Текст книги "Carere morte: Лишенные смерти (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 112 страниц)

Глава 11 Еx ungue leonem [1]1
  Льва узнаем по когтям (лат. поговорка)


[Закрыть]

Замок Владыки вампиров снаружи казался средоточием покоя, внутри же был полон суетой. Слуги в одинаковых серых ливреях носились по коридорам и залам, готовя «Тень Стража» к прибытию гостей, и Дэви, раздражённый этим мельтешением, с вечера заперся в Зеркальной галерее.

Владыка не заметил, как во дворе замка, появились первые экипажи. Сегодня ночь наполнила тьмой всегда тусклые глаза. Вампир снова и снова смаковал одно воспоминание. Когда оно явилось меж ночных грёз, он и удивился, и восхитился, на миг ощутив вкус прошлого. Давно, очень давно он не вспоминал то минувшее и без сожаления рвал нить каждого прошедшего дня, чтобы та не опутала его.

…Люди танцуют, и по стенам скудно освещённой залы пляшут их тени. Они то раздуваются, касаясь поблёкшими пальцами узких окон, то съёживаются и наливаются чернотой. Объявлен первый весёлый танец Бала, и музыканты расстарались – дико воют флейты, струны хищно лязгают. Незатейливая песенка звенит, ударяясь о закопчённый потолок, и возвращается вниз, оглушая танцующих. Звуки тонут лишь в глубокой нише балкона, откуда мельтешащие яркие платья внизу кажутся рассыпавшейся мозаикой.

Владыка вампиров, Улисс Алитер – румяный человек с ёжиком серебристых волос и повадками волка встревожен, его глаза буравят юношу, стоящего перед ним:

– Ты посмеешь отказаться? – он смеётся. А молодой Дэви отворачивается от них, неловко пытаясь скрыть любопытство: что же теперь предпримет Владыка?

"Бессмертные бесстрастны".

– Владыка, я не заслуживаю вечности, – смиренно отвечает юноша, а Дэви гадает, в чём же причина – любовь?

"Одна Бездна вечна".

Но Владыку не интересует причина. Алитер поднимается из кресла – выныривает из темноты, и в тот же миг несчастный, не пожелавший бессмертия, оказывается прижат к колонне балкона. Он замирает под взглядом Владыки и слабеет, теряя волю.

Дэви морщится: инициация должна быть добровольной. Владыка получит неуправляемого безумца, одержимого голодом и боящегося слабого луча солнца.

"Только Бессмертные свободны".

Владыка взмахивает рукой, острым когтем перстня вспарывает горло юноше, командует Дэви:

– Чашу!

Вампир подаёт ему чашу и замирает, видя странную кровь, льющуюся в неё. Она переливается то серебром, то золотом – источник света, источник жизни.

– Владыка, вы не выпьете его?

– Нет! – отрывисто бросает тот. И, мягче: – Попробуй, если хочешь.

"Должно быть, особенная кровь!"

Дэви осторожно пробует светящуюся субстанцию из чаши. Странно… Ничего – ни вкуса, ни ощущения тепла! Его голод, вечно ждущую пустоту внутри, не утолить этим.

"Бездна всегда голодна".

Осмелев, он делает глоток побольше и, крича от боли, выплёвывает его, отбрасывает чашу. Эта кровь жжёт! Хуже святой воды… Алитер меж тем, вздёрнув рукав одеяния, перерезает себе вены на предплечье. Он вливает немного в рану на шее юноши, затем даёт ему выпить бессмертной крови. Будущий вампир жадно припадает к порезу, и его рана перестаёт кровоточить. Но Владыке плохо, – с ужасом видит Дэви, – он сгибается, словно ломается пополам, падает…

– Владыка, довольно!

Алитер молчит. Ввалившиеся глаза сосредоточены, как у умирающего. Дэви подаётся вперёд, но останавливается, не сделав ни шага. Бездна пожирает Владыку изнутри – ему ли, рабу, мешать Госпоже?

"Возможно, ему, рабу, быть новым богом carere morte!"

Инициация окончена. Алитер обратился жёлтой мумией. Его одеяние распласталось пёстрым ковром, Владыка вампиров в нём кажется не больше ребёнка. С груди Алитера на Дэви смотрит красный лев с собачьим хвостом. "Ex ungue leonem", – гласит девиз на гербе…

Гости собрались в зале приёмов. Сегодня старейшие должны были решить судьбу грядущей Большой Охоты.

Владыка и большинство старейших не жило в Карде постоянно. Carere morte посещали свою цитадель во время Бала Карды и оставались ещё на год или несколько. Когда число жертв бессмертных во всей Термине переходило за десять сотен, вампиры покидали северный край. Из Карды тьма расползалась на весь мир, протягивала щупальца в иные города и страны.

Своё время в цитадели вампиры завершали Большой Охотой. На одну ночь жёсткие законы Владыки переставали действовать, и эту ночь carere morte не скрывались за человеческими масками. Широкой чёрной волной они проходили по северному краю, убивая без разбора. Владыка вампиров возглавлял рейд. За одну ночь старейшие насыщали свою пустоту на несколько лет вперёд.

В этот раз бессмертные задержались в Карде много дольше обычного. Последний Бал вампиров отгремел десять лет назад, а Владыка всё ещё оставался в своём замке. Многие бессмертные полагали, что причина затянувшегося визита – поиски Избранного. Немногие шептались, что дело в зарвавшемся Низшем, Коноре, не подавив которого Дэви не может оставить свой край. Сам Владыка хранил молчание. Между тем число жертв вампиров давно превысило привычную тысячу и, по слухам, Орден готовил свою Большую Охоту в древней вампирской цитадели. Сегодня старейшие должны были решить, отправляться ли на традиционную Охоту или покинуть Карду тихо, без заключительных представлений.

Но прежде Сесилия Калькар представила собранию нового бессмертного. "За десять лет, прошедших со времени обращения, Хиам Калькар добился немалых успехов, как кукловод", – здесь тень промелькнула по лицу говорившей: новый кукловод Калькар предпочитал использовать животных.

– Ты выбрал сложный путь и чуждые живые механизмы для управления, – приветливо сказал Владыка. – В чём причина?

Хиам вежливо отстранил Сесилию, собравшуюся что-то ответить. Для carere morte он сильно изменился за прошедшие годы. Резче стали черты как будто похудевшего лица, светлые глаза осторожно, по-звериному глядели из-под вечно нахмуренных густых бровей. Владыка ожидал, и младший Калькар вежливо улыбнулся:

– Я слышал, хороший хозяин зверей давно нужен вам, Господин.

Дэви расхохотался.

– Да, ты прав! Сегодня получишь первое задание.

Далее началось обсуждение Охоты. Упрямый Магнус Калькар не хотел отказываться от традиции, хоть бы весь Орден противостоял ему. Осторожная Мелисса, узнав цифры смертельных случаев в Карде за последние годы, наоборот, пришла в ужас и звала немедленно покинуть цитадель… Владыка взял слово, и все затихли.

– Вспомним девиз с герба Первого вампира: Ex ungue leonem – льва узнаем по когтям. Останемся же теми, кто мы есть, друзья, и завершим очередной сезон в Карде Большой Охотой!

Одобрительные возгласы… Его carere morte обрадовались не столько вести о заключительном вампирском празднике, сколько окончанию собрания. Пустота, изливающаяся из глаз Владыки заполнила весь огромный зал, долгое нахождение в нём было им мукой. А Дэви глядел сквозь знакомые лица бессмертных, и ему мерещился другой зал и ещё не иссушенные вечностью другие лица тех же людей…

…Мелодия танца оборвалась на резкой высокой ноте. После мгновения тишины в зале развилась суета, скоро перешедшая в панику. Кто-то вообразил, что Орден направил сюда все силы, и сейчас головы carere morte полетят с плеч; смертные стоят испуганным стадом, бросают по сторонам быстрые, тревожные взгляды: они не знают, кто из масок друзья им, а кто враги…

Дэви спускается с галереи. Ему навстречу бегут. Любопытная Сесилия впереди всех, вытянула шею – пытается разглядеть, что творится вверху. "Где Владыка?" – тихо спрашивает Дэви Александр Митто, хотя по лицу собрата вампир уже понял, что произошло страшное. Всё ещё заплаканы глаза у Мелиссы – очередной её смертный любовник не пережил инициацию, эта вампирша не знает меры, когда берёт чужую кровь, но рыщет взглядом графиня уже осторожно и внимательно: ищет служителей Ордена, ищет безопасные выходы из дома Бала…

Дэви выходит в зал. Едва оглядев собравшихся, бросает:

– Бал окончен. Хозяин Дома мёртв.

Возгласы: "Как?!" и "Невозможно!" Действительно, главное правило Бала нарушено: Хозяин Дома мёртв. Но нет убийцы! Люди растерянно мечутся. Что-то уверено объясняет толпе Бенедикт Гесси, глава охотников. Пусть! Сейчас задача у врагов одна: не допустить появления вредных слухов. Ситуация должна быть обрисована чётко, точно, и выглядеть правдиво. Одновременно с этим Дэви замечает нескольких, поднимающихся на галерею по правой лестнице… Охотники!

В два прыжка он взлетает обратно на галерею, и всё же опаздывает. Carere morte застыли, распластавшись по стенам. На другом конце галереи, с той стороны, откуда поднимались охотники, Дэви видит несколько тел. Несомненно, мёртвые, хотя без малейших ран, люди.

– Он убил их, не касаясь, одним взглядом, – задыхаясь, шепчет Сесилия. Её остекленевшие от ужаса глаза находят Дэви. – На что ещё он способен?!

Посреди галереи стоит юный вампир, созданный кровью Алитера. После гибели Владыки прошло уже с полчаса, но только теперь Дэви впервые по-настоящему заинтересован его последним творением. С одного взгляда видно, что этот carere morte необычен. Он – средоточие Бездны, почти как Первый вампир. Пустота хлещет из его глаз, в пяти шагах от него бессмертные замирают, а смертные валятся на землю мёртвыми. Он заставляет кровь вязнуть, останавливаться в жилах. Дэви отшатывается, увидев его лицо. Прежние черты стёрты, словно кто-то одним взмахом смазал ещё не высохший рисунок, резкие складки с глубокими тенями пролегли от углов рта. И когда этот новообращённый улыбается, Дэви вдруг понимает:

– Владыка Алитер?! – шепчет он, потрясённый.

Алитер не погиб при инициации. Он лишь избавился от сковывающей собственной телесности, стал неизвестной силой, что пряталась в крови обращаемого. Этому нет логичного объяснения, но это так. Теперь Алитер в полной мере бессмертен, в полной мере бог. Дэви глядит на собравшихся: кто, кроме него, понимает это?

Сесилия. Александр. Магнус. Они, как и Дэви видят Алитера в новообращённом – но это не успокаивает их… Тот, чьё тело – новая клетка Алитера, безумен и едва ли управляем Владыкой. Пустота разрывает его, он воет от ужаса!

"Кто подчинит его, тот и будет Владыкой вампиров", – понимает Дэви.

Этот поединок краток, как бросок хищного зверя за жертвой. Время останавливается, пространство уплотняется, сжимается, оставляя лишь узкий коридор, по которому вы несётесь. В одно мгновение, показавшееся остальным бессмертным вечностью, в незримом мире Дэви выстроил клетку вокруг пустоты нового вампира. В мгновение ока клокочущая бездна стала гладким озером чёрного льда. Сейчас Дэви не интересовало, есть ли дно у этого озера… Он придал чёрному льду приятные глазу очертания и отступил.

…Дэви отступает к лестнице, и юный вампир послушно, как прирученный зверь, трогается следом. Дав форму чужой пустоте, вампир подчинил себе и её сосуд. Подобное доступно немногим бессмертным, кроме него. И никому – из собравшихся здесь.

– Не бойтесь, carere morte, – слышит он звонкий голос незаметно подошедшего Гедеона Вако, одного из первых бессмертных. – Перед вами Великий вампир, – Гедеон взмахивает рукой, указывая на новообращённого. Ещё взмах, и Дэви чувствует на лице холодный ветерок от широкого рукава его свободного одеяния. Старейший указывает на него. – И новый Владыка carere morte, Александр Дэви!

Собрание закончилось, и вампиры покинули замок. Остались только Адам Митто и Хиам Калькар, ожидающие личной аудиенции. А у Владыки был новый гость.

Плотный, невысокий, светлоглазый человек вошёл в центральную галерею. Едва перетупив порог, он легко, как на шарнирах, поклонился и равнодушно произнёс:

– Владыка, я прибыл.

– Валерий Конор…

– Полгода назад вы приказали мне и моим собратьям покинуть Карду. Мы выполнили приказ. Зачем вы позвали меня вновь, Владыка?

Дэви усмехнулся. Он стоял у окна, следя за отражением владыки Низших сразу в пяти зеркалах.

– Какие вести из столицы ты везёшь мне, Конор?

Вопрос удивил вампира, но он вежливо ответил:

– Низшие живут тихо, Господин. Нас не трогают ночные бури. Орден до рассвета сражается с ордами дикарей – всё как обычно. Центр Доны под контролем Ордена, скоро охотникам отойдёт и Север. Диосы там особенно усердствуют… Вы ведь знаете Диосов, Господин?

– И лучше, чем ты! – фыркнул Дэви. – Фанатики. Пятнадцатое поколение на службе Ордена! Чего ещё от них ждать? Но… Валерий! Что ты стоишь на пороге? Входи.

Конор осмотрелся и сделал два шага вперёд. Теперь от выхода его отделяло четыре зеркала с каждой стороны коридора. Бледное, круглое как луна лицо отразилось в пяти зеркалах Дэви. На лице лежала тень страха.

– Ночь омолодила тебя, Валерий, – заметил Дэви.

– Я слышал, вы покидаете Карду, Владыка. Куда вы направитесь?

– На север.

– Надолго? – Конор улыбнулся. – У меня зашёл спор с Гратой, возвратитесь ли вы к следующему Балу Карды. До него осталось только пять лет.

– Возможно. Если Дар позовёт меня.

Конор не показал своего сомнения, но Дэви почувствовал его. Очевидно, Низший сомневался в способности Владыки как-либо чувствовать таинственный Дар.

– Подойди ближе, Валерий. У меня есть подарок для тебя.

Он пожалел, что рядом нет фотографа, который мог бы запечатлеть выражение великого изумления, появившееся на лице Низшего… Конор сделал ещё шаг.

– Ты выполнил мой последний приказ точно и быстро, – ровно продолжил Дэви. – Ты ничем не показал своей обиды, хотя имел на неё полное право. Ты не попытался меня обмануть, оставив здесь пару агентов-пастухов, пестующих нужных тебе смертных. Ты действительно заслуживаешь поощрения! Я знаю, ты ищешь сведений, подтверждающих некоторые старые легенды. Я также слышал, что ты обращался к Нефандусу… Зачем же унижать себя, господин вампиров, разговором с презренным мусорщиком? Вот ключ от моей библиотеки, – вампир повертел в пальцах серебристый ключик. – Он твой на весь день, что придёт на смену этой тьмы. Долгий, равновеликий ночи день. Подойди.

Валерий послушался. Он несмело принял ключ и поторопился поклониться. Промолвил:

– Наконец-то я убедился, как велика может быть щедрость нашего Господина! Благодарю, Владыка.

Он ушёл через другую дверь, ведшую в сторону библиотеки. Низшему пришлось пройти весь зеркальный коридор, и от Дэви не укрылась крошечная трещинка, оставленная взглядом вампира на одном из срединных, самых больших зеркал.

От Владыки не укрылась и ложь Конора. Пустота Низшего дрогнула, когда Дэви сказал об обмане и агентах-пастухах. Пустота дрогнула… и ударила фонтаном скрываемых мыслей и образов. Владыка не успел запечатлеть в памяти их все, но ухватил некоторые обрывки. Этого оказалось достаточно! Дэви хлопнул в ладоши, вызывая слугу и одновременно аплодируя себе, и сообщил подошедшей кукле в серой ливрее:

– Пригласи сюда Адама.

Последний из Митто явился через несколько минут.

– Адам, Конор готов, – тихо сказал ему Дэви. – Он более не опасен. Он, наконец, принял Бездну, начал своё служение ей. Он на пороге превращения в Высшего. Он сейчас разбил зеркало…

Вампир кивнул.

– Теперь я хорошо вижу его пустоту! Я выловил образы из этого колодца: обмен кровью и договор с Высшим, особая подготовка агентов-Низших…

Адам кивал, как заведённый. Дэви улыбнулся и закончил:

– Всё из-за одного: Избранного.

– Вы полагаете, Конор нашёл его? Кто он?

– Это скрыто. Имя и внешность ограждены защитой Высшего, с которым у Конора договор. Я не могу разбить её незаметно для заговорщиков.

Адам недоумённо молчал.

– Я не стану этого делать, Адам. Конор требует отдать ему, ни много ни мало, половину мира: мир дня! Низший бросил мне вызов – что ж, я принял его. Ex ungue leonem – пусть сокровище достанется сильнейшему! Избранный погубит Конора, как во все века создателей убивали их творения. Когда Бездна пожрёт Низшего, я получу Дар… А Она скоро пожрёт его!

Кривая усмешка на мгновение исказила молодое лицо вампира, в голосе появились знакомые ноты несогласия:

– Вы решили не торопиться, Господин…

Краткая усмешка Дэви была зеркальным отражением усмешки Митто.

– Да, Адам. Низший зарвался и должен пасть. То, что Конор творит сейчас в столице, сойдёт за объявление войны. Число Низших уже в несколько раз превышает установленный мною предел, а дикари Доны с радостью отдают каплю своей крови новым кандидатам. Я мог бы сейчас же убить его, дневного паразита смертных, но это не уничтожит сплетённую им сеть. Пусть владыку Низших погубит собственное творение! Я же тем временем посмотрю, как далеко простёрлись его интересы.

Владыка остановился перед большим срединным зеркалом, тронул рукой трещину, оставленную взглядом Низшего. Оказалось, она змеится до нижней рамы. Дэви присвистнул:

– Ого! Голод уже заставил его убить… и не один раз.

– А кто этот Высший, с которым Конор связал себя договором?

– Ставлю на Гектора Долуса. Адам, можешь идти. Оставьте меня все, – велел он слуге, когда молодой вампир ушёл.

– Господин, Хиам Калькар ожидает аудиенции.

– Не сейчас. Скажи ему, что он получит своё задание в ночь Большой Охоты.

Дэви остался один.

Он вновь был неспокоен. Столетие за столетием Владыка наблюдал, как все интриги его бессмертных противников оборачиваются против них самих. Дэви же делал лишь то, что было угодно Бездне… и побеждал. Играющие против него: глупые, смешные, играли против Бездны и в Ней в конце концов исчезали. Но сейчас Бездна молчала. Она не поощряла его и не возражала ему.

Он колебался. Немногие знали, что будет потом, чем станет инициация Избранного для Владыки. Дэви ревниво оберегал эту тайну столетия, и сейчас она была известна лишь нескольким, бывшим в доме Седьмого Бала Карды. Их не стоило бояться. Кто из них, рабов Бездны, осмелился бы бросить вызов Владыке? Однажды он как Алитер войдёт в Дар, переродится… Так будет.

Только сам Владыка не чувствовал себя готовым. И теперь он понимал, что не был готов десять лет назад… и не будет готов никогда. Двухсотлетний бессмертный всё ещё был слишком человеком. Сейчас следовало остаться в Карде, вновь собрать группу и установить личность Избранного, но вместо этого Дэви объявил Большую Охоту и готовился к дальнему путешествию!

Он вновь в постыдной слабости отпустил воспоминания и вернулся в ночь гибели Алитера…

…"Александр Дэви – Владыка carere morte!" – Дэви кажется, эта фраза всё ещё звенит в опустевшем зале.

Седьмой Бал Карды завершён. В доме Алитера остались бессмертные. Смертные все ушли, а вот служителям Ордена в большинстве своем уйти не удалось, и новое оружие вампиров – Великий насыщается сейчас их кровью. А новому Владыке уже грезится, что завтра carere morte очистят от охотников Корону, а послезавтра Карду, смахнут свой главный страх – быть убитыми, – как метла паутину…

И вновь незаметно подошедший Гедеон Вако отвлекает Дэви.

– Я назвал вас Владыкой, милорд, перед гостями Бала, но только завтра объявлю это старейшим, – молвит он.

– Почему не сейчас? Время до рассвета есть. Завтра я хочу заняться очисткой Короны.

– Не торопитесь, Господин. Впереди вечность. К тому же вам ещё предстоит испытание, которое покажет старейшим, достойны ли вы быть Владыкой вампиров.

– Что за испытание?

– Не могу сказать, милорд. Я поклялся. Но вы узнаете скоро. Сегодня.

Тогда Дэви возвращается домой.

Он входит в замок своих родителей и проходит в свои покои. Его с супругой комнаты расположены в левой из двух центральных башен, куда утром заглядывает солнце, и все окна сейчас закрыты женой в ожидании своего бессмертного господина.

Спит ли она? Дверь в её спальню призывно отворена на полпальца, но света в комнате нет. Вампир прислушивается и улавливает быстрый стук сердца бодрствующего человека. Вампир прислушивается ещё… – Слишком быстрый стук! Она взволнована… напугана? Кто обидел её?

Не переодевшись, в том же бальном костюме, он заходит в спальню супруги и теперь понимает, что ошибся. Жена, сидящая на постели спиной к нему, поворачивается, и он видит спящее у неё на руках обряженное в кружева крохотное дитя. Их четырёхмесячный сын. Стук его сердца Дэви слышал в коридоре.

Тёмные волосы женщины распущены, гладкой волной они спускаются ниже талии – последняя её краса. Лицо и тело страшно исхудали, глаза обвела кругами бессонница. Тонкие губы обветрены, будто она блуждала где-то под холодным ветром.

Краткий вежливый поцелуй. Они не виделись почти неделю и могли бы позволить себе более тёплые ласки, если б смертная не сторонилась поцелуев лишённого смерти.

– Бал окончен? – спрашивает жена, едва он отстраняется. – Город волнуется, я чувствую.

– Хозяин Дома Бала погиб.

Она не ахает потрясённо, он напрасно ищет признаки хотя бы удивления на её лице. Когда она облеклась в доспех этого страшного равнодушия?

– Алитера убили охотники? – переспрашивает она. – Орден празднует победу?

– Нет.

Он тихо рассказывает, что произошло. Говорит об инициации и странной крови инициируемого, о гибели Алитера, о Великом вампире, способном убить охотника, даже не коснувшись. Жена внимательно слушает, но её лицо не меняется. Каменная маска! Из них двоих она сейчас больше напоминает carere morte.

– Алитер мёртв, – без выражения говорит она, когда муж заканчивает. – Что ж, это очень хорошо.

Малыш вдруг всхлипывает и заливается плачем. Жена вскакивает. Она кружится по комнате, вновь убаюкивая сына, а вампир провожает их неприязненным взглядом. Этот ребёнок, зачатый в последний месяц его смертной жизни, родная ему кровь, – тревожит его. Он – бьющаяся точка света, разрастающаяся с каждой пульсацией. В нём почти нет пустоты, на вкус он должен быть настоящим эликсиром жизни, слишком крепким даже для carere morte. Это дитя – родная кровь! – совсем чуждо Дэви и страшит бессмертного.

– Позовите няньку, – предлагает он. – Три ждут очереди под дверями покоев. Спустите его с рук хоть на пару часов, Вам нужен сон.

– Не отдам! – сверкает глазами она и добавляет, совсем тихо. – Никому в этом доме!

Молчание. Дэви разглядывает её лицо, обращённое к сыну. Сейчас оно кажется ему некрасивым. Простовато, даже грубовато. Раньше оно не выдавало так её…

…Происхождение. Младшему сыну герцога Дэви прочили в жёны прекраснейшую Мелиссу, дочь графа Лакуса, но он женился на простой девушке и тем восстановил против себя всю семью. Лишь после вмешательства Алитера, советника Короля, они благословили их брак. Но каждую ночь в чужом огромном замке молодая жена разражалась слезами и твердила, что её здесь ненавидят и хотят сжить со свету. Когда она узнала о своей беременности, её страх перекинулся на ребёнка, и скоро Дэви понял, что этот страх не беспочвенен. Тогда ему пришлось вновь обраться к Алитеру и на сей раз заплатить своей душой…

Малыш уснул. Жена бережно кладёт свою ношу в колыбель, поставленную у их постели. Вдруг убегает, взметнув вихрь волос, и возвращается с простой фляжкой в руке.

– Что это? – он принимает фляжку, откупоривает. Внутри жидкость без запаха, похожа на обычную воду.

– Выпейте, милорд, – её голос вдруг зазвенел, напряжённо. Он поднимает глаза… Как изменилось её лицо! Оно вдохновенно и открыто, оно ясно и юно. Оно прекрасно!

– Что там? – он даже шутит. – Сегодня я попробовал кровь Великого. Чем Вы хотите удивить меня?

– Воланс, выпей. Это снадобье, которое вернёт тебе жизнь.

Вновь молчание. В тишине слышно дыхание спящего ребёнка. Рот вампир кривится…

– Моя госпожа. Возлюбленная моя… Такого снадобья не существует!

– Все легенды carere morte когда-то были историей. Я была у старейшего. У Гедеона Вако. Он дал мне его!

– О, эти легенды carere morte! Что он дал Вам? Слёзы семи старейших? Варево из крови семи кукловодов? Что?

– Воду. Воду из Источника.

– Из источника Донума?

– Да.

Вампир усмехается.

– Полей мне на ладонь. Только немного!

Жена слушается. Она быстро бормочет заклинание из сказки – о луче, мече и звездопаде, но скоро обрывается и вскрикивает, отбрасывает фляжку. Смертная хватает руку вампира, рукавом платья осушает упавшие из горлышка фляги капли. На его коже там, куда попала вода, чернеют глубокие язвы.

– Воланс… Больно?

– Немного. Видишь, эта вода разрушает меня. Ею можно исцелить только новообращённых.

– Гедеон говорил, она исцелит тебя, если ты захочешь, если усмиришь хоть на миг свою пустоту… Невозможное станет возможным.

Вода выливается из упавшей фляжки, лужица разрастается и стекает ему под ноги. Вампир отступает, а женщина, теперь вспомнив о фляге, падает на колени, пытается собрать воду обратно.

– Гедеон Вако мечтает о том, чтобы моя вечность завершилась. Вы едва не стали его орудием, моя госпожа!

– Нет же, Воланс! Ты и сам знаешь, что лжёшь. Это волшебная вода! Не отвергай исцеление, прошу тебя! Нужно попробовать ещё раз.

Он опускается рядом, обнимает, радостно изумляясь теплоте её кожи.

– Это не спасёт тебя, моё сокровище. Я не хочу бежать, не хочу, чтобы наш сын был презираем Короной. Завтра Вако объявит меня Владыкой перед старейшими. Скоро мои carere morte вернут власть над Кардой. Тогда мы перестанем скрываться. Мы будем править этой землёй! Я буду владыкой ночного мира, ты – королевой дневного…

– Это смешно, – она задумывается и через секунду качает головой. – Так не будет никогда. Прошу тебя, вернись ко мне… к солнцу!

Она ждёт его слов, но он молчит. Там, в незримом мире, перед ним расстилается новый путь. Бесконечный, как небо… Завтра начнётся война за Карду. Скоро, ведомые новым Владыкой, carere morte вернут свою цитадель! Или царственный лев напрасно изображён на гербе первого из бессмертных?

– Воланс?

Жена хочет сказать что-то, но не решается. Она отходит к окну, печально трогает створку из плотно пригнанных досок и, только отвернувшись, шепчет:

– Я не умею любить того, кем ты стал…

Они вернули Карду, северные земли были поделены между carere morte Тридцати Домов Короны, как век назад при Макте. Орден бежал, вампиры ликовали, славили первый город-где-можно-не бояться и его тёмного Владыку. Но скоро Карду наводнили новички, дикари – дети хаоса, и его новый мир оказался на грани разрушения. Они вынуждены были опять уйти в тень, зваться легендой, а не былью Карды. Он ввёл строгие ограничения на количество жертв carere morte и оставил право обращать бессмертными только за самыми старшими. Опасная дорога увлекла его, вести из дома он узнавал с большим опозданием…

Младенец вскоре умер, его жена исчезла. Тот разговор с супругой оказался последним, те её слова о невозможности любви – последними, обращёнными к нему.

Боль от утрат ушла скоро, её смыл поток новой – от новых потерь: в первые десятилетия carere morte бывают очень увлечены эмоциями и мечтами смертных! Но едкий вкус последних слов жены, вкус яда, сохранился через века. Сначала они жгли как вода из Источника, сейчас их прикосновения были подобны пламени крохотной свечки…

"Бессмертные забывают. Лишь Бездна помнит всё".

"Однажды пламя погаснет", – Дэви с грустью подумал о временах, когда это воспоминание станет безвкусным. Несмотря на всю боль, которую оно несло, Владыка не хотел с ним расставаться.

"Инициация Избранного отнимет у меня его вкус, – отметил он. – Для эмоций смертного не будет места в вечности нового бога бессмертных".

– Я не буду торопиться, – сказал Дэви сам себе. – Пусть Избранный ходит неузнанным. Пусть Конор вьётся вокруг него. Пусть он вьётся, пока не свалится в пропасть! Дар – добыча, достойная львиных когтей, но сейчас никто из бессмертных не обладает подобными. Я же хочу еще немного побыть собой…Трусость? Даже лев на гербе Макты виляет собачьим хвостом.

Он покинул галерею, зная, что грядущим днём воспоминания вновь заменят ему все иные занятия.