Текст книги "Изнанка Истины (СИ)"

Автор книги: Евгения Алёхина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 51 страниц)

Увы, все мои последующие попытки нащупать брешь в защите твари оказались такими же неудачными. Мне удалось пару раз ударить в сочленения на ногах, в узкую незащищённую полосу, соединяющую голову с грудью, в борозду между «кольцами» и даже в раскрытую пасть – но толку было мало. Меч скользил, отлетал, пружинил, однако хоть сколь-нибудь весомых повреждений монстру не наносил.

Правда, и твари больше не удавалось меня достать: за это время я успел понять её движения, подладиться под них, чувствуя миг удара и в последний момент уклоняясь в сторону – так, что страшной силы атаки чудовища не достигали цели.

Мы кружили так ещё какое-то время. Тварь казалась неутомимой; я же понимал, что время против меня. Если бой будет продолжаться в таком духе, рано или поздно я совершу ошибку, и тварь этого момента не пропустит. Действовать надо было иначе…

Я улучил мгновение, когда монстр атаковал в очередной раз и, рывком разорвав дистанцию, бросился вправо к большой щербатой скале. Тварь подобного не ожидала, что собственно и дало мне возможность выиграть так необходимый крохотный кусочек времени: нагнав меня в один прыжок, чудовище вцепилось в гранитный уступ в сажени над землёй, на котором только что стояла моя нога. В бешенстве заскрежетав жвалами, монстр подскочил вверх, насколько хватило сил, потом поднялся, опираясь на хвост, вытянулся во всю длину…  Лапы задвигались, заскребли по камню…  Но я был уже высоко, упиваясь возможностью перевести дух и заодно придумать, как быть дальше.

Увы, паршивая тварь, оказалось, тоже имела кое-какие мысли на этот счёт. Поднявшись пару раз на хвосте и сообразив, что меня теперь так просто не достать, она не стала продолжать бесплодные попытки, вспомнив, что неподалёку есть более лёгкая добыча…

Голова с уродливой нашлёпкой повернулась назад…  Я взвыл сквозь зубы: эльфийкин «отвлекающий манёвр» выдал её с потрохами.

… Безымянный и все его демоны!!!

Тварь оставила в покое камни, развернулась и со всех ног ломанулась в направлении колдуньи ровно в тот момент, когда я, оттолкнувшись, как сумел, от выбоин в скале, давших мне временное убежище, чудовищно неловко хлопнулся прямо ей на холку.

Если б не меч, который крепко застрял между пластинами панциря, я, должно быть, скатился бы сразу. А так…  Тварь подскочила на месте, сжалась, изогнулась всем телом, распрямилась в струну – но сбросить меня на землю не смогла. Меня швыряло из стороны в сторону, словно тряпку на ветру, но меч я держал крепко. И всё равно, надолго меня не хватило бы; меч уже начал освобождаться из случайного плена, но перед тем, как упасть под ноги чудовищу, я, высвободив левую руку, в каком-то безумном порыве рванул из крепления нож…

Моего времени хватило ровно на два удара, пересекших тонкие стебельки, на которых держались глаза. Клинок выскочил из панциря и я полетел вниз…  Ослепшая тварь в бешенстве взвилась во весь рост на хвосте, засучила в воздухе лапами, однако, не найдя опоры, утратила равновесие и грохнулась на спину.

И вот тут я наконец заметил…

В том месте, где заканчивался панцирь, защищавший грудь, и откуда начиналось блеклое студнеподобное брюхо, пульсировало нечто, едва прикрытое тонкой розовой кожицей. Та самая «брешь» в защите, которую я так долго и тщетно искал.

Сердце?

Или нет?

… В любом случае, раздумывать было некогда. Второго шанса у меня не было. Я вскочил на ноги и, перепрыгнув через бьющий по земле шипастый хвост, взлетел на живот извивающейся на снегу твари, что всеми силами рвалась перевернуться обратно. Парировав несколько мощных, но не прицельных ударов лапами, я в три прыжка добрался до нагрудника, широко размахнулся и всадил клинок прямо в центр пульсирующего комка…

Тело твари сотрясла судорога. Я едва успел соскочить на землю, перепрыгнув через огромную голову, когда монстр свернулся клубком, корчась в предсмертных конвульсиях. Наконец, тварь вытянулась в последний раз, дёрнулась и затихла.

Я медленно поднялся во весь рост. Меня пошатывало. Только сейчас я в полной мере ощутил, как безумно устал во время этой схватки. Левый рукав рубашки был насквозь мокрый и я, скосив на него глаза, увидел, что он весь пропитан кровью. Память услужливо подсказала, что задето предплечье, но с этим ещё можно было подождать…  Я подошёл к распростёртой на снегу твари, убедился, что она действительно мертва. Поднял голову, уловив движение вдали в кустах – на поляну выбиралась эльфийка.

Я кивнул ей, махнул рукой – опасности больше не было. И склонился над убитой тварью, потянув на себя торчащий из смертельной раны меч…

… Громкий женский крик, разорвавший воцарившуюся на поляне гулкую тишину, был для меня полной неожиданностью. Но тело, к счастью, среагировало сразу. Я кувыркнулся в сугроб прямо через тушу монстра, содрогнувшуюся через мгновение в зареве яркой вспышки…

Следующая шаровая молния с треском пронеслась чуть выше, войдя в самую гущу ёлок вдалеке за моей спиной; полыхнул пожар, на какое-то время озаривший всё вокруг рыжеватым светом. Он позволил мне чётко разглядеть на левом, дальнем конце поляны человеческую фигуру в развевающейся хламиде, протягивавшую в мою сторону руки. На кончиках пальцев стремительно набирал силу новый искрящийся разряд…

Оттолкнувшись от туши, я приподнялся на локтях, прежде чем снова рухнуть ничком. Мимо опять пронеслась молния, но тело убитой твари служило мне неплохой защитой. Тем не менее, то, что хотел, я увидел.

Вернее, увидел именно то, чего не хотел.

Тёмное пятно, размытые очертания человеческого силуэта…  Эльфа лежала в снегу лицом вниз в нескольких шагах от своего покинутого укрытия. Жива ли, мертва – я не знал…

Т-тень Безымянного!…

Более дурацкого положения нельзя было и придумать.

… А Светлые Братья оказались куда расторопнее, чем я ожидал! Выследить нас с эльфийкой и пробраться нашим путём, дождаться, пока уничтожим тварь, а затем взять нас «тёпленькими», без свидетелей и помех…  Рано, эх, рано я сбросил их со счетов!…

Я лежал, тесно прижавшись к боку мёртвого монстра, и, лихорадочно соображая, как выкрутиться, пытался распознать бьющие в меня заклятья.

Брат Витин держался на значительном расстоянии и ближе не подходил, щедро швыряя в меня молнию за молнией. Неуклюжий, бесхарактерный глупец на поверку действительно оказался магом, и каким магом!…  Огромные огненные шары он творил без видимых усилий, с такой лёгкостью, словно стряхивал с пальцев крошечные искры, способные не более чем поджечь курительную трубку…

Впрочем, он довольно быстро сообразил, что действует безуспешно, и сменил тактику. В воздухе пыхнуло жаром – последовал порыв «пламенного шторма», стоически принятый «моим» чудовищем на брюхо; за ним, судя по ветвистому сполоху, бабахнул «благословенный огонь»…  У Витина пока не получалось меня достать, но в то же время и я был напрочь лишён малейшей возможности двинуться с места, даже не мог поднять головы.

Вот когда мне по-настоящему пригодился бы мой арсенал! Да что там – хотя бы плащ и мои метательные «шершни»…  Но – увы: всё это лежало сейчас в кустах бесполезным грузом, куда ближе к атакующему меня колдуну, чем ко мне, и помочь мне не могло никак.

Я рассчитывал, что колдун, пытаясь добраться до меня, двинется в сторону, поменяет угол атаки – в ответ и я получил бы шанс засечь его и использовать Кольца, хоть против истинной магии их возможности и были смешными. Однако Брат Витин, изощряясь в различных заклятьях без устали, но и без особого толку, словно прирос к своему месту.

И я, наконец, понял, почему.

Шквал огня вдруг прекратился, как по мановению руки. Я сгруппировался, приказывая Кольцам: «Слепящая вспышка!», но, уловив сзади стремительно мелькнувшую тень, резко откинулся на спину, закрываясь мечом от сокрушительного удара сверху.

Едва-едва успел…  Мой клинок скрестился со вторым, не уступающим ему ни в качестве, ни в мощи. Я не ошибся, распознав тогда в Брате Дейарисе бойца…  Зверочеловек навис надо мной всем своим недюжинным весом, навалился на клинок изо всех сил. Моё раненое предплечье медленно повело вниз. Я поймал его взгляд – взгляд, которым он уже чествовал мою смерть.

И прикрыл глаза.

Вспышка, которую я не отменял, шарахнула прямо в оскаленную звериную морду…

С глухим рыком, переходящим в скулёж, Дейарис отлетел назад, прижимая к глазам ладони. Я вскочил на ноги, размахнулся мечом…  и кувырком полетел в противоположную сторону. Шаровая молния, едва не опалив мне лицо, стремительно промчалась мимо…

Демоны!!!

Собрав все силы, я рванулся к Дейарису, удивительно быстро пришедшему в себя, стараясь оказаться к нему как можно ближе. В этом был мой единственный шанс. Витин не мог использовать боевую магию, не рискуя навредить псоглавцу. И вправду, молний и иже с ними больше не было. Не было, пока мне удавалось держать Дейариса на расстоянии клинка…

Мы кружили по поляне, со скрежетом рубясь, нанося друг другу град ударов, парируя и уворачиваясь. При этом я понимал, что положение у меня – хуже некуда. Дейарис был бойцом, действительно неплохим бойцом – но не более…  Даже в нынешней ситуации, раненый и порядком измотанный, я бы смог закончить этот бой в считанные мгновения, если бы…  Если бы полностью отдался бою, а не кружил, изворачивался, принимал навязанные мне правила игры, чтобы не приведи Тьма не разорвать дистанцию и не позволить псоглавцу вынудить меня развернуться к Витину спиной.

Младший Жрец к этому времени тоже понял, что ему не так просто будет заполучить вожделенную победу. Это явно взбесило его, заставив совершить несколько ошибок, при обычных условиях ставших бы для него роковыми…  Но Витин был начеку, и всякий раз молния или направленный пульсар заставляли меня очертя голову кидаться в сторону, не давая воспользоваться внезапно появившимся преимуществом.

И всё же развязка наступила. Пытаясь сломить меня очередной атакой, Дейарис отчасти пренебрёг защитой. Поднырнув под несущее смерть лезвие, свистнувшее над головой, я подставил клинок – и псоглавец, не удержав равновесия, сам напоролся грудью на мой меч. Я удержал оружие, принял последний причитающийся мне удар – полный безумного неверия взгляд гаснущих тёмных глаз, после чего Дейарис грузно сполз на землю, а я понял, что не успеваю…  ничего уже не успеваю…

Только поднять голову, встречая собственную смерть.

… Почему промешкал Брат Витин? В первый миг я не поверил тому, что увидел. Но вместо того чтобы тотчас испепелить меня на месте, Старший Жрец в изумлении таращился на меня, выкатив глаза и нелепо раскинув по сторонам руки. Через мгновение он пошатнулся…  и с тем же изумлённым лицом грузно рухнул прямо в снег там, где и стоял.

Между лопаток у него торчала рукоять моего лёгкого кинжала.

Глава 3
Шаг в сумерки

Шаэриэнн

Костёр был не магическим, а самым обыкновенным, разведённым с помощью огнива и кремня. С треском поедая охапку лесного валежника, он дымил от души – всё же ветки, дарящие ему жизнь, в основном были еловыми – но света и тепла давал достаточно, чтобы студёная, но безветренная зимняя ночь всё же отступила с этого крошечного кусочка леса, унося с собой вместе с холодом чувство времени и реальности.

Думать не хотелось – совершенно ни о чём. Я и не думала. Просто сидела, подобрав под себя ноги, на видавшем виды походном шерстяном одеяле и смотрела на пляску огненных искр, уносящихся в тёмную бесконечность. Мысли лишь причиняли боль, вновь и вновь возвращая меня к тому, что я теперь уже не в силах была изменить…

Тёмный силуэт неслышными шагами приблизился к костру с противоположной стороны. Замер над самым пламенем, затем медленно склонился к мерно покачивающемуся на деревянных распорках котелку с растопленным снегом. Неяркий свет тут же вступил в причудливое противоборство с мириадами танцующих теней, придавая человеку разительное сходство с вырубленным в камне изваянием…

… Во всей Долине, должно быть, больше тысячи изображений и скульптур Tearr'а-Созидателя – каждый художник и ваятель почитает за честь отдать дань Великому своим талантом. Но есть и статуя, изображающая Извечного Врага. Единственная…

Огромный Ashratt из чёрного гранита стоит, тяжело опираясь на воткнутый в землю двуручный меч, у самого входа в Рощу Священных Озёр – места, куда приносят для Первой Купели новорождённых младенцев, и где совершают ритуальное омовение тел ступивших на Вечные Дороги перед погребением их в крипты Созвездий…

«Зачем он здесь, Nimme-nai?…».  – я крепко сжала мамину руку, во все глаза разглядывая высокую широкоплечую фигуру в длинном плаще, ниспадающем почти до земли. Миндалевидные глаза с хищным прищуром, тяжёлый взгляд из-под густых «летящих» бровей…  Грива чёрных волос до плеч, высокие скулы, прямой чуть длинноватый нос, губы, сжатые в тонкую ниточку – идеально правильные черты пугали своей резкостью, отталкивали, и вместе с тем завораживали, не давая возможности отвести взгляд.

Мы торопились на церемонию Первой Купели моего двоюродного брата и немного опаздывали – маме пришлось потратить изрядное количество сил, чтобы наследница Созвездия Тёмного Пламени выглядела достойно своему положению, а не разбойницей с Вольных Окраин…  Однако я почувствовала, что она слегка замедлила шаг.

«Зачем?» – задумчиво повторила мама, вместе со мной глядя на увековеченное в камне Абсолютное Зло. – «Потому, моя дорогая, что живущие в Мире склонны забывать, как уязвимы бывают души – между моментом выбора своего Пути, когда приходят в этот мир подобно Evangerreill, твоему маленькому кузену, и мигом, когда отправляются в Вечность искать новые дороги…  Стоящий здесь – наша память. Наш вечный спутник, без устали ждущий, когда мы оступимся, чтобы с готовностью подставить плечо. И предостережение нам о том, чего будет стоить такая помощь…».

Я, запрокинув голову, с каким-то болезненным любопытством изучала каменное лицо, чувствуя, как порой замирает сердце в непонятном порыве.

«Боишься?» – мягко спросила мама.

Я помотала головой.

«Нет. Не понимаю…».

«Чего ты не понимаешь, дитя?»

«Мастер, сотворивший его, провинился? Был наказан?»

«О, нет, дитя…».  – мама взглянула на меня и легко улыбнулась. – «Это работа лучшего из мастеров и достойнейшего из сыновей нашего народа».

«Но зачем…  Как же он смог сделать…  это?? По доброй воле?!»

Церемония уже почти началась, но мама остановилась. Опустилась передо мной на корточки, обняла за плечи, заглянув мне в глаза.

«Ria, милая моя…  Ты ещё ребёнок. Девять зим – это очень, очень мало, чтобы понимать всё на свете. Пока просто запомни: Зло – такая же сторона нашей жизни, как и Добро, оно не менее сложно и многогранно. Его тоже следует пытаться понять – иначе ты не поймёшь и не увидишь Добра. Лишь постигнув, что есть Зло, ты сумеешь отличить его и только тогда в момент выбора станешь на правильную Дорогу. Ох, дитя…  Слишком сложно, правда? Но надеюсь, когда-нибудь ты всё же поймёшь, что я имела в виду».

Я прикрыла глаза. Потом, не удержавшись, по-детски зажмурилась, крепко-крепко…  И разлепила веки только тогда, когда услышала какое-то движение совсем рядом с собой.

Прямо перед моим носом оказалась дымящаяся кружка, прикрытая сверху большим сухарём. Поколебавшись мгновение, я молча приняла её, изо всех сил стараясь не коснуться держащей её ладони в чёрной перчатке. Ладонь тут же исчезла. Шаги чуть слышно заскрипели, отдаляясь, и смолкли снова за разделившим нас костром.

За минувшие два дня мы не перебросились, наверное, и дюжиной слов. Да и из этой хорошо, если дюжины десяток принадлежал ему – Чёрному. Он коротко приказывал: идём, едем, делаем привал – я подчинялась. Молча. Всё ведь и так было ясно.

Единственные слова, произнесённые мной с момента гибели чудовища и Светлых Жрецов, были вопросом. Причём, исключительно глупым – и, собственно, задавая его, я уже прекрасно знала, каков будет ответ…

«Отпустишь меня?»

… В душе он, должно быть, расхохотался. Или же просто оторопел от такой наглости. Внешне, однако, на лице не дрогнул ни один мускул – в проклятом Ордене великолепно убивают чувства, даже у собственных Псов…  Несколько мгновений Чёрный пристально смотрел на меня внимательным взглядом, а потом просто покачал головой, даже не тратясь на лишние слова…

Я бездумно сжала кружку в руках, едва не пролив чай себе на колени. Пить не хотелось, как и есть, но я всё же заставила себя отхлебнуть несколько глотков подкрашенной сухими травами воды и откусить от сухаря. Остаток хлеба я незаметно сунула в карман кожуха, сделав вид, что оглянулась на фырканье коня, стоящего неподалёку под деревьями. Пригодится. Очень надеюсь, что пригодится…  До ближайшего города в том направлении, куда мы ехали, было ещё не менее суток пути.

Я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю…  Хотя что, и как именно я это сделаю, пока не представляла. Я должна что-нибудь придумать – иначе я погибла…

Я украдкой взглянула сквозь пламя костра. Чёрный сидел на брошенном на землю плаще, опираясь на расчищенный от снега большой камень, и, закатав правый рукав куртки до плеча, менял повязку на раненой руке, то и дело придерживая моток бинта то локтем, то зубами.

Паршивая рана, весьма нехорошая…  Впридачу, похоже, ещё и заражена. Если бы не эликсиры, к которым Чёрный прикладывался всю дорогу, его бы уже вовсю лихорадило. Однако держался он при всём этом очень даже неплохо. Когда, ковыляя и шатаясь, мы покидали ту роковую поляну, на которой остались три тела в кольце сотворённой им агмарилловой защиты, он едва перетянул руку какой-то тряпкой, и словно бы о ней забыл – ну, по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление…

Вернувшись в деревенскую Церковь с первыми лучами солнца, он, вместо того, чтобы свалиться без сил, тщательно обыскал жреческую обитель – и, к слову сказать, не зря. На моих глазах был вскрыт хорошо замаскированный тайник в одной из стен. Там, перевязанная лентой, лежала пухлая стопка каких-то бумаг, бегло просмотренных Чёрным и перекочевавших в его вещмешок. Затем он отыскал Орб – шар размером в человеческую голову из проклятого агмарилла. Проверил что-то; не удержавшись, кивнул в ответ какой-то своей догадке, после чего активировал Орб сам – от близости столь сильной агмарилловой волшбы меня едва не стошнило…  Под конец он поднялся под крышу церквушки, где на чердаке находилась звонница с единственным колоколом. Собрав жителей, Чёрный сообщил им о том, что твари больше нет, «эльфийскую колдунью» он забирает с собой, а через несколько дней в деревню из Орденской Цитадели пожалуют его Братья, которые окончательно расставят все знаки над рунами, вновь откроют Церковь и привезут сюда новых Светлых Жрецов.

Подозреваю, что очень многих интересовало, как именно удалось убить монстра и что же произошло с Братьями Витином и Дейарисом – но никто, ни единая живая душа, так и не задала ему ни одного вопроса…

Мы выехали сразу же после того, как Чёрный запечатал храм с помощью замысловатого артефакта, приказав впустить исключительно тех, кто принадлежит к Ордену. Всё это время он, казалось, не думал о своей ране – только сменил в клочья изодранную рубашку на новую и второпях смешал себе во фляжке содержимое сразу нескольких флаконов из седельной сумки, время от времени отпивая оттуда по глотку. И только…  Неужели действительно ничего не чувствует?…

– Этот странный звук – там, на поляне…  – внезапно произнёс Чёрный тихо, вполголоса, не отрываясь от своего занятия. – Что это было?…  Как тебе удалось отвлечь тварь?

Я в этот момент как раз подносила к губам кружку, и едва не поперхнулась чаем – настолько не ожидала, что он заговорит…  Пауза изрядно затянулась, впрочем, он, возможно и не ждал ответа – во всяком случае, не переспрашивал, как будто действительно забыл обо мне и о своём вопросе.

– «Alleid Mearriaenna»…  – неожиданно для самой себя обронила я.

– «Клич Марены»? – так же негромко переспросил он.

Если он хотел меня удивить – ему это удалось.

– Ты…  говоришь на Rocca'lienquaa?? – я вытаращилась на Чёрного так, словно на моих глазах заговорил не он, а…  его конь.

– Совсем немного, – он на мгновение поднял глаза, в которых отразились пляшущие язычки пламени. – Достаточно для того, чтобы перевести фразу, но мало, чтобы понять её смысл.

– Mearriaenna была охотницей. И одной из лучших Говорящих-с-Лесом, если верить легенде…  – я отставила пустую кружку на одеяло. – Её Клич слышит каждое живое существо, находит в нём что-то знакомое. Этим приёмом нередко пользуются наши охотники, чтобы привлечь внимание животного. Или, напротив, отвлечь его. В ситуациях, подобных твоей…

– С нежитью тоже срабатывает? – поинтересовался Чёрный.

– Нет, – я покачала головой. – Только с живыми. Тварь отреагировала на меня потому, что кое-что от того самого живого существа в ней всё же осталось. Хотя после всего, что было, верится в это с трудом…

Чёрный молча кивнул, вновь сосредоточившись на мотке бинта. На какое-то время снова воцарилась тишина, прерываемая лишь треском горящего хвороста и шорохами леса, но я нутром чуяла, что она будет недолгой.

Как напророчила.

Чёрный закончил бинтовать, пошевелил рукой, проверил, хорошо ли закреплена повязка.

– Почему ты не попыталась сбежать?

Ashratt!…

Я опять не ожидала вопроса. Тем более – этого.

… Дура! Дремучая, непроходимая, безнадёжная дура!…

Разумеется! Когда Чёрный, оставив на снегу плащ и гору оружия, исчез в зарослях, отправляясь на бой, мне с трудом удалось скрыть ликование…  Бежать, бежать со всех ног, побыстрее и подальше! Мчаться обратно в лес, запутать следы, едва только Орденский Пёс и монстр займутся друг другом, когда его проклятым Кольцам будет уж точно не до меня!…

Но, едва на дальней стороне поляны шелохнулись ветки, выпуская такую маленькую в сравнении с чудищем фигуру с мечом, когда вскинулась и рванулась в атаку тварь – я забыла обо всём, буквально прикипев к своему смотровому «окошку»…

Он был без плаща. Ловкий, проворный – тяжёлый меч, идеально подогнанный под руку хозяина, порхал бабочкой, повинуясь его воле, нанося удар за ударом.

… Белая рубашка, тёмные волосы. Не дрался – танцевал…  И на мгновение я забыла, что это Каратель, враг. Перед глазами возник другой воин – моя боль, моя память, мои слёзы. Моя Судьба…

A'Kariaell…  Hermeanno-nai – Брат. Нас с тобою связывало не кровное родство, но кровь на поле брани: наша, пролитая, когда не щадя себя, защищали друг друга, и вражья – на лезвиях наших мечей.

Брат…  Ты был единственным, кого я могла бы так назвать – но назвала впервые, когда ты уже встал на Вечные Дороги, а я, волею причудливо изломанного Рока, вопреки всему святому в Мире осталась здесь.

Я глядела на бой человека с монстром – а видела тебя…  Сколько раз мне приходилось наблюдать за тем, как ловко ты владеешь клинком – на тренировке и в бою! Слёзы, то ли горькие, то ли радостные, застили мне глаза. Его меч казался твоим мечом, его удар – твоим ударом, его ошибка – твоей ошибкой…  И когда тварь, воспользовавшись твоим промедлением, готова была нанести гибельный удар, я вмешалась в поединок – как я могла не вмешаться?! – дав тебе возможность вырваться из ловушки и продолжать…

… «Клич Марены» отрезвил меня. И я едва не взвыла снова, в голос, когда поняла, что передо мной – не ты. Ты, Christaienn, Deanorr и Lu'Аvenn – погибли, от рук таких же, как тот, кого я только что приняла за тебя. Мгновение спустя я жалела, что отвлекла монстра…  Хотя, если бы, убив Чёрного, тварь решила заняться мной, вряд ли я покинула бы ту поляну.

Я схватила первые два ножа из тех, что не были окованы агмариллом. Сунула за пояс, выхватила из ножен кинжал и бросилась с холма в обратный путь, оставляя кипящее сражение за спиной. Но успела сделать только пару шагов…  Кустарник впереди меня расступился, пропуская ещё двоих молчаливых наблюдателей происходящего действа.

На лоснящейся роже Брата Витина застыла отвратительнейшая ухмылка. Дейарис же просто щерился, скаля зубы, как настоящий волк. Я замерла, где стояла, сжимая кинжал…  и уже понимая, что обречена. В руках Жрецов были посохи, и они недвусмысленно светились. А мой проклятый Ошейник в ответ начал сжиматься – медленно, Братья растягивали удовольствие, смыкая петлю…

Нож я бы всё равно не добросила – Дейарис был начеку. И в последний миг успела сделать то единственное, чего от меня не ожидали – развернулась и со всех ног ринулась назад, на поляну, увязая в снегу и ломая ветки. За мгновение до того, как колдовская петля сдавила мне горло, лишая сознания, я успела крикнуть, вложив в свой вопль все оставшиеся силы.

Чёрный справился с монстром. И услышал меня. Это было последнее, что я поняла, прежде чем жуткая боль скрутила меня и швырнула в омут беспамятства…

… Видимо, сочтя, что со мной уже всё решено, Жрецы, оставив Посохи без внимания, вплотную занялись Карателем. Но всё же мы с Сибиллой не зря столько времени бились над паршивым Ошейником. Кинжал в своей руке я ощутила едва ли не раньше, чем на самом деле пришла в себя. Сквозь мутную пелену в глазах я увидела широкую спину Старшего Жреца в двух десятках шагов. Всего в двух десятках…

Ненависть придала мне сил: даже если бы нас с Братом Витином разделяла добрая сотня шагов, думаю, я не промахнулась бы…

Каратель остался жив. А Жрецы получили, что должно. Но моя возможность сбежать и тем самым спасти собственную шкуру умерла вместе с ними…

– Почему ты не попыталась сбежать?

Я резко дёрнулась, отворачиваясь от костра. Рванула на себя одеяло – несчастная кружка, горестно звякнув, отлетела куда-то под куст…  Легла на бок, сворачиваясь клубком, поспешила накрыться с головой – хватит, поболтали!…  Я всё равно что-нибудь придумаю! Обязательно что-нибудь придумаю!…  У меня есть как минимум сутки на это…

Только не плакать! Не плакать, слышишь?! Не хватало…

Я больше не могла видеть Чёрного. Но чувствовала спиной, что он по-прежнему ждёт ответа. Натянула одеяло ещё выше и всё-таки не выдержала:

– Не твоё дело!!!

Больше вопросов не было.

Альтар

Деревенька Нижний Рогачик осталась в трёх днях пути, когда туманным по-зимнему недружелюбным утром мы с эльфой наконец покинули лес и вступили в обширные предместья Серого Рокстана, в беспорядке разбросанные по холмам.

… Маленький имперский форпост – один из множества построенных дедом нынешнего Императора, активно осваивавшим Полночь – практически сразу же превратился в большой процветающий город. Причин тому было две: прииски и торговля.

Кроме купцов и горняков существовали ещё солдаты – близость границы вынуждала наместника Рокстана содержать в крепости многочисленный гарнизон. И всё же подавляющее большинство населения было занято если не добычей на богатых окрестных месторождениях драгоценной дымчатой крошки, давшей название городку, то активными торговыми отношениями с гномами, чьи земли начинались сразу за Глухим Перевалом, к которому из города вёл прямой удобный тракт. У последних покупали оружие, руду, драгоценные камни; в ответ из Империи поставлялось зерно, мясо, вина и ткани – то, в чём всегда остро нуждались низкорослые оружейники.

Дед бывшего Первого Магистра всю жизнь трудился в копальнях, отцу же удалось выбиться в купцы. Как и почему Просперио связал свою судьбу с магией, а затем – и с Орденом, мне не было известно. В Ордене не было принято интересоваться чужим прошлым: я не спрашивал, а он не рассказывал. Однако, уйдя на покой, он вернулся сюда, обзавёлся домом, мало чем уступающим замку наместника, и с тех пор ни разу не покидал городской черты.

За все эти годы я бывал у него пару раз, оказываясь в здешних краях проездом, но вот приглашение от Магистра получил впервые. Впрочем, надо думать, компания, в которой я собираюсь прибыть к нему в гости, удивит старика не меньше, чем меня – его неожиданная просьба проведать…

Я хмыкнул, покосившись через плечо на эльфу, сидящую позади. Наткнулся на её взгляд – напряжённый, колючий. Впрочем, она тут же отвела глаза, постаравшись сделать вид, что разглядывает причудливой формы домишки на улице, по которой мы едем. Однако рука, которой ей приходилось поневоле обхватывать меня за пояс, всё-таки предательски дрогнула.

Ну-ну… Поди, думает, как убежать.

Пусть думает.

Тяжёлые подковы на копытах Рио вовсю цокали по каменной мостовой. Позади остался рынок и стройный ряд лавок, знаменующих конец квартала «середняков». Широкая улица, тщательно расчищенная от снега, вывела нас на площадь перед главной городской Церковью – величавым каменным строением, отделанным резьбой и замысловатой ковкой. Высоко в хмурое небо убегали два купола – белый с золотым навершием в виде Светоча, чёрный с алым пламенным языком.

Перед храмом было людно: служба только что началась. Из раскрытого Утреннего Портала доносилось многоголосое пение, которое подхватывали и люди, стекающиеся на площадь, мелодичным переливом звучали колокола…

Впрочем, нам нужно было не сюда. С противоположной стороны к площади примыкали дома самых знатных горожан, включая дворец наместника. Малость не доехав до него, я завернул Рио в «переулок», где наверняка могли без проблем разминуться сразу несколько роскошных карет – Магистр терпеть не мог шума и его дом находился во внутреннем ряду.

… Нет, ничего не изменилось. Всё та же громадина каменного забора щетинилась коваными зубцами, вырастающими из фигурных плит. Над забором высились круглые башни с окошками бойниц – правая библиотечная, в левой «небольшой» арсенал, вполне достаточный, чтобы вооружить до зубов с полсотни человек. Бронзовые львы, стерегущие массивную надвратную арку, по-прежнему скалили клыки в немом предостережении входящим: здесь умеют за себя постоять.

Впрочем, мне всегда казалось, что они улыбаются…

У самой арки я придержал Рио; мы спешились. Я коснулся было кольца, которое сжимала в зубах голова не то грифона, не то ещё какой химеры – но створки ворот, дрогнув, потянулись внутрь, не дожидаясь моего стука.

Привратник – дюжий детина со шрамом на щеке, полученным явно не в кабацкой пьяной драке – окинул нас внимательным взглядом и почтительно, но без подобострастия поинтересовался, что нам нужно. Я назвал себя, и он, взяв у меня повод Рио, прекрасно знающего, где можно показывать норов, а где не стоит, без лишних слов провёл нас по просторному двору к парадному входу в дом, где «сдал» с рук на руки открывшему дверь управителю.

Молчаливый слуга, внешностью и выправкой похожий на привратника, словно брат, принял у нас верхнюю одежду – мой плащ и видавший виды эльфийкин кожух, не выказав даже тени удивления таким странным гостям…  Просперио умел подбирать людей.

Зала, в которой нас попросили подождать хозяина, была обставлена скромно, но со вкусом. Никаких парчовых драпировок, кабаньих голов и оленьих рогов, так любимых подавляющим большинством имперской знати…  Лишь несколько тканых гобеленов со сценами битв, дорогие, но неброские шпалеры, пара мечей, кинжалов и лёгких дротиков на центральной стене. Посреди комнаты стоял большой круглый стол, окружённый стульями; под ним, положив голову на лапы, дремал лохматый чёрно-белый пёс размером с телёнка. На наше появление он никак не отреагировал – вероятно, потому, что нас провёл управитель, но его равнодушие определённо было напускным.