Текст книги "Carere morte: Лишенные смерти (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 112 страниц)

Глава 7 Сказка о Даре

Теперь Мира точно знала, куда от солнца прячется ночь, с приближением весны всё более и более сдающая позиции: она уходит в чёрный замок Владыки вампиров у подножья одиноко стоящей высокой горы – Стража. Здесь царство Тьмы и логово Ночи. Темны и холодны все залы дворца: хозяин замка равнодушен к любимому людям свету и необходимому людям теплу. Владыка знает лишь одни тепло и свет – тепло и свет чужих жизней. Даже днём, когда солнце расцвечивает горы и леса вокруг яркими красками, древний замок остаётся чёрным пятном, тенью у подножия горы…

Сейчас Тьма царила и в замке, и за его пределами. Все окна в Зеркальной галерее были открыты, и вечерние звёзды заглядывали в жилище Владыки вампиров, отражались в бесчисленных зеркалах на стенах и осколках зеркал, которыми был усеян пол. Дэви стоял за спиной Миры, и она не видела его. Но оба отражались в десятках треснувших зеркал и сотнях осколков – искажённые, сломанные фигуры. Бездна смотрела из зеркал тысячами глаз, и Мира, холодно-спокойная внешне, внутри кричала от ужаса. Зачем Владыка захотел выслушать её доклад именно здесь, в страшной Зеркальной галерее? Или это начало пытки?!

– Мира, как ведутся поиски Избранного? – голос Владыки звучал, казалось, отовсюду.

– Мы проверили весь запад Короны, Господин. До сих пор нет никаких результатов. Никаких слухов, никаких подозрительных сообщений.

– Прежде чем Дар обретёт силу у нового владельца, может пройти много времени, – Мира опустила глаза к полу, но зеркала и взгляд Бездны были и там. – Вряд ли появятся какие-то слухи в ближайшее время. Но Избранный здесь. Обладатель Дара нужен мне, и нужен до того, как он поймёт, кто он есть, и какая сила ему служит. Продолжайте поиски.

– Да, Господин.

– Хорошо, – небрежно заметил Дэви. – Теперь поговорим о тебе, – новый его тон не сулил ничего хорошего, тёмные глаза блеснули ярче звёзд, отражавшихся в том же зеркале. – Почему ты до сих пор не вернула себе свой дом?

– Я… не понимаю, Господин? – переспросила Мира, хотя она уже прекрасно поняла, о чём пойдёт речь.

– Дом Вако сейчас принадлежит не тебе, точнее, не одной тебе. Ты живёшь там с людьми, смертными, с сестрой и её сыном, скрывая от них свою сущность. Это должно быть нелегко. Во имя чего такие жертвы? Убей их и верни себе дом знаменитых предков, – ровный, лишённый модуляций голос, и тон его не допускает возражений…

"Как трудно!"

– Прошу прощения, Господин. Когда я приехала в Карду, я ожидала найти дом пустым, и, встретив сестру, растерялась. Но обмануть Агату оказалось так легко… Я сама не ожидала, что…

– Я принял бы ответ, что ты не захотела проливать родную кровь, – холодная усмешка Владыки отразилась в десятках зеркал и сотнях осколков. – Многие бессмертные веками поддерживают свои дома и охраняют семьи родичей от вампиров-дикарей. Так carere morte приобщаются к вечности смертных, отражённой в детях, потомстве. Но тобою движет не привязанность к семье, не так ли? Я убью тебя, если ты солжёшь. Отвечай.

– Прошу прощения, Господин. Я жду, когда мальчик подрастёт. Я хочу инициировать его, когда он станет достаточно взрослым.

– Ингенс рассказала мне о необычайном внешнем сходстве этого мальчика с твоим первым любовником ещё вчера, – тихо перебил её вампир. Ярость только послышалась Мире в его шёпоте? – И ты, конечно же, помнишь, что мне нужна – без твоего прошлого?

Мира смело глянула в зеркало прямо перед собой. Тусклую поверхность его давно затянула паутина трещин: какой-то вампир в нём однажды увидел своё чудовищное отражение, и, не выдержав силы мёртвого взгляда, гладкое стекло разбилось. Теперь зеркало могло отражать лишь мозаичные силуэты, собранные из осколков. Но где-то там, на тонкой плёнке в зеркальных глубинах, навеки остался тот последний образ. Чудовищный зверь. Вампирша видела эту тень за спиной отражения Дэви.

– Разве новый carere morte не будет угоден Бездне, Господин? – дрожащим, слабым голосом вопросила она. – Если он или сестра раскроют мою тайну раньше времени, я убью их.

Владыка молчал. Зеркала вдруг потемнели, теперь они отражали только ночь и остроглазые колючие звёзды. Когда тишина стала невыносимой, Мира обернулась. Поворачиваясь, она неосторожно задела зеркало краем платья, и лёгкого касания ему оказалось достаточно: осколки с печальным шелестом пролились на пол.

За её спиной не было никого. В Зеркальной галерее она была одна. Когда Дэви успел уйти? – или его и не было здесь, и Мира клялась сейчас Ночи, звёздам, своему отражению?

"Пустоте. Бездне…"

Один из бесчисленных, безмолвных слуг Владыки проводил её знакомым тайным ходом. Длинный тоннель, начинающийся у основания западной стены выходил далеко за пределы "Тени Стража". Отсюда замок действительно казался чёрным пятном, тенью у подножия горы. И это была опасная тень! Она таилась за спиной неприступного Стража, выжидая. Однажды, когда солнце навсегда скатится с небосвода, она разрастётся, поглотит и Стража, своего хозяина, и всё северное кольцо гор, а потом – и весь мир…

Скоро она была дома.

Мира плотно закрыла входную дверь, прижалась к ней спиной и стояла так минут пять, ожидая, когда прекратится дрожь. Страх не отпускал её всё время беседы с Владыкой. Это он, вечный страх вампиров, стоял за её спиной, следил из зеркал тысячами глаз…

"Понимаешь ли ты, дура, что была на волосок от смерти? О чём ты только думала! Неужели ты надеялась, что Владыка не узнает? Первый же гонец Оскара доложил Дэви, что дом Вако не пустует! А Селена? Ох уж эта Селена!"

Мерно тикали часы. Тускло светила лампада, и ещё одна – в зеркале… Опять зеркало! Мира взглянула на этот маленький огонёк – отражение, и унявшаяся было дрожь вернулась. Бездна была и здесь. Мира привела её с собой из замка Дэви.

"Если Винсент или Агата раскроют мою тайну раньше времени, я убью их", – помни об этом, carere morte! Ты поклялась в этом Бездне. Эту клятву ты обязана будешь выполнить, – зачем она вновь и вновь повторяет себе это? Словно убеждает, словно сомневается… Что такое странное блеснуло в дальнем зеркале галереи, когда она говорила эти слова? Надежда: "Пусть мне не придётся выполнить эту клятву?". Что за странный захлёбывающийся шёпот послышался ей в шорохе пыли и осколков под ногами: – "Пусть они останутся слепы?"

"Потому что я не смогу их убить".

– Ты вернулась, – ласковый голос Агаты вернул её в реальность. – Я как раз собиралась тебя попросить…

Мира отступила от двери. Она робко, одними губами улыбнулась и тут же потупилась, изображая печальную и больную от раскаяния девушку.

Агата спустилась со второго этажа. Она куталась в шаль – в доме было холодно, но, рассмотрев сестру, такую маленькую, грустную и бледную, обняла её и набросила тёплую шаль ей на плечи.

– Ты опять выходила без пальто, – пожурила она. – Тебе нельзя простужаться, помнишь? Ты всегда плохо переносила жар.

– О чём ты хотела меня попросить? – торопливо прервала её Мира.

– Будь добра, поднимись наверх, расскажи племяннику сказку. Винсент не желает засыпать, пока не услышит от тебя новую историю.

– Да, дети меня любят, – иронически заметила Мира.

"Интересно, что ты придумаешь, когда наступит лето, и ты по двадцать часов в сутки будешь просиживать в своей душной келье с закрытыми ставнями? Или попросишь заказать тебе новый гроб?"

Мальчик не спал, ждал её. Сидя в кровати, сам пытался читать какую-то книжку, хмурил брови, водил пальцем по строчкам, тихонько шептал слова.

– Добрый вечер, солнышко, – поздоровалась Мира. – Давай сюда книжку, в ней шрифт мелкий…

– Я уже хорошо читаю? – спросил мальчик, и, как обычно, Мира опустила глаза, едва встретившись с ним взглядом.

– Да, хвастунишка! – она отобрала у него книгу, перелистав её, нахмурилась. – Но где ты стащил эту? Внизу, в библиотеке? Тебе мало твоих книжек?

– Они неинтересные, – пожаловался Винсент и обезоруживающе улыбнулся. В который раз Мира поймала себя на мысли: "Они с Агатой слишком балуют ребёнка", в который раз пообещала себе быть с мальчиком построже, в который раз тут же забыла это обещание.

– Мама мне сказала, ты не хочешь ложиться спать. В чём дело? – строгий голос ей не удавался. Может быть, потому, что Мира знала причину ежевечернего непослушания: её племянник очень боялся вампиров – чудовищ из древних сказок. С тех пор, как нянька напугала его рассказом о том, что всех, кто не засыпает до полуночи, съедают злобные чудовища-вампиры, мальчик боялся засыпать один и тем больше нервничал, чем больше стрелки часов стремились наверх. Засыпало балованное дитя, только слушая очередную сказку. Когда у Агаты, по её собственному признанию, запас сказок закончился, настал черёд Миры.

И ей не было в тягость это занятие. Она быстро подружилась с Винсентом. Очаровательный малыш! Они играли в прятки в огромном старом доме с множеством пустующих комнат, днём, если только ночь не выдавалась особенно утомительной и вампирша была сыта, она учила его читать, и её сказки нравились Винсенту больше, чем мамины…

– Рассказать тебе сказку? – улыбнулась Мира, глядя в ночь за окном: грядущая охота, поиски Дара были где-то в неизмеримой дали.

– Сегодня я не хочу сказку, – заявил племянник, не глядя на неё, зарывшись головой в подушку – он стеснялся недостойного единственного мужчины в семье страха. – Все сказки – неправда.

Выдержав театральную паузу, вампирша заявила:

– Хорошо. Есть одна история… Некоторые верят, что это – самая правдивая правда и никакая не сказка. Но ты должен закрыть глаза. Я прослежу, чтобы никто чужой сюда не пришёл.

И она начала, тихонько посмеиваясь про себя, когда вспоминала серьёзного Владыку:

– Эта история из тех историй без начала и конца, что начинаются давным-давно, так давно, что и начала их не вспомнить и тянутся, тянутся… так долго, что и конца их не разглядеть. А, поскольку рассказывают её уже очень-очень давно и всякий раз по-разному, правду, пожалуй, никто и не знает. Кроме Луны и Солнца. Они видели, как всё было, они рассказали эту историю мне, я расскажу сейчас тебе, ты потом ещё кому-то, а те другим… И, может быть, когда весь мир наконец-то узнает правду, эта история завершится, и тогда люди станут рассказывать её от самого настоящего начала до самого правдивого конца.

Длинное вступление Винсента не смутило. Закрывать глаза и засыпать он и не подумал. Мальчик внимательно слушал, уже околдованный сказкой, уже живущий ею, в ней.

Мира сделала ещё одну долгую паузу. Правдивая история! Может, рассказав, она сама поверит в эту чушь?

– Учти, это история про вампиров, – сообщила она мальчику, – если боишься, я не буду рассказывать.

– Нет, говори, – тихо, но требовательно сказал Винсент, уже не улыбаясь. Он отчаянно боялся.

– Итак… Давным-давно один смертный человек возмечтал о вечности, и его мечта открыла Бездне дорогу в мир. Чёрный колдун вознамерился помочь ему, но своими чарами лишь призвал в мир великое зло – первого вампира, лишённого смерти. Сердца и души людей стали любимой пищей вампира, он пожирал одно сердце за другим, одну душу за другой – и не насыщался. Чужие жизни дарили ему бессмертие и возможность разговаривать с вечностью. Он убивал без жалости одних и обращал вампирами других, тех, к чьему сердцу чувствовал сродство. Так страшное проклятие расползалось по свету.

Говорят, что первым вампиром был Макта Вастус, Четвёртый Владыка Карды…

"Четвёртый Владыка Карды Макта Вастус получил прозвище "Вампир" – вспомнила она первую справку об этом странном господине, которую получила в детстве из "Исторических очерков" Деворо. – Этот мудрый правитель был великим провидцем, и его законотворческая деятельность снискала ему славу, которая не померкнет в веках… Но ужасны иные деяния этого Господина над господами: жестокое подавление малейшего инакомыслия, "Суд по крови", – выдумка исключительно изощрённого в злодействах ума, наконец, необъяснимое с позиции здравого рассудка истребление – иного слова не подобрать – многих знатнейших фамилий древней столицы: многие ветви древа Арденсов пресеклись в правление Макты… – Всё это дало обильную пищу для нелепых, но леденящих кровь сравнений Вастуса с зубастым чудовищем из сказки…".

Он, Старейший из вампиров, ходил когда-то теми же улицами, где сейчас бегаешь ты, – продолжила Мира, увлечённо. – Улица Прэсто, самая широкая, где театр и бульвар, древняя дорога Виндекса, близ которой стоит наш дом – они берут начало оттуда, из старого города, где три века назад безраздельно властвовал Он. Впрочем, ненасытная Бездна владела тогда не всеми его подданными, и кое-кто из людей нашёл в себе силы встать у Неё на пути. Эти отважные герои стали первыми охотниками на вампиров. Они уничтожали вампиров без страха, но чувствовали то же отчаяние, что и все жители Карды: победить проклятие, изгнать всю тьму, накрывшую их край, они не могли. Но ты не бойся: это проклятие не вечно, и количество добра в мире равно количеству зла.

Она исподтишка глянула на племянника: "Нет, не спит. Всматривается в ночь широко открытыми глазами…"

– В тот час, когда первый человек вкусил крови и стал вампиром, к людям пришёл великий дар. Сей Дар бы дан лишь одному человеку, Избранному. И он один должен был остановить это проклятие, победить это зло и закрыть Бездне дорогу в мир…

Эти слова зазвенели, эхом отдаваясь в голове. Память вновь уносила её через короткий тёмный тоннель – в прошлое. И это прошлое казалось ярче, материальнее тусклой, тонкой как паутинка действительности.

…Мира затворила дверь, весёлые голоса и смех друзей в гостиной сразу же отдалились. Она сняла шерстяное домашнее платье и, оставшись в одной сорочке, распустила волосы.

Алан не спал. Он сидел на ковре у камина и неотрывно глядел на пламя. Что ж, и Мира устроилась рядом, склонила голову ему на плечо.

– Селена Ингенс считает меня сестрой, – поделилась она. – Она только что сказала, что у нас с ней одна бессмертная кровь. Ты обратил её?

– Не помню, – Алан едва повёл плечами, следя за трепещущими зубцами пламени. – Прошлый Январский бал? Да, наверное… Впрочем, не знаю!

Вампирша содрогнулась:

– Мне не нравится эта Ингенс.

– Мне тоже, – бесстрастно сказал Алан. – Ходит за мной хвостиком, словно рабыня. Но я ей – не хозяин!

Мира улыбнулась:

– А Кларисса сегодня сказала мне, что однажды я стану хозяйкой, представляешь? – Это не развеяло странной апатии друга, но она продолжила. – Да, пройдёт лет тридцать, и у меня достанет сил. Сделаю себе рабов, сотню-другую: убью, выпью всю жизнь, а потом подниму проклятием своей крови. Будет целая армия одинаковых кукол. Они пойдут, куда я прикажу, сделают, что я прикажу, скажут, что я прошепчу за них. Я смогу смотреть их глазами и слышать их ушами! Стану сильнейшей, войду в число старейших…

– Ты была у Клариссы? – Алан вёл рукой над пламенем, кончиками пальцев повторяя все движения его ярких язычков. – У Пророчицы? Что ещё она говорила?

– Это неважно, – вдруг сникла Мира.

– Скажи…

– Не скажу!

– Тогда я прочитаю сам, – также равнодушно.

– Я спросила про Бездну, про вечность, про то, возможен ли для нас обратный путь… – Мира оборвалась.

"И про… нас с тобой".

– Что она сказала?

– Какая-то чушь, – Мира натянуто засмеялась и протянула руку к огню. – Услышав об "обратном пути" пророчица посоветовала мне войти в сказку.

– Ага, – обронил Алан и замолчал, загадочно глядя на пламя. И теперь подруга не удержалась, начала его тормошить:

– Ты не удивился? Ты знаешь, о какой сказке она говорила?

– Сказка о Даре.

– Расскажи…

– Тётя? – недовольно протянул Винсент.

Она нехотя вынырнула в реальность, но тут же успокоилась, увидев знакомые (те же самые!) серые глаза.

– Вот, я уже заснула, – она улыбнулась через силу, – а ты не спишь… Избранный обладатель чудесной силы должен был уничтожить проклятие, исцелив Первого вампира, вернув ему его потерянную жизнь.

Ей вдруг представился Фредерик Фидес: взгляд, пронзающий насквозь, высвечивающий самую суть, прикосновение, подобное удару молнии – чуждая, странная сила, невиданная мощь…

– Дар позволил ему видеть, кто из окружающих его породнился с вампирами, – сухо, морщась от той давней боли, сообщила вампирша. – Но, увидев это, Избранный не захотел принять своей миссии. Ужаснувшись разгулу тьмы, он отдалился от дел и прожил всю жизнь отшельником, не пользуясь чудесным Даром.

– Почему?

– Ну… Наверное, он испугался вампиров. Их ведь многие боятся… Когда же Избранный умер, Дар покинул его и начал своё путешествие по свету. Он выбирал одного смертного из многих и сопровождал всю жизнь. Но ни один из Избранных им не понял своей великой миссии и не исполнил великой мечты людей Карды, цитадели вампиров.

– Все они, увидев проклятие, отворачивались?

– Что? – Мира вздрогнула от нового, неожиданно заданного вопроса. – Да, должно быть, так и было. Дар продолжал путешествовать. Вампиры же во все времена боялись людей, избранных Даром, и не могли к ним подступиться: солнечная кровь не возвращала им жизнь, лишь забирала их силы.

– Как это: "возвращала жизнь"? – вновь звонкий голос.

"Он и не думает засыпать!"

– Для вампиров нет смерти, малыш. Их так и называют: сarere morte – лишённые смерти. Но для них нет и жизни… Отказываясь от одного, они лишаются и другого. Поэтому никогда не отказывайся от завтрака, даже от нелюбимой каши – вдруг ты не получишь вкусного обеда? Останешься голодным… очень голодным!

– Я видел: ты ночью гуляешь по крышам, как кошка…

"Как "мышка"! Нужно быть осторожней…"

– Это тебе приснилось. И ещё приснится… Засыпай, закрывай глазки… Скоро полночь! – Мира позволила себе это напоминание, хотя нервному ребёнку напоминать об этом строго запрещалось. В конце концов, группа уже полчаса ожидает её!

– Я сплю, – кристально честно, как все дети, сказал Винсент, пропустив мимо ушей близость полуночи, – ты только рассказывай дальше.

– А сказка уже почти кончилась. Путешествия Дара продолжались до тех пор, пока очередной его обладатель не пожелал стать вампиром, одним из детей и рабов Бездны. Сам Владыка вампиров посвятил его, отдав ему всю свою силу. Так родился Великий вампир, и великий Дар стал проклятым. Много тьмы принёс в мир Великий вампир, но однажды с первым лучом солнца он рассыпался в прах, и Дар вновь стал свободен. Он гуляет по свету, носимый ветром, до сих пор. За столетия он устал и почти погас. Если б нашёлся человек, способный пробудить его! Позволив Дару разгореться, он смог бы победить проклятие. Его Дар закрыл бы Бездне двери в этот мир, а все вампиры исцелились и получили свои души назад. Только до сих пор Дар не находит истинного своего владельца, и нет перевеса ни на стороне охотников, ни на стороне вампиров. И среди нас сейчас ходит один, избранный древней силой, вовсе не догадываясь о своём Даре… – Мира замолчала.

– Я давно знаю эту сказку, – задумчиво сказал Винсент, по-прежнему глядя в темноту широко открытыми глазами. – Я видел её во сне…

– …До сих пор Дар не находит истинного своего владельца, и нет перевеса ни на стороне охотников, ни на стороне вампиров. И, может быть, среди нас сейчас ходит один, избранный древней силой, вовсе не догадываясь о своём Даре… Вот и вся сказка, – закончил Алан. – Красивая легенда. Несбыточная мечта carere morte! Думаю, это её имела в виду Кларисса.

– А ты веришь в эту сказку?

– Я не знаю.

– Ты обижен.

– Ничуть. Что Кларисса сказала про нас с тобой?

Мира вздохнула. Невозможно! Он читает её мысли.

– Кларисса предрекла тебе скорую смерть. Но не обращай внимания на её слова! Просто она тебя не любит.

– От чего же я умру?

– Она сказала, ты, как все дикари, сам ищешь смерти.

– А ты?

Мира светло улыбнулась.

– Я сказала: если мы погибнем, то погибнем вместе. У нас одна на двоих вечность.

– Правда? Ты так и сказала? – равнодушно обронил Алан и замолчал надолго. Притихла и Мира, ласково поглаживая его волосы. В соседней комнате Эрик выпроваживал гостей с востока столицы, и баронесса Ингенс заливисто смеялась, не подчиняясь ему.

Рука Алана вдруг скользнула в самое пламя…

– Ты что?! – испугалась подруга.

– Не больно, – неестественно спокойно сказал вампир и испытующе поглядел на неё. – Иди сюда, ко мне.

И Мира вложила свою ладонь в его. Действительно, вовсе не больно… Пламя потрескивало, лаская кожу.

– Довольно, пожалуй, – решил Алан через минуту. Его взгляд потух, огонь очага отражался в светло-серых глазах, как в стекле. Вампир долго, со странным, каким-то рассеянным изумлением рассматривал свою ладонь, пальцы без следов ожога. – Скучно. Завтра развлечёмся. В Сатуре…

Вампирша неподвижно сидела на кровати, дожидаясь. Наконец, светлые, пронзительные глаза мальчика закрылись. «Взглянет он на меня лет через пятнадцать, и я вновь пойду за ним на край света», – подумала Мира. Дыхание ребёнка стало ровным и глубоким.

Она задула свечу, уже взялась за ручку двери, чтобы выйти из комнаты, когда услышала всё тот же звонкий голос:

– А как пробудить этот Дар? Что сделать, чтобы он проснулся?

Мира обернулась.

– Я не знаю точно, солнышко. Первый Избранный не захотел воспользоваться Даром, и это позволило проклятию распространиться по свету. Наверное, новому Избранному надо просто захотеть. Говорят, посвящение в охотники также может пробудить его. И ещё… Знаешь, есть одно заклинание. Правда, оно из другой сказки, но, я думаю, подойдёт.

– Расскажи!

Вампирша улыбнулась, скользнула обратно.

– Пройди по тонкому лучу, – напевала она. – Потом – по светлому мечу. Умойся звёздным дождём… Оденься грозным огнём! – мальчик закрыл глаза, и она тихонько поправила его одеяло, хотя в этом не было необходимости. – Там, на мосту, над рекой, текущей вспять… Я буду тебя ждать.

Она вновь отступила к двери, и Винсент тут же попросил, не открывая глаз:

– Расскажи ещё сказку…

"Нет уж, всему есть предел! Несносный ребёнок, балованное дитя!"

– Не бойся, сегодня вампиры не придут, – пообещала Мира, вглядываясь в ночь за окном: где там злая, уставшая "группа поиска Дара"? – Я их не пущу.

– Я не боюсь вампиров, – еле слышно, он наконец-то засыпал. – А где сейчас этот Дар?

– Этого я тоже не знаю, солнышко. Спи до утра.

Ровно в полночь вампирша вышла из дома. Настало время её первой, главной, вечной жизни.

Все пятеро бросились выполнять задание Владыки с похвальным рвением. Поначалу на правах старшей Мира взяла руководство группой на себя. Алиса Тэрре подчинилась легко, Селена возненавидела, но подчинилась. Но скоро Гектор Долус – последний пятый член их группы, прибывший из столицы, начал оспаривать её лидерство. Избранный между тем оставался невидимкой, и паникер Патрик Фульге уже задавался вопросом, как их накажет Владыка, если Дар не будет найден.

Они проверяли людскую кровь на цвет и вкус, ночью входя в дома к спящим. Несколько раз вампиры, сделав один глоток, не сдерживались и, выпивали жизнь, приятную на вкус, полностью… Тогда обеспокоенный Владыка приказал им ограничиться проверкой одной капли крови – и лишь на цвет.

Сегодня они стояли перед большим трёхэтажным многоквартирным домом на западной окраине Короны, сдающимся внаём. Селена оценивающе оглядывала громаду здания.

– Люблю такие дома, – улыбаясь, сказала она, – никто им не хозяин, и нам можно легко входить без приглашения.

– Последний дом на этой улице, – удовлетворённо сказал Гектор.

– Отлично, – без эмоций отметила Мира и обратилась к Селене, – ваш черёд, баронесса!

– Да, сам чёрт не разберёт, кто хозяин этого дома, – сказал Патрик. – Но что мы будем делать, когда доберёмся до особняков, Мира?

– Защиту дома можно обойти. Если у тебя достаточно силы, барьер проходим, – фыркнула вампирша. – Это не Покров Ордена! А с ним я в Карде не сталкивалась ни разу.

– Церковь Микаэля, – напомнил Гектор.

– Покров церкви Микаэля была снят однажды, – закрывшись длинными, почти белыми волосами, Селена загадочно улыбалась. – Владыкой вампиров.

– Советую начать, Ингенс, – скучающе заметил Гектор.

Селена, неслышно преобразившись, взлетела к верхнему этажу дома, где Алиса уже открывала ей окно.

– Мне неясно, – снова начал Патрик, – Владыка говорил, что Фидес желал стать бессмертным. Но кто согласится осуществить эту инициацию?

Мира равнодушно пожала плечами, а Гектор заинтересовался:

– К чему ты клонишь?

– Седьмой Бал вампиров! Владыка вампиров, Улисс Алитер, инициировал тогда обладающего этим Даром. И тот забрал всё бессмертие Алитера до капли! Владыка погиб! Кто сейчас был бы согласен пожертвовать своим бессмертием?

– А ты разве не готов? – хохотнул Гектор.

– Пара ночей в Зеркальной галерее, наедине с Бездной, и ты будешь согласен на что угодно, – себе под нос пробормотала Мира.

Патрик помолчал, но скоро опять встревожился:

– А мы успеем до рассвета?

– Если ты поможешь дамам, – проворчала утомленная вампирша.

Патрик оскалился в ответ. Звериная хищная ухмылка на миг придала чёткость, определённость, резкость ещё неясным чертам совсем юного лица, и через пару секунд крылатая тень проскользнула в открытое окно.

– Ты не голодна? – спросил Гектор. – Такие дома дают лёгкую добычу.

– Я предпочитаю добычу, за которой нужно побегать.

– Предпочитаешь страх в качестве аперитива?

– Да… – протянула она. – Впрочем, как и многие.

– Теперь я понимаю, почему Владыка так ценит фамилию Вако! – Мира скромно приняла этот комплимент. – Кстати, ты уже проверила своё "родовое гнездо"?

– Разумеется, – сухо сказала вампирша.

Они неспешно прогуливались по улице, между светлых пятен фонарей. Заметно погрустневшая Мира исподтишка поглядывала на Гектора. Немногословный вампир и через два месяца знакомства оставался для неё полнейшей загадкой, хотя своей серьёзностью молодой человек понравился ей с первого взгляда. В его густую каштановую гриву волос Мире порой хотелось зарыться пальцами, но всякий раз, взглянув в лживые, неприятного желтоватого цвета глаза вампира, она отступала.

Мира знала, что Гектор был обращён приблизительно в одно время с нею. По слухам он не брезговал делами со смертными и Низшими и был своим для многих банд Карды. Дэви хорошо принял его: молодому вампиру много раз удавалось расправляться со слугами Ордена, а для Владыки это служило знаком пробуждения истинной силы бессмертного. Гектор Долус не был похож на carere morte. И после обращения природная смуглость осталась при нём, а крупные черты лица не приобрели завлекающую мягкость. Маленькая Мира едва доставала ему до груди. Она совсем терялась и казалась смешно суетливой на фоне этого обманчиво медлительного атлета.

– Как ты думаешь, зачем Владыке так нужен Дар? – тихо спросил Долус, наклонившись к ней с высоты своего немалого роста. – Зачем эти нелепые поиски?

Мира улыбнулась:

– Обзаведясь новым Великим, Дэви и столицу отвоюет у Ордена. Калькары этого ждут. Великому не страшны ни серебро, ни святая вода, ни ритуалы охотников.

– Тогда что же он не искал Дар прежде?

– Дар сам выдал себя. Дэви говорил, Фидесом кто-то хотел пообедать и обратился в истлевший труп. Владыка просто решил воспользоваться случаем.

– Ему вовсе не нужна столица. Я не знаю, зачем ему был нужен Фидес… Но вижу, что сейчас он торопится, – Гектор прищурился, оценивая, стоит ли говорить дальше, но продолжил, – Владыка торопится, потому что боится…

– Кого же?

– Конора, я полагаю…

– Конор всего лишь Низший.

– Им, Низшим, через полвека будет принадлежать мир, – резко сказал Гектор. – Им – не нам!

– Владыке не понравились бы эти твои слова, Долус.

– Владыке? Великому Александру Дэви! Только благодаря Конору ему удалось заполучить Фидеса… Низшие умеют лишать человека сил, не выпивая его кровь, вовсе не прикасаясь к нему, если человек слаб и позволяет делать это. Это Конор по приказу Владыки обессилил Фидеса! Несчастный вообразил, что он при смерти, осталось только направить его мысль в нужном направлении. А ты думала, Фидес сам пришёл к нему?

– Откуда ты так хорошо знаешь Низших?

– Мои родители – Низшие, – Гектор резко развернулся, и Мира была вынуждена столь же быстро последовать за ним. – Низшим мог бы до сих пор быть и я, но… я не сумел удержаться на грани.

– Вот как… А Владыка знает?

– Это неважно. Мы говорим не об этом! Сейчас Дэви боится Конора. Я думаю, Конор надеется увести наше сокровище из-под носа у Владыки. Поэтому Дэви и торопит нас, чтобы мы нашли Дар первыми.

– Увести? Больше похоже на "уничтожить". Селена обвиняла Конора в том, что он помог умереть последнему Избранному.

– Тот Избранный принадлежал Дэви, а Конору нужен собственный. И Дэви ему уступит… Высшие давно уступают! Будущее принадлежит Низшим.

– Сильные чары, слабая чувствительность к солнцу… – старая песня о преимуществе Низших. Их преимущества недолговечны. Все Низшие раньше или позже поднимутся до Высших. Вечность на всех одна и Бездна на всех одна.

Гектор не казался убеждённым:

– Даже это название: "Низшие"! Кто его придумал? Владыка! Я сам был Низшим и помню, как меня задевало это определение. Но потом я понял: в нём не презрение, в нём страх… Дэви пытается сделать из Низших рабов, но у него вот уже несколько десятилетий ничего не выходит. Время слишком изменилось. Новое время – время Низших, свободных от проклятия Бездны.

– Низшие не свободны, они… смешны. Они кичатся незнанием проклятия carere morte, как будто так будет всегда. Но незнание проклятия от проклятия не освобождает!

– Есть единицы среди Высших, обладающие действительно могучей силой: Владыка, старейшие… Но кто мы с тобой? Мы с тобой быстро уступим Низшим если нужно будет, допустим, подчинить себе улицу, – всё также уверенно парировал Гектор. – Почему ты уводишь разговор в сторону?

– Я не считаю этот разговор нужным, – мягко сказала Мира. – Но, напоследок: зачем ты завёл его со мной? Не боишься, что я расскажу Владыке о твоих соображениях?

– Ты не расскажешь, – он улыбнулся. – Зачем тебе это? Я нужен тебе как компаньон. Считай мои слова дружеским предостережением: пришла пора задуматься, с кем придётся проводить вечность.

– Играющие против Господина проигрывают. Гектор, ты играешь с огнём. Не зли его.

– Ты тоже.

Мира словно натолкнулась на невидимую стену; они остановились.

– О чём ты? – три слова – три кусочка льда повисли в звенящем морозном воздухе.

– Ты соврала насчёт проверки своих любимых смертных, – усмехнулся Гектор. – Ты не умеешь лгать. Учись – это ещё одно дружеское предостережение.

Вскоре Алиса и Селена закончили работу. С ними дом покинул и Патрик. Все трое, сытые и довольные, устроили в небе некий импровизированный танец. Ещё одна ночь поисков Дара подходила к концу.

– Родители уехали на юг на две недели. Мой дом в столице пустует. Могу я отлучиться в Дону на это время? – попросила Селена.

– Отдыхай, – милостиво разрешила Мира.