Текст книги "Волчьи ягоды (СИ)"

Автор книги: Кейси Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)

До четырнадцати лет он шлялся по земле нейтралов, а потом его отыскал Роан. Решительный и улыбчивый Роан, светловолосый юноша с пёстрыми глазами; они говорили долго, а потом Роан пристроил его в детский дом, где Антон и дожил до восемнадцати. В доме было лучше, чем на улицах, но жестокость здешних обитателей отличалась иными проявлениями. Антон, впрочем, быстро привык, легко нашёл поведение, которым отзывался. Он ещё на улицах драться научился, но в приюте ему показали вещи покруче. Это были не лучшие его годы, хоть и дали передышку. А потом ему исполнилось восемнадцать, и вот он уже в доме Роана.

Район старый. Дороги к нему шли тёмные, едва-едва освещённые. Темнели рёбра домов, окна отражали силуэты. Антон двигался без страха, принюхиваясь к мягкому осеннему воздуху. Этот город, кажется, спокойный. Во всяком случае, спокойнее Авельска. Если здесь и есть нейтралы, то не в таком количестве. И явно не буйные. Учитель говорил что-то такое.

Из нужного подъезда показался человек, и Антон прошмыгнул прежде, чем дверь закрылась: сегодня ему везло. Считая квартиры, поднялся по кривой, но довольно чистой лестнице. Позвонил в дверь. Не то чтобы он волновался, но нечто такое присутствовало: всё-таки город незнакомый, он не мог ориентироваться здесь так же легко, как в Авельске. Ничего. Справится.

Десять часов вечера. Обитатели квартиры, может, спали?

Но нет, заскворчал замок, открылась дверь.

На пороге стояла… то ли девушка, то ли девочка – определить было трудно, выглядела помладше, но не ребёнком. Густые каштановые волосы вились; пушистые носочки, свободные домашние шорты, пушистый свитерок, всё в мягких светлых тонах. Девочка окинула Антона внимательным взглядом, но посмотрела словно не на него – возникло такое ощущение, хоть парень и не смог бы объяснить, почему. На миг лицо девочки приобрело выражение удивления, но она справилась с собой, взглянув уже ему в глаза. Радужка у девочки была медово-карей. Зрачки блестели.

– Проходи, – сказала она негромко, отодвигаясь. – Дважды на верхний.

Несколько сбитый с толку тем, что его ни о чём не спросили, Антон вошёл, запер дверь за собой. Небольшая прихожая. Светлая мебель, чистый пол. Корзинка на тумбочке, в ней ключи с потёртым брелоком. Зеркало. Вешалки, там пальто и куртка, видимо, девичьи, и одна куртка побольше. Пока Антон покорно раздевался под взглядом хозяйки квартиры.

– Нии-чан! – позвала она звонко. – К тебе!

– Как ты поняла? – спросил Антон, с сомнением щурясь.

Девочка кратко улыбнулась. Улыбка у неё была светлой, почти как у Роана, но что-то в ней чувствовалось другое. Из-за чего? Антон в людях не разбирался и не пробовал даже. Следуя за девочкой (он решил таковой её считать), он оказался в уютной гостиной, оттуда перешёл в другую комнату. Девочка остановилась у косяка, Антон шагнул внутрь.

Освещение пригашенное. В углу кое-как заправленная кровать. На полу какие-то распечатки, бумаги, графики. Вдоль стены – несколько экранов, широких и поуже. Вытянутый рабочий стол, две клавиатуры. Центр комнаты развалился в расслабленной позе в кресле на колёсиках, вертя одной из трёх мышек. Оглянулся на вошедшего. У него было узкое бледное лицо, короткие тёмные волосы и светлые глаза за стёклами очков.

– Ещё один? – с сухим недовольством поинтересовался юноша – ему можно было дать лет за двадцать.

– Не из NOTE, – отозвалась девочка.

– Стоит?

– Да.

Антон с мрачным непониманием вслушивался в их беседу, но не нарушал. Многое зависит от этого человека, да и его разговор с девочкой… кто она ему? «Нии-чан» – это как?

– Ладно, попробую, – вздохнул человек в кресле. Развернулся целиком к Антону, за его спиной прыгали по строкам какие-то мудрёные компьютерные коды. Человек смотрел на гостя без воодушевления, но к разговору был расположен. – Итак, меня зовут Сугу. Чего тебе от меня нужно так поздно?

Антон устроился на стуле, облокотившись на спинку и наблюдая за действиями сотрудника NOTE, пока тот выводил ряды символов на одном из экранов.

– Шифр сложный, – фыркнул Сугу. – Но не для меня.

– Ваша странность?

– Что, твой наставник не говорил?

Роан выдал ему список тех, к кому можно будет обратиться, и «хакер, справится с любым кодом» значился там весьма понятно. Самого Сугу никто не предупредил, так что неудивительно, что он ворчал, стуча по клавиатуре. Тонкие пальцы летали над клавишами. Юноша лет двадцати трёх-двадцати четырёх, костлявый и худой, близкий к анарексику, с ключицами, не прикрытыми свободной футболкой; он не переставал злиться, даже работая.

– Длинный код, сейчас всё не узнаешь. – Сугу ткнул в экран, не коснувшись его пальцем. – За сегодня переведу самую простую часть. Остальное могу прислать.

– Хорошо.

– Этот твой Роан должен будет мне доплатить, – фыркнул хакер. – Раз уж он высокого положения, а мне всю ночь возиться. – Он повернулся к гостиной, откуда щедро лился свет: работалось Сугу лучше в полумраке, у себя он торшер оставлял на средней яркости. – Ань!

Девочка возникла в дверном проёме почти моментально, окинув Антона взглядом и тут же повернувшись к хакеру.

– Я постелю на диване, – сказала она, чуть склонив голову.

– Ага. – Сугу махнул Антону рукой: – Моя сестра покажет, где будешь ночевать. Без фокусов, ясно?

– Ясно. Спасибо.

Под руководством девочки он разложил диван, затем был отправлен на кухню. Пока стоял там, протиснулась девочка, шустро застучала шкафчиками, и уже спустя пять минут Антон был усажен за стол напротив наскоро разогретой тарелки с супом, получил ложку и пожелание приятного аппетита. Поглядывая на него с улыбкой, девочка уже шуршала упаковками и, повернувшись, заметила:

– Брат будет работать ночью, так что не тревожься, если тебя разбудит что-то грохочущее. Я оставлю ему чай на столе, но он может забыть и пойти за следующим. А в темноте он не особо ловок, так что если споткнётся – не беспокойся.

Антон ярко представил, как спит себе спокойно, а на него сваливается неловкое костлявое существо. Не радужная перспектива. Девочка смотрела на него, чуть склонив голову набок; она вздохнула и подошла ближе, в пределах, не касавшихся личного пространства, словно сразу угадала.

– Это тяжёлые времена, – тихо заговорила она. – Но ты справишься. И в этот раз не ради кого-то, а ради себя. Это может стать самым главным.

– Что ты имеешь ввиду?

– У тебя кровь на руках, но она не тяготит. – Девочка отвернулась. – Просто подумай над тем, ради чего сражаешься. Возможно, это вернёт тебе уверенность в том, что ты поступаешь правильно… Спокойной ночи. Погаси свет, как ляжешь.

Антон проводил её глазами, совершенно сбитый с толку. Её слова были не предсказанием и вряд ли – простой догадкой. Эта девушка…

Он поел, вымыл посуду, погасил везде свет. Одна из комнат была закрыта, наверно, спальня сестры хакера. Сам сотрудник трудился в своей комнате: голубые отсветы экранов бросали цветные тени на пол гостиной, терялись в глушащей мебели, и с положения Антона была видна костлявая фигура человека, погружённого в работу. Антон бесшумно отодвинулся, возвращаясь к дивану. К изменениям он приспосабливался быстро, сейчас решил нормально поспать. Девочка, несомненно, тоже странная, как и её брат, но они не причинят ему вреда – почему-то он был в этом уверен.

Прежде чем уснуть, Антон всё-таки достал телефон. Подержал в руках. Выключенный мобильник представлял собой бесполезный кусок стекла, пластика, металла или чем там ещё их делают. Антон не следил за датами, время отмерял по небу, и теперь не знал, сколько времени уже отсутствовал. Немного помявшись, он всё-таки включил телефон. Подождал загрузку. Сразу повылезали оповещения, но взгляд приковался к дате.

Седьмое октября. Он отсутствовал уже десятый день.

Парень открыл список диалогов. Одно – от Роана.

[Когда будешь возвращаться, напиши. Лучше Насте, она совсем извелась.

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Удачи, малыш! (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*:･ﾟ✧]

Антон улыбнулся. Вообще-то он не собирался обзаводиться телефоном: в детдоме и без того жилось интересно и насыщенно, а после выпуска он и без связи справлялся. Но учитель сказал, что так удобнее, а учителю Антон верил. Связь действительно пригодилась, надо же. Средство связи. Он листнул дальше.

[Привет. Ты скоро вернёшься?]

[Извини, если отвлекаю.]

[Надеюсь, ты в порядке!]

[Есть много того, что я хочу тебе рассказать. Мы скоро увидимся?]

[Береги себя там!]

Разные даты и разное время, а настроение одно. Настя волновалась. Он бесследно исчез, пообещав на прощание лишь то, что постарается найти кое-что важное – и всё, пропал. Антон смотрел на строчки сообщений и думал, что всё так запутанно и так просто одновременно.

То, что он мог ненавидеть её за лишение свободы – ведь ради неё он никогда не имел права выбирать. То, что она разрывалась между чувством вины и боязнью потерять – это он чувствовал, а она плохо скрывала. То, что теперь они уже не уличные дети, у них совсем другая жизнь, но отголоски старой всё никак не оставляли, и друг с другом дети-лифы не могли обговорить всё это. А почему? Потому что боялись? Потому что не знали, с чего начать?

Антон открыл сенсорную клавиатуру.

[Я почти закончил. Скоро буду дома.]

Сообщение улетело в пустоту сети. Он вновь отключил телефон. Теперь уже понятно было, что делать дальше, и они успеют обсудить важное, когда получат ту самую засекреченную информацию.

Блики ложились на ковёр. Антон свернулся на диване, накрывшись пледом, и какое-то время наблюдал за тем, как из-под прикрытой двери комнаты Сугу метались очертания: хакер переезжал на стуле от одного монитора к другому. Парень закрыл глаза и опустился в сон, но даже так его сопровождали шёпотки, перестукивания по клавиатурам и голос, повторяющий угасавшим эхо: «Подумай над тем, ради чего сражаешься»…

Проснулся он быстро, только ощутив, как его что-то ткнуло в рёбра. Реакция дала о себе знать, и Антон отшатнулся, чуть не врезавшись спиной в стену, едва заметив, что над ним склонилось худощавое и бледное существо.

– Закончил, – сухо сообщил Сугу. Хотя он не спал ночью, кругов под глазами не было: привык, наверно, к такому образу жизни. – Часть только, остальное потом.

– Ага, – отозвался Антон, выдыхая и возвращаясь в нормальное положение. Он почесал затылок. Через закрытые шторы пробивался дневной свет. – Сейчас?..

– Девять утра. Аня в институте. – Хакер выглядел мрачным, но почему – Антон понять не мог. – Я бы тебя отправил, но в данных есть любопытная строчка. Возможно, тебе нужно знать её заранее, а то пока доберёшься куда тебе там нужно…

Он поманил гостя за собой. В комнате были раздвинуты шторы и открыта форточка. Сугу ёжился в растянутом свитере поверх футболки, но свежий воздух вдыхал с заметным удовольствием. Его очки отражали экраны. Хакер указал на часть текста, ещё зашифрованную.

– Это ещё не переведено, – сообщил он. – Кто бы это не кодировал, тут явно либо гений, либо странный. Но это вот я прочитал.

– И что тут? – поинтересовался Антон, разглядывая диковинные символы. Ничего понятного он в них не находил. Всё-таки компьютеры были последним, с чем Антон за свои недолгие годы много работал. Где беспризорнику и сироте таким обзавестись? Нигде.

Сугу посмотрел на него со странным выражением, и его голос подёрнулся – впервые – толикой эмоции. Причём эмоции чудной, ломаной попыткой посочувствовать.

– Я скинул на флешку переведённые документы про лиф. А следующая часть – это подробности экспериментов. Так вот, здесь девятнадцать детей в списках, а в 2012 их уже стало двадцать семь.

– В смысле? – переспросил Антон, уже чувствуя неприятный холодок в пальцах. Хакер смотрел на него с той же интонацией сожаления.

– Ещё восемь детей. Где-то уже несколько лет существует третья лаборатория.

*

– Серьёзно, Роан? Ты украл из больницы человека, только-только вышедшего из комы?.. Дай её сюда. Осторожно! Всё нормально, Тая? Насть, не дёргайся так, не уроню.

Синеглазая девочка с густыми русыми волосами уцепилась за шею Каспера; обмотанная больничным покрывалом, еле двигавшаяся, но сиявшая подобно солнышку. Державшая её за руку Настя выглядела счастливее, чем за все пролетевшие недели. Каспер с лёгкой усмешкой пересёкся взглядами с Роаном; бессмертный качнул головой, выразив одним движением негласное, никем иным не понятое «спасибо». А вот Михаил и Дмитрий смотрели на пришедшую в себя девочку с большим неудовольствием.

– Извините, – отозвалась Тая, уловив их выражения, такие сходные, несмотря на большие различия в образах. – Мне нужно было.

– Больше так не делай, – посоветовал спокойно Михаил.

Дмитрий мрачно дулся. Он выглядел измождённым. Кажется, его работа оказалась самой неоценённой. Тая тоже это поняла, склонив голову, заглянув ему в глаза:

– Спасибо.

Гот ничем не выказал другой эмоции, но несчастье в тенях его зрачков растаяло.

– Теперь все довольны? – поинтересовался Каспер. Тая весила мало, за три месяца сна тело её истощилось, мышцы потеряли активность. Он держал её осторожно, на весу, и руки не уставали. – Кевинский дружно попытается нас убить.

– Надеюсь, у него получится! – просиял Роан.

– За себя говори, суицидник.

– Можем оставить Роана и сбежать, пусть отвлечёт на себя, – предложил Михаил со смешком.

– Я согласен!

– Да тихо вы! – Каспер перехватил Таю удобнее, вынуждая её отпустить руку подруги. – Михаил, не будешь любезен?..

– Так и быть, мой автомобиль в вашем распоряжении. Я даже отвезу вас к Оленьке. Кто полезет в багажник?

– Роан, раз ему не принципиально.

Настроение у всех было приподнятым. Лучившаяся Настя не обращала внимания ни на что вокруг, жадно разглядывая друга, с которым впервые виделась; Тая разглядывала Настю, слабо отвлекаясь на остальных. Каспер напомнил им, что приключения не закончены. Итак, группа молодых людей и одна девушка похищают из больницы другую девушку, завёрнутую в одеяло – сказать кому, так не поверят же! Вот Люси с Йореком повеселятся, когда узнают. Каспер и сам едва сдерживал улыбку.

Промчались к автомобилю, закинули пассажиров, бережно устроили Таю на заднем сидении вместе с Настей. Роан отказался залезать, списав всё на забитость. Каспер с подозрением разглядывал его, но бессмертный похлопал светлыми ресницами и повторил, что на мотоцикле гораздо удобнее. Возиться было некогда, и так больница грозила распасться толпами медсестёр, а то и полицию вызовут. Прости, Кев. Не суждено тебе спокойно работать, пока в Авельске тусуются все эти странные.

От шлема бессмертный отказался, но Каспер всё равно нацепил его на светловолосую больную головушку, предупредив, что иначе покатит на прицепе. Роан, посмеиваясь, поправлял атрибут. Его глаза сияли. У Каспера уголки губ дрогнули в улыбке, но он поспешно отвернулся, не выдав этого.

И всё-таки Роан не был спокоен. Пусть его поведение не было обманчивым, он намеренно никогда не показывал больше, чем стоит. Он не притворялся беззаботным, когда на самом деле не волновался. Он не прикидывался глупым, когда собирался говорить серьёзно. Он никогда не лгал, просто недоговаривал. Роан – одновременно самый честный и самый закрытый человек на свете.

Вот только от Каспера не мог спрятаться. Даже сейчас пальцы, цеплявшиеся за куртку, держались сильнее, чем следовало. Через ткань нельзя было ощутить отчётливее, но Каспер чувствовал, как билось встревоженное сердце существа, прожившего слишком много, но помнившего слишком мало.

В поездке они поговорить не могли, тогда зачем?..

Михаил не был гонщиком ака Люси, и мотоцикл умчался вперёд. Каспер глотал ветер и думал, а Роан цеплялся за него сзади и молчал. Уже у самого дома, припарковавшись и дожидаясь спутников, они смогли поговорить. Да и то никак не начинали.

– Почему ты решил взять Айзека? – спросил Роан; он смотрел на дорожку, усыпанную опавшей рыжей листвой вперемешку с хвоей.

– Угадай.

– Да и так знаю. Просто хотелось услышать это от тебя.

Каспер склонил голову набок. Айзек – парнишка хилый, печальный, даже если относительно свободен по сравнению с другими детьми Лектория. Если когда-либо он и был счастлив, то не теперь. Каспер в его возрасте уже был в NOTE, а ещё раньше они вообще не были похожи, так что нет. Не из-за отсутствовавшего сходства.

– Один важный для меня человек учил, что тонущих нужно спасать из воды, – протянул Каспер, – учил своим примером.

– Важный для тебя?

Каспер легко усмехнулся. Уголки губ Роана были приподняты, но на собеседника он не смотрел.

– Я почти закончил договоры. Его перетянуть будет сложно, но выполнимо.

– Ты молодец. Так стараешься.

– Хотя бы не напрасно. И… – Каспер цепко взглянул на бессмертного. – …в отличие от того важного человека, я прислушиваюсь к тому, что утопающим нужно.

В лице того что-то дёрнулось.

– Я никогда не шёл против их желаний, – суховато произнёс Роан.

– Против их – да. Возможно. Всем дарить счастье…

– Каспер, – бессмертный выдохнул почти спокойно, но его голос на мгновение дрогнул. – Я…

– Михаил приехал. – Каспер повернулся к дому, рядом с которым уже устроился светлый автомобиль Каринова. – А вот и Оля. Привет!

Роан взглянул на него с тоской, но покорно направился следом. Им предстояло ещё со многим разобраться. С уже разрывавшим трубку Кевинским – в первую очередь.

*

Странность Каспера не боевая и не великая, она не устрашала и не внушала уважения. Он мог неограниченно делить своё тело и сознание, оставаясь при этом цельной личностью. Когда-то это почти свело его с ума, но когда всё успокоилось, он стал работать ещё больше. Пусть он не мог сражаться – он мог приносить много пользы организации.

Правда, много версий создавать – не вариант. Сознание не резиновое, оно и сломаться может. Теперь, однако, ситуация ухудшалась, и после июльской смерти Каспер предпочёл перевести в Авельск ещё одного себя.

[Украли Таю из больницы.]

Ага. Оперативно работает. Каспер хмыкнул и спрятал телефон в карман куртки. Он работал достаточно, чтобы ни в чём не нуждаться, но порой необходимость покупать много одежды его раздражала. Ещё и не одинаковой, иначе странно выйдет: в разных частях города виднеются одинаковые парни. Подозрительно.

Собственно, что он там уже наворотил? Наверняка идея Роана, он на такое горазд. Каспер в любом случае как ляжет спать – получит все воспоминания той версии, и всё-таки было любопытно. Ждать подробностей всегда тяжко. Что ж, отвлечётся, всё равно сейчас перед ним не самая простая задачка.

– Извини, вытащил так неожиданно, – заговорил он.

Йорек, скрестив ноги, сидел на низкой ограде, огибавшей старенькую аллею с потрескавшимся асфальтом. Куртка поверх толстовки с капюшоном, серёжка в проколотом левом ухе, внимательный серо-металлический взгляд.

– С работой в NOTE всегда неожиданно дёргают, – пожал плечами парнишка. – Не впервые. Что стряслось-то?

– Нужно пересечься с Айзеком.

– Воу, понятно. – Йорек не отвёл глаза, но зрачки его словно застыли. Когда-то Каспера это напрягало, пока он не привык: Йорек всегда настороженно наблюдает, даже размышляя о чём-то, и бесполезно надеяться, что он взор переведёт. Теперь это даже не волновало: давно вместе работают, чего уж. Йорек – самый талантливый из всех, кого Касперу приходилось стажировать. С ним проблем в разы меньше, чем с остальными.

– Не в их штабе, конечно, – продолжил Каспер, подметив, что Йорек прервал попытки вычислить лучший вариант. – Я знаю, где он работает.

– Ты б ещё позже сказал, пф.

– Разминка для мозга. Так что, сходишь со мной?

– Ага. – Йорек соскочил с ограды. – Пошли.

По дороге Каспер получил ещё сообщение: добрались. Хм, как там они? Настя, наверно, от подруги не отходит. Человек, только что вышедший из комы, как-то Тая себя чувствует?

– Кстати, – вспомнил он, – ты можешь съездить к ним. Они сейчас у Оли. Даже будет лучше, потому что т…

– Нет, – бросил Йорек, пожалуй, слишком поспешно. Каспер прищурился, но по парнишке ничего нельзя было прочитать, да и он быстро перевёл тему. Хм. Это ещё что такое?

Впрочем, потом разберутся. Им ещё хватало неприятностей.

День смешивался с вечером, гася сумерки. Осень в Авельске не была живописной – сухая, серо-дымчатая с проблесками отчаянной рыжей пламенности, и всё-таки не тот картинный сезон, представлявшийся у романтиков. Красивый город стойко придерживался своего образа, но в октябре он был скорее уныл и хмур; тротуары заметались опилками осени, листья чернели и гнили под ногами, и дворники, покряхтывая, сметали их в дотлевавшие сугробы. Серое небо ждало дождя, но не получало его, и только недовольно клубилось. То ли прохлада на улице, то ли тепло, то ли ветер, то ли застой – и всё одновременно, меняясь и перетекая из одного состояния в другое. Некрасивая тут осень. Вовсе не сказочная.

Ещё и время в Авельске было совсем другим. Каспер много городов посетил – и посещал всё ещё. В разных местах часы по-разному текли, словно реки, а ведь одинаковых рек не бывает, однако Авельск выделялся из них всех. Здесь время было живым. Так казалось Касперу, и он относился к своим ощущениям внимательно – странный всё-таки, пусть и из другой области его способность. Время Авельска не измерялось секундами. Время Авельска измерялось самой жизнью.

– Здесь? – спросил Йорек, вырывая его из пелены рассуждений.

Каспер кивнул. Здание простое, ничего привлекательного, зато совсем недалеко от границы с NOTE – а они уже на вражеской территории. Считается ли это экстримом? Каспер не стал бы подвергать опасности кого-либо, но идти в одиночку – шаг ещё более глупый, а Йорек был тем, кому можно довериться в таком вопросе. К тому же, Йорек своей странностью владеет на все сто процентов, если он не захочет – его никакое оружие не пронзит.

– Студия, – сказал спутник, разглядывая дом.

– Всё-таки его способность – говорить с картинами.

– М-м…

Дверь открыл тот же художник в спортивной кофте, но теперь со следами бессонницы и настороженным испугом на лице. Гостей он не ожидал, вздрогнул, но страх в его выражении растворился.

– Не опасно так? – непонимающе спросил он, пропуская их.

– Опасно. Мы просто рисковые. – Каспер вошёл, окидывая взглядом многочисленные картины, в основном портреты. – Как ты?

– Разговор есть. – Айзек закрыл за ними дверь, отрезав от прохладной улицы. Он выглядел уставшим и не скрывал этого. – Очень большая просьба…

Каспер резко остановился. На диване, свернувшись калачиком, дремала укрытая заляпанным краской пледом девочка, её длинные чёрные волосы свешивались вниз, а на шее красовался ошейник – такой, какой Каспер уже видел. У псов. Он развернулся к Айзеку, и вмиг отметил – виноватый, но отчаявшийся и решительный.

– Это Леви, – сказал Айзек взволнованно, – я подумал… вы… можете взять её тоже в NOTE?

*

– 9-10 октября 2017

В сознание Тая приходила постепенно. Первые два часа – и она уснула. Проснулась уже на следующее утро в кровати, с одеялом и стоявшим над телом (и душой) человеком в больничном халате. Настя дремала, положив голову на край постели. Мигом уловив пробуждение подруги, подняла голову и с затуманенной улыбкой сказала, что Антон наконец-то послал весточку, он скоро будет дома. Тая не расспрашивала ничего. Думалось трудно, тело было отвратительно слабым, и всё, чего ей хотелось, – это как следует отдохнуть.

Потом к ней начали приходить люди. Имена она запоминала не сразу, ориентируясь больше по внешности и ухваченным обрывкам чужих воспоминаний, переданных мужчиной со светлыми зализанными волосами. Приходил бессмертный – юный, с пшенично-золотистыми волосами. Приходил парень с набитыми на руках татуировками, чёрными отросшими волосами и жёлтыми глазами. Постоянно появлялась девушка на инвалидной коляске, с тёмными волосами и тёплыми карими глазами. Заглядывал юноша с длинными чёрными волосами и печальным лицом. Появлялись какие-то люди, помогавшие им, но именно их Тая запомнила отчётливо.

И Настя. Настя была здесь дольше всех.

Тело восстанавливалось быстро – лифа ко всему привычна, как говорилось. Таю постоянно подстёгивало время, и она старалась соответствовать, даже если от перенапряжения мышцы потом сводило неистовой болью – но ходить всё ещё не получалось. Нужно было спешить. У неё не так много дней в запасе.

И она всё никак не могла понять, как судьба так удачно всё сопоставила. То, что Настя оказалась в том же городе, куда пришла Тая, казалось потрясающим совпадением. Тая присматривалась к человеку, с которым никогда не встречалась, но которого никогда не забывала, и всё не могла подобрать момент.

Момент подобрался сам.

Через два дня они собрались почти все. Девушка-инвалид с плотной косой, лежавшей на плече. Бессмертный на подлокотнике дивана. Настя с сиреневыми глазами на стуле рядом с кроватью. Светловолосый светлоглазый мужчина в светлой одежде. Парень с татуировками. Все сидели и ждали. Синхронно обернулись, когда вошли новый гости – девушка с пышной зелёной шевелюрой и строгий мужчина с голубыми глазами. Девушка пожала Тае руку, представившись как Люси, ярко улыбалась с притягательным дружелюбием. Мужчина назвался Борисом и сдержанно поздоровался со всеми собравшимися.

– Вы все? – спросила девушка-инвалид; в её голосе Тая уловила краешек промелькнувшей надежды.

– Ага, – отозвалась Люси с яркими волосами. – У Йорека дела какие-то, а никого из отделения мы стать не звали. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Не когда город на грани войны, – недовольно заметил Борис.

Девушка посмотрела на него с обиженным недоумением.

– Я не хочу впутывать отделение сейчас, – покачал головой парень в татуировках. – И вы все согласились. Только вмешательства Управления не хватало, и без того отношения накалены.

– Если Тая показалась бы в отделении, плакали бы наши попытки сохранить неприкосновенность лиф, – вздохнула девушка-колясочница.

– А эта неприкосновенность была? – с ноткой ненаправленной злости спросила Настя.

– В каком-то смысле – да. Лекторий и NOTE не вправе охотиться за вами, пока вы считаетесь нейтралами. Охота – это ошибка Лектория, не считай её нормальным событием.

– Да уж, нормальным она не была…

– Собственно, ради чего собрались? – наконец-то задал важный вопрос Борис. Он выглядел мрачным. – У меня и так работы полно. Давайте коротко и ясно. Нет, Роан, говорить будешь не ты, иначе никто ничего не поймёт. Каспер?

Каспер – это парень в татуировках. Тая пересеклась взглядами с Настей; подруга изобразила лёгкую улыбку и пожала плечами. Они виделись много часов в течение этих двух дней, однако привыкнуть всё ещё было тяжело. Годами Тая пыталась представлять своего первого друга, но всё выходило размыто, туманно, не складывалось в материальный облик; Тая помнила Настю всегда, но чем-то безликим, через звучание тихого голоса и смену интонаций. Потому она была до глубины души потрясена, поняв, что девушка, бросившая её в фонтан, чтобы уберечь от врага, и оказалась той самой подругой из далёких лабораторных коридоров. Девушка – короткие тёмно-каштановые волосы, не лежавшие гладко, глаза сиреневые, менявшие оттенок – теперь эта девушка сидела тут, рядом, и её можно было коснуться. Головокружительное ощущение.

Насте, судя по всему, тоже не было спокойно, но она присутствию подруги искренне радовалась. Держалась близко, немного робко наблюдала. Она не умела прятать эмоции – или просто устала их прятать. Усталость, вот что Тая в ней видела. Не такая, которую осознаёшь, а сама по себе потерянность.

Что с ней творится?

– Мы не принуждаем ни к чему, – начал было бессмертный.

– Принуждаем, – резко поправил его Борис. Он не злился, смотрел спокойно. – Нам нужно знать всё. Если это как-то сдвинет баланс сил, мы должны быть готовы.

– Всё – от меня? – полюбопытствовала Тая. Получив кивки, она вздохнула. – И что именно?

– События двухлетней давности, – сказал тот же Борис. – Падение LIFA.

Они нашли человека, которому стоит вести допросы, м-да. Жесткость и строгость в чертах, и от такого не отмахнёшься – весь такой стальной, прямо глаз режет. Не отвернуться и не промолчать. Если бессмертный вёл себя, как подросток, а парень в татуировках – вежливо и улыбчиво, то этот тип как выглядел сурово, таким и был. Тая в людях разбиралась. Сжала губы, нахохлилась, но делать нечего. Настя обеспокоенно взглянула на неё, но ничего не сказала. Кто ей эти люди?

Вот, что им нужно. Правда. Тая взглянула на свои руки. Слабые, лежавшие безвольно на одеяле, прикрывавшем её ниже пояса. Свободная белая футболка. Её ради этого защитили? Хотя нет, она слишком к ним привередлива. Где её главный принцип? Дают – бери, бьют – беги, это если в интерпретации Арта. Если бы на её месте был Ио, что бы он сказал? Нет. Нужно думать самой. Тая прикрыла глаза, из-под ресниц разглядывая людей. Странных. Они такие же, как она, пусть и с другим опытом. Она должна быть к ним такой же, как они к ней. А они присмотрели и не дали ей умереть от раны, ещё и в сознание вернули. Не такой уж полезный ход, но не будет же она жаловаться. Ладно, они не враги ей, да и Настя, хоть и сторонится их, всё-таки не боится.

– Две тысячи пятнадцатый год, – протянула Тая. – Вы хотите знать, как вторая лаборатория разрушилась?

– Да.

Скорее всего, они знают, просто не в деталях. И их явно интересует цель её визита в город. Что ж, это ведь NOTE. Им до Таи дела не было, но, по крайней мере, они не из тех, кто устраивал эксперименты. Она могла быть с ними честной. Тая опустила веки, собираясь с мыслями, подняла, окидывая пронзительным взглядом слушателей. Ладно. Она попробует донести суть.

– Это были Первый и Семнадцатая. В тот день были неполадки с электричеством, а Тимур только этого и ждал. Устроил мясорубку посреди лаборатории, растормошил наши камеры тоже, всё поразбивал. Веру взял с собой. Они перерезали всех, никого не осталось. Мы тоже не сидели на месте, врассыпную – только нас и видели. Мы вывели из строя все аппараты, и здание взорвалось. Там ничего уже не осталось.

– «Мы»?

– Во второй лаборатории были Тимур, Мария, Вера и Мария. И мы. Мы – я и Иосиф. Мы спаслись вместе, потом осваивались какое-то время. Потом подобрали Арта. В общем, мы – это мы, вас не касается.

– Касается, раз ты пришла, – заметил парень в татуировках.

– Этот город принадлежит вам?

– Этот город принадлежит себе. Но может пасть, если раздоры не прекратятся.

Тая склонила голову. Ну да. Только она появилась – какие-то люди погнали её в ловушку. Не особо весело. Хм, что там по разным группам странных? Она не понаслышке знала о существовании таких, просто в Авельске не была.

За ней напряжённо следили. Тая всё равно не собиралась использовать странность – эти люди ей не враги, раз они не враги Насте. Негласный закон, оберегавший лиф, не та «неприкосновенность», а самый настоящий закон внутри их разобщённого общества. Не трогай. Не рань. Мы все – одной сути.