Текст книги "Кого не взяли на небо (СИ)"

Автор книги: Клим Мглин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 52 страниц)

Йоля, неторопливо переставляя роскошные ноги, нарочито медленно дефилировала по палубе, покрытой лужами запёкшейся крови, трухой разбитых щитов, и брошенным оружием, сокращая расстояние между собой и гигантской птицей. Волосы, грязные и растрёпанные, падали ей на плечи, обнажённые руки и ноги покрывали пятна засохшей крови. Глаза пылали багряными отсветами заката. За её обнажённую ногу держалась маленькая Сигни; девочка семенила рядом, восторженно разглядывая мрачную птицу.

– Переигрывает, – шёпотом произнёс лив.

– Прокатит, – уверенно заявила Бездна.

– Где старик? – спросила Соткен.

Скаидрис виновато пожал плечами и мотнул лохматой головой, указывая за борт.

– Бля, – кривоватая женщина в красном сарафане неодобрительно покачала головой и вернулась к созерцанию обращения.

Высокая красноволосая девушка подошла и застыла величественным изваянием, возложив голую руку на шею сказочного ворона. Другой же, затянутой в проклёпанную кожаную перчатку, она легонько подтолкнула маленькую Сигни к пленникам, замершим и коленопреклонённым. Та, ловко орудуя своим штык-ножом, освобождала викингов от верёвок, стягивающих их щиколотки.

– Переигрывает и перегибает, – тревожно вздохнул Скаидрис и щёлкнул предохранителем на винтовке.

– Не беспокойся, малыш. Они теперь её.

В невозможно растянутых, но убеждённых словах Соткен чувствовалось восхищение, смешанное с завистью.

– Ага, – неуверенно поддержала серийную убийцу явно нервничающая Аглая Бездна, – «Хорошо ли вам видно, бандерлоги? Сидите смирно, и смотрите».

Освобождаемые от пут викинги неуверенно поднимались на ноги, разминая затёкшие конечности. Их лица были обращены к богине, обнимающей за шею великого ворона, но Скаидрис заметил быстрые взгляды, бросаемые воинами на оружие, беспорядочно раскиданное по палубе. Заметила это и предводительница Волчьего Сквада.

– Hún leyfir þér að taka vopnið. (Она позволяет вам поднять ваше оружие.)

Голос девочки, прозвучавшей над палубой парома, доставил ещё больше переживаний Скаидрису, который уже лет пять не видел ни одного живого ребёнка, и напрочь забыл, как звучат их голоса. Голос девочки его почему-то совсем не радовал. Оборванцы разбрелись по палубе, поднимая свои мечи, щиты, копья и прочую ржавую рухлядь.

Небольшая, оформившаяся размалёванными щитами, группа бойцов, кои уже заполучили лучшее из раскиданного вооружения, решительно направилась в сторону своих победителей. Одноручные мечи они вложили в ножны, коими служили свёрнутые и перемотанные потрёпанными верёвками звериные шкуры, боевые топорики прицепили к широким и грубым поясам, но щиты за спину не закинули; держали их перед собой, словно бы готовясь отразить нападение.

– Хальт! – громко выкрикнул Скаидрис, снова звонко щёлкнув предохранителем на своей автоматической винтовки.

Викинги повиновались. Первый из идущих, худощавый мужчина со впалой грудью, тонкими руками и ногами, оканчивающимися босыми и огромными, как у бигфута, ступнями, подошёл к маленькой Сигни. Космы длинных седых волос свесились, скрывая его измождённое лицо. Гортанные слова резко срывались с тонких губ; капельки слюны летели в лицо Сигни, задравшей вверх голову и бесстрашно взиравшей на воина.

– А я слышала, что раньше, веке так в девятом, люди были коротыхами, и метр семьдесят роста для них являлся предел мечтаний. Враки. Эти вона какие длинные, – произнесла Бездна, наблюдая за долговязым седым верзилой, стоявшим перед Сигни.

Бездна вскинула к плечу Диемако и, сплюнув сквозь крупные, кривые и ослепительно белоснежные передние зубы, выдвинулась вперёд, игнорируя запрещающие жесты проклёпанной кожаной перчатки.

– Ты чё за хуй, и в чём твоя проблема? – обратилась она к хмурому.

– Это дядя нашей Сигни, брат ярла, колдун, предсказатель и скальд, – раздался со второй палубы каркающий голос паромщика.

– И что хочет этот артист? – Бездна настроилась решить всё сама и по-быстрому.

Однако красная точка лазерного прицела её канадской штурмовой винтовки медленно сползла с середины лба тощего воина, упёршись в сталь палубы прямо перед его босыми ногами.

Аарон, державший в каждой руке по столовой ложке, забарабанил ими по стальной трубе ограждения палубы. Получалось у него клёво.

Монакура Пуу положил старику на плечо огромную лапищу, удовлетворённо внимая ученику.

– Да ничего особенного, госпожа молодой адепт, только скажите мне, ради бога, какой мудак разрешил им взять оружие?

Услышав глухую тишину в ответ на свой вопрос, Аарон обвёл всех собравшихся яростным взглядом обжигающих глаз, после чего густо покраснел и глубоко согнулся в поклоне.

– Продолжай, старик, – раздался низкий бархатный голос.

Капитан радостно вскинулся, оловянные ложки вновь выдали трель по трубе.

– Переводить, мой друг. Продолжай переводить.

Ложки исчезли в карманах драных рыболовных штанов. Паромщик опёрся об ограду и склонился над собранием.

– Этот витязь, – длинный узловатый палец старческой руки вытянулся в направлении хмурого босого воина, – Обвиняет нашего бойца, – палец вперился в Скаидриса, – В предумышленном убийстве своего отца, прославленного прорицателя и волшебника, а по совместительству так же отца Туи и её вот дедушки, – палец вперился в Сигни.

Девочка ещё крепче прильнула к обнажённой ноге.

– Так же этот дерзкий заявляет во всеуслышание, что Госпожа наша – никакая ни Фрейя, а Грим – вообще не птица, – продолжил Аарон.

Аглая Бездна фыркнула.

– Так она никакая не Фрейя, а чудовище это – никакая ни ворона. Чего конкретно этот поц хочет, объясните мне, и поскорее, ибо это мой, блядь, вояж и у меня день рождения на днях, и тётечка наша мне это путешествие обещала. И срать я хотела на перемещения во времени, Апокалипсис и ентих оборванцев. Задержек и препятствий я более не потерплю. На кой ляд тебе вся эта босота?

Бездна развернулась на каблуках своих берцов, негодующе глядя на женщину, обнимающуюся с огромным вороном.

– Мне нужны эти воины, моя хорошая, и раз уж ты похерила мои начинания своим трёпом, будь добра, преподнеси мне их на блюдечке, а до тех пор наш морской вояж откладывается. Усекла?

Грим повернул к ней свою лоснящуюся голову и показал девушке раздвоенный змеиный язык.

Глаза Бездны расширились. Чернейшие зрачки полыхнули холодом самой преисподней – Бездна закусила губу и медленно развернулась обратно. Ствол Диемако вновь поднялся на уровень груди долговязого. Тот презрительно наблюдал за красной точкой, ползущей по его рубахе. Остальные освобождённые воины уже закончили драться за оружие, и убрав оное в ножны, тряпки и карманы, подтягивались ближе, привлечённые разворачивающейся драмой.

Монакура снял с плеча ремень и положил перед собой свою винтовку.

– Ég sé að allir voru samankomnir við tingið en þeir gleymdu að bjóða Jarl sínum. (Вижу, что все собрались на тинг, но забыли пригласить своего ярла.)

Раздался сзади гортанный бас и на верхнюю палубу вышел объевшийся, выспавшийся и всё ещё пьяный Туи. Увидав босого витязя и четырёх окружающих его воинов со щитами наперевес, Туи нахмурился и потемнел лицом. Аарон что-то быстро нашептал ему на ухо, и морда Туи потемнела ещё больше. Он перегнулся через перила и гневно заорал на братца и его прихвостней. Хмурый седой воин невозмутимо выслушал яростную тираду и, надменно помотав головой в жесте полного отрицания, произнёс ответную речь холодным и решительным тоном, время от времени указывая на Скаидриса краем своего щита.

Ярл Туи гневно сопел, уставившись в точку на замызганной палубе.

– Капитан Аарон? – Аглая нетерпеливо посмотрела на паромщика.

– Короче, расклад такой.

Аарон поплевал на грязные ладони и пригладил свои растрёпанные редкие космы:

– Его зовут Асти и он в полном отрицалове. Говорит, что все мы – мерзкие йотуны и прочие порождения тьмы, которые очаровали его воинов, чтобы такие могучие бойцы, как они, пополнили ряды скверного воинства, которому суждено низвергнуть светлых богов в час Рагнарёка, что, несомненно, наступил. Сержант наш, утверждает этот еретик, никакой ни Тор, но сам Сурт* со своим демоническим пылающим мечом, Грим наш великолепный – на самом деле подлый змей, отродье Ёрмунганда.* Асти его сразу выкупил. По раздвоенному языку и чешуйчатым лапищам. А Госпожа – так та вообще – сам Сколь*, что солнце жаждет схавать. Бабой прикинулся этот волчяра позорный, чтобы воинов охмурить и подчинить своим целям предательским. Простите, госпожа.

Аарон замолк и, как всегда, почтительно склонил голову.

Хмурый Асти, внимательно слушающий каждое слово, будто понимая незнакомый язык, утвердительно покачал головой.

*Примечание: Сурт – Огненный Великан. Имеет пылающий меч. В дни Рагнарёка нехило втащит его светлости господину Ингви этим самым мечом, после чего выжжет нашу землю-матушку.

*Примечание: Ёрмунганд – Змей. Мировой. В дни Рагнарёка его яд послужит причиной острой интоксикации и последующей мучительной смерти Тора Громовержца.

*Примечание: Сколь – Волк. Сын Ужасного Фенрира. В дни Рагнарёка съест Солнце.

Йоля, оставившая театральную позу величественной богини, сидела голой жопой на железной палубе, неприлично расставив голые ноги и привалившись боком к гигантскому ворону, который, похоже, заснул. Сигни пристроилась рядышком и с ненавистью наблюдала за дядей Асти, что буровил неподалёку.

– Продолжай, мой друг.

Ленивый взмах перчатки мечника разогнул спину старика.

– В общем, этот дерзновенный вызвал нашего парня на поединок, согласно кодексу хольмганга. После убиения пацана, Асти хочет всё его имущество, мою шлюпку, и мой компас с подробными объяснениями, как им выбраться из этого бляцкого Утгарда и достичь своего вонючего фьорда.

Аарон замолчал.

– Я уже взрослый, – сплюнул Скаидрис под ноги долговязого воина.

Аглая Бездна подняла дуло Диемако ещё выше. Красная точка вновь расцвела на лбу хмурого Асти.

– Передай этому босяку, что наша тётечка меня уполномочила решать тут. Сейчас я всё разрулю. Пусть те, кто хочет с нами – отойдут вправо. Те же, кто такие же опизденевшие, пусть к этому чудику идут, я их сейчас убивать буду. И дело с концом.

Аарон тяжело вздохнул и, обратившись к Туи, сказал ему несколько слов. Поникший и, какой-то враз обмякший ярл хрипло прокричал несколько слов своим воинам и исчез в тёмном проёме лестничного спуска. Изрядно помрачневшие викинги, обступили Асти грязной кучкой. По лестнице спустился Туи, подхватил с палубы какую-то ломанную деревяху и понуро поплёлся в общую кучу, где и встал рядом с непокорным братцем.

– Бляха-муха, – изумлённо-зло выдохнула Бездна, – Не, ну вот чё енто они, а? Мы их пощадили, накормили, оружие вернули, а они уже буровят. Зачем нам эти отморозки коварные, а, тёть? Они ж нас при первой же оказии предадут. Давай уже убьём их и дальше поплывём. Сержанту пластику запилим и в круиз.

В наступившей тишине все отчётливо услышали приглушённое всхлипывание: маленькая Сигни плакала, уткнувшись в мокрое оперение ворона.

– Ну вот этого мне ещё не хватало.

Бездна беспомощно задрала вверх голову, где на второй палубе невозмутимо взирал на происходящее Монакура Пуу. Сержант хранил молчание и всем своим недоступным видом высказывал явное пренебрежение к данной жизненной ситуации.

– Капитан Аарон, объясни мне, непутёвой, в чём проблема этих упырей. Чего они на самом деле хотят.

Лазерный прицел Диемако пощекотал нос хмурого Асти.

Старый капитан прокашлялся и вновь тихонько отстучал коротенькую трель по стальной трубе.

– Крови, золота и серебра. Удовольствий, острых ощущений, власти, славы и приключений. Именно этого, госпожа молодой адепт, и хотят эти дерзкие субъекты. А ещё они хотят в любой жизненной ситуации изловчиться и наебать оппонента. Это же викинги, драконы моря. Убийцы, грабители, насильники, барыги и предатели. Гордые, лживые, коварные и подлые. Мы вернули им оружие, а этого делать не стоило. Этим жестом мы вернули им свободу и показали свою слабость. Сначала надо было предложить им смерть. Потом жизнь. И только потом свободу. Теперь надо или перестрелять их, или считаться с их правилами игры. Смерти они не боятся. Теперь ты решай, госпожа молодой адепт.

Бездна пожевала длинный светло-каштановый локон, прилипший к её губам:

– Скай, мать твою, где этот Гендальф?

Лив виновато потупился и мотнул длинноволосой головой в сторону серых балтийских вод.

– Блять.

Бездна пристально посмотрела на Асти. Лицо хмурого воина исказила кривая, пренебрежительная улыбка.

– Я может и глупая деревенская девушка. Но мой папа с самого моего раннего детства в дом всякие глупые пластинки таскал, посвящённые вот таким же отморозкам со щитами. Меня всегда бесили ваши небритые рожи, неуклюжие щиты и дурацкие прикиды. Будет вам ваш хольмганг.

Тощую рожу Асти ещё больше перекосило. Остальные оборванцы одобрительно загудели. Ярл Туи заметно приободрился.

– Если ваша возьмёт, – в голосе Бездны теперь слышалась непреклонная решимость и твёрдость, – То берите компас, лодку, его драную кенгуруху и уёбывайте. Если же наша сторона правду свою отстоит, то все вы её слушать будете.

Ствол канадской штурмовой винтовки указал на спящую в позе портовой шлюхи красноволосую женщину.

– И уверяю вас, эта сука – коварней всех ваших богов, вместе взятых.

Жалкая кучка разбойников с интересом уставилась меж широко раздвинутых ног спящей, а Скаидрис вышел вперёд, с вызовом вглядываясь в надменное лицо Асти. Лив перекидывал из левой, тощей и голой руки, в правую, всё ещё защищённую рукавом кенгурухи, громоздкую секиру, с блестящей отполированной рукояткой и зазубренным лезвием.

– Есть только одно «но», господа хорошие.

Аглая Бездна закинула за спину верный Диемако, и подошла вплотную к хмурому Асти. Будучи довольно высокой, она всё же смотрела на него снизу вверх.

– Согласно кодексу поединщиков, обвинённый и вызванный имеет право выставить бойца, если сам не может ответить истцу с оружием в руках, по причине немощи, либо ранения.

Удивлённый Скаидрис повернул к девушке своё раскрасневшееся лицо, правая нога предводительницы чуть дёрнулась, а жёлтые глаза широко раскрылись. Но не успела Йоля вскочить на ноги, как грохнул выстрел. Лив свалился на пол, зажимая рукой простреленное предплечье. Секира выпала из его рук и гулко прозвенев, подкатилась к ногам опешившего Асти. Аглая вложила Глок в кобуру и подняла топор.

* * *

– Берегись его щита – в нём вся его сила, лишишь его этой деревяхи, и он твой, – поучительно ныла Соткен, крутясь вокруг девушки и придирчиво осматривая одежду Бездны.

Аглая стояла недвижно на самой корме парома, впереди суетились лохматые оборванцы, расчищая площадку для предстоящего поединка и возбуждённо горланя. Вся её экипировка состояла из чёрной толстовки, украшенной изображением мрачных ёлок и белой паутины логотипа Дарктрона, армейских штанов канадских морпехов и её самых любимых сапог – подарка Монакуры Пуу – из мягкой кожи, выше колен, с ремнями и декоративными шнуровками.

Бездна тоскливо глянула вверх. Обрывки серых туч несло по небу, может ливень и не случится, но и этой мерзкой мороси уже достаточно: гофрированная ржавая сталь палубы безнадёжно мокра, а в канавках собираются предательские лужицы – именно то, что нужно для поединка.

– А на той уродине, – Аглая ткнула пальцем в ржавую громаду сухогруза "КГБ-Рок",– Интересно какая палуба?

– Скорее всего деревянная и гнилая. Под дождём аналогична подтаявшему катку. Шило на мыло.

Соткен шмыгнула носом, сплюнула на палубу и попыталась утешить:

– Да не переживай ты: у него будет всего один щит, не три, как в сраных кинофильмах. Ты быстро его раскрошишь и всё на этом кончится. Запомни – этот бляцкий Кощей без своей кругляшки – ровно как лысый ёж.

– Угу.

Соткен приблизилась вплотную и, просунув кулак между кожаным ремнём и талией Бездны, решительно скомандовала:

– Скидывай портки.

Бездна капризно сморщила нос, но кривушка не собиралась отставать.

– Она знает, что говорит, – раздался сзади бархатный женский голос.

Бездна сделала вид, что не слышит и не видит предводительницы, но, тем не менее, послушно расстегнула застёжку ремня. Армейские штаны сползли, обнаружив длинные стройные ноги, обтянутые чёрным трико.

Соткен на этом не успокоилась. Она избавила девушку от толстовки и категорически заявила, указывая на боевой топор:

– Нахер это непотребство. Возьми её.

Перед девушкой замаячила рукоятка катаны.

Обрадованная Бездна протянула вперёд обе руки, но в её ладони легла тонкая, необычайно удлинённая рукоятка древнего датского полуторника, блистающая начищенными навершием и изящной, изогнутой полумесяцем, гардой.

– Она выйдет с этим.

Аглая, не размышляя, жадно сжала ладони и приняла оружие, не поднимая глаз на Йолю. Её щёки слегка порозовели. Она обнажила клинок и вытянула вперёд руку с зажатым в ней оружием. Потом развернулась на каблуках своих сапожек: остриё меча указывало на хмурого Асти, что ожидал на другом конце расчищенной площадки, опираясь на край круглого щита. Воин ничем не выдал своих чувств.

– Теперь я спокойна, – Соткен и правда посветлела лицом.

– Отдай ей, мне отлить надо.

Соткен поймала небрежно брошенную ей пару толстых кожаных перчаток, щетинящихся шипами, а Йоля скрылась за железной дверью судового гальюна.

– Давайте закончим с этим.

Надтреснутый голос Бездны прозвучал очень глухо и совсем по-женски. Она вышла на середину палубы, ступая по-кошачьи мягко. Её правая рука нежно обнимала рукоятку меча, лезвие которого возлежал на плече. Левая придерживала изящное рикассо клинка.

Со всех сторон, окружая её кольцом, надвинулись круглые размалёванные щиты. Бездна еле заметно улыбнулась: за одной из деревяшек пряталась обеспокоенная рожа бледного Скаидриса. Лив скрывался за щитом, но торчащий из рваного кеда большой грязный палец с непомерно отросшим ногтем, выдавал его.

В круг вышел зачинщик поединка – простоволосый и босой. В руке Хмурый Асти сжимал меч: длинный и слегка скругленный на конце. По сравнению с оружием Бездны, клинок выглядел весьма невзрачно. За собой седой воин волок массивный щит, усиленный умбоном и полосой, вклёпанной в обод.

Все подняли головы вверх, ожидая сигнала к началу поединка.

На второй палубе высился сержант. Балтийский ветер развевал его косицы, будто драные полоски боевого штандарта. К плечу гиганта прильнула Йоля, сбоку стоял капитан Аарон. Никто не услышал слова, что сказал Монакура Пуу. Но все услышали капитана.

– Здесь не будет никакого поединка, – громко возвестил паромщик.

Глаза держащих щиты блеснули недобрым огнём.

– Тут вам не ристалище. Это мирное судно и я здесь капитан. Хотите драться, деритесь там.

Узловатый палец паромщика упёрся в какую-то точку за бортом парома.

– Это и будет настоящий хольмганг.

Толпа воинов одобрительно загудела, рассмотрев наконец-то, на что указывал кривой палец капитана. Среди унылых балтийских вод темнело небольшое пятно – маленький островок: не более тридцати шагов по диагонали.

– Ну, чего ждёте?

Сине-ледяной взгляд Аарона метнулся к корме судна, где покачивалась маленькая трёхместная шлюпка.

– И постарайтесь убить друг друга до темноты, иначе, клянусь дьяволом, корабль не станет вас ждать.

* * *

Они сидели так близко, что, когда маленький ялик подкидывало на сильных волнах, их колени соприкасались. Бездна изучала линию горизонта а Хмурый Асти любовался чёрным жакетом с серебряным тиснением.

Нос лодки ткнулся в камень и один из гребцов, невзрачный человечек средних лет, больше похожий на обнищавшего купца, чем на воина, спрыгнул за борт и моментально исчез под водой. Асти очнулся от созерцания и расхохотался. Второй сопровождающий его боец, щеголяющий лысиной с вытатуированными на ней спаривающимися оленями, тоже хрипло рассмеялся. Оба выпрыгнули из ялика – спасли утопающего и затащили нос судна на камни.

Затем замерли кучкой, громко чирикая и наблюдая за своими спутницами. Они обсуждали чёрный этнический жакет, плотно застёгнутый на груди кривушки.

– Руку дайте, – рявкнула мужчинам Соткен.

Ни один из троицы не пошевелился.

– С этого острова не уплывёт ни один мудень, – пообещала калека по-немецки, с трудом переваливаясь через высокий борт лодки.

– Здесь ещё хуже, чем на палубе, – носок девичьего сапога ёрзал по поверхности скалы.

Та выглядела стрёмно: её изрезало множество глубоких расселин; некоторые из них раскрошились, края осыпались; в них запросто могла угодить нога человека и застрять там.

Камень, оказавшийся на поверхности моря, оброс полянками мха и пучками водорослей, коричнево-зелёных, воняющих гнилью и селёдкой. Они расположились по всему островку, в самых неожиданных местах, раздражающе коварно, как коровье говно. И сама скала и этот сраный мох были насквозь мокры и осклизлы.

– Как тут танцевать? – Бездна плюнула в глубокую лужу под ногой.

Хмурый Асти это заметил, и его тонкогубый рот изогнула насмешливая улыбка.

– Ты зря лыбешься, хуй лохматый, – сказала ему кривушка, – Ты сегодня в любом случае умрёшь.

Она указала на рукоять катаны, висящей на боку. Асти лишь пожал плечами и сунул в рот жухлую травинку.

– Давайте уже начнём, – выдохнула Бездна, глядя седому воину прямо в его невыразительные, как застывшее желе, глаза.

Седой воин согласно кивнул и легко, будто диванную подушку, поднял тяжеленный щит, продев руку в толстый кожаный ремень. Он кивнул свои воинам и те неторопливо отошли к краю воды, торопясь не более того, как если бы они освобождали площадку для выпаса отары овец. Соткен тряхнула своими французскими, изогнутыми на манер рогов косами и присоединилась к мужчинам.

Асти прикрылся щитом, выставил вперёд меч и сделал три осторожных шага вперёд, где вновь замер без движения.

«Кто-то же должен скомандовать начало или как это там принято», – подумала Бездна, вытягивая меч из узких ножен.

И тут раздался грохот. Пуля ударила точно посередине двух противников. Она прицельно вошла в мягкий камень, проделав неглубокую дырку, где и сплющилась в маленькую свинцовую лепёшку.

Это вернуло Бездне большую часть потерянного самообладания.

Её руки прекратили трястись, а взгляд перестал беспомощно метаться по намалёванной на щите глупой звериной морде.

Она пошла полукругом, обходя воина и вынуждая того поворачиваться. Асти поворачивался, поворачивался и ещё раз поворачивался, а потом вдруг резко бросился вперёд, одним прыжком преодолев расстояние, разделяющее их.

Бросок был невозможно быстр – быстр настолько, что Аглая не успела отступить с линии атаки.

Получив сильный толчок щитом, она с трудом отклонилась от моментально последовавшего взмаха меча.

Это стоило ей равновесия.

Девушка выпустила из рук свой клинок и упала на бок. Грамотно перекатилась на безопасное расстояние и вскочила на ноги.

Асти опрометчиво повернулся к ней боком, пытаясь завладеть её брошенным оружием. Он уже согнулся, поднимая её полуторник, когда Бездна наградила его крепким пинком в поверхность щита.

Седой воин повалился на скользкие камни, сопровождаемый диким хохотом своих секундантов.

Бездна успела схватить своё оружие, но не смогла ударить. Ей пришлось броситься в сторону от летящей прямо в лицо окованной кромки щита, а после от нового молниеносно исполненного удара снизу.

Она опять чуть не упала, но всё же сумела отступить, заманивая противника на мокрый мох, растущий из глубоких расселин.

Они немного постояли, оценивая друг друга, и Асти вновь пошёл вперёд.

Аглая опустила обе руки, сжимающие рукоятку полуторника, к паху, клинок целил в лицо противника, глумящееся над щитом.

Пружиня на полусогнутых ногах, девушка ожидала противника на месте. Асти подобрался совсем близко, осторожно ставя босые ноги на размякшие кочки мшистых водорослей.

Бездна дождалась, когда одна босая нога утонет в противной зелёной жиже, а вторая поднимется в воздух, и в этот момент резко бросилась вперёд.

Клинок описал в воздухе полукруг – дешёвый, но прекрасно отточенный финт.

Асти воздел вверх щит. Лезвие полуторника лишь слегка чиркнуло по кованому краю, и устремилось вниз обратной дугой.

Старый воин понял обман слишком поздно: кончик датского клинка тоскливо взвизгнул, рассекая мягкий камень скалы.

Отрубленные пальцы ступни – грязные, заляпанные зелёной жижей скатились в лужу.

Асти, не издав ни звука, упал на колено раненной ноги и прикрылся щитом, пытаясь защититься от серии последовавших ударов.

От щита отлетали огромные щепы, и после пятого удара, одна из толстых сосновых досок всё же проломилась, обнажая огромную щель.

Однако и девушка устала: поскользнулась и чуть не пропустила предательский удар снизу – меч викинга вылетел из-под щита, будто раненная кобра.

Аглая заметила клинок и быстро отдёрнула ногу, но его слегка скругленный кончик всё же достал её ляжку, распоров трико и кожу под ним.

Боли она не почувствовала, но мокрота и тепло, распространившиеся по ноге, заставили её отступить на пару шагов.

Она ощупала рану – та сильно кровоточила.

Хмурый Асти тяжело поднимался на ноги, навалившись на железную кромку щита.

Девушка нашла глазами Соткен – женщина отступила к самой воде, ладонь сжимала рукоять катаны.

– Кончай его, у тебя мало времени, – крикнула её кривушка.

Один из воинов развернулся к женщине и приложил грязный палец к губам, требуя тишины.

Второй улыбался, обнажив коричневые пеньки зубов. Он что-то сказал товарищу, кивая на шикарный бюст кривушки.

Что там произошло дальше, Аглая не видела: девушка опустилась на колено возле глубокой расщелины. Она зачерпнула пригоршню влаги и припала губами к ладони.

Седой воин постарался воспользоваться заминкой: Хромая, бросился вперёд, пытаясь добраться до неё. Старик слишком торопился.

Бездна не стала утолять жажду. Девушка метнулась навстречу воину и обрушила свой меч на седую голову, вынудив Асти закрыться истерзанной круглой деревяшкой.

Первый страшный удар заблудившийся во времени викинг принял на щит, второй попытался парировать своим клинком.

Взвизгнула сталь, смачно чавкнула плоть. Льдистые глаза Хмурого Асти удивлённо уставились на отрубленную кисть, сжимающую одноручный меч.

Аглая поспешила добить старого воина и вложила в колющий удар все оставшиеся силы.

Датский полуторник пробил древесину и намертво застрял в щите, что каким-то невозможным усилием успел выставить перед собой раненный воин.

Бездна попыталась выдернуть меч, но тот глубоко проник в дерево, а самый кончик всё же достал грудь Асти, погрузившись в тело мужчины примерно на палец.

Хмурый Асти, рыча и пуская изо рта кровавые слюни, выдрал из себя остриё клинка и, обхватив двумя руками свой щит, сильно дёрнул его в сторону, вырывая из рук девушки и оружие и лёгкую победу.

* * *

– Я стреляю, – палец Монакуры, лежащий на спусковом крючке, слегка подрагивал.

– Обожди, мой хороший, – Йоля держала у глаз старомодный капитанский бинокль Аарона, выполненный из потемневшей меди и заправленный в добротный кожаный чехол, – Сейчас начнётся самое интересное.

– Она ранена, Йоля, – озабоченно буркнул Монакура, припавший к оптическому прицелу снайперской винтовки, – Я стреляю, ребёнок же...

– Ладно, ладно мой хороший, – госпожа лейтенант разочарованно вздохнула, – Стреляй, но это ничего не изменит: потеха только начинается.

Она опустила оптику и склонила голову к маленькой Сигни, что обнимала её голую ногу.

– Хочешь посмотреть, как разлетится голова твоего мерзкого дядьки?

– Ага! – обрадовалась дочь ярла.

Йоля подхватила девочку на руки, придержала оптику.

– Я ничего не вижу, – надула губки Сигни.

– И я ничего не вижу, – мрачно пробубнил Монакура, – Откуда взялся этот чёртов туман?

Никто не видел слабой улыбки, мелькнувшей на губах госпожи лейтенанта, лишь капитан Аарон странно глядел на высокую женщину.

Сержант мотнул головой, разгоняя своими косами сгущающуюся вокруг парома туманную мглу.

– Гиблое дело, – он опустил ствол, – Видимость ноль. Надеюсь, Соткен всё грамотно разрулит.

– Не беспокойся за неё, мой хороший, – Йоля передала капитану бинокль, и, обняв девочку, легко запрыгнула на трубу ограждения, – Лучше займись этими неблагодарными скотами.

Палец госпожи лейтенанта указал на объятые туманом фигуры, крадущиеся по палубной лестнице.

Невозможно длинные ноги в стрёмных ботфортах легко передвигались по стержню металлической трубы: предводительница и маленькая Сигни исчезли в белой пелене.

– Предатели! – рыжий Туи бросился на соплеменников и те попытались убить своего ярла.

Однако конунг, получив четыре или пять весомых ударов, сразу не упал. Карая топором третьего предателя, рыжий великан что-то хрипел, обращаясь к соплеменникам и окрашивая бороду льющейся из разбитого рта кровью. Вскоре его затоптали и оборванцы окружили сбившихся в кучу капитана, сержанта и лива.

Монакура Пуу прицелился, но капитан возложил на ствол старческую иссохшую ладонь.

– Не стоит, Монакура Пуу. Узри то, что считается утраченным уже много тысячелетий. Насладись волшебством боевого танца фараона.

Скрипнула дверь палубной надстройки. В проёме проявились очертания тощей фигуры, опирающийся на гарпун. Сквозь белёсую пелену тумана кровожадно алела вязаная шапочка китобоя.

* * *

– Соткен! – пискнула Аглая и пнула коленом в приближающееся к ней лицо, которое, из-за обилия ссадин и крови, уже и на лицо то походило весьма отдалённо.

Голова ползущего к ней на четвереньках окровавленного существа мотнулась в сторону, но чудовище продолжало преследовать её; опираясь на колени и обрубок правой руки, оно тянуло к ней когтистую длань; яростно скрежетало зубами и хрипело, брызгая слюной, смешанной с кровью.

– Соткен!

Кривушка не отвечала. Краем глаза девушка видела ожесточённую возню у самой воды: звенела сталь, хрипели мужские глотки.

Аглая повернулась задницей к приближающемуся монстру и, скользя коленями и ладонями о мокрые камни, бросилась наутёк, но зацепилась носком сапога о край небольшой выбоинки в скале: девушка растянулась ничком на мокром камне.

Её тот час схватили за ногу: чудовище, утробно похрюкивая, потащило Аглаю к себе.

Бездна развернулась, и подтянув к себе свободную конечность, согнула ту и некоторое время целилась, копя силу и ярость.

Потом её ножка, обтянутая мягкой, превосходно выделанной кожей, распрямилась и втащило в оскаленную пасть нависшей твари.

То, что ранее было Хмурым Асти, лишь немного замешкало.

Оно тряхнуло седой головой и вновь оскалилось, обнажив окровавленные, поломанные зубы.

В покатый, облепленный красными слипшимися волосами лоб монстра вонзился острый край увесистого булыжника и на этот раз девушке повезло.

Асти обмяк, упав лицом в глубокую расселину, заполненную водой. Бездна забралась воину на спину.

Усевшись сверху, Аглая зажала его шею крепкими ляжками. Обеими руками она вцепилась в спутанные волосы, удерживая лицо Асти под водой.