Текст книги "Carere morte: Лишенные смерти (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 112 страниц)

"13". Всё, конец Покрова".

Избранный обернулся на свою тюрьму и заметил тень у окна второго этажа. Надзиратель следил за ним.

Серая улица – продолжение тюрьмы… Винсент почувствовал отчаяние. Сейчас, как в ночь первой попытки побега, он был на грани нервного припадка. Он поглядел во тьму и нашёл единственный ориентир в мрачном ночном мире, яркое пятно: освещённое светом лампады окно на первом этаже далёкого жилого дома. Винсент долго вглядывался в него, пока ему не показалось, что он смотрит в окно собственной квартиры, а оттуда на него глядит двойник! Тогда он отвернулся, не испуганный, даже не удивлённый очередным странным видением. В небе, перечеркнув улицу, пронеслись двое дикарей-вампиров, и Избранный несколько отстранённо пожалел, что у него нет крыльев, и он не может улететь вместе с ними. Бессмертные, крылатые…

Мыслями он неожиданно обратился к Мире. Где она сейчас? Винсент знал, что именно благодаря ей ему удалось спастись от Конора. Почему же она не пришла к нему тогда? Одно её слово могло бы принести ему успокоение. Думая о своём Даре, он часто словно слышал её мягкий голос, рассказывающий старую сказку.

"Да, такой, светлой и краткой, должно быть сказке об Избранном! Интриги с проклятием, Арденсами – пусть оставят себе владыки. Он же будет помнить её такой, какой услышал в детстве…"

Когда его окликнул звонкий девичий голос, Винсент вздрогнул. На миг ему представилось, что его зовёт Мира. Но девушка вышла из тени улицы, и он понял, что ошибся. Это была знакомая охотница. Кажется, Ангелика… Или Агнесса?

Она робко двинулась к нему, то и дело останавливаясь, ожидая, что и он двинется к ней. Но Избранный честно не переступал Покрова.

– Здравствуй, Винсент, – он заметил, что щёки Ангелики-Агнессы горят румянцем смущения. – Я давно не видела тебя в Академии.

– Пожалуй, с октября, да, – он улыбнулся.

– Ты не вернёшься?

– Я не могу! Я бы рассказал, почему, но…

– Латэ запретил тебе говорить. Понимаю…

– Ничего Латэ мне не запретит! – фыркнул Избранный. – Просто времени нет. И за мной сейчас следят.

Ангелика-Агнесса помолчала, затем выпалила, окончательно зардевшись:

– С четырёх утра я выйду в рейд здесь, у Призрачного парка. Может, мы встретимся и… поговорим об этом?

– Четвёртая стража? – Винсент задумался. Идея сверкнула молнией, и он взволнованно схватил девушку за руку:

– Я придумал лучше! Мне нужно срочно, очень срочно наведаться в архив Ордена! Но за мной следят, и твои друзья-охотники поймают меня у Призрачного парка. Некогда объяснять, почему. Ты сумеешь отвлечь их, пока я пройду там, Агнесса?

Очевидно, с именем он угадал. Девушка опустила глаза и прошептала:

– Конечно! Я помогу тебе. Так в четыре?

Винсент снова задумался.

– Лучше в конце стражи. Семь часов утра будет в самый раз. Ты не обманешь?

– Как я могу обмануть доверие Избранного? Это было бы предательством с большой буквы.

– Избранного… Откуда ты знешь?

Агнесса робко улыбнулась:

– Догадаться несложно…

– Тогда встретимся здесь же. Вот что, – Винсент критически осмотрел улицу. – В следующий раз не переходи круг света того фонаря! – он указал на фонарь за спиной охотницы.

– Почему?

– Не нужно, чтобы тебя видел тот, кто следит за мной.

– Хорошо! – улыбнулась девушка.

– Спасибо! – он благодарно сжал её руку и на миг испугался, почему-то вообразив на месте Агнессы Линду: та смотрела на него также робко и пристально когда-то. – Ты, а не я, истинное чудо, Агнесса!

Он возвращался в свою тюрьму заметно повеселевшим. Серый дом в два этажа уже не казался гробницей, тюремщик Теренс представлялся не страшным, а смешным. Новая авантюра Винсента, конечно, была во сто крат опаснее прежних, но чувство опасности лишь раззадоривало его. Возвратившись, он весело поприветствовал Теренса и немедленно потребовал обед, который днём как обычно оставил нетронутым. Теперь он отметил: эту вкусную, чрезвычайно дорогую еду ему наверняка возят от Краса… Что ж, тем хуже для герцога! Никаких голодовок больше. Ему нужны силы для борьбы!

Глава 29 Портрет

Адора сегодня казалась более рассеянной, чем обычно, и даже немного растерянной. Лира ожидала, что она сообщит очередную сверхважную новость об Избранном, но герцогиня начала издалека:

– Лира, твоим первым балом будет Бал Карды, но представляешь ли ты, что тебя ждёт?

Для беседы они выбрали гостиную, и сейчас девушка жалела об этом. Эта комната была неприятно пустой, хотя была заставлена мебелью, и холодной, хотя Лира развела огонь в камине. Она давно была нежилой. Досадуя на себя за выбор места для беседы, Лира подвинулась на диване ближе к огню, тихо сказала:

– Я понимаю. Бал Карды – бал вампиров.

– Тебе будет очень тяжело… душевно. Я рада, что Гесси на время праздника пригласили тебя к себе. Но после Бала ты должна немедленно возвратиться в Дону. Ночь Бала открывает в Карде праздничную неделю нежити. Для Ордена это время – далеко не праздник! Нередко в эти дни в Карду прибывает и Владыка вампиров со свитой.

– Вы боитесь за мою защиту? Я получила её от родителей, ни один вампир мне не страшен.

– Я не боюсь за твою защиту, – Адора вздохнула. – Неделя нежити – время самых тёмных, самых страшных ночей. У тебя ещё глаза ребёнка, и мне жаль тебя. Тебе рано видеть всё это!

Лира содрогнулась, наставница словно ужалила её своей жалостью.

– То, что происходит в Карде на этих балах, вернее всего было бы назвать игрой. Декабрьский Маскарад Карды – маскарад двойной: среди собравшихся есть и вампиры, и охотники, и всегда много тех, кто мечтает обрести бессмертие carere morte. Все они ищут друг друга – почти вслепую, по слухам, по чужой лжи, часто двойной лжи… Этот бал, – наставница тепло улыбнулась девушке, – станет твоим последним экзаменом, Лира.

Лира молчала, она задумчиво глядела на пламя. Странно! Перед ней словно была тёмная пелена: огонь в камине – неяркий, неживой, нетёплый. Королева-Бездна заслоняла от неё мир. Девушка смотрела на мир сквозь её одеяние из шёлка и тумана.

– Я горжусь тобой, девочка. Ты моя лучшая ученица, – Рете продолжала говорить. Лира слишком привыкла к этим округлым словам, гладким, легко катящимся – лучшая, горжусь… – и давно пропускала их мимо ушей. Но сегодня ей в них почудилась ложь: "Жалеет, подбадривает, а смотрит так же, как те доктора – удивляясь, зачем я ещё есть на этом свете!"

Адора приобняла девушку, хмурую, застывшую, погладила по голове, и Лира не ощутила по-матерински ласковых прикосновений. На её голове лежала другая ладонь – властно, холодно. Она была вассалом другой госпожи. Её голова склонялась под тяжёлой дланью Бездны, но постепенно Лира расправляла плечи, принимая свою ношу. Она уже знала, что вынесет эту тяжесть.

– Лира, – новую мысль Адора начали осторожно. – Пока Эльвира была здорова, она заботилась о тебе, о доме. Здесь было светло ещё полгода назад. Но сейчас твоя бабушка больна, и нездоровым стал сам дом. Когда ты возвратишься с Бала Карды, здесь всё будет готово к вашему переезду. Будете жить у меня. Я давно одинока, ты знаешь, а дом огромен.

– Нет! – неожиданно для самой себя резко воспротивилась девушка.

– Я корю себя за то, что не пригласила вас раньше. Лето было тяжёлым, – по инерции ещё продолжала она, но остановилась. – Почему, Лира?!

– Я хочу остаться здесь, – уже погаснув, сказала Лира. – Потому что…

Молчание. Она вновь смотрела на огонь через тёмную дымку. Что сказать Адоре?

"Я хочу остаться, потому что срослась со своим одиночеством. Нас уже невозможно разорвать, не убив болью".

– Потом ты вернёшься сюда – со своей семьёй. Этот дом продан не будет.

– Но я не хочу! – вновь вспышка. Лира долго ждала, когда она утихнет! – Простите, Адора, но я…

– Девочка, ваш переезд – уже решённый вопрос. Твой опекун пока выбирает за тебя.

Адора ушла. Почти следом за ней Лира выскочила на улицу, на ходу натягивая перчатки, и опомнилась, лишь перейдя перекрёсток. Торопиться было некуда – до рейда оставалось два часа, и она пошла медленнее. Серое осеннее утро, хмурое, как и она, оказалось по-зимнему холодным, и Лира сначала пожалела, что ограничилась накидкой, не надев пальто. Но одежды незримой спутницы овевали её – и она перестала ощущать холод. Впрочем, тепла она также не почувствовала. Обратившись равнодушной тенью, Лира покорно следовала за Бездной, ведущей её.

Адора ушла, так и не получив её одобрения. Переезд страшил Лиру. Она негодовала… и остро ощущала своё бессилие: когда болезнь бабушки была подтверждена врачом, опекунство над Лирой взяла Адора, её крёстная, и девушка ничего не сможет с этим поделать ещё два года.

"О, она окружит меня заботой и вниманием, и, может быть, даже любовью. Но ничто уже не сделает меня счастливой. Знает ли она, что её девочка теперь не ходит одна? Приглашая меня, ты приглашаешь к себе Бездну, Адора. Что скажешь ты, когда однажды заметишь Её рядом со мной? Наверное, тогда я впервые увижу на твоём лице отвращение, гнев, презрение. Хотя, нет, первым всё же будет удивление – как я, дочь таких родителей, допустила это?"

Лире пришлось обойти весь парк, чтобы пройти в Академию старым входом. Его дверь, предваряемая небольшим портиком, была ровно посередине правой, если смотреть из парка, половины здания. Сотню-другую лет назад здесь был главный вход, а сейчас ею пользовались только охотники. Эта половина Академии существовала как бы в двух мирах одновременно – учебные занятия в одном мире, встречи после дневных рейдов – в другом.

Лира шагнула за дверь и оказалась в маленьком тёмном коридорчике. Лестница вверх вела на этажи, вниз – уводила в арсенал, а вздумай девушка сделать три шага вперёд – она очутилась бы в центральном коридоре первого этажа. Смотритель, со скучающим видом патрулирующий первый этаж, поклонился Лире, узнав. Ответно кивнув, та легким шагом спустилась в арсенал и оттуда перешла в смежный с ним архив.

После разговора с герцогиней Рете ей захотелось почитать историю Кардинских балов, и Лира, взяв "Хроники Первой Столицы", зажгла свечу и удобно устроилась с книгой в единственном кресле.

Довольно долго Лира читала главу о первых годах правления Макты Вастуса. В глаза ей то и дело бросались знакомые фамилии: Рете, Гесси, Вальде… Один раз она вздрогнула, найдя Диос. Лира торопливо перевернула сразу несколько страниц за этой фамилией и вскинула голову, уставилась в дальний угол под потолок, давая отдых глазам.

В тишине лишь ветер шелестел картами, наброшенными на угол крайнего в длинном ряду стеллажей, и чуть потрескивало разгоревшееся пламя свечи. Бездна молчала, задумчиво глядя на девушку.

"Чего Она ждёт?"

Лира вновь взялась за книгу, и через две страницы ей странно бросился в глаза один портрет. Она видела его куда яснее, чем окружающий его текст, чем другие портреты: словно пелена, закрывающая от неё мир, разорвалась в этом месте. Это была не красочная репродукция картины – совсем небольшой рисунок, весьма схематичная копия какого-то написанного в старинной манере портрета. Молодой мужчина с тёмными прямыми волосами до плеч, в доспехе позапрошлого века. Лира долго всматривалась в тонкие, красивые линии его бровей, губ, а его чёрные, чуть раскосые – как и у неё! – глаза точно следили за охотницей. Он был красив классически, совершенно. Лира гадала, кто он: должно быть, сын одного из Владык Карды. В доспехе он не выглядел воином. Изящный, остроумный, с холодным и дерзким взглядом – Лире представлялся завсегдатай светских раутов. Но, заметив герб на его котте, она испустила разочарованный вздох.

Крылатый лев с собачьим хвостом. Герб Первого вампира.

Теперь девушка догадалась прочесть подпись к рисунку. Оказалось, охотница залюбовалась нынешним Владыкой вампиров, Александром Дэви. Лира не видела прежде его портретов. Она думала, что их вовсе нет. Младший сын герцога Альбера, известный историкам лишь своей нелепой женитьбой, едва не лишившей его прав на наследство и заставившей посмеяться самого Владыку Карды. Александр Дэви погиб во время смуты, произошедшей во время празднования Седьмого Бала Карды, – так было написано в этой книге – и с этого же времени он стал известен Ордену, как новый Владыка вампиров.

Лира гадала, когда был сделан этот портрет: при жизни Дэви или уже после обращения, а разыгравшийся ветер всё шелестел разноцветными картами пяти районов Доны. Ветер ли? Откуда ему взяться в подземном зале без окон? Нет, какой-то другой шорох! Вдруг из-за первого ряда стеллажей раздался грохот упавших книг. Девушка подскочила в кресле, сердце испуганно заколотилось.

"Вот глупая! Чего тут бояться?"

– Кто здесь?!

Чуть приподнявшись, вытянув шею, Лира выглянула из-за спинки кресла. Карты покачнулись, из-за них показалась встрепанная голова Винсента. Поняв, что замечен, он вышел из-за стеллажа, машинально потянулся за отсутствующей шляпой и, не найдя её, ограничился поклоном. Сказал:

– Прости, что напугал. Наверное, мне следовало сразу оповестить тебя о моём присутствии.

Лира рукой прикрыла свою книгу, будто прятала что-то запрещённое.

– Что ты тут делаешь? Тебе же запрещено покидать дом?

– Да. Пожалуйста, не говори никому, что видела меня здесь.

– Не скажу. Что ты тут делаешь?

– То, о чём так мечтает наш архивариус: прилежно изучаю наш немалый архив.

Лира улыбнулась:

– Пожалуй, я не стану тебе говорить, как это безответственно с твоей стороны!

Она рассмеялась, и пламя свечи задрожало от её смеха. Пока Избранный не заметил портрета в книге, девушка торопливо, воровато захлопнула её.

– Наоборот, – очень серьёзно сказал Винсент. – Я беспокоюсь за свою жизнь, поэтому я пришёл сюда. И я нашёл, что искал, – в доказательство этому он помахал каким-то по виду очень старым, наскоро сшитым рукописным журналом. – История Кармель!

– А где ты это взял? – охотница похолодела. – Ты что, взломал шкаф?!

– Не взломал. Выкрал ключи… на время.

– Оно того стоит? – Лира с любопытством разглядывала незнакомый мелкий почерк. – Что это?

– Это? Это… смерть, – внезапно севшим голосом сообщил он и объяснил, усмехнувшись, – история одной жертвы.

– Можно мне посмотреть?

Вместо ответа он глянул на часы:

– Половина двенадцатого. Не успел! Придётся мне пока остаться тут. Ты разрешишь?

Лира молча развела руками: "Как угодно".

– Сейчас часовой перерыв между занятиями, в Академии меня могут узнать.

– Конечно, оставайся. Ещё столкнёшься в коридоре с Латэ…

Она снова углубилась в книгу. Винсент устроился рядом, прислонился к стене. На журнал в его руках падал свет свечи, но лицо юноши было в тени и его выражение оставалось для Лиры загадкой. Он быстро листал страницы в журнале, едва задерживаясь на тексте, а девушка нет-нет да и возвращалась на страницу с портретом Дэви и исподтишка поглядывала на него. Владыка вампиров по-прежнему обжигал охотницу взглядом, и между делом брошенные слова Адоры вертелись у Лиры в голове: "Нередко в эти дни в Карду прибывает и Владыка вампиров со свитой…"

Не иначе, это чуткая спутница позволила ей услышать их чётче других! И Лира раздумывала… – мечтала?! – рассеянно, безвольно: что, если там, на Балу, она увидит Дэви воочию?

"О, Повелительница, дай мне эту встречу!" – мысленно попросила она и тут же устыдилась. А Бездна уже кивала и смеялась. Кивала и смеялась – как заведённая… Лире стало страшно.

– Нашёл! – громко объявил Винсент. Он склонился ближе к столу со свечой. Его лицо посерело, осунулось.

– Они меня убьют. Теперь уже точно! Я узнал такое, – сказал он и тихо, сумасшедше засмеялся… потом резко оборвал смех, рывком приложил руку к губам. Лира заметила, как побелели костяшки пальцев.

– Кто убьёт? О чём ты?

– Или вынудят убить себя. Всё ясно!

– Я ничего не понимаю… Да что ты нашёл тут? Покажи!

– Так ты не знаешь… Когда герцог Крас узнал о моём Даре, он был в бешенстве.

– Герцог Крас? Это тот…

– Тот, который возглавляет совет попечителей, – раздражённо перебил Винсент. – Покровителей Ордена! Он могущественнее всех. Латэ – его слуга. А Орден… Орден должен исполнять лишь то, что назначил ему его основатель – предок Краса. Как теперь выяснилось, в задачи Ордена входит защита столицы от вампиров, но не входит победа над проклятием. Ты спросишь, почему? Крас боится за свою жизнь.

– Подожди! Я не понимаю. Ты хочешь сказать, Орден служит… Я запуталась! В клятве нет этого!

– Ещё бы это было в клятве! – усмехнулся Избранный. – Я скажу! – с вызовом заявил он неизвестно кому. – Почему Латэ не указал мне эту историю раньше? Наверное, он стыдился!

– Почему?

– Хочешь сказку о том, как появились вампиры? Вот она, здесь! – он с выражением принялся читать из своего журнала: "Ведь он требует то, что по праву должно принадлежать ему, то, что Арденс обманом отнял у него! Нам не к кому обратиться за защитой. Не к кому! Кого молить нам, живущим вопреки всех законов – божеских и человеческих? – и вот, дальше. – Сказка врёт о появлении Дара, но мы-то знаем правду: он появился в ритуале Атера, когда Лазар Арденс отнял у Макты жизнь, чтобы продлить свою".

– Ничего не понимаю. Кто это говорит? И кто "он"?

– Он – это Макта, Первый вампир. А говорят Кармель Крас и Лоренс Гесси!

– И что это всё значит?

– Что значит? – Винсент помолчал, потом начал, таинственным тихим голосом, в котором порой звенели пронзительные ноты разочарования. – Давным-давно один очень глупый человек захотел жить вечно. Он обратился к одному чародею, и… бессмертия он не получил, но продлил свою неудавшуюся и уже кончавшуюся жизнь за счёт жизни другого. Этот несчастный стал первым вампиром, а Арденс – так звали того глупого человека, немного помучился из-за этого совестью – и только. Правда, позже его потомки создали Орден для борьбы с плодящимися carere morte.

Наверное, она побледнела:

– Ты хочешь сказать, мы все служим сейчас тому, кто создал вампиров?!

– Да. Теперь я понимаю всё: и то, чего не договаривал Латэ, и то, чего боится Крас. Крас хочет, чтобы мы боролись, но не побеждали до конца. Видишь ли, все потомки Арденса полагают, что полное уничтожение проклятия убьёт их самих. Узнав о Даре, герцог воспротивился моему посвящению, но Крас не мог прямо объявить Ордену, в чём причина, поэтому сочувствующие ему усиленно распространяли слухи о Проклятом, который всё погубит. Они переврали всё! Меня сейчас изолировали и охраняют! И хотят принести в жертву, чтобы уничтожить Дар! Как Кармель, – он брезгливо отодвинул от себя журнал. – А я… Лира, что с тобой?

Лира молчала. Наверное, у неё сейчас был действительно больной вид. Это был удар. Неожидаемый. Подлый.

– Я зря сказал тебе, – прошептал Винсент. – Как я не подумал! Ведь ты – Диос…

Охотница приложила пальцы к губам, запрещая злым словам сорваться с них.

– Как ты думаешь, они знали это? – неожиданно спросила она.

– Кто? Твои родители? – он вздохнул. – Не знаю. Латэ знает. И Рете, и Гесси тоже – они, как и Крас, потомки того… Арденса.

– Он… Крас… хочет теперь тебя убить?

– Да, чтобы уничтожить мой Дар! Есть ритуал, способный повредить Дару. Вот, слушай: "В полдень все потомки Арденса собрались в доме Кармель, и Лоренс подал хозяйке серебряную чашу с зельем. Кармель отпила один глоток, и зелье связало Дар в её крови. Она сделал другой глоток – и зелье заместило Дар в её крови. Она сделала третий глоток, и Дар навсегда ушёл от неё и от всех Арденсов, а Кармель упала мёртвой… Лоренс Гесси успокоил собравшихся, сказав: "Она сама хотела этого".

Воцарилось долгое молчание. Лира смотрела на пламя свечи сквозь туманные одеяния своей Королевы. Забытая книга соскользнула с колен. Упав, она вновь раскрылась на странице с портретом Дэви, и девушка скорей подобрала её.

Винсент не заметил это небольшое происшествие. Глаза Избранного уже не пылали гневом. Он задумчиво перелистал журнал, отложил… Вдруг сказал:

– Именно после этого ритуала, Первый вампир стал делиться бессмертием. До этого старейший из бессмертных был доволен одиночеством. Здесь есть пометка на полях, почерк Морено. Я не понимаю и десятой доли его объяснения, я не физик, не биолог. Но смысл ясен: повторение этого ритуала разделит нас с Даром. Не меня одного – всех людей. Больше не будет Избранных. Дар будет потерян навсегда.

– Латэ не отдаст тебя Красу, – недостаточно уверенно сказала Лира. – Неужели ты думаешь, что они решатся… что глава позволит этот ритуал?

– Не знаю, – он устало прикрыл глаза. – Сейчас я думаю, что позволит. Этот Теренс, приставленный ко мне Красом… Он странно говорит, постоянно намекает… О, я понимаю, к чему он готовит меня! "Лоренс успокоил собравшихся, сказав: "Она сама хотела этого". Крас исподволь внушает мне, что моя смерть принесёт миру благо. Они готовят меня к добровольному жертвоприношению!

Задумчивая Бездна созерцательно глядела на Лиру. Девушка заметила, что напряжённо, чуть ли не дрожа, подаётся вперёд, к собеседнику, и в изнеможении отчаяния откинулась на спинку:

– Что ж, теперь ты всё знаешь про этот ритуал. Ты же не позволишь им? Не поддашься?

– Я… – впервые он отвернулся от её взгляда. На его губах заиграла рассеянная удивлённая улыбка. – Слушай, Диос, а я понял, что он, мой Дар. Он – потерянная жизнь Макты…

– Что?!

– Бежать, да, бежать! – быстро проговорил он. – Бежать прямо сейчас! Хорошо, что я всё захватил с собой…

Он потянулся проверить и достал из кармана небольшой свёрток.

– Что это? Деньги?

Винсент усмехнулся и развернул ткань. Это были старинные тяжёлые усыпанные каменьями украшения: серьги, две броши и кольцо.

– В Карде давно ходит слух: Вако распродают фамильные драгоценности.

Лира опустила голову, спряталась за волосами. Она ощущала сейчас ту же беспомощность, что и он. Что сказать?

– Может быть, тебе стоит обратиться к Дэви? – совсем тихо спросила она.

У Винсента даже голос изменился:

– Уйти к вампирам? Стать вампиром?! Ты шутишь, Лира Диос?

Но она не сказала на это ничего. Лира чувствовала себя преданной – как и он. Обманутой. Будто ей с хохотом швырнули в лицо измазанную в грязи летопись её недолгой жизни. Чему она служит? Чему служили её родители?! – Только ложь, ложь, ложь кругом!

– А если твой побег не удастся? Там тебе предложат бессмертие, здесь – только смерть, – прошептала Лира. Эти слова отдались в голове эхом: "Там – бессмертие, здесь – только смерть, смерть, смерть…"

– Нет, – Винсент покачал головой, – к Владыке вампиров я не пойду. Это будет предательством.

– Здесь тебя хотят убить! А Дэви…

– Дэви сделает меня вампиром, и мечту об исцелении carere morte можно будет забыть навсегда. Нет, я не предам эту мечту.

Лира посмотрела в книгу, которую Бездна вновь заботливо открыла для неё на странице с портретом Дэви. Владыка вампиров всё также завораживал охотницу. А Винсент глянул на часы:

– Всё. Пора уходить, пока меня не хватились на Родниковой. Это я возьму, – он выдернул лист с описанием ритуала из журнала. Лира только ахнула.

– Прощай, Диос, – он извлёк откуда-то из-за карт свою странную широкополую шляпу и заторопился к выходу. Но у двери обернулся. Девушка прочитала раскаяние и сомнение в его глазах:

– Прости, что разрушил твоё представление об Ордене. Зато теперь – ты видишь? Это не твоё место. Хочешь совет? Беги отсюда. Бежим отсюда вместе!

Лира вспыхнула, и он торопливо поправился:

– Я предлагаю дружбу, ничего более. Просто мне стало жаль тебя, странная Диос. Если ты готова бросить Орден, ищи меня у Второй Городской больницы. Меня заперли там, недалеко. Родниковая улица, дом семь.

Ответ готов был вырваться из её уст, но Винсент прижал палец к губам: "Тихо!". На лестнице в архив были слышны шаги: кто-то шёл сюда.

– Прячься! – прошептала Лира, но Латэ уже входил в архив. Первым он увидел Винсента, и его брови удивлённо взлетели вверх:

– Ты? Здесь?!

Избранный гордо выпрямился.

– Я прочитал историю Кармель и я ухожу от охотников. Я выбрал: бегство! И я свободен. А вы… Если правда то, что вы говорили мне вчера утром, отпустите меня!

"Отпустите", – это была не просьба – приказ! Но глава устало потёр переносицу.

– Подожди, Винсент. Постой. Прежде мне нужно с тобой поговорить. Давай поднимемся ко мне в кабинет.

– О чём говорить? Я всё теперь знаю! Арденсы, создатели первого вампира, основали Орден!

– Ты понял это? Сам? Молодец. Пожалуй, я тебя недооценивал, – Латэ протягивал ему руку, но Винсент отступил.

– А ведь я вовсе ни в чём не виноват! – гневно выкрикнул он. – За что меня все пытаются убить?! Разве я – создатель Первого вампира? Разве я – тот слабый владелец Дара, что ушёл к вампирам и стал Великим? Однако мне на плечи взвалили этот груз чужой вины! Заставляют страдать за него, заставляют убить себя за него! Я ничего и никому не должен!

– Если ты принимаешь имя "Избранный", ты принимаешь и груз избранности, – печально сказал Латэ. – Я вижу, ты забыл, о чём мы говорили вчера. Мой вариант намного лучше и честнее бегства. Пойдём-пойдём…

Избранный подумал, потом неохотно признал:

– Да, наверное…

Они ушли из архива, вовсе не обращая на Лиру внимания. А девушка долго глядела им вслед, и усмешка кривила её губы. Когда Избранный позвал её с собой – это было как глоток свежего воздуха, а теперь её словно снова заперли в тесной клетке – не вырваться.

"Латэ, конечно, уговорит его остаться, а потом и – принести высочайшую жертву…"

Она покинула Академию через полчаса, торопясь в очередной рейд. Охотница совершила первое в своей жизни святотатство: в кармашке юбки была спрятана вырванная из книги страница с портретом Дэви.

Чтобы добраться до места сегодняшней охоты, Лира воспользовалась конкой – на извозчика скромных денежных средств небогатой наследницы ей не хватало. Дорога скоро пошла под гору, за окном открылась чудесная панорама готовящейся к зимнему сну столицы. Но девушка не замечала ни красивых зданий богатого Сатура, ни серебристой линии Сермы, иногда мелькающей между домов. Перед ней по-прежнему было лишь надоедливое трепыхание чёрного полотнища.

"Где-то глубоко-глубоко внутри так тяжело и больно. Там растёт, зреет тёмное горе, словно вода оно копится в большой чаше – и ударяют сверху капли, их звон отдаётся в виски. Однажды перельётся через край моё страдание, выльется в мир – и кто это заметит? Нездоровый мир, ужасный мир! Каждое мгновение здесь кто-то страдает, кто-то умирает. Так много людей – и так мало нитей меж ними! Исчезни я сейчас – в нём не изменится ничего. Предательство, обман, ложь! Много-много лжи, целый лес – бессмысленный и дикий. Жестокий мир жестоких, нет ему исцеления…"

Постепенно Лира согревалась, успокаивалась, засыпала, качаясь в мягких тёмных руках.

Это Бездна оберегала её, заслоняя от мира.

Квартиру, бывшую дневным убежищем carere morte, им указала Тесса. Три окна и балкон на четвёртом этаже дома N38 по печально известной Закатной улице ничем не выделялись: ни ставен, ни плотных штор. Убранство комнат выдавало женщину-хозяйку: изысканная простота и множество изящных безделушек. Гостиная была пуста, carere morte отдыхали в смежных комнатах. Двое спали в гробах в большей, тёмной комнате, другие двое, мужчина и женщина, расположились на кровати в меньшей комнате, окнами выходящей на восток. Они беззаботно отгородились от солнца ширмой. Лиру тут же выгнали из этой комнаты, посчитав, что зрелище пары лишнее для её невинных глаз, но охотница успела с жалостью поглядеть на остроносенькую девушку с рыжими, почти как у самой охотницы, волосами, сладко спавшую в объятиях молодого вампира с мягкими приятными чертами лица. У неё не было шансов. Ни у кого здесь не было шансов… Против них две группы охотников – шесть человек! Родерик с Марком неслышно спорили в коридоре. Как ни странно, всегда осторожный Родерик стоял за ритуал, не оставляющий следов, но более опасный ввиду своей длительности: часть вампиров могла проснуться. Марк предлагал просто поотрубать вампирам головы. Наконец договорившись, они разошлись, каждый к своей группе. Лира осталась в гостиной, с арбалетом наизготовку.

К её ужасу Родерик всё-таки предпочёл ритуал. Любовники были разбужены и парализованы ударом серебряного кинжала в сердце. Бовенс начал читать ритуальную формулу, и Лира, один раз тайком заглянувшая в комнату, равнодушно отметила, что происходящее похоже на своеобразную церемонию венчания. Венчания со смертью… К счастью, удары кинжалов были точны: вампиры не могли ни пошевелиться, ни крикнуть. Их замершие взгляды были направлены друг на друга, и, не выдержав этого, охотница отвернулась, уставилась на стену гостиной, обитую обоями с узором из бледно-жёлтых роз. В соседней комнате Марк со своей группой, не мудрствуя, обезглавил так и не проснувшихся carere morte и хмыкнул, по обыкновению мрачно: мол, гробы пришлись как раз кстати. Лира терпела, молчала, всё сильнее сжимая арбалет. Вот Марк радостно крикнул, что один убитый – не какой-нибудь новичок, а некий Сайрус Дэйн за которым охотился ещё отец Лиры…

"Если б охотники понимали, что этими убийствами они не уничтожают Бездну, а, наоборот, кормят Её!"

– Что-что? – переспросила незаметно подошедшая Тесса. Оказывается, последнее охотница сказала вслух.

– Ничего. Пойдём.

Лира вывела вампиршу из дома, ещё не представляя, зачем и что собирается сказать. Тесса, старательно заслонявшаяся зонтиком от солнца, казалась беззаботной и весёлой, точно не её друзей убили только что.

– Ты печальна. Что случилось? – осторожно спросила она.

– Не печальна, – Лира почувствовала необъяснимое желание выложить Низшей все свои тревоги. "Помни об их чарах!" – напомнила она себе и всё же не сдержалась:

– Не печальна. Скорее, разочарована.

– В чём? В ком?

– Ты не поймёшь.

– Почему же? Это связано… – вампирша прищурилась, точно пыталась прочитать её мысли, – с Орденом?

Лира кивнула.

– Тебе я не могу сказать. В общем… всё оказалось не так, как я себе представляла.

– Я понимаю, – Тесса улыбнулась, и охотницу неприятно кольнула эта улыбка. – Орден не для таких, как ты, Лира. У бессмертных говорят: охотники – не фанатичные служители веры, борющиеся со злом, нет! Это только верные слуги Арденсов, уничтожающие проклятых созданий первого Арденса, гончая свора, неотступно преследующая тех, кого создали их хозяева.

– Так у вас известно о том, кто создал вампиров? Давно вы это знаете?

– Всегда… Что ты, Лира?

Ничего! Просто она беззвучно плакала – от обиды. Тесса легко коснулась руки охотницы, и на этом утешения закончились.

– Я подойду на будущей неделе? – уточнила вампирша.

– Нет. Меня не будет, – Лира вдохнула горчащий, ещё осенний воздух, и решение пришло к ней. Она почувствовала себя невесомой, свободной. – Я уеду в Карду, на бал. Вот что, Тесса. Не приходи больше. Беги из Доны.

– Что… Почему?

– Ты меняешься. Тебя убьют без меня. Не приходи больше к Академии.