Текст книги "Ковчег изгоев (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 47 страниц)

– Тебе виднее, – проговорил он. – По крайней мере, мы знаем, с кем имеем дело…

– Отличная работа, доктор, – проговорила я. – Продолжайте. Может, в остальных книгах тоже есть что-нибудь полезное.

– Скорее всего, – кивнул он.

До завтрака я зашла в командный отсек. За пилотским пультом сидел Булатов, за пультом связи – Вербицкий.

– Как ваши руки? – вежливо спросила я у него после приветствия, и тут же пожалела об этом.

Он бросил на меня убийственный взгляд и буркнул:

– Хреново.

– Антон… – укоризненно взглянул на него Булатов.

– Извините, – устало вздохнул радист. – Я понимаю, что вы здесь не при чём, и если б вы задержались ещё на пару суток, мне пришлось бы ещё хуже. Но я сейчас просто… без рук.

– Сочувствую, – кивнула я. – Зайдите всё-таки к доктору МакЛарену. Один из его основных пациентов сегодня выписан, и у него, возможно, найдётся время для того, чтоб посмотреть ваши руки.

– Насчёт времени, не знаю… – раздалось с порога. В отсек вошёл Хок и тут же спустился вниз к дублирующим пультам. – Не надо забывать, что Дакоста занялся оккультными изысканиями, следовательно, все пациенты теперь на попечении Джулиана.

– Мне кажется, он об этом мечтал, – усмехнулась я и села за свой пульт.

– Ну, в помощи он точно не откажет, – кивнул Хок, склонившись над одним из пультов. – Что у нас нового?

– Ничего, – пожал плечами Булатов. – Движемся по стационарной орбите, ведём наблюдение. Нам удалось установить связь с нашими спутниками на планете. Я имею в виду «Стрижей» и оставшийся зонд.

Хок обернулся к нему.

– Правда? Я полагал, что из этого сектора это невозможно.

– Вы совершенно правы, – подтвердил Вербицкий. – Но на этот случай существуют трансляционные буи. Один из них мы направили вперёд, он сейчас в зоне прямого контакта с планетой, и передаёт нам чёткие сигналы.

– Думаю, на одну настройку у вас ушло не меньше часа… – пробормотал Хок, вернувшись к изучению показаний приборов на экране пульта.

– Шестьдесят восемь минут, – уточнил Вербицкий. – Если б я мог работать на пульте сам, а не давать указания, уложились бы в полчаса.

– А нас не засекут по этому бую? – забеспокоилась я.

Все трое разом обернулись ко мне.

– Он размером с крупный апельсин и покрыт полимерным покрытием, исключающим его обнаружение с помощью обычных средств слежения, – вполголоса пояснил Хок.

– Отлично, – кивнула я, оценив его деликатность. – И что передают спутники?

– На планете и вокруг неё наблюдается бурная активность, – ответил Булатов. – Противник патрулирует космическое пространство вокруг планеты и возле входа в гравитационную воронку. Также ведётся интенсивное патрулирование над поверхностью планеты.

– Да, – кивнул Хок, постучав пальцем по экрану. – Похоже, они пытаются закрыть все бреши в своей системе наблюдения, и не исключено, что и наши спутники уже включены ими в общую схему. Кстати, помимо гоночных катеров и «махартов» у них есть атмосферный авианосец «Зурбан-85» с полным набором новеньких истребителей «бризмен» и штурмовиков «мастодонт». Неплохо, да? Похоже, они не жалеют сил на то, чтоб предотвратить наше возвращение, и найти, где мы спрятались.

– Это хорошо, – одобрила я.

– Что в этом хорошего? – поинтересовался Вербицкий.

– То, что они не знают, где мы, и боятся нашего возвращения. И заметьте, они почему-то не ищут в этом секторе, за звездой.

– Боятся, что мы на самом деле здесь, без проблем вступим в бой и одержим победу? – повернулся ко мне Хок. – А вся эта суета – демонстрация силы и решимости оборонять свои рубежи и выход из ловушки?

– Не исключено… – согласилась я.

– Послушайте, какой бой? – спросил Вербицкий. – Мы же не можем уничтожать чужие корабли. Это нарушение закона…

– Тот, для кого законы не писаны, редко надеется на соблюдение законов другими, – пожала плечами я.

– Особенно если учесть, что они уже убедились в нашей решимости вести войну на уничтожение противника, – добавил Хок.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Булатов.

– Мне пришлось сбить пару «махартов», чтоб прикрыть отход подбитых «грумов» Белого Волка и лейтенанта Хитомаро, – пояснила я.

– В них были люди? – осторожно спросил Вербицкий.

– Так же, как и в «грумах».

Вербицкий и Булатов молча переглянулись, но, на сей раз, обошлось без бурного проявления негодования. Свои мысли по этому поводу они оставили при себе.

– И что мы теперь будем делать? – вместо этого поинтересовался Вербицкий.

– Пока не знаю, – честно призналась я. – Для чёткого плана действий нам не хватает информации.

– Здесь мы её не получим.

– Но мы должны сперва систематизировать и проанализировать то, что имеем. А потом, возможно, нам придётся сделать то, чего они так боятся.

– Что именно?

– Мы спустимся на поверхность планеты, если мне или кому-то из вас не придёт в голову более гениальная идея.

– Я бы слинял… – как бы, между прочим, заметил Вербицкий.

– Я б тоже… – пробормотал Булатов, уткнувшись взглядом в пульт.

Я промолчала, хотя именно это, а не недостаток информации, казалось мне главной проблемой.

Позади раздались решительные шаги, и я вместе с креслом развернулась к входу. В командный отсек стремительно вошёл Таро, за ним торопливо следовал лейтенант Лю.

Появление командора Кацухиро, облачённого в нашу корабельную форму с нашивками, соответствующими его званию, заставило Вербицкого и Булатова вскочить с мест и вытянуться в струнку. Несмотря на невысокий рост и изящную мальчишескую фигуру, он выглядел внушительно: прямой, с гордо поднятой головой и красивым, словно выточенным из слоновой кости лицом с тонкими, но мужественными чертами. И на этом лице гневным блеском сверкали глаза холодного чёрного агата.

– У тебя есть на звездолёте нормальная каюта? – резко спросил он, едва кивнув в ответ на приветствие моих офицеров. – Я не могу жить в этих дворцовых апартаментах.

– Увы, друг мой, на моём звездолёте нет каюты, достойной тебя, – мило улыбнулась я. – Зато есть вполне соответствующие капитанские апартаменты. Ты же капитан, вот и располагайся.

– Но ты живешь в каюте.

– Как и раньше, в каюте номер один. Впрочем, сейчас моя каюта как раз свободна…

– Нет, – перебил он. – Другая. Согласен на койку в двухместной.

– Нет, – покачала головой я. – Ты будешь жить там, где я сказала. Я командую на этом корабле. А ты гость. Так что наслаждайся.

Я бросила взгляд на хронометр на пульте и поднялась.

– Я не могу спать на кровати четыре на четыре метра, – хмуро произнёс он.

– Там такая кровать? – заинтересовалась я, посмотрев на второго помощника. Джонни Лю радостно закивал. – Слушай, Таро, помнишь, чему нас учили в школе? Поисковик должен уметь приспосабливаться к жизни в любых условиях. Спать на камнях любой дурак за четырнадцать лет научится. Нужно совершенствовать навыки. На худой конец, можешь лечь на пол.

– Там чисто, – закивал Джонни, – и толстый пушистый ковер…

Он замер под ледяным взглядом космического самурая. Потом Таро взглянул на меня. Только хорошее воспитание и кодекс Бусидо, не позволили ему сказать всё, что он обо мне думает.

– У нас не принято опаздывать на завтрак, – проговорила я, не позволив себе даже тени улыбки. – Хочешь есть?

– Да, – кивнул он. – И обещаю тебе соответствующий приём на своём корабле.

– Я не сомневаюсь в твоем гостеприимстве, – заверила я и жестом пригласила его следовать за собой.

Следующие несколько дней жизнь на звездолёте спокойно шла своим чередом. Мы продолжали вести наблюдение за поверхностью планеты. Активность нашего противника, как вокруг планеты, так и у входа в воронку пошла на убыль. То ли они решили поберечь силы, то ли сообразили, что пожелай мы сесть на планету или миновать их заслон возле воронки, это не составило бы для нас труда. Крупные звездолёты и могучий атмосферный авианосец ушли в свои ангары, входы в которые мы сумели разглядеть среди скал и зарослей деревьев. В космосе и на планете установилось некоторое спокойствие.

Мы допросили бунтовщиков, заключённых под арест в каютах и медицинском изоляторе. Анхела Риварес и Тутта Йохансен с готовностью рассказали всё, что знали, но знали они немного. Им сообщили, что они идут в мир, где люди с необыкновенными способностями воспринимаются как боги, их ждёт счастливая и спокойная жизнь. Нужно только уговорить экипаж поступить вместе со звездолётом на службу местному правительству, а тех, кто не согласиться, депортировать домой. Ничего конкретного, одни общие фразы. Говорила с ними Жаклин Дюбо, но как показалось Тутте Йохансен, и она всё это знала со слов Тии Абрахам.

Сама Жаклин по-прежнему находилась в состоянии искусственной комы, хотя, как утверждал Джулиан, её жизни ничего не угрожало. Просто, обсудив с Дакостой возможные последствия такого повреждения мозга, он принял решение удерживать её в бессознательном состоянии до той поры, когда он сможет передать её квалифицированным специалистам на Земле.

Тилли Бом вообще ничего не знал. Он нашёл утешение в том, что собирал в своей каюте маленьких роботов, которые танцевали и пели детские песенки. Он сказал, что эти песни пела ему в детстве его киберняня. Между делом он мастерил механическую мышку для кота, с которым подружился.

– Они плохие… – бормотал он, натягивая на мышку лохматую серую шкурку, связанную Бетти Фелтон из козьей пряжи. – Они говорили, что меня никто не обидит, а Этьен сам стукнул меня по голове. Я ничего ему не сделал…

Мышка пискнула и зашевелила лапками.

– Киса будет доволен, – радостно поделился со мной Тилли.

Доминик Этьен не возражал против сотрудничества. Его челюсть ещё не восстановилась полностью, и он говорил с помощью специального аппарата, приставленного к горлу.

– Я никого не убивал и не собирался. Просто мне надоело везде быть изгоем. Я же не пытаюсь сопротивляться или бежать, хотя мог бы. Вы знаете, что я способен создавать вибрирующие силовые поля, которые могут разрушить двойную кирпичную кладку? Я сижу спокойно и жду, когда меня отдадут под трибунал.

– Эти стены, как вам известно, не из кирпичей, – заметила я. – И в этом помещении ваши волны вряд ли могут привести к каким-либо серьёзным последствиям, за исключением последствий для вас. Может, вы никого и не убивали, но являетесь сообщником Тии Абрахам и Жаклин Дюбо, совершивших преднамеренные убийства. Кстати, удар прикладом, который вы нанесли сержанту Бому, тоже мог привести к смерти, если б пришёлся на сантиметр ниже. Так что не стоит строить из себя бедную овечку. Ближе к делу, что вы знали о намерениях Абрахам и о том месте, куда направлялся звездолёт?

– Мало что, – ответил он хмуро. – Она никак не желала делиться информацией, но сказала, что мы идём на окраину галактики. Там есть вход в особый мир, где правит сильный диктатор, а диктатору нужны мощные звездолёты и воины. Чем сильнее воин, тем больше он ценится. Она уверяла, что я смогу сделать там карьеру! Обещала, что я стану командиром звездолёта.

– И вы клюнули на эти байки?

Он мрачно взглянул на меня.

– Я был в отчаянии. Меня вышвырнули с патрульного катера, потому что я разозлился на одного олуха и хлопнул в ладоши. Я разрушил систему навигации, и мы три дня болтались в космосе, пока нас не подобрал поисковик со Скат-Лорены. Я полгода сидел без работы, без дела… Без космоса, наконец. Меня не брали даже в частные компании, потому что кадровые службы, прежде всего, запрашивают послужной список и рекомендации. Им было плевать, что я хороший стрелок, их пугало, что я могу снова хлопнуть в ладоши.

Этьен угрюмо уставился в угол палаты.

– Я согласился на предложение Тии только потому, что мне просто было нечего делать. У меня не было шансов. Меня бросила жена. Я сидел в четырёх стенах и злился на себя, – он мотнул головой. – Я ей не поверил, но это был шанс вернуться в космос. А потом всё пошло именно так, как она говорила. Мы попали в этот мирок. Я видел, как они ценят силу. И я увидел этого диктатора…

– Вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее.

– Рад бы, – попытался усмехнуться он, но на его изувеченном лице появилась лишь жутковатая гримаса. – Мы захватили звездолёт и дали стыковку их кораблю. Они вошли через парадный вход, Тия, этот высокий белый парень в кожаном плаще и банда его охранников. Ребятишки шустро и организованно рассредоточились по звездолёту. Тия представила меня своему приятелю, но его мне никто не представлял. Он посмотрел на меня и кивнул, потом ушёл в командный отсек, а меня Тия отправила в реакторный. Я выполнял команды по управлению экран-полем и последующей отстыковке. Мы ушли с орбиты и сели на плато. Когда парень и его команда убрались со звездолёта, я не знаю. Тия осталась, чтоб проследить за консервацией. Она злилась, что несколько человек на «грумах» ушли вниз и их теперь нужно ловить. Из-за этого, по её словам, генеральный план срывается.

– Что за генеральный план?

– Не знаю. Она не сказала. Всё закончив, она убралась, а мы остались ждать. Честно говоря, у меня тогда возникло ощущение, что нас просто используют и выбросят. Весь полёт она нашептывала мне про то, как меня здесь встретят, а теперь цедила команды сквозь зубы. Как будто я – пустое место. В общем, мне кажется, что лучше вернуться домой и встать перед трибуналом, чем оказаться здесь между молотом и наковальней.

– Мудро… – одобрила я. – Если ещё что-то вспомните, сообщите.

В последнюю очередь мы посетили Зиру Кхан. Она лежала на диване в просторной каюте, обставленной в индийском стиле, с низкими кушетками, колоннами, гирляндами цветов и статуей Ганеши на почётном месте. Войдя в каюту, я прошла к статуе и взглянула на неё. Хок и Белый Волк остались у дверей.

– Я думала увидеть здесь статую Кали, – заметила я, повернувшись к дивану.

Зира приподнялась и села, сумрачно глядя на меня.

– Это стандартная обстановка, – ответила она. – Не думаете же вы, что космофлотовские дизайнеры могли представить в каюте современного звездолёта статую богини смерти.

– Значит, я не ошиблась. Вся проблема лишь в недостатке возможностей. Мне нужны сведения о нашем противнике, и я надеюсь получить их от вас, госпожа Кхан.

– Вы меня уже разжаловали? – усмехнулась она.

– Нет, это не в моей власти. Но я не собираюсь и подтверждать ваше звание. Так как насчёт информации?

– Я вам ничего не скажу, – заявила она, откинувшись на спинку дивана. – Я сделала свой выбор, и даже если выбрала не ту сторону, я не изменю ему.

– Это принципиально?

– Конечно, – кивнула она. – Я не такая, как вы. Я могу то, что неподвластно вам, и в этом я выше вас, следовательно, я имею право на большее, чем другие. Однако, вместо того, чтоб получить то, на что я имею право, я оказалась изгоем, подопытной мышью, занятной зверюшкой, которой можно отдавать команды. Но как только она перестает их выполнять, её просто запирают в клетку или выбрасывают за дверь. Я хочу сама решать свою судьбу, какой бы она ни была, – она бросила взгляд на Белого Волка. – Я думала, что ты меня поймёшь. Я думала, что меня поймёт Булатов. Как можно так рабски держаться за мир, в котором вас только унижали, требовали, чтоб вы были как все? Неужели вам никогда не хотелось прийти туда, где бы вас приняли с вашим даром, чтоб вас возвысили и признали, дали вашим талантам раскрыться в полной мере?

Белый Волк выслушал её тираду с презрительным равнодушием. Она снова перевела взгляд на меня.

– Вы – прошлое этого мира. Вы заурядны, ординарны. Вы – обычные гомо сапиенсы. Будущее за такими, как мы, за теми, кто одарён природой или иными силами. И мы сильнее вас. Мы вырвемся из этого пространственного мешка и уничтожим вас, чтоб занять ваше место. Мы – новый виток эволюции.

– Вы нас уничтожите? – переспросила я. – Это что, объявление войны?

– Да, это война. Мы готовы к её началу.

– Вот эту кучку ворованных и купленных на вторичном рынке звездолётов вы считаете армией? – уточнила я. – Вам не пройти даже первый уровень защитного периметра Земли. Вас обезоружат уже на подступах к Солнечной системе.

– Наше оружие – не звездолёты! – рассмеялась она. – Наше оружие – наша вера, наш Бог Света и его Голос. За нами пойдут. Все…

– Это ваш план?

Она смутилась, видимо, решив, что сказала лишнее.

– Я ничего больше не буду вам говорить.

– Мне нужна информация, – терпеливо объяснила я. – И я её получу, так или иначе. У меня есть на это право и возможности, но мне не хотелось бы прибегать к специфическим способам.

– Конечно, – кивнула она со злой усмешкой. – Инъекции, гипноз, ментоскопирование.

– Вот видите, вы прекрасно обо всём осведомлены.

– Я буду сопротивляться.

– Вы же знаете, что это может привести к необратимым повреждениям мозга.

– Вас за это отдадут под трибунал, – мстительно фыркнула Зира.

– А где вы здесь видите трибунал? – поинтересовалась я с улыбкой и осмотрела каюту. Хок и Белый Волк с каменными лицами стояли у входа. – Вы сами заговорили о войне, а на войне возможны жертвы… В том числе и случайные. Так как?

– Я. Ничего. Не скажу, – отчеканила она. – И возможно, я проиграла на этом этапе, но в конечном итоге проиграете вы. Может, горстка этих звездолётов, о которых вы говорили, и не страшна для Земли, но она вполне может стереть в порошок вас. К тому же вы просто не знаете, с чем столкнулись. Здесь есть кое-что пострашнее пушек и звездолётов. Здесь есть Бог, которого нет у вас. Здесь есть древняя сила, магия. Что вы можете противопоставить этому? У вас ничего нет.

– Это не так, – возразила я. – У меня есть лучший корабль во флоте. У меня есть отличный экипаж, состоящий из уникальных людей. И у меня есть то, за что нужно сражаться, и ради чего необходимо победить.

– Сражаться? – снова рассмеялась она. – Вы же поисковик! Что вы понимаете в войне?

– Надеюсь, что ваши друзья думают также, – я заметила, как улыбка медленно сползла с её лица. – Честно говоря, – призналась я, – раньше я боялась войны, а теперь я её просто ненавижу, и постараюсь не подпустить её к Земле. Любой ценой.

– Это фанатизм, – дрогнувшим голосом произнесла она.

– Я бы назвала это патриотизмом. Я даю вам два дня, чтоб передумать. Если вы не будете говорить, мы прибегнем к ментоскопированию, если будете сопротивляться – к жёсткому ментоскопированию. И не думайте, что я буду ломать голову над тем, как оправдать вашу гибель. Родственники Тайса, узнают о его героической гибели, но им нечего будет хоронить. Ваши родственники тоже будут гордиться вами, и зажигать курильницы у вашего портрета, украшенного гирляндами цветов.

Развернувшись, я вышла из каюты. Хок и Белый Волк последовали за мной.

– Вы серьёзно? – спросил старший стрелок, заперев дверь каюты.

– Нет, – вздохнула я. – Это называется блеф. Я не люблю прибегать к насильственным методам. Будет лучше, если она всё расскажет сама.

– Ты дала ей два дня, чтоб насочинять кучу лжи, – заметил Хок.

– Она не знает, что нам известно, так что мы сразу поймём, если она лжёт. И тогда придётся прибегнуть к ментоскопированию.

– А если она действительно будет сопротивляться?

– На самом деле для сопротивления ментоскопированию недостаточно желания. Насколько я помню, в её личном деле нет сведений о том, что она прошла соответствующее обучение. Оно занимает несколько лет и преподаётся совместно с другими дисциплинами, дающими устойчивый навык. Однако, не факт, что это может помочь на самом деле. Нужна ещё сила духа.

Хок внимательно смотрел на меня.

– Тебе приходилось применять этот навык?

Я помолчала, чувствуя, как предательски задрожали пальцы.

– Я не люблю об этом вспоминать. И я не верю, что она сможет это повторить.

Вечером того же дня я в своём отсеке просматривала сведения, передаваемые нашими спутниками. На планете царила такая же тишина, как и тогда, когда мы первый раз подлетели к ней. День не принёс ничего нового, и я не была уверена, что завтра что-то изменится. Я даже понятия не имела, какого рода информация была мне нужна, и что она могла изменить. У нас было только два пути: сесть на планету или попытаться уйти и вызвать помощь. Второй путь выглядел более разумным, но мне казалось, что тогда наше задание не будет выполнено. К тому же, зная проблемы земной бюрократии, я сильно сомневалась в том, что попытка спасти находящихся здесь людей будет предпринята достаточно быстро. Ситуация слишком сложна, и пока будут искать пути её разрешения, здесь может произойти что угодно. К тому же этот Голос… У меня было чувство, что мне брошен вызов, и я не могу бежать с поля боя.

С другой стороны… Именно поле боя. У меня под началом нет войска. И у меня нет отличного экипажа, о котором я сказала Зире Кхан. Эти ребята – не воины, они напуганы, устали и хотят домой. А там, на Гимеле, кое-что пострашнее пушек и звездолётов. Причём, я до сих пор не знаю, что это. Имею ли я право тащить их туда? Двоих я уже потеряла.

Но если мы сейчас уйдём, они так ничего и не поймут. Они примут поражение и оставят на произвол судьбы тех, кого должны спасать, так и не осознав, что является их долгом. Их обязанность будет переложена на плечи других, у которых будет ещё меньше возможностей и сил.

Я вдруг представила, как из воронки вылетает на форсированной скорости «Знак Огня», и внутренне содрогнулась. Никто, даже Громов не в силах справиться с этим. Но я могу…

Я невольно покачала головой.

– Что метаться и мучиться, пытаться перерешать то, что уже решено… Мне всё равно придётся это сделать. Но я не сделаю этого, пока не буду уверена в экипаже.

– С кем ты говоришь? – раздалось от двери. В отсек вошёл Хок. – Извини, что без стука.

– Ладно, проехали… – пробормотала я и потянулась, закинув руки на спинку кресла.

– Я думал, что ты не одна.

– Я, итак, не одна. Со мной мои проблемы…

– Так это с ними ты вела дискуссию. Извини, что помешал. Дакоста утянул Джулиана в библиотеку, и они вместе корпят перед экранами. По-видимому, дело серьёзно, раз мальтиец попросил помощи.

– Джулиан успел посмотреть Вербицкого?

– Не знаю, они заняты уже несколько часов, и Джулиану не до расспросов. А у тебя что?

– Всё тоже… – я посмотрела на него и только тут заметила, что он нервно потирает исцарапанные руки. – Что с тобой? Кто тебя?

– Кот.

– Твой кот тебя исцарапал? – насторожилась я. – На звездолёте не место коту, который нападает на людей.

– Он не нападал, – мрачно возразил Хок. – Он спасался. От мыши.

– От какой мыши? – спросила я, похолодев. Только мышей мне не хватало.

– От механической, которую сделал Тилли Бом. Кот увидел мышь и впал в истерику. С жалобными воплями он примчался и вскарабкался по мне, как по дереву. Я сам взвыл от боли и испуга и попытался ссадить его на пол. Не тут-то было! Лишь быстрота мышления помогла мне вовремя сообразить, что на пол он сойдёт только через мой труп, то есть с моего рухнувшего и истекающего кровью трупа. Я перестал сопротивляться и он, жалобно хныча, прижался ко мне.

– И что ты сделал?

– Я объяснил ему, что это не настоящая мышь, а игрушка, которую ему подарили. Он может с нею играть.

– И что?

Хок пожал плечами.

– Он слез, потрогал мышь лапкой, понюхал её и убедился, что это правда. Теперь носится за ней по кораблю и сшибает все предметы, под которые может проскочить она, и не может он.

– Странный кот, – пробормотала я.

– Он любит песни.

– Что?

– Песни. Сидит и слушает. А от одной так и вовсе впадает в транс.

– О Томе, который построил дом?

– Нет, о пирате Чёрная Борода из детского спектакля «Весёлый Роджер». Её поют близнецы.

– Очень необычный кот.

На этом и закончился этот разговор.

Следующий день не принёс никаких перемен. На планете и у входа в воронку было всё также спокойно. Экипаж нёс вахты и тихо нервничал. Я слонялась по кораблю, а потом решила всё-таки заняться делом и, уединившись в своём отсеке, открыла, наконец, файлы, связанные с воронкой. Это было не сжатое резюме, которое мы транслировали на весь звездолёт в день нашего пленения этим феноменом. Это был полный набор информации с записями истошных криков безумцев, развёрнутые интервью с жертвами Голоса, сохранившими разум, пространные заключения экспертов и амбулаторные карты. Я рассматривала снимки трёх букв, оставшихся на обшивках кораблей и обломках. Для человека несведущего не так-то просто воспроизвести их с первого раза, но все они были написаны безошибочно и чётко.

Просмотр всех материалов мог занять не одни сутки, но уже через несколько часов я поняла, что у тех, кто систематизировал и обрабатывал это пространное досье, так же, как и у меня, было больше вопросов, чем ответов. Возможно, в этом море фактов и можно было выловить жемчужину истины. Да и время у меня на это было. Вот только не было уверенности, что оно не будет потрачено впустую. Тем не менее, я упорно смотрела на экраны и даже делала какие-то заметки в блокноте.

Стук в дверь на мгновение отвлёк меня от этого занятия.

– Войдите! – крикнула я, жирно написав на поле NB, и обвела его кружком. На самом деле у меня совсем не было уверенности, что эта запись заслуживает такого уж внимания.

Дверь отворилась, но шагов я не услышала. Кто-то легко и беззвучно приблизился ко мне и встал справа от кресла, глядя на экраны.

– Создаешь видимость работы? – раздался негромкий голос.

– Ага, – кивнула я. – В основном, для себя.

– Зря стараешься. Себя всё равно не обманешь. – Таро подошёл к дивану и сел. – Я посмотрел эти материалы, пока лежал в медотсеке.

– Нашёл что-нибудь ценное?

– Нет, но посмотреть стоит. Ты же понимаешь, что информация не бывает лишней. Когда-нибудь что-нибудь может пригодиться.

– Ты меня утешил, а то я уже начала терзаться мыслями о полной никчемности моего занятия.

– Почему мы ещё здесь? – после минутного молчания спросил он. – Сколько будет продолжаться это ожидание? Ты собираешься что-то делать?

– Да, но они ещё не готовы.

Он понял, о чём речь.

– Может, ты что-нибудь сделаешь, чтоб подготовить свой экипаж? Или будешь ждать, пока они истомятся бездельем или просто накрутят себя настолько, что будут готовы ринуться в пасть крокодилу, лишь бы всё это закончилось?

– Ты же знаешь, что это не закончится. Между прочим, за всё это время лишь четверо просматривали эти файлы. Хок, Белый Волк, Мангуст и твой Окато. Похоже, они тоже не хотят терять времени даром.

Я оторвалась от экрана и взглянула на него.

– Я не спущусь на планету, пока не почувствую, что они хотя бы морально готовы к этому. Если они чего-то стоят, а я думаю, что стоят, они сами соберутся с мыслями и с духом. А готовить их… Я не знаю, Таро, к чему их готовить. Что ждёт нас внизу? Ты можешь мне сказать?

– Нет.

– То-то и оно…

– Ладно, не буду тебе мешать, – он поднялся и, проходя мимо, легонько коснулся моего плеча. – Увидимся вечером.

Он ушёл, а я, связалась с кухней и попросила Бетти прислать ко мне Микки с лёгким обедом, и продолжила своё занятие. День прошёл. Я чувствовала, что моя голова переполнена какой-то странной мутью, окутавшей всё это странное место.

Ужин я решила не пропускать и, не выключив компьютер, отправилась в ресторан.

Хок и Джулиан сидели за нашим столиком и что-то сосредоточенно обсуждали.

– Я не уверен, что это так, но это похоже на него… – услышала я напряжённый голос Джулиана.

Он поднялся и отодвинул мой стул. Когда я села, он наклонился и, поцеловав меня в щёку, шепнул:

– Ты не слишком много работаешь для такого затишья?

– Ловлю момент, пока не засвистели пули, и не зазвенели клинки… – слабо улыбнулась я. – Чем занимался?

– Работал, – он пожал плечами. – Ты ж сама посоветовала Вербицкому обратиться ко мне.

– Как его руки?

– Он их чувствует, но они слегка дрожат. Думаю, через недельку вернётся к работе.

– Но не раньше?

– Не раньше.

– А как ваши совместные оккультные изыскания? – я мотнула головой в сторону столика Дакосты.

– Кое-что есть. Похоже, Белый Маг и есть Франческо да Альбено. За всем этим проглядывает добротная средневековая магия, к тому же сдобренная щепоткой мистики Каббалы. Ну и антураж для наивных, в виде иллюзий, публичных казней и песенок с загадочными словами.

– А Голос?

– Это самое интересное… – он задумчиво взглянул на меня. – Похоже, он настоящий.

– У меня тоже сложилось такое ощущение. И что это?

– Бог… – он пожал плечами. – Небольшой, с мерзким характером и стремлением к власти. И всё-таки бог.

– Божок? – уточнила я.

– Игра слов, – поморщился он. – Нам от этого не станет легче. Мы – люди.

– А что это за бог? Ты его знаешь?

– Нет, и никто не знает. Возможно, он не с Земли.

– А Франческо да Альбено? Погоди. Он был колдуном, но жил-то он, чёрт знает, когда… Когда он встретил своего Бога Света, если это инопланетный бог? Если он встретил его на Земле в те времена, то, как это расчудье туда попало, и почему про него никто ничего не знает? Они ещё тогда могли много чего натворить. Но если он встретил его в космосе уже после открытия космической эры, то как он без поддержки божества прожил так долго?

– Я думаю, что он как-то дожил, и они нашли друг друга совсем недавно. Возможно, на Земле в те стародавние времена у него был другой покровитель.

– Демон?

– Судя по его способностям, весьма высокого ранга.

– И что из этого следует?

– Я хочу увидеть этого бога и этого колдуна.

– И что потом? – наконец, подал голос мрачно молчавший до этого Хок.

– Чтоб ответить на этот вопрос, я должен их увидеть.

– А жезл? – снова спросил Хок.

– Значит, жезл существует? – заинтересовалась я.

– Это злой бог, – усмехнулся Джулиан, – и он не может выглядеть как свет. Хотя возможно, когда-то он был светом. Плохое поведение всегда ведёт к деградации, а так хочется выглядеть привлекательно! Наш друг Франческо со своим жезлом оказался весьма кстати. Они помогли друг другу, и пошли к своей цели рука об руку. Но жезл… это по моей части.

– Это твоё хобби… – скептически пробормотал Хок. – Ладно, не претендую. Меня куда больше интересует Тия…

– Это твоя добыча, – благородно согласился Джулиан.

– А мне что остаётся? – пискнула я.

– Вести нас к победе… – обаятельно улыбнулся старпом.

Ещё день я просидела за компьютером, борясь с мыслью, что всё это глупо. Я почему-то была уверена, что я знаю всё, что нужно, но сама не знала, что это. А ночью мне приснилась летучая мышь, и всё стало ясно.

Я ничего не имею против летучих мышей. Я вполне могла бы держать такую в качестве домашнего питомца, если б знала, как за ними ухаживать, и чуть меньше любила собак.

Но эта мышь была не обычной. Это был обрывок старого сна. Мне приснились чёрные латы во мраке, которые осыпались хламом от удара моего меча, а из них выскользнула чёрная летучая мышь и умчалась в темноту. Я долго слышала её злобный хохот. «Это никогда не кончится», – слышалось в нём.

Я проснулась от липкого ужаса, который обволакивает во сне, когда снятся кошмары. Мне очень давно не снилась калогская ведьма, этот старый, непобеждённый и почти забытый враг, возможно, единственное существо во всей вселенной, которое вызывало во мне яростную, неконтролируемую ненависть, пришедшую через череду воплощений из давней жизни, которую я помнила и всё же не любила вспоминать. Слишком много боли, поражений, потерь и одиночества…