Текст книги "Кого не взяли на небо (СИ)"

Автор книги: Клим Мглин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 52 страниц)

Отменный удар по тощей жопе попаданца..

Юношу бросило прямо на Скаидриса, который, увидав надвигающееся на него нечто, размахнулся бронзовой ножкой и встретил башку скандинава чётким бейсбольным хитом.

Тут бы и виса, и Вальхалла к месту, да только арийский череп выдержал эту оказию, но викинга, разумеется, вырубило напрочь.

Скаидрис вмиг узнал брата по оружию, и добивать поверженного не стал.

Подхватив под мышки павшего, он ретировался назад, в свою комнату, где сначала подсел на жёсткую измену, увидав окровавленный лоб морского разбойника. Тревога прошла после тщательного ощупывания раны. Крови изливалось много, так много, что руки лива покрылись липкой жидкостью по локоть. Однако кости черепа уцелели, и Скаидрис мял, давил, жал и простукивал несчастную башку, пока не удостоверился в этом абсолютно и неоспоримо.

Он положил друга на свою кровать, прикрыл рваной простынёй, чтобы та впитывала истекающую кровушку, и вновь отправился в пролом, дабы наказать того, кто так жёстко их подставил.

* * *

Аглая Бездна давно почувствовала присутствие чужака в запутанном тайном коридоре. Тот передвигался быстро, осторожно и тихо, но всё же не бесшумно.

Он вроде бы пытался поиграть с ней в кошки-мышки, но вот оказия – автоматический Глок в руках девушки не позволял ей смириться со статусом обречённого грызуна.

Она шла вперёд осторожно, но решительно, держа пушку наготове и всем своим видом показывала, что ждёт нападения спереди, хотя таинственный засранец подкрадывался к ней сзади.

Она прекрасно различала тихий шелест, издаваемый им при передвижении. Вражина шуршал, как реактивная маленькая мышка.

Что-то ударило в стену напротив неё и, звонко лязгнув, отскочило на пол. Аглая ухмыльнулась. Она читала мысли этого шутника. Озорник хочет, чтобы она наклонилась за предложенной наживкой.

Этот клоун её забавлял, и она решила пока-что не убивать его. Поиграет с ним, а потом поймает. Поймает своей изящной когтистой лапкой. Поймает и хорошенько рассмотрит добычу. А потом уже решит, что с ним делать.

Она остановилась, скорчила темноте глупую, озадаченную мину и, широко разведя в стороны свои стройные ноги, наклонилась промеж них к полу, шаря ладошкой в темноте.

Услышать этот слабый шелест было непросто. Но Бездна услышала всё, что нужно.

Поэтому в последний момент девушка резко сменила позу.

Присев на согнутые теперь ноги, она отпрыгнула в сторону, и удар алюминиевой битой, предназначавшийся для её упругой, выпяченной задницы, ушёл в молоко.

Она развернулась, вскинула руку, и выстрелила.

Существо, что пронеслось мимо Бездны, хрипло вскрикнуло и моментально исчезло в недрах коридора. Аглая не стала стрелять ещё раз.

Она поднесла к лучу фонарика левую руку, сжатую в кулак и раскрыла ладонь. То, чем кидался таинственный обитатель коридора, оказалось большой железной монетой.

«In God We Trust. 1991», – надувая пухлые губки с трудом прочитала Аглая полустёртую надпись на её поверхности.

Бездна пожала плечами и спрятала раритет в карманчик. Потом встала на ноги, прошла несколько шагов в том направлении, куда скрылся клоун с битой и вновь присела. Посветила на пол. Ярко-красные капли артериальной крови.

"Сразу потёк, но не упал. Хорошо попала. Похоже, надо поспешить, чтобы нагнать шутника и успеть задать ему пару вопросов."

Аглая Бездна ускорила шаг и уже через пару шагов перешла на лёгкую рысь.

Девушка с глазами, словно две червоточины в преисподнюю, шла по кровавому следу своей добычи. Как только её силуэт и отблески армейского фонарика скрылись за очередным поворотом тайного прохода, в коридоре снова наступила жуткая мгла, и этот мрак выплюнул из себя что-то лохматое.

Существо, следующее по пятам Бездны, обладало гигантским ростом, огромными босыми ступнями и ужасающим размером своего болтающегося члена.

Снежный человек был гол, волосат и передвигался совершенно бесшумно.

Глубоко втянув своим идеальной формы носом воздух секретного коридора, йети отправился вслед за своей воспитанницей.

* * *

– Я, наверное, уже лет триста не пробовала настоящего, заварного чая, – сказала Морриган и медленно провела кончиком языка по своим окровавленным губам.

Кончик языка был синюшного цвета, почти чёрный, как у утопленника.

– А мужчин у меня не было, наверное, лет пятьсот,– Она уставилась в чёрное балтийское небо, где Грим выполнял сложные фигуры высшего пилотажа, приспосабливаясь к новым огромным крыльям – кожистым и перепончатым.

Кружащийся веер выпадающих чёрных перьев медленно ложился на морские волны.

– Как думаешь, Госпожа, эта тварь нас не спалит, когда окончательно трансформируется?

Йоля, сидевшая на вёслах в одиночку, лишь криво ухмыльнулась ей в ответ и продолжила грести.

Морриган поиграла белокурым локоном малышки Сигни, и демонстративно прикрыв уши девочки, доверительно спросила у гребущей женщины:

– У вас там, на кораблике, мужиков нет?

– Есть мой папа, но он теперь драугр, – ответила ей маленькая девочка и помотала головой, высвобождая её из холодных ладоней.

– Мертвецов не требуется. Надоели, – Морриган поникла взором, и тут Сигни выпалила:

– Тот красавец йотун с дурацким непроизносимым именем поехал спасать своего гордого ученика и нашего скальда. Но, скорее всего, их там всех поубивали, и теперь на Нагльфаре из живых мужчин остался только старик кормчий...

Ледяной душ, вырвавшийся из под йолиного весла, лишил девочку дара речи, но последующий горящий волчий взгляд подсушил одёжку.

– Так, так, так.

Длинные, покрытые затейливой вязью синих татуировок пальцы, увенчанные чудовищно отросшими грязными ногтями, побарабанили по борту шлюпки.

– Устами ребёнка глаголет истина. Ты, Госпожа, в лучшем случае, что-то недоговариваешь. В худшем и наиболее правдоподобном, ты что-то утаиваешь от своей верной подружки. Итак, чем же я заслужила такое отношение?

Йоля тяжело вздохнула, выпустила из рук вёсла и, осторожно передвигаясь по утлому судёнышку, достигла скамейки, где мокрая Сигни жалась к алому боку Морриган. Змеи выползали из чёрной копны её блестящих волос, трогали соломенную макушку девочки своими раздвоенными языками и вновь прятались в густой гриве. Женщина с кровью в волосах приподняла голову девочки и примирительно чмокнула её в маленький, розовый носик. Потом уставилась на гостью.

– Ты нужна мне, Морри. Видишь, какая она наивная. Но и опасная в то же время. Потенциально опасная, я бы сказала. Мне давно уже не встречался никто столь же сильный, как эта глупышка, что сейчас мимоходом сдала меня с потрохами. В ней, как я уже упоминала, кроется огромный потенциал, но нужно много работать. Кто же ещё, кроме тебя, сможешь сделать из неё ту, что будет подобна нам. Если она, конечно, проснётся и сойдёт с того ужасного дерева страданий.

Мертвенно-бледное лицо обратилось навстречу суровому лику воительницы.

– Никто и не сможет, моя Госпожа. Никто не сможет заставить её проснуться и никто не сделает её подобной нам. Никто, кроме меня.

Бледно-зелёные глаза сощурились. Неистовый багрянец осенних костров мерцал в тягучем мороке болотной трясины. Морриган слегка прикрыла веки и добавила:

– Но, Госпожа, услуга за услугу. Как равный равному, если ты действительно так оцениваешь мои скромные способности. Ответь мне – кого ты там от меня прячешь, и в чём, собственно, вся интрига?

* * *

Мир треснул по швам и расползся рваными лоскутьями. Реальность слепила, будто тысяча чёрных звёзд. Неотвратимо поднялась болезненная, нестерпимо мучительная волна и обрушилась сокрушающим небытием. То, что осталось от её сознания, устремилось в полёт навстречу тёмному сиянию, но вмиг сгорело, превратившись в пепел и вскоре рассеялось без следа. Время перестало существовать.

Она упала на пол, разметав по отсыревшему ковру густые пряди своих шикарных волос. Руки безвольно раскинулись в стороны. Из синего бутона вытатуированной дикой розы, бывшей неделю назад ярко-алой, торчал допотопный стеклянный шприц.

* * *

Бездна прыгнула вперёд, пытаясь схватить обессиленного человека, который стоял, опершись о стену, но тот резко оттолкнулся и, ловко избежав захвата, вновь бросился наутёк. Пол под стеной окрасились в красный. Бездна зашипела, как рассерженный кот, подняла было ствол Глока, но сразу же опустила пистолет. Она хмуро уставилась в спину удаляющегося засранца. Тут что-то было не так. Это «не так» ощущалось знакомым и родным, но тем не менее, абсолютно неуловимым. Как навсегда забытое слово, вертящееся на языке.

Но то, что она не выстрелила и то, что беглец передвигался по коридору на резвых роликах, вооружённый блестящей бейсбольной битой, как раз и являлось кусочком пазла, терзающего слабый мозг девушки.

Всё это она уже где-то видела.

Что-то внутри девушки протестовала против добивания затейливого роллера, развлекающегося катанием по тайному коридору замка и заманиванию в оный молодых девушек, всего лишь с целью дать тем хорошего поджопника.

– Эй, чудила, я тебя, кажется, знаю. Стой, дурачок, у тебя задета артерия, надо перетянуть, а то кровью истечёшь.

– Он, скорее всего, не понимает тебя, – раздался сзади знакомый хриплый голос, и Аглая медленно развернулась и застыла, поражённая.

– Что больше нравится? – спросил Монакура Пуу, вступая в пятно света от её армейского фонарика.

Сержант гордо задрал свой новый, идеальный нос – тонкий, прямой, с изящной аристократической горбинкой. Его член свисал вниз могучей колбасой, напоминая слегка поднапрягшийся слоновий хобот. Бездна пожевала челюстями, пробуя свой ответ на вкус и благоразумно промолчала.

Монакура Пуу, голый и огромный, подошёл и встал рядом с девушкой, уставясь в проход секретного коридора. Потом сложил свои гигантские ладони в рупор и громко прорычал в темноту:

– Stop this fucking games, bro. Do you need help or do you wanna bleed?

В ответ послышался слабый шелест, и вскоре из сумрачного проёма показалась медленно приближающаяся фигура. Она передвигалась, будто пьяный вдрызг хоккеист. На пол полетела стальная бита, и незнакомец попытался приподнять руки в жесте добрых намерений, но тут его ноги подкосились. и странный обитатель тайного коридора рухнул лицом вниз.

Сержант и Аглая бросились к распростёртому на полу телу. Монакура перевернул лежащего и сдвинул вверх нахлобученную на самые глаза вязаную клошарскую шапчонку.

Аглая Бездна навела на открывшееся лицо луч своего фонарика, и ахнула, прикрыв свой огромный рот ладошкой в жесте истинного удивления.

– Здравствуй, бойцовая рыбка, – произнёс сержант, и, не мешкая, начал раздевать безжизненное тело.

В сторону полетели ролики, невнятные цацки на массивных золотых цепочках, и части спортивного костюма бренда «Adidas».

– Нашёл, – выдохнул голый сержант, ощупывающий и осматривающий обнажённого мужчину, – Мелкая, ремень!

Бездна выдернула их штанов армейский ремень и протянула Монакуре.

– Я почему-то так и думал, что это ты здесь живёшь, – радостно сообщил сержант наклонившись к уху пленника, ущербно куцому и заросшему жёстким седым волосом.

– Так это он и есть? Собственной персоной? – раздался сзади мрачный голос лива.

Монакура Пуу затянул ремень на простреленном бедре мужчины, останавливая кровотечение, и, полуобернувшись к догнавшему их Скаидрису, кивнул головой.

– Ёп твою мать, – произнёс лив, опустившийся подле тела злосчастного хранителя древнего замка, – Соткен и правда волшебница. Вы только посмотрите. Это ж, блядь, его лицо. Его настоящее лицо. Ему же, наверное, лет сто уже, а лицо, как на тех старых постерах девяностых.

Монакура Пуу одобряюще похлопал лива по плечу, и кивнул.

– Так оно и есть, щенок. Та самая культовая физиономия. Помоги мне поднять его. Мелкая, сделай нам проход.

Милитаристский ботинок обрушил на стену всю мощь своего брутального протектора и хлипкий гипсокартон, хранящий тайны секретного коридора, разлетелся в пыль. Монакура Пуу и Скаидрис внесли тело в помещение, оказавшееся просторным холлом. Сержант огляделся по-сторонам, поднял кверху лохматую голову и глубоко вдохнул спёртый воздух древнего особняка.

– Туда, – уверенно сказал он и потащился вперёд, сжимая в огромных лапах обнажённые ступни пойманного хранителя коридора. – Теперь нам нужно поспешить. Нам снова нужен наш чудесный доктор. Надеюсь, кто-либо, кроме меня, согласится поделиться своей кровью с живой легендой?

* * *

Скальд Хельги грезил наяву. С тех пор, как неумолимое время преподнесло ему неожиданный сюрприз в виде перемещения в пространстве, он непрестанно благодарил судьбу за этот драгоценный подарок, ибо нынешняя относительная реальность нравилась ему всё больше и больше. Всё, что случалось здесь, в этом странном мире, было... как же это новое слово... Было просто охуенно! Во! Просто охуенно! Все эти «тачки», «пушки», кошмарные сражения и абсолютно невероятные приключения. А сейчас ему снился сон, да не простой. То, что происходило с ним сейчас, являлось настоящим волшебством, сладким мороком, липкими ведьминскими чарами. Юный воин лежал на спине, распростёртый на широченной кровати, а чресла его объезжала растрёпанная женщина, именно та, которую он не так давно возжелал наяву, очарованный её колдовскими танцами. Хельги зрил огромные упругие груди, что колыхались над его лицом, осязал мокрое естество наездницы и ни сколько не стремался обкончаться раньше времени. От переизбытка страсти. Ведь это же, всего-навсего, очень яркий, прекрасный сон. Такие сны – обычное дело для тонкого сознания одарённых скальдов. Великих скальдов. Юноша попытался схватить губами бешено прыгающий перед его носом набухший сосок, промахнулся, а затем выгнулся дугой, будто плечи короткого боевого лука, и мощно извергся, сжав задницу женщины изо всех своих немалых силёнок. Та продолжала свой галоп, но, почувствовав, что конь под ней пал, остановилась, и, сильно размахнувшись, втащила скальду крепкого леща слева. Курносый нос и пухлые подростковые губы окрасились в красное.

Грёзы кончились и наступила суровая реальность. Это не было сном. Он обкончался раньше времени.

Любовники услышали шум в коридоре: Соткен неторопливо слезла с юноши, одёрнула своё дурацкое платье, и нацелив в проём двери дуло Ремингтона, невозмутимо ожидала появления гостей. Как обычно, дверь распахнулась от сильного пинка стройной женской ноги и в помещение ввалилась Аглая Бездна, тыкающая во все углы стволом своего Глока, а за ней – голый Монакура Пуу и наполовину голый Скаидрис, с окровавленным животом.

Мужчины что-то тащили.

– Съеби с кровати, – небрежно бросил сержант испуганному викингу, – Кто это тебя так, сопляк?

Хельги потёр разбитый лоб и сполз с постели прочь.

– Я, – ответил удручённый Скаидрис и гадостная ухмылка Монакуры Пуу стала ещё шире.

Они бережно положили свою ношу на кровать и Монакура оглянулся было, чтобы призвать доктора, но та уже стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу и вожделенно оглядывая всех прибывших.

– Ах, сколько обнажённых мужчин, – сказала она и слегка пощекотала огромный член сержанта.

Сержант презрительно оглядел двух щенков подле себя, после чего ткнул пальцем в свою ношу.

– Отставить, боец. Посмотри лучше, кого мы нашли. Ему надо срочно помочь.

– Когда это ты, мой милый, хотел помочь человеку... – начала было Соткен, но осеклась, лишь только её, затуманенный ведьминским зельем взгляд, остановился на бледном лице лежащего человека.

Соткен непроизвольно вздрогнула.

– Ёп твою мать, Харли. Ты всё ещё здесь. Здравствуй.

В стальных глазах заблестела предательская влага.

– Твоя работа? – толстый, как палка колбасы, палец сержанта указывал на точёное лицо раненного мужчины.

В голосе Монакуры чувствовалось искреннее уважение.

– Моя, – голос Соткен вновь отвердел, – Моя работа.

– А это, – длинный грязный палец уткнулся в окровавленное бедро пленника, – Походу, работа ваших грязных лап, как я посмотрю. Творишь магию, создаёшь прекрасное, даришь людям красоту, а вы всё рушите. Вандалы...

Она вздохнула, и проверив у лежащего пульс, ощупала рану.

– В операционную его. Нам всем повезло. Сейчас я на творческом подъёме. Правда поднялась невысоко.

Скальда Хельги одарили уничижительным взглядом, после чего маленькая кривая женщина в дурацком летнем платье подхватила за ствол своё ружьё и исчезла в сумраке коридора.

* * *

– Какая прелесть, – бледная рука, покрытая затейливой вязью синих татуировок, поднесла изящную фарфоровую чашечку к приоткрытым алым губам.

Морриган слегка подула на дымящуюся влагу и жадно опорожнила стакан кипятка. Сигни поморщилась. Старый Аарон неодобрительно покачал головой.

– Можно мне ещё, – Женщина в алом платье поставила опустевший сосуд на маленькое блюдце, стоящее на столе, за которым они все расположились.

На перламутровом ободке чашечки, там, где к нему прикоснулись губы Морриган, остался кровавый отпечаток.

Йоля оторвалась от созерцания обкусанных ногтей, и выжидающе уставилась на тощего мертвеца, одного из шести телохранителей Великого Джета, стоящего у неё над правым плечом.

Живой труп, наряженный в драный, покрытый грязно-жёлтыми пятнами передник, одетый поверх промасленного комбинезона, не шелохнулся. Взгляд печальных очей, закрытых мутными бельмами, пронзал стальные стены парома и бескрайнее море за ними.

Госпожа вздохнула, и, сняв роскошные ноги, обутые в проклёпанные сапожища, с поверхности стола, встала, вознесясь медно-красной головой к высокому потолку кают-кампании. Обнажённая рука, покрытая ссадинами, царапинами и веснушками, потянулась к заварочному чайнику.

– Можно мне без кипяточка, – произнесла Морриган, жадно наблюдая за коричневой струйкой, изливающийся в её кружку. – Разводить чай кипятком – варварство.

– Чавку обожгла, – согласился с ведьмой капитан Аарон.

Маленькая чашечка наполнилась, и вскоре чай перелился через край, залил блюдце, а затем пролился на столешницу.

– Спасибо, Госпожа, – поблагодарила Морриган, и только тогда Йоля подняла носик чайничка кверху.

– Выпей ещё чая, – обратилась древняя ведьма, наклоняясь к Сигни.

– Ещё? – возмущённо захлопала ресницами девочка. – Я пока ещё ничего не пила.

– Вот и выпей, – Морриган указала ей на чашку.

– Тебе сладенького? – заботливо поинтересовалась она, и, не дождавшись ответа, перевернула сахарницу в переполненный сосуд: лужа под блюдцем увеличилась вдвое.

– Пей, моя ненаглядная, – изящная рука нежно погладила малышку Сигни по голове.

– Чайку отведали, теперь время беседы, – Морриган откинулась в глубокое кожаное кресло и, подхватив маленькую Сигни, усадила себе на колени.

Девочка поёрзала, устраиваясь поудобнее и потянулась к чашке, плавающей в луже пролитого на стол чая.

– Значит ты всё это серьёзно, Госпожа, – синие пальцы погрузились в белокурые локоны девочки.

По руке Морриган медленно ползла бриллиантовая змея, обвивая обнажённое предплечье, словно кольца позеленевшего от времени медного браслета.

– Не прикидывайся дурой, Великий Упуаут, – женщина в алом скорчила кислую гримасу в ответ на выгнутые тонкой дугой йолины брови. – Я имею ввиду открытый вызов Архистратигу и всем его рабам.

Морриган побарабанила по столу пальцами и уставилась на Йолю, которая продолжала хранить на лице выражение конкретного потрясения. Ведьма постаралась сдержать раздражение, но тут поняла, на что именно так воодушевлённо таращится её собеседница.

Малышка Сигни сидела к ней спиной, на её собственных коленях, и Морриган не сразу заметила, что руки девочки плотно обхватывают края чашечки с чаем, приподняв ту над столешницей. Влага, переполняющая сосуд, застыла вязкой коричневой массой, и ни одна капля не перелилась через край, пока губы девочки тянулись к ней.

– Но это ж, блядь, никакая не магия, – восхищённо произнесла великая кельтская колдунья.

– Угу, – хрипло ответила ей Йоля, облизывая пересохшие губы и внимательно наблюдая, как малышка Сигни вкушает чаёк.

– Ты же тоже так можешь, Волк.

В голосе Морриган слышалась робкая надежда.

– Ну, почти, – предводительница глубоко вздохнула и ткнула локтем замершего возле неё дохлого гарсона.

Тот встрепенулся и вскоре все остальные чашечки чайного сервиза, стоящие до этого момента пустыми, наполнились благоухающим напитком.

– Могу, но не совсем так. Вернее сказать – совсем не так, – поправилась Йоля. – Я настолько замедляю время, что окружающие просто напросто не способны это заметить. Им кажется, что это я ускоряюсь.

– Но ведь и это никакая не магия, Госпожа, – вновь завистливо произнесла Морриган.

– Верно, Морри. Но эта малышка ничего не замедляет, и не ускоряет. Она просто-напросто осознаёт суть вещей, что, как мы с тобой хорошо знаем, есть пустота.

Морриган отобрала полупустую чашку у Сигни, мимолётно обозрела сосуд и поставила на стол. Потом развернула девочку к себе лицом и уставилась в синие наглые глазёнки.

– Дай мне ещё чая, Морриган, – попросила девочка.

– Не дам, ночью ссаться будешь, а Волк говорит, что вместо стульчака на горшке твоя задница находит массу пренеприятных приключений. Так что хватит с тебя чая, моя ненаглядная.

Сигни надула губки, и обхватила шею женщины двумя руками, зарывшись носом в её роскошные космы, свисающие с плеч. Оттуда порскнула пара змеек. Одна заползла в глубокий вырез алого платья, а вторая сползла Сигни на спину, но та будто бы и не заметила прикосновения холодной гадины.

Йоля отхлебнула чайку и обратилась к гостье.

– Отвечу на твой вопрос, моя хорошая. Насчёт открытого вызова. Да, я решилась, но мне нужны соратники.

Морриган одобряюще кивнула головой и оттуда вывалилась ещё пара-тройка змеек. Женщина в алом состроила из пальцев своей руки злобную синюю козу, и, приставив её к макушке своей головы, вопросительно глянула на Йолю.

– Упаси меня господи, – ответила та на её немой вопрос, – Только не этот неудачник. Этот старый козёл опять пытался меня убить – от коварства и собственного бессилия. А может хотел слегка потренироваться, оценить собственные силы, прежде чем самому выступить против Архистратига. Неважно. Я надрала его надменную жопу. Я и мои прихвостни.

– Во дурень. – протянула Морриган. – Он и ко мне приходил. Мол так и так – помоги. Упуаут – горд и несговорчив. Жидов не любит. Все мои предложения отвергает. Уговори Волка, вы ведь подруги.

– Во как! – Йоля оживилась и, положив на сплетённые вместе кисти рук свой квадратный подбородок, доверительно глянула на собеседницу. – А ты что?

– А я что? – Морриган хитро сощурилась и облизнулась, – Я тему сменила. Отвлекла Князя. Так отвлекла, что он и не вспомнил, чего от меня хотел.

– Понятно, – едко заметила Йоля и сощурилась в ответ.

– Ах, он же такой красавчик, – Морриган отвела взгляд от волчьих глаз подружки и мечтательно зажмурилась.

Звонкий шлепок по застеклённой стене кают-кампании заставил обеих сплетниц обернуться в ту сторону. Из мрака ночи вылетело что-то чёрное, похожее на гибкий резиновый трос, увенчанный на конце острым шипом и снова шлёпнуло по стеклу.

Потом чешуйчатый хвост исчез, из темноты проявилась чудовищная рожа и прильнула к панорамному окну.

Эта вытянутая морда, несомненно принадлежавшая древнему ящеру, растянулась в глумливой улыбке, демонстрируя четыре ряда ужасных кривых клыков и раздвоенный змеиный язык, толщиной с руку пещерного тролля.

Треугольную голову рептилоида украшали многочисленные шипы, длинные ослиноподобные уши, выбивающиеся из под гривы спутанных косм, и три пары рогов. Первая параявлялась самой маленькой и походила на зубья от вил, что причудливо изогнул при ковке пьяный в драбадан кузнец.

Втораяпара была намного длиннее – абсолютно прямые, они имели витую форму, грязно пародируя целомудренное достоинство легендарных аликорнов.

Третья, самая ужасающая пара, своими ломаными линиями недвусмысленно навевала образы древних, запретных символов.

Острый нос чудища формой напоминал огромный клюв гигантского ворона.

Морда прильнула к стеклу, расплющив ноздри, над которыми вилась пара струек тонкого сизого дымка.

Морриган посильнее прижала к себе малышку Сигни, что уже дремала, уткнувшись лицом в её плечо, и весьма тревожно оглядела ужасную рожу за стеклом.

– Пророчество исполнилось, – прошептала ведьма, – Весьма неплохо, милая, но, боюсь, данная трансформация может быть опасной не только для окружающих, но и в первую очередь, для тебя самой.

– Мне тоже нравится, – Йолины глаза полыхали восторженными огнями.

– Тебе-то понятно, что нравится, – голос Морриган выдал минорные нотки, – Великий Волк – непревзойдённый воин. А что нужно великому воину? Естественно, могучее оружие. Вот и получите, – синий палец кельтской богини ткнул в сторону дракона.

Йоля слегка склонила голову в стороны женщины в красном, и та закрыла свой окровавленный рот, проглотив последние слова вместе с разъедающей её желчью досады.

– Поймите одно, мои хорошие, – красные волосы взметнулись вверх; воздух наполнился мельчайшими капельками крови. – Грим никуда не делся. Тут он, старина. Посмотрите ему в глаза.

Морриган и весьма приунывший Аарон уставились в панорамное окно. Старый паромщик даже приблизился вплотную к монстру и постучал рукой по стеклу. Глаза, чёрные, словно два огромных куска антрацита, меньше всего напоминали горящие канонические очи дракона. Апгрейденный Грим подмигнул собравшимся правым глазом, в блистающей черноте которого плескалось абсолютное, вневременное безумие.

Капитан Аарон отшатнулся от окна. Он широко улыбался. Схватив со стола заварочный чайник, старик подцепил своей костлявой дланью железное ведро, полное дохлой серебристой рыбёшки, и бросился прочь из помещения кают-кампании.

– Любит её, – удовлетворительно заявила Морриган, провожая капитана внимательным взглядом.

– Он любит Грима. Сестру же твою считает паразитом, коим она, в данном, конкретном случае, и является, – Йоля полыхнула взглядом по мертвенно бледному лицу собеседницы, явно вызывая ту на дискуссию, но Морриган лишь подняла обе ладони кверху в универсальном миролюбивом жесте.

– Всё не так просто, моя Госпожа. Сдаётся мне, что твои познания насчёт данной, остро прогрессирующей стадии деменции прекокс, слегка устарели. Но мне бы хотелось, чтобы ты оказалась права. Если эти манифестации сознательны, то, возможно, вскоре этой глупой вороне надоест чудить, и она сможет наконец-то выпить чайку со своей любимой сестричкой. А, кстати, где чаёк?

Йоля кивнула в сторону окна. Грим сидел на собственном хвосте, запрокинув назад голову. Его чудовищная пасть была широко распахнута. Капитан Аарон наклонил чайник и вливал дымящуюся чайную заварку прямо ему в глотку. Страшный змей морщился от удовольствия.

– Эти двое нашли друг друга, – пальцы Морриган вновь принялись отбивать нервную трель по мокрой от липкого чая столешнице, а в голосе снова послышались завистливые, страдальческие нотки.

–«Я ищу таких, как я», – согласилась с ней Упуаут и придвинула к ведьме свою, всё ещё полную кружку.

Морриган благодарно кивнула подруге, и, жадно схватив чашечку обеими руками, опорожнила её в три глотка. Её нахмуренное чело разгладилось, и на бледном, как у мертвеца, лбу проступили болезненные ярко-красные пятна.

– Ладно, вернёмся к нашим баранам, то бишь к нашему важному разговору, что звучал здесь, пока эта тварь не сбила нас своим театральным появлением в новом, весьма впечатляющем образе, – Морриган кивнула в сторону панорамного окна.

Аарон и Грим уже закончили с чаем и теперь старик стоял на широкой палубе, широко расставив босые ноги. В одной руке он держал мятое ведро, а другой конечностью выуживал оттуда дохлую рыбёшку и подкидывал высоко в воздух. Вокруг него вертелся громадный дракон, проявляя воистину щенячий восторг. Чудовище ловило угощение, исторгая из пасти клубы сизого дыма.

– Расскажи мне о своих, так называемых, «прихвостнях», госпожа. И, кстати, что за «красавца-йотуна» ты отослала прочь прямо перед моим визитом сюда?

Кельтская колдунья встала со своего высокого барного табурета и, подойдя к пустующему кожаному креслу, осторожно уложила на его сидение сопящую Сигни. Девочка крепко спала. Морриган вернулась на своё место, и, заглянув в опустевшую кружку, выжидающе уставилась на мертвеца, стоящего за левым плечом Госпожи. Тот не пошевелился. Йоля вздохнула и с видимой неохотой слезла со своего стула. Ребристая поверхность стального гофрированного пола издала пронзительный стон, ощутив на своей шкуре поцелуй металлических шипов йолиных сапог. Госпожа поморщилась, прицелилась, и, с некоторой опаской, ткнула пальцем в кнопку электрического чайника. После чего резко отдёрнула руку.

– Это же необычные человечки, эти твои «прихвостни», так ведь? – Морриган уставилась на крепкую женскую задницу, плотно обтянутую полоской чёрной материи, покрытой многочисленными заплатками и странными пятнами, весьма напоминающими мёртвые рожи.

– Конечно необычные, – после короткой паузы ответила она сама себе, и, с ненавистью взглянув на дохлого официанта, принялась копаться в многочисленных баночках и склянках, коими был уставлен весь стол.

Она обнюхивала содержимое каждой из них, и, наконец, нашла искомое.

– А вот и заварочка, – радостно воскликнула Морриган, но, спустя мгновение, её бледное лицо исказилось мучительной гримасой.

Ведьма откинула в сторону склянку и, запустив обе руки в свои растрёпанные космы,принялась оголтело чесаться, а после зашипела, вытаскивая что-то из своей шевелюры.

– Ах ты сука, – прохрипела Морриган, и Йоля обернулась к подруге, вопросительно изогнув рыжие брови.

Кельтская ведьма ожесточённо трясла кистью своей правой руки в большой палец которой впилась небольшая змейка. В отличие от своих товарок, обитающих в волосах богини, змейка была не зелёной, а ярко-рыжей, словно зрелый апельсин. Морриган выругалась и припечатала паразита об столешницу. Змейка закатила глазки, разжала челюсти и отвалилась. Женщина в алом небрежно смахнула её бесчувственное тельце, отливающее цитрусовым сиянием, на пол.

– Я не знала, – виновато обратилась она к Йоле, наблюдающей за происходящим с плохо скрываемым яростным сарказмом, – Я сказала ей сидеть дома, и не лезть не в свои дела. Я даже предположить не могла, что эта коварная сука сумеет так дёшево меня провести.

– Зато теперь вся тримутри в сборе, и, возможно, это к лучшему, – произнесла Йоля в пустоту и уставилась на змеиное тельце, валяющееся на полу.

Лицо Морриган побелело ещё сильнее, щёки вновь покрылись болезненными пятнами. Кусая грязные, кривые ногти, ведьма подошла к дохлой змее и пнула её ногой. Оранжевое тело полыхнуло ярким сиянием и принялось стремительно изменяться. Оно приобрело размытые очертания, а через несколько ударов сердца полностью пропало, превратившись в бесформенный сгусток багряного оттенка. Эта аморфная субстанция медленно увеличивалась в размерах, превращаясь в хищный туман, что тянулся к обнажённым ступням кельтской богини.