Текст книги "Волчьи ягоды (СИ)"

Автор книги: Кейси Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

Проблем многовато скопилось.

Йорек с досадой выдернул наушники, решив, что поскрипывание автобуса больше подходит для развлечений, чем рок – пусть даже качественный.

Он не стал садиться, хотя автобус почти пустовал. Вместо этого прошёлся до его дальней части и остановился у последнего ряда, рассеянно наблюдая за машинами вне транспорта. У остановки поднялся ещё кто-то. Йорек не обращал на него внимания, пока не почувствовал настойчивый взгляд, так и прожигавший могильным холодком.

Он уставился на вошедшего. Тот, наконец, обратив на себя внимание, помахал рукой.

Подобных типов остерегается каждый нормальный человек. Во многих компьютерных играх проглядывают образы шаманов – этакие люди в одежде из красных и синих тряпиц да меха. Вот и эта особа вырядилась в полумеховой костюм, словно косплеер какого-то фэнтези-героя. Браслеты опутывали узкие руки, на шее побрякивали бусы и амулеты. Чёрные волосы были заплетены в косичку до лопаток, хотя не предавали угловатым чертам лица женственность; чёлка же была красного оттенка. На Йорека взирали глаза с узкой фиолетовой радужкой, отсутствующим выражением отрешённой задумчивости. В костлявых пальцах молодой человек вертел один из амулетов, побрякивая им. Да уж, каждый нормальный человек такого стороной обойдёт. Правда, Йореку до нормального ох как далеко.

Он приблизился и встал рядом, сверху вниз поглядывая на усевшегося к нему лицом шамана. Тот изогнул бледные губы в подобии улыбки.

– Чудесные звезды нынче, правда? – тихо спросил шаман. Он не пытался погасить тон, а, скорее всего, привык так разговаривать.

– Ну, вообще-то на небе тучи.

Фиолетовая радужка стала чуть шире, когда молодой человек посмотрел в окно.

– Люди всегда так, – сказал он задумчиво. – Смотрят, не видя. За облаками прячутся звезды. За землёй прячется огонь. За жизнью прячется смерть.

А за плечами Йорека прячется опыт общения с Роаном, чьи монологи отличались главным образом тем, что Роан вкладывал во все свои слова смысл, а вот этот молодой человек просто напускал туману. Его, впрочем, дело. Когда надо будет – заговорит. Более того, он явно не из NOTE, значит, нужно осторожно расценивать каждое своё слово.

Молчание и невпечатлённость Йорека шамана расстроили.

– Лекторий украл девочку, – уже адекватно сказал он.

Всё затевалось ради этого?

– А почему он это сделал? – шаман склонил голову набок, точно дивясь своим рассуждениям. – Может быть, ему захотелось проверить? Или он узнал что-то, что стоит риска?

«Разгадка!» У этого человека точно был ответ! Но шаман погрузился в отстранённое молчание, брякая медальоном.

– Почему Лекторий так поступил? – не сдерживаясь, спросил Йорек.

– Почему же? – протянул шаман. – Моя остановка.

– Почему? – настойчиво повторил Йорек.

– Ответ пусть ищут в полуночи. – Шаман неожиданно резво для столь туманного человека соскочил с кресла и вышел из автобуса, будто растворившись. Йорек бросился за ним, выскочил, оглядываясь, но шамана уже не увидел.

Однако ощущение, что ответ где-то рядом, не давало покоя. Пораскинув мозгами, Йорек достал телефон и быстро набрал знакомый номер. Ответили почти сразу – благо, он попал к той версии, что ещё не была занята.

– Каспер? Кажется, я нашёл зацепку. Ты знаешь кого-нибудь, кто знает все имена и прозвища здешних нейтралов и лекторийцев?

*

Зал, в который Настю привели, тонул в тенях. Время потеряло свою точность, смазались мгновения в единый поток; девушка не вертела головой, и так находясь во внимании незримых наблюдателей, но глаза её бегали, пытаясь в полумраке выделить хоть что-нибудь существенное. Первое, что она поняла – это вроде помещения, где проводятся лекции. Её посадили в самой «воронке», на круглой небольшой площадке под ярким белым светом с потолка, и велели не дёргаться. Ряды сидений – те, что виднелись, были не заняты – кругами поднимались выше и тонули в темноте. Второе – никто не разговаривал. В зале суда царила полная и безвозгласная тишина; или же это у Насти так громко билось в голове сердце, что она ничего кроме не слышала.

Замешательство психику подрывало, однако теперь, когда угроза была открытой, Настя словно протрезвела. Привело в чувство осознание опасности, заскоблились мысли по поводу того, что ей теперь делать, обострились ощущения, выдавая покорно: она всё-таки не одна в зале. Здесь были и другие люди, только скрытые от неё. Подавив подступившее отчаяние, Настя вся обратилась в слух. Да, её рот перекрыт, она не может выбить кому-нибудь зубы простым мычанием через повязку, но… если это действует в обратном направлении…

И она действительно услышала. Шёпотки, пронизывавшие пространство, словно тончайшая паутина. Шорох ткани, когда люди двигались, их дыхание. Настя растворилась в звуках, позволяя им себя обволакивать – и это неожиданно её успокоило.

Итак, её будут судить. Может, хотя бы теперь объяснят, за что? Неужели ей предстоит умереть, так и не узнав своей вины?!

Непривычная белая одежда резала взгляд всякий раз, как Настя её замечала. Она недолюбливала белый цвет, хотя сама не знала, почему, и теперь была облачена в него, как в похоронный саван, и из-за сковавших руки железок не могла даже стянуть с ноги кроссовок и кинуть в этих злых людей. Необходимость ждать и терпеть выматывала. Настя исподлобья взглянула выше – ступени на ряды вокруг обозначали, видимо, разные секторы, но часть лестницы, к которой девушка была обращена лицом, была укрыта ковром, чисто белым, не как другие чёрно-белые ступени. Может, там главари? Дотянуться бы до них!

– Сикс-Эф-Эль, – разнёсся внезапно по залу глубокий ровный голос, и Настя вздрогнула, втянув голову в плечи и непроизвольно оскалившись. – «Форма звука», категория шесть.

Что такое «Форма звука»?

Люди на дальних рядах перестали двигаться, даже дыхание затаили, наблюдая за развитием событий. Всё происходило по понятному им алгоритму, Настя же терялась. Они наверняка не впервые так поступают, раз знают последовательность, но думать о других жертвах чёрно-белого зала не хотелось. Но и выхода она не видела, хотя отчаянно пыталась его отыскать. Она переехала не для того, чтобы умереть!

Идеальный свет прожектора над ней слепил неприятно.

«Отпустите меня домой». А есть ли у неё дом? Его никогда и не было.

Настя задыхалась, с ненавистью глядя на безразличные тени дальних рядов.

Они не стали зачитывать приговор или причину, вместо этого по помещению разливалось странное стихотворение, произносимое бесцветным голосом, но со странной интонацией – как будто читали молитву. Настя пыталась вслушиваться, но хаос внутри мешал, и лишь одна строка зацепилась за сознание:

– …Мы ягоды волчьи воспримем как дар…

Если бы можно было как-то их отвлечь, чтобы кинуться вверх по ступеням… Но в данном положении у Насти вообще не было возможности ничего сделать. Не было и надежды сомневаться, что её остановят, даже если она просто бросится к выходу. Чёрт. Чёрт!

– Осуждена по законам организации, – договорил пустой голос, его слова опали грузом на плечи. – Приговор будет приведён в исполнение немедленно.

«…что?»

Люди как по команде быстро поднялись с мест.

«Но я ещё!..»

А потом произошло нечто непредвиденное.

Крыша помещения взорвалась.

С грохотом, который можно было слышать разве что в фильмах, вместе с тучей пыли и обломков, среди острых осколков и щебня на идеально геометрический пол приземлилась фигура. Силуэт со смешливым кряхтением помахал перед собой рукой, разгоняя дымку, и оказалось, что вторгшихся на самом деле двое – просто второй, поменьше, умостился на согнутой руке высокого, обнимая того за шею.

Онемевшая от изумления Настя развернулась – они опустились у неё за спиной, и она не сразу среагировала. Зал суда осматривал высокий парень в широкой чёрной мантии, чёрных джинсах и чёрных ботинках и девочка в светлом платье, светлых босоножках и с длинными лунно-светлыми волосами.

– Щас повеселимся! – сиплым голосом, полным азарта и предвкушения чего-то стоящего, произнёс юноша.

– В атаку! – воскликнула девочка, соскакивая с его предплечья и останавливаясь рядом, не доходя спутнику и до груди.

В левой руке парня сколачивались тени, оживляя мрак со всего помещения и вытягивая из него черноту, заменяя пустынной серостью. Тени уплотнялись, принимая форму, и вот уже материально тяжелела в ладонях вторженца огромная острая коса.

Мгновенной молнией юноша метнулся в сторону занятых рядов зала.

В следующий момент брызнула кровь.

– Что ты тут делаешь?

У девочки голосок был чистый, наводивший ассоциацию с утренним небом или искристым ручьём, но всё же интонация насторожила. Это было не удивление в привычном понятии, но это была пародия на удивление, чудная, искажённая, как отражение в сломанном зеркале, и Настя переключилась целиком на обратившуюся к ней незнакомку. Глаза дымчато-розовые, бледные, как тень луны, и зрачки небольшие; ворох светлых ресниц рассыпал блики, убранные со лба длинные пряди были заколоты над ушами. Словно выбеленная кожа, малость потрепавшееся платье – девочка казалась самим олицетворением сияния, точно в противоположность своему чёрному спутнику.

Девочка нахмурилась, протянула руки к Насте и ойкнула, когда та отшатнулась, с неудоумением и опаской на неё взирая.

– Не меня тебе бояться, – сообщила она, тихо хихикнув, и коснулась повязки. В миг ткань спала, губы закололо; повязка осталась на ладони девочки, перерезанная надвое. Ничего острого у незнакомки не имелось, но Настя уже не вдавалась в детали, пусть это и странно. – Так как ты тут оказалась?

– Вы… – Настя заглотнула пыльного воздуха и закашлялась. Горло саднило, перед глазами пронеслись круги. Отвратительный запах, мигом завоевавший пространство, ворвался, чуть не вывернув наизнанку – тяжёлый, глубокий и затуманивший голову.

Кровь.

Она и не представляла, насколько это жутко.

Девочка вела себя как ни в чем не бывало, но в это же самое время в нескольких метрах от них парень резал людей.

Настя со все возраставшим ужасом смотрела, как вертится, прыгает по скамьям и столам парень, а коса из сплетённых теней так и порхает в его руках, распиливая людей порой прямо пополам. Кровь хлестала фонтанами, заливая чёрно-белую архитектуру; багровые брызги доносились даже до Насти, пачкая новую одёжку, так «любезно» подложенную людьми – теми, кто сейчас умирал.

Они не успевали даже воспротивиться. Те, кто сначала находился на расстоянии от напавшего юноши, могли ещё что-то сделать. То вспышки озаряли зал, то ещё что-то – вступали в бой странности или оружие, которое имели при себе многие. Но юноша с косой был быстрее, ловчее и прыгучее; он уворачивался от всего, что-то даже разрезал прямо в полёте, и орудовал страшной силой своей с такой скоростью и талантом, что вселял в сердца страх.

В хаосе схватки не было ни шанса у противников, а грозный их враг вершил свой кровавый суд.

Настя же перестала дрожать. Её не тошнило, хотя от убийственного запаха сводило дыхание, перед глазами размывались некоторые очертания, но она по-прежнему не боялась – ни двоих чудовищ, тёмное и светлое, что сюда заявились, ни умиравших со всех сторон лекторийцев. «Это неправильно, – билась птицей в голове мысль, – меня это должно пугать. Я должна чувствовать себя плохо».

Но – ей было всё равно.

Девочка коротко и так же фальшиво-удивлённо усмехнулась, отступив.

– Вот как, – вздохнула она. – Не ожидали. Даже если бы оно входило в планы… Эй. Я Вера, а там Тимур.

– Настя, – запоздало отозвалась девушка, обхватывая себя руками и с трудом поднимаясь на ноги. Девочка была ниже неё.

Вера безоблачно улыбнулась, но от опустошённого равнодушия этой улыбки девушку передёрнуло.

– Не бойся ничего, Насть, – сказала девочка. – Мы тебя не убьём.

Очень обнадёживающее обещание.

Она не знала, прошло пять минут или полчаса, но тот парень, которого девочка назвала Тимуром, приблизился, держа косу на плече. Длинное лезвие её темнело – не просто отсутствием света, а абсолютным материальным мраком, настолько острым, что мог разрезать человеческую плоть. Весь костюм юноши был замызган багровым тоном. Кровь стекала и с его щеки – чужая, лишь брызги. С заострённого бледного лица на Настю смотрели два ярко-алых глаза с выражением диким и отталкивающим. Он стоял напряженно, чуть ссутулившись и отведя плечи вперед. Чёрные волосы его были в беспорядке.

– С этими всё, – заявил Тимур, отпуская косу. Та просто испарилась в воздухе, тени заняли свои места. Серость пространства вновь разделилась на два изначальных тона. Он просто взял всю темноту помещения и придал им форму! Куцая бровь изогнулась, когда Тимур взглянул на «находку» своей напарницы: – Да ла-а-адно?

– Не пугай Настю, – пожурила его Вера, когда парень наклонился, обдав обеих острым до рези в глазах запахом крови.

– Настю, – хмыкнув, повторил Тимур. – О’кей, чо. Погнали дальше?

– Да. – Вера посмотрела на девушку. – Мы выведем тебя.

Настя никогда не думала, что окажется в олицетворении кошмарного сна. Точно декорации к фильму ужасов – вот только реальные – вокруг представала картина разрушения: некоторые сидения были вывернуты, там и тут, безвольно раскинувшись, не двигались человеческие силуэты. Один из них лежал лицом вниз на лестнице, но Вера с немым безразличием ногой его отпихнула, чтобы пройти, точно это была всего лишь вещь. Кукла. Марионетка с обрезанными ниточками.

Настя прижала ладонь ко рту, но ей по-прежнему не хотелось ни кричать, ни ужасаться. Точно всё это происходило не с ней. Уловив момент, в который можно было окончательно свихнуться, Настя поспешно зашевелилась, ускоряя шаг, и так они вырвались из зала в более свежий воздух, впустив в него тягучий аромат безумия. Настя прислонилась к холодной стене, переводя дух. Она не успела заметить, когда наручники ей срезали, но теперь открытые запястья напоминали о себе только лёгкой болью.

Её обувь вымокла и пропиталась кровью, подол платья – тоже, а над головой завыла сирена. Сигнализация всё же в здании имелась. Настя затравленно оглянулась, но вытащившие её напарники ничем не выдавали тревоги.

– Тоннели на юге, – вспоминала Вера. – Их система весьма неудобна… Тимур, давай прямо и направо. Эти окна – иллюзия. Они пытаются сбить с толку нас. – Серебристо усмехнулась: – Не получится.

Это был не тот коридор, в котором с Настей говорил Верран. Да и план у штаба Лектория впрямь был запутанным. Только вот прямо перед ними была стена.

– Без проблем! – рыкнул Тимур, деловито отталкивая Настю. Вновь слились воедино тени, покинув свои устойчивые основы; в этот раз странность приняла вид гигантского молота, которым и стену не сложно прошибить. Это Тимур, в принципе, и сделал.

Как только осела пыль, трое чужаков скользнули в широкое отверстие. Там – опять коридоры, опять комнаты… Выбирались разными путями – то пробивая преграды, то просто переходя другим направлением. Выла тревога, как потерявшийся зверь. Пару раз встречались с другими людьми из Лектория, и со всеми Тимур беспощадно расправлялся – хватало пары ударов его чёрной косы.

У Насти от всего этого кружилась голова, но она твёрдо приказала себе держаться, особенно теперь, когда свобода так близка.

Она понимала ещё меньше, чем когда только здесь появилась. Маньяки – а как ещё назвать этих людей? – не тронули её, одну из всего зала, хотя заметно не ожидали её тут видеть. Они так просто ворвались в штаб целой организации, которая, судя по всему, имела немалое влияние в городе, беспощадно и намеренно вырезали стольких людей, явно чего-то добиваясь – но сами предложили взять балласт в виде молчавшей Насти. У них была цель, однако они отяготились какой-то левой девчонкой. Это что, такое чувство ответственности? Раз испортили смерть, так хоть жизнь подарят? Настя закусила губу. Голос возвращался к ней толчками, но впервые не пытался прорваться каждым выдохом.

– Кто вы такие? – не осмысливая вопрос, выпалила она, когда «команда» поворачивала за угол.

Вера и Тимур оглянулись на неё с одинаковым выражением насмешки, и от этой идентичности сердце пропустило удар.

– «Тени», – лаконично отозвалась Вера. – Тимур, нам налево.

– Понял!

Гигантский молот проделал в стене кривую дыру.

Они пробирались всё дальше, и Настя совсем потеряла счёт дорогам, решив довериться своим подозрительным спасителям. Они не за ней здесь были явно, всё-таки что-то искали. Чертыхнувшись, остановились на небольшой площадке; сирена над головами не мешала Насте точно слышать, что говорят спутники.

– Его нет! – грязно выругавшись, Тимур пнул носком ботинка угол, чудом не сломав себе ногу. – Вот какого?!

– Он не знал, что мы придём, – прошипела Вера, её глаза сверкали, как битое стекло. – Что ж… не сегодня. Здесь мы расстанемся, – обратилась она уже к Насте и без той змеиной ярости. – Иди дальше. Здесь не сложно.

И правда, коридоров было уже меньше – должно быть, они приблизились к выходу. Настя покорно склонила голову, но подняла глаза и проговорила:

– Спасибо.

– Не за что, – хмыкнул Тимур. Он скалился беззлобно, и это было лучше выражения, с каким он убивал. Для него ничего не значили человеческие жизни – просто шёл по их головам, по их трупам к самой цели, пусть даже теперь отчего-то недоступной.

– Почему вы не убили меня? – Всё-таки не спросить Настя не могла. Терять ей было нечего, а «тени» по неизвестной причине были хорошо к ней расположены. Взяли её с собой, шли спинами к ней, словно знали, что она не воткнёт никому из них кинжал между лопаток. Что-то они знали, чего не дали понять самой Насте. Из-за этого и не бросили?

Вера склонила головушку набок, улыбаясь – но её улыбка была такой же пустой, каким до этого было удивление. Имитация эмоции. Обрывок человеческого чувства.

– Мы с тобой похожи, – тихо и нежно произнесла девочка. – А свои должны беречь друг друга.

– Удачи, девчуля, – просипел Тимур, взваливая на плечо тонко лязгнувшую косу. – Живи там.

– Удачи, Настя, – согласно кивнула Вера.

И они скрылись из виду, спешно перескакивая ступени и прячась в поворотах. С их отдалением тени вернулись на места, и Настя осталась в хаосе – вокруг шумела сигнализация, благо, людей ещё не было видно. Откидывая одну версию за другой, Настя двинулась вперёд, стараясь избегать открытых площадок; у неё получилось спуститься на этаж, но она с трудом представляла, сколько их всего, и попыталась ориентироваться на чутьё. Остановилась на одном повороте, прислонившись к стене и прислушиваясь…

Её предплечья мягко коснулись чужие пальцы. Сзади.

Уже ничему не удивляясь и даже не взвизгнув, Настя медленно оглянулась, столкнувшись с серыми глазами незнакомца. У того были тёмные волосы на висках и золотистые – выше. Виднелся воротник какой-то тёмной кофты.

– Ты Роанова девочка, да? – быстро, но отчётливо проговорил незнакомец. – Не пугайся, я от него. Как ты смогла выбраться, ты сбежала?

Но Настя не ответила – она смотрела на его шею. Вернее, шеи как таковой не было. Вообще. А вот голова… голова, вместе с рукой от предплечья, высовывалась прямо из стены.

*

Роан не торопился.

Он мог, разумеется, броситься в омут с головой, игнорировать стрельбу охранников здания, даже запросто был способен хотя бы ускориться. Но нет. Он шёл размеренно, не считая шаги, и смотрел прямо.

Защитники здания Лектория были вооружены. Они носили одинаковые чёрно-белые костюмы и были до зубов увешаны пистолетами да прочим огнестрельным оружием – Роан в нём откровенно не разбирался и мог бы разве что описать, что одни стрелялки были длиннее других. Он как-то всегда ориентировался на свойства, а не на внешний вид; да ему против них и оружие не требовалось какое-либо особенное. Хватало самого себя.

– Не подходите! – завопил кто-то из людей, когда Роан ступил за отмеченную белым полосу с заднего двора здания. – Мы будем стрелять!

– Стреляйте, что б нет, – согласно кивнул Роан, делая ещё шаг. «Но смелости-то вам хватит?»

Он давно перестал язвить и цинично откликаться. Всё-таки опыт подсказывал, что даже к самым отвратительным людям не стоит относиться зло. Да и есть ли они, эти отвратительные люди? Это просто заплутавшие души. Никто не может представлять собой тёмную сторону целиком.

Но сейчас они украли Настю, и Роан не собирался их прощать.

Однажды, быть может, все они расплатятся за свои грехи. Потому Роан не торопился никого казнить и миловать; он избегал крупных сражений или разборок и не провоцировал чужие атаки. Хотя кто-то мечтал выстрелить в него хотя бы для галочки. А вообще-то за его шкуру Лекторий даже место лидера бы предложил, наверняка – вот только, хах, Роан им не по зубам.

Он шёл вперёд спокойно. Ни в сознании, ни в теле его не было напряжения. Он не удивился и не проявил никаких ярких эмоций, даже когда из здания показался знакомый отряд.

Впереди шагал Верран. Роан встретился с ним глазами на пару секунд; потом перевёл взгляд на его спутников. Напавший на невиновных Файр, причём такой белый, что красные его волосы кажутся багровыми по сравнению с кожей – он-то приметил Роана быстрее. Первый заместитель Веррана, человек с зачёсанными назад пепельными волосами и раскосыми глазами, он держал в руках пистолет. Ещё несколько из боевого отряда.

– Ты! – только и выдал Верран, скривив пересечённое шрамом лицо.

– Я, – покладисто согласился Роан, приближаясь с неторопливостью айсберга, уничтожившего «Титаник».

– Стой на месте.

– Меняю свою покорность на жизнь и свободу Насти. – Роан солнечно улыбался. – Она у вас, я знаю.

Лицо одного из лидеров Лектория перекосилось, как от зубной боли. Его спутники держались идеально, но чуткий юноша в сиреневой рубашке умел читать язык тела лучше кого бы то ни было: они до одури его боялись.

В Лектории его называют разными именами, с благоговением и страхом, с уважением или брезгливостью, но Роана это не может расстроить. Они знают, на что он способен. Если припрёт ситуация, он пройдёт в здание по их трупам, оставшись целым и невредимым.

Эту угрозу не надо и озвучивать – она зависла в воздухе, как оживший воздушный змей.

– Сейчас выведут девочку, – сказал Роан. – Не мешайте.

Они хотели бы напасть на него, но есть ли в этом смысл? Роан приближался, они отступали, чтобы оказаться в одновременно выгодной всем позиции. Роана держали на прицеле винтовок, но он обращал внимание только на вход.

Роан не чувствовал никакого презрения к этим людям, хоть они и тряслись при одном упоминании о нём.

Просто – не всем доступное…

Они появились довольно скоро, хотя по расчетам у Йорека ушло бы больше времени на поиск. Парнишка за руку вёл спотыкавшуюся через шаг худенькую девушку в прямом белом платье-балахоне; она оглядывалась, плечи её вздымались и опускались, и она выглядела совсем истощённой, хотя прошло часа два с момента её ухода. В Лектории время иначе двигалось, Настя могла провести там хоть вечность; отрешённый взгляд потухших сиреневых глаз натолкнулся на Роана – и девочка оживилась, просияла, заторопилась. Её одежда была испачкана грязью и кровью, но сама девочка вроде была цела, и Роан кивнул.

Йорек и Настя остановились посреди между отрядом Лектория и Роаном, будто там была проведена линия мелом.

– Вот и всё, – произнёс последний. – Теперь мы уйдём.

Настя словно руки хотела к нему тянуть, пронизанное болью выражение её лица выдавало степень измученности. Она устала. Ей нужен отдых. Не каждый день такое сваливается; Роан мягко ей улыбнулся, и у девочки дрогнули губы. «Она держится молодцом, но почти на пределе», – отметил Роан. Ноги у девчушки подкашивались, а мелово-белые щёки затронул лихорадочный румянец. «Ей нужен отдых. И отсутствие опасности».

Ребята шагали к нему. Роан взял Настины ладони в свои, согревая, утешая; кожа заляпана кровью, но ран действительно не было, и он, погладив запястья, отпустил её, переглянувшись с Йореком.

– Пусть дойдёт до поворотной точки, – процедил Верран, не спуская с них глаз. Его люди в безмолвном напряжении стояли тёмной стеной.

Это очень значимое расстояние, особенно для тех, кто оказался у самых дверей организации. Дойдя туда, уже можно вдвое меньше переживать за свою жизнь.

Большая отсрочка.

Большой шанс.

Роан сдержал ухмылку.

– Послушай, пташка, – зашептал он ученице, попутно неторопливыми шагами приближаясь к черте. – Сейчас бежишь изо всех сил, ладно? Сразу во дворы. Тебя подхватят. Всё идёт по плану.

– А вы? – в глазах Насти игрались дикие огоньки.

– Со мной всё будет в порядке. – (Это не было ложью: всего лишь Лекторий, пф.) – Главное – беги. Осталось немного, так что потерпи ещё немножко, ладно? Вот умница.

Она нехотя кивнула. Ещё такое дитя… Йорек взглянул на Роана вопросительно.

– Могу остаться с тобой, – предложил он. Его способность проходить сквозь стены была лишь элементом странности под названием «Призрачность»: Йорек просто делал своё тело проницаемым. Никакие пули его не достанут. Но Роан покачал головой и сказал ему отыскать Каспера, рассказать, что да как, потому что потом у них может не хватить времени. Юноша кивнул, пожал Настину руку и отступил.

– Давай, – шепнул Роан, толкая девочку в спину; она бросилась вперёд, ныряя в лабиринты дворов и переулков. Вслед полетели пули, в Роана – тоже. Он обернулся к ним навстречу, закрыв глаза и не двигаясь.

Нужды убегать больше не было.

*

Что же это такое, опять её кто-то хватает! Настя молниеносно развернулась, ощерившись, готовая уже выцарапывать себе свободу – так близко! – её потряхивало, тело ныло, голос скрёб в гортани, и теперь-то точно никто не спасёт, но… У человека, на бегу её поймавшего, были глубокие винные глаза, и Настя, даже не узнав его её, затормозила, уже сорвавшийся было с губ крик замер и растворился в эхо дворов.

– Антон, – прошептала она. Вдоль спины пробежала дрожь. – Ты?..

Его взгляд просиял, и это выражение заставило прищуриться, всмотреться пристальнее, потому что внутри что-то тоненько звякнуло: он всегда мог делать такое лицо? Да, Настя была знакома с ним совсем мало, но даже так – это что, его вариация радости? Почему её вообще удивляет, что он может радоваться?

Антон перехватил её холодные, испачканные кровью руки, бережно завёл за свои плечи и обнял. Настя, задохнувшись, с протяжным всхлипом уткнулась в его толстовку. Дикое напряжение не отпускало, наоборот, оно словно разрасталось, занимая всё больше и больше, прокрадываясь шипастыми лианами, разрывая остатки спокойствия – но, но… Антон пришёл за ней.

«Почему я его ждала, а не Роана?»

Мысль ударила, как взорвавшаяся пылью бомба. Парень поглаживал её по спине, и ощущение его ладони выбило зародившееся смятение. Он пах солнечным светом, коего Авельск был лишён, а Настя – кровью и грязью, но она была живой и целой и должна была спасаться дальше.

– Пойдём, – кратко выразился Антон, перехватывая её за руку – его ладонь была больше. Потянул девушку за собой, и они помчались, минуя дворы, переулки, арки, проносясь мимо припаркованных автомобилей, нечищеных окон, подъездов с навесами, редких людей; небо хмурилось и серело, выжигая своей угрюмостью тени, и всё казалось светлым и в то же время тусклым.

Сзади послышались звуки выстрелов, и Настя взвизгнула:

– Там Ро!..

Антон тащил её, не обращая внимания, даже когда она закричала, что ему нужно помочь – даже когда вся похолодела, поняв, что только что голос повышала, но ничего вокруг не разрушилось.

За ними бежали, за ними велась охота. Асфальтовые дорожки, подворотни и навесы, ряды покосившихся гаражей, незаконченная стройка, ларёчки и магазинчики, короткие лестницы; Настя перепрыгивала ступени, хотя каждый шаг давался всё тяжелее, и путаница событий не отпускала её, давила на виски и сердце, разрывала тревогой. Они приближались к какой-то школе, заскочили на территорию через открытую калитку, шаг в шаг промчались на задний двор – площадка с ровной короткой травой, для футбола, но без ограждающей сетки, с кривыми воротцами. Антон сжимал Настину ладонь не слишком сильно, но само ощущение чужих пальцев на своих кружило голову непривычно.

– Всё, – остановившись, выдал он. Не запыхался, но глаза его горели. Заглянув в эти огни, можно было отпрянуть, но Настю, видимо, уже нельзя было испугать даже таким глубинным и пламенным выражением.

– Что?..

Во всех подробностях было видно окружавших их существ. Это были горожане, причём одетые вполне обычно, как любые прохожие. Но, искажённые яростью погони, с алчными лицами, они были похожи больше на собак, что натравляются на дичь, чем на людей; целая свора – они встали полукругом, почему-то не подступаясь к двоим. Антон встал чуть впереди, левой рукой придержав Настю и не дав ей шагнуть. Он ждал. Звенела напряжённостью утопившая вдохи тишина.

На них наводили стволы оружия. За всё прошедшее время смерть её никогда не казалась такой осязаемой.

– А теперь – стоп.

Он появился из-за их спин. Измазанный кровью – своей – в простреленной, как решето, сиреневой рубашке, изодранной, рваной. Выступил вперёд преспокойно, встав полубоком – он видел и ребят, и загнавших их монстров, и все видели его. Даже странно, как падал свет; белёсо-седое небо над ними ёжилось и клубилось, но юноша под ним сам светился – пёстрый взгляд коснулся Насти и Антона, затем переместился на главаря охотников.

Люди боялись его, их страх пробирал до костей. Файр назвал его «чудовищем»…

– Эти дети – мои, – твёрдо сказал Роан. Руки опущены, во всей фигуре нет беспокойства или волнения. Он говорил простую истину, которую все собравшиеся должны были помнить, и с выражением священника, молящегося о чём-то хорошем.

– Мы имеем право! – закричали ему.

– Отсюда начинается территория нейтралов, – возразил юноша. Голос звучал легко, но цепкий взор каждого затронул. – Неужели вы желаете войны с ними?

– Тц. Что ты тут забыл?! – вперёд выступил заместитель Веррана, единственный здесь лидер; альбинос в очках.

– Всего лишь берегу интересы всех сторон, – безупречно улыбнулся ему в ответ Роан. – Пойдёшь на них с боем – забудешь о возможности существовать спокойно, Льюис. Пусть вы утеряли честь, ваше стремление к безопасности должно как-то ограничивать действия. Это уже слишком.

Льюис будто чем-то подавился.

– Не стрелять! – гаркнул он своим «псам».

Но, видимо, кто-то его плохо расслышал. Настя не уловила мгновение, когда из чьего-то пистолета вырвалась пуля. Как пролетела по прямой линии, мелькнув серебристой искрой. Как вонзилась в преграду тонкую, бумажную, прошла насквозь, оставляя крохотным напоминанием лишь красную точку, из которой затем брызнуло фонтаном – Роан даже не опустил голову, и в то же время из него, простреленного с близкого расстояния, хлынула кровь. Крик застрял в горле, и Настя так его и не озвучила. Всё было слишком картонно. Как в фильме. Её жизнь вообще стала походить на фильм.