Текст книги "Волчьи ягоды (СИ)"

Автор книги: Кейси Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 45 страниц)

Настя вздохнула, переплетая пальцы, и попыталась говорить как можно понятнее, хотя оформление мыслей в слова не давалось легко:

– Понимаете, когда мне вернулись настоящие воспоминания… это ударило по сознанию. Сильно. Как будто весь разум встряхнуло.

Уловив, к чему она клонит, Роан прикрыл глаза. Каспер замер в напряжении.

– Сон Таи не связан со здоровьем, – протянул Каспер. – Значит, дело в сознании. Возможно, она сама закрывается, потому что интуитивно уверена, что так будет безопаснее.

– Странность Таи – управление чужой волей, – подал голос Роан. – Логично, что она контролирует и собственный рассудок тоже. Хм, малышка, ты предлагаешь «встряхнуть» её, провернув фокус с памятью?

– Вроде того. Я просто подумала… Если можно как-то забрать воспоминания, а потом вернуть – это приведёт её в сознание? Не менять память, в смысле, а просто… вытащить – и обратно. Это сильный удар. Но я не знаю, безопасно ли.

Заваренный кофе остывал, всеми забытый. Появились новые клиенты. Каспер предложил им подождать и позвал с кухни какую-то официантку, что-то ей минуты три втолковывал, пока не добился сомневающегося кивка. Скрылся в отсеке для персонала, вернулся уже в обычной одежде и с курткой на плечах.

– Пошли, – бросил он, хмыкая, – мы едем в гости к Оле.

Лесополоса прервалась остановкой. После остановки – пеший ход мимо частных домиков, утопавших в осени. Рыжие деревья – лиственные и хвойные – толпились по сторонам, склоняясь ветвями к крышам, осыпаясь понемногу. Их стволы темнели корой и ровными рядами тянулись к светлому прохладному небу. Ветра не было, и лес стоял в безмолвии, не душном, а свежем и чистом. Здесь можно было потеряться, закружившись в листопаде, утонув в ароматах природы, и там же найти себя – маленький кусочек настоящего мира среди его безыскусных отражений.

По выложенной дорожке Настя шла быстро, подстраиваясь под шаги своих спутников. Оба держались ровно, но ни о чём не говорили. Каспер был на полголовы выше Роана, Роан – почти на голову выше Насти, и она ощущала себя ребёнком, которого привели на выгул. Хихикнув такому сравнению, девушка попыталась отвлечься, но тревога не позволила. Антон всё ещё не вернулся. Тая всё ещё спала. Люди находятся вокруг Насти, потому что им приказали за ней следить, дабы она не наломала дров, и небо знает, как они поступят, если она ошибётся. Положение так себе. Зато на свежем воздухе уныние быстро заменилось лёгким волнением, и грустить Настя больше не собиралась. Сложилось как сложилось. По крайней мере, она жива и здорова.

Недавно растревоженные шрамы на запястьях всё ещё кутались бинтами.

Дом Цветаевых не был самым большим или самым дорогим в пригороде, зато самым красивым являлся точно. Аккуратный, удобный, так и сиявший, но при этом вписывавшийся в окружающие земли, словно ими созданный. Настя уже была здесь: Михаил познакомил её с семьёй – но она старалась избегать визитов, даже когда дядя (дядя?) её приглашал. Не стоило, наверно. Ей нынешнего окружения надзора хватало.

Но вот она тут, ничего не попишешь. Вздохнув, Настя постаралась придать себе вид как можно более спокойный. Роан, то ли заметив это, то ли по своему желанию, взъерошил её волосы и пригладил, весело сверкая пёстрыми глазами. Стало немного легче.

Открыла им девушка, молодая женщина лет двадцати семи, в свободной блузке и домашней юбке. Тёмно-каштановые волосы – в пучке; синие глаза смотрели приветливо и тепло. Катя, жена Михаила.

– Привет, – улыбнулась она. – Настюш, Роан, Каспер. Не ожидали, но добро пожаловать!

Она впустила их в дом, заботливо порхала вокруг. Катя была славным человеком, домашним, тёплым; она хорошо отнеслась к Насте ещё при знакомстве и почему-то вызвала у неё моментальный прилив доверия. Катя не умела злиться, всегда пребывала в благодушном настроении и относилась ко всем одинаково. Настю она приняла сразу, как родную, и этот факт, немного смутивший девочку, всё-таки был очень приятным. Должно быть, из-за Михаила Катя так добра. Знала, что Настя значит для Михаила, и потому перенесла на неё толику своей любви.

Но именно поэтому дома Цветаевых-Кариновых Настя избегала. Он был слишком милым. Слишком тёплым. Она же не была готова к семейной атмосфере.

Оля ждала на кухне, весьма заинтересованная неожиданным визитом. В точности как сестра, но не такая хлопотливая, и в ней было больше света, чем искр; она держалась спокойнее, двигалась плавно, говорила ровно. Внешнее же сходство могло бы сделать их близнецами, не будь они разного возраста, выгляди Оля старше – между ними лет девять разницы, да?

– Что-то случилось? – приветствовала она их, отдельно улыбнувшись Насте.

Они почти не разговаривали до этого. По объяснению самой Оли, она представляла нейтралов перед другими организациями, так что Настя всегда могла к ней обратиться. Тем не менее, первого шага никто не делал. Роан говорил, благодаря Оле нейтралы не прознали, что Лекторий уже крал Настю, и заслуга Оли, что улицы ещё не взорвались. Это значит, у Оли есть большая власть? Но девушка в инвалидной коляске, с такими тёплыми глазами, не казалась железным лидером, за которым последовали бы уличные бродяги. Обманчивое впечатление? Настя настороженно приглядывалась к Оле, но та всё ещё казалась обычной милой девушкой.

– Ты давно связывалась с Дмитрием? – спросил Роан благодушно.

– Вчера, он в Авельске. – Оля смотрела с любопытством. – Могу связаться ещё раз.

– Было бы мило с твоей стороны. Видишь ли, у Насти есть идея, это насчёт Таи. Возможно, Дмитрий сможет её разбудить.

– Разбудить? Хм. Странностью? – Девушка склонила голову набок, в зрачках искрились мысли. – Ну, мы не рассматривали такую возможность… Как вообще идея возникла?

– Сильная встряска сознания, – отозвалась Настя, смущённо ёжась. Как будто доклад перед всем классом зачитывать, хах, вот только здесь всё серьёзно.

Оля молча кивнула. Взяла со стола мобильный телефон. Насте неожиданно показалось, что с их последней встречи – где-то в середине сентября – Оля странно изменилась. Она уже не выглядела такой же спокойной, как тогда. И всё-таки Настя плохо разбиралась в людях, поэтому решила не вдаваться в подробности.

– Он сейчас приедет, – сообщила Оля минутой позднее, отрываясь от экрана и переводя взгляд на гостей. Она вздохнула. – Что ж, будем ждать. За твоей спиной чайник, Каспер, включи. Папа привёз из города отличное печенье…

*

Прошло уже полчаса. Врач в белом халате заглянул в кабинет, но Насте, опять же, никто ничего не объяснил. Поджав колени, она прислонилась к стене, считая движения секундной стрелки. Ждать. Ждать, ждать, ждать. Невыносимо.

– А вдруг ситуация ухудшится?

Дмитрий собирался держаться до последнего, и Настя, честно говоря, его понимала. Её тоже осознание, что она предлагала, ввергало в ужас. На слабом основании, с бесконечной надеждой – и не было никакой гарантии безопасности. Если сознание Таи повредится? Если она очнётся другим человеком? Если вообще не очнётся? Если погибнет, не выдержав удара, или сойдёт с ума? Хотелось грызть руки и слышать, что всё будет хорошо – вот только никто не мог это гарантировать.

– Если она всего лишь продолжит спать – будет ещё хороший исход, – вздохнула Оля. Она не выразилась против идеи, но заметно сомневалась, прикидывая варианты. Она давно со странными контактирует, возможно, знает подобные ситуации. Настя проглотила ком в горле; если это последняя возможность вернуть Тае сознание, всё-таки стоит попытаться. Тая пришла в Авельск не просто так. Не могла просто так прийти. Она даже о Насте не подозревала, пока не столкнулась с ней.

В комнате царила напряжённая тишина, все думали. Пока Настя рассказывала, как ощущала себя после возвращения воспоминаний, они молчали, а теперь задумались ещё крепче. У них не так много шансов, а других предложений нет вообще. Им придётся попробовать? Или они отступят? Настя вздрогнула, когда ладонь Роана легла на плечо.

– Я «за», – заявил бессмертный.

– Уверен? – отозвалась Оля. Дмитрий смотрел с недоумением. Каспер – с прищуром.

– Я беру на себя ответственность, – твёрдо сообщил Роан. Он улыбнулся Насте, вскинувшей голову.

– В таком случае, – проворчал Каспер, – я беру ответственность за этих двоих.

– У, а где хоть капля доверия?

– Я доверяю тебе, а не странностям. Неизвестно, как Тая себя поведёт.

Чудные люди. Настя переводила взгляд с одного на другого. Дмитрий со скрещенными на груди руками, распущенными волосами, терявшимся в вороте куртки; Оля с пледом на ногах и задумчивым выражением лица; Каспер и Роан, смотревшие друг на друга – между ними ощущалось что-то странное, как будто они говорили, хоть и беззвучно. Первым взгляд отвёл Роан, уголок рта Каспера дёрнулся.

– Звоним Михаилу, – вздохнул бессмертный. – Его странность ой как пригодится.

– Я и без контроля справлюсь, – с мрачной обидой заметил Дмитрий.

– Не в тебе дело, а в том, как мы собираемся объяснять испуганной девочке-бродяжке, почему она в больнице с незнакомыми людьми.

– Она успокоится, если увидит Настю, – заметил Каспер.

– Нет. – Роан покачал головой. – Это скорее уж её добьёт. И без того трудно будет; прости, Настюш, но сперва ей должен показаться кто-то один, иначе всё будет напрасно. И это не должны быть ты.

Настя опустила глаза. Тяжело признавать, но всё-таки Роан прав – может, её присутствие только ухудшит ситуацию. Да и он опытный; знает, наверно, что делает. Никто вон не попытался противостоять.

– Отправляйтесь в больницу, – посоветовала Оля, переплетая пальцы. Её глаза медово мерцали. – Я скажу Мише, чтобы он подъехал. Если Тая очнётся – лучше переместить её сюда.

– Конечно. Жди гостей!

– Удачи.

Пришёл Михаил. Настя в общих чертах разъяснила ему ситуацию, но он вряд ли поверил в её спокойствие: склонил голову, вздохнул, посоветовал не беспокоиться. Роан и Каспер так давно вертелись в мире странных, что любое происшествие смогут вырулить, тем более вдвоём. Ей нет нужды себя напрасно изводить.

«Тая – мой друг, – мрачно подумала Настя. – Естественно, мне тревожно».

Михаил прошёл в палату, напоследок послав ей тёплую улыбку. Настя с тяжёлым вздохом опустилась на корточки. Действительно, только и остаётся, что ждать.

«Пожалуйста, пусть всё будет в порядке…»

*

– Хм, все готовы?

Роан устроился на подоконнике в самой беззаботной позе. Он с любопытством выглядывал в окно, как будто его чрезвычайно занимал вид на внутренний двор больницы; занавески колыхались, облепляя его силуэт бледным свечением. Вошедший Михаил критически оглядывал собравшихся, пока те старались как-то пристроиться. Дмитрий сидел на краю больничной койки, напряжённо рассматривая лицо спавшей в оплетении проводов девушки. Каспер спрятал мобильный телефон в карман брюк.

– У нас мало времени, – сообщил он. – Кевин сказал. Он не хочет брать на себя вину, если у нас не получится.

– Его и не заставляют, – фыркнул беззлобно Роан. – Кас, а Кас, можешь приглядеть за Настей? Не хочу оставлять её одну.

Каспер не нахмурился, но зрачки его сузились. «Прогоняешь?» – так и вопрошал его взгляд. Бессмертный слегка покачал головой. Вряд ли истинное значение кто-то осмыслил, но Касперу не нужно было переспрашивать дважды: он, должно быть, единственный понимал Роана с полуслова и полувзора. Да и то большей частью опирался на доверие: схемы бессмертного были слишком сложными, чтобы охватить их сразу.

– Мы посидим в парке, – сообщил Каспер со вздохом.

Роан одними губами прошептал: «Спасибо». Каспер сдержал смешок. Действительно, ох уж этот… бессмертный. Даже сейчас умудрялся крутить свои планы. В любом случае, меньше народу – больше кислороду, а Тае Кас не помощник, и без него полно людей в палате. Парень пожелал им удачи и покинул комнату, отрезав себя от белого помещения затемнённым коридором.

Почему-то в этом отделении всегда полумрак.

Настя, сидевшая рядом с дверью, тут же вскочила на ноги, но поняла, что нового не услышит. Брови огорчённо изогнулись. Каспер вздохнул и предложил прогуляться: сейчас они тут были не нужны. Девочка потерянно согласилась, и они направились к выходу.

Не кафе, конечно, зато автомат с напитками. Дешёвый и мерзкий, вкус бывалого кофемана царапающий, зато горячий кофе. Настя приняла стаканчик с благодарностью, блёклой шуткой отметив, что её всегда поят или кормят при разговорах. Каспер отозвался, что она слишком худенькая, вот в собеседниках и играют родительские инстинкты.

Они уселись на лавке. Девочка в пальто поверх школьной формы с короткой юбкой и парень в куртке и брюках – казалось, общего у них быть не могло. Как чудно распределяются по миру странности: людей, владеющих особыми силами, нельзя представить как нечто цельное, они разнятся, даже если похожи по своей сути. Кто-то выглядит как простой человек, кто-то как представитель определённой культуры, так до бесконечности – странные не одинаковы, распознать их трудно. Если нет чутья на людей со способностями, то и не угадаешь, кто из прохожих мог бы быть необычным.

Настя, правда, по мнению Каспера не выглядела девчонкой сродни ровесницам. Скорее всего, в нём говорил многолетний опыт, но впечатление от Насти было другим. Подавленность. Ярко-сиреневые глаза смотрели то прямо, то в сторону, разрываясь между двумя границами. Нестойкое сознание выдавало то одну сторону мировоззрения, то другую. Воспоминания ещё не улеглись, а странность упорно грызла изнутри – Каспер видел людей, не овладевших своими способностями, и результат бывал плачевен. Эта девочка может сгореть.

– Как тебе Роан? – спросил он осторожно.

Настя посмотрела на него без напряжения, только с усталостью. Понимала ли она, что сама себя убивает? Наверно. Но остановиться тоже не могла. Старалась и не могла. Бывает и такое.

– Не знаю, – честно призналась она. Опустила глаза. В напитке отражалось её бледное лицо. – Я запуталась. Сначала он показался обычным подростком, хоть и знал больше, чем мы. Потом спас несколько раз, и мне показалось, что в нём что-то не так. Светлый он, что ли. Не думала, что такие люди существуют. А теперь смотрю и не могу понять, почему он так добр. Зачем ему это? Почему именно к нам? Ко мне?

Больничный парк представлял собой смешанный лесок. Лиственницы всё лето успешно косили под ели, но теперь выделялись рыжевато-жёлтыми иголочками, выдавая своё истинное происхождение. Рядом с зелёными ёлками они представляли занятную палитру. Усыпанные опавшей хвои дорожки постоянно подметались, но даже так шуршали осенью.

– Меня в NOTE тоже привёл Роан, – сказал Каспер, тут же завладевая вниманием девочки. – Двенадцать лет назад, так что я провёл с ним много времени. И знаешь, что я понял? Не нужно ловить каждое его слово. Не нужно искать во всём смысл. На самом деле всё, что он говорит, он говорит просто и прямо, но все напрягаются, пытаясь не пропустить значение. А значение-то на поверхности. Нужно просто расслабиться и прислушаться, тогда поймёшь, что он имеет ввиду.

– До этого не все доходят?

– Даже так: почти никто не доходит. Вот и обращаются ко мне, чтобы я им объяснил, что только что Роан втолковывал. – Каспер тепло усмехнулся. – Как человек, давно его знающий, даю тебе совет: не пытайся осмыслить, что он говорит. Попробуй просто послушать. В какой-то момент, возможно, ты поймёшь, что он на самом деле имеет ввиду.

– Не очень обнадёживает, – сухо вздохнула Настя. – Я не могу ему доверять. Знаю, что стоит, но не могу. Наверно, потому что с детства никому не могла… кроме Антона, но его здесь нет.

Каспер поднял голову. Третье окно по счёту – палата Таи. На подоконнике ещё виднелись очертания человека, значит, они не начали. Или начали, но Роан, как всегда, расслаблен. Вся его беспечность лишь внешняя, как постоянный повод держаться легко и свободно. Роан никогда не прекращал думать, в нём постоянно искрили мысли – Каспер знал это так же хорошо, как и то, что Роан, притворяясь безответственным вечномолодым подростком, брал на себя груз больший, чем у любого из людей. Настя толком не знала бессмертного, для неё это было закрытым. И как тут объяснить? «Он по-настоящему старается сделать всё, чтобы вы с Антоном жили безопасно»? Не поверит. Действительно, не поверит. Тут даже не слова нужны, а поступки-доказательства.

– Почему ты веришь Антону? – спросил Каспер.

Настя чуть стаканчик не уронила, но тут же спохватилась. Из-под рукавов высунулась белая ткань. Бинты.

Пожалуй, это заслуга Роана, что она ещё не убила себя перегрузкой.

– Это… сложно объяснить.

– Я и не требую! – Он поднял руки в сдающемся жесте и опустил. – Можешь не отвечать.

– Рано или поздно придётся ответить, – пожала плечами девушка. – Если не Вам, то себе.

«Как будто смирилась, что от неё требуется честность». Каспер склонил голову набок, разглядывая её. Настя, кажется, окончательно махнула рукой на свои границы, говорила спокойно, хотя они оба знали – Каспер она поверить целиком не могла. Да и вряд ли кому-то ещё, кроме Антона, могла бы.

– Я многое вспомнила, – заговорила Настя неторопливо. – Как мы сбежали из лаборатории. Как мёрзли на улицах. Антон никогда не позволял себе расслабиться, потому что оберегал нас с Саввой. Никогда не спал толком, даже большую часть еды нам отдавал. Для него не существовало выбора – ни тогда, ни потом, когда он отдал меня NOTE. Антон считал, что так спасёт мою жизнь, потому что я уже болела, и он понимал, что не сможет помочь. А сам вернулся на улицы, потом – в детдом, и всё это ему пришлось перенести, потому что… он так и не обрёл свободу. Его всегда держало что-то, и это что-то – я. Он всю жизнь мне отдал, понимаете?

Она говорила с горечью, с тяжким чувством вины. Представить себя на её месте было трудно: Каспер видел разных людей, поэтому приучился не примерять на себя их печали, иначе сердце давно бы разорвалось. И всё-таки её было жаль. Ещё летом жизнь так перевернулась, до сих пор ничего не успокоилось.

– Так что я не знаю, как себя с ним вести, – продолжила девочка, немного помолчав. – Знаю одно: Антон – тот, в ком я больше всего нуждаюсь. Даже теперь только на него и могу полагаться; это подло, понимаю, он и так настрадался из-за меня. Всё так запутанно…

Каспер вздохнул и, протянув руку, потрепал её по голове. И Настя впервые не отшатнулась от прикосновения.

– Чувствовать что-то к кому-то всегда сложно, – мягко сказал он. Каспер не был уверен в том, мог ли успокаивать, но даже так не мог промолчать. – Любые чувства сложны. Не торопись, хорошо? Если будешь спешно тянуть за все нитки – порвёшь.

– Изречение в духе Роана, хах.

– Действительно. Пора отучаться.

– Вы с ним друзья?

– С Роаном-то? – Каспер сбавил голос, и тон звучал уже не так уверенно. – Нет. Не друзья. У него вообще нет друзей… хотя один может быть. Но он сейчас далеко, и Роан вряд ли признается, что считает его своим другом.

– Но вы же неплохо ладите?

– Неплохо.

Настя выкинула пустой стаканчик в мусорное ведро и натянула рукава пониже, пряча запястья. Ей было холодно, но выглядела она уже спокойнее. Ей не шло лицемерие, и любые чувства проглядывали, как в зеркале – Каспер понимал, что ей и сейчас было тревожно, но, по крайней мере, мрак несколько развеялся.

– Спасибо, что присматриваете за мной, – сказала она вдруг, не поднимая глаз. – Знаю, это необходимость. И мне бывает немного грустно. Но всё равно спасибо. Переезд в Авельск – лучшее, что могло со мной произойти.

– Вряд ли во время Охоты ты думала так же.

– Во время Охоты я не думала, просто двигалась вместе с течением.

Заиграл телефон. Каспер потянулся к нему, включил, пробежал глазами по сообщению. Настя встревожено следила за ним, так что он внешне остался спокоен, даже слегка улыбнулся.

– Пойдём, – сказал он. – Время пришло.

*

Вытянуть часть воспоминаний, преимущественно недавних, – и обратно их вернуть. Достаточный толчок. Дмитрий в решении действовать сомневался, Михаил настороженно ожидал, и только Роан предпочёл ни в чём не сомневаться. И то вполне понятно: Настя никогда бы не предложила что-то, если б не была в том уверена. Она во многом сомневалась, эта девочка, но порой решительность брала верх, и она бы побоялась говорить о том, о чём не размышляла долгое время. Роан ей поверил. Роан вообще легко кому-либо верил.

Почему бы не попробовать?

Дмитрий склонился над Таей, глубоко вздохнул, успокаиваясь, и закрыл глаза, опустив ладони ей на виски. Использование его странности со стороны ничем не выдавала в нём «особенного»: ну, поза, может, и не обычная, но не такая уж удивительная. Чуткий Роан уловил момент, когда способность заработала, и встрепенулся – теперь предстояло быть осторожнее. Каждая крупица на счету. Бессмертный соскользнул с подоконника и приблизился неслышно, чтобы не отвлекать Дмитрия, встал рядом. Михаил следил за ними светлыми глазами, но ничего не предпринимал. Роан краешком рта улыбнулся молодому мужчине: всё под контролем. Роан, несомненно, разделить с Дмитрием его странность не мог, однако он столько лет возился с необычными людьми, что давно научился отсчитывать время. Он не позволит Дмитрию переусердствовать.

Раз-два-три, просыпайся, Тая.

Ресницы дрогнули, в следующий момент девочка в окружении проводов изогнулась в беззвучном крике; распахнулись глаза – блеснули синевой очи, накрылись океаном ужаса. Дмитрий отшатнулся, испуганный реакцией; Роан оттянул его в сторону, моментально уступая место Михаилу. Дипломат коснулся лба Таи, и в краткое мгновение, стылое и жестокое, показалось, что Тая сейчас разорвётся…

– Сейчас, – бросил Роан спокойно.

Прозвонило неслышно применение гасящей способности. Чужие воспоминания обо всём, что произошло, как Таю ранило, что её отвезли в больницу, что сюда приходили навестить, что решили ей помочь хоть так, что вокруг не враги – и девочка, обмякнув, рухнула в безмятежный сон, уже другого, совсем другого. Михаил выдохнул. Дмитрий, освободившийся от хватки Роана и повертел головой, его тёмные глаза мерцали.

– Пойдём, – сказал гот.

– Ладно, – сказал дипломат.

У Роана только зрачки блеснули.

– Идите, – хмыкнул он.

Дмитрий и Михаил одновременно нахмурились, но бессмертный повторил и посоветовал им передохнуть. Хорошо поработали. Удар по сознанию, потом утешение – через способность Михаила, копировавшую его собственные воспоминания любому другому человеку. Тая теперь будет в порядке.

Синхронно развернулись люди и вышли, чуть не столкнувшись на выходе из палаты. Роан подождал, пока дверь за ними захлопнется, встал в ногах койки и положил ладони на тонкий металлический обруч. Старые тут кровати, едва ли не советские. Девочка спала, приборы, на миг сбившиеся в бешеных показаниях, работали исправно.

– На меня не действуют другие странности, – вздохнул Роан. – Видишь ли, бессмертие включает в себя неуязвимость. Абсолютную неуязвимость. Можешь не беспокоиться, своей силой ты владеешь прекрасно, просто я – редкое исключение.

Веки поднялись. Глаза смотрели мрачно, тускло от пережитого шока, но мысли работали как надо. Что ж, разум не повреждён. Воспоминания, судя по всему, целы. Контроль замечательный – в такой-то ситуации воспользовалась странностью, освободив пространство от посторонних. Порывалась сбежать, пока они не очнутся, возможно.

– Расскажешь, как она работает? – с любопытством спросил бессмертный. – Твоя странность.

Скорее всего, Михаил передал ей и то, что узнал об Охоте. Тая хмурилась, расставляя то, что увидела, по полочкам. Он не торопил. В коридоре слышалась возня, но затем пропала; спасибо, ребят, что доверились и не стали мешать.

– Воля человека, – заговорила Тая. Голос был ломким, хрипловатым. Зато в нормальном состоянии, должно быть, будет выше и звонче Настиного. – Я могу ею управлять. Попадаю в голову и говорю, что ему делать.

– Интересно. Ты быстро освоила контроль?

– Моя сила и есть контроль. – Девочка ещё больше мрачнеет. – Где Настя?

– Ждёт, волнуется. Но ты и сама понимаешь, что не сейчас, верно?

Совсем слабая, двигаться ей было тяжело. Тем не менее, Тая приподнялась на локтях. Роан обогнул кровать и помог ей сесть. До прихода врачей ещё оставалось время.

– Требуется реабилитация, – заметил бессмертный.

– Как вы поняли, что я?..

– Малышка, я не первый год живу. И не последний. Если мы уйдём, ты всё равно сбежишь, даже в таком состоянии. Тогда сейчас попробуем тебя увести, что скажешь? Похищение из больницы – классный поворот?

Теперь Тая уже улыбнулась. Быстрые смены настроения, но всё ещё мрак под запавшими глазами. Она худыми руками скинула одеяло, отлепляя от себя провода и катетеры, готовясь к настоящему побегу. Роан же смотрел не на её движения, а на неё саму. Девочка. Слабая. Решительная. Ничего не объясняла, но, благо, Роан не из тех, кому требуются объяснения. У Таи свои мотивы и свои причины, и она – она знала, что на неё надвигалось.

– Безрассудство и храбрость, – протянул бессмертный. – Знаешь, что мне напоминает твоё выражение лица? Я видел такое у многих людей. Обречённость.

Тая замерла, но не стала отрицать. Подняла усталый, тёмный взгляд. Океаны замывались чернотой.

– Тебя могут заставить умереть, но никто не заставит тебя жить, – мягко сказал Роан. Девочка не отвернулась и голос не перебила. Только склонила голову. Роан потянулся к телефону и набрал сообщение, вновь обратился к ней: – Ты пришла не просто так, но всё подождёт. Ещё немного.

Тая вздрогнула и повернулась лицом к дверям.

Опираясь ладонью на косяк, там стояла запыхавшаяся Настя. Взгляд её сиял.

Настя шагнула вперёд.

========== 4 / 2. Чужими дорогами ==========

– 8 октября 2017

Антону ничего не снилось. Он сидел в дальнем углу, свернувшись и держа на ногах рюкзак, прислонившись лбом к подрагивавшему стеклу, и через пелену дрёмы ловил каждый отзвук слабого эха вокруг себя. Остановки. Неровные или ровные дороги, повороты, кольцевые. Люди молчали. У кого-то в наушниках играл рок. Перелистывались страницы книг. Щёлкала сенсорная клавиатура. Плата за проезд пересыпалась звонкими монетами и шуршала бумажками. Он слушал это, кутаясь в сон, как в славный и колкий плед, с блаженством и спокойствием. Короткие мгновения отдыха, а скоро и их не останется.

В междугороднем автобусе было холодно, и он покачивался неровно, но это Антону не мешало. Правда, очередное содрогание транспорта привело его в чувство, сбив сладкую дымку дремоты, и он недовольно поёжился. Сон стряхнулся, больше уснуть не получалось. Антон, осторожно разминая затёкшую шею, повертел головой. Вечерело. Лампочки в автобусе светили желтоватым. Снаружи проносилась тёмная трасса с предупреждающими знаками и торопливыми автомобилями. Играли росчерки их фар, словно проносившиеся цветные линии. Антон провожал их глазами, ёжась, потом стал рассматривать пассажиров, но быстро оставил это занятие.

Люди никогда не вызывали у него интереса. Ещё с тех пор, как они с Настей и Саввой скрывались на улицах, он часто замечал, что люди проявляют всё по-разному – однако в поведении они были одинаковы. Даже те, кто замечал троих бездомных детей, не обращали внимания. Их не интересовали чужие проблемы. То, что совсем рядом терялись, умирая, малые бездомные, их тоже не трогало. Антона не беспокоили эти люди, да он и не собирался к ним обращаться; просто теперь он оглядывался в прошлое и понимал, как всё изменилось.

Настя чуть не умерла. Хотя они крали лекарства и старались держать девочку в тепле, она таяла, ссыхаясь на глазах. Лёгкие её свистели. После смерти Саввы, которую девочка, благо, не застала, ответственность за неё целиком легла на Антона, а он понимал – не вытянет. Он не убережёт её. Болезнь прикончит её раньше, чем придёт долгожданное летнее тепло. Вот он и отдал её NOTE, потому что NOTE – это люди, которые разрушили лабораторию и, возможно, они будут к ней милосердны. Антон скрылся сам, отправился бродяжничать по улицам, так, чтобы внимание обращали только на него. Что угодно, лишь бы не вспоминали про существование ещё одной лифы. Пусть думают, что она умерла. Те люди пообещали, что с ней всё будет в порядке. Антон же должен продолжать её защищать, даже если больше её не увидит.

Автобус въехал в город. Не Авельск, и потому Антон немного волновался: какие тут улицы? Вряд ли такие же гиблые, как там, но если так, что ему делать? Разумеется, никто не сможет причинить ему достаточный вред, даже если попытается убить. Странность Антона работала без сбоев. Ещё ни у кого не получилось уйти без ответного удара. Но набирать проблем в чужом городе Антон не собирался, он всё-таки под ответственностью других людей, того же Роана, который отпустил его и, что важнее, дал многие полезные контакты.

Парень потянулся к внутреннему карману куртки. Флешка ещё была там. Информация, за которой он так упорно охотился, но совершенно недоступная – разумеется, Лекторий умеет шифровать свои секреты.

Дома, улицы. По сути города все похожи, но само понимание «это другое» придавало особую ауру каждой детали. Антон с любопытством приглядывался к дороге, к проносившимся мимо дорогам. Под покровом тёмного неба с ультрамариновым оттенком всё казалось контрастным. Жёлтые и белые фонари, ярко освещённые цепочки автомобилей, серые здания в фиолетовой дымке вечера. Чёрный асфальт расстилался ровным океаном, делясь на реки и ручьи. Полосы на нём казались неловкими штрихами.

Автобус замер у остановки. В жидком потоке людей Антон спрыгнул, ступив на чужую землю, и глубоко вдохнул прохладный воздух с привкусом дождя – здесь не было сухо, как в Авельске. Осенняя листва липла к бордюрам. Облака клубились над крышами, но не касались черепиц, молча взирали со своей высоты на горожан. Антон стоял и оглядывался, ничего не предпринимая. В полутенях прятались недосказанности. Ночь наступала уверенно и неторопливо, точно зная, что сопротивления не встретит. Город готовился к часам темноты, отбиваясь светлыми аллеями и разноцветными неоновыми вывесками.

Парень достал из того же внутреннего кармана сложенный в четыре раза листочек бумаги, пробежал глазами по адресу. Вздохнул. Октябрь пробивался в лёгкие, распускаясь там осыпавшимися деревцами со стройными полосатыми стволами. Сон окончательно сменился подрагивавшим возбуждением, и ему хотелось идти скорее. В ближайшем ларьке Антон купил карту, не рискуя включать мобильный телефон; долго рассматривал маршрут, быстро его отыскав, и направился прочь от остановки.

Путь неблизкий, но вновь на транспорт садиться не хотелось. Юноша шёл, озираясь. Обычные люди. Пару раз дрогнуло чутьё, но почти сразу оно успокаивалось: появись в радиусе кто-нибудь опасный, Антон бы напрягся, но то были просто намёки. Странности он всегда находил легко, инстинкт уличного ребёнка.