Текст книги "Carere morte: Лишенные смерти (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 112 (всего у книги 112 страниц)

Эпилог. Вальс Теней

Первое десятилетие нового века стало переломным временем для Земли Страха. Реддо удалось угодить «Гроздьям», пойдя на ряд принципиальных уступок. Вернир сохранил трон, но все понимали, что это ненадолго. И верно – через три года после уничтожения carere morte Север объявил войну Королю Реддо. В конфликт скоро включились и прочие соседи. Как и пятьсот лет назад, несчастный край оспаривали друг у друга пять государств. Это была страшная война, ходили слухи, что армии применяли невиданное доселе оружие, высушивающее людей до состояния мумии за мгновения и начисто уничтожающее всё на своём пути: укрепления противника, здания, естественные преграды. Но слухи остались слухами. В этой войне, в оружии, которое на ней применялось, не было доли Бездны.

Война длилась четыре года и закончилась сдержанным перемирием. Юг пришёл на помощь Земле Страха, и Север был вынужден отступить. В земле Восхода, поддерживавшей "Гроздьев" и их социалистические идеи, к власти опять пришли монархисты, и страна вышла из игры. Сами "Гроздья", не дождавшись помощи с востока, присмирели, а их противники – мистики ещё до войны исчезли с политической арены. Земле Страха удалось сохранить независимость и прежний политический строй, но ценой потери части южных земель, отошедших союзнику и теперь считающихся непонятной "общей территорией". Ходили слухи, что скоро Юг объединится с Землёй Страха…

Через год после войны, в Карду, разрушенную в первых битвах, начали возвращаться люди. Заново отстроилась Корона. Город даже увеличился в размерах по сравнению с довоенным временем: новые застройки добрались до Пустоши. Жизнь возвращалась в мирное русло.

Через три года после войны и через десять – после уничтожения carere morte, тёплым летним вечером кардинцы собрались на Пустоши. Этот день не был праздничным, никаких гуляний также не объявляли. Просто небольшая группа молодёжи решила устроить вечер танцев и посмела озаглавить его "Бал Карды". Наверное, старинное, овеянное памятью веков название и собрало этим вечером на Пустошь такую кучу народу. Вастус, Патенс, Корона; люди всех сословий, старые, молодые…

"Так много знакомых! – я гляжу на собравшихся и удивляюсь: идя сюда, я не рассчитывала встретить никого из прежних друзей или врагов. Но сегодня все они здесь, на Пустоши, словно заранее получили приглашения на странный бал – первый за три десятилетия Бал Карды.

По большой ровной поляне чинно движутся фигурки танцоров – у каждой пары в руках по маленькому огоньку свечки. Знаменитый "танец со свечами"! Я остаюсь в стороне. Невежливо мотаю головой в ответ на приглашение незнакомого молодого кавалера, такого отвратительно юного и свежего рядом с моей старостью. Я смотрю, как в ровном ясном пламени свечей передо мной проходят знакомые люди. Одни были моими друзьями, другие врагами, но время уравняло и тех и других. Через много лет и бед я радостно улыбаюсь всем своим знакомым и готова до хрипоты обсуждать "старые добрые" времена даже с теми, кто в прежних жизнях вонзал мне нож в спину.

Я вижу Солен Реддо. Герцогиня, "почти Королева", идёт в паре со своим мужем-южанином, лица обоих закрыты масками. Здесь они инкогнито, и немудрено. В изящных руках этих аристократов судьба новорожденной земли, прежде звавшейся Землёй Страха…

Другая пара, тоже в масках. Идут, заливисто смеясь какой-то ведомой только им двоим шутке. Супруги немолоды: кудри обоих, когда-то золотистые, сейчас одинаково отливают серебром. Когда они улыбаются, у обоих видны острые клыки бывших вампиров. Митто – Адам и Хелена…

Линтеры – эти без масок. Винсент постарел, резко, как все бывшие вампиры, как я. Жена Кристина рядом с ним кажется его дочерью. Он теперь известный художник и живут они безбедно. Сюжеты из прежней вампирской жизни Карды пользуются всё большим спросом, в том числе и за границей…

Молодая пара. Сын Миры, Донат, ведёт симпатичную скромную девушку – дочь Гесси, Софию. Они помолвились недавно – на безымянных пальцах сверкают новенькие серебряные кольца. И я усмехаюсь: непримиримые враги, Дэви и Гесси, решили породниться! Да, такое возможно только на исцелённой земле!

Музыка смолкает. Пары синхронно задувают свои свечки, и площадка для танцев погружается во тьму. Сияют звёзды на небе, светятся звёзды под ногами – то крохотные цветочки, дети моей грусти, развернули лепестки. Теперь можно отвлечься, оглядеться. Слева от меня осталась Карда, сияющая электрическими огнями, позади – новейший её район, забравшийся на Пустошь, за церковь святого Микаэля. А впереди за холмом яблоневый сад, где началась и закончилась история carere morte.

На площадку выносят лампаду и ставят в центре. Несколько самых смелых молодых людей заводят новый танец в круге света под затейливую музыку оркестра, а их вытянутые странные тени пляшут внизу, путаясь в траве и звёздочках-цветах. Это вальс, но необычный – одиночный. Юноши и девушки кружатся по одному, иногда они резко вскидывают руки вверх или разводят их в стороны, будто надеются взлететь. Они сгибают тонкие станы, выделывают диковинные пируэты ногами, и эти движения повторяют тени на земле. Это Вальс Теней – танец ушедших carere morte.

Я гляжу на эти тени, и у меня перехватывает дыхание. А необычный танец понравился собравшимся, всё больше и больше людей втягивается в круг света. Тени бесятся. Их руки вытягиваются, пальцы шарят по самым тёмным низинам Пустоши в поисках ушедших бессмертных. Темп танца ускоряется. Дрожат пронзительные звуки флейт, визжат скрипки, порой что-то вскрикивают трубы. Барабаны рокочут, неярко, как далёкий гром, но ветер гонит эту грозу сюда… Кто-нибудь, остановите это безумие!

Одна я чувствую тревогу. Все вокруг поглощены разговорами или наблюдением за танцующими. Донат Вако беседует с сыном Короля Реддо. Их голоса приглушены, лица серьёзны. Какие тайные планы связывают молодого широкоплечего и насмешливого героя войны и изнеженного властолюбивого и прагматичного Наследного Принца? Заметно, что Донат ведёт в этом разговоре. Вот он сказал молодому Реддо последнюю фразу, исчезающе знакомо засмеялся, и они разошлись…

Линтеры не спешат присоединиться к танцующим, как и Гесси. Они вчетвером взошли на холм и любуются двумя звёздными океанами – на небе и на земле, в яблоневом саду на месте дворца Макты. Хелена задорно притопывает ножкой в такт музыке и скоро тащит Адама в круг танцующих. А Солен с супругом уже там – вальсируют нарочито медленно, не отвлекаясь на сложные, странные пируэты молодёжи.

– Прекраснейшая леди, позволите пригласить вас, – конечно, это Ульрик. Раздобыл где-то мрачную маску вампира… Я улыбаюсь, отвечаю на его поклон реверансом, но руки не подаю:

– Нет, милый. Страшно!

– Страшно?

– Всё это слишком напоминает прошлое.

– Так давай вспомним хорошее!

Он всё-таки увлекает меня в круг. К странному Вальсу Теней присоединились почти все собравшиеся. Затейливый рисунок танца давно разрушен. Все кружатся парами, и волчками вертятся наши тени на земле.

– Забудьте всё плохое, леди Лира Диос. Думайте о хорошем! – шепчет мой партнёр в маске вампира…

Стук барабанов сливается в сплошной гул. Скрипачи пилят смычками по струнам, будто намерены распилить свои инструменты пополам. Мелодии нет: хаос звуков – смеха, визга, плача… Мы кружимся всё быстрее, звёздочки цветов в траве превращаются в сияющие линии, а платья дам вздуваются облаками. Кажется, сейчас мы оторвёмся от земли и поплывём высоко под купол неба, а там, в круге света, останутся танцевать наши тени…

Солен Реддо плывёт в танце важно и плавно, по-королевски. Случайно встретившись со мной взглядом, она едва заметно кивает и улыбается, как доброй знакомой. "Совсем как ТОТ Бал Карды!" – читаю я в её взгляде и это общее воспоминание, хотя в нём мы с ней – по разные стороны, вызывает у обеих лишь светлую грусть.

Против нашей пары – Донат и София. Я давно с особенным интересом слежу за молодым Вако. В этом человеке удивительным образом сочетаются две сущности. Его улыбка напоминает мне улыбку одного охотника, которого я знала давно, в Академии, но порой Донат становится мрачен, его тёмные глаза пустеют, и тогда мне является совсем другой образ…

Донат видит замешательство на моём лице и смеётся:

– Какого призрака вы увидели, леди Лира?

Я успеваю крикнуть ему стандартное: как он похож на отца, пока танец не разнёс нас в стороны. Я держу свою тайну у самого сердца: не Карла я временами вижу в этих пустых чёрных глазах, но другого Дэви. Александра…

Я молчу. Я слежу за вальсом теней среди звёзд в тёмной траве…

Ушедшие прежде нас. Как много их: Мира, Дэви, Кларисса, Гектор, Карл, Хиам, Латэ… И они сейчас здесь, среди нас! – вдруг понимаю я. Они тоже танцуют в круге света лампады! Пусть они невидимы: я вижу их тени на земле. Звёздочки цветов – их глаза… Я вскидываю голову, встречаюсь взглядом с Линтером и понимаю: он тоже видит их. Лицо Винсента задумчиво и серьёзно, как в далёкую ночь моего предательства. Он что-то шепчет беззвучно: всего два слога, одно короткое имя. Наверное, я догадываюсь, какое это имя…

Резкая остановка в танце. Поворот и – прыжок! Ульрик поднимает меня на вытянутых руках в бездонное небо. Я раскидываю руки и краем глаза успеваю заметить, как силится взлететь моя тень…

– Ульрик, довольно!

Но он смеётся и продолжает кружить меня. Танец превращается в пытку. Здесь больше мёртвых, чем живых. Тени их перемешались и надвигаются на меня! Тяжело дышать… Душно, душно!

Последняя дрожащая трель флейты обрывается. Вальс Теней окончен. Люди выходят из круга света, и их тени пропадают. И я вскрикиваю, будто от боли.

– Что с тобой, милая? Запыхалась? – шёпот Ульрика. Я отрицательно трясу головой, пытаюсь объяснить:

– Нет! Мне… жаль их…

– Кого?

– Тени. Тени прошлого… Они так быстро исчезают!

Супруг молчит. За годы он привык к моим странностям… Я вздыхаю, в поисках вдохновения для нужных слов гляжу в небо. Но звёзды немы и бесстрастны, и я снова обращаю взгляд на площадку для танцев.

Объявлен перерыв, и здесь веселятся дети. Как много детей! Как много их звонких задорных голосов! Здесь дети бывших вампиров и дети охотников – играют вместе, не зная, какая пропасть разделяла их родителей. Пытаются повторить только что прошедший вальс сын и дочь Солен – двойняшки лет десяти. А в центр площадки выбежала рыжеволосая, худая как щепка девчушка и закружилась, воздев руки. Она некрасива, эта Стелла – дочь Винсента и Кристины, но, я слышала, очень талантлива. Поэтесса и музыкантша, лёгкая и быстрая как птичка. Я не удивляюсь, когда из её кудряшек мне вдруг поблёскивает заколка в виде бабочки.

Её крылья – зелёные драгоценные камни…

Не осталось ни следа от только что пугавших меня теней, но я уже не рада. Я кутаюсь поплотнее в накидку, до боли в глазах всматриваюсь в вытоптанную траву площадки, безнадёжно мечтая найти там потерянные видения. Тени исчезли, оставив в моей душе пустоту. Я ощущаю эту пустоту сильнее с каждым годом. Она приходит всегда после снов о прошлом… Чем заполнить её?

Рядом останавливается Солен.

– Красивый танец, не правда ли? – ровно говорит она мне, как доброй знакомой. – Он так напоминает то время, да?

– Ты тоже хочешь его вернуть? – несмело шепчу я.

Герцогиню трогают мои слова. Её брови хмурятся, губы неуверенно кривятся:

– Пойми меня правильно, Лира Диос. Возвращать вампиров, их тёмный больной мир, конечно, не надо. Но грустно, что уходит настоящая память о них, что она замещается… этим! – она щёлкает по маске Ульрика, и мой супруг поспешно снимает нелепую личину:

– Вампиров – не надо, но память о carere morte надо вернуть, – серьёзно говорит он.

– После Миры остались чудесные дневники. Винсент давал мне читать некоторые записи, и они… прекрасны, – шепчет Солен, и я улыбаюсь. Я вдруг понимаю, в чём заключается моё счастье, где она, моя неведомая призрачная цель. Я улыбаюсь и опять гляжу в небо… Там падает звезда, и я принимаю это за добрый знак. Я внезапно поняла, чем можно заполнить странную пустоту в душе.

Меня хотели видеть воином, политиком, интриганом, но я – только лишь наблюдатель. Там, за границей жизни, меня ждёт не свет и не тьма – лишь серость. Чем расцветить пустые будни? Моим рукам непривычен меч, горячий от крови, в моих руках должно быть писчее перо, горячее от пальцев, по которым воспоминания, видения ушедшего мира текут как ток и переходят на лист. Я не могу вернуть ушедших и попросить у них прощения за то, что они погибли, а я, нелепая, смешная, пугливая, прятавшаяся всю жизнь за их спины, осталась жить в светлом, исцелённом ими мире. Но я могу оживить их на страницах книги и попросить прощения там, в мире белых бескрайних полей пауз и витиеватых изысканных узоров фраз.

Пройдут ещё годы, и я умру. И в тот миг, когда угаснет мой взор, зажгутся две новые искорки – в глазах следующего голоса Бездны. Ведь Она всегда незримо присутствует в мире. Она велика, сильна и безразлична. Пусть же мои преемники будут знать, к чему может привести Её ненависть, пусть они узнают несбывшуюся еще сказку о детях Её любви!

Это будет моя исповедь. Я прошепчу её себе, приму и отпущу свою вину…

– Мир сarere morte заслуживает собственной книги, – говорю я, и чувствую, что передо мной в этот миг расстилается новая, безумная и бесконечная дорога. Остаётся одно: ступить на неё, затаив дыхание. – Думаю, у меня получится. Я напишу о carere morte книгу.