Текст книги "Кого не взяли на небо (СИ)"

Автор книги: Клим Мглин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 52 страниц)

– Так чего тебе здесь надо, урод? – спросила Флёр, начинающая терять терпение.

Она подняла с земли огромный кусок камня, отколовшегося от алтаря и направилась к жрице.

– Мы сами чудовища, если ты не заметил, – хмуро поддержала сестру Арманда, – И, извини, нам сейчас нет дела до древних богов. Нам нужно позаботиться о пропитании и месте, где можно укрыться.

Она ухватила безжизненное тело Кристиана и поплелась к выходу из залы.

– Пойдём, Флёр, оставь эту тварь в покое.

Младшая послушалась, бросила камень и развернулась, чтобы уйти.

– Там, наверху, сейчас день, – прошипел голос, – Вы не можете увидеть солнце.

Сёстры вздохнули и остановились.

– Смотрите, – сказал их таинственный собеседник.

Дальний угол залы потемнел – новые клубящиеся сгустки рваного тумана появились из чёрной дыры в стене.

Сёстры встали спина к спине. Их клыки обнажились, на пальцах выросли огромные, острые ногти.

– Я бы мог вас уничтожить, – тон голоса не выказывал никаких эмоций, – Но я всего лишь хочу вам помочь. Понимаете, дело в том, что люди не способны принять мой дар – в лучшем случае они сойдут с ума и создадут кровавый культ. А вы – не люди. Я хочу попробовать.

Отвратительные твари отступили прочь и пропали там, откуда появились.

– Тебе то это всё зачем? – задумчиво спросила Арманда.

– Я последний в своём мире, – прошелестел голос, – Тут пусто и одиноко. Мне нечем заняться и некуда стремиться. Я нашёл червоточину, ведущую в ваш мир, и теперь наблюдаю. Слегка развлекаюсь. Не скрою – мне нравится убивать чужими руками, и сводить людей с ума. Но в моём мире это всего лишь безобидные шалости.

Жрица-паук приподнялась на своих лапках и поспешила к глухой арке. Нажав нужный кирпич, она скользнула в открывшийся проход.

– Пойдёмте, познакомимся поближе, – предложил голос, – И возьмите этого несчастного – вам понадобится верный слуга.

* * *

Они стояли рядом – сестрички поддерживали с двух сторон Кристиана. Драгун очнулся, но вёл себя, как неразумный ребёнок; чуть поодаль держалась паучиха.

– Я ожидала чего-то более грандиозного, – пробормотала Арманда, всматриваясь в беспросветную, вязкую жидкость, заполняющую круглый, сложенный из камня, колодец.

Тот был невысок – края едва достигали коленок сестёр.

– Но это явно не вода, – настороженно подметила Флёр.

– Не вздумайте трогать или плеваться, – заявил голос, – Что вы решили?

– То, что ты предлагаешь, слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой, а цена – смехотворно низка, – рубанула Флёр, – Я думаю, что ты врешь. И, кстати, ты до сих пор не представился. Тот, кто скрывает своё имя, не вызывает доверия.

Воздух вокруг наполнился ощутимой вибрацией, волосы девушек взметнулись, словно от порыва ветра.

– Он смеётся, – неуверенно сказала Арманда, подступая к краю круглого отверстия.

Она наклонилась, всматриваясь, а потом резко отпрянула, бледное лицо застыло восковой маской.

– Если одна моя тень вызывает такой ужас у мёртвого вампира, то представь, что будет с людьми? – спросил вкрадчивый шёпот.

– Имя, – потребовала Флёр.

– Моё имя ещё ужасней, чем мой образ. Но ты можешь называть меня ТекАхЛах, или Йотте-Д'хат, или Йогх-Сотхотх. А теперь решайтесь или уходите. Мне наскучило.

Воздух в подземной пещере задрожал, влага в колодце подёрнулась рябью. Армада подалась вперёд – оперлась руками о каменную кладку кольца, и наклонилась над жуткой чернотой.

– Я уже мертва и проклята, – произнесла девушка, – Так что же может быть хуже? Я хочу принять твой дар, великий Древний. Я согласна.

Флёр вздохнула и присоединилась к сестре.

– Я согласна, – повторила младшенькая.

Обнажённый Кристиан стоял перед колодцем и смотрел в никуда широко распахнутыми глазами. Взгляд казался неосознанным, как у человека, повредившегося рассудком. Но вот его ресницы слегка дрогнули, веки моргнули, а крепко стиснутые челюсти разжались, выпустив наружу вязкую нить слюны. Теперь он присутствовал. Он видел.

Фигуры двух девушек, склонённых над колодцем, окутала лёгкая дымка.

Что-то, не поддающееся описанию, скользнуло из недр червоточины и обвилось вокруг их тонких шеек.

Что-то невозможное настолько, что просто не могло существовать, проникло в их полуоткрытые рты.

Что-то пило из них, словно из волшебных сосудов, а потом излило обратно.

Кристиан всё смотрел и смотрел, не в силах оторваться от этого тошнотворно-прекрасного зрелища, а его великолепные, чёрные, как смоль, волосы медленно покрывались серебром.

* * *

1812 год. Франция. Париж.

– Здравствуй, милый папочка, – они уселись рядом по обе стороны от массивного надгробного камня – две шикарные дамы, одетые по последнему слову моды.

– Прости, что давно не навещали тебя, – одна из сестёр положила на землю скромный букетик из полевых цветов, – Так много всего произошло.

– Представляешь, папа, наша Арманда теперь графиня, – завистливо пожаловалась вторая, – Всамделишная графиня. Уже полтора года, как.

– И уже полгода, как вдова. Ах, я так скучаю по своему бедному Шарлю, – грустно добавила Арманда, – Но Флёр, возможно, будет более удачлива – к ней посватался сам барон де Пулье, восходящая звезда армии, один из лучших полководцев императора.

– Суеверный скряга, – фыркнула Флёр, – Ты только глянь, что он мне подарил в день помолвки.

Она распахнула тончайшую шаль на своей шее и продемонстрировала могильному камню изящно выполненное, но очень скромное серебряное распятие.

– Прекрасная работа, – похвалила Арманда.

– Ты получила от своего Шарля превосходного скакуна и алмазные подвески, – прошипела Флёр.

Обе уставились друг на друга ненавидящими взглядами, потом рассмеялись. Сёстры сложили прелестные головки на надгробие и некоторое время молчали, подставив бледные лица нежным лучам восходящего майского солнца.

– Мы должны проститься с тобой, папа. Наверное, надолго. Император начинает новую кампанию, его армия продолжит свой поход на восток, – поведала Арманда.

– И мы идём с первым эшелоном войск. Прямо сегодня, – подхватила Флёр.

Она доверительно пригнулась к выбитому в камне лику сурового усатого мужчины:

– Понимаешь, папа, нас постоянно мучает дикая жажда.

При этих словах черты лица девушки размылись; чувственный рот разошёлся багровой прорехой – от уха до уха – открывая четыре ряда кривых акульих зубов, а глаза почернели – тьма поглотила радужку и белки.

– Ну-ну, милая, возьми себя в руки, к нам идёт наш верный Кристиан.

По дорожке, сильно хромая на правую ногу, шёл высокий седой старик. Он остановился за пару шагов до могилы, с достоинством поклонился могильному камню и произнёс в пустоту перед собой:

– Простите, миледи, но мы должны отправляться – армия не станет ждать даже вас.

Девушки поднялись и нежно поцеловали блестящую поверхность камня.

Потом подхватили под руки своего слугу и устремились прочь, не оглядываясь.

Каменный лик оставался бесстрастным, лишь из уголка незрячего глаза выкатилась скупая, солдатская слеза.

Глава девятнадцатая. Вечные и мёртвые. Часть вторая

– Я вынужден прервать вашу безусловно трогательную историю, дражайшая графиня, а море восторженных комментариев оставить на потом. Дело в том, что я просто обязан спросить, милые дамы, – палец вампира упёрся в лобовое стекло, – Я один вот это вижу? Мне казалось, что я пропустил понюшку, – Йорген криво осклабился.

По обочине пустынной, заросшей трассы к пикапу приближалась группа бегунов. Их было чуть больше дюжины – мужчин в летних тренировочных костюмах и женщин в шортах и коротких топиках. Легкоатлеты разного возраста, от стариков до подростков. Замыкал процессию седой мужчина, смахивающий на престарелого хиппи начала семидесятых. В руках он сжимал красные флажки – старикан заменял стопари. Возглавляла процессию женщина – приземистая и ширококостная. Её огромные груди и необъятная задница с трудом поместились в плотный тренировочный нейлон. Роскошную кудрявую шевелюра разделяли несколько прядей, а те, в свою очередь, разветвлялись на множество африканских косичек. Тёмная кожа блестела потом, словно отполированные бока похоронного катафалка. Женщина была негром. Или полу-негром. А, возможно, ваще эфиопом.

– Nique ta mere, – одновременно и вслух прошептали обе сестрички.

Невозможное зрелище их ничуть не развеселило. Они уже успели перебраться вперёд, на пустующее пассажирское сидение, и теперь мрачно наблюдали за приближающейся процессией.

– Когда ты был живым инквизитором, тебя наверняка учили, что меч – это продолжение руки, – предположила одна из сестёр.

– Было дело, – усмехнулся Йорген, – Но эта фраза уже давно стала древним мемом.

– Неважно, – отмела вампиресса, – Помни, когда кончатся патроны, продолжением твоих рук станут роскошные тигриные когти, и поверь мне, они кое-чего стоят.

– Ты думаешь, на этот раз всё закончится? – спросила вторая и, заметив недоумевающее лицо Йоргена, добавила, – Думаете мы пропали, графиня?

– А как вы сами считаете, баронесса, зачем этой толстожопой суке столько народу? Кстати, разве вы не видите, она притащила с собой всех самых крутых пиздюков – сливки своей расы? И мы ещё посмотрим, кто тут пропал. Разве вы забыли, баронесса? Нас теперь трое.

– Угу, зелёный недоросль, две обдолбанные в говно сучки и ржавый пикап, – мрачно согласилась Флёр, – А скажут, а скажут, что нас было четверо.

– Может, вы всё-таки объясните и расскажите, что тут... – задал естественный вопрос шевалье, но Арманда ткнула пальцем в сторону тёмнокожей женщины – предводительницы колонны легкоатлетов, – Она объяснит.

Тем временем группа бегунов приблизилась к пикапу и остановилась в десяти шагах от автомобиля. Замыкающий старикан поднял вверх красные флажки, но, оглянувшись, и удостоверившись, что трасса сзади абсолютно пуста, выключил аварийный сигнал. Спортсмены, вместо того, чтобы отирать пот, чесать подмышки и пить воду из маленьких пластиковых бутылочек, застыли на месте, став похожими на восковые фигуры.

Арманда вышла из пикапа – на сгибе её локтя покоился ствол автоматической винтовки Диемако. За ней последовала Флёр, дуло Ремингтона смотрело в завешенное тучами ноябрьское небо, снова просыпавшееся медленным снегом. Йорген вынул ключ зажигания, заботливо спрятал его под резиновый коврик и присоединился к сёстрам. За поясом его потрёпанных джинсов торчала рукоятка барабанного шестизарядного револьвера – в рок-магазине всё же нашлось оружие.

– Привет, девчонки, – помахала им рукой предводительница спортсменов.

Сестрёнки не ответили на приветствие.

– Я волновалась, – продолжила женщина, ожесточённо почёсывая правую ягодицу.

Её задница, даже стянутая упругим материалом, волнующе колыхалась, будто желейный торт.

– Почувствовала, как крамольные мыслишки заполнили вашу дурную голову. Она же у вас, ущербных бедняжек, одна на двоих – я про мыслительные возможности, естественно.

Женщина оставила свою задницу в покое и принялась яростно раздирать длинными ногтями полоску жира, выпирающего из под трико на её округлом брюхе.

– Вот и поспешила к вам бегом, дабы напомнить о нашем договоре и предостеречь от возможных ошибок. Заодно решила спортом немного позаниматься. Фигуру поправить. Вот и детишек с собой взяла. Им тоже полезно. Узнаёте кого?

– Тяжёлая артиллерия, – оскалилась Арманда, – Приятно видеть, насколько ты нас боишься, госпожа.

– Не льсти себе, страшненькая, – усмехнулась тёмнокожая. – Это просто спорт. А это тот несчастный, ваш первообращённый? Получился такой же никчёмный мутант, как и вы сами? И дурак, надо полагать, если согласился стать таким по собственной воле.

Она небрежно кивнула в сторону Йоргена, хотя внимательный взгляд ярко-жёлтых глаз оценивающе исследовал облик бывшего инквизитора.

– Чё это за пизда черномазая? – поинтересовался шевалье.

Трое женщин поморщились и сделали вид, что не слышали вопроса.

– Contrat terminé, la tabarnac de pute, – прошипела Флёр, направляя на темнокожую дуло Ремингтона.

– Не горячись, сестрёнка, – Арманда обезоруживающе улыбнулась тёмнокожей и положила руку на ствол дробовика, слегка опустив его к земле.

Теперь Ремингтон целился точно в грудь спортсменке.

Графиня выжидала, почтительно взирая на темнокожую женщину. Та поймала её взгляд и, вздохнув, обратила своё, блестящее от пота, лицо к мёртвому инквизитору.

– Ладно, бестолочь, отвечу на твой грубый вопрос. Может это кое-что прояснит для тебя. Возможно, ты примешь правильное решение – оставишь этих неудачниц и примкнёшь к своей истинной семье. У тебя ещё есть возможность так поступить. Что же касается моей личности, то я – мама этих непослушных девчушек. Вернее сказать – прародительница. Моё имя – Сехмет. Я – лев, я – кобра, я – палящий диск солнца, я – месть, я – кровь...

– Достаточно. Пожалуйста, замолчи, – Йорген поднял вверх обе ладони своих рук, а потом опустил вниз, ухватившись за рукоятку револьвера, торчавшего у него из-за пояса.

– Однако ты не просто ущербный сучонок, ты ещё и невоспитанный невежда, – кошачьи глаза Сехмет прищурились, разгораясь хищным пожаром, – Ты прервал даму и свою госпожу...

– Да заткнись уже, мама, – ответствовал Йорген, – Никакой я не невежда. Невежды не служат римским понтификам. Знаю я всё про тебя. Египетская мифология. Обязательный материал для изучения в университете, который я закончил десять лет назад. Кстати, мне больше нравится сказание о Каине. Да и личность он, на мой взгляд, гораздо харизматичней, чем твой спутанный легендарный образ. Я предпочитаю видеть старину Каина в роли первого вампира на Земле.

Лицо темнокожей женщины побелело от негодования, она открыла было рот, но оттуда вылетели лишь клочки белой пены.

– Оставим в покое этот сложный вопрос и вернёмся к чему-нибудь более приземлённому, – ласково предложила графиня, обращаясь к собеседнице, – Давайте опять за спорт. Значит вы, госпожа, предпочитаете групповые пробежки?

В ответ Сехмет растерянно покивала головой, как бы отгоняя навязчивую мошку, что докучает ей. Темнокожая богиня взирала на Йоргена, как на кусок жаркой, трепещущей плоти, невзирая на то, что тевтон был абсолютно и необратимо мёртв, отличался необычайной бледностью, да к тому же дурно пах.

– Чудненько! – воскликнула Арманда. – А мы с сестрёнкой предпочитаем стрельбу по мишеням. Давайте устроим небольшое состязание. Играем на вылет. И, прости, мама, ничего личного, это просто спорт. Огонь!

Последние слова графини потонули в грохоте раздавшихся выстрелов.

Огромный бюст тёмнокожей предводительницы бегунов явил воистину грандиозный фейерверк, изрядно добавив багрянца в снежную палитру окружающего пейзажа. Револьвер Йоргена не успел поучаствовать в забаве – винтовочные пули и армейская картечь распылили чудовищные сиськи в облако красных брызг. Однако чуть позже для его Ругера Блэкхавка сорок пятого калибра работа всё же нашлась. И для Ругера и для его великолепных тигриных когтей. И работы было много.

– Остерегайся Дракулу и Миркаллу – они самые опасные. И не выпускай из виду Кристен Стюарт – это самая коварная бестия на свете, – сказала Арманда у него в голове.

– Кто такая эта Стюарт? – спросил Йорген, но ответа не получил.

Флёр подошла поближе к телу чернокожей толстухи, распростёртому на заснеженном асфальте, и разрядила ей в голову свой Ремингтон. С головой поверженной богини произошло ровно то, что происходит в таких случаях с обычными головами – она разлетелась в стороны кровавыми ошмётками.

– У нас примерно полчаса до того, как она встанет, – вновь прозвучало у него в голове.

Спортсмены никак не отреагировали на произошедшее, хотя Йоргену сразу стало понятно – такого поворота событий никто из них не ожидал. Поэтому случилось немного не то, чего ожидала наша троица. Это дало им немного времени. Совсем чуть-чуть, совсем каплю. Именно ту каплю, что была необходима для победы. И вот, что произошло дальше.

Как только последние, окровавленные куски черепа великой Сехмет пали на заснеженный асфальт, кровососы её команды бросились вперёд, но до автомобиля добежало лишь трое. Остальные остановились на месте, вновь ошеломлённые ещё одним невероятным событием. А случилось следующее.

Едва невнятные куски, бывшие ранее челом прародительницы всех вампиров на Земле коснулись лобового стекла п одна любительница бега из дюжины прибывших кровососов, вдруг молча бросилась на старика с красными флажками, что стоял, разинув рот и выпучив глаза, наблюдая, как его тренер лишается головы. Нападавшая была мала ростом, чернява, вертлива и, как в дальнейшем оказалось, смертельно опасна. Будь на месте Йоргена белобрысый тевтон Юрген, он не смог бы насладиться совершенными движениями завораживающего танца смерти, что вскоре продемонстрировала эта превосходная пара – обыкновенный человек, пусть даже тренированный инквизитор, вряд ли смог бы распознать молниеносные движения. Они действительно прекрасно подходили друг другу – высокий, косматый старикан в жёлтых трусах и миниатюрная женщина, что чертами лица и чёрным пушком над верхней губой напоминала об образе ветхозаветной Юдифь.

– Tant mieux! – в голос воскликнула графиня, полоснув короткой очередью по груди сухонькой старушки, внезапно оказавшейся возле неё.

Та повалилась на бок и Арманда ткнула локтем в бок свою сестричку. Та опустила вниз ствол культового Ремингтона одиннадцать и всех троих снова накрыл дождь из кровавых брызг и кусочков раздробленных костей.

– Милый шевалье, вы только посмотрите – это как фигурное катание, только ещё красивее. Такое вы больше нигде не увидите. Они – неотразимы, не находите?

Пара была великолепна. Действо, развёртывавшееся перед глазами опешивших кровососов, не являлось схваткой. Это, несомненно, был утончённый танец.

Чернявая описала полукруг, огибая своего партнёра – в стороны полетели лоскутки кислотно-зелёной футболки и обрывки жёлтых трусов. Старик поймал вытянутую руку с длиннющими жёлтыми ногтями, воткнул чернявой в глаз древко своего красного флажка и завертелся на месте, исполняя жесточайший тодес. Потом разжал свою руку. Женщина унеслась высоко вверх, откуда вскоре пала обратно, грациозно приземлившись на все четыре конечности, словно большая кошка. С бёдер старика соскользнули располосованные спортивные трусы – его красные, сморщенные муди сползли вниз и повисли возле его колен, раскачиваясь, словно маятник. Флёр заржала в голос, будто дикая кобылица, но смех этот быстро оборвался – кто-то мелькнул рядом, выбив из рук девушки её дробовик.

В этот момент Йорген почувствовал вибрации воздуха и инстинктивно отклонился назад. Перед его лицом пронеслись ужасные когти – прямые и смертоносные, как итальянские стилеты. Потом он увидел мелькнувшее лицо – рыжие волосы, надменный взгляд серых глаз, лошадиная нижняя челюсть. Образ был слишком кинематографичен, чтобы у Йоргена оставались сомнения. Мёртвый инквизитор и неживая актриса сцепились, словно два бультерьера.

Кристен ловко выбила у него из руки револьвер и прыгнула прямо на его широкую грудь, обвивая крепкую шею своими тонкими, но необычайно сильными руками. Йорген слегка скривился, когда в его спину вошли десять отточенных клинков. Актриса обхватила его ногами, завершив популярную «Застёжку». Она широко распахнула свой рот и Йорген залюбовался великолепными белоснежными клыками. Улыбка сошла с его лица, как только голова Кристен дёрнулась вперёд, словно атакующая гадюка. Через мгновение она отшатнулась назад, сжимая в зубах кусок мужской щеки.

– Прекрасный поцелуй, – прозвучал у него в голове голос одной из близняшек, – Не робей, ответь ей тем же.

И он ответил. Широко распахнул свою пасть и, прежде, чем поцеловал в ответ, поймал взгляд широко распахнутых серых глаз. Стальные очи подёрнулись пеленой первобытного ужаса, а зрачки женщины, что совсем недавно были не больше точки от булавочного укола, расширились, превращаясь в чёрное зеркало.

На блестящей от ужаса поверхности радужки Йорген увидел своё отражение, увидел, как его рот развалился жуткой прорехой – от уха до уха – а потом всё закончилось – четыре ряда кривых акульих зубов с хрустом вонзились в рыжеволосую женскую головку. Верхняя часть черепа вампирессы треснула, будто яичная скорлупа – Йорген втянул в себя её размягчённый мозг и моментально скривился – нотки гнилой хурмы, приправленные глупостью, не соответствовали его вкусу. Он оттолкнул от себя ослабшее тело, поднял свой Ругер, и, для верности, всадил в обрубок лошадиной челюсти парочку револьверных пуль.

– Вы нас весьма впечатлили, шевалье. Кстати, дамам нужна ваша помощь, – хрустальными колокольчиками прозвенели близняшки у него в голове.

Йорген огляделся, ожидая увидеть своих девчонок, отбивающихся от вампиров, но ситуация складывалась иначе. Арманда и Флёр не спеша продвигались вперёд – стволы штурмовой винтовки и дробовика изрыгали огонь и дым. Кидающиеся на них кровососы разлетались в стороны кусками алой плоти. Йорген немного расстроился – никто из вампиров не падал, горя и превращаясь в пепел.

– Это потому, милый Йорген, что мы их убиваем как бы понарошку. Они ещё встанут, – обнадёжили его сестрички, – Мы сейчас всего лишь прореживаем их ряды – своего рода артподготовка. Кстати, можно считать её законченной. Теперь пора браться за дело. Присоединяйтесь, шевалье.

– А где эта озорная парочка? – спросил Йорген, крутя головой в безуспешной попытке отыскать старика с висящими до колен мудями и женщину с красным флажком в глазу, – Проклятая Стюарт отвлекла меня от бесподобного зрелища.

– А вот их ты больше не увидишь, – ответил ему первый женский голос.

– Миркала Карнштейн и Влад Тепеш наконец-то канули в полное, абсолютное небытие, – добавил второй голос, – Забавно, что эти два паразита убили друг друга словно два верных пса, защищающие своих хозяев. Те, кто их создал – давно в земле, а эти двое сцепились, дабы овладеть пальмой первенства, которую каждый из них втайне мечтал посадить на могиле своего писателя. Жаль их, конечно – мир оскудел без двух столь одиозных личностей. Но на смену старому всегда приходит что-то новое. Так вы поможете нам, шевалье добить этих жеманных уродцев?

Все трое откинули в сторону ненужные теперь стволы. Чудовищная троица шагнула вперёд – навстречу уцелевшим вампирам; тех было шестеро. Йорген улыбнулся, глядя, как его пальцы превращаются в кривые тигриные когти. Ему очень хотелось убивать.

* * *

Сегодня было жутко холодно. Последние ноябрьские дни жёстко напоминали о приближении зимы, что по всем приметам обещала быть безжалостно суровой. Свинцовое небо сыпало мелким снегом, море волновалось – плевалось вверх жёлтыми сгустками пены. Теофил Рух очнулся от липкой дрёмы и попытался приподнять голову, но это оказалось не просто. Щека Его Преосвященства надёжно примёрзла к ствольной коробке пулемёта Браунинга. Будущий понтифик шёпотом выругался и резко дёрнул головой – капли крови моментально проступили сквозь седую щетины.

– Оскаала, смени меня, я немного погреюсь, и проверю нашу фрау.

Не дожидаясь ответа, горбун ловко спрыгнул со стрелковой башенки – огромные ступни, обутые в страшные шипованные сапоги, проломили лёд, присыпанный молодым снегом, и погрузились по щиколотку в мокрый песок. Его Преосвященство нацепил перевязь с мечом и поплёлся к огромному костру – тот уже догорал – ветер выдувал снопы искр – угольки взлетали вверх, чтобы погибнуть в схватке с легионами снежинок. Возле костра стоял грубо сработанный стул с высокой спинкой и широкими подлокотниками – его длинные ножки были вкопаны в грунт. Примотанная верёвками к стулу женщина не подавала признаков жизни – лишь резкие порывы балтийского ветра трепали её распущенные локоны. Смола с серебром. Горбун приблизился сзади и, наклонившись, зарылся лицом в роскошную шевелюру. Соткен не пошевелилась, но Рух знал, что она присутствует.

– Потерпи немного, моя любовь, – произнёс горбун, – Она идёт. Ждать уже совсем недолго. Так сказала Оскаала.

Он встал на колени возле пленницы, и достал из кармана подготовленный заранее шприц.

– Видишь, я не хочу, чтобы ты мучилась, ты всё неправильно поняла, – горбун нахмурился – правая рука с двумя отсутствующими пальцами плохо повиновалась ему, – Но я не сержусь на тебя, mio cuore, я готов всё простить тебе, лишь бы быть с тобой рядом.

Его Преосвященство воткнул иглу в основание бутона мёртвой розы, что роняла сухие лепестки на смуглую кожу, и чётко попал.

Соткен не смогла сдержаться. Мучительный стон донёсся из под скотча, которым был заклеен её рот.

Но Теофил Рух лишь грустно улыбнулся – он знал – то был стон облегчения.

Он воровато оглянулся на броневик, и, заметив, что на башенке стрелка так никто и не появился, вытащил из кармана смятую сигарету. Соткен приоткрыла один глаз и уставилась на угощение.

– Только давай без глупостей. Договорились, любовь моя? – спросил горбун, вынимая из костра пылающую ветку.

Соткен кивнула. Горбун прикурил и, рванув полоску скотча на лице женщины, сунул ей в рот дымящуюся сигарету.

– Пить, – произнёс тихий дрожащий голос.

– Помни о своём обещании, милая. Покури пока что тут. Я сейчас принесу воды.

Он выпрямился и поморщился – невзирая на сухой плавник, который он только что подкинул в огонь, костёр жутко дымил, словно топливо было напрочь сырым. Клубы дыма обволокли стул, превращаясь в рваные сгустки желтоватого тумана. Когда понимание пришло к Его Преосвященству, было уже слишком поздно. Его сильно толкнули в спину, и, когда он рухнул на колени, что-то тяжёлое ударило его в затылок. Мир вокруг погас.

* * *

Ему снился прекрасный сон: он лежит на широченной кровати под воздушным балдахином и наслаждается мягкостью ложа и запахами цветов, которыми засыпана вся его спальня. Уже рассвет и он слышит торопливые, но осторожные шаги горничных – они готовятся к его скорому пробуждению. Сервируют кофейный столик, готовят халат для душа и чистые полотенца. Одна, особо бойкая служанка, что-то тихонько спрашивает у второй – наверное новенькая. Он пошарил рукой сбоку от себя. Пусто. Наверное, его любовь уже проснулась и сейчас принимает прохладную ванну с душистыми маслами – мелисса и лимонник. Он моментально ощутил этот кисловатый аромат, сердце сладко заныло.

– Разбудите его, – голос служанки стал громче, а его тон – груб и резок.

Роскошное ложе вдруг показалось совершенно неудобным. Аромат трав сменился приторным запахом свежевскопанной земли. Кто-то небрежно откинул полог и яркий свет ослепил, игнорируя плотно сомкнутые веки. Он попробовал открыть глаза, но те не слушались. Болезненные спазмы сжали в ледяных тисках его виски. Мучительно ныл затылок. Горничные склонились над ним. Одна из них размахнулась и влепила ему сильную пощёчину. Вторая, державшая наготове кувшин с водой, набрала полный рот влаги и сильно прыснула ему прямо в лицо. Это сработало – веки наконец-то поднялись. Он уставился на размытые образы склонённых над ним служанок – и когда зрение наладилось, поразился абсолютному сходству их милых мордашек. Одна из них снова занесла руку для пощёчины, но вторая – с кувшином в руках – лишь отрицательно покачала головой.

– Достаточно, милая Флёр, калека очнулся, а больше нам и не надо. Твои удары провоцируют грандиозные выплески адреналина, а это сильно меняет вкус крови. Прекрати портить наш ужин.

Та, которую назвали Флёр с сожалением опустила руку.

– Я объелась на пару дней вперёд, сестричка. После сегодняшнего королевского пиршества мне совершенно не импонирует водица, что течёт в жилах этого инвалида. Это всё равно, как выйти из роскошного ресторана и сразу же покушать из помойного бачка. Об ужине можно не беспокоиться. Он сам скоро явится сюда. Кто-нибудь из здесь присутствующих умеет готовить кошатину?

Теофил Рух крепко зажмурился, а когда открыл глаза, то две юные горничные обернулись странной парочкой – это были сёстры-близняшки. И Теофил их уже видел. Совсем недавно они убили трёх его инквизиторов. А четвёртого утащили в полон.

Он огляделся. Просторная комната. Окна завешены полуистлевшими прозрачными портьерами. Сам он сидит на массивном стуле – брате-близнеце того, что под Соткен. Сама она рядом – её сидение выкопали из песка и перенесли сюда. Оба пленника жестоко связаны – руки на подлокотниках, ноги примотаны к ножкам их стульев, а шеи – к высоким спинкам.

– Принесите воды, – еле слышно, но весьма настойчиво, произнёс горбун.

Первая, с кувшином в руке приблизилась, схватила его за волосы и наклонила сосуд над его лицом:

– Рот открой, но пей мало – тут, на песчаной косе, больше нет пресной воды.

– Не мне, – прохрипел горбун.

– Ей, – он попытался мотнуть головой в сторону кривушки.

– Она может сама попросить, если захочет, мы никогда и никому не отказываем в адекватных просьбах, – фыркнула девчушка.

Теофил Рух скосил глаза. Наверное это было то ещё зрелище, потому как сестрички разразились истерическим смехом – спонтанно и в унисон.

Скотч исчез с лица Соткен – её язык облизывал искусанные в кровь губы, лицо белело, словно лист бумаги, а воспалённые красные глаза широко распахнуты – она с ужасом наблюдала за вампирессами. Из приоткрытого рта доносилось прерывистое дыхание насмерть испуганного человека.

Теофил Рух, бывший польский епископ и единственный нынешний претендент на папскую тиару, не смог сдержать тяжёлого вздоха.

– Ну-ну, калека, не раскисай.

Девчушка поставила на стол кувшин, отёрла руки о матовую кожу мотоциклетной курточки и протянула горбуну правую ладонь.

– Я Арманда.

Выждав пару ударов сердца она с удивлением уставилась на свои пальцы – тех не было – вместо них имелись кривые тигриные когти, которые были раза в три длиннее оригинала. Не дождавшись дружеского рукопожатия, она спрятала свою ужасную кисть за спину.

– Не волнуйся, Теофил. Никто из вас двоих в ближайшее время не умрёт. Во всяком случае от наших рук.

Арманда мило улыбнулась. Бывший епископ содрогнулся, увидев разошедшийся до ушей рот, ощеренный четырьмя рядами акульих зубов.

– Предлагаю нам всем немного поговорить. Для укрепления столь приятного знакомства. Кстати, я забыла представить вам, Ваше Преосвященство, одного интересного молодого человека. Уверена, он вам знаком. Шевалье Йорген, потрудитесь, пожалуйста, принести из соседней комнаты ещё немного мебели, дабы и мы смогли комфортно расположиться и прекрасно провести время за увлекательной беседой.

В дальнем углу комнаты, который только что был пуст, произошло какое-то движение. Воздух сгустился, очертания стен поплыли – тёмная фигура шагнула навстречу пленникам.

– Где ваш перстень, Ваше Преосвященство? Как же мне теперь вас приветствовать?

Йорген подмигнул горбуну, глаза которого бешено вращались – казалось, что сейчас с ним случится приступ жестокой истерики. Но Теофил Рух справился с эмоциями.