Текст книги "Елка и терн. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

 
Все в очередной раз испепелили Буздюка взглядами.
 

– Атаку я лично не видела. Что еще я могу рассказать?

– полагаю, больше ничего, – согласился ведун. – Так что мы можем отпустить вас всех. Политику предлагаю обсудить в тесном кругу. Ваши величества, наши уважаемые гости из моря, мы с магистром Теодорусом – и хватит.

Ребята было возмутились. А я и не подумала настаивать. Политика – дело скучное. Пока они обсудят кто куда, когда, послы, посольства, проблемы…

Лучше уж сходить на кухню и выпросить у Аддера кусок пирога. Или пряника. Он сегодня собирался печь настоящие эльфийские пряники.

 
Вкусно – язык проглотишь.
 
 
 

Коротенький эпилог. Или – вместо пролога

Мы всей компанией сидели в саду дворца. Я, Лерг, Лютик, Эвин, Березка (со строгим предупреждением не выпендриваться), оба принца, Лери, да что там, мы даже Аддера умудрились вытащить из кухни. И он согласился посидеть с нами. Так что вся компания наслаждалась отменным друидским кадри, пряниками, пирогами и плюшками.

Настроение достигло того градуса, когда болтаешь абсолютно ни о чем, мир вокруг кажется прекрасным и удивительным, а душа просит музыки. Так что Эвин притащил гитару и начал наигрывать что‑то из народно‑гвардского. Получалось неплохо.

 
А я щурилась, жмурилась и ужасно хотела спать. Видимо, откат пошел.
Но когда в беседку зашел пепельно‑серый от усталости Тёрн со телохранители беседа оборвалась. Бедолаг пустили за стол, налили по здоровущей кружке кадри и подсунули поближе тарелки.
Несколько минут раздавались только чавканье и хруст.
Потом я все‑таки не выдержала.
 

– До чего договорились?

– До хороших вещей, – просто сказал Тёрн. – Через несколько дней мы все уезжаем в Элварион. Вместе с посольством сиренид. Я хочу, чтобы они жили и у нас. Или хотя бы гостили.

– Интересно, а им шоколад понравится? – задумалась я.

– Может и понравиться. Пока нам надо будет долго искать точки соприкосновения, – элвар выглядел задумчивым. – Они ведь не такие, как мы. По‑другому думают. Действуют. Живут. Для нас гройн – страшное чудовище. Для них – домашняя зверушка. Но хорошо уже то, что океаны теперь станут более безопасными. Нам морские глубины все равно не нужны. А им – сплошное удовольствие.

– А что еще решили кроме как пустить их на проживание в море?

– Еще разбирались с пиратами и ренегатами.

– И до чего разобрались? – не отставал Лютик.

Тёрн несколько секунд помолчал, но потом покосился на принцев – и понял, Лери все равно все вытянет из Ирдана. А что знает она – будем знать и мы. И раскололся.

– Если по пунктам, пиратов отправят на общественно‑принудительные работы. Будут восстанавливать все разрушенное. Да и рудники еще остались.

– Кстати, – прищелкнула пальцами Березка, – пока я не забыла! Гном Вердер – помните такого, и все его шахтеры передают вам приветы и благодарности. Они все здоровы. И благополучно выписаны вчера по домам.

– И замечательно. Все равно шахту надо будет восстанавливать, – припечатал Ирдан. – А лучше Вердера ее никто не знает.

– Вот‑вот. Там и пираты пригодятся.

– А ренегаты? – мне стало интересно.

– Ренегатов отправляют завтра в Универ. Там проведут обряд 'заточения магии'. Не у всех. У нескольких. А тех, кто получше возьмут учиться. Ваш директор сможет вправить им мозги, – пожал плечами Тёрн.

– А что насчет Буздюка?

Еще бы Эвин не спросил. У него к Буздюку такая нежная любоффф… из разряда 'пасть порву, моргалы выколю, рога поотшибаю…'.

– а Буздюка завтра казнят. На главной пристани, – просто ответил Тёрн.

– Это как? – теперь стало интересно и мне.

– с особым цинизмом. Парализуют – и живьем скормят гройнам. Ваш Ведун сказал, что за Сансана с ним и не такое надо сделать.

Жалеть Буздюка не стал никто. Может еще и глистов жалеть начать!? Существа‑то одной породы!

– Надо будет сходить, – буркнул Эвин.

– Ну приходи в королевскую ложу, – пригласил его Тардон.

– Зачем?

– А я там тоже буду присутствовать. Нашел‑таки отец государственное дело, которым я займусь с удовольствием. С огромным удовольствием погляжу, как из Буздюка сделают шашлыка.

– Лучше б ты с удовольствием экономикой занялся, – проворчал Ирдан.

 
Тар подмигнул ему.
 

– А на то у нас твоя невеста есть. Через какое‑то время она всю экономику потянет. В качестве ревизора.

– Свою найди и нагружай, – огрызнулся Ирдан. – А у нас тут еще медовый круг предусмотрен.

Лери покраснела и улыбнулась. Вообще, как я заметила, ребята постепенно начинали симпатизировать друг другу. Глядишь, через пару кругов вообще споются – и будут у Тара хорошие помощники и советчики. Потому что слово 'власть' вызывает и у Лери и у Ирдана одинаковую реакцию. А именно: 'Нет! Без меня! Не хочу! И не дождетесь!!!'.

– Если хотите – приезжайте в Элварион, – пригласил их Тёрн. – Отдохнете у нас, расслабитесь…

– Мы подумаем, – решил Ирдан.

– Кстати, а те уроды, которые чуть меня не убили? – спохватился Тардон.

 
Тёрн зашипел сквозь клыки.
 

– а с ними очень плохо. Они умерли.

– Так это же хорошо! Туда им и дорога! – не поняла я.

– Плохо то, что они были элварскими полукровками – это раз! Заклятыми на верность магией крови – это два. И сами убили себя. Это три. Нравится? – огрызнулся Тёрн.

 
Не нравилось. Решительно.
 

– А больше там таких не было?

– Нет. А корабль, на котором был неизвестный маг, помощник Буздюка – или скорее это Буздюк был его помощником, был потоплен гройном. Теперь концов не найдешь. И даже след магии не считаешь.

 
Я вздохнула.
Плохо.
Кто же был этот загадочный (от слова – гад, гад и еще раз ГАД!!!) буздючий напарник? От Буздюка удалось добиться немногого. Он и сам точно не знал ни лица, ни имени. Да и зачем? Помогает – и прекрасно. Пару раз Буздюк пытался завести речь о более близком знакомстве. Но получал решительный отпор в комплексе с угрозой разрыва всяких отношений – и отвязывался.
Одним словом – у нас где‑то бродит неизвестный враг.
– а еще Буздюк говорил, что этому типу нужен Элварион. И Сандан собирался оказать помощь в нападении на мою страну, – добил Тёрн. – Мало того, шахта была личной инициативой этого мага. Буздюк говорит, того аж трясло при упоминании твоего лично имени. Как ты думаешь, кому ты так насолила?
Думать? Да я все отлично знала. И Тёрн тоже догадывался.
И предположение у нас было одно на двоих.
– Вот‑вот. Тот самый неизвестный.
– Поймать бы его… за хвост! И допросить! С продолжительными поисками пятого угла в подвалах КГБ.
– Будем ловить. А пока будь поосторожнее.
Я пожала плечами. Я же боевой маг. Как тут будешь?
 

– Ребята, очнитесь, – помахал перед моим лицом рукой Лерг. – Вернитесь на землю.

– Устал я как собака от всех этих совещаний, – вздохнул элвар. – Сил моих больше нету. Ни на что. Я просто выключаюсь! Ребята, быть королем – это кошмар.

– Ничего. Вот наплодишь парочку отпрысков, коронуешь того, кто поумнее – и возьмешь отпуск, – 'утешила' я. Элвара явственно передернуло.

– Хоть ты‑то не начинай? И так на меня давят, что надо жениться и размножаться.

– А ты не хочешь?

– Не хочу.

– Ну и ладно, – подмигнула я. – Споешь нам?

Тёрн на минуту задумался, а потом взял гитару у Эвина и пробежался пальцами по струнам.

– что ж не спеть. Спою.

 
И уже только для меня.
– Хорошо, малыш. Сегодня ты имеешь право на капризы. А я выберу песню. Она очень старая, и написана одним из предков нашего народа. Говорят, что он был влюблен в одну из Основателей Универа. И никак не мог решиться признаться. Вот и… Я тут приблизительно перевел на язык людей…
Струны жалобно застонали, запели, заплакали.
 
 
– Погасли свечи на столе, погасли свечи
Опять приблизился ко мне печальный вечер
Ему не надо говорить, совсем не надо
Я просто рядом быть хочу… с тобою рядом…
Плывут в сирени небеса, плывут спокойно
И разве может быть сейчас кому‑то больно,
И разве кто‑то может в этот вечер плакать,
И разве можно в этот вечер чувства прятать?
В бокалах плещется вино – пурпурным цветом,
А за окном бушует яростное лето
И я люблю, тебя люблю, моя отрада,
И быть всегда с тобой хочу, с тобою рядом.
Уходит солнце на покой… уходит тихо
Мурлычут кошки на ковре… гоняя лихо…
И нет дороги в этот дом любому горю
Ведь этот вечер навсегда теперь со мною…
Люблю тебя, люблю навек, уходит лето…
Бросает солнце на окно осколки света
Но не уходят никуда любовь и вера…
Я верю в счастье на земле… я в счастье верю…
Погасли свечи на столе, погасли свечи
Опять приблизился ко мне печальный вечер
Тебе не надо говорить, ведь это песня
Я рядом быть с тобой хочу… навечно вместе…
 
 
Я слушала старую песню – и потихоньку сама уплывала в сон. Все ведь так и было…. Давно? Сейчас? Со мной? А, неважно…
И летний вечер, и вино в бокале, и конфеты на столе… и солнце, бросающее искры через стекло, но не резко, а так, чуть‑чуть, словно оттеняя спокойный полусумрак в комнате.
И мне было хорошо и уютно. Все закончилось. Мы опять вырвались из лап у смерти. Пару дней мы еще отдохнем тут, пока не восстановимся после боя – и отправимся в Элварион. Все четверо. Я, Лерг, Лютик, Эвин…
Так и не удалось Тёрну отдохнуть на море…
Кажется, это была последняя связная мысль в моей бедной усталой голове.
Я уснула, не дослушав песню.
И кажется, услышала тихое:
 

– Надо отнести нашу воительницу в кровать…

– Да уж. Ей тяжело пришлось…

Теплые сильные руки, нежно обнимающие меня. И мягкую пушистую кровать, пахнущую свежестью и фиалками.

 
И нежный поцелуй сквозь сон…
Какой поцелуй?
Наверное, это навеяла песня.
Хочу в Элварион…
 
 
 
 
 
 
 

Корни зла или Вперед в прошлое

Часть 1. Дела давно минувших дней

Глава 1. Экзамен на влюбленность

 
Стою в коридоре, листаю книгу, жду зачета. Рутина, однако.
Последние два года у меня не жизнь, а сплошные серые будни.
После буздючьей истории уже прошло два года. Страх сказать. И эти года прошли примерно по одному сценарию. Все тихо, спокойно и мирно. Ни войн, ни революций. Директор шутит, это все потому, что меня постоянно отправляют на практику к сиренидам. А из‑под океана я никого достать не могу. Я не возражаю. Сиредниды – лапочки и душки. С их общественным устройством жить рядом – одно наслаждение. Бездельников там просто не водится. Зато они в любой момент готовы изучать что‑то новое. А я всегда готова учиться у них.
Чему?
Да всему?
Вот в магии разума, они нас далеко за пояс заткнули. Конечно, до Тёрна им как мне отсюда до Кариема, но на прикладном уровне они просто виртуозы. И Директор это оценил.
Так что последние два года часть занятий по магии разума, проходит в океане. Мы только радуемся. Я – так точно. У меня теперь и там куча друзей с непроизносимыми именами. Жаль только, Директор не отправляет меня на практику в Элварион. Только на каникулы. Поэтому нам с Тёрном приходится изворачиваться. Вот сдам зачеты пораньше – и рвану к нему в гости на пару дней.
А для этого… учить! И еще раз учить!
Я перелистнула страницу книги.
 

– Ёлочка, тебе письмо.

 
Лори величаво вплыла через стену.
 

– От кого?

– От Тёрна.

– Твою скумбрию! Это ж надо так угадать!

Письмо пришло в самый неподходящий момент. Как раз перед зачетом по теории междумировой телепортации. Собственно, это было даже не письмо. Это был просто конверт из обычной белой бумаги. И внутри – обычная еловая веточка. И еще два слова, написанные знакомой рукой: "Срочно. Тёрн". Я повертела конверт в руках. Потом машинально сунула в карман мантии. Вспомнила наш разговор перед отъездом.

 
– Ёлка, я буду ждать тебя летом, после практики.
– Я обязательно прилечу, ты же знаешь.
– Я буду очень ждать.
Тёрн на секунду замолчал, и я внимательно посмотрела на него.
– Что случилось? Ты в последнее время сам не свой. Я же вижу!
– Ты научилась читать мои мысли?
– Нет. Но ты в последнее время ужасно рассеян. И я видела, как ты поступил с Клаверэном.
– Наверное, я просто разозлился. – попытался отговориться элвар. – Плохое настроение бывает у всех.
– Ты? – Я искренне расхохоталась. – Чушь! Клаверэн предан тебе. Я скорее поверю, что Лорри съест меня на обед, чем в то, что ты станешь срывать злость на своем друге!
– Ты и правда хорошо меня знаешь.
– Ты же мой друг.
Тёрн колебался еще несколько секунд, но потом все‑таки покачал головой.
– Ёлка, я не могу сейчас рассказать тебе всего. Ты действительно считаешь меня своим другом?
– Ты знаешь это не хуже меня! – возмутилась я.
– Хорошо. Тогда обещай приехать, как только я пришлю тебе вызов. В тот же день телепортируйся ко мне. Прошу тебя.
Я не колебалась.
– Я приеду, даже если придется сражаться со всеми драконами планеты.
– Даже если придется стравить одних драконов с другими, – кисло улыбнулся элвар. – Сама знаешь, три драконьих семьи за тебя в огонь и в воду.
– Знаю, – я поправила белый плащ из драконьей кожи – последний из подарочков от Лилии. Родив в законном браке двоих детей, драконочка линяла по три раза в год.
– Я пришлю тебе письмо.
– Пришли еловую веточку, и я приеду даже из другого мира.
– Не говори мне о другом мире! – неожиданно взорвался Тёрн.
Я постаралась скрыть свое изумление. Он вообще не любил, когда я рассказывала о России, но такой взрыв я наблюдала впервые. К чему бы это, как не к войне с Турцией?
– Ты точно не хочешь рассказать мне, в чем дело?
Тёрн с видимым усилием закрыл глаза. Через несколько секунд его лицо стало абсолютно спокойным, и я завистливо вздохнула. Ну и самоконтроль. Хотя чего еще можно ждать от телепата?
– Я пришлю тебе еловую веточку. Обещай приехать в тот же день.
– Клянусь.
– До встречи.
– До встречи.
Этот разговор насторожил меня. Что‑то было не так. Неправильно. Что могло вывести из себя невозмутимого, да что невозмутимого – непрошибаемого никакими невзгодами Тёрна!? Настолько вывести, чтобы он стал орать на Клаверэна. Я случайно проходила мимо (правда, случайно!) и услышала, всего несколько слов из их разговора, но каких!
– Какой Тьмы вы так поступаете со мной!? Я – король! Или вы считаете, что у меня нет ни чувств, ни сердца?! – голос Тёрна дрожал от плохо скрытого бешенства. Или он дошел до такой стадии, когда держать себя в руках уже не было сил.
– Мой король, – голос Клаверэна был нарочито спокоен и холоден. – У вас есть определенные обязательства перед державой. Даже, несмотря на эту ведьму…
– Ёлка – мой единственный друг. – Теперь и голос Тёрна стал ледяным. Но я вздрогнула. Если королевское бешенство обещало только смертную казнь, то ТАКОЙ голос обещал гораздо больше боли и ужаса. – Не втягивай ее сюда.
Кажется, Клаверэн почувствовал то же, что и я. Но не сдался. Голос его немного дрожал, но элвар прочно стоял на своем.
– Не буду. Но вы обязаны это сделать! Обязаны!
– Это мы еще посмотрим!
Дальше я уже ничего не слышала. Ушла прочь. Это не мое дело. Если Тёрн пожелает, он сам все мне
расскажет. Главный принцип моей дружбы – не лезть в дела друга без его разрешения. И точка. Но Тёрн ничего не говорил об этом разговоре. Промолчал. И я не настаивала. Захочет – сам расскажет. И никак иначе. Тогда я и приду на помощь. А сейчас почему‑то стало страшно. Я никогда не была сильна в предчувствии, но сейчас у меня заболело что‑то глубоко внутри. И я покрепче сжала руки, стараясь избавиться от этой дрожи.
Книга отлетела в сторону и Лорри ловко подхватила ее. И улетучилась.
Ну и правильно. Перед смертью не надышишься. А зачет будет уже через десять минут. Если Виктор не опоздает.
Ой!
 

– О чем ты думаешь? – поинтересовался Кан, обнимая меня за плечи.

Подкрался, гад! Вот заряжу по нему в следующий раз заклинанием, чтобы поумнел! Между прочим после Буздючьей истории, директор в обязательно порядке приказал всем магам носить три амулета. Проверку на яд – амулет в виде кольца начинал светиться и теплеть, если его владелец отравлен. Амулет первого удара, защищающий от всего – но только пять секунд. Кто бы на тебя не бросился. Нечисть. Или другой маг – но пять секунд тебе гарантированы. И сигнал бедствия. То есть своего рода сотовый телефон с ограниченными функциями. Если маг погибал, последние тридцать секунд его жизни отправлялись в кристалл памяти в Универе. И их можно было проглядеть. Стоили они дороже чугунного моста. Но Универ пошел на это. Все артефакторы пол‑года сидели над амулетами, а заряжали их вообще все УМы по очереди. И правильно. Сколько тогда магов погибло из‑за мерзкого Буздюка! А с амулетами есть хотя бы слабый шанс, что такое не повторится.

– Неважно, – я дернула плечом, сбрасывая его руку.

– Об этом элваре, я угадал? – рука вернулась на прежнее место.

– Пошел ты к черту! Я могу думать хоть об элваре, хоть о Милотанском принце, – но тебя это не касается! Ясно? – рука опять отлетела в сторону.

– Ёлка, ты же знаешь, что я тебя люблю! – Кан сделал еще одну попытку приобнять меня.

Да что ж это такое!? Никаких нервов не хватит! А еще говорят, что без любви жить нельзя и любовь – это яд! Хотя второе‑то правильно, Кан, со своими пылкими чувствами, отравлял мне жизнь не хуже крысомора.

– Я тебя не люблю. И не устаю повторять тебе это! Отвали!

Я сбросила руку приятеля и пошла в аудиторию. Нет, ну почему Кан не может быть таким же, как Тёрн? Вот уж с кем мне никогда не было так… неудобно! Элвар, как всегда, оказался прав. В конце прошлогоднего дождливеня Кан все‑таки признался мне в любви. Я честно ответила ему, что между нами может быть только дружба, но он не поверил. И Тёрн был тому не последней причиной. Наша с ним якобы любовь, которой никогда не было. Ну, как объяснить людям или не‑людям, что между нами ничего не было! Мало ли, что они там видят или думают! Мы просто хорошие друзья! И я не вижу ничего необычного в простом поцелуе в щеку в знак благодарности! И конечно я могу прошляться с Тёрном целую ночь. Как‑то раз мы удрали из дворца, чтобы посмотреть на комету. Комета появилась в строго рассчитанное время. К сожалению, под утро появились еще и элвары, которые разыскивали своего правителя. А мы как раз спали. Разумеется в обнимку. А что делать, если из всего постельного белья только два плаща? Между прочим, простуда – единственная болезнь, которая не лечится магическим путем! Жаль, что до элваров не дошел наш практицизм. Или дошел как‑то с другой ноги. Взгляды, обращенные ими в мою сторону, были не просто укоризненными. Я сперва согрелась под ними, а потом едва не загорелась. Тёрн потом сказал мне, что элвары считают меня его любовницей. Но каждый думает в меру своей испорченности! И тот же Клаверэн прямо сказал, что Тёрн и я – не просто друзья. Дурак! А ведь он хорошо нас знает!

Ну и пусть думают что хотят! Между нами ничего не было. Да и наверняка не будет. Последние пять лет я провожу в Элварионе все каникулы. Или телепортируюсь, или прилетаю на метле. Иногда Тёрн присылает за мной дракона, если кто‑нибудь из наших стражей границы не занят. А так бывает редко, потому что за последние пять лет на границе между Элварионом и Азермоном поселилось двадцать два дракона. Азермонские контрабандисты просто рыдают и бьются в истерике, султан заваливает моего приятеля нотами протеста, а элвар, нагло хлопая длинными ресницами, предлагает султану скидываться в фонд помощи драконам, чтобы те с голодухи на людей не бросались. Бедненькие, несчастненькие ящерки! Хотя правитель Азермона предпочитает более радикальные средства. Уже троих самоубийц с ядом поймали. И конечно есть не стали. Драконы чуют яд не хуже алхимиков, мне бы так научиться!

Зато в Элварионе как и прежде нет ни одного волшебника. Элвары говорят, что им просто не нужна человеческая магия. Любую нечисть, которая осмелится появиться в их владениях, просто изрубают в капусту. Болеть элвары тоже не болеют. Зараза к заразе не липнет. Остается погодная магия и садово‑огородная. Ну и все остальное, в том же духе, по мелочи. Для меня это семечки. Если честно, я просто наслаждаюсь своими каникулами. Элварион – отличное место, а Тёрн смотрит на меня, как на единственного друга, который в его присутствии не следит ни за речью, ни за мыслями. Как на постоянный источник смеха. Как на клоуна. Как на человека, с которым можно просто поболтать. Это довольно важно, ведь Тёрн – телепат высшего уровня, а может даже и еще выше, и говорить с ним, даже просто находиться в одном помещении очень сложно. Он очень страдает от одиночества, и я, по мере сил и возможностей, скрашиваю его жизнь. Но он точно не смотрит на меня, как на женщину. Я, в свою очередь, не желаю увязать по уши в любви, ревности, выяснениях отношений и прочем душевном мусоре. Я собираюсь стать хорошим магом. "Одно другому не мешает", – возразят мне люди. – "Можно быть хорошим магом и замужней женщиной". И подтвердят свою глупость.

Нет. Нельзя. Сколько знаю хороших магов‑женщин, столько знаю и о конце их карьеры. Стоит выйти замуж – и все, прощай карьера, да здравствуют пеленки. Но меня это не устраивает. Мне нравится свободная вольная жизнь. Это в мире техники я уже вышла бы замуж, а сейчас мне торопиться некуда. Даже наоборот. Есть женщины, у которых весь смысл жизни в доме и детях, есть, но я не из таких. Мне нужно перебеситься. Слишком бедна была на события моя жизнь в моем мире. Зато здесь всегда можно повеселиться! Пусть даже и за чужой счет. Все равно наши жертвы не протестуют…

А вот и наш преподаватель. Обычно зачеты мы сдаем в начале учебного года, но мне и еще троим ненормальным, разрешили сделать это сейчас. Почему? Потому что зачеты в этом мире сдаются немного по‑другому. Хочешь – зубри и сдавай вместе со всеми. Хочешь – по отдельности. Досрочно. Хоть в начале учебного года со всеми остальными экзаменами – твое дело. Выучил – сдал. И халява здесь не пройдет. Если я желаю сдать зачет досрочно, меня будут гонять по всему, вообще всему материалу по предмету. А иногда и по смежным дисциплинам. Так что учить приходится на совесть. При всем желании не забудешь. Я лично желала сдать теорию и практику межмировых перемещений пораньше. Почему? Не знаю. По предвидению у меня была четверка из жалости. Что‑то я могла предсказать, но на уровне цыганки с базара. Наугад – и пальцем в глаз. Чаще всего у меня были предчувствия, что надо сделать то‑то и то‑то. И я старалась сделать. Потом здоровее буду. А уж выучить теорию и практику межмировых перемещений?! Не вопрос! Там всего‑то шесть томов по пятьсот – семьсот листов каждый! Мелочи!

 
В аудиторию вошел преподаватель.
 

– Кто отвечает первым?

– Я! – тут же подскочила я с места. А чего тянуть, если все знаешь?

– Хорошо. Иди к доске, Ёлка. И напиши мне для начала коэффициент Лемарны.

Я машинально провела мелом по щеке, кивнула и остервенело принялась пачкать доску. Преподаватель мучил меня уже больше часа, когда по коридору разнесся голос директора.

 
– Где Ёлка!? Немедленно в мой кабинет!!!
Преподаватель остановил меня и улыбнулся.
 

– Ну, что ты натворила на этот раз?

Он принадлежал к тем немногим среди наших универских учителей, кто мог разговаривать со мной в таком тоне. Уж кому‑кому, но Виктору я не стала бы пакостить никогда в жизни. Он был фанатом, энтузиастом, истинно верующим адептом своего предмета. И знал все о магическом переходе между мирами. Все, что знала современная наука. Учебники, описывающие теорию межмировых переходов, были для него важнее десяти библий, а магические инструменты и кристаллы для обсчета и практических занятий – ценнее Святого Грааля. Еще он верил, что ВОРОТА есть проявление некоей закономерности, которую можно рассчитать и был ужасно рассеян. Его обожал весь Универ и мы не стали исключением.

Увидев, как Виктор входит в кабинет, растрепанный, с лягушкой на плече, в учительской мантии, которой явно вытирали доску и стирали чернила с парт, застегнутой криво и косо, я фыркнула, но смех прошел, как только Виктор схватил мел и принялся рассказывать о межмировых переходах. Сразу стало ясно, что у человека ВОРОТА – идея фикс.

Высшие силы, я просто не знаю, как это объяснить! В мире техники такое бывает ну очень редко. Виктор занимался не просто магией, он занимался по‑настоящему любимым делом, для которого подходил наилучшим образом. Энтузиазм брызгал из него, как шампанское из хорошо взболтанной бутылки – во все стороны. Он просто заражал людей своими идеями. Учиться у него было сплошным удовольствием. Дней десять я болела ВОРОТАМИ, я бредила ими по ночам, я с головой закопалась в литературу стотысячелетней давности. Потом болезнь прошла, но иногда возвращалась в более легкой форме, и я опять утыкалась в книги. То же самое происходило и со всеми остальными. При этом Виктор был рожден в мире техники, в России, примерно в те времена, когда правила Екатерина Вторая, жил в мире магии вот уже шестую сотню лет и жил в основном появлениями ВОРОТ, постоянно проверяя свои теории. Мы уважали его за то, что не понимали. А еще за то, что он никогда не говорил о том, чего не знал сам. В отличие от многих других учителей, Виктор давал лекции прямо из головы. И никогда не спрашивал ученика, если сам не мог дословно ответить на заданный им вопрос.

Простите мне мое лирическое отступление, но о таких как Виктор стоит писать, читать и говорить не меньше, чем о динозаврах. Потому что такие люди как он – это еще более редкое явление, чем живой плезиозавр на Красной площади.

– Ничего я не сделала, честное свинское, – поклялась я.

– Ладно. Не верю. Но предмет ты знаешь. "Отлично" я тебе так и так поставлю. Иди к директору, пока от его воплей Универ с крышей не расстался.

– Лайре!!!

– Да мне‑то за что!? Я справедливо оцениваю! Ты все, что я вам преподавал, и буду преподавать, знаешь на очень хорошем уровне. И оценку свою заслужила.

– Так вы же мне "отлично" ставите? Или все‑таки "хорошо"?

– Лучше всех предмет знаю только я. Но ты его знаешь на "отлично".

– Ню‑ню.

– И не хами старшим, а то лягушку натравлю!

– А я ее поцелую, и она превратится в прекрасного зеленого принца! И тут же помрет от разрыва сердца!

– Иди отсюда! Ведьма!

Я расплылась в довольной улыбке, кивнула и вылетела в коридор. Директор ждал меня в кабинете. Вид у него был мрачный, как при простуде, которая, кстати, ни одной магией не лечится.

– День добрый. Что случилось? – спросила я.

– ЧТО СЛУЧИЛОСЬ!? Это ты мне ответь, что случилось!? – гаркнул директор. У меня засвербело в ушах. И что я такого могла натворить? Восьмой день живу сущей монашкой, ни одной пакости, ни одной проделки! Кошмар! Я обязательно исправлюсь, если директор именно это имеет в виду.

– Читай!

Директор пихнул ко мне конверт. Ничего особенного. Бумага как бумага, печать Элвариона, я таких от Тёрна получила уже штук двадцать за время нашей дружбы. И писал явно сам Терн. Его почерк ни с чьим другим не спутаешь. Четкие уверенные буквы с легким наклоном влево, согласно правилам местной каллиграфии.

 
" Глубокоуважаемый директор Магического Универа,
Верховный Колдун Антел Герлей!
Прошу Вас отпустить одну из Ваших учениц, а именно ученицу девятого курса факультета Боевой и практической магии, некую Ель на сорок дней или более, в зависимости от обстоятельств, в Элварион, для разрешения очень важной проблемы. Также прошу Вас помочь ей с телепортацией до Элвариона в день получения моего письма. Деньги, согласно текущим расценкам, прилагаю. Заранее благодарен.
Эйверелл Эстреллан эн‑те‑Арриерра,
Верховный Правитель Элвариона."
Я прочитала этот шедевр дипломатической мысли и пожала плечами.
 

– Что скажешь? – осведомился директор.

– Ничего не понимаю. Зачем Тёрну эти глупости? Неужели вы меня так в Элварион не отпустили бы?

– Отпустил. Это, видимо, гарантия, что ты точно приедешь.

– А кто доставил письмо?

– Обычная королевская почта.

– А оно точно не подделка?

– Я проверил письмо на подлинность. И на три последних владельца.

Это заклинание я знала. Любой предмет может показать всех, кто им пользовался. Но если последнего владельца можно увидеть, почти не напрягаясь, то предпоследнего уже сложнее, а увидеть, например, всех, кто пользовался какой‑нибудь монеткой и вообще невозможно. Магии не хватит.

– И что?

– Письма, не конверта, а именно письма, касался только Эйверелл Эст…., короче, твой элвар. Золота тоже. И вот этого.

Директор пихнул в мою сторону лохматую веточку голубой ели. Я цапнула ее и осмотрела со всех сторон, словно надеялась что‑то увидеть. Не увидела. И воззрилась на директора.

– Это тоже было в конверте?

– Да.

– Вы меня сейчас отправите?

– Отправлю, – мрачно пообещал директор. – Что это за гербарий?

– Это мы так договорились. Если я срочно нужна.

– Понятно все с вами. Дети малые.

– Лучше дети малые, чем умники старые.

– Поговори мне еще! Вы‑то и в старости не поумнеете. – директор шутливо погрозил мне пальцем. Я отлично знала – он не обиделся. Была бы душа молода.

Может мы и дети. Хотя это справедливо только в отношении меня. Элвара никто бы ребенком не назвал. В его‑то почтенном возрасте. Кстати, об элварах…

– А сколько заплатили за мой наем?

– Двести сорок золотых.

– Не дожить мне до пенсии, это за что же такие деньги!?

Мое изумление было понятно. На двести сорок золотых семья из трех человек могла прожить год, не очень экономя. Это была моя стипендия за два года.

– А мои командировочные?

– Тридцать золотых.

Жизнь заиграла яркими цветами. Куплю себе новую шубку. А какие я позавчера сапожки видела…. Может еще успею до отъезда?

– Иди, собирайся, – прервал мои размышления директор. – Через час чтобы была здесь, как штык!

 
Меня ветром снесло за дверь.
Лорри уже ждала меня в моей комнате.
 

– Что случилось, Ёлка? Что ты опять натворила?

– Ничего. На этот раз виновата не я, а Тёрн. Ему зачем‑то понадобилось нанимать меня, как боевого мага, – объяснила я, запихивая в мешок смену одежды.

– Тебя? Как боевого мага? Странно.

– Я тоже считаю, что странно, – согласилась я. – А главное – зачем?

– Не знаю. Можно подумать, ты и так бы к нему не прилетела, без всяких наймов. Всего‑то лунный круг до практики остался! А там и каникулы рядом. Да и к сиренидам в гости он может напроситься. Они ему всегда рады. Не понимаю.

– То‑то и оно!

– А сколько заплатили?

– Двести сорок золотых.

– Это что же ты должна делать за такую сумму?

– Вот уж не знаю. А, правда – что? Последний раз столько платили магистру Великериусу за избавление целого города от двадцати пяти зомби. Деньги со всего города собирали…

– В Элварионе зомби не бывает, у них мертвых принято сжигать, – обрезала Лорри. – Разве что ВОРОТА. Но открытия новых ВОРОТ мы не зафиксировали, а то фиг бы ты зачет досрочно сдала.

Да, что есть, то есть. Стоило Виктору услышать про новые ВОРОТА – и он становился совершенно невменяем. С ним просто невозможно было говорить. Он никого не видел и не слышал. Значит не зомби и не ВОРОТА. А что тогда? Наверняка что‑нибудь зубодробительное. Как интересно…

 
В комнату влетел встрепанный Кан.
 

– Ёлка, ты с ума сошла?!

– Фильтруй базар! – обиделась я. – Что ты тут устраиваешь!?

 
Кан сбавил напор, но не слишком.
 

– Я только что узнал, что тебя нанял этот элвар! Он что – до летеня дотерпеть не мог?