Текст книги "Carere morte: Лишенные смерти (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 112 страниц)

Не дав Нефандусу опомниться, он преобразился и немедля взлетел. Птица последовала было за ним, но скоро отстала, потерялась.

Кружным путём Гектор возвратился в своё убежище. Это была небольшая прямоугольная камера, в которой едва помещались постель, один стул, книжные полки и простой светильник. Постель представляла собой узкую яму глубиной и длиной в рост человека, выстланную тонкой тканью и наполовину закрытую сверху каменной плитой. Вампир пользовался для сна ямой, а не гробом по привычке, доставшейся от родителей-Низших: считалось, что холодная постель продлевает молодость и позволяет дольше оставаться сытым.

Вампир снял сюртук и улёгся. Он вглядывался в грязно-серую пустоту потолка камеры и размышлял. То, что он узнал от Нефандуса, растревожило, взволновало его.

Бессмертный дух взамен бессмертного тела? В отличие от Дэви, он испытывал отвращение к такому исходу инициации Избранного. Он отпустил на волю воображение и попытался представить, кому он доверит эту роль, когда придёт время. Да, такое пожелать способен разве что кто-то из старейших, уставший от мира и тела, но всё же цепляющийся за жалкое подобие жизни с отчаянностью старика! Ибо не было в этой вариации бестелесной вечности ничего, близкого любой из религий. Один больной, безумный страх перед конечностью существования!

"Дух вампира, управляющий телом Избранного – это напоминает отношения кукловода и куклы, – Гектор усмехнулся. – Может, Либитина, Владычица мёртвых, пожелает этой доли, когда придёт время?"

На мгновение он отвлёкся, попытавшись представить истинное обличье своего интересного собеседника. Кто таится там, за лабиринтом? Старый, выживший из ума кукольник? Непризнанный драматург? Дитя, не наигравшееся в куклы?..

Гектор поморщился, представив все эти фигуры, и вернулся к оставленным мыслям.

"Владыка устал от власти, от ответственности. Он готов уйти, бросить всё, стать духом, пролетающим мир насквозь, не касающимся материи"…

"Тем лучше, – холодное заключение. – Тем легче Дэви сдастся мне".

"Сдастся мне", – впервые он проговорил это про себя. Фраза понравилась вампиру. Это была не грёза, не мечта – зримое воплощение вполне реальной надежды.

"Владыка Низших, мой будущий союзник, появится в Карде перед Весенним балом, – уже совсем спокойно рассудил он. – Но к Валерию Конору нельзя идти, не имея козырей в кармане. Значит, до его прибытия мне нужно разыскать Избранного…"

Смелый план был вполне осуществимым: кандидат в Избранные был только один.

Он едва дождался следующих кратких весенних сумерек и отправился в город. Он летел хорошо знакомым путём – к дому Вако.

Племянник Миры оставался единственным жителем Карды, чью кровь Гектор не попробовал на вкус. В первую проверку Мира соврала, во вторую отправила сестру с сыном погостить куда-то в столицу. И часто в сумерках или хмурым зимним утром следивший за домом Гектор ловил на себе не по-детски внимательный, пронзительный взгляд десятилетнего ребёнка, хотя ни один смертный не мог бы различить carere morte среди теней сада. Похоже, Вако действительно было, что скрывать!

Дом не спал. Жёлтым, нервным цветом мерцали окна гостиной. Гектор заметил в комнате двоих: Миру и её маленького племянника. Устроившись в большом кресле у камина, они вместе читали книжку. Их головы соприкасались, волосы, одинаково золотящиеся в отблесках пламени, смешались. Лицо Миры, освещённое тихим пламенем очага, казалось прекрасным и неприлично, отвратительно живым для carere morte. Гектор смотрел на неё и чувствовал, что внутри поднимается холодная, тяжёлая волна ненависти…

…Ревности?

Он давно видел в вампирше отличную будущую компаньонку, и их постоянные ссоры только раззадоривали его. Ему даже грезилось, что их пара способна затмить Адама Митто и Хелену… Гектор был осведомлён об истории любви Миры Вако, но сначала легкомысленно посчитал, что ему не помешает её увлечение. "Ему вовсе не нужна послушная кукла, все мысли которой заняты лишь им одним", – убеждал он себя. И всё же сейчас… ревновал?

Ему было знакомо это чувство. Несколько лет назад оно уже приводило его на край пропасти. Ослепший от злости, он совершил деяние, сделавшее его Высшим, и его смертная пассия, немедленно покинула его, сгинула, растворилась где-то среди ярких красок дневного мира. Он поклялся не допустить повторения ошибки. "Страсти смертных губят бессмертных", – часто повторял он случайно услышанную от одного из друзей отца фразу. Что же сейчас?

Мира, улыбнувшись чему-то, начала неслышный рассказ. "Глупо! – оборвал себя Гектор. – Очень глупо! К кому ты ревнуешь? К десятилетнему ребёнку? Посмотри: он ей как сын. Мира играет в мамочку, и всё. Это другая любовь. Мальчишка – дитя её души и тебе не соперник".

"А мальчишка быстро растёт, – тут же отметил предательский внутренний голос. – Ты уже ясно представляешь его взрослым, не так ли? И кем тогда будет ему она? Матерью? Другом? А если… любовницей?"

Сейчас Гектор был готов сам инициировать мальчишку-Избранного, заместить его душу своей, только бы досадить Мире.

Он чуть подался вперёд и почувствовал сопротивление уплотнившегося воздуха. Защита дома! Вампир снял перчатку и коснулся её ладонью, потом надавил. Невидимая стена колыхнулась, будто занавесь, но не исчезла. И Гектор, выведенный этим происшествием из глупого мечтательно-рассеянного состояния, отбросил грызущие мысли о связи двоих, невинно смеющихся над какой-то книжной историей.

"В этот дом сложно будет проникнуть, – отметил он. – Попробую поймать мальчишку где-нибудь на улице".

Вампирша бросила взгляд на часы и спешно прервала милую беседу. Оставив несколько расстроенного мальчика в одиночестве, она легко взбежала наверх. Несколько минут Гектор следил за трепещущим пламенем свечи в комнате, где Мира переодевалась в дорожное платье. Потом покинул сад и быстрым шагом дошёл до здания банка на перекрёстке улиц. Здесь он развернулся и, выждав минуту, уже неторопливо пошёл обратно.

Мира шла навстречу. Поравнявшись с вампиршей, Гектор вежливо поклонился, и она, будучи в прекрасном расположении духа, впервые за несколько лет доброжелательно улыбнулась:

– Что ты хмуришься, Долус? Я даже не опоздала.

– Вчера закончили Патенс. Всё пусто.

– Да… – девушка вздохнула. – Может быть, сегодня пошалим в монастыре, как я предлагала?

В глазах Миры мелькнула любимая им чертовщинка, и Гектор сдался:

– Что ж, веди. Это будет достойное завершение поисков.

На перекрёстке они соединились с группой из трёх теней и, махнув единым крылом, скрылись в ночи.

Глава 9 Вызов

Ночь за ночью, то короткие, то длинные – время летело вперёд. В Карде годы проходили незаметно: немногое менялось. Мира отметила своё двенадцатилетие… Казалось, ничто не обещает перемен.

Наступало лето. Солнце нехотя скрывалось за горизонтом, ненадолго уступая царство светлой летней ночи. Тёмно-синее небо едва успевало почернеть, едва успевали засветить яркие летние маячки звезд, как великолепие ночи начинало растворяться в жёлтой полосе восхода… И приходил новый день.

Дом Миры пустовал. Агата уже неделю гостила в столице у Линтеров, родственников по мужу. Слуги же никогда надолго не задерживались в доме Вако: опять, едва хозяйка уехала в Дону, все, должно быть, сговорившись, попросили расчета. Вампирша только улыбалась.

Дожидаясь, пока Винсент вернётся из лицея, Мира затеяла приборку, но осилила лишь пару комнат. Однако она добралась до большого зала, предназначенного для приёмов и балов и давно заброшенного, и покружилась там, подняв облако пыли, готовясь к грядущему балу в замке Дэви.

Уже за полдень из лицея возвратился Винсент. Как и полагалось, зашвырнул книги на шкаф, но сегодня как-то невесело… Мрачное настроение племянника не укрылось от Миры ещё утром, поэтому она спросила:

– Что-то случилось?

– Ничего, – обернувшись, он привычно легкомысленно и рассеянно улыбнулся ей, точно всё действительно было в порядке. Вот только взгляд какой-то потерянный… – Просто сегодня был последний экзамен. Вот и всё.

Он ушёл, преувеличенно беззаботно насвистывая. Высокий для своих лет, – чёрная форменная курточка вновь была коротковата, – и худенький, светлые волосы длинны для мальчика, но на эти локоны рука не поднималась ни у Агаты, ни у Миры. Руки, – вампирша заметила, – мальчик держал в карманах, сжатыми в кулаки.

Взрослея, Винсент становился всё более замкнутым, и попытки пробиться сквозь его отрешённость наталкивались на такое сопротивление, что и Мира, и Агата быстро отступали. Поэтому Мира не стала расспрашивать, но напряжение, непонятная тревога племянника передались ей. До вечера она бесцельно бродила по дому, начиная и тут же бросая одно занятие за другим. Когда густые синие сумерки затопили улицы и листва деревьев зашептала о приближении ночи, вампирша закрылась в своей комнате и отворила ставни. Сегодня она ждала гостью.

Вот в темнеющем небе показалась фигура: большая птица? Летучая мышь? Мира узнала эту манеру. Взмахи крыльев казались слабыми, робкими, словно летящий вовсе не знал своей силы, но, если приглядеться, становилось понятно: не слабость – небрежность, за которой виден тонкий расчёт, и совсем небольшая – усталость.

С божественным изяществом, приходящим на вторую сотню лет, вампирша преобразилась и легко соскочила на пол с подоконника.

– Кларисса! – широко улыбнулась Мира. Этой гостье она была действительно рада. – Здравствуй, подруга! Как давно мы не виделись!

– Доброй ночи, Мира, – голос Клариссы казался, как и её полёт, слабым. Он был хрупким, словно стеклянным, но слова она бросала резко, не боясь, что они разобьются на тысячи осколков. – Доброй ночи, подруга – сегодня радостная ночь!

– Я редко видела тебя в столь хорошем расположении духа! – с готовностью изумилась Мира. Она всё ещё была рада встрече.

– Здесь, в Карде, я действительно дома, – всегда туманные серые глаза старейшей сейчас были ясны.

– Ты надолго остановилась в цитадели?

– Нет, увы… Только пара ночей, – вздохнула Кларисса. Она прошла в комнату, зажгла все свечи в подсвечнике – вампирша любила эти живые огоньки. – Ну, что же, рассказывай, Мира, – тихо сказала она. Серые глаза блеснули в последний раз и вновь заволоклись туманом.

Они познакомились на третий год бессмертной жизни Миры. Кларисса, старейшая, заметила юную дикарку на столичном балу и сама завела с ней беседу, а в конце бала помогла уйти от охотников. С тех пор они навещали друг друга, впрочем, нечасто, и подолгу говорили. Это были типичные отношения наставницы и ученицы: Мира преклонялась перед мудростью Клариссы, а та, одинокая – слишком одинокая! – была рада благодарной слушательнице.

Свечи сгорели почти на четверть, а Мира всё ещё не кончила рассказ:

– Особенно тяжело весной и летом. В первый год было страшно: солнце, солнце, солнце! – за тонкой перегородкой из ткани! На второй год я успокоилась, а к четвёртому полюбила рисковать. Обманывать смертных вовсе не сложно, главное рассчитать всё, каждую мелочь, и ничего не пропустить. К счастью я ещё помню, как это – быть человеком… Сейчас я несчастная девушка с навеки разбитым сердцем. Сестра уже три года навязывает мне то одно, то другое знакомство, она ещё надеется выдать меня замуж, но я всем отвечаю отказом. Зато меня обожают все бездомные собаки Карды: я кормлю их своим ужином. А когда Агате вздумывается устроить приём, я беру на себя организацию и весь вечер потчую других… Правда, пищи для поддержания сил мне теперь требуется немало, да ещё – запрет Владыки! Мне разрешено одно убийство в месяц. Каждое первое число я пирую – и до следующего питаюсь какими-то каплями, уподобляюсь Низшим. Сначала я боялась, что голод сведёт меня с ума, но Бездна дремлет. Я сильно ослабла, но это всё ещё я, – вампирша вздохнула. – И ещё я почти забыла, как это: летать! Хорошо, что в Карде можно не опасаться Ордена.

– Ты веселишься, Мира, – Кларисса никогда не улыбалась, и эта фраза могла показаться обвинением, но Мира хорошо знала подругу, – совсем как в старые времена… – её голос вновь вызвал ассоциацию с тонким, невесомым, искусно сделанным стеклянным украшением.

– Да, наверное, – скупо сказала Мира. – Как же ещё, помилуй, мне развлекаться? Поиски Дара – синекура, безусловно, но из-за своей бессмысленности на редкость утомительная! Позавчера мы отчитались Дэви об итогах: ни-че-го! Я боялась гнева Владыки, но он остался равнодушен. Теперь я недоумеваю: были ли эти поиски ему вообще нужны?

– Задание Владыки могло показаться бессмысленным, но это не так. Александр Дэви всегда славился умением так рассчитать единственный удар меча, что он разрубает все – и видимые, и невидимые узлы, – сказала Кларисса. Её голос резко оборвался – вычурная безделушка упала на пол. Мира поймала себя на том, что ждёт звона осколков.

– Я боюсь его, – призналась она. – Он как… машина.

– Он – один из старейших вампиров, – огоньки свечей, отражающиеся в стекле, поблёскивали в глазах старейшей: отражения отражений. – Один из наших богов.

– В таком случае, нам ли рассуждать о божественных планах!

– История Дара – это история становления carere morte. Разве тебе это не будоражит воображение?

Вампирша пожала плечами.

– Владыка прав, с годами я стала видеть хуже, – печально заметила Кларисса. – Слишком много дорог, слишком много имён… Так значит, светловолосый мальчик, которого я заметила в гостиной, подлетая, сын твоей сестры?

– Да, Винсент, – Мира неприязненно ожидала следующего возгласа: "Он же просто копия Алана! Что ты задумала, подруга?" Но Кларисса молчала, и она продолжила иронически, злобно:

– Все вокруг воображают, что я хочу его инициировать, что я вижу в нём Алана! То, что они похожи, даёт мне лишний повод сделать всё, чтобы Винсент не узнал нашего проклятия. Я люблю его, как сына.

– Он не твой сын. Ты вновь опасно развлекаешься, – вздохнула Кларисса. Она рассеянно следила взглядом за отражениями огоньков в стекле, и отражения отражений в её туманных глазах плясали в том же ритме. Мира затихла, ожидая пророческих слов старейшей.

– Помнишь наш последний разговор в Доне? Помнишь, что я говорила тебе тогда? – промолвила Кларисса. – Не все вампиры способны вынести вечность. Многие и многие сходят с ума, боясь дать этому название, ищут свою смерть и находят. И Бездна поглощает их, – её голос зазвенел не как треснувший бокал – как струна. – Ты же достаточно сильна и холодна, ты будешь жить долго, очень долго, однажды ты станешь хозяйкой. Но в своей вечности ты должна быть одна. Ты ещё полюбишь своё одиночество. Ты – разрушительница, Хаос любит тебя. Никто не задержится рядом с тобой. Все они сгинут – смертные ли, бессмертные: это земля рушится вокруг тебя… Я говорила тогда и повторю сейчас: не привязывайся! Беги из этого дома, пока не погубила дорогих тебе людей.

Мира опустила голову, закрылась волосами, чтобы подруга не увидела её слёз.

– Алана погубила не я. То, что ты говоришь, жестоко. Я не делала зла никому из друзей.

Улыбались лишь глаза Пророчицы, но не губы, как всегда:

– Для тебя ещё не настало время платить. Но когда оно придёт, ты вспомнишь мои слова. И знаешь…

– Что? – не зная, чего ждать, ощетинилась вампирша.

– Я могу сказать, когда придёт время платить, Мира. И это будет очень скоро по меркам бессмертных! Ты знаешь, есть люди, способные различать вампиров среди людей? Глаза твоего племянника так пронзительны! Несомненно, у него есть этот дар.

– Дар?

– Лет через пять он научится им пользоваться, и ты больше не сможешь скрывать свою суть.

– Но сейчас он…

– Не видит в тебе вампира. Он ещё мал и не понимает своей силы. Пять лет, Мира.

Вампирша долго молчала, потом засмеялась:

– Вот, опять. Кларисса, ты золото. Ты опять говоришь золотые слова. Чем мне отблагодарить тебя, подруга?

– Не стоит, – первый раз Мира видела её улыбку. – Интересная история! Сколько нитей сплетено здесь, в цитадели! Дар, планы Владыки, твои планы – компоненты взрывчатой смеси… Прощай, подруга, – она скользнула к окну, сжала на прощание в холодных узких ладонях ладонь Миры, – я замечталась здесь с тобой… Карда ждёт!

– Да, Карда, – растерянно повторила за ней Мира. – Я чем-то обидела тебя?

– Нет, – серые глаза совсем потухли, в них больше не плясали отражения огоньков свечей.

– Тогда лети, – легко разрешила Мира. – Встретимся ещё, когда-нибудь.

– Последнее: защита твоего дома хороша, но недостаточна, когда хранишь в нём такое сокровище. Займись этим.

– Хорошо…

Кларисса преобразилась, серебристые рукава платья скрылись под серыми мягкими крыльями. Бесшумный взмах – и она растаяла в ночи. Старейшая, добровольная затворница, быстро уставала от разговоров.

Мира вышла в сад. Белели дорожки, устланные… нет, не снегом – лепестками: яблони отцветали. Подул ветер, и новая порция их, похожая на конфетти, закружилась в воздухе.

– Тётушка, у тебя опять бессонница?

Мира обернулась, недовольная тем, что племяннику удалось подобраться к ней незаметно, и ещё больше – смелым вопросом:

– Что ты здесь делаешь? Иди в дом, сейчас же!

– Сейчас пойду, – покорно согласился Винсент, но не уходил.

– Ну что ты, солнышко? – Мира наклонилась к нему, чуть улыбнулась, пряча клыки. – Всё-таки, что случилось?

– Только не пугайся. Что нужно сделать, чтобы стать вампиром?

– Что за странный вопрос?

– Мы поспорили с Тони Дэртоном о сказках, – последовал быстрый, точный ответ. – Так что нужно? Достаточно, чтобы вампир выпил твоей крови?

– Нет, – Мира отчаянно желала, чтобы её смех звучал искренне, слова выговаривались с трудом. – Для этого человек должен принять каплю бессмертной крови, если верить сказкам.

Вампирша с ужасом смотрела на ребёнка.

– Значит, я выиграл, – беззаботно улыбнулся Винсент. – Спокойной ночи, тётушка.

Мира только усмехнулась: совсем никого не боится, маленькое чудовище!

"Глупый детский спор, успокойся, – и, глядя, как он уходит по тропке к дому, – пять лет, Мира. Ещё пять лет…".

Следующей ночью она танцевала на балу у Дэви. В логове Ночи собрались бессмертные со всей Термины, древнего Северного Княжества.

После гранд-марша началась первая часть танцевальной программы. Эти старинные танцы вампирша больше любила наблюдать со стороны, чем танцевать, тем более, что фигуры знала очень плохо… как и большинство присутствующих: танцующих было немного.

Мира прогулялась в коридорах близ главного зала, нашла Алису Тэрре и Селену Ингенс и завела с ними беседу. Алиса была грустна. Она равнодушно подавала реплики, то и дело бросая печальные томные взгляды в сторону балкона. Там в одиночестве скучал Владыка. Мира поглядела на Дэви и вздрогнула, вспомнив Зеркальную галерею.

– Неужели ты совсем-совсем не боишься его? – не удержавшись, спросила она вампиршу. Алиса на секунду смешалась, но ответила резво:

– Господина боится тот, кто боится своей сути. Сути Тьмы… – путано объяснила она и поглядела с превосходством. Её причёску венчала не то диадема, не то тиара, алое платье с пышной юбкой оказалось самым ярким на этом балу. В глубоком вырезе лифа притаился паук из драгоценных каменьев.

"Фанатичка", – печально подумала Мира.

– Надеешься стать его фавориткой? – засмеялась она вслух. Непонятно почему, захотелось уязвить Дэви, пусть он и не услышит. – Все старейшие бесполы. На третьей сотне лет забываешь о влечении полов. Тебе не стать его любовницей, Алиса.

Девушка непобеждено усмехнулась, и Мира оставила ее. Скоро она добралась до Владыки. Дэви уже был не один. Рядом Мира заметила Валерия Конора.

– Разве о многом мы просим? – это говорил Конор. – День, только день, всё равно вам, Высшим, он не принадлежит. Согласитесь с владычеством Низших днём, а ночь… Ночь мы оставим вам! – его голос набрал силу, неожиданную для Низшего. Он почти перекрыл грохот оркестра…

Дэви не ответил. Облокотившись о перила балкона, он смотрел в зал, где танцующие пары – мужчины в чёрном, женщины в красном составляли один узор за другим, картину за картиной. То сложные круги, то пёстрые цепи, то диковинные красно-чёрные цветы… Древний, забытый людьми танец, который давно танцуют лишь бессмертные.

Вальсовую часть бала Мира танцевала с Гектором Долусом. Сегодня он был вежлив и молчалив, она – покорна и мягка, и старые разногласия были забыты. Они кружились в танце, долго молчали, с удивлением понимая, что всегда нравились друг другу.

Темп ускорялся, обещая скорый переход к полькам.

– А что, Мира, – спросил Гектор во время особенно быстрого променада. – Не пора ли нам бросить воевать и подписать перемирие? Скрепить будущий союз можно в Доне, – очередной фигурой танца он воспользовался, чтобы привлечь её к себе поближе, и вампирша вовсе не была против. – Вы давно не были в столице, леди, как и я. А Орден по нам скучает… Поиски завершены, Владыке мы пока не нужны, так возвратимся в Дону и покажем наглым Низшим, кому принадлежит власть над миром Ночи.

– Вернуться в Дону? – слабо спросила Мира. – Нет, мне хорошо здесь. Можно отдохнуть в столице пару месяцев, но только, если ты прекратишь язвить, Гектор. Хотя бы язвить! – она лукаво улыбнулась помимо своей воли.

– Миледи, – он смеялся, – я обожаю вашу манеру общения! Мы составим, – прошептал он ей в ухо, – прекрасную пару…

– Как ты скор!

– Мне жаль тратить вечность на пустые разговоры! – отрезал вампир. – Ну же, Мира…

Мира поглядела ему в глаза, и в пустых дырах его зрачков ей померещилось бурление огромного моря. Вампирша струхнула и отвела взгляд.

– Любовь отнимает так много сил, Долус! – с сожалением проговорила она.

– Разве?

– Да…

– Разве речь о любви?

Она рассмеялась и ничего не ответила. Померещилось… Звонкий смех, задорная улыбка, дразнящий и манящий взгляд – вот всё, что сейчас от неё требуется.

На следующий длиннейший котильон Мира сбежала от Гектора к Митто. Алиса Тэрре оставила ведущего её на танец Патрика и бросилась навстречу соблаговолившему снизойти до гостей Дэви. Вновь заиграла музыка и вновь закружились чёрно-красные пары… Праздник не закончился и под утро. "Веселиться здесь вы можете хоть всю вечность!" – разрешил Владыка, но Мира после этой фразы со вздохом засобиралась домой. "Двойная жизнь имеет свои недостатки", – с сожалением пояснила она Гектору, пошедшему её провожать, и одарила Долуса на прощание озорной улыбкой: пожалуй, она действительно не прочь отдохнуть. И именно в столице. И именно в компании.

Краткий тайный путь из замка Мире показал Оскар Мерго, хозяин всех слуг «Тени Стража». Дорога проходила через пещеры, над которыми стоял замок Дэви.

Чтобы добраться сюда, нужно пройти три яруса: спальни, убежища, кладовые и после спускаться по узкой лесенке, прорезанной в камне. Нижние её ступени обглоданы временем так, что почти не отличаются от простых камней. В пещеру все входят, обязательно оступившись на последней.

Здесь бесчисленные бусы паутины свешиваются с потолка. В дырах, которыми испещрены каменные глыбы, образующие потолок, стены, пол гнездятся отвратительные твари, самыми приятными из которых кажутся летучие мыши. Эти пещеры – обиталище ночных зверей, низших детей Ночи, издавна. Меж холодных камней несёт свои чёрные воды Стигий – сонная подземная река: можно сесть в лодку и плыть по течению, можно прогуляться берегом.

Мира неспешно прогуливалась. Под землёй, в самом сердце древнего камня, торопиться куда-то казалось нелепым и бессмысленным. Шуршание платья, стук каблуков, ленивые, медленные переливы Стигия, неумолчная капель воды – звуки убаюкивали. Мира засмеялась, представив, как смешно она выглядит сейчас со стороны: дама в красном бальном платье и спавших перчатках, пробирающаяся скользкими тропками в безымянной пещере, путающаяся в мокрых тяжёлых юбках, но странно прозвучал её смех в этом подземном зале. Он отразился от стен, и эхо ответило десятками голосов – неуверенных, слабых… лживых.

Ей вновь было тревожно.

– …Не место для подобных разговоров! – загремел голос совсем близко. Мира вжалась в выступ стены, испуганно озираясь в поисках источника.

Никого. В пещере она была одна.

– Он подслушает, – мягче продолжал меж тем невидимка. – Этот замок как решето. Здесь целая сеть хитроумных труб, – и, тише, – может, наш разговор уже слушают в бальной зале!

"Знакомый голос. Валерий Конор?"

– Окошко в бальную залу, в спальню Владыки, на нижние ярусы, к убежищу я только что закрыл, – уверенно заявил невидимый собеседник Конора… "Гектор?" – Мы можем говорить спокойно. Я хочу говорить с тобой сейчас, Валерий!

Теперь Мира поняла, в чём дело. Странный замок Дэви был пронизан сетью тоннелей, многие из которых, благодаря своему особенному строению, способны были передавать голоса на порядочные расстояния. Видимо, затворяя "окна" в пределах замка, Гектор, сам того не подозревая, привёл в действие механизм, открывший тоннель, что соединял "Тень Стража" с пещерами под ним. Вампирша установила и источник звука – окошко отворилось в потолке пещеры в двух шагах позади. Она возвратилась и замерла прямо под огромным чёрным провалом, воронкой уходящим вглубь камня; затихла, вслушиваясь.

…Плеск тёмной воды Стигия, бесконечная капель, хлопанье крыльев, шорох тысяч ножек мерзких тварей, что во сто крат отвратительней пауков, и – голоса:

– Что же за срочный разговор может быть у ищейки Дэви ко мне? – растягивая слова, произнес Конор. – Позволь, я догадаюсь. Ты нашёл Его?

– Да.

– Владыка не знает?

– Разумеется, он не знает! За дурака меня держишь, Низший? Никто не знает, кроме меня.

Долгая пауза. Голос Конора:

– Что ты хочешь в обмен на имя Избранного?

– Сначала я хочу знать, что ты сделаешь, когда услышишь его. Убьёшь этого Избранного, как предыдущего?

Ещё более долгая пауза. Голос Конора:

– Да, если не смогу его подчинить. Чего ты хочешь, Гектор?

– Немногого, – Мира представила его улыбку. – Я дам тебе Избранного, и вампиры признают тебя Владыкой. С помощью его Дара мы перестроим мир так, что в нём не останется места для Высших. А сейчас – сущая малость! – я требую обряда. Обмена кровью! Чтобы я мог доверять тебе, Валерий.

Молчание было долгим. Конор размышлял. "Обмен кровью" – Мира знала, что это: вкусившие крови друг у друга вампиры не могут лгать друг другу. Оба читают мысли друг друга как свои. "Обмен кровью" значит полное и безграничное доверие. Умно, Долус!

– Соглашайтесь, Владыка, – это сказал другой голос, тоже знакомый: Леонард Претер? – Долус Высший, но мыслит как Низший. Обмен кровью – это не так обременительно, как кажется. Мы с Верой обменялись кровью недавно, и это лишь упрочило наши отношения.

– Влюбленные – другое дело, – Конор хохотнул. Неуверенность чувствовалась в его голосе.

– Ты хочешь узнать имя Избранного, или нет? – засмеялся и Гектор. – Нет, стой, "Владыка", сначала я…

Наступила тишина. "Тот, кто подслушивает, ничего хорошего не услышит!" – издевательски гримасничала её тень – отражение в чёрной воде подземной речки. Но Мира осталась: она должна была услышать это имя.

"Она услышит его, и уйдёт тревога. Избранный – не её идея, не её война, не её судьба! Ничто не угрожает её тихому мирку ещё пять лет. Никакому злу не проникнуть в их дом. Дар… Избранный…

Чужая, глупая сказка, ничего в ней нет!"

"Я давно знаю эту сказку. Я видел её… во сне…"

Мира, сдавшись, вновь подняла голову вверх, к таинственной норе, уводящей в тёмные недра "Тени Стража". Она ожидала так недолго.

– Кто он, Гектор?! – снова потребовал Валерий Конор.

– Мы проверили всю Корону, и не нашли его. Но в одном смертном я давно сомневался и на днях решил проверить ещё раз, – Долус снова еле слышно засмеялся. – Вот он, "обмен кровью"! – ты уже понял, о ком пойдёт речь. Да, запутанная история! Конечно, пройти мимо этого дома я не мог. Его мы пропустили ещё шесть лет назад, из-за Вако…

Конор молчал.

– Когда она доложила о безрезультатной проверке, я сразу понял, что она врёт! Или она его не проверяла, или это – Он! Так или иначе, группа, в поисках, прошла дальше. Этот мальчик, её сокровище, остался незамеченным.

– Так Вако знает, что Дар выбрал его?

Теперь долго размышлял Гектор:

– Хм-м… Это не важно. Она не сообщит об этом Дэви, тогда её давняя ложь насчёт проверки вскроется, и ей не поздоровится. Я прослежу за ней. Она ещё станет нашей союзницей.

– Как ты думаешь, почему она солгала?

– Она никому не хочет его отдавать, даже Владыке.

– Но… Гектор, ты точно уверен, что перед тобой был Дар?

– Да, – Мира вновь почувствовала его улыбку. – Я хотел поймать мальчишку в городе, но он уходил от меня, будто чувствовал приближение тени. Пришлось ломать защиту дома. Я проник в дом ночью, когда младшая Вако охотилась. И старшая сестра уехала в столицу – мне повезло. Избранный… – Гектор засмеялся, – прятался от меня под кроватью…

Мира охнула и испуганно зажала рот ладонью, будто кто-то мог её услышать.

– Его кровь светится, горька на вкус и отнимает силы – да, он, несомненно, Избранный, – суше продолжил Гектор. – Это ни с чем не спутаешь, Валерий. Хочешь проверить сам? Пожалуй, больше не стоит так пугать ребёнка. И учти, проникнуть в этот дом непросто: ты растратишь все силы, пока пройдёшь его барьер.

– Отлично, – прошептал Низший. – Избранный ещё очень молод… Великолепно! Мы успеем сделать его таким, какой нужен нам. Главное, чтобы это имя не стало вдруг известно Дэви.

– Ты хочешь ждать до его двадцатилетия?

– Да. Старый запрет на обращение до этого срока мудр. Слишком юные не справляются с вечностью. Не беспокойся, он никуда не уйдёт от нас. Частица проклятия Великого вампира до сих пор есть в Даре, и она стремится к нам. Избранный им может сопротивляться, но не бесконечно. Когда он истощит себя, он станет нашим, я же позабочусь, чтобы он быстро растерял свои силы. Как Фидес… Подожди. Мечта о мире без Высших никуда не уйдёт от нас.

– Мир без Высших – эту цель я вижу всё реальней…

– Да…

Мира оторвалась от стены: всё, ей достаточно! Вполне достаточно! Поминутно оскальзываясь, она направилась дальше по течению Стигия к выходу из пещер.

Её мальчик, её Винсент – Избранный. Она не была удивлена, она давно знала эту свою тревогу.

"Главное – успокоиться, – убеждала она себя. – Счастье, что ты оказалась здесь, счастье, что ты это услышала".

Чёрная вода Стигия казалась бездонной пропастью, провалом… в Бездну.

"Скольким, оказывается, нужен Дар! Не Дэви – так Конор…"

Она поскользнулась в очередной раз и упала, услышав треск рвущегося на спине по шву платья.

"Жалкий же у тебя сейчас вид! И жалкое положение!"

Вот вдали показался свет. Бледное туманное утро. Выскочив из-под земли, Стигий волшебным образом преобразился – светлая, звонкая, весёлая речка, шаловливая как ребёнок.

"Дэви или Конор – участь Винсента решена: Великий вампир", – это была последняя, страшная, невозможная мысль.