Текст книги "Изнанка Истины (СИ)"

Автор книги: Евгения Алёхина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 51 страниц)

Незнакомец поморщился, словно хлебнул уксуса, но больше возражать не стал, хотя и сделал шаг вбок – так, чтобы иметь возможность видеть, что именно пишет Мастер. Однако тот был настолько увлечён, что внимания ни на что не обращал.

Нацарапав несколько строк, Антонио сложил записку вдвое и протянул мне:

«Далия, будь так любезна – отдай это Мастеру Синану. И передай мои искренние извинения – по возвращении я всё ему объясню».

«Мастер Антонио…».  – только и успела сказать я. – «А…  когда же ждать тебя назад?»

«Не знаю…».  – ответил он после паузы. – «Надеюсь, что скоро».

«Надо ехать» – снова подал голос незнакомец.

Антонио торопливо пожал мне руку и, кивнув на прощание стражникам, взобрался в седло…

Далия перевела дух и замолчала, выжидательно глядя на нас. Мы снова переглянулись.

– Действительно, странно. – произнёс наконец Каратель вслух.

– Это, по крайней мере, объясняет, почему Синан не горел желанием общаться с нами, – негромко заметила я. – Сперва коллега странным образом исчез, передав коротенькую записку…  Знать бы что в ней?

– Ничего важного, – буркнул Каратель. – Иначе приехавшие за Тонио люди вряд ли позволили бы её передать…

– … А не проходит и трёх дней, как появляемся мы и начинаем тоже интересоваться Антонио Ярошем. Кстати…  – я, прищурившись, взглянула на Далию. – А почему ты решила нам это рассказать?

– Эти люди…  – Далия, не сдержавшись, поморщилась. – Исключительно, ну просто на редкость неприятные типы!…  А мне бы очень не хотелось, чтобы Мастер попал в беду. А вы…  Мне кажется, что вы можете ему помочь.

– Ты запомнила этих людей? – внимательно посмотрел на неё Альтар. – Можешь описать?

Она задумалась.

– Люди. Мужчины. Среднего роста, все трое. Возраст…  ну, наверное, тридцать-сорок годов. Не толстяки…  но и не худые…

– Негусто…  – хмыкнула я. – Эдак пол-Мира можно узнать по таким портретам…

– На них были плащи, – в голосе девушки скользнула нотка обиды. – Плотные, зимние…  Двое всё время кутались в них, будто мёрзли, и молчали. Говорил, во всяком случае, при мне, только один – тот тип, что всё торопил Мастера. Его-то, собственно, я и рассмотрела, но ничего особенного не приметила. Разве что…  – она замолчала.

– Разве – что? – не утерпела я.

– Он через слово кашлял – странно так, надсадно, и всё подносил к губам платок…

– Чахоточник? – подал голос Альтар.

– Не знаю…  – протянула Далия. – Но не похоже. Мой дед…  служил егерем у барона и когда-то во время охоты по ошибке получил стрелу в грудь. Рядом случился целитель, вытянул его с того света, но с тех пор всю жизнь дед кашлял кровью и не мог толкать долгих речей…  Хотя, может, конечно, это разные вещи…

– Далия!…

Голос раздался откуда-то из глубины оранжереи, и наша добровольная помощница, встрепенувшись, испуганно дёрнулась назад.

– Мне нужно идти!…

– Что ж, спасибо тебе, – произнёс Каратель. – Думаю, это действительно нам пригодится.

– Только вы…  пожалуйста, помогите Мастеру! – выпалила девушка, молитвенно прижав руки к груди.

– Постараемся, – склонил голову он.

К голосу, звавшему Далию, присоединились ещё два – очевидно, её товарищи на лужайке выполнили работу и собирались уходить. Девушка быстро кивнула нам и стремительно бросилась вперёд по дорожке, через пару мгновений пропав из виду.

Мы с Карателем остались одни.

– Н-да…  На это ты явно не рассчитывал, – озвучила я его мысли.

Он, прищурившись, повернулся ко мне, но, не уловив в моём голосе сарказма, только выдохнул и покачал головой.

– И что теперь? – мне действительно было интересно.

– Не знаю, – после паузы признался он. – С Антонио действительно что-то не так. Но информации очень мало…  Думаю, мы продолжим дорогу в Оплот. Возможно, эта внезапная отлучка как-то связана с…  работой, которой он занимался там. Это единственное, что мы можем сейчас проверить.

– Что ж, – я пожала плечами. – Оплот так Оплот. Мне, впрочем, всё равно…

Альтар

Не знаю, для кого как, но мне дальняя дорога всегда напоминала караульную службу.

… Монотонные затяжные переезды строго по расписанию чередуются с короткими суровыми ночёвками. Шаг, шаг, шаг…  Подобно тому, как тянутся для часового бесконечные минуты до прихода разводящего, здесь мерилом времени служат дни, проведённые в седле – крошечные метки на изрядно затасканной карте…  А вот где в последний раз был привал – на лесной опушке, у подножия лысого холма или близ озерца, затянутого льдом – рано или поздно перестаёшь замечать, всё сильнее кутаясь в собственные мысли, словно в казённый видавший виды солдатский плащ. И дорога с радостью оставит тебя наедине с собой, незатейливо аккомпанируя днём глухим скрипом снега под конскими копытами, а ночью – задорной пляской огненных лепестков на сухой древесине…

Я потянулся к заранее припасённой груде сушняка, не глядя, вытащил самую толстую ветку. Подбросил пищи очередному костерку, допивая невесть какую по счёту кружку чаю, как всегда, не обращая внимания на вкус.

До Оплота Туманного Клинка оставалось полтора перехода. День, ночь, и ещё полдня. Всё шло своим чередом, как и предполагалось – было спокойно.

Даже слишком.

Даже нежить, встречи с которой были непременными атрибутами длительных походов по лесам – и та попалась нам на глаза всего пару раз. Каменного буравца, устроившего на дороге засаду, я быстро угомонил мечом, а осмелевших от голода и мороза мелких жабокрысов обратила врассыпную эльфийка, швырнувшая в самую середину стаи щедрый ворох жалящих радужных искр. Эта маленькая буря могла бы создать нешуточные проблемы целому отряду бойцов, но мне хватило одного взгляда на колдунью, как дитя радующуюся вновь обретённым способностям, чтобы проглотить реплику о глупой трате силы впустую и молча продолжить путь.

Просперио опять удалось невозможное…  Глядя, как силы постепенно возвращаются к эльфийке, я едва верил собственным глазам, видевшим её руки до того, как за них взялся Магистр. А уж она последние дни и вовсе летала, как на крыльях, едва дожидаясь очередной остановки на ночлег. Исполнив все необходимые приготовления и установив вокруг нашего маленького лагеря магическую защиту, эльфа неслышно исчезала в лесу – впрочем, не отходя слишком уж далеко – и непременно посвящала пару ор волшбе и упражнениям с мечами.

Вот и сейчас она вынырнула из-за ближайшей сосны – запыхавшаяся, усталая, но демонски довольная. Судя по всему, сегодня она опять пробовала вернуться к настоящим клинкам – и на сей раз вышло куда удачнее, чем тогда, вначале…

Ножны, сброшенные на походное одеяло, глухо звякнули металлом, подтверждая мою догадку. Наверняка после таких тренировок колдунье очень хотелось и есть, и спать, однако в первую очередь она, как и положено бойцу, поспешила отдать дань оружию…

В тишине, царящей на поляне, до моих ушей без труда доносился мотив, что эльфийка тихонько мурлыкала, протирая и полируя мечи.

«Aerritaee, mel'kari…  Tenni mortie saglarie…».

Аэрритэ…  Остальных слов я не знал, но это показалось знакомым. Я напряг память. Птичка, что ли?

Птичка…

«Маленькая птичка, быстрое крыло…».

Пряжка седла под головой, выступающего в роли подушки, больно давила на затылок. Я шевельнулся, устраиваясь поудобнее…

«Аэрритэ, мэл'карри…  Тэнни мортиэ саглари…».

«… Манит тебя лето, солнце и тепло…».

Меч?…  Нет, иголка…  Иголка в руках Рэйни сама порхает, будто птичка, стягивая вместе чёрное и алое, споро и ловко ликвидируя прореху. Солнечные зайчики весело играют в распущенных волосах цвета тёмного каштана, танцуют на начищенных до блеска медных пуговицах курточки, пряжке на брючном ремне, подкованных носах сапожек, подрагивающих в такт незамысловатой песенке…

 
«В дальнюю сторонку полетишь домой,
Полетишь вдогонку за красой-весной…». .
 

Рэйни увлечена работой, с ногами устроившись на деревянной лавке у широкого окна караульной башни, выходящего во внутренний двор. Она совершенно не замечает, что не только я, но и все шестеро стражников дозорного расчёта уже давно оторвались от своих занятий, прекратили разговоры, и тихонько любуются маленькой фигуркой в мужской одежде, чуть слышно напевающей себе под нос:

 
«И когда окажешься ты в родном краю,
Передай любимому весточку мою…». .
 

Рэйни поднимает голову, встречается со мной взглядом…  Вспыхнув, опускает глаза к работе, обрывает нитку, прячет иглу куда-то за манжет. Пола плаща взлетает в воздух – Рэйни с силой дёргает её за края в стороны, проверяя на прочность. А потом легко спрыгивает со скамьи.

– Спасибо…

Я протягиваю руки, готовясь принять починенный плащ, но Рэйни, привстав на цыпочки, сама накидывает мне его на плечи. Чуть отступает назад, расправляя складки, проводит ладошкой по добротному едва заметному шву у самой шеи…  Я улыбаюсь:

– Как новый. Даже лучше…

Она улыбается в ответ – ласково и немного смущённо, отчего её нежные черты и вовсе теряют всякое сходство с земными…  Передо мной словно наяву оживает виденная когда-то фреска одного старинного художника, рисовавшего мир таким, каким он никогда не был и не будет – не знающим зла, лжи, жестокости, пороков и страха. Оживает, невесть как оказавшись в полутёмном помещении караулки, озаряя всё вокруг лучистым светом бездонных карих глаз…

– Рэин! Вот ты где…  – В башню, прихрамывая, поднимается Вернон; за его плечом как обычно маячит лиловая накидка Дариса. – А тебя мать обыскалась…

В этот момент комендант замечает меня. Хмыкает, щуря глаза с хитрецой.

– Привет, Альтар, – дружелюбно здоровается он. – Действительно, где ж ещё искать Рэйни, когда ты на стене…

Дарис с усилием отворачивается, но я успеваю заметить злость, полыхнувшую в его взгляде.

Рэйни краснеет, торопливо делая шаг назад.

– Альтар разорвал плащ, отец. Я зашила…

– А то!…  Кто б сомневался, что ты шьёшь лучше всех! – отец легонько дёргает дочь за рукав, на отвороте которого не хватает пуговицы. Стражники, с интересом наблюдающие за нами, не сдерживают смешков…

– Верн! Ну зачем ты…  – с досадой говорю я, в то время как Рэйни, окончательно смутившись, пытается спастись из башни бегством, однако отец, без труда поймав её в кольцо медвежьих объятий, рассмеявшись, треплет по волосам:

– Эх-х…  Да неужто ж я против…  Эй, эй, да не рвись ты так, Рэин!…  Демонёнок! Прежде забери флягу с ламповым маслом – вон в углу стоит, мать просила принести…

Он мягко толкает дочь в сторону фляги, а сам, подкручивая ус, поворачивается ко мне.

– А что, Альтар…  Когда б на то моя воля, и вправду оставил бы вас у себя, всех пятерых! Мне б на службу таких десятников, как твои ребята! А тебя – так и сотником бы рад!…  И стражу бы поднатаскали, и дисциплину б наладили, как положено городскому гарнизону, а то служба здесь – тишь да гладь, Ярошева благодать…  Граница далеко, война случилась давно и в другой стороне – солдаты разболтались вкрай…

– Мы Мечи Тьмы, Вернон…  – замечаю я; комендант не в первый раз заводит этот разговор, прекрасно понимая, что он пустой.

– Да знаю, знаю, – привычно перебив, Вернон машет рукой. – Но жаль, чего уж там…  Каб не Орденские плащи, костьми бы лёг, чтоб подольше задержать вас здесь, в Рекарне…  А там, глядишь, женились бы да и осели насовсем, – вдруг подмигивает он, – чай, невест бы долго искать не пришлось…

Я не успеваю ответить. Перепуганный вскрик Рэйни заставляет всех нас резко дёрнуться назад.

Она стоит в нескольких шагах от сосуда с маслом, со священным ужасом взирая в угол, где упоенно копошится маленький облезлый крысёнок, похоже, уже давно потерявший всякий страх…

Желая выслужиться перед Рэйни, Дарис бросается к нему, едва не рыча, словно оголодавший кот, однако мой нож оказывается быстрее. С тихим свистом лезвие входит в дощатый пол прямо перед наглым чёрным носом, заставляя зверя подпрыгнуть и, промчавшись под стенкой, шустро исчезнуть в чёрном лазе норы.

Дарис, взъерошенный и лохматый, резко выдохнув, поворачивается назад.

– Промазал! – сообщает он, вложив в свой голос побольше презрения.

А вот Рэйни отвечает мне благодарным взглядом.

– Нет! Попал!

Она наклоняется, чтобы подобрать кинжал, с небольшим усилием вытягивает его из доски. Прежде, чем отдать мне, задерживает в ладони, неприкрыто любуясь янтарного цвета камнем в навершии рукояти, центр которого рассечён чёрной вертикальной полосой. Верхняя грань выщерблена – самую малость, что придаёт выражение загадочного прищура каменному «глазу»…

– «Око Дракона»…  – Рэйни поднимает на меня взгляд, и я поясняю: – Так называется камень. Нравится?

Она медленно кивает.

– Тогда он твой. Говорят, он приносит своему владельцу удачу…

А ещё он очень подходит к твоим глазам – хочу добавить я, но рядом стоят Вернон, Дарис, солдаты…  и я молчу, а Рэйни едва ли не шёпотом произносит «Спасибо», и бережно прижимает кинжал к груди.

Дарис выпучивает глаза, в один миг приобретая сходство с фиолетовой жабой, каких немало водится на берегах здешнего ручья, по недоразумению названного рекой…  На языке же у Вернона как пить дать вертится очередная подколка, и я, хмуря брови, уже готовлюсь защищать Рэйни в так ненавистной мною словесной перепалке, когда в арке башни внезапно вырастает ошалевший дозорный:

– Комендант Вернон!…  Тёмный Брат! Эльфы!!! Эльфы…  за рекой! Много!!!

– Ты что? Какие эльфы? Где?! – Вернон, вмиг утративший весь задор, а за ним и я бросаемся к бойницам, возле которых уже сгрудились стражники.

Это невероятно…

Это кажется сном, совершенно оторванным от реальности.

На наших изумлённых глазах на противоположном берегу речушки, огибающей город, слаженно выпрыгивают и выпрыгивают из порталов остроухие фигуры в полном боевом облачении, стремительно заполоняя пространство, словно песчинки – перевёрнутую чашу часов…  Разрывая плоть Мироздания гигантскими прорехами, выезжают и становятся на позиции тяжёлые осадные машины…  Маги, на первый взгляд неотличимые от бойцов, суетятся, стараясь вовсю: воздух над речкой колеблется в серебристом мареве колдовского щита, наведённого по всем правилам подготовки к атаке…

– Что…  это?! – севший голос Вернона не узнать.

– Война…  – я с трудом заставляю себя оторваться от бойницы, тряхнуть коменданта за плечо: – Командуй тревогу, Верн!

– Но…  Ведь Аэльта далеко!…  И потом…  Потом, между нами же…  мир!

– Больше нет!!! – рявкаю я.

– Как же это? Альтар?…  – Вернон смотрит на меня недоумённо и потерянно. Он не верит.

А вот я – верю.

– Не знаю, Верн!…  Но у нас не больше пары ор – иначе они просто возьмут нас тёплыми! Ради Богов, очнись, комендант!!!

– … Тр-ревога!!! – рык Вернона, едва не утонув в кашле, набирает обороты…  – Травис, Рис, Мердок – к колоколам! Поднимайте всех!…  Ленард, к воротам! Нуви – сбор гарнизона!…  Бегом, Тень вашу мать!!!

А порталы за рекой продолжают и продолжают открываться…

… У старого Пайфера трясутся руки.

– Я не знаю…  Не знаю! Я ничего не могу!!!

– Демоны!! – Я отказываюсь верить. – От тебя требуется только отправить сигнал!…  Безымянный с ней, со столицей…  Дай знать соседям! Цитадель Ордена – всего в четырёх днях…

Голос старого чародея срывается на крик.

– Ты не понимаешь!…  Они экранируют город! Весь!!!

– Учитель, а если обводящий портал…  – Дарис с надеждой ловит блуждающий взгляд старика.

– Мальчишка! – гремит Пайфер, но внезапно заходится в припадке страшного, безудержного смеха. – Портал! Порта-а-ал…  Ты хоть представляешь, сколько должно быть магов, чтобы раскинуть и удерживать над городом экран? Даже таким крошечным городом, как Рекарн?! Только на это – не меньше полусотни! И прорва артефактов впридачу!…  А у нас – у нас всех магов меньше двух десятков, и это, считая погодника, старуху-ворожку и тебя, недоучку!…

– Но можно попробовать поискать брешь…  – заикается Дарис.

– О, Боги-Братья!!!

Пайфер шумно вдыхает воздух и извергает на голову ученика очередной словесный шквал, исполненный ужаса и безнадёжности. Безнадёжность и паника плещутся в глазах Вернона, Лариса и прочих городских голов, имён которых я не знаю или не помню – словно ряд статуй застыл в двух шагах от старика, срывающего голос в крике о том, о чём все они сейчас молчат…

– Тихо! – рычу я, и в воцарившейся гулкой тишине яростно срываю с себя клочья этой обречённости, пытаюсь продраться сквозь неё, словно сквозь топкую болотную трясину…  – Кончай истерить, Пайфер! Демоны!!! Ты же главный городской чародей! Так возьми себя в руки, заткнись и действуй!

– Что я могу…  – блеет, точно козёл…

– Собирай магов! Всех – и погодника, и ворожку!…  Те, кто помоложе и порасторопней – пойдут с нами на стены, остальные останутся здесь поддерживать работоспособность вашей Башни…  Пока она стоит, у нас будет шанс продержаться…

– Продержаться – до чего?

– До того, как сможем подать сигнал о помощи…  и получить её. Это наша единственная возможность…  – я не договариваю. Поворачиваюсь и выжидательно смотрю на Дариса:

– Справишься?

Мгновение помедлив, он кивает. Так непривычно видеть в его глазах вместо обычной ревнивой злобы огонёк надежды, живой и тёплый – и я греюсь об этот огонёк, краем глаза замечая, как начинают отмерзать, приходя в себя, остальные.

– Не подведи! – я хлопаю Дариса по плечу и, не теряя больше времени, тороплюсь к выходу, слыша, как за спиной всё чётче и увереннее начинают поступать и выполняться команды…

Время! Время…  Его катастрофически мало…

– … Город окружён.

Ройс говорит спокойно, но видно, что даётся это ему нелегко.

– Держат крепко. Верн уже отправил птиц, но на пернатых надежды мало – их маги начеку и почти наверняка перехватят…

– Мы у них как на ладони…  – Самеш, еле заметно морщась, поводит перевязанным плечом. – За стены высунуться не дают. Никак! Нигде…  Только положили две дюжины смельчаков, когда пытались выбраться за экран, чтобы отправить весть…  Веришь, даже не удалось понять, где границы этой проклятой пелены!…

– Как ты думаешь, когда атака? – Теймор внимательно смотрит на меня. Он знает ответ, но хочет его услышать.

Я перевожу взгляд на дальний берег реки, ослепительно сверкающий серебром и сталью. Плавни, камыши, выгоревшая на солнце прибрежная трава – не осталось ничего, всё поглотил без следа гигантский чудовищный муравейник, в беспрестанной суете которого не зная устали трудятся полчища остроухих худощавых фигур…

– Пара ор. – Хочется скрипнуть зубами…  – От силы три…

– Можно было бы попробовать пробраться по темноте, – замечает Дарн, преувеличенно флегматично сплёвывая сухую травинку на камень под ногами. – Но этого времени у нас не будет.

Ройс медленно кивает, не отводя глаз от реки.

– Всё решится в течение суток.

– Суток? Да нет у нас суток!…  – не выдерживает, взрывается Теймор. – Остроухие землю будут грызть, но ворвутся в этот городишко ещё до ночи…

– … если не получим подкрепления. И наше дело – до этого дотянуть…  Тей, Самеш – будете держать ворота. А мы втроём остаёмся на стенах…  – Я обвожу взглядом стоящую рядом со мной четвёрку. – У магов должно получиться…  Надо дать им время.

– Безымянный!…  – отступив на шаг от каменного парапета, Самеш трясёт головой. – Но за какими демонами им Рекарн?! Ни стратегической ценности, ни выгодного расположения – крошечная заштатная крепость, затерянная в диких предгорьях вдали от рубежей…  Здесь нет ничего, за что бы стоило биться – так чего же, во имя Братьев-Богов, они хотят? Ради чего всё это затеяли? И почему не выдвигают требований?

– А ты ещё не понял? – Ройс резко поворачивается к нему. Алой искрой на ветру сверкает подкладка плаща…  – Они здесь не для разговоров. Они пришли убивать…

… Убивать!…

Больше ничего не осталось.

Единственная мысль, вытеснившая все остальные, бьётся как пульс в такт наносимым ударам…  За кровавым маревом в глазах не видно солнца…  Крошево из камня вдребезги разбитых стен, туманное эхо сыплющихся градом заклятий, копоть, дым и пыль – пресловутый «туман войны»…

Временами кажется, что земля и небо поменялись местами.

«Убивать!» – поют клинки, скрещиваясь, отбивая, вгрызаясь в незащищённую плоть…  Лязг металла, собирающего кровавую жатву, не заглушит ничто – даже звериный рык сошедшихся врукопашную, даже стоны раненых и умирающих…

Прорывы, словно дыры в ветхой крестьянской рубахе, повсюду – стены более не могут защитить, распавшись на каменные завалы, из которых местами торчат угловатые, обожжённые обрубки рукотворных скал…  Но главный бой сейчас кипит здесь, у ворот, от которых осталась лишь огромная зияющая прореха с торчащими сверху, словно в насмешку, искорёженными зубьями органки…

Остроухие бьются яростно, жёстко, умело. За ними – превосходство в числе и силе, поддержка магии и осадных машин, но здесь, в ближнем бою, решают всё равно мечи – и потому мы всё ещё держимся…  Из последних сил – но держимся, понемногу теснимые к улицам с разбитыми домами и изрытым кавернами мостовым…  Скольких я уже отправил к Безымянному? Который из них отправит к нему меня?…

Над растерзанным городом исполинской чёрной тенью возвышается громада Башни – последний оплот защищающих Рекарн…  Нелюди тоже это понимают, и усилия остроухих магов всё больше сосредотачиваются на ней. Не могу понять, получилось ли что-то у Дарена, не могу даже повернуть головы – но знаю, Башня всё ещё цела…  а подмоги всё ещё нет.

Волны защитников и нападающих схлёстываются и схлёстываются вновь. Я убиваю – много и страшно, но передо мной, сменяя убитых, без конца возникают всё новые и новые фигуры в доспехах…  Рядом со мною – тоже.

… В паре саженей со вспышкой и оглушительным свистом в землю врезается неприцельно пущенное кем-то заклятье, расшвыривая передние ряды, как котят. Я едва успеваю перекатиться назад, под защиту наспех сооружённой из обломков домов и перевёрнутых телег баррикады. Боли не чувствую, но в глазах темнеет и предательски двоится…

Тень…  Какая-то тень на баррикаде…  Из последних сил напрягаю зрение – фиолетовый плащ!…  То, что некогда было таким плащом, неистово хлещет на ветру растрёпанными обрывками. Человек оглядывается…  ищет кого-то в разверзшемся хаосе…  Ищет меня?

Дарен?

Наши глаза встречаются.

– Получилось!…  Получилось!!!

Правая рука мага с оттопыренным большим пальцем взмывает вверх…  Я подхватываюсь на ноги, рвусь к нему – но высокий золотоволосый эльф в отмеченном руной доспехе успевает на мгновение раньше. Стремительное движение изящной кисти – словно кобры, совершающей бросок – и Дарен, вдруг споткнувшись, тяжело заваливается вниз, к разбросанным у подножия баррикады телам. Я знаю…  демоны, уже знаю, что он погиб!… . кинжал вошёл в глазницу до основания, не оставляя никаких шансов…  но даже не это заставляет меня, холодея, замереть на месте, в один миг растеряв все мысли и слова…

Нет, даже не стеклянный взгляд Дарена – «Око Дракона» в рукояти кинжала, запущенного рукой врага, не менее умелой, чем моя…

«Око Дракона», взирающее на Мир с холодным равнодушием оружия, которому всё равно, кому служить. И даже на таком расстоянии от меня не скрывается прекрасно знакомая мне щербинка на его верхней грани, придающая загадочный прищур каменному «взгляду»…

… Нет! Нет! Нет!!!

Захлебнувшись утробным звериным рыком, я прыгаю вперёд, как нож в масло врезаюсь в самую гущу остроухих, с утроенными силами прорываясь к золотоволосому. Меня бьют, рубят, пытаются остановить – бесполезно!…  Я не чувствую боли, я не вижу преград – ничего и никого, кроме проклятой остроухой твари, метнувший кинжал, который несколько ор назад я подарил Рэйни.

Рэйни!

Свет и Тьма, ведь отец должен был укрыть её!…  Может быть, она обронила, потеряла кинжал…

Молю вас, всеблагие Боги!!! Чем угодно заклинаю!…

Но разум, проклятый разум подсказывает совершенно иное: Рэйни никогда не стала бы отсиживаться взаперти. Как никогда не рассталась бы с моим подарком. А это значит, что…

… Я успел. Прежде чем рухнуть под шквальным градом ударов, я увидел прямо перед своим лицом льдисто-голубые глаза светловолосого, расширенные от ужаса, когда, отбросив меч, подмял его под себя, мёртвой хищной хваткой вцепился в незащищённое горло, с хрустом ломая шейные позвонки…

… Я успел.

Она уже не кричала, только хрипела – в глубине горла затихал странный булькающий звук, а широко распахнутые зелёные глаза стремительно покидала жизнь.

К нашему общему невообразимому счастью, ворот у кожуха оказался на диво грубым и плотным, да ещё и с солидной меховой оторочкой у самой шеи. Но всё же спасло эльфийку лишь чудо – то, что я не задержался во сне ещё на пару мгновений…

– Д-демоны!!! – тяжело дыша, я резко разжал руки.

Колдунья, дёрнувшись, спиной вперёд рванулась от меня прочь. Упала на снег, судорожно изогнулась, зашлась хриплым кашлем…

Она долго не могла встать с колен и всё продолжала и продолжала рывками хватать ртом воздух, но наконец всё же сумела поднять на меня взгляд. И в глубине его…  отпечатался страх – а ведь доселе я даже не представлял, что ведьма может его испытывать. Мне стало совсем паршиво.

– Т-ты…  кричал…  в-во сне…  – слова давались ей тяжело, через силу. – Я…  лишь думала…  разбудить…

– Никогда!!!

Я сделал шаг в её сторону, но заставил себя остановиться, и, из последних сил сдерживаясь, почти прорычал:

– Слышишь – никогда! Никогда больше так не делай!…  Если хочешь жить!

Вне себя от бешеной злобы, я развернулся и едва не бегом ринулся в лес, утопая в сугробах, оставляя за спиной поляну с костром, колдунью, лошадей. В этот миг я ненавидел всё на свете: прошлое, никак не оставляющее меня в покое, эльфийку, из-за которой едва не совершил непоправимое, проклятые сны, имеющие надо мною такую власть…

Но больше всего ненавидел себя.