Текст книги "Gears of War #5. “Глыба”"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 44 страниц)

“А не всё ли равно Прескотту, даже если он и знает, что я сам себя заразил?”

Забрав запечатанный пакет с образцами крови, Бэйкос ушла. Адам почувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что остался в одиночестве в её кабинете, поэтому направился к собственному столу, чтобы проверить, что ему прислали из Джасинто. Господи, этот Пэйн до сих пор там что ли никак не мог определиться с оборудованием для получения изображений у резонатора? Параллельно с этим профессор размышлял об уничтожении клеток Светящихся, если, конечно, термин “клетка” вообще мог быть применим к столь необычному организму.

Элейн когда-то рассказывала Адаму, что в университете имени ЛаКруа помещения, где содержались образцы биологически опасных веществ, раньше облучали радиацией. Она говорила, что не доверяла техникам в плане соблюдения норм безопасности при работе с оборудованием, постоянно напоминая обо всех тех случаях, когда специалисты по радиоонкологии в Медицинском центре Джасинто подвергали пациентов облучению куда большими дозами радиации, чем это требовалось в лечебных целях. Ей всё это было как бельмо на глазу.

Но подобное решение было вполне понятно для физика, специализирующегося на разработке оружия. Адам задумался над тем, как облучить организм радиацей, не убив тем самым пациента, если патоген проник уже в каждую клетку. Он решил вернуться к этой задумке уже после того, как удастся ликвидировать все промахи с проектом светомассовой бомбы.

К распечаткам из Управления оборонных исследований Прескотт приложил небольшую записку с выведенным от руки текстом: “Не забывайте, как Хоффман сказал, что Пэйн и в подмётки Адаму Фениксу не годится. Забавно. Мне показалось, что это вас развеселит. Р.П.”. Адам решил, что лучше пусть его хвалят после того, как по всем бумагам он проходит погибшим, чем не хвалят вообще.

“А Эстер ещё и удивляется, почему я считаю, что должен всё сделать сам. У меня как-то не очень хорошо выходит перекладывать свои обязанности на других”.

Адам и сам точно не знал, сколько ещё ему удастся держать всё в секрете, проживая в небольшом поселении, обитатели которого с каждым днём становились всё злее и злее по отношению друг к другу. Да и вообще, есть ли кому-то дело до его тайн? Тем не менее, он вновь оказался втянут в этот закручивающийся водоворот, в котором чем дольше скрываешь правду, тем сложнее в итоге во всём признаться будет.

“Надо было сразу же сказать Прескотту, что я ставлю эксперименты на самом себе. Просто поставить перед фактом, не спрашивая разрешения”.

А как бы они тогда с Альвой поступили? Хотя было уже слишком поздно. Некоторое время он мучился мыслями о сыне, а затем решил, что в следующий раз потребует его фотографию с чем-то вроде заверенной даты на ней. Адам задумался над тем, считает ли Маркус дни в тюрьме, ведёт ли что-то вроде дневника. Насколько сам профессор знал, сын в детстве никогда подобным не занимался, не доверяя бумаге. Все мысли, возникавшие в голове Маркуса, так и оставались там бурлить в собственном соку. Будучи человеком, которому в силу профессии требовалось записывать каждую мысль, идею и попытку, Адам, тем не менее, понимал подобное отсутствие личных записей, ведь мужчинам из рода Фениксов не пристало открыто высказывать своих чувств. Но теперь профессор переживал о том, что не осталось вообще никакого материального свидетельства о жизни и роде деятельности его сына. Кроме того впечатления, что он произвёл на окружающих, не осталось почти никакого подтверждения, что Маркус вообще существовал, кроме его личного дела призывника. Адам прекрасно понимал, что сейчас уже и эти бумаги могли превратиться в пепел, если правительственные архивы в Джасинто подверглись обстрелу.

Пора было сходить к Нэвилу, чтобы изучить данные по проекту светомассовой бомбы. Какой смысл для Бэйкос изобретать антитела к патогену Светящихся, если Джасинто не устоит под ударами куда более понятного и далеко не столь неуязвимого противника вроде Саранчи. Надо было выиграть время, но Адам понимал, что у него в достатке этого времени всё равно никогда не будет, а поставленное на кон росло с каждой секундой.

По пути профессор зашёл в мужской туалет, где зеркала куда жёстче и беспощаднее свидетельствовали о его внешности, чем тот аккуратно посеребрённый антиквариат в его покоях, что льстил своей размытостью. Адаму совершенно не нравилось то, что он видел в отражении в последнее время: уцелевшие волосы вокруг расширяющейся лысины окончательно поседели, а мускулы на плечах стали терять былую форму. Годы жестоко с ним обошлись. У профессора всегда была роскошная густая тёмная шевелюра и широкие плечи как у Маркуса, а теперь чёткий рельеф его трапециевидных мышц постепенно сглаживался до плоскости, как у банковского клерка. Несмотря на его статус учёного, Адам оставался солдатом, гордящимся своей силой и физической формой. Он всегда был уверен в том, что, несмотря на количество проступивших на лице морщин, его фигура останется неизменной, но всё вышло совсем не так.

“А ведь мне ещё и шестидесяти лет нет. Вот, что бывает, когда ведёшь сидячий образ жизни”, – подумал Адам, отвернувшись от зеркала, а затем подошёл к писсуарам и расстегнул ширинку. – “Элейн состарилась бы куда элегантнее”.

Погрузившись в собственные мысли, Адам задумался над тем, стал ли он медленнее опустошать свой мочевой пузырь из-за патогена, или же причина крылась в простате. В этот момент открылась дверь одной из кабинок, и Адам по привычке продолжал смотреть прямо перед собой на стену, отделанную плиткой. Но его заставил обернуться стук каблуков об пол, и меньше всего на свете профессор ожидал увидеть тут Луизу Сеттайль. Адам, тут же смущённо сгорбившись, чтобы прикрыться, вновь перевёл взгляд на стену.

– «Извините», – сказала Сеттайль, увлечённо отмывая руки пенящимся мылом в раковине. – «Никак не могу запомнить, где же тут женский туалет. Постоянно бегаю туда-сюда с Дьюри. Не волнуйтесь, профессор, нет у вас там ничего такого, чем вы могли бы разведку поразить».

Адам постарался застегнуть ширинку как можно быстрее. И лишь в тот момент, когда он мыл руки, а Сеттайль выходила из туалета, до профессора дошёл весь смысл её последней фразы, поначалу казавшейся вполне безобидной. Подождав несколько минут, пока стихнет стук её каблуков, Адам направился на поиски Нэвила.

Доктор Эстром обычно сидел в лаборатории физических исследований, так как в ней работало куда меньше людей, и никто не жаловался на то, что Нэвил оставляет свою еду и кофе на рабочих столах. Зажав зубами карандаш, доктор Эстром был полностью поглощён информацией на экране его компьютера. Ему явно нужен был перерыв.

– «Ты видел данные по проекту светомассовой бомбы?» – спросил Адам.

– «Да. Вот же хуйло этот Пэйн, а? Мы ведь для него всё подсчитали, а местный специалист по оптике даже внёс несколько поправок», – Нэвил спрятал карандаш за ухо. – «Кстати, Сеттайль видели? Она как только спрыгнула с вертолёта в этот раз, так сразу ко мне помчалась».

– «Ну, как Дом говаривал, ты её “подцепил”».

– «Не, она ж с Прескоттом мутит».

– «Господи, правда что ли?» – изумился Адам. Сам он ничего подобного не замечал, выругавшись, что стареет и теряет хватку. Хотя Прескотт ведь не женат, так что… Просто казалось, что его такие вещи не интересуют. – «Ну, в принципе, логично».

– «Должно быть, пытаются скрестить свои гены, чтобы вырастить ребёнка с акульей хваткой. А если серьёзно, то её куда больше интересует, чем мы тут занимаемся, хотя это и неудивительно. Тем не менее, она постоянно о вас говорит».

У Адама сердце ещё глубже в пятки ушло.

– «Ну, полагаю, это потому, что я известен своей неблагонадёжностью», – ответил он. – «Сеттайль, наверно, считает, что я до сих пор периодически звоню Мирре о жизни поболтать».

Нэвил одарил его слегка странноватым взглядом, приправленным капелькой недоверия и подозрений, что принесли ему столько боли, когда он впервые всё высказал Адаму, а затем просто пожал плечами.

“Неужели он считает, что я до сих пор от него что-то скрываю? Хотя, будь я на его месте, то что бы сам предположил?”

– «Кажется, её куда больше интересует, почему физик занимается биологическими исследованиями, так что я постарался перевести тему разговора на принципы работы светомассовой бомбы», – Нэвил вновь достал карандаш из-за уха. – «Хотя, как мне кажется, вам стоит приготовиться к тому, что за вами станут пристально следить».

– «Ну, если она и узнает, над чем мы на самом деле работаем, ничего страшного ведь не случится, не так ли?»

– «Вы пятнадцать лет скрывали от правительства самого развитого государства на Сэре о том, что на него готовится нападение», – ответил Нэвил. – «Её это явно беспокоит, заставляя задумываться о том, что же ещё вы скрываете».

“А ты-то сам об этом не думаешь?”

– «Разберусь со всем, когда до этого дело дойдёт», – сказал Адам.

Неспособность доктора Пэйна правильно настроить систему получения изображения от резонатора светомассовой бомбы при помощи изготовленных деталей заставила Адама хотя бы на несколько часов позабыть обо всех своих остальных тревогах. Сев рядом с Нэвилом, он изучил то оборудование, с которым приходилось работать Пэйну и составил новые расчёты. Его даже не волновало то, как Прескотт собирается донести всё это до разума Пэйна. Как-то же до этого получалось.

Было уже далеко за полдень, когда Адам решил размять ноги и прогуляться, оставив Нэвила разрабатывать способы облучения. Профессор стоял в саду, наблюдая за тем, как колибри деловито носится вдоль вьющегося стебля неизвестного ему растения от одного напоминавшего раструб цветка к другому, когда к нему подошёл Пол Дьюри.

– «Профессор, вы не против, если я приглашу вас пройти со мной?» – начал он. – «Агент Сеттайль несколько волнуется о Уильяме Альве и хочет, чтобы вы ей кое-что объяснили».

“Ну вот и всё”, – подумал Адам. Прескотт теперь будет сверлить его ледяным взглядом через экран, а Сеттайль начнёт прослушивать все его переговоры и следить за каждым шагом. Ну, или приставит к нему кого-нибудь из охранного подразделения “Оникс”. Но, по сравнению с предыдущим разом, не такой уж профессор и большой грех совершил. Он и впрямь мог полагаться на свои высокие нравственные принципы: ведь он собирался травить и лечить собственное тело по своему усмотрению, ничем не вредя остальным.

– «Вы ведь сообщите Нэвилу, куда я направился, да?» – спросил Адам. – «Кажется, у меня есть право на один телефонный звонок».

Профессор решил, что это не лучшая его шутка, с учётом сложившейся ситуации.

ГЛАВА 16

«Сантьяго, ты у меня как заноза в жопе. Я и так стараюсь изо всех сил, но уже каждая шваль в курсе, что у нас уговор Фениксу побег организовать, будто бы шанс теперь есть. Видишь ли, мой человек в тюрьме проболтался. Да и до сих пор болтать продолжает, потому что он теперь в армии оказался вместе с твоими ребятами. Теми самыми, кто сочувствовал твоему приятелю. Он отмазаться пытается, чтобы ему ноги не переломали, или совершенно случайно на гранате не подорвали. Хотя у него сейчас есть проблемы куда посерьёзнее этих, уж поверь мне. И лучше надейся, чтобы твой шеф обо всём этом тоже не узнал, а то лично встретишься с Фениксом гораздо раньше запланированного».

(Пьет Вердье объясняет трудности с осуществлением

попытки организовать побег Маркуса Феникса

в сложившихся обстоятельствах.)

“ГЛЫБА”, МЕСЯЦ БУРЬ. СПУСТЯ 14 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

– «Всё равно течь будет», – сказал Рив. Водонагреватель уже неделю протекал, а попытки Эдоуэйна залатать его при помощи какой-то раздобытой Ярви шпатлёвки для автомобильного кузова не увенчались успехом. – «Тут сварка нужна, или заплатка металлическая. Ну, или как там это называется».

– «Пайка», – подсказал Маркус. – «Это же медная труба».

– «Хорошо, что твой дворецкий тебя научил в этом разбираться. Короче, дальше только сильнее течь начнёт».

Маркус, Эдоуэйн и Вэнс лежали на полу, сунув головы под водонагреватель, который представлял собой большой цилиндр, установленный на полуметровых бетонных блоках. Воздух в помещении настолько сильно провонял едкой химической вонью шпатлёвки, что Рив аж чувствовал её привкус во рту.

– «Ну, в любом случае, уже медленнее течь стало», – подытожил Маркус. – «Воду греть всё ещё можно. Течёт не особо быстро, так что бак успевает наполниться заново».

– «Да тут вся сантехника уже из строя выходит», – встав с пола, Эдоуэйн немного походил по комнате, растирая ногу, будто бы её мышцы судорогой свело. – «И не надейтесь, что министерство юстиции тут что-то ремонтировать станет. Возможно, всё уже скоро сведётся к тому, что дровами будем воду в жестяных тазах греть».

Каждый раз, как Эдоуэйн наступал на проржавевший кусок автомобильной двери, прикрывавший вход в туннель, что они пытались пару лет назад выкопать, тот лязгал, словно неправильно установленная крышка канализационного люка, напоминая своим грохотом о постигшей заключённых неудаче. Рив задумался о том, как бы сложилась их жизнь, если бы у них всё прокатило тогда с побегом. Растворились бы они бесследно среди наводнившей город толпы беженцев, или же жили бы где-то за периметром вместе с “бродягами”. А может, они все уже давно мертвы были бы после первой же стычки с червями. Наверно, всё же хорошо, что у них тогда ничего не вышло.

– «Ярви говорит, что в крыле для психов уровень воды поднялся», – заговорил Вэнс. – «Я к тому, что мы явно на роднике сидим, или же какая-то водопроводная труба под тюрьмой течь дала. Теперь тут вечно всё затоплено будет».

– «А там внизу есть трубы какие-нибудь?» – спросил Эдоуэйн. – «Можем туда спуститься?»

Все перевели взгляд на Маркуса. Ключи от внутренних замков до сих пор были у Мерино, но ни у кого из заключённых не возникало желания или необходимости спускаться к одиночным камерам, раз уж психов давным-давно перевели оттуда. Ярви, наверно, спокойно отдаст ключи от крыла для психов Маркусу, если тот вежливо попросит. Всё равно никто и не думал о попытке прорваться на волю.

– «Ладно», – пробормотал Маркус, поднявшись на ноги. – «Но нам всё равно придётся отрезать все трубы, что найдём там, как-нибудь загерметизировав их».

– «Ну, ты сначала трубу найди, а уже потом думать будем, что дальше делать».

Вэнс проводил взглядом Маркуса, ушедшего в сторону общего коридора.

– «Чанки наконец-то доделал свой коврик для него», – сказал он. – «Так долго с ним возился, что Маркус, наверно, уже и забыл, для чего тот его вышивал».

– «Это им Чанки занимался, когда Маркуса только привезли сюда?» – спросил Рив, который прекрасно помнил те события. – «Когда он с Мерино сцепился?»

– «Да, тот самый».

– «Хм, ну здорово. Важно само намерение, а не сроки исполнения».

Каждое удобство в тюрьме ценилось на вес золота. Рив задумался о том, когда же привезут очередную коробку печенья с патокой. Впрочем, всё это подождёт. Он направился в общий коридор, чтобы посмотреть, сумел ли Маркус пробить себе ключи от крыла для психов. Так и не найдя нигде Феникса, Рив решил, что тот пошёл в сад, чтобы проверить, не ошивается ли Нико с сигаретой у открытого окна. Или же Ярви уже сбросил ему ключи с мостков, и Маркус спустился в подвал. Дорогу туда он прекрасно знал.

Кто-то окрикнул Рива из противоположного конца коридора. Это был Ван Лиис.

– «Эй, Рив, это уже не смешно. Что за хрень с сортирами творится?»

– «Твою мать, я тебе что, сантехник аварийной службы?»

– «Они забились».

– «Ну, попробуй меньше срать в них».

– «Нет, я к тому, что вода наверх прёт».

– «Замечательно. Держу пари, это всё из-за затопления».

Решив проверить свою догадку, Рив пошёл обратно к их старому подкопу в технической зоне, чтобы проверить уровень воды в нём. Сдвинув в сторону крышку, он увидел, как в нескольких сантиметрах от поверхности плещется мутная вода. Да уж, тюрьму сразу во всех местах затапливать начало, и Ярви теперь придётся с этим что-то делать. Может, их наконец-то эвакуируют в другое здание, или ещё что.

“Ну да, как же, мечтай дальше. Мы здесь только из-за того, что у них не осталось никакой другой помойной ямы, куда можно было бы нас выкинуть, не забыл?”

Назад в общий коридор он направился с намерением доораться до Ярви, чтобы тот пришёл и сам всё увидел. Но к нему подбежал Ван Лиис, в этот раз уже в компании Вэнса.

– «Ё-моё, там пауки!» – прокричал он. – «В туалетах до хера пауков!»

– «Вроде большой, а ноешь, как девчонка», – съехидничал Рив. – «Раздави ногой, да и всё. Они тебя боятся больше, чем ты их».

– «Там не такие пауки!» – ответил Ван Лиис. – «Я не шучу, я таких сроду не видел! Они пиздец какие здоровенные!»

– «И отвратительные», – кивнул Вэнс.

Рив пауков не боялся. Тут их вообще немного водилось, скорее всего, потому что пауки были не глупее крыс, когда дело касалось понимания того, что не на что в этих стенах время своё тратить. Но Ван Лиис обычно так остро не реагировал на насекомых, а Вэнсу вообще всё до лампочки было. Проследовав за ними к туалетам, Рив взглянул вверх на стены, ожидая увидеть там паутину с висевшими на ней хозяевами.

– «Нет, не там, а внизу», – сказал Вэнс. – «За унитазом».

Рив уже заготовил свои шуточки, ведь вряд ли какой-то паук мог оказаться настолько страшным. Насколько он помнил, те, что представляли смертельную опасность из-за яда, были небольших размеров, а большие особи лишь выглядели пугающе. Начав посмеиваться, Рив проследил, куда указывал пальцем Вэнс, а затем присел на корточки и взглянул за трубное колено унитаза.

“Ни хера себе…”

Достигавший в длину двадцати сантиметров паук был тёмно-серого цвета, словно древесный уголь, а фаланги ног соединяли крупные суставы. А ещё у него была самая настоящая пасть. Рив чем угодно мог поклясться, что у твари есть клыкастая пасть.

– «Ёб твою мать!» – Рив отпрыгнул назад. – «Это ещё что за хрень?!»

– «Не знаю, но они лезут прямо из унитазов», – ответил Вэнс. Оглянувшись по сторонам, он схватил швабру с почти что налысо стёртой щёткой, что стояла возле покрытой плиткой стены. – «Сам посмотри».

Рив открыл пинком ноги дверь соседней кабинки. Одна из этих тварей карабкалась по сломанному стульчаку. В следующей кабинке ещё один паук копошился позади труб, разбрасывая по полу маленькие кусочки бетона, будто бы собака, выкапывающая кость.

– «Позови-ка Мерино», – сказал Рив. Вэнс отбивался от одного из пауков при помощи швабры. Тварь вцепилась в щётку, будто бы мелкая кусачая собачка. – «Знаешь что, зови Маркуса, да и Ярви тоже. Чёрт, да хоть кого-нибудь позови, пусть посмотрят!»

Дверь в туалет распахнулась, и в комнату зашёл Маркус в промокших до колена штанах, сжимая в руках пару коротких обрезков медной трубы.

– «Вот такие подой… Твою мать!» – выругался он а затем, бросив один обрезок на плиточный пол, крепко схватился за другой обеими руками, сделал два широких шага вперёд и ударил трубой из всех сил ударил ближайшего к нему паука. Спустя пять или шесть ударов паук умер, после чего Маркус, судя по всему, заметил остальных и отошёл на пару шагов назад, будто бы пересчитывал их взглядом.

– «Вы так и будете просто стоять и смотреть на них, чёрт вас подери?!» – прорычал он. – «Это же корпсеры, их валить надо. Хватайте что-нибудь тяжёлое и мочите, пока они не сбежали».

– «Твою мать, ты прикалываешься что ли?!» – крикнул Ван Лиис, который тут же воспользовался советом Маркуса и схватил с пола брошенный обрезок трубы.

– «Вы никогда корпсера, блядь, что ли не видели, а?!» – Феникс врезал трубой по другому пауку, который пытался вылезти из унитаза. Ноги твари полетели в одну сторону, а куски битого фарфора – в другую. К этому моменту в туалете появилось ещё несколько заключённых, пришедший посмотреть, из-за чего такой шум начался. – «Тут что, женский монастырь? Давайте быстрее уже, валите их!»

Первым под руку Риву попался старый совок для мусора, схватив который, тот принялся лупить им по пытавшемуся скрыться за трубами корпсеру. Да, это уж точно не пауки были, ведь эти твари отбивались. Корпсер, решив не сдаваться без боя, прыгнул на обидчика, вонзив свои клыки тому в штанину. Риву пришлось лупить самого себя по ноге, чтобы заставить эту тварь отцепиться. По туалетной комнате ползало уже с две дюжины мелких уродов. Скрывавшихся между стенками тварей давили ногами, забивали насмерть и прокалывали насквозь, а от криков и лязга ударяемого металла можно было оглохнуть. В итоге всё стихло, но Маркус единственный не прекращал херачить одну из тварей. Казалось, одним лишь убийством противника он не удовлетворился, остановившись лишь после того, как корпсер превратился в масляное пятно на полу. После этого Маркус прошёл мимо всех кабинок, заглядывая в каждый унитаз и выжидая несколько мгновений прежде, чем направиться к следующему. Раздался звук удара: должно быть, отставший от основной группы корпсер пытался выбраться из сортира. Врезав ему медной трубой, Маркус сбросил тварь на пол и добил ударом ботинка.

Некоторое время он стоял на месте и, тяжело дыша, не сводил глаз с раздавленного в кашу корпсера, а затем поднял взгляд на ошарашено смотревших на него людей.

– «Вы ведь все сроду не видели ни одного проклятого червя, или ещё чего такого, да?» – заговор Маркус таким тоном, будто бы это заключённые виноваты были в том, что влетели сюда под замок на пожизненный срок ещё до “Дня-П”. – «Охереть».

– «Ну, риверов мы видели», – ответил Чанки, протиснувшись сквозь толпу потрясённых боем заключённых. Вооружённые грабежи и поджоги для них были делом несложным и не вызывавшим лишних волнений. А вот громадные пауки с зубами – это нечто совершенно иное, с чем никто из заключённых в жизни не сталкивался. – «Я думал, что корпсеры эти здоровенные такие».

– «Так и есть», – Маркус будто бы вновь стал сержантом на войне, выступающим перед бойцами с напутствием, пока выхаживал туда-сюда в поисках какого-нибудь ещё движения. – «Корпсеры выкапывают прорывные дыры. Они пять-шесть метров в высоту, а то и больше, так что голову вам спокойно к хуям оторвать могут. Но они ведь такие не сразу появляются. Вот эти – молодняк, наверно. А ещё они ведь прокопали себе дорогу внутрь тюрьмы».

– «Рад, что не присел посрать, когда всё это началось», – вмешался Мерино, заходя в комнату. – «У нас проблемы?»

– «Ещё какие», – ответил Маркус, выходя из комнаты. Он направился к крылу с камерами, сжимая трубу в руках, словно тяжёлую полицейскую дубинку. Рив направился за ним, повинуясь интуиции, подсказывавшей ему, что рядом с Фениксом сейчас безопаснее всего. – «Офицер Ярви, вы здесь?!»

Выскочивший на мостки Ярви склонился через перила.

– «Что там у вас внизу за хрень творится?! Раненые есть?!»

– «Пока нет», – ответил Маркус. – «На нас корпсеры напали. Вам надо связаться с Домом Правителей. Скажите, чтобы соединили вас с полковником Хоффманом или боевым информационным центром. Передайте им, что у нас тут черви устраивают подкопы через канализацию. Корпсеры двадцать сантиметров длиной, вероятно только что вылупились. Им всё это надо знать на тот случай, если это подготовка к большому наступлению».

– «Твою ж мать!» – выругался Ярви. – «Ладно, понял тебя».

Он бегом скрылся за дверью, после чего Рив услышал, как надзиратель выкрикивает имена Парментера и Кэмпбелла. Теперь уже все сорок ошарашенных заключённых собрались в главном коридоре, храня молчание. В этот раз они искали помощи у Маркуса, а не Мерино, ведь он знал всё о червях, и каждое его слово было на вес золота.

– «И что теперь делать будем?» – спросил Мерино. – «У тебя план есть какой-нибудь, Феникс?»

– «Хватайте любое оружие, какое только найдёте, и, чёрт вас дери, следите за всеми дырами в полу и стенах», – ответил Маркус. – «Как увидите, что из них что-то лезет – тут же гасите, пока лезть не перестанут».

Маркус вновь ожил, причём в том ключе, в каком Рив его видел всего лишь несколько раз за последние три-четыре года. Его не просто таким сотворили – он и сам этого хотел: вступить в бой с этими тварями, забрав их как можно больше с собой на тот свет, потому что уже не мог вернуться к своей прошлой жизни. Чувствовалась в нём какая-то пугающая неотвратимость, да и ничем другим он не мог смыть позор со своего имени, искупив вину.

“Нет, ты не умрёшь, ты должен всё это пережить и победить. Ты должен загладить свои проступки, вернуться к своей девушке и начать заново с чистого листа, ведь именно так герои и поступают. Нам всем это нужно, даже таким, как я. Нам необходимо знать, что герои существуют на самом деле и всех побеждают в конце. Потому что мы не можем сами себя спасти без вас”.

– «И какие ещё твари полезут из дыр?» – спросил Чанки.

– «Не знаю», – ответил Маркус. – «Но всем, кто сам может туннели прокапывать, придётся протиснуться через трубы и кабельные каналы. Гранитная плита их вечно сдерживать не сможет, так что они просто воспользуются самым простым путём, как и люди».

– «И какие твари могут сюда пролезть?»

На экране телевизора всё выглядело совершенно иначе. Когда в “Глыбе” ещё крутили выпуски новостей, то в них показывали в основном аэрофотосъёмку червей с человека ростом и здоровенных брумаков, которые смахивали на ходячие танки. Твари на снимках по большей части ходили на двух ногах, словно какие-то дико выглядящие люди. Будучи не в состоянии даже вспомнить, видел ли он толком корпсера на снимках, Рив внезапно понял, что вообще не представляет себе, какие ещё твари поджидают его за стенами тюрьмы.

– «Ещё тикеры могут напасть», – начал перечислять Маркус. – «Может, и шавки. Трутням придётся войти сюда через дверь. Но не надо исключать и прочие варианты».

– «Трутни – довольно крупные уроды», – заметил Мерино. – «Что будет, если они проникнут внутрь тюрьмы?»

– «Кранты тебе тогда, вот что будет», – ответил Маркус совершенно безразличным тоном. – «Потому что даже мне потребуется “Лансер” или боевой нож, чтобы завалить такого».

– «Ну, большинство из нас загремело сюда как раз из-за того, что отлично убивать умеем», – вмешался Рив. – «Может, мы всё же сумеем против них устоять».

– «Ага, сумеем», – кивнул Маркус.

В общем-то, Рив был прав насчёт навыков сидевших в “Глыбе”. В приличном обществе, наверно, вряд ли обрадовались, если бы такие ребята поселились в соседнем доме, но когда дело касалось насилия, то нельзя было отрицать их огромную пользу. Заключённые, заглянув в камеры, чтобы разобрать металлические рамы коек, а также прихватить ножи и самодельные заточки из-под матрасов, заняли оборону возле окон, водостоков и шахт. Парментер, вышедший на мостки с винтовкой в руках, выглядел так, словно бы сроду оружия в руках не держал. Стоявший рядом с ним Кэмпбелл оглядел весь коридор под ним. Рив не сводил с него глаз, чтобы проверить, не выслеживает ли тот, где сейчас Маркус. Сам Феникс поднял взгляд на мостки, будто бы ему в голову та же мысль пришла.

– «Некогда тебе будет этой хуйнёй заниматься, когда черви сюда попрут, мудила», – пробормотал он.

Вышедший на мостки Ярви стукнул прикладом винтовки об металлические перила, чтобы привлечь всеобщее внимание.

– «Так, я предупредил войска, что у нас в здание пробралась Саранча», – заговорил он. – «Оказалось, там уже всё веселье без нас началось: в южной части города давно идут бои. Ещё они сказали, что имеются донесения о скоплении червей с западной стороны нагорья, то есть, как раз там, где мы и находимся. Так что мы тут сами по себе, но вы и так ведь это понимали».

– «С кем вы разговаривали?» – спросил Маркус. – «С Хоффманом?»

– «С лейтенантом Штрауд», – ответил Ярви.

Для Рива это имя ровным счётом ничего не значило, но, проследив за реакцией Маркуса, он сразу всё понял. Это и была та самая девушка Маркуса: Аня Штрауд. Война и впрямь перешла на личный уровень. Из-за того, что почти весь род людской оказался истреблён, такие, как Маркус, постоянно натыкались на тех, кого всю жизнь знали. Рив почти что позавидовал такой связи между двумя людьми, несмотря на всю ту боль, что она причиняла, ведь его самого на воле ничего подобного не ждало. Он понимал, что бороться за жизнь будет лишь ради себя самого, ведь никто его не ждал за стенами тюрьмы.

А вот Ярви явно знал, кто эта Аня. Возможно, это он таким образом сообщил Маркусу о том, как передал ей, что с любимым всё в порядке.

– «Так, народ, надо готовиться к нападению», – объявил Ярви. – «Парментер, отдай Фениксу свою винтовку. Он с ней гораздо лучше тебя справится».

– «Блядь, ты прикалываешься что ли?!» – возмутился Парментер.

– «Я не шучу, выполняй».

Рассердившийся Парментер всё же сбросил вниз с мостков ящик с патронами, а затем опустил винтовку за краешек ремня. Риву тут же полегчало, когда он увидел, как Маркус проверяет состояние оружия и рассовывает боеприпасы по карманам куртки, каждой частью тела превращаясь в закалённого боями солдата. Возможно, будучи опытным сержантом, делал он всё это, чтобы придать побольше уверенности группе нервных и хилых мужиков, большинство из которых, вероятно, не переживут этот бой.

Риву почти что стыдно стало за вопрос, который он хотел задать, но, почесав подбородок, он пришёл к выводу, что надо всё же попробовать.

– «Я тоже хорошо стреляю», – сказал он. – «Вы не против дать мне пистолет или ещё что-нибудь?»

– «Я и так уже кучу вещей куда безумнее этой делал», – пожал плечами Ярви и, вытащив пистолет из кобуры, показал рукой на двери, чтобы Рив подошёл туда и забрал оружие. – «Так что почему бы и нет?»

– «Рив, ты ведь меня не подведёшь, да?» – тихо спросил Маркус.

– «Нет», – ответил Рив. – «Мы ведь теперь и впрямь по уши в говне, не так ли?»

Он уже долгие годы не держал в руках оружия. Снайперские винтовки нравились ему куда больше, но пистолет в помещении использовать было значительно удобнее. Получив оружие, Рив принялся ждать, медленно бродя по коридору. Проверив канализационные стоки на кухне и в туалетах, он даже подождал немного возле их старого подкопа.

Рив остановился возле открытой двери, ведущей во двор. Вдалеке послышался гул залпов артиллерии, а где-то к северу от стен тюрьмы пролетел вертолёт. Подошедший к нему Маркус остановился рядом, окидывая взглядом небо.

– «Началось уже, да?» – спросил Рив.

Маркус кивнул в ответ. Захлопнув двери, они вдвоём направились к комнате с туалетами и душем. Стояла такая тишина, что Рив слышал, как удары его собственного сердца отдают ему прямо в уши. Вдруг раздался какой-то шум, заставивший его обернуться и вытянуть шею.

Где-то вдалеке послышалось бульканье, будто бы кто-то выдернул пробку из наполненной ванны. Именно этот звук Рив уже слышал несколько лет назад, когда они пытались выкопать этот проклятый туннель. Но теперь это бульканье говорило совершенно о другом. Шум исходил от унитазов. Пихнув рукой дверь кабинки, Маркус осмотрел унитаз, пока Рив проверял соседнюю кабинку.