Текст книги "Carere morte: Лишенные смерти (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 112 страниц)

Глава 3 Две свечи

Мира не удивилась, не обрадовалась, когда он пришёл к ней во сне. Она давно ждала этой встречи, слишком ждала этой встречи, и, должно быть, перегорела. Только глухо, больно стукнуло сердце при виде знакомой высокой плечистой фигуры, отражённой в разбитом зеркале.

Коридор Академии. Здесь, в больше не существующем мире, нет времени. Всё также мерцает свет из-под приоткрытой двери кабинета главы. Всё также тревожна зимняя ночь за большим окном. По тёмному небу, шелестя хвостом-шлейфом, шествует огромная звезда. Часы Солнечной башни никогда не пробьют четыре и две тени успеют сделать последние шаги навстречу друг другу…

Мира подошла к охотнику, уткнулась носом в его грудь и застыла так, ожидая, когда его сильные руки обнимут её, погладят по волосам.

– Карл, – прошептала она. – Ты здесь… ждёшь меня?

– Дай посмотреть на тебя, – сказал охотник вместо ответа, коснулся её подбородка, заставляя поднять лицо. Потом он поцеловал её. Мира отвечала, может быть, немного холодно, как-то отстраненно. Всё-таки она ещё помнила, что это только сон.

"И совсем засыпать нельзя! А то она утратит контроль над своими куклами!"

Но понемногу она оттаивала. Знакомое тепло от пробуждающегося сердца волнами расходилось по телу. Она использовала каждое мгновение, когда они отрывались друг от друга, чтобы ещё раз посмотреть в лицо охотнику. Вспомнить его. Запомнить его. Странно и смешно: до последней встречи в Академии они не виделись несколько лет, но она ничего не забыла. А сейчас – прошёл едва ли месяц со смерти Карла, а его образ уже стирается, стирается…

Она вздрогнула, вспомнив это слово "смерть". Оно вновь наполнило её холодом, но Мира не отстранилась. Она лишь сильнее прижалась к Карлу и прошептала:

– Как жаль, что я больше не слышу твоего сердца! Как жаль!

– Не говори ничего, мышка.

– Я убью Дэви!

– Может быть… – он улыбнулся, и Миру пронзила дикая боль оттого, что наяву она никогда-никогда больше не увидит этой улыбки. И как страшно, что она забыла б её, если бы не проклятый и любимый сон!

Скоро настало время прощаться. В старой Академии не было времени, но в реальности солнце вставало над Доной. В эти последние мгновения покой снизошёл на обоих. Они молчали, отдавшись телесным ощущениям. Первый луч солнца вспыхнул в разбитом зеркале в углу, и Мира рукой прикрыла заслезившиеся от нестерпимо яркого света глаза.

– Пора, уходи, – попросил Карл.

Поднявшаяся волна тоски от давно предначертанного расставания заставила замолчать её сердце. Впереди новый день и новая битва с Бездной. И её, предводительницу, ждёт такой необходимый миру, но ненавистный ей отряд. Уже облёкшись в непробиваемую ледяную броню, Мира спросила:

– Скажи одно: зачем ты подарил мне Орден? Неужели ты думал, что я справлюсь с такой ношей?

– Тут и думать нечего: справишься, – охотник, смешно смущаясь, теребил её локон в пальцах.

– Я не справлюсь с этим! Вампирша – глава охотников: эта одежда совсем не по мне! Или ты, как Латэ, верил, что я – тот избранный победитель Бездны?! О чём ты только думал!

– Carere morte не умеют справляться с тоской. Я думал, что жестоко оставлять тебя одну. Поэтому и подарил тебе… Орден.

В своём убежище в доме Давида Гесси Мира открыла глаза. Сон ушёл, и воспоминание о нём блёкло с каждым мгновением. Вампирша быстро проверила своих кукол – точно собачки на длинных поводках и не удержалась от гневного возгласа: двух она всё же, забывшись, отпустила. Одна лежала без движения в доме Рете, и Адора хлопотала над ней, испугавшись, что что-то стряслось с хозяйкой. Другая, стоявшая на страже Рябиновой улицы, валялась в тёмном преддверии городской библиотеки и около уже собралась толпа зевак. Патологоанатом осматривал тело, полицейский составлял протокол обнаружения трупа… Что за невезение с утра! Теперь придётся тратить время и силы на побег из прозекторской!

Мира оставила куклу на Рябиновой, успокоила Адору и, окончательно проснувшись, проверила всех кукол ещё раз. Потом, не вставая из гроба, дотянулась до бутыли стабилизированной крови на столике рядом и выпила всё, что там было. Жажда кукловода по сравнению с жаждой обычного вампира возрастает кратно количеству кукол. У Миры на службе было сорок три раба, и она была голодна всё время.

Вампирша долго не вставала. О, как она понимала тех хозяев, что запираются в подземном убежище и лежат без движения годы и века, пока их куклы гуляют на поверхности! Разделённая на сорок четыре части, Мира всё чаще забывала о первой и главной – собственном теле.

Это Дэви заставил её забыть саму себя. За месяц – ни ночи отдыха, ни дня сна! Вампирше всё время приходилось быть начеку. Карта столицы – живая, меняющаяся каждое мгновение, составляемая по данным, получаемым от разбросанных по городу кукол и словам Избранной, постоянно была перед внутренним взором Миры. Но всё больше была тёмная область на карте – вампиры Дэви, люди Краса… Дона более не принадлежала Ордену, и Король принял сторону Владыки вампиров. Необходимо было скорее разорвать связь Дэви и Асседи! Но хотя бы начать шаги в этом направлении Мира не могла: игра в прятки с Владыкой вампиров занимала всё время новой главы охотников.

Мира всё-таки поднялась: внизу её кукла уже встречала охотников, пришедших на тренировку, и не выйти к ним лично было б невежливо. Ей не хотелось становиться в глазах старых и новых друзей безликим кукловодом, хотя всё труднее и труднее было говорить и передвигаться. Сеть кукол опутывала хозяйку, и Мира боялась оступиться, упасть. Ведь тогда она рассыплется на осколки-отражения, и их уже не собрать…

Для начала вампирша сделала несколько кругов по комнате. Первый круг – еле передвигая ноги, хватаясь за стену – как старуха или тяжелобольная. Второй – немного расправив плечи, третий – подняв голову. Теперь можно было выходить к ожидающим людям. В коридоре её встретил Давид.

– Я провожу, – предупредительно сказал он. Хозяин дома знал о странностях вампирши-хозяйки. Мира в который раз согласилась с его поддержкой.

Охотники ждали в бальном зале – высоком и по причуде архитектора совсем без окон. Новенькие – Джезабел и Кристина, и двое молодых охотников – Юстин и Николас.

Для начала Мира выставила против группы охотников трех кукол, сама осталась на верхней галерее, наблюдать. Скоро к ней поднялся пришедший с Николасом Бовенс.

Бовенс был главой Северной Пенны при Латэ, а сейчас – доверенным заместителем Миры. Подобно всему отряду, он исчез из мира смертных. Бовенс, как все охотники Миры, считался погибшим и жил сейчас где-то в Плоро под чужим именем, что не мешало ему собирать все хоть мало-мальски важные сведения о вампирах Дэви. Это был невысокий и полный, преждевременно постаревший мужчина.

– Что с Тенером? – первое, что спросил он. – Я ждал твою куклу…

– Посылать куклу было опасно. Неспокойное утро! Солен говорила с Тенером. Герцог готов нам помочь, естественно, у него есть условия… – Мира отвлеклась. Внизу новички легко справились с её куклами. Одна лежала, поражённая стрелой – мешочком с краской в голову. Другая запуталась в сети, брошенной Джезабел. Последнюю обездвижили Юстин и Николас. Кристина встала перед ней с пузырьком воды.

– Мне начинать ритуал? – крикнула она Мире. – Честно, я плохо выучила слова!

– Девочка, не шути так! Ты не знаешь "Крестное знамение"?!

– Ой…

– Вот именно, что "ой"! Читай!

– Молодёжь… – Бовенс улыбнулся одними губами.

– Как люди Краса, не знаешь? Мы вчера встречались. Погибшие есть? – спрашивая, Мира одновременно послала к охотникам внизу ещё трёх кукол.

– По моим сведениям, двое.

Вампирша вздохнула:

– Жаль. Придётся мне снова открыть свою тетрадку…

– Ту, куда ты записывала имена погибших от твоих клыков? Нашими общими стараниями война началась, и невинных жертв уже шестьсот человек, тебе придётся записать и их тоже.

Мира досадливо поджала губы.

Горестный возглас: "Совсем не этого я хотела!" – за месяц ни разу не вырвался из её уст. Она больше не была по-смешному наивна: с обретением Дара война только началась, и мечты о мире без вампиров – о мире без Бездны – придётся оставить до лучших времён.

– Люди Краса плохо подготовлены, – в качестве оправдания заметила она.

– Хочешь, чтобы герцог получше натаскивал их на ловлю твоих кукол? Или дал им нашу защиту? Ты забываешь, защиту охотника непросто не только получить, но и удержать. Убийство смертных разрушает её, ударяя и по охотнику, поднявшему оружие на смертного. В лучшем случае это несколько минут шока, в худшем – мгновенная смерть. А люди Краса именно стараются убить смертных – твоих охотников, так зачем им защита? Крас понимает это: пусть уязвимость, зато и возможность стрелять по вам. Благо, недостатка в кандидатах он не испытывает.

Вампирша вздохнула:

– Мне нужен материал, Родерик.

– Опять?!

– Да. Пять, а лучше семь тел. Свежих.

– Я поговорю с Виктором, – тот работал в морге. – Но не обещаю. У тебя постоянно возрастают запросы! Как же вы вчера так неудачно напоролись на примитивную ловушку? В убежище кукол было в три раза больше, чем нужно вам, и кукол активных, не оставленных кукловодом!

– Избранная ошиблась, – Мира помолчала. – Третий раз за две недели. В первые два это не привело к серьёзным последствиям, но этот случай…

– Как странно! Как такое возможно?

– Дар слабеет, Бовенс. Я это вижу, – Мира машинально поглядела в крыло лабораторий, где сейчас билось светлое сердечко Габриель. Днём, когда солнце перебивало свет Дара, Избранная оставалась в доме Гесси, не боясь быть обнаруженной вампирами Дэви. Она, Тони и Эрик "изучали Дар". Мира усмехнулась: "Надо бы заглянуть к ним, посмотреть, что они за это время намудрили…"

– Слабеет?! – с ужасом спросил Бовенс. Мира обернулась к нему.

– Его по-прежнему хватает, чтобы разливать по склянкам, но да – его сияние слабеет. И прикосновения Избранной не отзываются во мне сильной болью.

– Может, это ты к нему привыкла? У Габриель было очень мало времени, чтобы полностью овладеть Даром. Я думаю, она ещё только узнаёт его силу.

– Может быть, – Мира отвлеклась на группу внизу. Там охотников дразнило уже семь вампиров. – Марсия! Молодец, что подошла… Но дерись с куклами, а не людьми!

Одна крылатая тень, коснувшись пола, растаяла. На её месте стояла высокая черноволосая красивая девушка.

– Я так и хотела! – крикнула она главе. – Очень сложно поддерживать крылатую тень, когда в доме Избранная!

– Да, – Мира обратилась к Бовенсу: – Наверное, ты прав. Может быть, я привыкла быть человеком рядом с ней, – вампирша кивнула на лабораторию. – Тяжело обращаться к вампирским способностям рядом с Избранной, зато сердце бьётся сильней, больней. Начинаешь ощущать своё тело как бы живым – такая иллюзия смертности. С этой стороны Дар по-прежнему силён.

Радостный возглас внизу – Кристина впервые удачно бросила сеть. А две куклы Миры, едва хозяйка чуть отвлеклась, сшиблись в воздухе и грохнулись на землю.

– Для меня это тоже тренировка, – улыбнулась Мира Бовенсу.

– Ты читаешь газеты?

– Давид читает. Он сообщает, когда есть упоминания нас. А что?

– Недавно студенты Первой Королевской собрались на стихийный митинг. Обнадёживающая весть: они считают, что Крас и Король причастны к декабрьским ужасам. Кто-то там нашёл любопытные доказательства этого. Ты говорила, необходимо разорвать связь Дэви и Короля… Проще всего это сделать, указав на истинного виновника событий декабря – Дэви. Тогда Асседи отвернётся от нового советника. Студенческие волнения могли бы стать новой волной людского бунта… Ты понимаешь? Повторение декабря, но в зеркальном отражении: против Дэви!

– Понимаю, – глаза вампирши сверкнули. – Да, лучше забрать их себе, пока не вмешался Владыка!

– Я в лабораторию, – кратко сказал Бовенс и ушёл. Мира облокотилась на балюстраду, подпирая тяжёлую голову. Охотники внизу заканчивали с её куклами, и она любовалась слаженными действиями Николаса и Марсии. Эти двое понравились друг другу с первой встречи. Мира полюбила наблюдать за ними: за диковинным смущением дикарки и смешной уверенностью охотника. Охотник и вампирша – история повторяется… Может, в этот раз она, наконец, закончится свадьбой?

– Теперь, мальчики и девочки, займёмся вашей защитой! – объявила Мира и осеклась, почувствовав изменение в картинке от одной из дальних кукол. Пустое здание с чёрной копотью на стенах: Академия. К парку за ней подъехало несколько экипажей. Оттуда бесшумно, быстро выходили люди.

"Крас клюнул на приманку!" – Мира вскочила.

– Тренировка закончена! – крикнула она охотникам и бросилась к Давиду.

– Какое брать оружие? – деловито спросил Николас.

– Вы остаётесь здесь! Давид, нужен закрытый экипаж. Срочно!

Чтобы драться в полную силу, кукловоду необходимо быть неподалёку от своих кукол. И лучше всего ему стоять плечо к плечу с ними в одной битве. Страх смерти, жажда крови передаются куклам, делают их в бою равными сильному тридцатилетнему carere morte или даже старейшему. Мира поспешила в Академию. Там было спрятано десять её кукол, самых сильных и ловких. Они ждали, когда Дэви или Крас придут снимать нарочно оставленный Покров с покинутого здания.

Люди Краса, озираясь, шли по коридорам Академии, их предводителем был сам герцог, – Мира следила за ними глазами кукол, прячущихся у стен в темноте. Вампирша отметила, что появления кукол, они, похоже, не ждали: шли с обычным огнестрельным оружием. Правда, двое тащили какой-то непонятный прибор с длинным шлангом.

"Пожарный рукав, что ли? А, водомёт!"

Доступ к Источнику у людей Краса был… Вампирша передёрнулась, вспомнив ужасные ощущения от этой воды.

"Я быстро отпущу покалеченных кукол и ничего не почувствую", – успокоила она себя. А её экипаж, управляемый Давидом мчался по Рябиновой улице… – Пора!

Темнота перед людьми дрогнула, разделилась на десяток теней…

Давид остановил карету у самых ступеней Академии. Мира выпустила из кареты двух кукол. Их чёрные тени пошли клочьями на солнце, но марионетки успели добраться до охраны у входа.

– Не увлекайся! – предупредил Давид, а Мира уже бежала к дверям.

– Ты не убийца, помни! – крикнул ей вслед охотник.

Первый этаж. Куклы шли впереди хозяйки. Их сильными руками Мира отшвырнула с дороги ещё трёх охранников и подошла к главной лестнице. Остальные обвалились при пожаре, и сейчас Мира, злорадно усмехаясь, руками кукол обрушила часть последнего более-менее целого лестничного пролёта. Теперь захватчики Академии были заперты на верхних этажах.

Мира преобразилась и поднялась на третий этаж, где развернулась битва. Она ступила на лестничную площадку и тут же скорчилась от боли, едва не упав в чёрный провал между этажами. Люди Краса окатили водой из Источника трёх её кукол. Словно это она сама погрузилась с головой в жгучую, как кислота, жидкость… Быстро отпустить покалеченных марионеток не получилось, а к застывшей, вцепившейся в перила площадки Мире спешили люди Краса. Одна пуля вонзилась в стену рядом, другая прошила плечо, но Мира уже перестала различать свою боль и боль отражений.

В руках одного смертного сверкнул охотничий арбалет. Тогда Мира рванулась в сторону и спряталась за двух верных кукол. Мысленно она обратилась к другим, остающимся в глубине коридора. Как плохо, что рабы не обладают острым зрением carere morte! Силуэты людей перед ней расплывались, но вот взгляд одной куклы ухватил ногу: маленькая, узкая, словно девичья или детская ступня в лакированной чёрном ботинке…

Кукла рванулась и, не обращая внимания на пули, схватила обладателя маленьких ножек, сжала так, что его рёбра захрустели.

– Крас у меня! – прогремел голос вампирши. – Бросайте оружие! Водомёт – вон из окна!

– Бросайте, – прохрипел герцог. Арбалет лязгнул, ударившись о пол, и Мира удовлетворённо кивнула. Водомёт руками кукол она выхватила у смертных и швырнула в окно у центральной лестницы. Кукла, державшая Краса, преобразилась и кинулась в окно Академии. Хозяйка, закутавшись поплотнее в саван тени, шагнула в пустой лестничный проём. Её проводили выстрелами.

Мира захлопнула дверцу кареты, приказала Давиду: "На Закатную". Там было ещё одно убежище вампирши – подвальное помещение, прежде бывшее логовом шайки вампиров-дикарей. Мира решила оставить пленного Краса там.

Молодой Крас молчал: не умолял, не требовал. Он не был похож на отца, и ненависть вампирши при взгляде на это бледное, полное лицо, не просыпалась. Кукла Миры по-прежнему держала смертного, как в тисках.

– Нашёл, что искал? – недружелюбно спросила вампирша. – Нет? – она нервно расхохоталась. Тело ещё дрожало от чужой боли – боли кукол. В Академии смертные, оставшиеся без предводителя, вступили в безнадёжный бой с её куклами, но вампирша была уже не зла – весела. Она похватала их и от души искупала в близкой речке, Серме, не заботясь о том, что её марионеток увидят прохожие. Потом она вернула всех кукол в тёмную Академию. До вечера им было назначено охранять гордое здание.

– Ты не понимаешь, что творишь, Вако! Твой Дар погубит страну, отец говорил мне. Уничтожь Избранную, оставь в покое Арденсов, и, может быть, я помогу тебе с Дэви, – уверенно, хоть и задыхаясь от хватки Миры, сказал Крас.

– Тебе довериться? После Академии?!

– Думаешь, у меня нет чести? Думаешь, мною и отцом двигал страх за свою жизнь? Нет, Вако. Уничтожение династии Арденса, исчезновение carere morte равно уничтожению Земли Страха! Без тени проклятия наша страна обречена: слишком лакомый кусок для соседей! Что впереди? – Война, голод, много, много смертей! Почитай страшные хроники времён первого Арденса – к этому ты хочешь привести страну?! Кто внушил тебе мысль об уничтожении проклятия? Глава Ордена? Вако, Карл Хортор был безумен! А ты видно заразилась от него…

Мира ударила его наотмашь. Крас стукнулся затылком о стенку кареты и лишился чувств. Скоро экипаж остановился. Давид перенёс бесчувственного Краса в убежище Миры, кукла встала около на страже. Охотник вернулся к экипажу, и вывел вампиршу, накрыв своим плащом.

Убежище, прежде бывшее логовом дикарей, сохранило почти всё убранство от прежних хозяев, увлекавшихся внешней, мистической стороной вампиризма. Здесь стояло несколько гробов-постелей, довольно талантливо разрисованных мрачными, но притягательными готическими картинками. По полкам были разложены черепа и расставлены чёрные и красные свечи. На очнувшегося Краса комнатка произвела неизгладимое впечатление. Он отполз к стене, даже не попытавшись подняться. Кукла Миры зло проводила его взглядом, а вот Давид смотрел на молодого герцога непонятно: с жалостью?…сочувствием?

– Что ты будешь с ним делать после допроса? – спросил он.

– Отправлю в Карду. Там сейчас Макта. По слухам, Первый облюбовал заброшенные земли Кукловода.

– Значит, скормишь его Первому?

Мира ощетинилась на грубость этих слов:

– А ты предлагаешь отпустить его? Может, и ларец с центром Покрова ему вручить напоследок? И пожелать всего доброго? Давид, он Арденс! Он наш враг!

– Я ведь тоже Арденс, – совсем тихо. Мира разъярилась:

– О тебе мы поговорим потом! Сейчас главное: Крас! Его отец предал Орден, отдал Академию Владыке вампиров! Давид… Его отец убил твоего брата!

– Он не похож на отца.

– О! – Мира задохнулась от изумления. – Значит, ты с Арденсами… Гесси?!

Она отступила от охотника, но он удержал её за руку:

– Ты сейчас сама не своя. Это всё из-за боли, я понимаю. Оставь своих бедных кукол и послушай меня: есть другой путь искупить вину всех Арденсов! Отдай Краса мне, ненадолго. Я расскажу ему об этом пути, и он сам скажет все тайны Дэви… и он пойдёт с нами!

– Ты… Смеешь мне препятствовать?!

– Позволь мне попробовать другой путь – не смерть! Этот путь тихий, мирный… милосердный. Глава Ордена готовил к нему одного меня, но, я думаю, пройти им способны и другие. Например, этот Крас! Так даже лучше… Мне могут не поверить, а ему поверят! Крас раскается, и Макта пощадит герцога – это будет наш козырь перед Королём! Асседи отречётся от Дэви и все Арденсы ступят на путь раскаяния. Я слышал ваш разговор с Бовенсом. Студенческие волнения… – это же начало бунта! Разве мало бед нашей земле? Дай мне только попробовать…

– Путь раскаяния?

– Путь, найденный Вальде десять лет назад. Карл указал мне его, давно. Особое зелье!

Глаза Гесси горели фанатичным огнём, и Мире вспомнился младший брат Давида, Даниель. Но огонь в глазах старшего был не таким холодным. Вампирша отступила, выдернула руку.

– Верю, – ещё с ненавистью выдохнула она. – Хорошо. Ухожу. Не могу быть с Красом, не хочу. Оставайтесь.

– Сумасшедшая! – Давид бросился за ней. – Куда ты пойдёшь? На солнце?!

Они оставили Краса под присмотром куклы Миры. Гесси довёз её до главного убежища и сейчас же повернул обратно.

Мира зашла в холл дома Гесси и сразу же остановилась, прислонившись к двери и закрыв глаза. Она отдыхала. Габриель по-прежнему была здесь, и лучи её Дара пробуждали сердце вампирши. Это было больно, очень больно, но Мира терпела. Ей даже нравились эти моменты – они приближали её к навсегда потерянной жизни.

Винсент, услышавший, как хлопнула дверь, вышел из малой гостиной.

– Тётя, куда вы так спешили утром? – рассеянно спросил он.

– Я захватила Краса, – еле слышно похвасталась Мира. Боль покалеченных кукол всё ещё терзала её. – В Академии. Та моя уловка с центром Покрова…

– Замечательно! Где же герцог?

– На Закатной. Давид сейчас с ним, – Мира прислушалась к разговору охотника и Краса, но их голоса тонули: все ощущения от неповреждённых кукол перебивала сильнейшая боль от трёх обожжённых. – Слушай, Винсент. Наведайся сейчас в Первую Королевскую. Там остались мои куклы, их нужно отрезать от меня. Воду из Источника в сердце или серебро в затылок. Ты знаешь.

– Сильно тебе досталось? – его голос изменился. – Мира, тебя ранили! Чем?

– А, ерунда. Обычная пуля. Уже всё зажило.

– Сквозная, – подойдя, он быстро проверил её рану на плече. – Это хорошо.

– Чего хорошего? Платье совсем испорчено! – Мира нашла силы улыбнуться.

– Если б не сквозная, пришлось бы доставать пулю.

Робкая улыбка погасла: – Зачем?!

Винсент обнял её и проводил до дивана в малой гостиной, усадил и сам устроился рядом.

– Потому что когда ты исцелишься, пуля, оставшаяся в теле, может тебе навредить, – очень мягко сказал он.

– Винсент…

– Мы пришли к тому, с чего начинали. Снова я бьюсь над тем, как вернуть тебе жизнь.

Мира вздохнула, ничего не сказала. Действительно, они вернулись к началу! Когда-то он, ещё будучи Избранным, мечтал исцелить её. Потом, наоборот, она клялась исцелить его от вампиризма… Её клятва была исполнена, но дорогой ценой: Мира не могла сама вернуться в жизнь. Дар исцелил многих вампиров, но её удел теперь – вечно быть carere morte.

– Винсент, ты же знаешь, что это невозможно!

– Слушай! Я читал в старой книге. Одному carere morte удалось достичь просветления и его исцелило солнце.

– Это же чушь.

– Не чушь! Ты сама говорила, Дар подобен солнцу. Он действует подобным образом, а значит…

– Открытое солнце сожжет меня в мгновение ока. Это сказка, Винсент. Некоторые сказки carere morte – это просто сказки.

– Как мне не нравятся эти твои куклы! Я понимаю, они необходимость, но неужели нельзя обучить этому Марсию, поделиться с нею обязанностями хозяйки?

– Она слишком молода для кукловода…Где ты был весь день? – Мира поспешно сменила тему.

– Я записался вольнослушателем в Университет. Там сейчас много студентов Первой Королевской и… то, что они говорят о декабрьских событиях, воодушевляет.

– Они сильно увлечены? Я боюсь, не занялся бы ими Дэви.

– Сильно. Я боюсь того же. Так что попробую увести их в нужное нам русло, – Винсент хитро улыбнулся. Мира легонько пожала его руку:

– Молодец. Здесь я тебе доверяю.

– Мира, ещё насчёт твоего исцеления…

– Оставим эту тему, пожалуйста! Сейчас мне нужна помощь в Академии. Винсент…

– Понял. Уже ухожу, – юноша поднялся с дивана, и Мира тут же пожалела о резких словах. Винсент так старался ей помочь, больше быть с ней, а она гнала его прочь, стыдясь своего вида – потрёпанной и полубезумной кукловодши.

– Прости. Подожди. Хотела тебя спросить… В последней стычке с куклами Дэви ты чуть было не…

– Погиб? Нет, тётя, с меня этого хватит. К тому же ваша кукла как всегда поспешила на помощь.

Мира машинально потёрла руку, словно та ещё болела от удара меча.

– Я не понимаю. Это была простая кукла! Где твоя защита? Ты говорил, что прошёл посвящение в Карде в годы поисков Дара.

– Да?

– Ты что, соврал?

Винсент досадливо вздохнул.

– Соврал, – сознался он. – Я не охотник.

– Так в чём дело?! Пройдёшь посвящение вместе с Кристиной.

– Нет. Тётя… Пойми: если ты пойдёшь против Ордена – а ты обязательно совершишь какое-нибудь с точки зрения охотников святотатство! – и мне нужно будет поддержать тебя… Я бы не хотел при этом нарушить клятву.

– Но…

– Ухожу-ухожу, – озорно сказал он и вышел.

Вечером была ещё одна тренировка. Теперь со старшими, опытными охотниками. Мира, повеселевшая после того, как Винсент отрезал её от покалеченных отражений, сражалась в полную силу, и битва получилась жаркой. В конце концов, все куклы вампирши были побеждены. Последнюю Дара Меренс поразила в сердце и приставила к горлу меч:

– Голову с плеч. Мира, думаю, нам пора заняться очисткой Карды. Мы достаточно сильны.

Вампирша на галерее покачала головой – кукла перед Дарой проделала то же самое:

– Да, вы сильны. У нас есть всё, чтобы идти в Карду, но… пока рано. Пока вся Дона не станет ясной, открытой и предсказуемой для нас, рано думать о Карде.

– Я предлагаю ударить по старейшим Карды. Дэви тут же возвратится в вампирскую цитадель – он не готов терять её – и тогда мы ударим по "Тени Стража"! – выпалила Дара – У нас был шанс победить Дэви ещё во времена охоты за Кукловодом! Карл тогда тоже говорил: подожди. И чего мы дождались?! Мира! Сейчас у нас есть сила, а скоро её не будет!

Мира нахмурилась, но уже не дала эмоции отразиться на лице куклы внизу. Вот как! Значит, слухи, что Дар слабеет, ходят уже и среди охотников?

– Пока Дона не принадлежит нам, нечего и думать о Карде! Здесь всё ещё много тени. Когда столица сделается ясной, предсказуемой, тогда…

– Разве ты не хочешь отомстить Дэви… Красам? – сухо спросила Дара. Покрасневшие, припухшие глаза охотницы смотрели не строго, как прежде, – зло.

– Дара, в тебе сейчас говорит месть. Подожди, когда её вопль утихнет, – неожиданно заметил Марк, самый старший в группе. Мира удивлённо посмотрела на него и неловко качнула головой в знак согласия. Восемнадцать лет Марка называли "Мстителем", за утолением мести он пришёл в Орден… и теперь наконец-то сумел отпустить свою ненависть.

– Верно, Марк, – глухо согласилась Мира. – Наша цель, ни много ни мало, уничтожение Бездны. А Дэви – лишь Её слуга. Он – только начало нашего пути, Дара.

Дона, укрытая мягкой шалью ночных облаков, крепко спала. Ночь была тихой: вампиры Дэви оставались в своих убежищах. Мира тоже собралась отдохнуть часок, но яркий огонёк за окном привлёк её внимание. Вампирша подошла ближе.

В дальнем крыле дома кто-то зажёг свечу на окне. Маленький огонёк дрожал, пока слабо цепляясь за фитилёк. Но пламя постепенно разгоралось, и тьма отступала. Зажёг свечу, наверное, хозяин дома: Избранная спала в другом тайном убежище, охотники также разошлись. Во всём огромном доме сейчас были только Мира и Давид… и этот живой огонёк.

"Зачем он зажёг свечу? Для кого?" – Мира почувствовала необъяснимое беспокойство: во что бы то ни стало нужно узнать, что это за свеча!

Она направилась в дальнее крыло. Давид зажёг свечу не в своей комнате, и вампирше не пришлось придумывать предлог, чтобы войти. Гесси был в малой гостиной, где Мира днём беседовала с Винсентом. Услышав шаги, он отвернулся от окна.

– Мира? Не знал, что ты ещё здесь. Ты не пойдёшь на Закатную?

– Позже. Я не слышала ваш разговор с Красом…

– Он согласился попробовать мой путь. Но это займёт некоторое время.

– Потому я пока продолжу накалять атмосферу в Доне. Но я пришла не за тем, чтобы обсуждать это. Просто увидела свечу.

– Как мотылёк на огонь, – он улыбнулся.

– Да…Но почему она одна? – болезненно спросила Мира, указывая на свечу. – Зачем она?

– Это для Даниеля, – Давид щурился в темноту за окном. – Сегодня тридцать дней.

– О! – спохватилась Мира. Она и сама ждала этой даты: тридцать дней с ночи штурма Академии, но полагала, эта дата наступит только завтра или послезавтра. Теперь понятно, почему сегодня во всех церквях так печально звонят колокола, почему охотники на второй тренировке были сами не свои, а у Дары Меренс и вовсе заплаканы глаза! Тридцать дней по погибшим в первую из трёх декабрьских ночей.

– А я забыла. Точнее, я ждала этот день завтра…

– Ничего. С твоей занятостью это немудрено, – спокойно сказал Гесси и подвинулся чуть в сторону, чтобы ей открылся вид из окна. – Спросишь, почему я зажёг свечу именно в этой комнате? – Вот: Из окна малой гостиной была видна Академия. Мира долго вглядывалась в знакомые очертания старого здания, без привычной башенки со шпилем, казавшегося только наброском самого себя. Глазами кукол она в это же время видела Академию изнутри: очень чёрные стены, пустые кабинеты, пропасти вместо лестниц. Тёмные пятна, месяц назад бывшие живой кровью, и осколки разбитого зеркала на площадке третьего этажа. А в памяти вампирши проносились совсем другие картинки: огромный арсенал Академии, уютный кабинет главы Ордена…

– Я всё ещё слишком живая, чтобы вернуться туда… в то прошлое! – пожаловалась Мира. – А может, и хорошо. Наверное, Карл не принял бы меня… такую. Неисцелённую. Отвратительную хозяйку четырёх десятков кукол.

– Я тоже чувствую, как далёк становится тот мир, тот Орден, – Давид помолчал: – Даниель был младше меня, но вёл себя всегда, скорее, как старший брат, – вдруг признался он. – Не я защищал его в детстве от старших ребят, а он меня. И у него было всегда такое покровительственное отношение ко всем, кто далёк от Ордена! Как Диосы, он был охотником от рождения.

– После того, как я ближе познакомилась с ним, получить от него признания себя как охотника стало моей манией, – призналась Мира, и тихонько тронула пламя свечи: – Не жжёт совсем…

– Это и для Ангелики. Помнишь её?

– Невеста Даниеля.

– Она была предназначена мне, но… – Давид замолчал.

– Я пойду. Прости. Зажгу свою свечу, – Мира повернулась и пошла к выходу из гостиной.

– Я помню, однажды в разговоре с Карлом спросил его: "Что ты скажешь, если окажется, что Мира неисцелима?" – негромко сказал Давид ей вслед. – Знаешь, что он сказал?

– Что? – глухо спросила Мира, остановившись, но не обернувшись.

– "Мне всё равно, если её это не будет печалить. Я ведь и полюбил её вампиршей".