Текст книги "Carere morte: Лишенные смерти (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 112 страниц)

– Избранная моя! – завизжала Лира, отступая. – Моя! – её голос изменился: сейчас она была глашатаем Бездны. – Дар – враг Бездны и должен быть уничтожен! Пророчество – глупость! Как убийство жалких Арденсов способно повлиять на Бездну?! Нужно уничтожить Дар!

Дэви коротко, сильно ударил её по лицу. Лира пошатнулась, отступила на шаг. Она всхлипнула, зажала разбитые губы руками.

– Вы губите этим себя, Господин, не меня. Кто я? – лишь Голос. Придёт другой мне на смену и скажет то же… – прошептала она.

Дэви шагнул к ней и Лира отступила ещё, спиной уперлась в стену. Владыка вампиров будто вырос, его тень заняла добрую половину зала, глаза зло блестели.

– Не пугай меня карой Бездны, Лира Диос! Мне ли, Владыке, не знать нашу Госпожу? Тебя ведёт месть. Тобою говорит месть. Ритуал уничтожения Дара – месть мне, чтобы я не получил своё сокровище. Ты мстишь за совершённую тобою же ошибку, за свою слабость в ту ночь, когда умер Избранный, преданный тобой.

– Это не так!

Дэви ещё ступил вперёд, и Лира вжала голову в плечи.

"Госпожа!" – позвала она, как прежде, в хранилище кукол. Рабы Сесилии поняли её намерение и молниеносно выскользнули из зала. Адам с перекошенным лицом отступил к стене, пряча за собой Хелену.

Бездна явилась. Лира задрожала, когда ледяные пальцы коснулись её волос. Собравшись с духом, она разрушила остатки стены, запирающей Бездну, и Она вылилась в мир. Дэви отступил. Он крикнул что-то невнятное, а тьма уже гладила его лицо, оставляя глубокие ровные порезы там, где касалась.

– Вы забыли, кому служите, Владыка?

Кто-то сильный вдруг вздёрнул её за волосы. Лира ударила наугад, а некто уже прижал её к стене, не давая вздохнуть. Его сердце сильно билось – вампирша кожей чувствовала эти удары, тепло его тела обнимало мягким одеялом. Смертный… Севелл!

Лира отшвырнула его, выпрямилась, но было поздно. Слепая Бездна, потеряв ориентиры, что ей указывала Лира, закрутилась на месте и Дэви смог освободиться. Владыка взмахнул руками – и стена, запирающая Бездну, встала на место. Оставленная Севеллом, Лира мешком свалилась на пол.

– Решила, что достаточно сильна, глашатай? – презрительно сказал Дэви. Почти все порезы на его лице уже затянулись. – Жаль! Я надеялся, за годы Бездна заместит тебя собою. Но этого так и не произошло.

Вампир скользнул к ней, и Лира отвернулась, чтобы не видеть его глаз.

– Ты дашь мне Избранную. Ты следила за Избранной, а Митто за тобой. Я знаю: Избранная – маленькая супруга молодого Фабера, Лита. Я забрал бы её сам, но Адам сказал, это хрупкий цветок, её надо беречь. Что ж, пусть Лита продолжает звать тебя сестрой. Она придёт ко мне вместе с тобой, по доброй воле. Фаберы приглашены на Бал Карды и уже в пути. Завтра Лита прибудет в Карду, после Бала ты приведёшь её в "Тень Стража" – простейшее задание, думаю, даже ты способна с ним справиться. Мой Оскар встретит вас должным образом… Ты поняла меня?

– Я… Господин…

– Ты поняла меня?! – звук его голоса ударил вампиршу невыносимой холодно-жгучей болью.

– Да, Господин, – выдавила Лира, но Дэви не ушёл. Он склонился близко-близко, повернул её голову к себе.

– Мне нужен залог твоего послушания, – бесстрастно сказал он. – Обменяемся же кровью, Лира.

Он поцеловал её в губы. Не холодно, отстранённо как всегда – он кусал её, он хотел её всю… Лира не отвечала на поцелуй, но и не сопротивлялась, подавленная неожиданной страстью вампира. Оба не закрывали глаз и Владыка тонул в зелёных безднах. Опять не видя Лиру, он искал в них свою Госпожу. Порез рассекал его губы, и её – были разбиты. Их кровь смешалась, и скоро Лира почувствовала, как частица чужого проклятия холодно уколола её возле сердца. Теперь Дэви были открыты все её мысли, все её чувства.

Глава 28 Крушение

«Близится буря», – Мира остро почувствовала это, когда они подъезжали к Доне. Пусть спали тёмные поля, запорошенные ранним снегом, пусть уютно дремали дома, щурясь жёлтыми глазами… Этой зимой вместе с долгой ночью в цитадель Ордена незаметно прошла сама Бездна. Её дети хозяйничали здесь. Ночные рейды охотников стали во сто крат опаснее, и многим, многим горожанам мерещились быстрые чёрные тени в небе, гасящие звёзды. Академия замерла в напряжённом, осторожном ожидании. Но здесь ли придётся первый удар?

Тот же вопрос терзал и Даниеля. Они, двое, возвращались из Прэсто последними.

– Грядущий Бал Карды будет грандиозным, – заметил охотник в купе, когда поезд замедлил ход в окрестностях Доны. Мира согласно кивнула. Должно быть, Гесси, также как она, прочитал это между строчек своего приглашения.

– Я не поеду.

– Я также. Сейчас мы слишком нужны Доне.

Мира улыбнулась:

– Я не еду только потому, что уже не успеваю: Бал завтра ночью. Думаешь, зачем нас сюда вызвали?

Даниель оставил этот вопрос без ответа. Охотник задумчиво глядел в небо.

– Вот сейчас… Смотри! Мелькнул очередной, видишь?

– Carere morte?

– Да, – Даниель помрачнел. – Дона теперь напоминает Карду.

– Ты преувеличиваешь. По сообщениям Ангелики всё как обычно. Орден справляется.

– А ты знаешь, что за последний месяц Хортор трижды устраивал облавы в одном только Центре? Также он полюбил прибегать к уловке со снятием Покрова – не могу похвалить его за это, хотя, возможно, он и прав: настают тёмные времена и любые средства хороши. Теперь carere morte убивают изощрённо, напоказ, так что волнуются простые горожане. Вряд ли это шуточки дикарей, здесь чувствуется рука Владыки.

– Ещё несколько лет назад Орден преуспевал и даже занялся возвращением Термины!

– Да, Орден сделал первый ход. Дэви тогда отступил и скрылся. А сейчас ход его, неизбежный, и мы сдаём позиции в Доне, и борьба идёт за каждый шаг. Мы теряем силы. Новых адептов немного, а опытные… стареют. Сейчас на всю Дону приходится едва ли пятьдесят групп. Академия управляет и Сатуром, и Ориенсом. Мы не можем отступить, не можем скрыться, бросить Дону, как Владыка оставил Термину. Охотники связаны клятвой, а вампиры…

– Могут летать, – закончила Мира.

– И у Дэви есть армии рабов. Мы теряем Дону, – повторил Гесси.

Вампирша засмеялась:

– Дэви – всего лишь carere morte!

Но охотник шутку не поддержал:

– Столицу лихорадит. После бестолковой статьи в "Вестнике" о тайном демонологическом обществе Доны заговорили о "дьяволопоклонниках", слетевшихся сюда на шабаш, терроризирующих город…

– Последнее десятилетие сильно палило солнце. Время Низших.

– А сейчас?

– Сейчас меньше, и пришло время Высших, – пожала плечами Мира, – как всегда…

– В столице хозяйничают и те, и другие. Они стоят за всем, что происходит в Доне, а над ними – власть и воля одного. И, я считаю, Владыка вампиров ещё только готовится к своему ходу!

Вампирша поёжилась, хоть и не испытывала холода. Она тоже чувствовала: близко время битв. Серьёзно и мрачно посмотрела она на Даниеля, намереваясь сказать что-нибудь значительное, но охотник сдерживал улыбку: уголки его губ кривились.

– Я слишком поддался плохому настроению, – вздохнул Гесси. – Верно, всё не так плохо, как представляется мне.

– Да, верно! – с облегчением согласилась она. – Подожди, скоро выяснится, что наша помощь не так уж нужна Карлу, и мы возвратимся в Прэсто.

– Ты ещё не устала от поисков Избранной, Мира?

Теперь вздохнула вампирша:

– Поиски Избранных – вся моя жизнь. Ты заметил, что только что сказал Избранная, а не Проклятая?

Охотник усмехнулся, развёл руками. Мира отвернулась к окну. Вдали показался залитый огнями центр Доны. Где-то за ним – Ориенс, Призрачный парк… Мира вытянула шею, надеясь разглядеть узорчатую линию старого парка, но вместо этого ей в глаза бросился шпиль Академии.

Всегда в декабре на неё наваливались воспоминания. Всё равно, где она находилась: в Меторе, в Карде, в Прэсто. Она едва тащила этот груз до нового года, чтобы сбросить вновь. Но сейчас ей было… странно легко. Словно что-то вело её.

Тёмная ночь, провозвестница новой "Королевы всех ночей" – ночи Бала вампиров, загадочно молчала. Хитро перемигивались, шепча друг другу древние простые истины, звёзды, вновь насмешливо улыбался тонкий месяц. Почти тот же, что и тогда, пятнадцать лет назад, в ночь последней потери Дара… И Мира вновь вглядывалась в светлые реки улиц, проносящихся за окном, искала меж незнакомыми прохожими одного. Знакомого и чужого, с бледным лицом carere morte. "Мне необходима встреча, – молила она, – Винсент, возвращайся, пожалуйста, в Карду, в Дону… ко мне! Найди меня сам: я боюсь искать тебя…"

– Мира, – очень серьёзно сказал Даниель, и она опустила глаза, будто охотник уличил её в чём-то непозволительном. – Поговорим о Даре, я знаю, ты хочешь этого давно. Один мой далёкий предок создал Первого вампира, другой позволил проклятью вампиризма распространиться. Ты думаешь, это не угнетает, ничуть не трогает меня? Я, не раздумывая, отдал бы жизнь, если б это уничтожило проклятие carere morte. Но, однажды предав Дар, мы погубили его навсегда. Его нет более! Есть лишь тёмная сила, порабощённая проклятием, служащая ему! Большее зло из всех возможных!

– Проклятие Дара уничтожено. Почему ты не веришь мне? Дар чист. Он исцеляет.

– Точно такой же чистый Дар породил когда-то Великого вампира. Дар – опасная сила и в любой момент она может уйти к carere morte. Равновесие сейчас всё больше склоняется в сторону вампиров, поэтому…

– Поэтому нам нужно заполучить Избранную в Орден! – запальчиво прервала его Мира. – Даниель, неужели ты не понимаешь?!

– Ты меньше всего думаешь об Ордене, когда говоришь это, – Даниель отвернулся, побарабанил пальцами по столику, и всё же решился: – Я знаю, зачем тебе Избранная. Я не знаю только, зачем Латэ столько лет поддерживал тебя во вредной иллюзии, будто Винсента можно исцелить.

– Что… Почему? – пролепетала она.

– Когда мы бились с куклами Гелера, я всё ждал, что ты поймёшь, – Даниель опять замолчал, поиграл желваками.

– Договаривай же! Что за манера?!

Охотник резко поднялся. Мира заметила: его ладони оставили влажные следы на поверхности стола. Гесси не на шутку разволновался, хотя и скрывал это за привычной маской спокойствия.

– Ты хозяйка Мира, хозяйка единственной куклы.

– Лжёшь!

Это прозвучало, как пощёчина, а Мира заговорила дальше. Торопливо, словно пытаясь убедить саму себя:

– Чушь! У меня была одна кукла, Дэви заставил сделать… Это совсем другое! Я не могу управлять Винсентом. Я не чувствую его, не знаю, где он! Я виделась с ним, говорила, как с обычным человеком! Он свободный carere morte!

– Подумай сама. Винсента не мучает голод. Прошло уже пятнадцать лет, а у него так и не выросли длинные вампирские клыки. Он не свободный Высший, он – твоя кукла.

– Клыки не выросли, да… Ведь я обратила его после остановки сердца! Вероятно, он не типичный Высший, но…

– Послушай себя! "Остановки сердца"! – Даниель холодно, мерзко усмехнулся. – Ты обратила его после смерти, Мира! И клыки у него не выросли, потому что он не живой. Ни на крохотную, ни на малейшую долю процента.

– Бред! Даниель, ты пытаешься лишить меня надежды, чтобы я сдалась и притащила тебе Избранную?! Не бывать этому!

– Почитай историю Эрвина и Лелии, – вагон сильно тряхнуло, Даниель был вынужден уцепиться за дверь купе. Тем не менее он сохранял свой вечный надменный вид. – Бывают нетипичные куклы. Я не лишаю тебя надежды, Мира. Я врач, вскрывающий гнойник.

Мира яростно помотала головой, обхватила голову руками и застыла так. Охотник молчал и в молчании прошло несколько минут. Потом Гесси разомкнул губы:

– Поезд прибыл на вокзал. Я могу отвезти тебя в Академию, Мира?

– Убирайся!

– Как угодно.

– И всё же ты не прав, – прошептала Мира, ему в спину, по-прежнему скрывая глаза за ладонями. – Я не знаю где, в чём, но ты – не – прав!

– Эрвин и Лелия. Ты ещё скажешь мне "спасибо".

Даниель быстро вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Буря, которой ждала Мира, оказалась её личной, собственной бурей. Также тиха была ночная столица, также молчаливы и быстры редкие прохожие. Вампирша скользила меж ними, всё ускоряя шаг. Она ещё надеялась сбежать… от себя.

– Возвращайся, – шептала она незнакомым тёмным фигурам, незнакомым странным бродягам. – Возвращайся, Винсент, – веря, что это слово станет чудом. – Пусть впереди вечность, возвращайся сейчас. Ты мне нужен, мой Избранный, моё Проклятие… Вернись и скажи, что Даниель нагло лжёт!

Мира зашла в Академию центральным входом. Собиравшиеся здесь в преддверие полуночи поприветствовали её. Много было новых лиц: вампирша не бывала в Доне пять лет! Она улыбнулась заметно постаревшему Алексу, вежливо поклонилась Адоре и Даре Меренс, ведущей беседу с герцогиней. Дара кивнула равнодушно, наверное, не узнав вампиршу.

– Мира, напрасно ты вернулась, – ласково заметила Рете. – До весны тебе лучше было оставаться в Прэсто.

– Я здесь ненадолго, – Мира сумела улыбнуться застывшими губами.

– Глава должен прийти к десяти часам, – любезно сообщила ей Меренс, прищурившись – узнав.

– Дара… Ты вернулась к рейдам?

– Доне сейчас нужны все мы, – вздохнула Адора. – И ты, Мира, раз уж ты здесь. Дождись Карла, он найдёт тебе работу. Куда ты?

– Прямо, – рассеянно сказала Мира, вглядываясь в тёмный коридор.

Огромный зал-читальня был пуст. Столы чисты, стулья небрежно задвинуты. В воздухе витал смешанный запах чернил и перелистываемых старых книг. Мира отыскала потайную дверь в архив, отпирающуюся на ночь, и скользнула за неё, вниз.

Технический прогресс пробрался и в тайный архив Академии. И здесь сиял яркий, оставляющий мёртвые тени вещей на полу, электрический свет. Архивариуса Сотто на месте не было. Мира в задумчивости разглядывала книги в стеллажах за стёклами. Она искала "Сказки Карды", и какое-то красное, точно кровь, пятно всё бросалось ей в глаза. Наконец Мира задержалась на нём взглядом: "Книга. Большая книга в тёмно-красной обложке". Мира открыла шкаф, схватила её. Странный, ленивый, медлительный вор… Ткань обложки была бархатистой, приятной на ощупь. Вампирша осторожно опустилась в кресло, бесцельно вертя фолиант. На столике рядом зажгла свечку, больше по привычке. В её живом дрожащем свете чуть блеснули остатки стёршихся букв, составлявших название – уже много поколений загадочные письмена на неведомом языке. Она открыла наугад:

«Вампиры зовут их хозяевами, мы – кукловодами, что вернее… и они – самое страшное порождение тьмы…»

Не стоило смотреть титульный лист. Этого автора можно было узнать по одной фразе: косноязычие и мораль в каждой строчке. Нарро, самый странный из комментаторов Деворо. Книга его комментариев Деворовских «Исторических очерков» была в пять раз толще самих «Очерков». Здесь Мире не найти историю Эрвина и Лелии, зачем же она так пристально, болезненно всматривается в равнодушные строчки?

"Вампиры проклятием своим обречены на одиночество. Жизнь покидает их тела, и дать жизнь они не способны. Но за время своей вечности некоторые из них научаются отражаться, создавая свои подобия. Этим carere morte ведомо чернейшее колдовство: они поднимают умерших своей волей и начиняют их собой. Ибо мёртвое тело есть лишь пустая оболочка. Эти сильнейшие являются подлинными богами среди бессмертных. Вампиры зовут их хозяевами, мы – кукловодами, что вернее, и они – самое страшное порождение тьмы, ведь они познали глубины своей тёмной сущности и, не испугавшись, сумели подчинить её себе…

Рабы – марионетки, отражения своего господина, удерживаемые от тления только силой его воли. Не обманывайтесь, глядя на них, это не те люди, которых вы знали. Говоря с рабом, вы говорите с его господином. Раб – лишь оболочка, носящая чужое проклятие. В этом легко можно убедиться, уничтожив кукловода: проклятие господина сожжёт всех его рабов…

Редко, рабы юных, неопытных, торопливых или несильных кукловодов сохраняют обрывки своей души: клочки памяти, клочки воли. Ужасен вид их и несчастна участь…"

Хозяева – вдруг словно холодом потянуло из открытой в архив двери. Мира поднялась, захлопнула дверь, повалилась обратно в кресло.

А ведь Даниель прав. Уже и книга подсказывает ей. Почему она никогда не думала об этом? Ни разу за все прошедшие годы Мира не допускала этой мысли. Страшной, верной мысли…

Инициировать можно только живого. Это закон. Природный закон. Поэтому во время инициации нужно чутко слушать затихающую жизнь жертвы, важно не пропустить момент, не пустить за черту, из-за которой не возвращаются. Из умершего можно изготовить только куклу, и способны на это немногие, сильнейшие из вампиров: кукловоды, хозяева. Почему она решила, что тогда, в Призрачном парке, поймала ускользающую жизнь Винсента? Да кто способен на это?!

…Огонёк жизни дрожит, обрывается, затухает. Мертвое лицо. Мёртвые глаза. Узнаешь смерть, carere morte?

Она боялась думать об этом. Она начала боятся мёртвых. Она больше не могла: убить. Убить значило – вспомнить. А она боялась вспоминать это…

Мира дунула на свечку. Тонкое острое пламя затрепетало, отрываясь от фитилька, и исчезло, быстро сдавшись неживому холодному ветру. Мгновение горячий фитилёк ещё мерцал красноватым тревожно, но потух и он. Она же снова углубилась в книгу, и каждое слово так же тревожно полыхало, будило страшные, верные догадки:

"Алитер поднимал мертвецов, веками лежавших в земле…

Исцелить обращённых рабов святой водой невозможно: в мёртвом теле нет ни капли жизни. И место улетевшей души занято хозяином-вампиром. Куклу можно уничтожить, убив кукловода…

Кукловодом способен стать каждый вампир, перешагнувший тридцатилетний рубеж, а в редких случаях эта способность проявляется и ранее. Но немногие carere morte пользуются ей. Даже проклятые страшатся кощунственной силы, дарованной им Бездной, и лишь полностью отрекшиеся от жизни нарекают себя хозяевами…"

«Довольно!» – она резко вскинула голову, точно сбрасывая груз с шеи, захлопнула книгу.

Однако глаза-предатели успели выхватить ещё фразу, и она, вопя, развязно покачиваясь, плясала перед её мысленным взором и когда Мира убирала фолиант в шкаф, и когда она бежала из архива – в библиотеку Академии… и дальше, коридором, на улицу:

«Удивительно, что история чёрных господ – кукловодов и их отвратительных марионеток – рабов начинается, по легенде, с Эрвина и Лелии – с трагической истории любви…»

Хлопнула, огрызнувшись по-своему, дверь. Мира бежала вниз, не видя ступеней, натолкнулась на кого-то, не извинилась, не остановилась… Она тяжело мотала головой: «Эрвин и Лелия» – нет, не может быть!"

– …Не может быть, Мира?! – окликнул её господин, с которым она только что неудачно разминулась.

Услышав знакомый голос, она остановилась, обернулась.

– Не узнаёшь? Короткая же у тебя память, бессмертная!

"Бессмертная", – только один из здешних знакомых мог бы обратиться к ней так. Мира улыбнулась, обрадованная неожиданной встречей:

– Карл? Прости, но ты так… изменился.

Они остановились в шаге, изучая друг друга. "Наш новый глава", – подумала Мира. Она едва узнала Карла и тщетно пыталась сосчитать теперь, сколько же ему должно быть лет. Откуда в его чёрных волосах седина? Резче стали черты лица, еще строже костюм… Никогда им не догнать друг друга! Сначала он был моложе её, и вот – уже старший.

– Да? – охотник, казалось, огорчился. – Зато ты – совсем как прежде.

– Диана рассказала мне о твоём визите. Не ожидала от тебя столь безумного поступка! Я ждала, что ты ещё навестишь меня… нас.

– Прости. Главе Ордена не так-то просто вырваться хотя бы за пределы Академии. Но я готовился к твоему приезду…

– Какие здесь новости? Я слышала, carere morte здорово расплодились.

– Да. Очень тяжёлая зима, – Карл вздохнул. – Потери у нас небольшие, но Орден понемногу вытесняют из Ориенса. Я уже три раза устраивал там ловушки со снятием Покрова. И попадались в них не дикари, а куклы старейших.

– Даниель меня пугал, что Дэви готовится к войне за столицу.

– Да, это так. И мы готовимся. Будь осторожна здесь. Когда ты вернулась? Вчера… сегодня?

– Сегодня вечером.

– Что ж, – Карл хитро улыбнулся. – Беги домой, собирайся в новую дорогу. Я пошлю тебя на Бал Карды.

– Он завтра!

– Да, именно. Потому я и вызвал вас с Даниелем из Прэсто в такой спешке. Собери сумку и возвращайся. Я объясню тебе новое задание.

Мира нахмурилась, недовольная его начальственным тоном:

– Верно говорят: те, кто поднимаются на высокие должности из низов, сильно меняются! Что за задание? Важное?

Карл оглядел тёмный и кажущийся пустым парк.

– Я не могу говорить здесь, – мягче сказал он. – Твоё задание касается Избранной. Недавно я понял, кто он, наш неуловимый обладатель Дара. Собери всё, что нужно на Бал, и приходи в кабинет Латэ.

Услышав об Избранной, Мира отступила и опустилась на ступени. Сердце забилось часто-часто, почти как у человека. Сейчас разорвётся… и это, пожалуй, лучшее, что теперь может с ней случиться. Избранный, Дар – какие пустые слова! В них больше нет надежды. Бессмыслица. Чернота.

Пустота…

– Что с тобой? – спросил Карл. Он с тревогой следил за ней. – Ты до сих пор нездорова? Этот инквизитор опять морил тебя голодом?

– Нет, Даниель ни при чём, – почти беззвучно прошептала она. – Просто ночь сегодня какая-то… очень уж тёмная. Какой же тогда будет следующая?

– Если бы ты сказала, что случилось… – охотник опустился на ступени рядом с ней.

"О, ты обязательно помог бы!" – про себя усмехнулась Мира. – Нет. Нет. Нет… Ничего, – вновь обронила она.

Её снова затрясло.

"Я ведь умер. Я должен был, чтобы остаться собой…"

"Но ты… Что ты сделала со мной? Это… чудовищно".

– Ты здесь… замерзаешь. Пойдём в Академию.

Она усмехнулась, ничего не сказала, осталась на ступенях. Но неосознанно, робко Мира потянулась к нему: к чужому теплу, к свету чужой жизни. Он встревожил её. Он пообещал краткое спасение от тьмы и пустоты, от призраков и страхов. Он разбудил другой голод – голод её одиночества.

– Я очень рад, что ты вернулась, – тихо сказал Карл. – В Прэсто ты заставила меня поволноваться.

Она обернулась на тон этого голоса, взяла охотника за руку:

– Пойдём сейчас ко мне…

– Я давно должен был тебе сказать… – он осёкся, нахмурился, глядя, как холодные пальцы вампирши ласково, завлекающее щёкочут его ладонь. – Мира, ты что делаешь?

– Мне страшно одной, – призналась она, потерянно улыбаясь. – Я… боюсь темноты…

Но его рука была напряжена и тверда как камень.

– Идём, – прошептала Мира, закрыв глаза. Говорить громче было больно.

– Тебе же всё равно, кто тебя пожалеет, вампирка? – Карл поджал губы, резко поднялся. – Прости, у меня много других дел.

Она склонила голову к коленям, вцепилась пальцами в волосы и не глядела, как он уходит.