Текст книги "Изнанка Истины (СИ)"

Автор книги: Евгения Алёхина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 51 страниц)

– Ярош и Таргос, – услышал я за спиной негромкий голос псоглавца. – Или…  Jearosheann и Tearr – говоря на другом языке.

– Tearr?! – не своим голосом произнесла Шаэриэнн.

– Таргос? – одновременно вырвалось у меня.

– Именно, – подтвердил Ранамон. – Что вас так удивляет?

– Но…  у Созидателя не было братьев!…  – выдохнула эльфийка. – При чём тут боги людей?!

– Брат был, – наклонил голову псоглавец. – До тех пор, пока его имя не стёрли из переписанных летописей…

– Но зачем?!

– Для того, чтобы подчеркнуть, что у вас с людьми совершенно разные боги. И ваш, эльфийский, безусловно, важней и главней…  Впрочем, люди тоже не остались в долгу…  – он кинул быстрый взгляд на меня.

– Светлая Книга учит…  что всё живое в мире суть творения Яроша. – Нет, никогда не думал, что одна из прописных Истин способна зазвучать совершенно по-новому!…  – Однако…  неблагодарные нелюди, забыв об этом, вскоре отвернулись от истинных богов, впав во грех ересей. Верными Свету и Тьме остались только люди – любимые дети Мудрейшего…

– Эту книгу…  – произнёс Ранамон, вновь касаясь стеком страниц – … написали и проиллюстрировали двое. Эльф и человек…  Было это на заре времён, когда вражда между вашими племенами ещё не успела зародиться. Не удивлюсь, – с грустью признался он, – если этот экземпляр – последний из уцелевших…  О чём она? О том, как двое могущественных братьев-богов, воплощения Света и Тьмы, пожелали создать собственный Мир – и преуспели в этом…  О том, как младший из них – Таргос, или Теарр, сотворил первых разумных жителей нового Мира – племя Рокка. А немного погодя старший брат, Ярош-Джеарошеанн, поселил рядом с ними и собственные творения – людей…

Листы послушно переворачивались, и образы, сменяющие друг друга в облаке волшебного света, оживляли произносимые псоглавцем слова.

– … О том, как люди и эльфы, держась вместе, как и создавшие их божественные Братья, познавали подаренный им Мир и учились в нём существовать. А тем временем к творению Яроша и Таргоса потянулись другие Боги…

– Завоеватели? – Антонио с жадностью впитывал новые знания.

– Нет. Просители…  Ибо многие из них жаждали быть творцами разумных существ, но вот созидание мира оказалось под силу далеко не каждому…

Книга показала нам коренастого кузнеца с суровым лицом и пудовыми кулаками, в раздумьях застывшего у плавильной печи, огонь в которой раздували два послушных ему крылатых ящера.

– Гномий бог Тройгар, выковавший Горный народ из самородного железа и закаливший в пламени драконьего огня…  – прокомментировал Ранамон.

Следом стройная красавица в летящих одеждах с густой гривой зелёных волос до самой земли, опустившись на колени у ручья, бережно высадила во влажную почву крошечное семечко.

– Ареитанне, Мать-Дриада, выращивает первое ивовое дерево в будущем Великом Лесу, из плоти которого суждено появиться первой из её дочерей…

Странное существо, напоминавшее огромного крота-слепыша, только в плотной косматой шкуре, оказалось Глиппом, богом подземелий, вылепившим собственный народец – гоблинов – из комьев жирного чернозёма…  Лорко, создатель полуросликов, так же, как и они сами, походил на шаловливого пухлого мальчишку. Своих существ он сотворил, играя: смешал в диковинном сосуде капли цветочной росы, дуновение ветра и солнечный луч, макнул туда полую соломинку и принялся выдувать их одного за другим, словно мыльные пузыри…  Орочий бог – Забытый – предстал перед нами странником в длинном плотном плаще, скрывавшем и лицо и фигуру. Материалом для резца в его руках послужили серые камни у обочины, густо припорошенные дорожной пылью…

Страницы следовали за страницами; одни боги на них сменяли других, даруя жизнь всё новым и новым существам.

– А что же Ярош и Таргос…  Они не возражали? – в голосе Тиры вдруг прорезалась не свойственная ей робость.

– Вовсе нет, – развеял её сомнения Ранамон. – Они весьма благосклонно отнеослись к тому, что их Мир дополняется новыми разумными обитателями – ведь тем богаче и совершеннее он становился. Они привечали всех. И лишь единственный из богов, обратившийся к ним с подобной просьбой, получил поначалу отказ.

Книга дрогнула и закрылась. Мне показалось, что в пещере стало темнее.

– Дагон? – догадался я.

– Дагон…

Ранамон пододвинул к себе вторую книгу. Отложив стек в сторону, раскрыл простой чёрный переплёт, бережно перевернул несколько листов. Затем, не говоря ни слова, развернул фолиант к нам.

Одна из страниц была покрыта вязью странных затейливых знаков – отчасти символов, отчасти картинок, отчасти штрихов – не похожей ни на одни знакомые мне письмена…  На второй был рисунок.

Статный высокий псоглавец, чем-то напомнивший мне недоброй памяти Брата Дейариса, стоял, скрестив на груди мускулистые руки-лапы, на крутом отломке какой-то скалы. На нём не было привычной для его племени одежды, и нагая фигура, покрытая густой тёмной шерстью, лишь подчёркивала его резкие звероподобные черты. Рисунок был выполнен в нарочито грубой, чёрно-белой технике, штрихами. Однако художнику удивительно точно удалось передать и недюжинную физическую силу, и тщательно контролируемую ярость, и напряжённость позы наряду с гримасой раздражения и коварства, застывшей на зверином лице. Цветных пятен на рисунке было всего два, и оба они были рубиново-красными: хищно прищуренные щёлочки глаз чужого бога и большой камень в навершии магического посоха, который он сжимал в руке.

– Псоглавец-маг? – поразилась Шаэриэнн.

– Да. Маг и воин…  – Ранамон помолчал, подбирая слова. – Равно искусный и сильный в обеих этих сферах. Такими же он создал и нас, R'ea-Kitarr…

– И чем же он не угодил творцам этого Мира? – нетерпеливо поинтересовалась Тира, изучая рисунок почти что с детским любопытством.

– Своим прошлым. – Видно было, что продолжение истории не доставляет Ранамону удовольствия, однако заявленная им откровенность выбора не оставляла. – Не имея возможности создать нам обитель собственными руками, он, нарушив негласное правило всех богов, лично помог нам завоевать тот мир, в котором нас сотворил. При поддержке Дагона это удалось почти без труда. Мы быстро подчинили себе большинство населявших его народов и прочно утвердились на позициях властителей. Но когда Дагон, спокойный за наше будущее, наконец предоставил нас собственной судьбе, он не учёл одного. Мы так и не смогли на этом остановиться…

Повествование разорвал тяжёлый вздох псоглавца.

– Повергнув ниц наших соперников, мы стали сражаться друг с другом, – признался он. – Племя боролось против племени, одна ветвь рода яростно билась с другой…  Шаткое главенство постоянно переходило от одних ко вторым, затем к третьим…  десятым…  сотым…  А мы всё никак не могли успокоиться, остервенело уничтожая в жуткой погоне за властью собственных братьев и сестёр. Когда Дагон снова обратил внимание на наш мир, тот уже агонизировал. Жестокая боевая магия, непревзойдённая в своём губительном совершенстве, не оставила ему ни единого шанса…  Хаос яростно рвался сквозь многочисленные «прорехи», орды нежити заполонили всё вокруг, тесня и уничтожая живых. Мир было уже не спасти – однако горстку R'ea-Kitarr, кое-как державшихся на руинах, Дагон вытащил из этого пекла, откупившись жизнями всех остальных.

Повисло тягостное молчание.

– Книга об этом? – еле слышно спросил Антонио.

– Не совсем, – туманно отозвался Ранамон. – Книга начинается уже с того, как, не имея возможности медлить в поисках для нас нового пристанища, Дагон бросился к Ярошу и Таргосу. Однако Боги-Братья отказали ему, ибо знали, как именно погиб наш прежний мир. В отчаянии гордый и своенравный Дагон пал пред ними на колени, униженно моля спасти жизни своих неразумных детей…  Чтобы Братья-демиурги не сомневались в том, что подобное в их Мире не повторится, он полностью уничтожил в нас магический Дар, который прежде сам взрастил и отточил – напрочь лишая любых способностей к волшбе…

– А как же…  эта, первая книга? И стек, который в твоих руках? – вмешалась Шаэриэнн. – Leitthe Caeminne, который вы можете создавать?…  И…  то неведомое, что скрыто за каменной Стеной?

– Книга – ваша, эльфийская и человечья. Я ведь уже говорил…  – псоглавец покачал головой. – Магия её рисунков – это стиль, давно забытый художниками ваших народов. А стек – всего лишь редкий артефакт, оставшийся нам в память о прошлой жизни…  Чтобы создать Лесной Путь, не обязательно быть чародеем. Тебе ли не знать, Дочь Ночного Народа, что общаться с Лесом способен тот, кому он сам позволит себя услышать и с кем пожелает говорить? Но вот у того, что за Стеной – особенная правда…  Позволь, я доберусь до неё немного позже.

– Хорошо.

Шаэ кивнула, готовая дальше внимательно слушать. Ранамон перевёл дыхание:

– Так вот. Лишив нас магии, Дагон, непревзойдённый охотник и следопыт, пообещал также помочь Таргосу с Ярошем «прибраться» в их новом Мире – отыскать остатки следов Хаоса и «подчистить» их. Братья, увлечённые процессом творения, очевидно, сами не горели желанием выполнять «чёрную работу». Подумав, они согласились приютить нас в Седонских горах…  А наш бог отправился отрабатывать долг.

Псоглавец скосил взгляд на чёрно-белый рисунок.

– Мир расцветал, богател, наполнялся новыми народами…  Их боги приходили сюда для того, чтобы создать, одарить, благословить. И лишь один из них в обличье простого смертного существа неустанно рыскал по суше и морю, заглядывал в самые дальние и дикие уголки, тщательно выискивая и уничтожая любые проявления не-жизни…  В тех местах, где упокоил нежить или залатал «прореху» в гармоничной плоти Порядка, Дагон возводил курганы из чёрных камней…

– Гробницы Демонов!…  – пробормотал я. – Так значит, это не Таргос…

– Нет, – повторил Ранамон. – Курганы сотворил Дагон. То ли отчасти сочувствуя его нереализованному желанию создавать, то ли просто не усмотрев в этом ничего дурного, Боги-Братья прикрыли на это глаза. Тем более что свою работу Дагон и вправду выполнял на совесть. Рано или поздно – по меркам богов, должно быть, прошло всего-ничего, а по нашим, так целая вечность – он сделал всё, чего от него хотели. И, перед тем, как оставить Мир навсегда и уйти своей дорогой – таково было условие, поставленное ему Братьями-демиургами – он пришёл сюда, в Седону, попрощаться с нами…

Псоглавец сделал небольшую паузу.

– К тому времени наш народ уже понемногу обжился в этих горах…  Остатки племён основали собственные поселения – крошечные подобия тех, что существовали некогда в нашем погибшем краю. Освоили горы и лес, а самое главное – искусство жить в мирном соседстве друг с другом. Мудрые старики выбирали вождей-мэрато и решали судьбы народа, женщины сообща воспитывали детей, мужчины добывали пищу, обеспечивали семьям защиту и кров, а некоторые выбирались в Мир за пределами гор…  Жизнь, подобно реке, обретшей иное русло, освоила новый путь и потекла размеренно и спокойно. Однако наш бог ничего не забыл и не простил.

Ранамон превосходно держал себя в руках. Но в этот момент стек в его пальцах дрогнул, выдавая истинные чувства.

– Дагон не простил нам утраты собственного мира, практически вложенного им в наши руки, а Ярошу и Таргосу – боли своего унижения. И потому нам было велено ждать. Ждать долго и терпеливо, многие годы, десятки лет, века…  Быть незаметными для всех, однако самим замечать абсолютно всё. И дождаться времени, когда Боги-демиурги, вдоволь «натешившись» со своим Миром, оставят его и отправятся дальше…

– Как…  оставят? Для чего?! – Тира недоуменно подняла брови.

– А если они не станут уходить? – спросила Шаэриэнн.

– Так не бывает, – покачал головой Ранамон. – Боги уходят всегда…  На то они и боги. Вечность, дарованная бессмертием, наряду с их могуществом оборачивается жаждой всё новых и новых свершений, и это никому не под силу изменить…  – он вздохнул. – Так было и в нашей предыдущей обители: покорить населяющие её народы оказалось нетрудно именно потому, что их боги давно уже покинули её…

– Но как вы, простые смертные, могли узнать об этом? – поразилась принцесса.

Псоглавец невесело хмыкнул:

– Это как раз понять довольно легко…  С уходом богов процветание и благость медленно, но верно сходят на нет. На смену тёплому лету постепенно приходит изнуряющий зной, прохладной зиме – лютый холод…  Живые существа всё больше начинают страдать от неведомых прежде болезней. Некогда обильно родившие земли то и дело терзают засуха и неурожаи…  Но самое главное – народы, привыкшие существовать в мире и согласии, отдаляются друг от друга, возводя стены и границы, начинают соперничать, завидовать и наконец, воевать. Из тех, кто прежде были ближе, чем братья, получаются самые лютые и непримиримые враги…

– Теарр-Созидатель!…  – вырвалось у Шаэ. – И тогда этот мир…  тоже погибает?

– Как правило, нет, – ответ псоглавца прозвучал неожиданно. – Войну сменит период затишья, а тепло и прохлада вернутся осенью и весной. От болезней найдутся лекарства, зерно и воду научатся запасать и беречь…  Мир продолжит жить и без богов – пусть хуже, чем с ними, но полноценно жить.

– Если не случится ничего такого, с чем справиться под силу только богам…  – подал голос я.

– Именно так.

Промолчав, Ранамон снова повернулся к книге.

– Нам было велено выжидать до той поры, пока не уверимся, что богов здесь больше не осталось. И тогда, определив самый сильный и развитый народ, примкнуть к нему, в знак верности преподнеся им дар. Агмарилл…  Это был первый прощальный подарок Дагона. Агмарилловая жила возникла из его крови, брызнувшей на землю, когда мечом, уничтожавшим нежить, он рассёк себе правую ладонь…  Раса, получившая этот металл из наших рук, мгновенно обрела бы сокрушительное превосходство над всеми остальными. И, разумеется, немедля принялась бы закреплять успех…  Не догадываясь, что чем больше гибели и мук будут нести живым агмарилловые мечи и амулеты, тем больше нежити пропустят в Мир курганы, разбросанные Дагоном везде, где он успел побывать…

– Демоны!…  – не сдержался я. – Просперио…  был прав! Во всём прав!…

– Во многом, – Ранамон встретился со мной глазами. – Я бы дорого дал за то, чтобы поговорить с этим человеком…  Увы, когда я узнал о нём, судьба его была уже предрешена.

Селлорио!…  Я скрипнул зубами. Второй помощник Верховного Жреца Света, гниловатый, но на первый взгляд, недалёкий тип, озабоченный исключительно мыслями о чревоугодии и плотских утехах…  Свет и Тьма!…  Ни я, ни Просперио не разглядели в негодяе «второго дна» – и это стоило жизни Магистру…

– Но в чём смысл этих действий? – тихо спросил Антонио. – Дагон желал нашему Миру судьбы вашего предыдущего, захлебнувшегося в Хаосе и крови?

– Нет. Каждая смерть живого существа и развоплощение нежити с применением агмарилла – это песчинка, падающая в Чашу, укрытую в самом сердце Седонских гор. Второй прощальный подарок Дагона…  Ярош и Таргос позволили ему возвести Храм на озере за стенами из камня – со статуей сломанных Песочных Часов. Якобы вечное напоминание нам о том, как истекло для нас время старого мира…  – Псоглавец вздохнул. – Они всегда придавали много смысла символам и храмам, ваши Боги…  И не предвидели, что настанет день, когда пустая Чаша начнёт стремительно наполняться…

– И что будет, когда сосуд окажется заполненным до краёв? – в глазах Тиры сверкнул странный огонёк.

– Тогда Чаша перевернётся, выпуская в Мир всю ту губительную силу, что собрана внутри. Последует ментальный всплеск такой мощи, что тонкие связи, на которых зиждется вся существующая ныне магия, не выдержав, мгновенно разрушатся. А божественная кровь, черпая силы из пролитой смертной, взовёт к Дагону – и он услышит, где бы ни находился. Услышит и поймёт, что пришла его пора…

– А дальше…

– Дальше? – переспросил Ранамон. – Дальше повторится всё то, что происходило на нашей родине. Вернувшись, Дагон восстановит наш магический дар и сам поведёт нас в бой…  Ваши народы, ослабленные наплывом нежити и войнами друг с другом, лишившись магии, останутся беззащитны…  Взяв вас «тёплыми», он расправится с тварями Хаоса – так, как делал это всегда – и вручит нам ещё один шанс оправдать его надежды…  Мир будет наш. А те из вас, кто сумеет выжить, навек останутся бессловесными и бесправными рабами, лишёнными любой надежды на просвет…

– Маги Ордена, пляшущие под вашу дудку…  – вступила Шаэрирэнн. – Чем вы купили их?

– Обещанием власти. – В голосе псоглавца послышалась нотка презрения. – Мы открыли им Храм. Показали Часы, представив их сосудом, собирающим высвобожденную агмариллом силу…  Вэлион и его собратья пришли в восторг. Неограниченное могущество, ставящее их выше всех прочих чародеев, включая собственных коллег из Ордена и Академии…  Им удаётся понемногу оттуда черпать, и теперь они делают всё, чтобы агмарилл распространялся по Миру и в Седону совалось поменьше любопытных носов…  Взамен они делают вид, что работают над выполнением нашего «условия»: пытаются найти способ возвратить нашей расе утраченный магический дар. Мы же…  делаем вид, что с нетерпением ждём результата, хотя прекрасно знаем: то, что забрал у нас Дагон, под силу вернуть только ему самому…

Псоглавец замолчал, отводя глаза к фолианту. На мгновение задержал на изображении взгляд, затем бережно закрыл книгу и, словно через силу, отодвинул в сторону.

– Знаю, что сейчас вертится у вас на устах, – медленно произнёс он. – Для чего это мне? Зачем я рассказываю вам всё это, предавая прошлое и веру моего племени? Чего хочу добиться?…

– Будущего…  – внезапно подала голос Шаэриэнн.

Он поднял на неё глаза.

– Значит, предки не ошиблись, когда сказали мне, что вы сможете меня понять…  Да, я хочу будущего, дочь народа Рокка. Для всех нас. Для этого Мира. И в первую очередь для R'ea-Kitarr…  В нашем прошлом пролито достаточно крови, собственной и чужой. Боги этого Мира дали нам второй шанс – попытаться жить. И мы жили, на первых порах с удивлением ощущая, как сладок вкус мяса только что загнанного оленя, поджаренного на костре в компании охотника из соседнего рода…  Какие удивительные топазы и хризолиты рождают эти горы: даже гномы одобрительно цокают языками, покупая эти сокровища у нас. Какая гибкая и прочная кора у растущего в этих местах дерева кэррио – эльфы, признанные ценители прекрасного, выискивают наши циновки и плетёные цепи на ярмарках и торгах…  Ныне мой народ един так, как никогда прежде не был…  – сверкнул глазами он. – Женщины одного племени свободно берут себе мужей из другого. На свет появляются здоровые и крепкие дети, чьи матери и отцы учат их охотиться, рыбачить, исследовать, беречь, жить в гармонии с лесом и окружающим Миром – однако не воевать…  Да, мы не способны к магии!…  – в его голосе звучало всё больше и больше чувств. – Но это значит, что мы никогда не обратим её друг против друга, как это было прежде. И как, несомненно, произойдёт снова, стоит Дагону «наиграться» и оставить нас самих по себе…  То, что было, не должно повториться! Никогда…

– Похоже, среди своих ты в меньшинстве…  – осторожно заметил Антонио.

Ранамон горько усмехнулся.

– В подавляющем…  Практически каждый из ныне живущих мэрато грезит о возвращении былого величия, не считая предложенную цену слишком высокой. Я тоже…  пришёл к тому, что есть, не сразу. Хотя задумываться начал ещё до того, как пятнадцать лет назад Карсиндар убедил Совет Племён в том, что настало Время…  Примечательно, – заметил он, снова взглянув на Шаэ, – что парой десятков лет ранее агмарилл хотели преподнести эльфам. Однако в последний момент Старейшие всё же решили подождать…

Глаза Шаэриэнн неистово полыхнули.

– И ты…  бездействовал все эти годы?! Всё то время, пока ваш проклятый подарок перекраивал по-своему Мир…

– Я действовал! – прервал эльфийку псоглавец. – Так, как мог…  Не забывай, я один. А за мной – лишь пятьсот сорок две Свечи, горящие в этом Храме. И рукоять ворота в руках, способного повернуть судьбу Мира…  Я не имел права на ошибку – даже на одну-единственную. Поэтому – наблюдал, думал, сопоставлял факты. Старался побольше узнать о набольших ваших рас, пытаясь понять, к кому из них можно обратиться за помощью. И говорил, говорил с предками прежних мэрато, видевших гибель старого мира…

– Они поддерживают тебя? – спросил я.

– Да, – В голосе Ранамона зазвучала стальная уверенность. – Это они подсказали мне, когда и с чего следует начать…  Они провели меня безопасной тропой через самое сердце Зова-в-Вечность, позволив надёжно укрыть в нём следы освобождённых каторжан…  И именно они указали на вас, приехавших разыскивать беглецов, как на тот единственный шанс, который я так долго и безуспешно искал.

– Так где же беглецы? – вмешалась Тира.

– Мы встретимся с ними в моём доме в селении, – псоглавец провёл по темени ладонью, приглаживая вздыбившуюся шерсть. – Я долго присматривался к ним прежде, чем решиться на этот рисковый шаг…  Они тоже знали, что обещанная свобода достанется нелегко, однако, не колеблясь, согласились.

– Как это у тебя получилось? – спросила эльфийка.

– Я контролирую форт и охрану заключённых…  – Ранамон пожал плечами. – Собрать чужими руками нужный сводный отряд для работы на Дальнем прииске не составило труда. Несложно было сделать слепки ключей, изготовить копии и заранее спрятать их в раскопе в условленных трещинах камня. Но дальше я мог только отвлечь Палача – всё остальное зависело от них…  Из пятерых выжили двое. Однако они…  – он пошевелил пальцами, подбирая слова – … в высшей степени необычные.

– Почему?

– Поймёте, когда познакомитесь с ними.

Псоглавец дёрнул ухом – насколько успел понять, этот жест у них выдавал волнение.

– Предки недаром благословили их. Это у них появилась идея, как уничтожить Песочные Часы…

* * *

Мы возвращались в посёлок, снова накинув капюшоны на лица. Теперь нас вёл Ранамон. Его дом оказался совсем близко – почти у самой скалы. Я ожидал увидеть какие-то внешние признаки того, что здесь живёт мэрато, однако их не было. Дом главы племени ничем не отличался от всех прочих жилищ.

Пологом, прикрывающим вход, служила шкура пещерного медведя. Подвинув её плечом, псоглавец переступил порог первым, давая понять, что внутри нас не ждёт ничего дурного. Несмотря на всю напряжённость ситуации, мне стало забавно: после всего, что он рассказал и что мы видели в Храме Памяти, наивно было бы именно теперь опасаться ловушки…

В просторной комнате нас дожидался Ранован, суетясь у очага, хитрым образом устроенного в глубокой стенной нише. Огонь внутри горел ярко, служа также источником света в единственном помещении; дым же стягивался к узкому окошку под потолком, и воздух оставался чистым. В ответ на короткую отрывистую фразу, произнесённую мэрато с порога, юноша покорно склонил голову и поспешил уйти, не забыв, впрочем, перед этим наполнить кружки, стоящие на столе, источающим ароматный пар травяным напитком. Я обратил внимание, что кружек было семь.

– Присаживайтесь, – Ранамон широким жестом указал нам на каменный стол, занимающий значительную часть места посреди комнаты. – Я отправил Ранована за теми, кого вы разыскиваете. А пока – утолите голод и жажду…

В центре стола стоял большой котелок с горячей мясной похлёбкой. Мэрато сам разлил её по тарелкам, подал пример, пробуя первую ложку. Мясо оказалось олениной, а суп, хоть и густоватым, но вполне приятным на вкус. Непривычно было есть такое блюдо без хлеба или лепёшки, однако псоглавцы, похоже, совсем не употребляли этот продукт.

Тира и Тонио тоже не заставили себя уговаривать. И лишь Шаэриэнн почти ничего не ела, лишь для приличия шевеля ложкой в тарелке.

– Ваши предки…  Они способны предвидеть будущее? – обратилась она к псоглавцу.

Ранамон покачал головой, но вопросу не удивился.

– Нет, это не так. В их силах скорее чувствовать, что должно произойти. И подавать знаки, верен или нет твой выбор…

– Я о заключённых, которых ты освободил…

– Я понял, что тебя интересует. Нет, я не знал, какую роль им отведёт судьба…  Предки благословили меня, дав понять, что я действую правильно, однако ничего более сказать не могли…  На самом деле я подыскивал тех, кому смогу доверить всё это и выпустить в большой мир затем, чтобы предупредить об опасности и получить помощь. Все пятеро принадлежали к древним и непростым родам своих племён, так что должны были знать, как, вернувшись, обратиться к самым надёжным из своих вождей…  Каждый из них, пройдя годы каторги, сумел сберечь в себе личность, не опустившись до уровня животного или раба…  И самое основное – все эти личности проявили черты, которые, как я надеялся, перетянут чашу весов, когда будет решаться судьба всего моего народа. Они умели сочувствовать и сопереживать…  В итоге из пятерых в живых остались двое. Оба были ранены и измождены. За это время они окрепли и почти излечились, и я уже готов был отправить их в путь – когда на Копях появились вы…

Медвежья шкура на входе дрогнула, прерывая речь Ранамона. Рэи-мэрато поднялся из-за стола и сделал шаг к двери; мы последовали за ним. У порога возник Ранован, пропуская внутрь двоих в точно таких же, как у нас, одеяниях, скрывающих фигуры и лица.

Первый из вошедших, по-свойски кивнув Ранамону, поспешил сбросить капюшон, едва переступил порог. Это был гном – плечистый и коренастый, с густой шапкой пепельных курчавых волос, носом-«картошкой» и цепкими светлыми глазами. Судя по всему, он был молод, хотя возраст мешала определить неизменная борода, которую у этого народа не носят лишь женщины и малые дети…  Остановившись у входа, он скрестил руки на широкой груди, окидывая всех нас дерзким взглядом с прищуром, в котором смешались вызов и любопытство.

Следом за гномом в помещение шагнул высокий эльф. Бледная кисть руки с длинными пальцами также потянулась к капюшону…  и замерла, так его и не коснувшись. Тёмная фигура без движения застыла на пороге. Взгляд невидимых нам глаз был направлен вперёд…

Я непроизвольно покосился за плечо. Шаэриэнн…  И увидел, что эльфийка, точно его зеркальное отражение, утратив способность двигаться и дар речи, как будто приросла к полу.

Похоже, это успел заметить только я один.

– Торгрин, – мэрато представил нам гнома. – И…

Вздрогнув всем телом, эльф качнулся вперёд.

Я сделал маленький шаг вбок, заслоняя собою Шаэ…

Однако высокая фигура вдруг плавным движением опустилась на одно колено. И убрала капюшон с лица.

– Teinne'ho dvarne leithe ve Akira-nai…  – зазвучали произнесённые тихим, но чётким голосом незнакомые мне слова. – Settorino vaho y diempre daenne…

Он медленно поднял голову. Прямые тёмные волосы, скрывшие лицо, упали назад на плечи. Бледная до синевы кожа…  тонкие черты…  Лишь глаза, пылающие странным бирюзовым огнём, казались единственно живыми на каменном лике статуи. Эти глаза не мигая смотрели вперёд, но видели, казалось, только Шаэриэнн…

За моим плечом послышался то ли стон, то ли сдавленный хрип…  Эльфийка поднесла руку к горлу, скомкала воротник, точно в припадке удушья…

Не представляя, что происходит, я дёрнулся к ней. Коснулся локтя…  но внезапно Шаэ с невесть откуда взявшейся силой оттолкнула мою руку прочь и рванулась вперёд…

Теперь от неожиданности застыли мы все, включая гнома и обоих псоглавцев.

Мгновение – и Шаэриэнн, смеясь и рыдая, точно блаженная, рухнула рядом с темноволосым на колени и…  кинулась ему на шею, обхватив так крепко, точно желала задушить.

– Viderrie!…  Viderrie!!! Hermeanno…  Hermeanno-nai…  A'… Kari… aell…

Крик перешёл в шёпот…  Шаэ уткнулась ему в плечо и затихла.

Эльф вздрогнул ещё раз – зарываясь лицом в каштановые волосы и прикрывая глаза.

Его бледные руки, скользнув по её спине, сомкнулись в кольцо объятия…