были видны буквы. Тогда я и понял, что это ловушка. Я решил проявить осторожность и замаскировался. Приблизившись, я увидел, как Тия и Тайс с двух сторон подошли к засаде, которая была хорошо видна на биосканере. А потом Тия выстрелила в Тайса, и он упал. Те трое вскочили, а она, озираясь, начала искать меня. Она крикнула им, что был ещё один, и они начали метаться вокруг. Поняв, что меня нет, она сказала, что им нужно идти, а на поиски выслать глиссеры с биосканерами. Они пошли прочь, но напоследок она обернулась и всё же выпустила очередь из лучемёта по широкой дуге. Хорошо, что это был не сплошной луч, иначе бы меня разрезало пополам… Я с трудом удержал маскировку и стал пробираться к горам. Я слышал, как вы вызывали меня, но боялся отвечать, потому что браслет Тии настроен на ту же волну, Она услышала бы меня. Я слышал глиссеры наверху, и мне приходилось продолжать маскироваться. Вот, в общем-то, и всё. Дальше я ничего не помню. Очнулся уже здесь.

– Значит, она с самого начала была связана с ними, – пробормотал Дакоста. – Похоже, они знали её, знали, что она придёт. Но как это может быть?

– Спросим при встрече, – ответил Хок.

– Почему мы не можем вернуться на баркентину? – спросил Мангуст, напряжённо глядя на меня.

Я посмотрела на Джулиана. Он пожал плечами.

– Мне нелегко говорить это, – произнесла я, – но баркентины больше нет. Её взорвали на орбите.

– И все, кто там был?..

– Боюсь, что да.

Он устало откинулся на шкуры и перевёл взгляд на Джулиана.

– Когда я смогу вернуться к работе, доктор?

– Дней через пять, если будете выполнять мои рекомендации.

– Шутите? – недоверчиво уточнил Дакоста.

– Биовитал сегодня заменим электоматилом внутривенно по два кубика через каждые два часа, при перевязке сделаем на раны аппликации гелем Мюнстера. И добавим к усиленному пайку капсулы концентрата красного вина с женьшенем. А завтра посмотрим на результат. При необходимости скорректируем лечение.

Дакоста задумчиво посмотрел на Мангуста и пожал плечами.

– Может, и получится…

Через несколько часов мы начали собираться на нашу вылазку в город. Таро достал серо-коричневые плащи с капюшонами и раздал нам.

– Надевайте и крепко завяжите все тесёмки, чтоб плащ не распахнулся, – велел он. – В городе и окрестностях не снимайте капюшоны, но и не надвигайте слишком низко, это привлечёт внимание. Оружие держите в карманах и доставайте только в том случае, если перестрелки не избежать. Впрочем, если перестрелка начнётся в храме, нам оттуда не уйти, нас разорвёт толпа.

Я проверила заряд своего лёгкого бластера «оленебой», с которым не расставалась уже много лет, потом на всякий случай сунула в глубокий карман лучевой меч Налорант.

– Идти следовало бы мне, – заметил Белый Волк, наблюдая за нашими сборами.

– Пойти ты мог бы, но увидеть это должны наши глаза, – возразил Хок. – Не переживай. Я пять лет прослужил старшим стрелком и знаю, как ходят в разведку.

– Насчёт вас я и не сомневаюсь, – заметил тот.

Внимательно осмотрев нас и подтянув у Дакосты и Хока тесёмки, которыми были завязаны плащи, Таро молча кивнул и вышел из большой пещеры. Мы последовали за ним. Он шёл впереди в таком же бесформенном одеянии, накинув на голову капюшон. Мы спустились вниз по наклонному коридору и снова углубились в лабиринт каменных переходов.

– Как ты помнишь путь? – пробормотала я, идя следом за ним.

– Я хожу здесь много лет, – пожал плечами он, – и знаю эти катакомбы, как свои пять пальцев. Иногда я просто хожу здесь, чтоб лучше запомнить те ходы, где мы редко бываем.

– А откуда они здесь? – спросил Хок, догоняя нас.

– Мне кажется, что это ходы какого-то животного, может быть, гигантского червя. Но когда мы сюда пришли, здесь уже никого не было.

– Червя… – повторил Хок, осматриваясь. Ходы, действительно, были круглыми и примерно одного диаметра.

Путь занял у нас около часа и, наконец, Таро остановился. Перед нами была каменная стена. Наш путь закончился тупиком. Таро поднял руку и, отвернув рукав, что-то набрал на своём радиобраслете. Раздался скрежет, и стена отъехала в сторону. Я заметила, что она установлена на транспортную тележку, которая двигается по обрезку транспортёрной ленты. В образовавшемся проёме забрезжил желтоватый дневной свет, который шёл откуда-то сбоку.

– Идите за мной и постарайтесь как можно меньше говорить, – произнёс он и прошёл в образовавшийся проход.

Выход из лабиринта снаружи прикрывал большой камень, когда-то сорвавшийся со скалы. Выйдя из-за него, мы увидели в нескольких метрах дорогу, по которой шли к большим воротам люди в таких же плащах, как у нас. Они шли молча, о чём-то сосредоточенно думая или прислушиваясь к чему-то внутри себя, поэтому никто не заметил, как мы приблизились и влились в общий поток. Осмотревшись, я увидела вокруг мужчин и женщин разных возрастов. Были даже дети, такие же серьёзные и сосредоточенные.

Все эти люди шли к большой круглой арке ворот, пробитой в скале. Эта скала уходила вверх и там, в вышине, делилась на острые шпили серых башен. Они были не построены, как мне казалось раньше, а являлись естественным украшением этой скалы. Город располагался внутри неё. Мы вошли в тёмное чрево горы и миновали широкую площадь, на которую выходили каменные стены с узкими окошками. От площади расходились две поднимающиеся наверх широкие улицы, окружённые такими же стенами, с темневшими круглыми ходами коридоров. Всё вокруг было освещено пламенем факелов. Кое-где стояли огромные котлы, в которых ярко горел огонь. Место, прямо сказать, было неуютное, но здесь это никого не интересовало.

Пройдя по улице, мы подошли к красивому, вырезанному в скале портику. Поднявшись по ступеням вслед за остальными, мы оказались в большом светлом помещении, которое освещалось лучами дневного света, проникавшего в круглые окна на потолке. По краям зал окружали высокие коринфские колонны из чистого золота, а впереди на возвышении стоял хрустальный, подсвеченный изнутри алтарь. Поток людей вливался в высокий зал, постепенно заполняя его. Войдя в Храм, многие оживились и с каким-то радостным нетерпением смотрели на алтарь. Мы смогли пробиться поближе, и остановились в ожидании дальнейшего развития событий.

Откуда-то сверху прозвучал чистый звон, словно кто-то ударил в большой гонг. Толпа в храме вдохнула единой грудью, и все запели странную песню с непонятными словами на языке, которого я не знала. Они пели вдохновенно, в их голосах даже слышалось ликование, они будто звали кого-то. Пропев пару куплетов, люди смолкли, с нетерпением глядя на алтарь, но божество не появлялось. По залу пробежал смущённый шёпот. Но тут перед алтарём неизвестно откуда появился высокий мужчина в кожаном чёрном костюме с короткими, гладко зачёсанными седыми волосами. У него было красивое лицо с правильными чертами и ярко-голубые глаза. Его торс был перехвачен тугой портупеей, а на поясе висела большая кобура с бластером. Его появление вызвало неподдельную радость среди паствы.