Текст книги "Волчьи ягоды (СИ)"

Автор книги: Кейси Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 45 страниц)

Торт оказался великолепен, под стать чаю.

– Это прислал мой… брат, хм. – Оля с улыбкой вертела в пальцах ленточку с упаковки. – Муж моей старшей сестры. Они скоро приедут погостить.

– Зачем ты мне рассказываешь? Я ведь чужой.

Слова вырвались сами. Йорек хотел хлопнуть себя по лицу, или придавить, и заодно горло себе пережать, и вообще – но Оля вмиг стала серьёзной, хоть и что-то лукавое золотилось в её взгляде.

– Я общаюсь со многими людьми, – произнесла она. – Я многих знаю и стараюсь понимать и принимать их. Но это не значит, что верю каждому наивно. – Она слегка наклонила голову. – Ты какой-то особенный, что ли. С тобой легко.

«Ты особенный». Она так и сказала?!

Оба замолкли – резко накатило осознание двусмысленности слов. Оля пролепетала что-то про «ну в смысле это просто такое сравнение», Йорек как-то ответил, и тему оба перевели, вздыхая от неловкости и нервно улыбаясь.

Но утро всё равно прошло хорошо. Лучше, чем у Йорека они бывают.

– Спасибо за всё, – сказал он на прощание.

Больше ему нет смысла приходить. Конечно, если от лица NOTE понадобится что-то, но просто так – это неприлично. И незачем. Их пути на этом расходились, и Йореку хотелось уйти с чистой совестью.

– Приходи, если что, – молвила Оля немного застенчиво.

Завтра всё будет обычным, как и сегодня, как и каждый день. Жизнь вернётся в свое русло. Больше не нужно будет беспокоиться ни о таинственной полуночи, ни о девушке-инвалиде с бархатной улыбкой.

Йореку так и лучше. Давно усвоилось, что его близость приносит сплошные беды, и ранить этим подобного светлого человека он не собирался. Было бы неплохо вернуться к прежнему существованию и не скучать по осколочному, подавляемому долгое время желанию привязываться к людям.

Да, было бы неплохо…

Дверь в квартиру была открыта – владелец даже не позаботился о сохранности своего имущества. Ну, или ждал гостей. Тем не менее, визиту Йорека он удивился.

Юноша посмотрел на хозяина тихой обители с выражением лёгкой иронии. На Каспере, отдыхавшем от работы в сей чудесный денёк, была майка и шорты, руки, до плеч покрытые узором татуировок, были в чём-то измазаны, и сам его вид всячески отрицал возможность его присутствия в списке десяти сильнейших странных.

– Чиню мотоцикл, – лаконично пояснил Каспер, пропуская Йорека внутрь.

– Затащив его на пятый этаж?

– Пришлось повозиться.

Каспер вытер руки о полотенце – руки чище не стали, а вот полотенце почернело. Он даже предложил выпить что-нибудь, но Йорек, представляя состояние кружек, взятых подобными руками, отказался. Да и вообще, он чай с тортом пил. Ему хорошо.

– Так что ты пришёл? – полюбопытствовал Каспер, бухаясь на стул за столиком.

Йорек устроился на соседнем, краем глаза рассматривая чистую светлую кухонку. Каспер обитал в однокомнатной квартирке неподалеку от центра NOTE и своего кафе, работал же достаточно, чтобы оплатить хоть пять таких убежищ – но не переезжал. Наверно, дело в версиях.

– Слушай, всегда хотел спросить, – рискнул Йорек, – а что ты испытываешь, когда разделяешься?

Каспер воззрился на него немного недовольно, но затем сменил эмоцию на задумчивость. Вряд ли ему в новинку было отвечать на подобное, но он всё равно решил утолить любопытство младшего подчинённого.

– Ты представляешь, как это смотрится со стороны?

– Ну, не очень.

– И не надо, это жутко… Хм. Моя странность заключается именно в том, что, разделяясь на два одинаковых тела, я сохраняю разум полностью. Получается как бы два одинаковых существа – целиком одинаковых. Телепатии нет никакой, но я же могу сам с собой говорить и представлять, что подумал бы на этом месте. Роан как-то предложил мне создать единую боевую команду, чтобы все действовали слаженно…

– Вдохновляющая идея!

– Вполне, но неудобно на людях показываться.

– И много ты… делишься?

Каспер пожал плечами.

– Как захочу. Все мои версии сейчас находятся в разных местах; в основном – в столицах NOTE или важных точках. В конце дня, когда я засыпаю, мой разум объединяет все ощущения и воспоминания двойников… То есть, грубо говоря, во сне я опять один, но как будто прожил этот день в разных местах. Поэтому я знаю обстановку везде. Это делает меня одним из Десятки – не из-за силы, а из-за полезности.

Да, Десятка… Роан, Каспер и еще восемь самых удивительных людей страны. Они не стоят над всем NOTE и не управляют, конечно. Посмотреть со стороны – если Каспер ещё мог бы сойти за руководителя, то Роан больше напоминал… кого? Он вообще странный. Йорек не относился к нему плохо, но предпочитал тесно не общаться: у Роана всегда были специфичные взгляды на жизнь. И всё-таки это была Десятка.

– А если вдруг какой-то клон погибнет?

– Сам догадайся. – Каспер поморщился.

– М. – Йорек помолчал. Над столом тикали часы, отмеряя мгновения жизней, и Йорек сообщил: – Я знаю, почему похитили Роанову девочку.

Кружка вывалилась из перемазанных пальцев недо-механика и покатилась по полу, расплескав содержимое. Пытливые глаза, жёлтые и пристальные, как у сокола или иной хищной птицы, пригвоздили Йорека к месту.

– Что ты сказал? – быстро переспросил Каспер.

Гость застенчиво поёжился.

– В день её вызволения я в автобусе встретил одного типа… – «Не ищи меня больше». – В общем, он дал наводку. Пришлось пойти на контакт с одной девушкой-нейтралом, она помогла найти нужного человека и…

– Оля? Цветаева Оля?

– А, ну да. – Воспоминание о том, что Каспер её знает, Йорека не сильно обрадовало. – А уже сам человек почти целиком ответил. В общем… тут только мои догадки, но это почти подтверждено…

Йорек почему-то смутился. Расследовать это дельце было, по крайней мере, интересно, но что-то будет, если он ошибался? Хоть он и был почти уверен, всё равно тревожился.

А вот Каспер следил за ним с пылающим вниманием, и Йорек, собравшись с духом, договорил:

– Полагаю, Настя в какой-то мере повлияет на смерть одного из важных лиц в Лектории. Поэтому её и решили устранить сразу.

Жёлтые глаза собеседника вспыхнули.

– Потрясающе! – Он вскочил. – Это многое объясняет! Йор, ты уверен?

– Да. Я и сам почти получил ответ.

В чувствах Каспер хлопнул его по плечу так, что кость заныла. Зато его восторг подсказывал – он ещё обдумает этот вариант.

– Молодец, что поделился, – серьёзно сказал Каспер. – Это очень поможет.

– Угу.

Если судьба этой девушки действительно тесно переплетена с судьбой кого-то из Лектория, логично ли беречь её так, как сейчас? Если бы отправить её подальше от Авельска… Но Йорек понимал, что решение выносить не ему. Что он мог, то уже сделал, и того достаточно.

Да, он отлично поработал…

========== Экстра / Мост через время ==========

Борис, Михаил

– 8 июля 2017

Вместе с дождями в город пришла прохлада.

Она опустилась плотным облаком и не выпускала, белея небом и угрожая раскатами грома время от времени. Изредка дождь начинался снова, затемняя асфальт и рассыпая вокруг мимолётные простуды. Авельск насыщался влагой, холодел и грустил в ожидании тепла.

Прохлада не затрагивала элитный ресторан на главной улице. Здесь всё было комфортно, роскошно и дорого, начиная от изысканного бордово-бежевого оформления и заканчивая изящно уложенными салфетками. На деньги, которых стоила здесь чашечка кофе, можно было закупиться едой в гипермаркете на целый месяц, а официанты ходили прямые, вышколенные и идеальные – под стать помещениям. Правда, немного обиженные, потому что от посетителей чаевых не ожидалось: два человека, устроившихся у дальнего окна с видом на город, только пили.

Первый человек был воплощением серьёзности. На вешалке рядом покоилось пальто; на самом мужчине была до слёз белоснежная рубашка с тёмным галстуком, отутюженные брюки и лакированные ботинки; его чёрные волосы были короче у висков и с зачёсанной набок чёлкой, а само лицо выражало полную строгость – будь он учителем, его ученики ходили бы по струнке, один раз взглянув на это выражение. Сдержанность и официальность, полное дополнение чёрного и белого в его образе разрывалось пронзительными голубыми глазами, смотревшими с прищуром и цепкой настороженной суровостью – но какой же яркий цвет они имели!

Его собеседник выглядел его ровесником – лет тридцать. Он тоже был одет официально, однако в нём не было закрытой серьёзности, как у второго мужчины; наоборот, галстук ослаблен, нога на ноге, а манеры расточали любезность и грациозную раскрепощённость, такую, что не смутила бы никого из взрослых, но и не дала бы почувствовать равенство никому из подростков. У этого мужчины были зачёсанные назад, приглаженные будто лаком светлые волосы, такие же светлые глаза и светлое, приятное лицо.

Со стороны смотрелось как деловая встреча, но на самом деле это было более склонно к встрече двух давних приятелей.

– Всё-таки Кет? – спросил темноволосый мужчина без толики одобрения или отрицательной эмоции. Его собеседника это, впрочем, не смутило – должно быть, он давно привык к формальности друга и попросту забил на попытки его перевоспитать.

– Уже два года как женаты, – похвастался он без надменности, потягиваясь за бокалом красного вина. – И её семья на редкость приятная, вот увидишь!

– Почему я должен это видеть?

– Потому что я не перенесу, если так и не познакомлю их со своим старым боевым товарищем. Тем более, с Катей-то вы знакомы, а я и так в красках расписывал, какой ты мировой и классный. – Насмешка в голосе человека была дружеской и свободной. – И ещё тем более, её сестрёнка тоже из странных.

Никакому постороннему наблюдателю не было бы понятно выражение, с которым блондин указал на некую «странность». Его собеседник, однако, был в теме.

– И ты, разумеется, совершенно случайно решил её навестить, – сухо усмехнулся он. – Оставь театр, Михаил. Мы оба оказались в этом городе не без причины, а в том, что ты, как всегда, за чем-то гонишься, я не сомневаюсь.

– Ты знаешь меня слишком хорошо, – весело закатил глаза Михаил. – Но ведь не можешь не согласиться, что свои цели я всегда догоняю, не так ли? Я действительно сожалею, что эти два года ушли впустую, зато теперь будет нам времени побеседовать. Ты же не можешь жить, не сунувшись в эпицентр событий, чем опаснее – тем лучше.

– То же самое могу сказать и о тебе. И если думаешь, что я только болтать приехал, можешь уже разочаровываться.

– Ну ты же не Роан, чтобы разговорами строить империи… А, кстати о Роане. – Михаил качнул в руке бокал, с удовольствием наблюдая то за движением бордовой жидкости в нём, то за выражением лица друга: всё ещё невозмутимым и строгим. За время, что они не общались, он ничуть не изменился. Всё та же внушительная аура, так и вдавливающая в землю, та же собранность, как у хищника в ночное время. Они ничего не потеряли, да и вряд ли смогут создать узы прочнее тех, что связывают их ныне, после всего, что они прошли плечом к плечу. Михаил, отвлёкшись от дела, вздохнул и продолжил: – Это он тебя вызвал?

Темноволосый мужчина пил чай – самый обычный, даже не из горноалтайских трав; официанты нервно грызли ногти в ожидании заказа приличнее. Он в упор смотрел на Михаила, и его взгляд – пронизывающий, острый, пришпиливший бы к месту даже случайно пролетевшее мимо насекомое. Только на друга потрясающая сила голубого взора не распространялась; Михаил двигался и говорил свободно, его иммунитет работал всё так же хорошо, и беседа шла непринуждённо.

– Без меня не обходятся при серьёзных событиях, – вновь усмехнулся мужчина с голубыми глазами.

– Ты ещё скажи, что из-за странности. Я всегда полагал, что причина в том, что только ты можешь заставить разномастную компанию работать как единая система…

– Это сделало мне имя.

– Пожалуй, да. Так что, Борис, теперь делать будешь?

Михаил улыбнулся. Улыбка у него тоже была светлая – но не от доброты или счастья, а скорее потому, что не могла быть другой в окружении этой светлой наружности и изысканных манер.

– Собирать людей. – Борис потянулся за чаем. – Действовать. И ты, конечно, не останешься в стороне.

– Естественно, иначе бы не приехал. Моя свояченица – прелесть, но я опасаюсь за её приверженность к подобным вещам. Война с Лекторием ещё не разгорелась, а мы уже впутали в неё нейтралов.

– Не мы, а Роан. Ему не стоило брать к себе тех детей, учитывая их прошлое и положение в обществе странных.

– Не теперь же его ругать. – Михаил пожал плечами. – Роан действует по своему уму, и мы полагаемся на него во многих вопросах. Просто так он бы не поступил. Более интересно, что сейчас в одном только городе пересеклись сразу три человека из Десятки. Роан, Каспер и ты. Не боишься междоусобицы?

Хотя Михаил говорил с лёгкой усмешкой, в его светлых глазах поблёскивало гранёным бриллиантом любопытство.

– У меня нет страхов, как у моей «Территории» – неподвластного. – Борис недовольно нахмурился. – И ты должен помнить.

– Да брось, тебе всего тридцать! Вся жизнь впереди, а ты уже упёрся в работу и весь в ней!

– Тридцать три. И моя жизнь не только в работе.

Последнее утверждение было ложь, и оба это знали – но Михаил не стал исправлять из дружеской любви к этому замкнутому типу.

– А что дети? – поинтересовался Михаил, выждав паузу.

– Роановы или новый набор? Вторые ещё зелёные, но двое уже побывали в переделках, а больше новичков в Авельске не осталось.

– Роановы, Роановы.

Борис помолчал. Через толстое стекло окна не было слышно шёпот дождя, зато освещение изменилось; небо снова мрачнело, готовясь разныться. Тёплые лампы в ресторане создавали иллюзорное ощущение уюта, но на самом деле не могли согреть.

– Он знает, что делает. Каспер не затрагивал причину – я затрону. Но отбирать их не буду, естественно; тем более что в предстоящих событиях им отведена особенная роль.

– Обоим?

– Обоим.

Посторонний бы не понял, но Борис уловил уязвлённость товарища – и сам будто опечалился, опустил плечи. Услужливая память, гонимая в тихие минуты, возвращалась, толчками напоминая о себе. Как это ни тоскливо, они не могут изменить прошлое. Но прошедшие годы, с таким трудом выцарапанные у тяжкого рока всеми усилиями, не должны были пройти напрасно – Борис больше не собирался поступать так, чтобы потом о выборе своём жалеть. И друг, как он знал, тоже.

– Лекторий распоясался, – протянул Михаил, покачивая в руке бокал. – Крадут нейтралов… Будет ли нам польза, если нейтралы всем скопом обрушатся на эту кучку авантюристов? Ведь мы всё-таки враги.

– Если они откроют войну, нас тоже затронут. NOTE в мире с нейтралами, но разозлённые они опасны. Риск – страшное дело, особенно когда касается использования странностей. Событие такой величины, как полномасштабная война странностей, может уничтожить результаты долгой работы нашей организации. Всему придёт конец, не только Лекторию.

– И потому мы будем его защищать? Врагов, убивших и убивающих столько наших ребят?

– Кто говорил о защите? – Борис с усмешкой прищурился. – Мы должны вынести войну на другой уровень – такой, чтобы обогнуть риск.

– Война, война… Сильное слово.

– Так и событие не слабое.

Борис Круценко был лидером. Тем, кого неизменно уважали, кто требовался, когда ситуация выходила за пределы разумного – как здесь, в Авельске. Борис был одним из незаменимых людей, и не шло против логики то, что его вызвали в подобном случае: обстановка в городе была безрадостной. По мнению Михаила, Роан правильно поступил, с Борисом связавшись. Одно только беспокоило – с каких пор бессмертный использует такие простые и незапутанные методы?

Всё равно, каковы бы ни были обстоятельства, увидеться с давним другом Михаил был рад. Они прошли огонь и воду вместе, и ему Михаил верил больше, чем кому-либо, включая самого себя.

– Чувствую, тебе моя профессия пригодится, – хмыкнул он.

– Квалифицированный дипломат, – кивнул Борис, – никогда не помешает. С твоими навыками и опытом – особенно.

– Рад снова работать с тобой.

– Взаимно, – на мгновение жёсткое лицо друга смягчилось, проглянула, точно солнышко из туч, короткая и тёплая улыбка.

Принесли счёт – совсем короткий. Приятели расплачивались каждый сам за себя: навык привыкших к разным поворотам в отношениях людей. Михаил улыбался, Борис устало щурился, но оба были довольны встречей – после трёх лет, в течение которых они общались кое-как, навёрстывать упущенное было занятием приятным.

Вышли они тоже вместе, переговариваясь на незначительные темы, не касавшиеся работы. На прощание, правда, затронули трепещущие дела вновь.

– Так ты намерен всё менять или только регулировать? – спросил Михаил. Дождь взял временную передышку, и у людей была возможность разбежаться по укрытиям от небесного плача.

– Посмотрю на состояние, – вздохнул Борис. – И учти, что тут не моя земля.

– Но ведь везде, где ты есть – твоя «Территория», – с особенным выражением протянул товарищ, улыбнувшись собственному каламбуру.

– Посмотрим. Удачи. – Борис сухо ему кивнул.

– Бывай! – махнул рукой Михаил. – Заглядывай ко мне в гости, познакомлю с семейством!

И проводил взглядом, как его строгий отутюженный друг уселся в такси и тронулся с места.

Михаил поднял голову – опять дождь вот-вот начнётся. Дома ждут… Но есть ещё кое-что, о чём он хотел за сегодня узнать. Кое-что, что уже становилось центром его тревог.

Неслышно напевая старенький мотив, дипломат NOTE Михаил Каринов шагал по улице, и капли начинавшегося дождя очерчивали его путь.

*

– 10 июля 2017

Самой большой ошибкой Бориса было то, что он доверился навигатору смартфона и поехал прямиком по центральной улице города. Естественно, угодив при этом в затяжную пробку, редкую даже для здешних жителей.

Недовольно постукивая по рулю, мужчина бегал глазами по распечатанным документам. У всех работников NOTE имелся свод правил, включавший также реестр всех известных странных, – чаще всего он находился при человеке в виде записной книжки или телефона. У Бориса он имел форму ежедневника в дорогом переплёте. Ровные строчки выдавали информацию и о работниках самой организации, и о стажёрах – но нигде не было имен тех двух детей, пригретых Роаном.

Зато они числились в реестре странных, находящихся под наблюдением.

Каринова Анастасия (звуковые волны, 6)

Ревин Антон (телекинез, 5)

Странно, Роан сообщал несколько другую информацию. Ещё одна игра? Роана нельзя предсказать, нельзя даже приблизительно нащупать сети его уловок; есть опасность навсегда запутаться в его схемах, единый раз взглянув на них. Борис не был идиотом и в дела бессмертного не лез.

Если какой-то странный желает вступить в NOTE, он проходит стажировку, готовится. Роан же не записал этих детей как стажёров, хотя в списках честно отметил. Но если он не собирается учить их, то зачем тогда взял под опеку?

Борису вновь пришлось себя одёрнуть.

Он переключился на распечатки – графики, таблицы и схемы, сводки новостей. Всё касалось битого на части, как стекло, мира странных, а потому приходилось цепко внимать каждой мелочи. Подразделения внутри NOTE, сотрудники-дипломаты в других странах, и всё это нужно держать под контролем… Стоило же событиям в Авельске принять такой оборот!

Борис привык руководить так, чтобы не оставлять проблем. Как один из лидеров и сильнейших в организации, он брал на себя большую ответственность, а не избегал её – в отличие от того же Роана, державшегося подальше от политики. Причины бессмертного не были обусловлены наивностью, Борис даже мог их понять, но как же порой не хватает грамотных сотрудников в верхушке! Особенно когда наступала морока со связями.

Дорога сдвинулась на одну машину. Мужчина отложил доклад финансового отдела и обратился к письму от посла во Франции. Тот изрядно докладывал, что руководство собирается сменить посла в России на какого-то человека по фамилии Моро, но это лишь в планах. Что ж, нужно будет отослать им бумаги на оформление документов… Из Японии сообщали о каких-то внутренних волнениях, но посол находился вне опасности. На всякий случай Борис отметил в другом своём блокноте, что стоит предупредить Каспера заодно – пусть одна из его версий посмотрит, что да как.

У других всё было в порядке. События прошлой осени утряслись, штат работал исправно, несколько нейтралов взяты под контроль. Если тёрки с Лекторием обострятся, вполне можно будет перевести часть сотрудников сюда, в Авельск.

– Ого, да ты работяга!

У Бориса нервы были крепче литосферы, да и голос был знаком, так что мужчина только оглянулся. За опущенным стеклом соседней двери маячила светлая шевелюра человека со странными пристрастиями – такого страшного суицидника земля ещё не видывала.

Роан весело улыбался, на его живом лице выражалось дружелюбие.

Борис поздоровался довольно приветливо, хотя чувствовал только бескрайнюю усталость. Роан же, не церемонясь, залез на свободное переднее сидение, с энтузиазмом разглядывая изнутри автомобиль и светящиеся панели кнопок. Сам он мог водить – Борис не сомневался – но предпочитал либо ходить пешком, либо трястись в толпе людей, будто ему это удовольствие доставляло.

– Навигатор твой врёт, лучше этим маршрутом, – сообщил бессмертный, прочертив пальцем ломаную линию. Переливчатые его глаза сверкали, как редкие минералы, и были так же многоцветны.

– Только ради этого пришёл?

– Нет, естественно! – хмыкнул Роан, оглядывая бумаги в руках Бориса. – Я тоже читал эти доклады, кстати. Но не вмешиваюсь, ты всё равно разрулишь лучше.

Это было похоже на намёк. Что он пытается сказать? «Не вмешивайся в то, чего не понимаешь»? Сложно уловить в гибком голосе Роана суть, когда тот её маскирует. Борис никогда не встречал человека с таким умением скрывать истину и собственные мысли и чувства.

– Ты взял нейтралов, но не сделал их стажёрами, а теперь девочку похитили и с трудом вернули, – проговорил Борис, мрачно глядя на юношу. – В стране много странных, которые нуждаются в поддержке, но ты вывел из тени именно этих двоих. Я в курсе, что они выделяются даже среди странных, но ты осознаёшь, под какой риск ставишь нас всех?

Пробка сдвинулась ещё на метр.

– Борис, – мягко произнес Роан, – я всё это знаю. И риск, и опасность, и возможные исходы. Прошу прощения, что не объясняю никогда своих причин, но они есть – и вы полагаетесь на них, верите мне, а потому поверь и сейчас. Я не поставил бы под удар тех, кто мне важен.

Действительно, всегда получается, что люди NOTE полагаются на него. Вопреки логике, вопреки всему – но полагаются, потому что Роан никогда не предавал их и не предаёт, потому что он единственный, кому можно довериться целиком и полностью. Даже сейчас Борис, который с трудом открывался даже Михаилу – ближайшему к себе человеку – не мог закрыться от Роана.

Его особенное свойство, должно быть, этого бессмертного подростка.

– Ладно. – Борис выдохнул через сжатые зубы. – Допустим, я тебе поверю. И даже не буду спрашивать, что у тебя за клубки связей с нейтралами и Лекторием.

– С нейтралами всё благополучно, – пожал плечами Роан. – Мы не ущемляем их права, а особо буйных они усмиряют сами. И у них есть связующий, милая девушка, живёт за городом. Благодаря ей пока поддерживается баланс даже с Лекторием.

– Нейтралы узнают, что Лекторий атаковал.

– Узнают.

Роан не стал обещать, что сведёт риск к минимуму, и уже это настораживало. Обычно он хоть что-то пытался предпринять. Возможно, он что-то делает тайком, но почему не сказал ни слова?

Борис всё больше жалел, что вообще согласился на авантюру приезда в Авельск. Его вызвали, заявив только, что требуется вмешательство – и это при наличии в городе аж двух лидеров! Скоро произойдёт нечто масштабное, на этот счет не было сомнений.

– Когда ты взволнован, ты такой же строгий, как всегда, – протянул Роан с разочарованием. – На эмоции не особо падок.

Борис метнул в него хмурый взгляд.

– Вот так, – кивнул подросток. – Всегда такой серьёзный. Если ты ошибёшься, тебя уже не простят, потому что это ты, весь такой суровый и надёжный руководитель, который не имеет права на промах.

– И зачем это говоришь?

– А вот.

Борис давно знал, что он единственный, кому не позволено оступиться, и фраза Роана не вывела его из замкнутого равновесия, но при уме этого светловолосого паренька стоит обращать внимание на каждую деталь.

И вообще, Борис от него уже устал.

– Ребята повинуются любому приказу от тебя. – Роан слегка наклонил голову, лукаво поглядывая на собеседника. – Помни. И удачи!

В своей манере прощаться он больше напоминал Михаила, чем одного из сильнейших людей страны. Борис сдержанно кивнул. Роан вновь улыбнулся и выскользнул из автомобиля, огибая пробку и периодически приветствуя водителей взмахом руки.

Борис опустил глаза на графики и схемы – даже визит бессмертного не мог выбить его из колеи.

Но что-то не оставляло его никак. «Ребята повинуются любому приказу от тебя…» Что он хотел этим высказать?

========== 2 / 1. Под завесой дождя ==========

– 9 июля 2017

Тень нельзя не поймать, ни пощупать, даже догнать в беге или перепрыгнуть – обречённое поражение. Нематериальная и неплотная, как и свет, ведь и блики не заточить в клетку, не спрятать в тайном уголке. Никто не гоняется за тенями и лучами, потому что понимает – если они не захотят, то и ты их не найдёшь. А желание должно быть сильным, как же иначе!

Но парень даже не изменился в лице, когда из темноты переулка к нему шагнули два силуэта.

Дождливая сырая погода пронизывала холодом. Авельск был не особо большим городом, но и в нём жили районы, в которых царствовала вечная простуда – стылая, зябкая осень в ранний июль.

Капли дождя со звоном срывались с козырьков, редкой завесой из-под узкой крыши укрывали тёмную подворотню. Стены под аркой были исписаны и изрисованы, облупилась краска, пахло мокрым асфальтом и бетоном; неровная дорога там и тут посверкивала ручейками с ближайшей улицы. Обычно тут ютились попрошайки или бездомные, а сейчас сидел только один человек, насквозь продрогший в своём бомбере поверх футболки, потёртых джинсах и кроссовках – одежда не по погоде. Он сидел, нахохлившись, сунув ладони под мышки и пытаясь сохранить остатки тепла; с волос капала вода.

– А ты выглядишь лучше, чем в прошлый раз, – хмыкнул Тимур, останавливаясь.

Вера ничего не сказала, дружелюбно рассматривая парня. Тот поднял голову; мрачные глаза цвета спелых вишен и вина. Действительно, его не изумило несвоевременное появление теней. Как и Тимур, он не стал здороваться – но и ничего не сказал, просто смотря на них.

– Ты искал нас, – произнесла Вера, – но мы нашли тебя первыми.

Она как раз таки накинула на голову капюшон бело-голубого своего плащика: Тимур следил, чтобы напарница не простудилась. Зато до парня в бомбере ему дела не было – кроме, разве что…

– Спасибо, что пришли, – сказал Антон, моргнув и прищурившись.

Дождь шебуршал снаружи, срываясь в бесконечном полёте брызг и орошая пропитанную влагой землю. В садике рядом зеленели кусты, особенно яркие от помывки.

Никто не спешил начинать разговор. Все трое знали, что должны сказать и что так или иначе скажут, но не хотелось напрасно сотрясать холодный воздух банальностями. Антон ёжился, прислонившись к стене. Тимур дышал тенями, стабилизируя силы – скорее всего, в соседнем квартале дежурят враги из Лектория, так что странность пригодится. Вера вертела в пальцах кубик Рубика, безнадёжно стараясь соединить разрозненные красные квадраты в один.

– Вы не тронули Настю, а теперь не тронете меня, – сказал Антон. Этой фразы от него не ожидалось, и Тимур с любопытством воззрился на парня.

– С чего взял? – поинтересовался он, хотя ни в его ощущениях, ни в самом Антоне не было чего-то необычного: оба это понимали.

– Я такой же, как вы и она. – Он сухо хмыкнул. – Даже ближе к вам, чем к ней.

– В общей сумме мы встречались уже три раза, – подала голос Вера. Она присела на корточки напротив Антона. – Это третий. Один раз мы помогли тебе, потом ты помог нам. А сейчас что?

– Сейчас я хочу просто поговорить. – Парень с седыми прядями сцепил руки, потирая костяшки. После прохладной паузы, наполненной срывами капель и отблесками улицы, он вновь заговорил: – Вы охотитесь на лифу.

Лифы. Проклятые и израненные, со сбитыми костями и омутами в глазах. Лифы, от которых отвернулась судьба, которых выбелило освещением, которых отметила иная сила.

И лифы – те, кто стегал других, кто над всем стоял.

– Всем лифам лифа, – усмехнулась Вера. – Мы нашли его, Антон. Человека, который над всем стоял. Венец всех решений.

Тимур с удовлетворением отметил, что эта новость Антона задела – по тому, как напряглись его плечи, как сверкнули глаза и дрогнул уголок рта, можно было судить, что весть пришлась внезапно.

– Точно знаете? – чересчур быстро спросил тот.

– Точно, точно.

Он опустил голову.

– Вы напали на Лекторий, – раздельно сказал Антон. – Изрубили работников, проломили стены. Вытащили Настю – вы знали, что она там?

– Нет, – призналась Вера. – Сами не ожидали, но бросить не могли.

– Могли, но не стали. И потом, это слишком рискованно даже для вас – просто так в кучу странных ломануться…

– Ты слишком болтлив сегодня, – мрачно заявил Тимур. – Ответ ведь получил. Та скотина снова затеяла свой грёбаный план. Собираешься остановить нас в нашем же праве?!

– Нет. – Его глаза блеснули. – Но я не хочу оставаться в стороне. Если собираетесь ловить его, охоту придется вести открыто, иначе мир пошатнется.

– Нам нет дела до войны странных, до деления на нейтралов и прочих. – Вера пожала плечами. – Если придётся действовать прямо – будем прямо. Мы поймаем его во что бы то ни стало, пойми. Поздно пытаться скрыть это.

– Значит, уже знаете, что может случиться?

Вера туманно улыбнулась.

– Настя играет в этом не последнюю роль, – мягко произнесла она. – Как и ты. Но вам обоим нужно будет беречься.

Антон поднялся на ноги, не отряхнувшись, убрал руки в карманы. Он смотрел на пару теней мрачно, но без злости и неприязни, и Тимур чувствовал то же самое. Как ни крути, они были связаны, тесно переплетены в этом перевёрнутом с ног на голову мире, неправильном, построенном на пробах и ошибках. И от связи этой отказаться тоже не могли.

Потому ли странные строят целые организации, что стараются не разорвать по швам и без того хрупкую реальность?

– Я буду беречь её. И если всё обернется иначе, то вас тоже.

Тимур мог только криво улыбнуться на эти слова; в них не было ни сарказма, ни лицемерия.

– Не загнись до финала, – пожелал он.

– Удачи, – сверкнула белозубой улыбкой Вера.

И они разошлись.

***

– 11 июля 2017

Грозовые тучи клубились над городом, но не казались давящими. Там, где Настя выросла, небо в такие часы давило, тяжело грохотало, нагнетая атмосферу; в Авельске, однако, даже в тёмный час облака висели высоко, оставляя простор воздуха, и этот факт делал небо прекраснее и свободнее даже в угрюмую погоду.