Текст книги "Gears of War #5. “Глыба”"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 44 страниц)

Внезапный всплеск заставил Дома всмотреться в туннель. К ним бежал Тай, а через несколько секунд к нему и Росси присоединился.

– «Мы их услышали», – прошептал Тай, приложив палец к губам. – «В конце туннеля черви засели».

– «Как близко?»

– «Одна-две сотни метров отсюда, наверно», – ответил Росси, показав фонариком на точку на карте. – «С такой акустикой сложно определить».

– «Что думаешь, нам заложить ещё взрывчатки?»

– «Ещё пятьдесят метров пройдём, а потом двигаем на выход и подрываем тут всё. Нельзя рисковать и устраивать тут перестрелку».

– «Если нас только к стенке не прижмут».

– «Дом, смертельно опасные задания только в кино интересно выглядят, а мне бы вот не хотелось положить столько тренированных ребят. Вы мне ещё пригодитесь. Так, за дело».

Пробираясь вброд, они заложили ещё несколько зарядов через следующие десять метров и, повторив это процесс ещё три раза, на несколько мгновений замерли в тишине. Дома тревожило как то, что он видел, так и то, чего он не видел. Посветив фонарём на воду, он заметил, как её поверхность пошла рябью, будто кофе в чашке на неустойчивом столе. К тому же, крыс нигде не было видно. Дом полагал, что их в канализации битком будет, но несмотря, что они уже довольно далеко забрались, крысы будто испарились. Черви где-то рядом выкапывали свои туннели, и у крыс хватало ума не ошиваться рядом.

– «Думаю, нам пора уже», – сказал Дом.

Росси боком подобрался к перекрёстку с другим туннелем и осторожно выглянул из-за угла.

– «Согласен», – ответил он. – «Самое время отваливать, а то я какие-то всплески слышу».

Если черви и шли в их сторону, шагая вброд по воде, то они вряд ли бы услышали за шумом собственных плесканий, как кто-то рядом бросился бежать. Дом вполне согласен был даже поскользнуться на каком-нибудь говне и упасть – лишь бы ноги унести оттуда. У них останется тридцать секунд на то, чтобы выбраться из канализационного люка и отбежать как можно дальше. Казалось, к лестнице они бежали уже целую вечность, и на какой-то момент Дому даже показалось, что они свернули не туда. Но затем вокруг стало гораздо светлее, и в глаза бросился широкий луч света, лившегося в канализацию через открытый люк. Животный рык червей и хлюпанье воды у них за спинами говорило о том, что времени у них даже меньше запланированного осталось.

– «Так, все наверх!» – крикнул Росси.

Дождавшись, когда Тай и Джейс освободят лестницу, Дом пихнул Росси вперёд.

– «Ты первый иди. Я подорву заряды на середине лестницы, понял?» – сказал он.

– «Только не тяни резину».

– «И не собирался. Давай, лезь быстрее».

Тридцать секунд… Куда можно отбежать за это время? Фора-то неплохая. Расположив детонатор на ладони таким образом, чтобы суметь нажать кнопку большим пальцем, Дом забрался на девять ступеней вверх, чтобы не подниматься над уровнем металлических перекрытий потолка канализации. До поверхности оставалось ещё три ступени. Росси смотрел на него через люк.

– «Готов?»

– «Три… Два… Один!»

Нажав на кнопку, Дом бросил детонатор в сторону Росси, чтобы с помощью обеих свободных рук выбраться из люка. Уже несясь по небольшой полянке, он поймал себя на мысли о том, кто же так скосил на ней всю траву, и лишь позже догадался, что здесь, должно быть, водится немало кроликов, которые ею питаются. Дом решил, что это была самая глупая и максимально не относящаяся к делу мысль из всех, что приходили ему в голову в те моменты, когда его вот-вот на мелкий фарш накрутит.

– «Бежим, бежим, бежим!» – кричал Росси.

Дому почему-то показалось, что осталось пятнадцать секунд, будто бы он хоть какой-то отсчёт в голове вёл. Все бойцы инженерных войск уже давно скрылись из виду. Не отставая от Росси ни на шаг, Дом задумался о том, какого же чёрта до сих пор нет взрыва, и решил, что он облажался с установкой детонаторов, и они лишь зря время потратили. Но тут земля под ногами вздрогнула. Через несколько секунд воздух разрезал оглушительный взрыв где-то у него за спиной. Несмотря на то, что его учили никогда так не делать, Дом всё же обернулся, и его взгляду предстала крайне странная картина: в воздухе, словно подброшенная монета, крутился какой-то диск, несясь к земле. Прогремел ещё один взрыв, подбросивший какой-то предмет в воздух по дуге. Лишь после того, как диск с металлическим лязгом рухнул на мостовую, раздробив бетон в крошку, Дом понял, что это крышка канализационного люка, которую выбило детонирующими газами. Эти проклятые крышки взмывали в воздух по всей длине канализации, выглядя почти что комично.

– «Ну, с задачей справились», – выдавил из себя пытавшийся отдышаться Росси, уперев ладони в колени. – «Помашите ручкой нашим червячкам».

Земля по-прежнему дрожала, и Дому это совершенно не нравилось. Он обратил внимание на стену и несколько деревьев, стоявших рядом с земляными валами между редутами. Край стены начал проседать в середине.

– «Твою мать…» – пробормотал Дом. – «Всё, кранты канализации».

Деревья начали медленно наклоняться под каким-то невообразимым углом. Да, Дом насчёт кроликов не ошибся: те выскочили, словно из ниоткуда, и принялись в панике носиться кругами в поисках убежища. Дом не мог отвести взгляд от менявшегося на его глазах ландшафта, под которым только что обвалились полкилометра древних туннелей, выложенных кирпичной кладкой, утянув за собой почву и старые баррикады. Рокот и скрежет длились несколько минут, будто бы при медленном землетрясении. Птицы взмыли с ветвей даже тех деревьев, что в зону поражения не попали.

Росси достал рацию. Дом слышал весь разговор через свой наушник.

– «Отряд “Браво” вызывает Третий Инженерный полк Эфиры, приём. Парри, ты нас слышишь? Дом тут такую дырень пробил. Наверно, всё Джасинто грязью засыпало».

– «Парри на связи. Передай Дому, что при встрече выдам ему грамоту почётного подрывника. Чёрт, надеюсь, план сработал».

Дом до сих пор чувствовал какое-то движение у себя под ногами. Каждый солдат был до предела чувствителен к вибрациям почвы, служившим единственным предупреждением о том, что черви сейчас на поверхность прорвутся. Он не мог себя заставить с места сдвинуться, пока колебания не утихли, нацелив винтовку на землю, хотя прекрасно понимал, что вызвало эти толчки.

– «Пошли, Дом», – сказал Росси. – «Отвоевались на сегодня. Червям точно пиздец. Ополосни ботинки, и поехали».

Но Дома сейчас волновали куда более личные вопросы, чем то, сколько же он червей только что зажарил до хрустящей корочки, а то и вообще спалил дотла. Маркус до сих пор сидел в “Глыбе”, черви всё так же удерживали шоссе на Андиус, а где-то там далеко за периметром города в его помощи нуждалась Мария.

“Она вообще обо мне хоть думает? Пытается ли понять, почему я за ней до сих пор не пришёл? Да и помнит ли вообще меня?”

Дому приходилось верить в то, что она его и впрямь помнит. Бросившись трусцой к автомобилю, он обернулся через плечо, чтобы взглянуть на оставленную им выбоину в ландшафте Тируса.

– «Ну ты и дал им огоньку, Дом», – похвалил его Джейс. – «Ты так весь город однажды к чертям затопишь».

ГЛАВА 14

«Ты пока что вообще не понимаешь, какие вещи приходится делать нам, власть имущим, чтобы обеспечить выживание и процветание государства. Когда ты осознаешь, на что же ты должен пойти ради этого, твоя жизнь изменится навсегда, и ты больше не сможешь вновь жить так, как другие. Обратного пути не будет».

(Председатель Дэвид Прескотт

в беседе со своим юным сыном Ричардом.)

“ГЛЫБА”, ПЕРВАЯ НЕДЕЛЯ МЕСЯЦА ЦВЕТЕНИЯ. СПУСТЯ 13 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

Ситуация сложилась довольно херовая, но и у неё имелись свои плюсы.

“Глыба” уже больше месяца была отрезана от города из-за червей, двинувшихся в наступление. Рив уже знал все правильные термины для этой ситуации, потому что за последние годы перенял солдатский жаргон от Маркуса, хотя не сказать, что тот был самым общительным из всех сидевших тут. Для заключённых несколько недель без подвоза провианта были обычным делом, но вот для двух надзирателей, которые застряли тут с ними… Ну что ж, пора и им прочувствовать всё великолепие такой ситуации на своей шкуре.

Надзиратели давным-давно переложили задачу по добыче пропитания на плечи самих заключённых, которые теперь по большей части ели только то, что сами вырастили и сварили. Именно поэтому у сидевших тут был запас продовольствия, а вот надзиратели подобным похвастаться не могли. К тому же, сами вертухаи теперь уже сами оказались взаперти, как и остальные заключённые. Рив старался сильно не злорадствовать по этому поводу, хотя лишь немногие повели себя так же. Застрявшим в тюрьме Ярви и Оспену оставалось развлекаться лишь звонками по телефону. Тем временем Мерино организовал круглосуточное дежурство по кухне и на дворовых грядках.

Оспен стоял возле зарешёченной двери, отделявшей территорию заключённых от помещений для надзирателей. Сияющий от радости Мерино опёрся спиной о стену с другой стороны. Рив следил за ними вместе с другими заключёнными, ведь сейчас должен был начаться настоящий цирк.

– «Доброе утро, офицер», – начал Мерино. – «Как ваши дела?»

– «Я поговорить хочу», – ответил Оспен.

– «Ну, дружище, у меня времени вагон, так что давай».

– «Предлагаю торг».

Мерино позвенел ключами, прикреплёнными к его поясу, как это обычно делают надзиратели. Да уж, как вовремя Ярви всё это устроил – просто фантастика.

– «И что же у тебя такого есть, что столь нам необходимо?»

– «Хватить хернёй страдать, Мерино. Мы тут с голоду подыхаем. Живём на ста граммах риса и пяти сантиметрах сосиски в день».

– «Сосиски, значит… Как по мне, офицер, похоже на эвфемизм. Ну да, пять сантиметров маловато будет…»

Заключённые захохотали до упаду. Наверно, Мерино так не стал бы себя вести с Ярви, но про выходки этой сволочи Оспена уже все давным-давно прознали, и теперь для него пришло время расплаты. Жаль только, что и сам Ярви под раздачу попадал. Риву хотелось как-то исправить эту несправедливость. Пока толпа заключённых наслаждалась тем, что в кой-то веки надзиратели прочувствовали на себе их участь, двери, ведущие во двор, распахнулись за их спинами, и в помещение вошёл Маркус с полным до краёв ведром зелени из раннего летнего урожая. Взглянув на Оспена, он медленно склонил голову к плечу, будто бы вся эта сцена привела его в восторг.

– «Ладно, Мерино, что ты хочешь взамен?» – нетерпеливо спросил Оспен.

Улыбка понемногу начала сходить с лица Мерино.

– «Да ты ж ворюга обычный, ёб твою мать», – начал он. – «Ты ж с первого дня, как попал сюда, начал у нас припасы крысить. Как по мне, если ты от голода сдохнешь, то я точно в бога уверую».

– «Аминь, блядь!» – одобрительно воскликнул Чанки, до сих пор занятый этим своим проклятым вязанием, или вышиванием крючковой иглой, ну или как там ещё эта хрень называется. Он зычно расхохотался. – «Покайся, брат мой!»

– «Ага, пора тебе переходить на собачий корм», – усмехнулся Лёшарс.

Были тут, конечно, вертухаи и похуже Оспена, и хорошо, что с ними тут не застряли. Надзиратели, которых в армию призвали, и в подмётки не годились тем тщательно отобранным карьеристам с садистскими замашками, которые работали в “Глыбе”, когда тут ещё все камеры битком забиты были. Заключённые, что сидели тут ещё со старых времён, вспоминали, каково им приходилось, и по их рассказам у Рива создалось впечатление, что порядки тут царили, как в трудовом лагере гораснийцев. Оспен же был простым подлецом, каковыми становится большинство людей, когда им выпадает возможность безнаказанно творить, что угодно. Но теперь и для тех, кто припасы воровал, наступили тяжёлые времена, так что, наверно, бог всё видит.

– «Только не забывай, что блокаду червей однажды прорвут», – сквозь зубы процедил Оспен. – «И тогда сам к нам приползёшь еду клянчить рано или поздно».

Медленно повернувшись, Мерино принялся карикатурно пересчитывать по головам заключённых.

– «Один, два, три, четыре… Остановите меня, офицер Оспен, когда я заключённых насчитаю больше, чем надзирателей».

– «Ты мне ещё за это ответишь, мудила!»

– «Можешь прямо сейчас открыть дверь, зайти и попытаться свести со мной счёты. Но вот страх не позволяет. Да и псов ты на нас не натравишь, потому что и их ты тоже боишься», – Мерино взглянул в сторону Маркуса. – «Чёрт, жаль, что Кэмпбелл тогда на смену не заступил вместо Ярви. А то можно было бы и ему кое-чего разъяснить, если бы он сюда в одиночку спустился, да, Феникс?»

Маркус окинул Оспена оценивающим взглядом с ног до головы.

– «Слышал, тебя в армию призвали», – сказал он. – «Не волнуйся, сколько бы тут не сидели, про тебя не забудут».

– «Тебя-то кто спрашивал, твою мать?!»

– «Не стоит так огрызаться на человека с полным ведром капусты».

– «Что, блядь, тоже весело тебе, да?!»

– «Вот и пришла расплата», – рассмеялся Мерино.

– «Только не забывайте, у кого тут винтовки», – огрызнулся Оспен.

Маркус после этой фразы вроде как немного оживился. Рив теперь уже прекрасно знал, как вывести его из себя. Характер у Маркуса был взрывной, как бы крепко тот не держал его в узде, и угрозы – это почти что вернейший способ его разозлить.

– «У тебя всего сотня патронов», – начал Маркус. – «И ты, как пить дать, даже пятую часть из них в цель не всадишь. После этого нас останется человек двадцать уцелевших против тебя одного безоружного».

Оспен свирепел с каждой секундой всё сильнее и сильнее.

– «Ну-ну, зубоскаль дальше над своими сраными расчётами, мудила. Это вообще-то я должен был тебе побег отсюда замутить. Подумай об этом на досуге».

На этаже повисла тишина. Маркус, застыв на мгновение, стал расталкивать небольшую толпу заключённых плечами, направляясь вперёд.

– «Ну-ка повтори», – прорычал он.

– «Ты сам всё слышал. Твой кент забашлял, чтобы ты соскочил отсюда».

Судя по всему, Маркусу даже не надо было уточнять, о ком именно речь идёт. Он и впрямь побелел, как мел, только вот непонятно, от шока или ярости. А может, от всего разом.

– «Вот же долбоёб», – проворчал он. Рив поначалу было решил, что это Маркус об Оспене так отозвался, но, видимо, всё же о ком-то другом. С грохотом бросив ведро на пол, он уставился в пол, прижав руки к бокам и сжав кулаки. – «Чёрт бы его подрал».

Маркус побрёл обратно к камерам. Никто вокруг и понятия не имел, о чём речь идёт, но Оспен решил ещё немного поёрничать.

– «То-то же, будешь знать, как тявкать», – он перевёл взгляд на Мерино. – «Ну так что, договоримся? Например, карпы. Рыбой вы вполне можете поделиться».

Мерино оттолкнулся от стены, а заключённые стали расходиться.

– «Да пошёл ты на хуй, Оспен. Позвони председателю, пусть он тебе припасы с вертолёта скинет».

Рив направился вслед за Маркусом. Ему самому хотелось думать, что поступает он так, потому что беспокоится о Фениксе, но сама мысль о том, что кто-то пытается вытащить его через три года, которые Маркус провёл в убеждении, что все последовали его просьбе и забыли о нём, произвела на него довольно… мощное впечатление. Исходя из того, что Рив слышал, солдаты армии КОГ могли проникнуть в любое место и провернуть почти что угодно. Если они с червями в рукопашной сходились, то и в “Глыбу” прорваться для них, наверно, как два пальца обоссать. Войдя в камеру Маркуса, Рив застал его за подрезанием волос при помощи лезвия, используя поставленный под углом кусок битого стекла в качестве зеркала. Он всё так же стригся по-армейски коротко и брился каждый день в ожидании того, когда его личная война продолжится. Маркус даже не взглянул на вошедшего Рива.

– «То есть, я так понимаю, что ты об этом не знал», – заговорил Рив.

– «Твою мать, само собой, что не знал».

– «Значит, он так и не забыл о тебе спустя все эти годы. Да, повезло тебе друга такого иметь. Его Дом зовут, верно?»

– «У меня других друзей нет».

– «А он так просто сдаваться не привык».

Маркус резко развернулся к Риву, подняв лезвие кверху, словно палец, в назидание.

– «Чёрт, да чем он вообще забашлять мог? У него ж ни хуя нет на продажу. Значит, что-то сделал в обмен на это. Твою мать, может, и Аня в этом замешана. Я же говорил им! Чёрт, я же просил их забыть обо мне!»

– «Ну и что теперь делать думаешь?» – Рив просто обязан был задать этот вопрос.

– «Ты о чём вообще?»

– «Ты даже не спросил Оспена, как он планировал это всё провернуть».

– «Потому что я всё равно не собираюсь участвовать в этом».

– «Ой, да хорош уже».

Маркус довольно странно проявлял свой крутой нрав, держась весьма хладнокровно. Он не впадал в ярость и не начинал орать, а, скорее, рычал сквозь стиснутые зубы, пока в нём медленно вскипало бешенство, лишь изредка прорывавшееся наружу безмолвным и молниеносным рывком. Маркус вновь принялся подстригать волосы. Будь он сейчас не таким рассерженным, то после некоторых обдумываний попросил бы Чанки подстричь его, потому что лишь у того во всей “Глыбе” остались ножницы, которыми он подрезал свои тряпичные коврики.

– «Маркус, но признай, что на воле от тебя толку больше будет, чем тут», – возразил Рив.

– «Я здесь ведь не просто так оказался. Из-за меня ребята погибли».

– «Тогда сделай это ради Дома».

Маркус медленно повернулся к нему, как он всегда делал, когда у него терпение уже на исходе было.

– «Да я что угодно ради Дома сделаю. Но позволить ему пустить по пизде свою жизнь из-за меня просто не могу. Его поймают и отправят на расстрел».

Рив заслонился поднятыми ладонями, безмолвно признав своё поражение, и вышел из камеры. Это был наилучший вариант окончания беседы, ведь Маркуса никогда не переспоришь. Этот безумец прямо у него на глазах отказывался от шанса вернуться на волю, хотя Рив подозревал, что всем уже наплевать на то, что Феникс натворил. Главное, что из винтовки точно в цель стрелять не разучился. Даже сидевшим за гранитными стенами тюрьмы было совершенно ясно, что война не особо гладко идёт. Рив регулярно слышал постоянные залпы из орудий и гул вертолётов, пролетавших над тюрьмой. Черви и не думали отступать. Вылазки во внутренний двор стали занятием чуть более рискованным, чем обычно, из-за пролетавших риверов, но когда Рив всё же вышел туда, то увидел как с северо-востока, где располагался город, тянутся клубы дыма. Казалось, и люди, и черви забыли о “Глыбе”.

Ярви, облокотившись на подоконник, высунулся из окна, расположенного над двором, и уставился в небо. Рив решил, что надзиратель, должно быть, скучает по жене. Он не знал, женат ли Оспен, но если и так, то, должно быть, его жена была явно благодарна, что ей от мужа дали отдохнуть. Чёрт, а ведь это всё на несколько месяцев затянуться может.

– «Надо было психов всех в морозильник засунуть», – сказал Эдоуэйн, подойдя к Риву и встав рядом с ним. – «Столько протеина пропало».

– «Ну, Раскин всё равно с собой все рецепты в могилу унёс», – ответил Рив. Всех поехавших кремировали в дальнем углу двора на кустарном костре. Никто из министерства юстиции так и не приехал на разбирательства, даже разговоров никаких не было, так что Ярви, видимо, не стал сообщать обо всём этом. В конце концов, кто вообще этих заключённых считал? Скорее всего, он сообщил, но всем в правительстве было просто насрать. – «На самом деле, надеюсь, что Ярви ничего не докладывал про это в министерство юстиции, а то порежут нам рацион, когда поставки провианта возобновятся».

– «Кстати, нас опять водой подтапливает через старый туннель».

– «И что?»

– «С прошлого месяца, когда взрывы эти были».

– «Ярви сказал, что они там канализацию обрушили, чтобы червей остановить».

– «Смотрю, прям отлично это помогло, да?»

Два вертолёта пролетели над ними так низко, что на несколько мгновений заглушили все слова рёвом моторов. Ситуация перевернулась с ног на голову: власти больше не контролировали ни происходящее в тюрьме, ни за её пределами, но, как Мерино всегда и говорил, бежать никуда смысла не было. Хотя и тут сидеть в ожидании грядущей беды тоже нельзя. Выдержать эту непрекращающуюся пытку Риву, как и другим заключённым, удавалось лишь одним способом – он думал только о том, как очередной день пережить, полностью предполагало полного сосредоточения сил на добыче еды.

Бои продолжились и на следующий день, а затем на день после, и так далее. Маркус вернулся к своему привычному образу жизни, включающему ежедневные тренировки и бесконечное выкапывание этих чёртовых грядок в саду. Разве что он, судя по всему, вообще перестал разговаривать, будто бы до сих пор был так зол на этого своего Дома и его план устроить побег, что до сих пор вёл мысленный спор с ним. Маркуса всё это уже явно стало выбивать из колеи. У всех заключённых тут случались тяжёлые периоды в жизни с бессонными ночами, когда ещё и проклятые псы отдохнуть не давали своим лаем и скулежом. Но у Маркуса были самые настоящие ночные кошмары. Рив, который и сам не мог крепко спать, когда с ним в одном тюремном блоке находилось сорок мужиков, так что иногда по ночам он слышал всё происходившее. Он уже и со счёту сбился, сколько раз вот так лежал без сна, а затем слышал, как Маркус вскакивал с криком, пытаясь отдышаться, будто бы только что стометровку пробежал. А порой Рив слышал, как тот кругами ходит по камере, или занимается своими долбанными тренировками в совсем уж неподходящее для этого время, с глухим ударом спрыгивая на пол после подтягиваний на балке. Должно быть, у Ани просто ангельское терпение, раз она выдерживала всё это. Хотя, может быть, Маркус вёл себя совершенно иначе, находясь среди дорогих ему людей. Но Рив в этом всё же сомневался.

Оспен больше не появлялся с новыми попытками договориться. Несколько дней Рив даже не видел Ярви, хотя был абсолютно уверен в том, что Маркус тайком передавал тому овощи, пока никто не видит. Он же целый день во дворе возился, а Ярви часами не отходил от окна. Рив ничего против не имел, если только Ярви не делился едой с Оспеном. Ну а если и делился, то пусть эта мразь подавится.

Хотя, конечно, припасы у двух надзирателей когда-то и кончиться должны были.

Месяц подходил к концу, о чём Рив узнал по зачёркнутым отметкам на стене чьей-то камеры, ведь сам он давно забросил считать дни. Однажды утром Чанки, выйдя в коридор, хлопнул в ладоши, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание и созвать всех заключённых.

– «Офицер Ярви хочет поговорить», – объявил он. – «Так что давайте выслушаем его, народ».

Стоявший у двери Ярви своим исхудалым и потрёпанным видом мало чем отличался от самих заключённых. Висевшая у него на плече винтовка служила больше в качестве меры предосторожности, чем угрозы. Судя по виду Ярви, он явно на что-то решился.

– «Мужики», – начал надзиратель. – «Всё это явно нескоро кончится. За стенами червей столько собралось, что яблоку негде упасть, так что мы в одном говне вместе тонем».

Небольшая толпа заключённых расступилась, чтобы пропустить Мерино вперёд. Рив нигде не видел Маркуса.

– «Ну, свободу ты нам явно не предложишь», – заговорил Мерино. – «Ведь мы ещё не настолько отупели, чтобы наружу выходить. Так что я весь внимание. Говори, что хотел».

– «Мне придётся пристрелить собак», – сказал Ярви. – «Корм для них уже на исходе, и, возможно, нам самим понадобится, так что… Да и к тому же, голодные псы слишком опасны станут, как мне кажется».

Воцарившуюся на мгновение тишину прервала целая плеяда радостных выкриков.

– «Заебись, так им и надо!» – сказал Лёшарс. – «Есди ты решил, что таким образом нас к себе расположишь, то ладно. Но ты всё равно ведь без помощи Парментера не смог бы с ними управиться».

– «Нет, я к тому веду, что если кто-нибудь из вас захочет мяса, то я готов обменять его на микопротеин, овощи и возможность сохранить тела собак».

Да, приходилось отдать должное Ярви: он умел свои мысли доносить внятно. Он просто сказал, чего хочет, и стал ждать ответа. Проклятые псы тем временем до сих пор лаяли и даже выли где-то в здании. Но сидевшим тут приходилось и что похуже за все эти годы пробовать, причём, они и сами даже не знали, что ели, или же просто не задавали слишком много вопросов. Мясо – оно и есть мясо.

– «Джерри тоже пристрелишь?» – спросил Чанки.

– «А что, ты его слишком любишь что ли?»

– «Нет, но Парментер же с катушек слетит».

– «Это не Парментер тут от голода подыхает», – ответил Ярви.

– «Ладно», – кивнул Мерино с видом человека, с которым вполне можно договориться. – «Но сделки не будет, пока не принесёшь нам трупы всех двенадцати шавок».

– «Договорились».

Когда заключённые стали расходиться, Рив взглянул на Мерино.

– «Ты ведь не так уж и мечтаешь о филе из пеллесской породы, да?» – пробормотал он.

– «Нет», – ответил Мерино. – «Но мне нравится сама мысль о том, чтобы лишить охрану их основного преимущества».

Примерно часом позже по коридору эхом разнеслись два выстрела подряд. Рив в этот момент во дворе стирал в тазике своё нижнее бельё, наслаждаясь солнечным светом и почти что не обращая никакого внимания на идущую вдали перестрелку. Маркус, всё так же ковырявшийся в этом долбанном пруду с карпами, будто бы это стало его излюбленным занятием, тут же переключил своё внимание на эти выстрелы, отложив грабли, которыми вытаскивал водоросли со дна, а затем побежал к дверям.

– «Это по собакам стреляют», – окрикнул его Рив. – «Ярви их всех на мясо пустил».

Свернув в сторону Рива, Маркус приблизился к нему.

– «Твою мать, ты прикалываешься сейчас что ли?»

– «Не-а. Если бы ты пришёл пораньше, то сам бы весь разговор услышал. Ярви решил с нами их мясом поделиться. Само собой, сразу начались споры, кому вырезка из мастиффа достанется. Ты, кстати, знаешь какие-нибудь рецепты из собачатины?»

– «Только не говори, что и в самом деле собираешься их есть», – ответил Маркус с выражением лёгкого отвращения на лице.

– «Ещё как собираюсь», – закатав рукав, Рив показал то, что осталось от мышц предплечья, напомнив Маркусу о нападении собак. – «Чёрт, а тебе разве самому не хотелось бы вгрызться зубами в того, кто когда-то сам свои клыки в тебя вонзил? Ведь хорошо смеётся тот, кто смеётся последним».

– «У меня с чувством юмора беда», – пробормотал Маркус. – «Так что попробую вегетарианцем побыть».

На отстрел всех собак ушло куда больше времени, чем предполагал Рив, слушая их неистовый лай. Либо Ярви старался потратить на каждое животное лишь по одному патрону, оттого и целиться сложно было, либо же уже нервы начали сдавать. Рив считал выстрелы, а лай затихал.

“Восемь… Девять… Десять…”

Ситуация явно выдалась чертовски непростой. Эти проклятые псины носились всей стаей, пусть даже и будучи запертыми между дверями секций. Рив попытался представить себе, как сам бы всё это провернул, просто чтобы не забывать о своём ремесле.

“Одиннадцать”.

Лай окончательно утих, после чего прозвучал ещё один выстрел.

“Двенадцать”.

– «Прощай, Джерри», – сказал Рив, вернувшись к полосканию носок.

КАБИНЕТ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОГ, ДОМ ПРАВИТЕЛЕЙ. КОНЕЦ МЕСЯЦА ЖАТВЫ, СПУСТЯ 13 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

– «Сэр! Прошу прощения, сэр, но вам надо меня выслушать!»

Джиллиан застыла в дверном проёме. Прескотт откинулся на спинку кресла, понимая, что явно случилось что-то важное, раз секретарь решила отвлечь его от сеанса связи с Адамом Фениксом.

– «Подождите минуту, Адам», – сказал председатель, задумавшись о том, стоит ли выключить микрофон. Он всё же решил этого не делать, так как вполне догадывался, о чём ему сейчас могут сообщить. Да и к тому же не повредит лишний раз Адаму напомнить, какая обстановка дома в Джасинто. – «Что там такое?»

– «Полковник Хоффман докладывает, что они подавили атаку риверов, а теперь идут в наступление на Западную Баррикаду. Он говорит, что ничего не обещает, но, возможно, ему удастся отбить её обратно».

– «Первая хорошая новость за столько недель», – улыбнулся в ответ Прескотт. – «Спасибо, Джиллиан».

Секретарь не могла не бросить взгляд на экран. Когда бы Адам ни усаживался за стол, чтобы ответить на звонок по видеосвязи, за его спиной неизменно находилось окно, из которого открывался вид на прелестный тропический ландшафт, освещённый дневным солнцем Азуры. Пронаблюдав за выражением её лица, на котором отразился лишь малый намёк на непреодолимое желание попасть на остров, Прескотт задумался о том, когда лучше всего будет тайком вывезти её из города. Конечно, для её сестры станет немалым потрясением то, когда ей посреди ночи постучат в дверь, прикажут быстро хватать сумку с пожитками и не задавать никаких вопросов, но это весьма малая плата за спасение. Да и к тому же, у каждого гражданина сейчас и так у двери лежала сумка со всем необходимым, чтобы взять и побежать, ведь этот пункт входил в обязательную программу учений по гражданской обороне у народа, который привык к постоянным эвакуациям.

Джиллиан закрыла дверь за собой, а Прескотт вновь повернулся в кресле лицом к Адаму.

– «Прошу прощения», – сказал он. – «Так о чём мы говорили?»

– «Я сейчас должен поинтересоваться, о чём вам только что доложили?» – спросил Адам. – «Вы ведь слишком аккуратны, чтобы просто забыть выключить микрофон».

– «Возможно», – ответил Прескотт. К этому моменту они с профессором уже слишком хорошо изучили друг друга. – «Саранча совершила налёт на западную часть города, и мы уже пару месяцев пытаемся отбросить их назад. Судя по всему, Хоффман сумел значительно сократить их воздушные ресурсы, и теперь шансы наших наземных войск на то, чтобы продвинуться в этот район и зачистить дорогу на Андиус, значительно возросли».

– «А, ну да, там же всё дело в том, что тюрьма в этом районе расположена».

– «Тюрьма оказалась на некоторое время отрезана от нас», – ответил Прескотт.

Откинувшись на спинку кресла, Адам снял очки и положил на стол стёклами вниз перед собой, а затем свесил голову, то распрямляя, то сгибая руки, словно ребёнок, забавляющийся с игрушкой. Обычно после этого его гнев прорывался наружу.

– «И вы ни разу не подумали упомянуть об этом, Ричард. Выходит, последние несколько отчётов о состоянии Маркуса поддельные».

– «Вовсе нет, настоящие. Он в порядке. Ну, явно лучше, чем надзиратели, во всяком случае. Судя по всему, тюрьмой теперь сами заключённые управляют, но министерство юстиции постоянно созванивается со старшим надзирателем».

– «А сейчас вы меня начнёте убеждать, что Маркусу куда безопаснее находиться в тюрьме, чем на воле».

– «И в самом деле начну, потому что так и есть. Ведь у меня и в самом деле имеется личная заинтересованность в его здоровье помимо обеспечения гарантий того, чтобы вы себя хорошо вели, Адам».

Порой лучший способ посеять смуту и выбить из колеи прямолинейно мыслящего Адама, для которого всё делилось лишь на чёрное и белое, – это рассказать ему всю правду целиком. Нельзя было просто приказать ему что-то делать, угрожая, что в случае отказа его сыну не поздоровится. Нужно быть откровенным с Адамом, объяснив ему, почему Маркус так важен, но сделать это так, чтобы профессор понял, что жизнь его сына до сих пор зависит от того, насколько он готов к сотрудничеству.